Текст книги "Мрачные ноты (ЛП)"

Автор книги: Пэм Годвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

У меня были лучшие учителя, я окончил университет Леопольда и являюсь частью Луизианского симфонического оркестра. За всю музыкальную карьеру меня ни разу не интересовало, кто и что думает о моем таланте.

До этого момента.

На протяжении пяти минут она наблюдала за мной, стоя в дверях, и единственное, что сорвалось с ее губ, – это комплимент, что это было хорошо?

Когда мы только встретились, я опасался того, что гармония между нами будет сложно достижима, что я подавлю ее, используя в своих интересах. Я вешу почти вдвое больше, чем она. Мне двадцать семь, а ей всего семнадцать. Я – доминант, а она моя ученица-старшеклассница. Святые небеса, как же меня терзали сомнения.

Но это пустое.

Сидя здесь и жадно упиваясь тем, как это гениальное дарование поет дифирамбы моей музыке, я осознаю, насколько она умеет держать власть. Она манипулирует моими эмоциями, проверяет меня на прочность, полностью овладевает моими мыслями. Ей подвластно уничтожить меня, не только то, чем я живу, но и саму суть того, кем я являюсь, хотя Айвори даже и не подозревает об этом.

Моя ответственность – сделать так, чтобы между нами установился баланс, и роли были четко определены. Прямо сейчас она чинит своеволие, и я собираюсь напомнить ей, что значит принадлежать мне.

– Твоя одежда. Сейчас же.

Вздрогнув от моего командного тона, она бросает взгляд на наручники, закрепленные на Фазиоли. Ее грудь вздымается раз, другой. Затем она закрывает глаза и стягивает топ через голову, бросая его на пол.

Ее грудь выпирает над кружевными розовыми чашечками лифчика, кожа ее подтянутого пресса имеет темно-золотистый цвет. А эти сексуальные ножки... Я сжимаю кулаки. Она вынуждает меня ждать, пока ее пальцы застыли на пуговице ее джинсов.

Я встаю из-за рояля. Доминирующая природа дает о себе знать. Я выпрямляю спину, расправляю плечи, стараясь держать себя в руках. Она смотрит на меня из-под ресниц, слегка приоткрыв рот, когда ее руки скользят по бедрам.

Признавая, что произошедшее в клинике подорвало ее доверие, я был чрезвычайно рад видеть Айвори, стоящей передо мной, не говоря уже о том, что она следовала моим командам. Но для того, чтобы наша связь крепчала, было жизненно важно подтолкнуть ее на грань, к той самой точке, где она одновременно уважает меня и трепещет передо мной, но не настолько, чтобы лишить ее возможности дышать.

Я даю себе установку сбавить обороты, проявляя меньше давления и больше ловкого обольщения.

Медленно приближаясь к ней, я смотрю прямо в глаза Айвори. Как только вторгаюсь в ее пространство, она опускает подбородок, дыхание становится сбивчивым, но эти выразительные карие глаза не сдаются перед моим взглядом. Такая храбрость. Это чертовски сводит с ума.

Опускаюсь на корточки и крайне медленно расстегиваю молнию ее джинсов. Мои губы всего в нескольких сантиметрах от трусиков Айвори, когда я спускаю джинсы вниз по ее ногам. Она дрожит, когда я смотрю ей в глаза и осторожно целую ее в живот чуть выше розового кружева.

– Сними обувь, – тихо, но требовательно шепчу я, скользя пальцами вверх по ее ногам.

Айвори подчиняется, и ее беспрекословное повиновение усиливает давление в моем паху. Мои руки исследуют изгибы ягодиц, а губы путешествуют по ее груди. Ее дыхание сбивчиво, бедра покачиваются, а пальцы погружаются в мои волосы, чтобы она хоть как-то могла держать равновесие.

Святые небеса, как же я хочу, чтобы она сидела на моем члене, сжимая его в себе и извиваясь всем телом. Отдаваясь мне во всех смыслах.

Отбрасываю ее кроссовки в сторону и освобождаю ее ноги от джинсов и носков. Едва заметными, как касание пера, прикосновениями я следую вдоль ее позвоночника, играя с застежкой лифчика и осыпая поцелуями пространство между ее грудей.

Айвори запрокидывает голову, а ее изящное тело извивается в моих руках. Она пахнет жасминовым лосьоном, пламенеющим вожделением, а также источает свой неповторимый аромат, присущий только ей.

Мой член, жаждущий, но запертый, дергается в моих джинсах. Еще не время.

Я все еще играю с застежкой, пока мои губы прокладывают свой путь по ключице Айвори. Продвигаясь выше, одариваю поцелуями ее тонкую шею, а затем слегка покусываю подбородок.

Мы соприкасаемся лбами, когда я, наконец, расстегиваю лифчик и прижимаю свою ладонь к ее спине. С наших губ срываются стоны, сливаясь в унисон, а наши губы становятся все ближе и ближе. Как только они схлестываются в едином порыве, Айвори тает в моих объятиях.

Мои руки устремляются к ее лицу, большие пальцы скользят по ее скулам, пока я упиваюсь ее соблазнительными стонами. Мои поцелуи настойчивы, без слов побуждающие довериться мне. Мой язык сплетается с ее, обещая неизбежную боль и удовольствие. Ее рот не сопротивляется, а рука Айвори обхватывает меня за талию, сокращая расстояние между нашими телами.

Я отстраняюсь и позволяю своим пальцам на мгновение задержаться на бретелях на ее плечах. Не разрывая зрительного контакта, я плавно спускаю лифчик по ее рукам. Соски Айвори настолько тверды, что становятся препятствием для лоскута кружева, но я все же обнажаю ее восхитительную плоть. Она всхлипывает, когда бюстгальтер отправляется на пол.

Господи, она являет собой совершенство. Я должен успеть всецело насладиться этим, пока во мне еще остались силы контролировать свой стояк.

Отступив на шаг назад, позволяю себе блуждать взглядом по ее высокому, стройному телу, восхищаясь каждым изгибом, каждым вздрагиванием и едва уловимой робостью в ее глазах, сосредоточенных на мне. Налитые дразнящие груди приподнимаются в такт дыханию Айвори, узкие бедра двигаются, выдавая волнение, а на розовом шелке ее трусиков выступает влажное пятнышко.

Ее тело тает от моих прикосновений, но ее разум еще не отпустил обиды. Если я не позволю ей самостоятельно сделать следующий шаг, все может только усугубиться.

– Сними их или используй контрольное слово.

Я киваю в сторону ее трусиков.

Закусив губу, Айвори скользит большими пальцами под ткань трусиков, спускает их по ногам и отбрасывает в сторону. Все это время ее взгляд безотрывно на мне, излучая страх перед неизвестностью, любопытство и нескрываемое желание.

Я вальсирую вокруг нее, упиваясь ее сногсшибательной наготой и тем, как ее дыхание сбивается с каждым моим шагом. Мои пальцы скользят по завиткам узора, начертанного чернилами на ее теле, от талии до плеча.

Она дрожит от моих прикосновений, поворачивая шею, чтобы взглянуть на меня.

Я прижимаюсь к ней сзади, мои руки теперь дразнят ее бедра.

– Ты поведаешь мне историю этой татуировки. Но не сейчас. – Скольжу языком по ее шее к плечу. – Возможно, не сегодня и даже не на этой неделе. – Проведя рукой по ее ягодицам, я ныряю между ее ног, прикасаясь к влажным складкам. – Но скоро ты мне все расскажешь.

Стон срывается с ее губ, и она выгибает шею, склоняя голову в сторону, предоставляя мне больше свободы действий.

Я склоняюсь к ее плечу и кусаю его. Айвори всхлипывает, прижимаясь ближе ко мне, поднимая руки и вплетая пальцы в мои волосы.

Поцеловав место укуса, я отстраняюсь.

– Иди за мной. – Я веду ее к Фазиоли и указываю на выступ над клавишами. – Садись на край и раздвинь ноги. Правая нога на низкие, а левая на высокие.

Ее лицо выражает смущение, но она подчиняется, разбавляя тишину спонтанными нотами.

Нейлоновые ремни, словно змеи, протянуты из-под пианино над крышкой, по паре с каждой стороны, и каждый венчается кожаной манжетой. Я закрепляю пару из них на запястьях Айвори и накрепко стягиваю их за спиной. У нее перехватывает дыхание.

Ее руки зафиксированы за спиной, глаза следят за каждым моим движением, губы слегка приоткрыты, а плечи напряжены. Кажется, что она пытается принять свое положение, преодолеть страх, который сковывает ее тело.

Встав перед ней, я провожу пальцами по внутренней стороне ее вытянутой ноги.

– Ты помнишь слово, которое может все прекратить?

– Скрябин, – выдыхает она, настороженно глядя на меня.

– Ты планируешь воспользоваться им?

– Если в этом будет потребность, – произносит она с дрожью в голосе.

– Хорошая девочка.

Две других манжеты, закрепленных ремнями на ножках пианино, оказываются на ее лодыжках. После чего я отхожу назад и любуюсь сексуальной картиной, развернувшейся передо мной.

Сидя на краю крышки, расставив ноги так, что в пространстве между ступнями уместились все клавиши, Айвори олицетворяет собой похоть и терзания, внутреннюю силу и покорность в одном лице. Ее руки связаны, лоно, розовое и влажное, открыто моему взору и словно взывает к моему члену. Она проводит языком по нижней губе.

Я никогда никого не хотел так, как ее. Не только в физическом плане. Абсолютно во всех смыслах. Айвори пробуждает во мне самые сильные эмоции, которые мне только было суждено испытывать.

Поправляю сквозь джинсы до боли налитый член.

– Я так чертовски возбужден, что предпочел бы сдохнуть.

– Смерть – один из способов справиться с эрекцией.

Дерзкий огонек в ее глазах делают меня еще тверже.

– Но... – Она закусывает губу. – Есть... другое решение... ну, ты понимаешь.

Наши взгляды прикованы друг к другу, пока я поглаживаю рукой свой изнывающий член.

– Ты хочешь этого, Айвори? Ты вся намокла и готова для меня, я мог бы сейчас войти в тебя и оттрахать так, что ты не смогла бы забыть об этом еще несколько дней.

Она отводит взгляд, ее ноздри раздуваются, а скованные манжетами руки сжимаются в кулаки. Возможно, она и была готова отдаться мне сегодня утром, но не сейчас. Не после того, как встретилась с моей бывшей.

– Смотри на меня. – Я жду, пока она выполнит приказ, а затем провожу рукой по своему ремню. – Ты будешь получать по два удара за то, что называешь кого-то, кроме себя, моей девушкой.

– Но Джоа...

– Не произноси это гребаное имя. – Кровь в моих венах закипает. – У нас еще будет время обсудить это, но прямо здесь и сейчас есть только мы. Ты, я и никого больше.

Она слегка хмурится, но тут же берет себя в руки.

– Превосходно. Два удара. – Уголок ее рта дергается в ухмылке. – Это все, на что ты способен?

Она ухмыляется, абсолютно не давая себе отчета, на что я действительно способен.

Я вновь смотрю ей в глаза.

– А что касается нашего общения по телефону... – Выдергиваю ремень из джинсов и складываю его пополам. – Шесть оргазмов за твои шесть попыток мне дерзить.

– Оргазмы? Вау... – Она смеется, чувствуя себя куда увереннее в своих оковах. – Ну и дела... похоже на пытку.

На моем лице лукавая улыбка. О, как же она права.

Глава 35

АЙВОРИ

Край крышки пианино впивается мне в задницу и мышцы внутренней стороны моих бедер напряжены, будучи зафиксированными в раздвинутом положении. Но по большей части я в плену обжигающих голубых глаз, которые изучают каждый изгиб моего тела. Я стараюсь не терять самообладания, несмотря на бешеное сердцебиение и ноющее желание в теле, порожденные болезненной одержимостью Эмерика.

Поскольку я сейчас сижу на его привычном объекте для порки, то куда же он нанесет удар? Бедра? Спина? Я бросаю взгляд на свое распростертое пред ним тело, и холодок пробегает вдоль моего позвоночника. С раздвинутыми бедрами и связанными руками, моя грудь и пространство между ног служат потенциальной мишенью. Наверняка, я заблуждаюсь...

Устремляю взгляд на Эмерика, но он не смотрит мне в глаза. Его внимание приковано к моей груди, а его кулак крепче сжимает концы ремня. Нет, он не пойдет на это. Не по столь же уязвимым местам? Мои соски набухают от одной только мысли об этом.

Медленно подойдя ко мне, он отодвигает скамейку в сторону и упирается лбом в мой лоб, изучая мои эмоции, наблюдая за моим дыханием, словно проникая в самые тайные, самые порочные уголки моей души.

Я сглатываю.

– Что ты задумал...

Эмерик накрывает своим ртом мой, покусывая мои губы, играя с моим мозгом, заставляя мой разум лететь в бездну. Его губы скользят по моей шее, вверх и вниз, медленно, томительно, словно окутывая мое горло шепотом вожделения. Я откидываю голову назад и издаю сладострастный стон. Эмерик настолько нежен и внимателен, словно лелеет в неге мою душу. Прошу, пусть это не заканчивается.

Его руки вступают в игру, ласково поглаживая мои бока и грудь. Эти подушечки пальцев через крошечные точки соприкосновения порождают в моих венах пульсации, подобные электрическим разрядам, пронзающим мое тело, словно несколько арпеджио взято всего за несколько секунд.

– Я так нуждаюсь в тебе, – дрожащие слова спонтанно слетают с моих губ.

– Я с тобой, – шепчет он, спускаясь ниже и кусая мой сосок.

Я всхлипываю, охваченная сладкой болью, дергаюсь в оковах и проваливаюсь все глубже.

Эмерик ухмыляется и стискивает зубы, смакуя бугорок груди, пока тот не начинает пульсировать.

Как только он переключается на второй, я задерживаю дыхание и опускаю взгляд вниз.

Его губы едва касаются моего соска, дразня меня, а его глаза горят животным желанием, играющим в бездонных синих глубинах.

– Дыши.

Как только я делаю вдох, его зубы смыкаются. Я кричу в агонии, и мои бедра непроизвольно сжимаются, а ягодицы соскальзывают с края. Эмерик ловит меня и возвращает на место, продолжая терзать мою чувствительную плоть, жадно посасывая ее и разжигая все больше огня во мне.

– Остановись! – Я стискиваю зубы и сжимаю кулаки в кандалах. – Прошу, хватит.

Орудуя языком, он облизывает место укуса.

– Я не слышу стоп-слова. – Его голос подобен хрипу.

Слезы застилают мои глаза, а все мое тело дрожит подобно струнам арфы.

Он смотрит на меня, скалясь в ухмылке.

– Скажи это.

Бросив взгляд вниз, я прикусываю нижнюю губу. Черт, кажется, словно мои соски отрезали, но они все еще на месте, такие набухшие, твердые и агрессивно-красные. Нет ни капли крови.

Эмерик отстраняется и отступает назад, похлопывая сложенным ремнем по ногам.

– Куда подевалась та дерзкая девчонка, которая была здесь буквально несколько минут назад?

– Ты укусил меня за грудь!

– А ты только что увеличила количество оргазмов до семи! Продолжишь?

Если он горит желанием выбить из меня «стоп-слово», то ему придется приложить куда больше усилий.

Я показываю средний палец за спиной. Жаль, что Эмерик этого не видит.

– Я в порядке.

Он поднимает ремень и прикасается кожаной петлей к моей груди. Мое тело накрывает волной озноба.

Его глаза встречаются с моими, скользят вниз к моим соскам, а затем вновь возвращаются к моему лицу.

Взглядом я бросаю ему вызов и гордо вздергиваю подбородок.

Время замирает, когда Эмерик наклоняет голову набок и ухмыляется. А затем он замахивается.

Кожа хлещет по моему набухшему соску подобно огненной вспышке. Мучительный стон застревает комом в моем горле, и слезы брызжут из глаз. Эмерик не дает мне ни секунды, чтобы отойти, и тут же наносит удар по другой груди.

Моя спина изгибается, и я едва сдерживаю крик, в то время пока мой разум пытается разобраться в хаосе происходящего. Как я дошла до этого? Почему позволяю этому случиться? Что, черт возьми, я творю?

Ремень падает на пол, и я вздрагиваю. Эмерик тянется к шее и стягивает свою футболку через голову. Ткань джинсов низко висит на его узкой талии, и обнаженный торс зачаровывает своими изгибами и рельефом мышц.

Спустя мгновение он вновь рядом со мной, его руки в моих волосах, у губы собирают слезы на моих щеках.

– Ты так прекрасна, когда плачешь из-за меня. – Эмерик осыпает поцелуями мои глаза, нос и рот, а его пальцы гуляют по моим локонам. – О, Айвори. Ты даже не представляешь, что делаешь со мной.

Его голос и нежность в его прикосновениях тушат пылающий жар в моих сосках, но воспламеняют что-то глубоко внутри меня.

– Расскажи мне, – умоляю я.

Он прижимается своим лбом к моему.

– Я тебе покажу.

Придвинув скамейку на место, он садится. Его рот останавливается всего в нескольких сантиметрах от моего лона. Положив пальцы на клавиши, Эмерик погружается в неистовую довольно жесткую мелодию. Это снова что-то из металл-рока, но я не могу понять, что. Я растворяюсь в нотах, вздрагивая от боли в груди и гадая, станут ли эти семь оргазмов его или моими.

Шевелю стопами в оковах, так как мои ноги затекли от столь продолжительной растяжки.

– Что это за мелодия?

Его взгляд скользит от моего лона к моим губам, а руки продолжают свой полет над клавишами.

– «Symphony Of Destruction» от Megadeth.

Никогда не слышала о такой, но, черт возьми, звучит действительно зловеще.

Эмерик подается вперед и касается губами внутренней стороны моего бедра. Все мое тело замирает в ожидании, когда он перемещается ближе к центру. Его пальцы в сумасшедшем танце двигаются по клавишам, и как только Эмерик достигает складочек, он меняет направление, ни на миг не прерывая игру. Его рот следует вверх к моему колену, а затем снова спускается к самому чувствительному месту.

Как только губы Эмерика оказываются непосредственно над моим клитором, мелодия тут же сменивается на до боли знакомую мне.

Я смеюсь сквозь сдавленный стон.

– Ты издеваешься?

Он лишь ухмыляется в ответ, прежде чем окунуться лицом между моих ног. Когда его язык скользит по моими половым губам, его пальцы выводят «Smells Like Teen Spirit» группы Nirvana.

Фейерверк ощущений, подаренный его ртом, превращает меня в задыхающийся комок возбуждения. Размеренная прелюдия настолько разгорячила меня, что, когда Эмерик переходит к делу, ему не требуется много времени, чтобы привести меня к краю. Святые небеса, даже удары по моей груди не мешают мне течь.

Я кончаю, не сдерживая криков, покачивая бедрами навстречу его беспощадному рту, пока мои конечности дергаются в оковах.

Его руки скользят по клавишам, сбиваясь с ритма, но тут же снова подхватывая его.

– Это первый, – шепчет он.

Я встречаюсь с ним взглядом, дрожа всем телом и едва справляясь с дыханием.

– Только не это. Я...

Я не могу признаться, что не готова. Но серьезно... Еще шесть? Он настолько дьявольски искусен в своих наказаниях. Так можно и умереть.

Он вновь припадает ртом к моему лону, а затем атакует зубами и языком мой клитор. Я кричу, когда меня накрывают второй и третий оргазмы. После чего больше не слышу музыки, не чувствую дрожи в своих конечностях и не вижу происходящее вокруг себя. Мои чувства возведены до предела, и я просто взлетаю и падаю всем своим существом.

После того как волна экстаза накатывает на меня в четвертый раз, я достигаю непривычного продолжительного состояния кататонии. Между ног покалывает от чрезмерной стимуляции, и мой клитор отзывается болью при каждом прикосновений языка Эмерика. Но это не останавливает его, даже тогда, когда я посылаю его к черту и обзываю его садистом и мерзавцем.

Эмерик заставляет меня замолчать, прикусив то, что стало комком нервов между моих ног.

Он больше не играет на пианино, потому что его талантливые пальцы орудуют внутри меня, продолжая адские пытки удовольствия.

– Прошу, остановись. – Я раскачиваюсь в оковах, мои раздвинутые ноги ноют от усталости. – Пожалуйста... Хватит.

Его жадные влажные губы и язык зарываются в мое лоно, целуя и вылизывая, а его стоны создают абсолютно новую мелодию внутри меня. Несколько мгновений спустя три пальца Эмерика вторгаются в мое влагалище и выдавливают из моего тела еще один мучительный оргазм.

– Шесть. – Он отстраняется, вытирая рот тыльной стороной ладони. – Последний будет нашим совместным.

– Больше не надо. – Моя голова отяжелела, и мой подбородок опускается на грудь, когда я пытаюсь набрать в легкие воздух. – Прошу тебя.

Эмерик приподнимает мою голову пальцем, его взгляд обжигает мои губы, а его голос сменяется шепотом.

– Мне нравится, когда ты умоляешь.

Он встает, и несколькими ловкими движениями рук освобождает мои запястья и лодыжки от оков.

Я обрушиваюсь на него, мои мышцы текучие, как вода. Но Эмерик удерживает меня, мое обессиленное тело в его сильных руках прислоняется к его чертовски красивой груди.

Тепло его рук исчезает с мой спины и сменяется твердой холодной поверхностью крышки пианино. Эмерик укладывает меня лицом вверх, мои ноги направлены в противоположную сторону от клавиш, плечи на краю, где я сидела. Моя голова вверх ногами, касается черно-белого полотна.

И без того сверхчувствительная кожа становится еще горячее, хотя кровь устремляется к мозгу под давлением.

– Что ты делаешь?

Он вальсирует вокруг пианино, сканируя взглядом мое тело, словно запечатлевая в памяти каждый его сантиметр. Его пальцы щекочут меня, когда прокладывают дорожку от моей шеи к груди, а затем очерчивают круг вокруг пупка и задерживаются между моих ног.

Мои бедра приподнимаются в ответ на эти касания, напрягаясь, чтобы зафиксировать точку соприкосновения. Несмотря на то, что Эмерик только что закончил терзать мою грудь и пытать меня оргазмами, я жажду большего. Должно быть, он заставил меня сойти с ума.

После того, как он вновь закрепил манжеты на моих запястьях и лодыжках, я оказываюсь распластанной в эффектной позе на его Фазиоли. Когда он возвращается к моей голове, моему взору предстает вид его налитого ствола, упирающегося в молнию джинсов.

Эмерик расстегивает ширинку.

– Ты же знаешь, что такое усердно сосать. – Спустив джинсы, он высвобождает свой внушительный член, обтянутый розовой кожей. – Ты же умеешь работать своим дерзким и колким язычком.

С каждым его словом жар между моих ног усиливается.

Прикоснувшись головкой к моему рту, он сжимает ствол в кулаке и размазывает солоноватый предэякулят по моим губам.

– Постучишь правой рукой по крышке пианино, если захочешь, чтобы я остановился. Скажи, что поняла меня.

– Я... – Мое влагалище сжимается от желания и ощущения пустоты. Столь непривычное чувство. – Я постучу, если в этом будет необходимость.

Он подводит руку под мою свисающую голову, и его пальцы служат своеобразной прокладкой между моим затылком и деревянным корпусом пианино. Прищурившись, но, не сводя с меня глаз, Эмерик берет свой член в руке, скользит им по моим щекам, а затем надавливает головкой на мои губы.

Я инстинктивно открываю рот. Сделай это уже.

Его испепеляющий взгляд скользит по моему телу, когда его ствол скользит по моему языку. С губ Эмерика срывается стон, и он делает толчок.

Эмерик неудержим в своем стремлении. Он неистово и размашисто совершает поступательные движения, снова и снова вторгаясь своим членом в мой рот, словно он трахает меня между ног.

Его бедра прижимаются к моему лбу, пока он сжимает пальцами мою голову, удерживая ее и путаясь в моих волосах. Я же могу лишь покорно лежать, с обездвиженными руками и ногами, расслабленным горлом, и губами, распахнутыми для его удовольствия.

Склонившись над моей грудью, Эмерик сжимает ее свободной рукой, играя с моим соском и вновь терзая его своим горячим ртом.

Я отдаюсь одурманивающему исступлению, когда его ствол вдалбливается все глубже в мою глотку, а его бедра раскачиваются взад-вперед в животном порыве. Он вел бы себя также, если наполнял собой мое влагалище. Напряженные мускулы, изгибы ягодиц и член, идущий на таран – все это представляет собой соблазнительный танец его страсти. Эмерик отдает ровно столько, сколько получает, поэтому его желание распространяется по моей коже, побуждая меня стонать, невзирая на его пульсирующий член во рту, ведя меня к пику.

Делая толчок за толчком и удерживая мою голову, он скользит рукой к моему животу и проникает двумя пальцами в меня, заставляя мышцы моего влагалища интенсивно сжиматься.

– Скоро все закончится. – Его прерывистое дыхание разрезает воздух. – Мы придем вместе.

Он переключается на мой чувствительный бутон, надавливая и скользя по нему рукой. Мои бедра подаются навстречу его ласкам, раскачиваясь в такт его пальцам. Сейчас. Мы уже здесь.

Искрящийся жар накрывает меня от его дьявольских манипуляций.

Его плоть дергается на моем языке, и Эмерик падает лбом на мою грудь, когда мы сливаемся в оргазмическом дуэте.

Я жадно сглатываю его сперму, задыхаясь от нахлынувшей на меня волны. Его член высвобождается от моих губ, а мой бедра вздрагивают от остаточных проявлений оргазма номер семь.

Эмерик исчезает из зоны видимости, поочередно освобождая мои руки и ноги от оков. Затем он берет меня на руки, и я повисаю на нем, словно тряпичная кукла, когда он несет меня к скамейке у пианино и усаживает меня к себе на колени так, что мои ноги обвивают его талию.

Я прижимаюсь к нему, кожа к коже, и обнимаю его широкие плечи.

– Это была самая ужасная пытка на свете.

Усмехнувшись, он чмокает меня в щеку, и тянется к клавишам. Глубоко вздохнув, он обволакивает нас волшебной мелодией, усмиряя мое колотящееся сердце «Comfortably Numb» от Pink Floyd.

Я еще крепче прижимаюсь к нему, впитывая каждое движение мышц и тела, пока он играет. Его дыхание сливается в унисон с мелодией, чудесным образом синхронизируясь с моим собственным. Кожа Эмерика, такая нежная и теплая, пахнет сандаловым деревом, мужественностью и безопасностью. Я утыкаюсь носом в его шею и вдыхаю, чтобы насладиться этим запахом сполна.

Обхватив его руками и ногами, я практически врастаю в его торс. Этот жестокий мужчина – моя судьба. И Ад, созданный им, – мой Рай.

Я – его Айвори, а он – моя самая мрачная нота.

Что бы ни произошло, я никогда не стану держать зла на него. Я никогда не пожалею о том, что есть между нами.

Эмерик обрывает мелодию на низкой тональности, и его руки скользят по моей спине.

Крепче притянув меня к себе, он прижимается губами к моему плечу.

Его голос такой умиротворяющий и тихий.

– Я узнал о том, что она беременна уже после...

После Шривпорта. После ее предательства.

Я целую его в шею и провожу ладонью по его волосам, чувствуя, как обида снова дает о себе знать.

– Она уже на седьмом месяце. – Он вздыхает. – Этот ребенок может быть моим. А может и не быть...

Я смотрю ему в глаза, отмечая в них проблески гнева.

– Ты думаешь?

Он мотает головой, но на его лице нескрываемое смятение.

– Даже не знаю. Я не замечал за ней какого-то обмана, а я ведь чертовски наблюдателен.

С этим трудно поспорить.

– Тогда в чем причина твоих сомнений?

Он убирает волосы с моего лица, и его пальцы задерживаются на моем подбородке.

– Я даже не мог подумать, что она сможет предать меня. Если она способна на это...

– То она способна на обман.

Его рука спускается ниже, чтобы погладить мое бедро, и его взгляд следует за ней.

– Возглавив Шривпорт, я полностью отдался работе. Посвящал ей дни и ночи и редко появлялся дома.

Все это время она имела возможность делать, что угодно. С кем угодно. Вероятно, Эмерик не такой уж наблюдательный?

Я стараюсь держать себя в руках.

– Зачем она пришла сегодня в клинику?

Эмерик смотрит мне в глаза.

– Я игнорирую ее сообщения, и у нее нет другого выхода, как выйти на меня через моего отца.

– Но чего она хочет? – Мой голос дрожит от нахлынувшего волнения. – Хочет вновь воссоединиться с тобой? Начать все с начала?

– Типа того. – Эмерик удерживает меня за шею, когда я пытаюсь отстраниться. – Она заинтересована лишь в моих деньгах, Айвори.

У меня не укладывается подобное в голове. Любой, у кого есть хоть немножко мозгов, должен понимать, что любовь, которую способен дать этот мужчина, важнее всех материальных благ этого мира.

Снова прижавшись к нему, я провожу рукой по коротким волосам на его затылке.

– Сколько она хочет?

– Половину того, что мне принадлежит. Миллионы. И я бы с легкостью удовлетворил ее требования, если бы не сомневался в том, что она носит моего ребенка. – Эмерик крепче обнимает меня. – Я сдал биоматериалы месяц назад, требуя провести тест на отцовство, но она до сих пор не предоставила мне результатов.

– Но ей же ничего не светит... Ну ,я имею в виду, если ребенок все же твой...

– Это все решит, и она станет очень состоятельной женщиной. – Он смотрит на меня сверху вниз, а затем закатывает глаза в задумчивости. – Ей известны все мои условия. Мне нужны результаты экспертизы. Если ребенок не мой, то она не получит ни цента, и мы разойдемся и навсегда забудем друг о друге. Если же ребенок мой, то я стану ему отцом во всех смыслах этого слова.

И Джоанна снова станет частью его жизни. Мое сердце обливается кровью.

Эмерик изучает мое лицо, а затем обнимает за шею.

– Меня и Джоанны не существует. Есть только ты и я. Скажи, что понимаешь это?

Я закрываю глаза, чтобы укрыться от давления его взгляда.

– Ты сказал, что любишь ее.

– А также я сказал, что ненавижу ее. – Вздохнув, он прижимается своим лбом к моему. – Тогда я познал нечто более существенное, чем любовь или ненависть.

У меня перехватывает дыхание, и я распахиваю глаза.

– Что же это?

– Это ты.

Мой пульс зашкаливает. Как ему удалось подорвать мое доверие и тут же, в мгновение ока, укрепить его в стократ?

– Прости, Айвори. Но я должен был рассказать тебе. – Эмерик проводит рукой по моей спине. – У тебя и так хватает своих забот, но просто... Я привык доверять своему чутью, а оно подсказывает мне, что она лжет.

– Я прощаю тебя. – Всецело. И во всем. Я кладу голову ему на плечо. – И что дальше?

– У меня не было в планах разрушать ее карьеру. Не хочу оставлять ее без работы с ребенком на руках. Но мне необходимо знать, мой ли это ребенок. – Я ощущаю, как напрягаются его мышцы, а тон становится резче: – У нее есть время до следующих выходных, чтобы предоставить мне результаты теста на отцовство. Если она не уложится в срок, то Высший совет Шривпорта получит гребаный компромат на грязного и лживого директора школы.

Глава 36

ЭМЕРИК

Следующая неделя проходит на нервах. Лоренцо Гандара по-прежнему на свободе, а мои беспрестанные раздумья о нашем совместном существовании с Айвори перерастают в паранойю, вследствие которой я становлюсь раздраженным и чертовски утомляюсь. Вдобавок ко всему на носу еще и выступление оркестра в эти выходные.

В череде ежевечерних репетиций, частных уроков Айвори и бытовых дел, выкроить свободное время было все сложнее. Несмотря на то, что половину дня мы проводили рядом друг с другом, большую часть мы посвящали учебе, игре на пианино и прочим рутинным занятиям.

В те редкие случаи, когда мне удавалось погрузить свои пальцы в ее горячее лоно, мы либо слишком спешили, либо были предельно вымотаны. Не иметь возможности овладеть ею – мучительнее самой смерти, но идеальный момент имел для меня первостепенное значение.

Я искренне желал того, чтобы встречаться с ней в полном понимании этого слова, и искренне был подавлен невозможностью этого. Айвори никогда не водили на свидания и не кружили с ней на танцполе, любуясь ею в вечернем платье и просто наслаждаясь ее присутствием. Я жаждал дать ей все это, без всякой сексуальной подоплеки. Но с нашим выходом в люди нужно было повременить.

Осознание того, что ей всего семнадцать, слегка усмиряло мое рвение. У нее впереди вся жизнь, и я намеревался стать неотъемлемой ее частью.