Текст книги "Девочка из страны кошмаров"

Автор книги: Павел Марушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

– А ну, погодь…

– Что такое? – удивился Куяница.

– Не знаю, – капканных дел мастер настороженно оглядывался по сторонам. – Почудилось… Нет, что-то здесь не то. Опасность!

Это ты верно подметил! – Насмешливый голос раздался откуда-то сверху. Вскинув головы, компаньоны уставились на говорившего. Господин этот оседлал бушприт полусгнившего фрегата, беспечно болтая ногами, обутыми в щегольские лаковые штиблеты.

– Хорошая вещь – интуиция! Взять хотя бы меня: бывает, на дознании пошучу эдак невинно про кровь и отрезанные головы – а человек бледнеет, на колени бух – «да, каюсь, я убил». А то вот еще – соблазнит некий мерзавец дочку ночного сторожа, да и бросит ее, одну-одинешеньку, в лапах тайной полиции…

При этих словах капканщик выдернул из-за пазухи гранпистоль, взвел курок и выстрелил – все было проделано одним неуловимо быстрым движением. Грохнуло оглушительно. Странного незнакомца буквально смело с его насеста. Издав душераздирающий вопль, он рухнул в сугроб. Заряд картечи проделал в его груди кровавую яму – туда свободно можно было просунуть кулак. Спустя секунду хлопнул еще один выстрел; Атаназиус выронил оружие и с проклятием схватился за руку. Драгга опустил дымящийся пистолет, достал из-за пояса другой и направил его в сторону шкипера.

– Стой спокойно, Алоис! Не дергайся, ливер попорчу!

– Какого дьявола! Что все это значит?! – рявкнул Куяница; взгляд его невольно приклеился к черной дырочке дула.

– А то, что тебе следовало послушать меня, шкип, – и прикончить этого парня, покуда была возможность!

– Ты поставил не на ту карту, приятель! – процедил сквозь зубы Куяница.

– Неужто? А мне кажется – как раз на ту! – Драгга щербато ухмыльнулся и отступил, по-прежнему держа своих спутников под прицелом. – Боюсь, на этот раз смухлевать не выйдет!

Отовсюду вдруг появились люди. Куяница и капканщик оказались в кольце стволов.

– Засада, ч-черт! Похоже, дело дрянь! – пробормотал шкипер, поднимая руки. Атаназиус долгий миг колебался: гранпистоль валялась прямо под ногами, там еще оставался один заряд. Что, если…

– Даже не думай! – предостерег его один из нападавших. – Изрешетим!

Сбитый наземь вдруг заворочался, нашарил в снегу слетевшую шляпу… И поднялся на ноги. У капканщика перехватило дыхание: по всем канонам, этот человек уже должен был умереть! Словно подслушав его мысли, «покойник» усмехнулся, сплюнул красным и протянул своему несостоявшемуся убийце окровавленную ладонь – на ней, среди темных сгустков, поблескивали куски свинца.

– Сюрприз!

– Хороший был выстрел, Эстенгарий! – весело сказал кто-то, заламывая Атаназиусу руки. Ошеломленный капканщик не сопротивлялся.

– Да, неплохой, – согласился подстреленный. Одежда на его груди свисала лохмотьями, но под кровавыми тряпками виднелась чистая бледная кожа. – Так и знал, что мое любимое пальто пострадает!

– Не может быть! – пробормотал Куяница.

– Ну, кто из нас был прав?! – хрипло спросил Драгга. – Это сами дьяволы, их пули не берут!

При этих словах несколько человек расхохотались.

– Ступай, любезный! – сказал один из них, отсмеявшись. – Свою работу ты сделал, хвалю… Да не вздумай трепать языком!

– И что ты с этого будешь иметь, предатель? – обернулся Куяница.

– Сам-то как думаешь? Прости, шкип, но теперича твой корабль принадлежит мне – вместе с деньгами и грузом, само собой. Я слишком долго был у тебя на побегушках!

Пленников связали и повели куда-то. Названный Эстенгарием шагал впереди. В его руке покачивался большой фонарь, наподобие якорного. Стекло, забранное частым решетчатым кожухом, было темным…

ГЛАВА 2

Подводы прибыли ночью, в сопровождении полуроты солдат. Примкнутые штыки отсвечивали тусклым селедочным блеском. Косой дождь сеялся с темного неба, периодически порываясь превратиться в снег. Где-то неподалеку, за ближайшими бараками, звучал неумолчный шорох волн.

– Что у вас тут?! – сердито буркнул толстый майор, ежась на холодном ветру, и поднял керосиновый фонарь выше, силясь разглядеть что-нибудь в полночной мути.

– Оборудование от Титанской Электрической! Особо ценное! Велено проявлять высокую бдительность, господин майор; груз должен быть немедля доставлен на охраняемые склады!

– Особо ценное… У нас тут все особо ценное, считая дворнягу при кухне… А ну цыц, зараза! Кончай гавкать! Бумаги давайте, бумаги! Почему не приготовили заранее?!

Молодой лейтенант, возглавлявший колонну, с ненавистью уставился на открывшего ворота: «Жирная штабная крыса».

– Вот, прошу…

– «Груз N»? – Тон майора стал вдруг совсем иным. – Что ж вы сразу не… Сколько подвод?

– Два фургона!

– Давайте за мной… Помнится, свободное место было в третьем пакгаузе; а дальше – как начальство решит… Черт бы побрал такую погодку!

Длинные, обшитые внутри хлопком ящики имели странное содержимое: если эти предметы и напоминали что-либо – то, пожалуй, кормовые фонари старинных морских судов. На мощных цоколях крепились высокие, почти в человеческий рост, стеклянные цилиндры, забранные толстой медной решеткой. Дополнительную защиту стеклу обеспечивала натянутая внутри стальная сетка. Эти устройства предписывалось установить на кораблях нового типа; весь проект покрывала завеса строжайшей секретности. Собственно говоря, «груз N» ждали еще неделю назад; но – грязь, господа; извечная беда Титании, непролазная грязь на дорогах… Работы начались сразу же: поднятые с постелей мастеровые, кляня на чем свет стоит высокое начальство, приступили к монтажу. После того как лампы были установлены и подсоединены к гальваническим батареям, каждую проверили и опечатали свинцовой пломбой господа из контрразведки.

Угольные бункеры канонерок под завязку загрузили первосортным антрацитом. Одна за другой они разводили пары и покидали озеро Дориана. Огни на сторожевых вышках по обеим сторонам канала выхватывали на короткое время серые клепаные корпуса непривычной формы. Корабли были те самые, поразившие некогда воображение бездельников Примбахо: очень низкой осадки, полностью бронированные, с маленькой рубкой на носу и вращающейся орудийной башней. Обшитая сталью площадка палубы выступала над бортами примерно на метр, так что поразить рули или корпус судна становилось для врага весьма проблематичной задачей. На коротких флагштоках реяли черно-серо-белые флаги Республики. Спустившись вниз по течению Гвистокары, флот дошел до Примбахо. Город встретил его восторженно. Весть распространилась с быстротой молнии; люди заполонили берега реки, выкрикивая приветствия. Экзальтированные дамы с моста забрасывали канонерки цветами…

Спустя неделю пришли в движение войска, расквартированные в полевых лагерях неподалеку от Саргассовой Гавани. Батальоны строились и маршировали через весь город, будоража обывателей мерным громом сапог. Проезжали кавалерийские части, тянулись колонны полевой артиллерии и обозы тылового обеспечения; туда, все туда – по горбатым извилистым улочкам, по темной брусчатке Бульвара Морской Кавалерии (бывшего Королевского), к лиственничным набережным и базальтовым молам порта. Тяжелые грузовые суда – ни собственные, ни закупленные в Итанском Регистрате через подставные компании – не могли вместить всю массу войск; часть солдат пришлось погрузить на баржи. Отряды морских гусар усиленно патрулировали прибрежные воды, невзирая на угрозу осенних штормов; и покуда бог миловал – погода стояла на редкость спокойная. Транспорты держали курс в открытый залив: там, у горизонта, поднимались к серенькому небу дымы канонерок.

В те же дни происходили события неприметные, но не менее значимые. Электрические кареты контрразведки разъезжали по улицам, останавливаясь ненадолго возле того или иного дома, – и кто-то из его обитателей вдруг хватался со стоном за грудь и бессильно сползал на пол. Врачи не знали, что и думать: прокатившаяся по южному побережью Титании волна инфарктов унесла около полусотни жизней; причем в большинстве случаев люди были крепкие и отнюдь не страдавшие ранее сердечными недугами. Властители торжествовали: шпионская сеть Бриллиантиды, изрядно прореженная за последние месяцы, была уничтожена в течение одной ночи. Спаслись единицы. Таким счастливцем стал, например, Титус Дремле, один из лучших каретников Саргассовой Гавани и по совместительству – агент военно-морской разведки Бриллиантиды. Семейство господина Дремле только что поужинало и собиралось отойти ко сну; сам почтенный мастер, сидя возле печки, попыхивал вересковой трубкой – когда на стены и потолок легли призрачные синие отсветы. Каретник приподнялся, чувствуя, как встают дыбом остатки седых волос на затылке.

– Деда, ты что? – удивленно спросила старика маленькая Лизель; но господин Дремле не ответил, да и вряд ли он вообще услышал вопрос – волна всепоглощающего ужаса подхватила старика и вынесла на улицу, сквозь черный ход, под крупные осенние звезды…

Эскадра, сформированная в Заливе Дождей, насчитывала двадцать шесть канонерских судов нового типа – всего было заложено сорок броненосцев, но к назначенному часу на воду смогли спустить только двадцать восемь. Две канонерки не смогли даже добраться до моря – у одной открылась течь в котле, другая повредила гребной винт о подводную корягу. На броненосцы возлагались задачи разведки и сопровождения; совсем не простые, если учитывать всю мощь флота Бриллиантиды. Транспортов было шестнадцать – считая «Дюгонь», огромного тихоходного гиганта, состоящего из двух корпусов, соединенных широким и глубоким серединным отсеком. Выстроенный некогда как плавучий док, «Дюгонь» был переоборудован в своего рода морскую крепость и долгое время принадлежал силам республиканской береговой обороны. Ныне в центральном отсеке размещалась артиллерийская батарея; легкие полевые орудия, зарядные ящики, тягловой скот… Лошади нервно прядали ушами и раздували ноздри, вдыхая непривычные ароматы моря.

В поход эскадра выступила тремя колоннами. Центральную сформировали транспорты, сохраняя меж судами расстояние в полтора кабельтова; канонерки образовали боковые колонны, более растянутые – такое построение давало возможность, в случае внезапной атаки, прикрыть слабозащищенные десантные суда с головы и хвоста колонны. Командующий эскадрой, скрестив руки на груди, мрачно вглядывался в горизонт. «Это безумие – пытаться пересечь Шестидесятимильный пролив в ноябре! – сказал ему вчера капитан Барфи, старик, отдавший морю большую часть своей жизни. – Бури в это время года случаются едва не каждый день, угадать „окно“ практически невозможно! И потом, Морской Дозор…» – «Шторма не будет, – твердо ответил адмирал, глядя в водянисто-серые, выцветшие от времени глаза моряка. – Я не могу раскрыть вам секрет, Барфи, но… Я обещаю». – «От Залива Дождей это больше ста пятидесяти миль по открытому морю!» – «На самом деле – более двухсот. Мы планируем высадить экспедиционный корпус на Бриллиане». – «Невозможно! „Дюгонь“ способен делать три с половиной узла – при попутном ветре и в хорошую погоду; не более!» – «Он пойдет значительно быстрее. Можете мне поверить». – «Не понимаю…» – упрямо покачал головой старый капитан. «Даже не знаю, как вам объяснить – чтобы не нарушить при этом государственную тайну… Представьте себе, что мы заключили сделку с морским дьяволом. И находимся под его патронажем».

Все это адмирал Гримгренн произнес уверенным тоном, пытаясь отогнать прочь грызущие сомнения. Он не зря помянул дьявола: умения, продемонстрированные господами из контрразведки, были сродни колдовству – самому темному и страшному. Он ни за что не поверил бы в это, не доведись увидеть все собственными глазами; но даже теперь адмирал не мог до конца осознать реальность тайных искусств… Как бы там ни было, отныне эти люди входили в экипажи каждого корабля – со своими пугающими улыбочками, пустыми глазами, непромокаемыми черными плащами и огромными, непонятно для чего сделанными фонарями, которые ни разу даже не зажигались… Скорость движения и вправду оказалась на диво высокой – острая оконечность мыса пропала с глаз поразительно быстро. Капитан Барфи некоторое время боролся с искушением, потом отдал приказ бросить лаг. Катушка вращалась, мерные узлы один за другим ускользали за борт… Странно, «Дюгонь» идет ничуть не быстрее обычного… Оставалось предположить, что они и впрямь попали в некое неизвестное доселе течение – и поплавок лага несет вместе с кораблем огромная масса воды, искажая результат измерений…

Охотники Морского Дозора не встретились им ни вечером, ни ночью. Здесь не было ничего удивительного – каперы патрулировали в основном море Призраков и море Грез, не уделяя слишком пристального внимания Шестидесятимильному проливу. Но долго такое везение продолжаться не могло – и ближе к полудню прозвучал тревожный крик марсового. Повсюду забили тревогу: корабли пиратского Королевства держали курс наперерез колонне, вспарывая волну.

– Шесть фрегатов и один легкий бриг, идут в походном строю! – доложил вахтенный.

– Товьсь к бою! – Голос Гримгренна неожиданно дал осечку; адмирал самым позорным образом пустил петуха и закашлялся, но ни на одном лице не возникло даже тени улыбки. «Момент истины. Скоро мы узнаем, так ли хорош был смелый план министра Дюнамини… И чего на самом деле стоят эти господа в черном».

Канонерки правой колонны, развернувшись на девяносто градусов, двинулись навстречу врагу, формируя полумесяц, рогами обращенный к противнику. Пиратские фрегаты сменили галс, теперь они шли уступом.

– Любопытно, похоже, враги решились-таки атаковать! – напряженно произнес чей-то голос за плечом адмирала. Гримгренн обернулся. «А, один из этих… Как его там, Витрувий, кажется, – именно так, без фамилии…»

– Это же аристократы; отступить без боя, пусть даже с превосходящими силами – для них немыслимо. А может, они просто не принимают наши броненосцы всерьез…

– Значит, капитанов Бриллиантиды погубит их собственное представление о чести! Как это символично! – нервно улыбнулся Властитель.

В этот миг стволы спаренных пушек изрыгнули короткий злой гром, а спустя несколько секунд заговорили остальные канонерки. Нарезные орудия броненосцев превосходили устаревшие пушки Королевства в дальнобойности и скорости стрельбы, а что самое главное – в точности. История, произошедшая некогда в Заливе Дождей, повторялась. Конические бомбы, начиненные пироксилином и снабженные наконечниками из каленой стали, прошивали дубовую броню фрегатов, словно масло, – и производили ужасное опустошение на внутренних палубах. Если бы не качка, сбивавшая прицел республиканским артиллеристам, сражение завершилось бы в течение нескольких минут. Но цели достигал, пожалуй, только один из трех выпущенных снарядов; и враг не собирался сдаваться.

– Рассчитывают подобраться на максимально близкое расстояние – и накрыть наших залпом, – пробормотал кто-то из офицеров, не отрывая глаз от бинокля.

Канонерки сосредоточили огонь на ближайшем фрегате; спустя две минуты фок-мачта его дрогнула и перекосилась, со страшным треском лопнули клинья – снаряд перерубил ее прямо под палубой. Снасти запутались, паруса бессильно захлопали на ветру – но в этот момент остальные корабли Морского Дозора вышли наконец на дистанцию эффективного огня и развернулись бортом к противнику. Фрегаты окутались густым дымом; через несколько секунд море вокруг броненосцев проросло десятками пенных столбов. По меньшей мере треть канонерок получили попадание; но ни один снаряд не смог нанести серьезных повреждений. На крайнем броненосце серьезно пострадал канонир: окалина с внутренней стороны орудийной башни, сорванная ударом ядра, иссекла ему лицо и глаза. Но то была единственная жертва залпа. Орудия республиканцев продолжали плеваться огнем. Вот переломился пополам и взлетел на воздух легкий бриг, получив прямое попадание в крюйт-камеру. Один из фрегатов попытался перенести огонь на десантные транспорты. Дальность все еще была велика – ядра вспенили воду в полукабельтове от борта «Дюгоня». «Следующий залп будет наш», – отрешенно подумал Гримгренн; но тут заявили о себе потусторонние силы… Адмирал совсем забыл в горячке боя о Властителях – хотя и дал себе зарок присматривать за ними; для прочих же нанесенный магами удар и подавно явился полнейшей неожиданностью.

Лампы Тролле, невиданной доселе мощности, вспыхнули на всех броненосцах одновременно. Незримые для глаз обычных людей N-лучи раскинули над волнами паутину синего света. Море вокруг оставшихся на плаву вражеских судов вскипело: мириады пузырьков родились в водяной толще, так что каждый фрегат оказался словно бы на вершине колонны, созданной из легчайшей пены и уходящей глубоко в пучину… Плотность ее была значительно ниже плотности воды – настолько, что парусники Бриллиантиды попросту провалились в эти созданные волшбой колодцы; а спустя мгновение тысячи тонн соленой воды сомкнулись над ними.

Молчание окутало корабли республиканцев. Лишь плеск моря и хлопанье парусов звучали в ошеломленной тишине. Там, где только что находились грозные плавучие крепости, вращались водяные воронки, с шипением разбрасывая по волнам пенные клочья. Некросвет померк, лампы Тролле продолжали гореть лишь на нескольких судах – Властители поддерживали ветер и попутное течение.

– Филигранная работа, – пробормотал себе под нос Витрувий; слова его вывели адмирала из оцепенения.

– Это… Сделали ваши люди?!

– Впечатляет, правда? «И воздам им за малых сих, воздам сторицей; да не избегнет никто карающей десницы господней…» Командуйте, адмирал. Дай-то бог, чтобы все сражения этой кампании было так же легко выиграть.

Гримгренн медленно стащил с головы фуражку.

* * *

– Ладно, солдат; а теперь ответь мне на вопрос: что означает одинокий дым над горизонтом? – спросил сержант.

Прочие участники представления улыбались, подталкивая друг друга локтями: никому еще не удавалось выдержать экзамен сержанта Конради с первого раза – а пересдачу тот принимал исключительно вкупе с несколькими бутылками холодного эля. Гарнизон сторожевого форта на северном берегу Бриллианы был малочисленен, служба – чистой воды синекура; помимо прочего это означало массу свободного времени и необходимость развлекать себя самим. Пополнение личного состава новичками предоставляло для служивых прекрасную возможность…

– Одинокий дым – авизо или пакетбот, господин сержант, посыльное судно! – отчеканил солдат.

– Верно, но это может быть также один из кораблей Морского Дозора – при условии, что прочие суда парусные… – лениво улыбнулся сержант. – Ладно; так уж и быть – ответ засчитан… А что означают два дыма?

– Дозор острова Малая Сангвиника – у них два паровых корвета!

– А четыре?

– Э-э… Морскую баталию, господин сержант?

– Вот и нет; это Дозор Привратного острова, вотчины баронов фон Брэтт.

– Но ведь флот Привратного острова насчитывает всего три…

– Значит, отловили какого-нибудь республиканца и конвоируют его в свой порт! – подытожил сержант под ленивый смех товарищей. – Экзамен провален! Ступай-ка за элем, солдат; а поскольку концы неблизкие – то я советовал бы отправляться в путь как можно быстрее, дабы успеть к вечернему построению…

– Слушаюсь, господин сержант! Разрешите только один вопрос, напоследок?

– Я весь внимание…

– Что означает количество дымов десять и более?

– Бог мой, парень, да коли такое увидишь – значит, тебе стоит проверить глаза! – ухмыльулся сержант, вызвав новый всплеск веселья. – Десять и более? Во всем Королевском флоте, да хранит его господь, не более дюжины паровых судов; к тому же все они принадлежат разным кланам…

Солдат между тем пристально всматривался в даль.

– На что ты там уставился? – спросил комендор, крепкий седоусый дядька, небрежно отстраняя его от бойницы. – Гм… Что за чертовщина, и впрямь не меньше дюжины!

– Да вы, негодяи, решили меня разыграть! – Конради с оскорбленным видом взялся за бинокль и долго не отрывал его от глаз.

– Их там куда больше! – растерянно сообщил другой сержант, Трэвор, в свою очередь завладев биноклем. – Но если это не наши корабли, то значит…

Конради вдруг побледнел:

– Вторжение! Вот что это такое…

– Господин сержант, мне отправляться за элем? – скучающе осведомился солдат.

Сержант дико взглянул на него:

– Тревога!!!

* * *

– Их система береговой обороны представляет собой подобие нашей, – сказал Витрувий. – Разумеется, без морской кавалерии: при столь мощном флоте в ней просто нет надобности. А так – это сеть береговых укреплений, соединенных дорогами, конные разъезды… Подозреваю, правда, что службу здесь несут спустя рукава; у королевских сухопутных войск до сей поры не было никакого резона поддерживать постоянную боеготовность – в отличие от нас…

– Какими еще сведениями вы располагаете? – задумчиво спросил адмирал Гримгренн. – Может, поделитесь?

– Всему свое время… – улыбнулся Властитель. – Да и не столь уж многое мне известно… Покуда. Этот форт – ключ к побережью; сумеем его разрушить и высадиться – считайте, остров наш.

– Имеются ли на Бриллиане города?

– Насколько нам известно, нет. Фермы, небольшие плантации в окружении дикой природы… Райский уголок. Более-менее крупные поселения сосредоточены вокруг замков высшей аристократии, на манер Средневековья. Здесь царит прошлое, господин адмирал; не обманывайтесь наличием нескольких современных игрушек – кстати, уворованных у Республики. Думаю, мы избрали правильную тактику: закрепиться на побережье и совершать рейды в глубину острова, методично уничтожая очаги сопротивления. До подхода следующей волны десанта…

– Хорош ли план – покажет будущее. Скажите, Витрувий, нельзя ли использовать эти ваши… гм… способности, чтобы уничтожить их крепость?

– Мы называем это Властью, адмирал! – важно изрек Витрувий.

– Пусть так. Неплохо бы сделать что-нибудь до того, как они начнут обстрел…

Словно в ответ, амбразуры форта украсились пухлыми белыми облачками дыма. Послышался нарастающий свист. Властитель присел, по-звериному скалясь и втянув голову в плечи. Штафирка, с пренебрежением подумал Гримгренн; даром что колдун – пороху толком не нюхал… Снаряды взметнули столбы воды в кабельтове от передовых броненосцев.

Властитель куда-то исчез. Некоторое время ничего не происходило. Дальнобойные орудия форта дали еще два залпа. Второй накрыл колонну транспортов; на одном из них, «Розе ветров», начался пожар. Адмирал покусывал губу – расстояние все еще было слишком велико для ответного огня. Он не сразу обратил внимание на облака. Там, в низком сером небе, что-то двигалось: тучи начали кружиться, как будто их размешивали исполинской поварешкой – все быстрее, быстрее… Гримгренн прикинул, какой силы должен быть ветер, – и ужаснулся.

– Убрать паруса!

– Не стоит, – произнес Витрувий, словно по волшебству возникая за спиной адмирала, – нас это не затронет.

Море на полпути между кораблями и берегом изменило свой цвет; на его поверхности медленно вспухала мутно-зеленая водяная гора, верхушка ее шевелилась, мотая жутким пенным хоботом, – и такой же хобот опускался с небес. Корабли Республики находились на спокойном участке воды, однако впереди разыгралась настоящая свистопляска. Созданный Властителями смерч, набирая силы, шел на берег. Интересно, подумал адмирал, что сейчас чувствуют те, в крепости? Должно быть, происходящее видится им настоящей карой господней…

Исполинская воронка коснулась берега, жадно всасывая мелкую гальку, камни, песок, – и обрушилась на форт. Ничего нельзя было понять; в темном облаке мелькали летящие бревна, обломки… В какой-то момент Гримгренну показалось, что он видит тяжелое береговое орудие, парящее в воздухе… Смерч исчез внезапно: темный хобот прошила вдруг молния – и он распался, исчез, будто дурной сон… Крепости больше не существовало. Деревянные конструкции просто снесло до фундамента, разметав по окрестностям; каменные тоже потрепало изрядно – устоял лишь один бастион. Но оттуда не прозвучало ни единого выстрела, покуда шла высадка десанта.

Ударные части морской пехоты достигли берега; и вот впервые в истории флаг Республики затрепетал на земле Королевства. Следом переправились артиллеристы, затем настал черед кавалерии… Прибоя почти не было: кто-то из Властителей догадался и умерил ярость пенных валов до чуть слышного шороха. Эта часть береговой линии представляла из себя пологий пляж, усыпанный мелкой галькой; сейчас он был перепахан и изуродован рукотворным катаклизмом. Солдаты миновали развалины форта и вошли в прибрежную рощу. Здесь стояла тишина – удивительная, совершенно особая, хрустальная; заходящее солнце бросало длинные теплые блики сквозь перистую листву незнакомых деревьев. Землю покрывали раскидистые папоротники; кое-где они вымахали по пояс взрослому человеку. Природа дышала миром и спокойствием, армия на марше казалась тут едва ли не кощунством. Сразу за рощей начинались заросли высокой и очень густой травы – идущим впереди пришлось расчищать себе дорогу пехотными тесаками. Неожиданно передовой отряд выбрался на проселочную дорогу – прямехонько перед некой дамой лет шестидесяти, весьма удивленной таким поворотом событий. В шелковом платье, с кружевным зонтиком для защиты от солнца и крохотной комнатной собачкой на поводке она выглядела персонажем идиллической картины.

– Простите, сударь; но кто вы и что все это значит – все эти пушки, войска… Какие-то учения?

– Никак нет, мадам! – Пехотный капитан смущенно улыбнулся и приложил ладонь к козырьку шлема. – Оккупация…

* * *

Долгожданная весть о начале боевых действий всколыхнула столицу, но не столь сильно, как этого можно было ожидать. Слухи ходили уже вторую неделю, а со времени обстрела Примбахо будущую войну принимали как нечто неизбежное. На стенах домов появились броские плакаты. «Вступай в добровольческие части!» «Записывайся во флот!» – призывали они. Правительство выпустило облигации нового, военного займа; люди охотно брали ценные бумаги казначейства. За солью и спичками выстраивались очереди – не так чтобы очень длинные, но заметные против мирного времени.

Размеры экспедиционного корпуса на Бриллиане увеличились с трех до пяти тысяч. Далось это нелегко: вторая и третья волна десанта были атакованы спешно собранными силами Королевства. Несмотря на ужасающие потери, им удалось прорвать цепь броненосцев и пустить ко дну несколько десантных транспортов. Но этот успех стал едва ли не хуже поражения: уйти от пенных колодцев, водяных смерчей и конических бомб удалось всего нескольким судам. С тех пор командование роялистов проявляло завидное терпение и осторожность. Зигфрид Дюнамини, морской министр Титании, был в ярости: его давний враг, герцог Квендиго, решительно отказывался дать еще одну крупную баталию на море. Один из важнейших пунктов республиканской стратегии, предусматривающий полное уничтожение флота противника, терпел фиаско. Королевство сохранило две трети крупных судов и множество канонерок во внутренних проливах, отдав предпочтение «фехтовальной» тактике боя: стремительный точечный удар в слабое место противника – и быстрый отход под защиту береговых крепостей и боновых заграждений. Время и место «уколов» выбирались так, чтобы свести к минимуму преимущество брони и нарезных орудий; зачастую это удавалось.

Республиканцы ответили укрупнением своих сил и усилением разведки. Контрабандистов южного побережья призвали внести свой вклад в дело победы. Несогласным предоставляли выбор: служить Республике – или глотать каменноугольную пыль на каторге в Червонных горах. Несогласных не было… Лишенные артиллерии, но чрезвычайно легкие и проворные, эти парусники стали глазами и ушами республиканского флота. К середине января под контролем Титании оказался практически весь остров Бриллиана, самый крупный из островов архипелага, и остров Привратный, отделенный от него узким проливом. Инсургенты – остатки королевских войск и немногочисленные добровольцы из числа местного населения (в основном – молодые аристократы) укрылись в горах, лишь изредка устраивая небольшие вылазки. Остров Клирика так и не удалось взять. На восточном берегу доставало и солдат, и укреплений; с северо-востока и северо-запада он был прикрыт группами небольших островков, а мелкие коварные проливы скрывали шхерный флот. Острова Большая и Малая Сангвиника, поросшие девственными лесами, выглядели совершенно дикими – но из трех посланных на разведку отрядов вернулся только один, да и то понеся серьезные потери; а колонна броненосцев, рискнувших войти в пролив между Бриллианой и Большой Сангвиникой, попала на минное поле. Якорные мины стали для республиканцев одним из наиболее неприятных сюрпризов за всю кампанию: до сих пор в обиходе обоих держав были только шестовые – бочонок пороху, прикрепленный к древку копья, установленного на носу канонерки или брандера.

Правительство Республики вело сепаратные переговоры с державами Пантитании и Гранбрианы, желая склонить их на свою сторону; однако ж последнее было весьма нелегким делом. Королевство Пробрианика, дряхлая руина могучей некогда империи, жило вчерашним днем и снами о былом величии; между тем флот этой державы находился в полном небрежении. Возвышение Титании и возможность свободной морской торговли с югом уменьшили бы объем товаров, идущих транзитом через Пробрианику, а значит – и доход в казну последней. Кроме того, королевский дом полагал вредной саму идею республиканства, усматривая в ней угрозу собственному правлению. Зюйдландии новые торговые связи были куда как выгодны, однако страна эта не могла похвастаться единством. То один, то другой из князьков брали там верховную власть – а все вместе вели давнишнюю и нескончаемую вражду с собственной провинцией Лотус, вздумавшей отложиться в самостоятельное государство. Итанский Регистрат, по обыкновению, хранил нейтралитет. Этой державе падение Бриллиантиды предоставило бы некоторые выгоды, однако и убытки тоже – поскольку транзит южных товаров шел и через нее. Лидиана, опять-таки традиционно, поддерживала Титанию; однако не располагала ни силами, ни ресурсами, чтобы открыто выступить на ее стороне. Оставалась Фортугана. В лице Титании эта страна видела столь же партнера, сколь и конкурента. Флот Фортуганы, весьма многочисленный, практически не имел вооружения: по большей части это были рыболовецкие шхуны, приписанные к портам Уталлы, Мембрена, Динамодо и, конечно же, Кроккенберга – города-крепости на острове Коломбина. Мелкий и теплый Алебастровый залив славился рыбными богатствами. Для южан рыбный и ворванный промыслы были важнейшей статьей дохода, так же, как лесоторговля для северян. По этой причине фортуганский Совет городов отказал Республике в предоставлении плавсредств; однако помог наемными солдатами, а что самое главное – опытными и великолепно знавшими свое дело моряками – пожалуй, они составляли не менее трети всех титанских команд.