Текст книги "Девочка из страны кошмаров"

Автор книги: Павел Марушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Капканщика мало что не трясло, глаза его сверкали от еле сдерживаемого возбуждения.

– Политика, везде и всюду политика! – Шкипер помахал в воздухе бутербродом. – Не могу взять в толк, из-за чего ты так разволновался, твоя светлость?

– Да потому, что я вплотную приблизился к разгадке! – Глаза Атаназиуса вновь забегали по строчкам.

В комнату вошел Фортунат Гизи, лицо его блестело от капель.

– Где это вы нашли умывальник, Фортунат? – удивился шкипер. – Я с утра облазил все комнаты…

– За домом есть бочка с дождевой водой, – откликнулся тот, роясь в своем саквояже. На свет появилось полотенце, круглая жестяная баночка и кожаный футляр.

– А мой компаньон, похоже, нашел то, ради чего мы очутились здесь, – поделился Куяница. – Его теперь не оторвать от этой тетрадки!

– Вот как? – без всякого интереса спросил Гизи, приступая к своим роскошным усам. Слегка подровняв их крохотными ножницами, он густо намазал каждый составом из жестянки и принялся аккуратно зачесывать вверх посредством специальной щеточки, время от времени проверяя результат в крохотном зеркале.

– Да, его светлость уверяет, что находится на пороге некой тайны.

– Любопытно… – Похоже, собственная внешность интересовала Фортуната Гизи куда больше. Доведя растительность под носом до идеального состояния, он спрятал парикмахерские приспособления в саквояж и, все так же не торопясь, извлек оттуда четырехствольный дорожный пистолет.

– Дайте мне эту тетрадь, Атаназиус. Куяница поперхнулся бутербродом. Капканщик недоумевающе смотрел на оружие:

– Что это значит, господин Гизи?! Глухо щелкнул взводимый курок.

– Только то, что было сказано. Дайте ее сюда.

– Я думал, мы с вами на одной стороне… – медленно произнес Атаназиус.

– Да, это так. Но служим разным хозяевам. Военно-морская разведка никогда не ладила с политической, верно? Думаю, граф Алессандро Мантолла будет рад получить столь важные бумаги.

Капканщик напрягся.

– Не советую, – быстро сказал Фортунат. – Стреляю я не хуже, чем кидаю ножи, поверьте на слово.

– Думаешь, это сойдет тебе с рук?! – проскрежетал Атаназиус.

Черноусый выразительно пожал плечами:

– Мое начальство интересует только результат, а не методы, которыми я его добиваюсь. Кстати, можете не хвататься за гранпистоли: нынче под утро я извлек из них капсюли. А теперь, ваша светлость, – отдавайте тетрадь, живо!

– На, забирай! Чтоб ты сдох, аспид! Атаназиус взмахнул рукой. Листы бумаги вырвались из ветхого переплета и упали под ноги Фортуната Гизи. Тот, не отводя пистолета, нагнулся, поднял их и аккуратно упрятал в свой саквояж, а затем стал пятиться, покуда не скрылся с глаз.

– Черт бы его побрал; у этого парня есть стиль! – восхищенно ругнулся Куяница, доставая из котомки гранпистоль. – Навести блезир на физиономию, не торопясь забрать приз и уехать – вот это я понимаю!

– Разряжена?! – отрывисто бросил капканщик.

– Увы! Бьюсь об заклад, что и твоя тоже…

Атаназиус проверил оружие, потом перебросил его Куянице:

– Ты вроде хотел получить обратно. Меняемся…

– Премного благодарен! – Шкипер с улыбкой погладил темное цевье. – Знаешь, как представителя свободной профессии появление многоствольных ружей и пистолетов не может меня не радовать. Однако ж насколько все проще было в старые добрые времена! У тебя был всего один шанс – и у твоего противника тоже.

Атаназиус задумчиво оперся о подоконник.

– Стало быть, твоя миссия провалена? – осторожно спросил Куяница; зная характер своего спутника, он наполовину ожидал вспышки ярости.

– По крайней мере, так думает некий Фортунат Гизи, – неожиданно усмехнулся капканщик. – Если, конечно, это настоящее его имя.

Шкипер изумленно приподнял бровь.

– Я успел пролистать дневник, – пояснил Атаназиус. – Там, конечно, масса интересного, но самое главное в конце. Последняя запись сделана, по-видимому, сразу после битвы в Заливе Дождей. После этого он отдал тетрадь Эвальду Гарпице – единственному человеку, кроме своего брата, которому мог доверять.

– А потом?

– А потом состоялся печально известный поход к берегам Бриллиантиды; и звезда Брауде Тролле канула за горизонт… У него был очень размашистый почерк, и бумаги чуть-чуть не хватило; пришлось залезть на обложку, – капканщик кивнул на скомканный листок бумаги. Заинтересовавшийся Куяница поднял его и развернул.

– Надеюсь, ты, читающий это послание, окажешься мудрее и опытней двух прекраснодушных юнцов, затеявших некогда игру с силами, намного превосходящими их разумение. Но тайна не должна умереть вместе снами. Кинь камешек в воду…Что это значит – кинь камешек? – Детское присловье: «Кинь камешек в воду – попадешь точно в центр круга». В смысле, только так – и никак иначе.

– Гм, и это все? Тут еще строчка на итанском…

– Это не кулгушти, какой-то шифр на его основе. Думаю, самое главное здесь и сокрыто.

Губы шкипера растянула ухмылка:

– Выходит, господин Гизи малость опростоволосился?

– Выходит, так.

ГЛАВА 5

Кассовый регистратор, перронный регистратор, вагонный регистратор… От обилия регистраторов у Клариссы уже начинала кружиться голова. Все эти мужчины с выкрашенными в рыжий цвет кончиками бород проверяли документы профессора и его ассистента – проверяли не торопясь, вдумчиво; а если у них вдруг возникали какие-то сомнения, они подолгу совещались со своими коллегами. То, что все бумаги были подделкой, пускай даже весьма искусной, вносило в ситуацию нотки особой пикантности; и когда поезд наконец тронулся с места, из груди Дабби Дэя вырвался невольный стон облегчения.

Наставник тихонько рассмеялся:

– Да, местная бюрократия порой чертовски утомляет! Но в ней, как ни странно, есть и положительная сторона для таких авантюристов, как мы. Регистраторы привыкли смотреть на бумагу, а не на человека; и если документ не вызывает у них подозрений, то за остальное можешь быть спокоен – тебя никто ни о чем лишний раз не спросит.

– Неужели в Шехандиаде нам все это предстоит по новой?

– Естественно. Вдобавок мы должны будем отметиться у общегородского регистратора и у районного – таков порядок… Впрочем, посмотрим. Возможно, мы обойдемся без этого.

Постукивая колесами на стыках рельс, поезд покрывал километры пути. Шарлемань не поскупился и взял билеты первого класса, так что мягкие диванчики, свежее белье и неназойливое внимание проводников были им обеспечены. После тягот морского путешествия все это казалось благодатью.

– Для самых важных персон существует еще более комфортный способ передвижения: нечто вроде гостиничного номера на колесах. Целый вагон – с ванной, личной кухней, прислугой и прочим. Но, увы, такое доступно только уроженцам Регистрата, да и то они должны занимать важные правительственные должности.

– А откуда об этом знаете вы?

– Мне довелось как-то… Гм… Замещать одного регистратора очень высокого ранга. Я принял его облик, так что этот господин вынужден был ехать в одном из собственных чемоданов, погруженный в каталептический сон. Впрочем, он ничего не чувствовал и не помнил; так что мы оба остались весьма довольны путешествием.

Тут Кларисса задала наконец вопрос, уже некоторое время не дававший ей покоя:

– Скажите, а вам никогда не бывает стыдно, что вы поступаете так с людьми?

– Стыдно? Нет, что ты! – тихонько рассмеялся Шарлемань. – Те, кто обладает Властью, должны забыть это слово и руководствоваться только принципами целесообразности. В противном случае ты просто не сможешь принимать верных решений.

– Но ведь нельзя…

– Можно, Дабби. Можно! В том и состоит фокус, ты увидишь это сам. С каждым новым шагом на пути к Власти тебе придется что-то отбрасывать: какую-то привязанность, какую-то иллюзию; что-то, доселе воспринимаемое как необходимость. В конце концов ты становишься человеком другого сорта – и это, как правило, навсегда.

– А если я не хочу такменяться?

– А если я не хочу стариться? Все равно этот процесс не остановить. Но он протекает незаметно, и ничего ужасного ты не чувствуешь…

– Значит, у меня нет иного выбора, кроме как стать Властительницей… Или кем-то вроде?

– Выбор есть всегда. Другое дело, он не всегда приемлем и не всегда очевиден… Кстати говоря, в Шехандиаде я познакомлю тебя кое с кем, нашедшим собственный путь. Ох, что-то я проголодался; как ты относишься к идее перекусить?

– Я бы с удовольствием… – Кларисса сглотнула слюну. Последний раз они ели на пакетботе; с тех пор прошло уже довольно много времени.

Местная сервировка оказалась довольно забавной. Первым делом путешественникам выдали исходящие горячим паром салфетки. «Это для рук», – пояснил Шарлемань. Спустя некоторое время на столике появился наполненный тушеным мясом чугунок на высокой ажурной подставке; внутри нее горела крохотная спиртовка, а сбоку, на специальном крючке, висело нечто вроде щипцов с концами в форме ложки. По купе поплыли запахи пищи. Следом принесли столовые приборы, небольшие тарелки и корзиночку с нарезанным хлебом. Последним предметом сервировки была массивная шкатулка – она заняла почти половину стола.

– Что это? – удивилась Кларисса. Шарлемань нащупал крышку и откинул ее, явив на свет несколько дюжин разнообразных бутылочек.

– Традиционная итанская кухня очень проста, но в то же время необычайно изысканна, – пояснил наставник, взяв ложкощипцы и кладя себе в тарелку микроскопическую порцию мелко нарубленного тушеного мяса с овощами. – В основе ее, как правило, лежит что-нибудь тушеное или вареное; без соли и специй. Но к этим простейшим блюдам подается немыслимое количество соусов, причем запах и вкус пищи они зачастую меняют совершенно парадоксальным образом. В гостях, например, считается хорошим тоном перепробовать все, каждый – с небольшой порцией мяса. Итанский повар, прежде чем получить диплом, учит назубок способы приготовления нескольких тысяч различных соусов; а это куда как непросто! В некоторые входят такие необычные ингредиенты, как змеиный яд или особый вид медуз.

– А которые здесь с медузами или ядом? – поинтересовалась девочка, твердо решив избегать подобной экзотики.

– Ну что ты, это же стандартный набор! Подобные изыски надо спрашивать в дорогих ресторанах; причем порция какого-нибудь особенно редкостного, столетней выдержки соуса может стоить немыслимых денег… – Шарлемань откупорил одну из бутылочек, понюхал ее содержимое и одобрительно кивнул. – Я бы рекомендовал тебе начать вот с этого; если меня не подводит память, у него довольно нежный ореховый вкус.

Перепробовать содержимое всей шкатулки у Клариссы так и не получилось: довольно скоро она почувствовала, что насытилась. Маленькие порции мяса, сбрызнутые разными соусами, действительно различались по вкусу самым невероятным образом; а чтобы «смыть» послевкусие предыдущей порции, надо было заесть ее кусочком хлеба.

Запивали чаем, но опять-таки приправленным специальным соусом. Пара капель его окрасили содержимое пиал в ярко-красный цвет, придав напитку чуть заметный кисловато-терпкий привкус и легкий аромат экзотических фруктов.

Путь в Шехандиаду занял пару суток. Ехали не торопясь, с частыми остановками. За окошком поезда простиралась чужая земля; все здесь было немного иным. Вагоны второго и третьего классов постепенно заполнялись народом; дошло до того, что увешанные корзинками и узлами люди стали карабкаться на крыши и рассаживаться там. Их никто не гнал; очевидно, подобное было здесь в порядке вещей. Девочку поразили добродушие и терпимость простых итанцев: несмотря на тесноту и неудобства, ни разу за все время пути не вспыхнуло свары. Впрочем, пассажиров первого класса никто не тревожил: проводники ревностно охраняли их покой.

Столица Итанского Регистрата поражала своей многолюдностью. Такой сутолоки и гвалта Кларисса не видела и не слышала нигде, но бурлящее людское море, тем не менее, подчинялось строгим законам. Потратив несколько минут на то, чтобы сориентироваться, «профессор Виггарт» и его ассистент очутились в длиннющей очереди к вокзальному регистратору – все приезжающие должны были получить в свой паспорт специальную печать.

Но вот наконец бюрократические процедуры завершились, и слегка помятые путешественники вышли на свежий воздух.

– Куда мы направимся теперь?

– К другу, – коротко ответил Шарлемань. – Причем идти лучше пешком, ибо столичные извозчики – самые бессовестные надувалы на свете. Сие, кстати, относится и к прочим странам тоже. Прямо-таки универсальный закон!

Волшебник поудобнее перехватил свой саквояж. Внезапно Кларисса вспомнила кое-что.

– Ой! А где же ваш пес… Хуберт? По-моему, его не было с нами в поезде… – растерянно произнес Дабби Дэй.

– Ты только сейчас заметил? – расхохотался Шарлемань. – Хуберт покинул нас еще до таможни, у него свои пути и свои дела в Регистрате. Я ведь говорил тебе, что он не просто собака-поводырь; и я для него не хозяин, а, скорее, старший партнер…

– Но если он не собака, то кто… Или что он такое?

Волшебник некоторое время шел молча, постукивая тросточкой по тротуару. Кларисса уже решила, что не дождется ответа на свой вопрос; но Шарлемань все же ответил:

– Хуберт, в некотором смысле, часть меня самого… Тут сложная материя, и я предпочел бы сейчас не распространяться на эту тему.

Идти пришлось долго. Улицы Шехандиады были похожи одна на другую: среди этих однообразно-аккуратных домиков, казалось, легко заблудиться – но «профессор Виггарт», постукивая тросточкой по камням мостовой, уверенно вел своего нескладного спутника в этом лабиринте. Наконец они поднялись на крыльцо, и Шарлемань постучал. Из-за двери что-то спросили на кулгушти; голос был женским.

Волшебник расплылся в улыбке:

– Здравствуй, Нэлтье! Давненько мы с тобою не виделись!

Дверь отворилась, и на пороге возникла высокая стройная дама лет пятидесяти, с непривычно короткими волосами цвета соли с перцем.

– Шарлемань?! Вот сюрприз так сюрприз, ничего не скажешь! Старый бродяга, тебе каждый раз удается удивить меня своими фокусами!

– Значит, фокусы и впрямь хороши – коли ты все еще удивляешься! – самодовольно усмехнулся волшебник.

– А кто это с тобой? – весело полюбопытствовала хозяйка. – Что за симпатичный юноша робко выглядывает из-за твоей спины?

– Юноша? Гм… Я бы сказал, симпатичная девочка, – хмыкнул Шарлемань. – Просто она слегка заколдована.

– Превратить девочку в мальчика? Друг мой, у тебя извращенная фантазия! – покачала головой Нэлтье.

– Может, ты впустишь нас за порог наконец? Вопрос моей извращенности мы вполне можем обсудить у тебя дома!

– О, конечно, входите… Как мне тебя величать, милая?

– Не знаю… – смутился Дабби Дэй. – Вообще-то по-настоящему меня зовут Кларисса… Кларисса Квантикки.

– Что ж, очень приятно. А я Нэлтье Эвельгарт; и знаешь что – называй меня просто по имени… Ненавижу церемонии, мне их хватает на службе.

– Думаю, в этих стенах ты можешь наконец принять свой первоначальный облик, – бросил через плечо Шарлемань. – Здесь нет нужды скрывать его – если, разумеется, ты не решила остаться в образе господина Дэя…

– Спасибо! – обрадовалась Кларисса.

– Не за что.

– А когда… Ну, когда вы меня превратите обратно?

– Я?! – изумился Шарлемань. – Даже и не собирался! Ты и сама прекрасно с этим справишься; я просто подскажу, что надо делать, вот и все! Начать можешь когда угодно; да хоть сейчас.

– Хотя бы отдохните с дороги! – покачала головой Нэлтье.

– Стоит ли откладывать? Сперва отдохнешь, потом тебя посетят сомнения, потом в сердце поселится неуверенность… Лучше сделать дело прямо сейчас!

«А ведь он прав», – с некоторым удивлением подумала Кларисса.

– Хорошо, тогда говорите, что я должна делать…

Волшебник поднял свою трость:

– Существует два способа использовать Власть. Первый ты уже знаешь, это манипуляция грубой силой. Другой способ заключается в том, что Властью управляет не столько твоя воля, сколько твои желания. Но их ты должна обуздать при помощи воли, такой вот ребус! Понимаешь, о чем я?

– Н-не совсем…

Набалдашник трости занялся синим свечением.

– Пожелай вернуть прежний облик – так сильно, как только можешь! Вспомни, каково это – быть Клариссой Квантикки, вспомни во всех подробностях… А теперь яви Власть – и стань ей!

Голос Шарлеманя раскатистым гулом отдавался в ушах – совсем как грохот пушечной канонады тогда, в Примбахо… Пробудившиеся воспоминания словно спустили курок. Власть снова проложила себе дорогу сквозь слои естества, окутав ее душным грозовым облаком. В воздухе запахло озоном, крупные искры с треском проскакивали между предметами. «Ого!» – донесся откуда-то издалека голос Нэлтье. Кларисса изо всех сил зажмурилась и сжала кулачки: «Я – хочу – быть – прежней!» Одежда на ней шевелилась, словно живая; ткань топорщилась, шла складками…

– Ну и долго ты собираешься так стоять? – спросил волшебник. – Не спеши пугаться; насколько я могу судить, у тебя все получилось.

Кларисса открыла глаза. Госпожа Эвельгарт с усмешкой теребила в ухе мизинцем.

– Глотка у твоего наставника адмиральская; эдак хорошо в бурю командовать!

– Он не всегда такой… – Кларисса осеклась. Это снова был ее голос… И ее руки; девочка уже привыкла видеть вместо своих аккуратных пальцев длиннющие грабли Дабби Дэя.

– Обратное превращение всегда легче, – заметил Шарлемань. – Память тела.

– Пойдем, подберем тебе какое-нибудь платье, – подмигнула Нэлтье.

Найти подходящую одежду оказалось не так-то просто. Помогли испытанные женские средства – ножницы, иголка с ниткой, булавки и горячий утюг. Госпожа Эвельгарт взялась за дело, словно заправский портной. Завернувшись в мохнатое одеяло, Кларисса с интересом рассматривала спальню своей новой знакомой. Чего здесь только не было! Эта комната больше напоминала рабочий кабинет: шкафы с книгами, географические карты на стенах, вместо трюмо – письменный стол, заваленный документами, и большущее, в человеческий рост зеркало в углу.

– Здесь у меня что-то вроде гнезда, – усмехнулась хозяйка, заметив любопытство девочки. – В гостиной я иногда принимаю знакомых, в кабинете – коллег из посольства и регистраторов… Получается, единственное место, куда никто, кроме меня, не заглядывает, – это спальня.

– А почему вы назвали ее гнездом?

– Ну не норой же! Хотя… Знаешь, у каждого должно быть пространство, которое принадлежит только ему. Место, куда можно спрятаться от жизненных невзгод; пускай даже чисто символически. До сих пор мне встречался только один человек, не нуждающийся в этом; я говорю о твоем учителе. Впрочем, подозреваю, у него тоже есть нечто в таком роде, просто глазу обычных смертных оно недоступно.

Кларисса задумалась. Она понимала, о чем говорит Нэлтье; у нее самой было тайное убежище, упрятанное в снах.

– А вы давно знаете Шарлеманя?

– Давно ли? – задумчиво повторила Нэлтье. – О да, уже много лет. Но знаю ли я его по-настоящему, вот вопрос! Каждый раз он предстает передо мной в новом обличье, и дело не только во внешности… Авантюрист, обладающий поразительными магическими талантами, дотошный исследователь, теперь вот – наставник некоего юного дарования…

– Юное дарование – это я? Скажите, а вы тоже… Ну, владеете этой силой…

– Ты о Власти? – Нэлтье вздохнула. – Да, я обладаю ей… Хотя практически никогда не пользуюсь.

– Но почему?

– Слишком велик соблазн. Например, это платье… Я могла бы создать его за минуту, просто сосредоточившись. Вроде бы ничего страшного, наоборот – удобно и практично. Облегчит жизнь, да? Но это только начало; и однажды настанет миг, когда я применю Власть в беседе с очередным регистратором или с одним из своих коллег… Это же так просто, и не надо тратить драгоценное время на убеждение глупцов в своей правоте. Дальше – больше: зачем вести переговоры, если можно внушить участникам необходимые мысли? И постепенно ты становишься рабом синей лампы… А что еще хуже – рабом собственных амбиций и слабостей. Нет уж, благодарю покорно, такая судьба меня не прельщает.

«Что-то вы мудрите, госпожа Эвельгарт! По-моему, это не так уж плохо – если твои желания станут исполняться! – подумала Кларисса. – Хотя бы разок-другой, для разнообразия; сколько можно исполняться чужим!» Перед внутренним взором ее пронеслась череда соблазнительных видений. Девочка припомнила все горести и обиды одинокого существования. Вот противный рыжий Юджин, натянув одеяло до подбородка, с диким ужасом таращится на вплывающую в его комнату фарфоровую голову… Вот госпожу Двестингаусс настигает приступ жестокого кашля – всякий раз, когда ее морщинистое черепашье горло готово исторгнуть очередную гадость… Вот бродяги, сломавшие ей руку, начинают кровавую и бессмысленную драку друг с другом… Вот… Вот господин Эгре с улыбкой перерезает собственное горло той самой зазубренной бритвой!!! Кларисса содрогнулась: отвратительная сцена внезапно предстала перед ней во всех неприглядных подробностях. «Да если бы отец взял меня с собой, ничего этого не было бы! А ведь он, наверное, мог это сделать; и если бы я чуть-чуть подтолкнула его…» Мысль эта показалась девочке крамольной, но одновременно и дьявольски заманчивой. В конце концов, она бы не сделала ему ничего плохого, наоборот!

– Мне кажется, Шарлемань думает по-другому…

– Еще бы! В этом вопросе мы придерживаемся прямо противоположных точек зрения… Что не мешает нам оставаться друзьями. Не забывай, Шарлемань – мужчина, а большинство мужчин имеют в душе толику воинственности. Для них естественно изменять мир силой, можно сказать, это в крови… Женский путь иной: иногда лучше отказаться от соблазна, что подсовывает тебе судьба. Этим ты приобретешь больше, чем потеряешь. Впрочем, у тебя покуда нет выбора – Властители не откажутся от такого лакомого кусочка.

– Почему они преследуют меня? Неужели я так нужна им?

– Больше, чем ты думаешь! – серьезно кивнула Нэлтье. – Нас, обладающих талантом, очень мало, а школа Власти вдобавок отсеивает непригодных. На счету каждый человек, а уж обладающий твоими способностями подавно… Насколько я могу судить, ты уже сейчас достаточно сильна, чтобы на равных спорить с некоторыми Властителями, – будь у тебя уверенность в собственных силах и мастерство, конечно. То, что я почувствовала в гостиной… Скажем прямо, впечатляет.

– Но вам ведь как-то удалось избегнуть всего этого… – Кларисса запнулась. – Или нет?

– Удалось… – грустно усмехнулась собеседница. – Мой талант проявился в годы революции; а человек, открывший его, был безумно в меня влюблен… Благодаря ему я избежала тех гнусностей, что стали нормой в среде Властителей; ну а плата… Плата за это невелика. Чтобы не мозолить кое-кому глаза, я покинула Республику и поселилась здесь, в Регистрате. Официально я числюсь советником при нашем посольстве; это помогает сводить концы с концами. Неплохая карьера для бывшей дамы полусвета, верно?

– А ваш мужчина? Он теперь вместе с вами? – Вопрос слетел с губ прежде, чем девочка осознала его бестактность. – Ой, простите…

– К сожалению, нет, – вздохнула Нэлтье. – Для Брауде долг был превыше любви… И всего остального тоже.

* * *

– Сегодня я хочу научить тебя одной важной вещи, – сказал девочке Шарлемань пару дней спустя. Кларисса улыбнулась слегка нервно: манера обучения, выбранная наставником, зачастую шокировала ее. Волшебник просто не оставлял своей воспитаннице выбора; «не могу», «не получается» – эти слова в его лексиконе отсутствовали.

– Иногда возникает необходимость заставить другого человека сделать нечто такое, чего он делать не собирался, – продолжал Шарлемань. – Примерно так, если помнишь, я поступил в порту Примбахо. Тот же способ годится, чтобы вызнать важные сведения; даже те, которые люди успешно прячут от самих себя.

– Или просто понять чужое естество; прочувствовать, что из себя представляет тот или иной человек, – подхватила госпожа Эвельгарт. – В последнем случае вовсе обходится без насилия: это похоже на краткое, но удивительное путешествие в глубины чужого сознания…

– Нэлтье любезно согласилась помочь нам, – весело блеснул стеклами пенсне Шарлемань. – И тебе предстоит отправиться в потаенный сад ее души.

– Потаенный сад? Что это такое?

– Трудно объяснить… – задумчиво протянула Нэлтье. – Это место, которого не существует; волшебная страна, рожденная твоим воображением. «Сад» – просто образ… Это может быть целый город, или тесная каморка, или пустыня, или даже океанское дно… Властители еще употребляют термин «внутреннее пространство». Некросвет позволяет проникать туда, но будь осторожна! Иногда это место оказывается чудовищным, отвратительным – а иногда невыразимо-прекрасным, много лучше человека, его создавшего. Великолепнейший из виденных мною садов души принадлежал старому каторжанину, жестокому и закоренелому преступнику…

– Самое забавное, большинство людей не представляют – чтоименно они носят глубоко внутри себя, – пояснил волшебник. – Лишь немногие осознают наличие внутреннего пространства; но и они почти никогда не придают ему большого значения… А между тем это, наверное, самая великая ценность, которой человек обладает; ибо каждая такая жемчужина неповторима!

Кристалл Шарлеманевой трости занялся синим огнем.

– Власть совсем не обязательно должна иметь грубые, силовые проявления. Зачастую куда легче действовать исподволь, мягко и незаметно… Итак, тебе предстоит попасть в место, которого не существует. Как это сделать? Для начала спроси себя: а реально ли то, что ты видишь? Вот мы сидим в мягких креслах и ведем с тобой непринужденную беседу. А между тем и кресла, и комната, да и сами мы – не более, чем сон; как и все, что купается в N-лучах…

– Представь, что я – всего лишь портрет… – сказала Нэлтье. – Картина, написанная старым мастером на двери, ведущей в некое тайное место… Это очень хорошая картина; но стоит всмотреться внимательней – и глазу откроется текстура холста, аккуратные мазки, волосок от кисточки, прилипший к наложенной краске…

Кларисса почувствовала головокружение. Она как будто отделилась от собственного тела и поплыла вперед – а силуэт госпожи Эвельгарт становился все больше, все темнее, покуда не заслонил собой окружающее пространство… На мгновение девочку окутала прохлада, и тотчас взгляду открылась чудесная картина.

Это был парк, преисполненный суровой красотой поздней осени. Голые ветви деревьев переплетались в вышине, образуя сложный, но строгий орнамент; то тут, то там среди аккуратных дорожек виднелись живописные руины – полуразрушенная башня, повисшее в воздухе полукружие арочного моста… Снега нигде не было, но поверхность прудов и ручьев, кусты и деревья покрывала прозрачная корка льда. С ветвей свешивались сосульки; кое-где они срослись, образуя колонны и занавеси, мерцающие бледным, молочно-опаловым сиянием…

По извилистым дорожкам парка прогуливались немногочисленные дамы и кавалеры; их изысканные одежды, похожие на средневековые, оживляли пейзаж яркими пятнами – остальные краски были приглушенными. Внезапно из-за кустов выступил серый, в белых яблоках единорог – поменьше лошади, но больше пони. Грива и хвост его переливались, словно живое серебро. Склонив голову, он внимательно посмотрел на Клариссу. Девочка робко протянула руку и осторожно погладила атласную шкуру великолепного зверя, ощутив на миг его дыхание. Единорог величаво развернулся и направился прочь – к темнеющему невдалеке гроту, полускрытому застывшим на лету водопадом. Все вокруг дышало тишиной и покоем. Внезапно Кларисса поняла, что совсем не ощущает холода. Она дотронулась до ближайшего куста, ветки которого прятались под толстой прозрачной коркой – но лед этот совсем не морозил ладонь: на ощупь он был будто стекло. «Неужели здесь ничего никогда не тает?» – подумала девочка, и тут откуда-то из-за спины раздался приглушенный голос наставника:

– Пожалуй, для первого раза достаточно. Пора возвращаться.

Ее мягко повлекло назад – все быстрее, быстрее… Чувство падения заставило Клариссу резко наклониться вперед – и она чуть не вывалилась из кресла. Подняв голову, девочка встретилась глазами с госпожой Эвельгарт. Нэлтье чуть заметно улыбалась.

– Так вот вы какая… – Кларисса не сразу поняла, что произнесла это вслух.

Тем же вечером, когда солнце скрылось за горизонтом, на крышу дома поднялись трое. Полоска вечерней зари таяла на глазах; а внизу, на улицах, разливалось море ночных огней – столица Итанского Регистрата оправдывала свое название. Госпожа Эвельгарт ободряюще подмигнула Клариссе и взяла ее за руку. N-лучи залили пространство призрачной синевой.

– Твой наставник – настоящий деспот, милая; подбить на такую авантюру старую и не слишком храбрую женщину… Я ведь бог знает сколько времени не делала этого!

– Хо-хо, пустяки! – откликнулся волшебник. – Это как умение ходить: стоит однажды научиться, и больше никогда не забудешь!

Три тени взмыли над ночным городом. Кларисса громко ахнула и судорожно вцепилась в руку своей спутницы; страх и восторг теснились в ее груди. Незримые крылья Власти поддерживали их, упруго покачивая в струях ветра.

– Нас не заметят?!

– А какая разница? – пожал плечами Шарлемань. – Всем известно, что люди не летают, попробуй при случае доказать обратное – быстренько угодишь в сумасшедший дом!

– Может, какой-нибудь простофиля и станет уверять приятелей, будто видел парящих над крышами призраков! – рассмеялась госпожа Эвельгарт. – Те сочувственно покивают, а потом изведут беднягу расспросами – дескать, где он напробовался такого экзотического соуса и нельзя ли в следующий раз составить ему компанию! А уличный сказочник, зарабатывающий на жизнь своими побасенками, возможно, сочинит об этом прекрасную и удивительную историю…

С этими словами она раскинула руки, и прикрыв глаза, целиком отдалась воле ветров. Шарлемань улыбался. В черных стеклах его пенсне плясали отблески некросвета.

* * *

«Звезда Гвендолены» бодро молотила воды единственным своим гребным колесом – у этого пароходика оно располагалось на корме. Куяница, поднявшись на верхнюю палубу, задумчиво рассматривал пассажиров. Взгляд его скучающе переползал с одной фигуры на другую; но в голове кипела неустанная работа – объекты сортировались, получали краткую, но точную характеристику и занимали соответствующее место в планах на будущее. Экс-шкипер готовился к большой игре: жуликоватая натура вновь толкала его на очередную авантюру. По совести говоря, карты и выпивка были на судне единственным доступным развлечением; капканных дел мастер умер как собеседник еще в Воллангасте – таинственный шифр из дневника полностью поглотил его.

Удовлетворив любопытство и присмотрев себе несколько потенциальных жертв, Куяница спустился в каюту. Атаназиус по-прежнему не обращал на него никакого внимания. Весь стол покрывали листы бумаги, исчерченные символами и таблицами. Сам капканщик сидел, запустив пальцы в шевелюру и неподвижным взглядом уставившись в стену. Шкипер вздохнул, порылся в дорожном мешке и протянул спутнику оплетенную ивовыми прутьями пузатую бутыль.