Текст книги "Девочка из страны кошмаров"

Автор книги: Павел Марушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

Снова грохнуло – да так, что в доме задребезжали стекла.

– Что это? – удивилась Кларисса.

– Пушки! – Господин Эгре изобразил губами: «Пух!». – Артиллерийский салют.

В гостиной посреди стола возвышалась хрустальная ваза с огромным букетом белых лилий. Металлическая посуда блистала свежей полировкой, изысканные блюда соседствовали с разнообразными напитками.

– А где же ваши дочери?

– Уже совсем рядом… – Опекун слегка закусил губу, будто в нетерпении. – Попробуй немного вина, милая.

– Но я же еще маленькая…

– Ничего, сегодня можно! – Господин Эгре ободряюще улыбнулся и кивнул.

Кларисса несмело пригубила темную жидкость. Чудные ароматы вспыхнули во рту, будто порох. Вино показалось девочке чересчур крепким, и она повернулась, чтобы поставить бокал обратно на стол. Серебряный сотейник, словно зеркало, отразил то, что происходит за спиной Клариссы. Маленький и слегка искривленный господин Эгре извлек из рукава опасную бритву, раскрыл ее и замахнулся. Все еще не воспринимая происходящее как угрозу, девочка обернулась – и что-то с быстротой молнии сверкнуло возле ее лица. Кларисса инстинктивно вскинула руку – по счастью, ту, на которой был гипс. Удар отозвался легким всплеском боли; кусочек металла тихонько дзинькнул о паркет.

– Ты все испортила, маленькая негодница! – тонким голосом воскликнул господин Эгре, впервые на памяти девочки выйдя из себя. – Смотри, какая ужасная зазубрина! Теперь она порвет твое горлышко, вместо того чтобы аккуратно рассечь его!

Кларисса в ужасе отскочила назад, спрятавшись за стулом; но господин Эгре подхватил его и отбросил в сторону.

– А ну стой смирно! Меньше всего на свете я хочу зацепить твое личико!

Синеватое лезвие вновь описало полукруг; однако за мгновенье до этого Кларисса нырнула под столешницу и выскочила с другой стороны.

– Пожалуйста, что вы делаете… Не надо… – Она чувствовала, что слова сейчас ничего не значат.

– Неужели ты думаешь, будто я отпущу тебя? – удивился господин Эгре, обходя стол. – Давай не станем затягивать, это почти не больно… Если хочешь, можешь закрыть глазки, ну же? В комнате висело дикое напряжение. Кларисса медленно отступала, стараясь сохранить между собой и безумцем хоть какую-то преграду.

– За что вы хотите убить меня?!

– Какая тебе разница, глупенькая? Ни за что! Я с самого начала хотел этого; знала бы ты, каких трудов мне стоило сдерживаться!

Адский грохот за окном заставил господина Эгре отшатнуться. Все стекла в гостиной вылетели разом, осыпаясь на паркет; в окна ворвался пахнущий гарью ветер. Дом ниже по склону перестал существовать, превратившись в бесформенную груду ракушечника. Над городом возносились столбы черного дыма.

– Ого! – воскликнул убийца, поворачиваясь к девочке. – Да это самая настоящая бомбардировка!

Кларисса бросила взгляд в сторону лестницы.

– Не выйдет! – Господин Эгре улыбнулся и продемонстрировал ключ. – Неужели ты и впрямь считаешь себя хитрее? Я запер дверь, тебе никуда отсюда не деться. Просто постой минутку спокойно, ладно? Ты ведь любишь дядю Франто; сделай, как он просит…

– Я вас ненавижу!!! – отчаянно выкрикнула Кларисса; слезы застилали девочке глаза. Фигура убийцы расплывалась, а этого никак нельзя было допустить: она уже знала, что господин Эгре, если хотел, мог двигаться с быстротой атакующей змеи.

– И это после всего, что я сделал для тебя! – упрекающе покачал головой «дядя Франто».

– Вы хотите меня убить!!!

– Да! Ну и что?! Я всегда получаю то, чего хочу; пора бы тебе запомнить это!

От нового взрыва пол под ногами заходил ходуном, с потолка посыпались куски штукатурки.

– А остальные ваши дочери… Они вовсе не ваши! Это девочки, которых вы убили! – внезапно поняла Кларисса. – Вы заманивали их, как меня, и убивали!

– Что ты понимаешь в этом! Они были счастливы со мной; счастливы, как нигде больше!

– Вы убили их! – всхлипывая, повторила Кларисса.

– Ну хватит! – Господин Эгре вдруг совершенно успокоился; бледное лицо его стало сосредоточенным и бесстрастным, как у хирурга. – С этим пора кончать.

Высоко в небе возник тонкий вибрирующий свист. С каждой секундой нарастая, он ввинчивался чудовищным сверлом прямо в мозг. Убийца и его жертва невольно замерли; а спустя пару мгновений грянуло. В окна ворвалась тьма. Пол, кувыркаясь, ушел из-под ног, потолок обрушился на голову – и все вокруг заволокли непроницаемые клубы дыма и пыли.

ЧАСТЬ II
Шарлемань

ГЛАВА 1

Над черепичными крышами Примбахо повисло темное облако. Кое-где трещали пожары, воздух был насыщен пылью и сажей; но хуже всего была вонь сгоревшего пироксилина – от этого запаха, горького и незнакомого, Клариссу буквально выворачивало наизнанку. Девочка потерянно брела вдоль заборов. Она не знала, сколько времени прошло с той минуты, когда угодивший в виллу Эгре снаряд спас ее от рук безжалостного убийцы. Взрыв аккуратно снес обращенную к морю стену строения, так что Кларисса, выбравшись из-под просевшей балки, попросту спрыгнула на груду обломков и легко сбежала по ним вниз. Белое платье, конечно, потеряло свой первоначальный цвет. Впрочем, испачканной одеждой в этот день трудно было кого-нибудь удивить: пережившие бомбардировку зачастую впадали в некую прострацию, подобную той, что испытывают сразу после тяжелого ранения.

Один раз путь девочке преградила глубокая воронка, окруженная валом вывороченной земли. Рядом лежала половина лошади – передняя половина, с обрывками сбруи и удил. Оскаленные зубы и широко раскрытые глаза придавали морде животного неуместно-веселое выражение – казалось, смерть застигла ее тотчас после осознания некой невероятно забавной шутки. Кларисса абсолютно спокойно перешагнула через труп, лишь слегка приподняв подол, чтобы не замарать его кровью. Толстая черно-белая собака, пробегая мимо, деловито обнюхала ее туфельки, подняла голову и негромко гавкнула. Внезапно девочка сообразила, что это первые звуки, услышанные с момента, когда она пришла в сознание: оказывается, уши после взрыва заложило напрочь.

 
Дин-лин-дон, дин-лин-дон —
Раздается тихий звон.
Злая вьюга в этот час
Улетела прочь от нас.
Сколько снегу намело —
Бери, дворник, помело… —
 

тихонько напела Кларисса, чтобы проверить слух. Ковылявший мимо старик одарил ее диким взглядом.

Собака меж тем не успокаивалась. Этому псу определенно что-то требовалось от Клариссы: несколько раз хрипло гавкнув, он прихватил зубами край ее платья и деликатно, но настойчиво потянул за собой. В другой раз девочка вряд ли приняла бы приглашение такой странной персоны; но сегодняшний день, столь богатый на маленькие чудеса, что-то сдвинул в ее сознании. Во всяком случае, она не увидела ничего необычного в том, чтобы следовать за четвероногим провожатым. Убедившись, что девочка идет за ним, пес деловито потрусил вдоль заборов, время от времени оглядываясь и делая остановки, чтобы приноровиться к скорости своей ведомой. В конце концов псина пролезла сквозь погнутые прутья ограды, увитой диким плющом, и скрылась из виду. Кларисса в некотором сомнении остановилась; но с той стороны раздалось нетерпеливое «гав!» – и девочка, стараясь не оцарапаться о шершавые стебли, шагнула в проем.

Еще несколько часов назад здесь возвышался дом, теперь превращенный в груду кирпича и камней. Сломанные балки торчали во все стороны, будто мачты потерпевшего крушение корабля; листья деревьев вокруг покрывал толстый слой белой ракушечной пыли. Прямо посреди развалин кто-то расчистил ровный круг, да так, что на чудом сохранившемся кафельном полу не было ни соринки. Точно в центре его стоял небольшой изящный столик на гнутых ножках и два бамбуковых кресла; на девственно-чистой скатерти пускал из носика пар элегантный высокий чайник. Рядом расположилась хрустальная вазочка с миниатюрными баранками и две тончайшего итанского фарфора пиалы: одна, перевернутая вверх дном, и вторая – полная горячего чая. Забавный маленький слепец, кутаясь в клетчатый плед, с видимым наслаждением тянул исходящий ароматным паром напиток, держа посудину на кончиках пальцев.

При всей своей дикости картина эта ничуть не выходила за рамки того, что Клариссе довелось повидать сегодня на улицах Примбахо. Девочка даже подумала с легкой грустью, что перед ней очередной несчастный, чей рассудок не выдержал ужаса бомбежки.

– Как, уже? Ты меня поражаешь, Хуберт! – сказал господин за столиком, обращаясь к черно-белой псине. Та с видом исполненного долга прилегла возле его ног, вывалила язык и часто задышала. Слепой между тем перенес свое внимание на Клариссу. Он жизнерадостно улыбнулся, блеснув черными стеклами пенсне, извлек из-под пледа большущие серебряные часы-луковицу и покачал их на цепочке.

– Тик-так, тик-так, милая барышня! Старое время уходит, близится час загадок и тайн! Тик-так!

После этой выходки девочка на всякий случай сделала шаг назад: ей вовсе не улыбалось оказаться в пределах досягаемости сумасшедшего. Правда, господин за чайным столиком выглядел безобидно – но ведь и Франто Эгре до поры казался воплощением доброго дядюшки!

– Ты, наверное, считаешь меня ненормальным! – заявил слепец. – Между тем трудно представить более кардинальное заблуждение. Ты знаешь, что такое «кардинальное»?

Кларисса на всякий случай кивнула; потом, спохватившись, сказала «да».

– Уверяю тебя, я вполне нормален. Быть может, немного эксцентричен, но не более того. А уж по сравнению с теми, кто обстреливает город из пушек, я прямо-таки образец здравомыслия… Кстати! Почему бы тебе не выпить чаю?

Кларисса с осторожностью обогнула кучу раздробленного кирпича и бочком присела за столик, готовая в любую секунду сорваться с места и убежать. Собеседник меж тем ловко наполнил пиалу и протянул девочке. Та неловко приняла сосуд, с опасливым любопытством разглядывая сидящего напротив. Слепой выглядел чрезвычайно забавно. Ростом он лишь немного превосходил девочку, будучи значительно ниже большинства взрослых. Самым странным, безусловно, было приподнятое расположение духа, в котором пребывал коротышка: окружающая обстановка настолько не соответствовала его жовиальному настроению, что становилось страшновато.

– Во времена не столь уж далекие чай считался лекарственной травкой; только вот врачи долго не могли прийти к единому мнению, что же именно он лечит, – разглагольствовал слепой. – В конце концов сошлись на расшатанных нервах; и знаешь, я склонен думать, что тут они попали-таки в яблочко. А поскольку нервы нам портят постоянно, то и лечить их следует как можно чаще; благо сия процедура общедоступна… Ну вот, теперь ты немного успокоилась, верно? Думаю, самое время нам познакомиться. Итак, позволь представиться – Шарлемань!

– Кларисса Квантикки… А Шарлемань – это имя или фамилия? – полюбопытствовала девочка.

– Пожалуй, имя, – ответствовал Шарлемань после непродолжительного размышления. – Но в то же время еще и показатель статуса, то есть, по сути, нечто вроде звания… Ты знаешь, что, постригаясь в монахи, люди оставляют прежнее имя и принимают новое? Со мной примерно та же история, хотя я вовсе даже не монах; скорее, нечто прямо противоположное.

– Противоположное монаху? Так вы черт? – Кларисса невольно улыбнулась и тут же испуганно прикусила язык: вопрос прозвучал как-то обидно.

– Нет, что ты, какой же я черт! – несколько озадаченно ответил Шарлемань. – Я волшебник.

– Мне ведь уже не пять лет, господин Шарлемань, – покачала головой девочка. – Волшебников не бывает…

Шарлемань вдруг хитренько усмехнулся и вновь извлек из-под пледа часы-луковицу.

– А вот тут, Кларисса Квантикки, – загадочно сообщил он, поигрывая цепочкой, – ты очень сильно ошибаешься.

* * *

– Эти пушки… Они настоящие? – недоверчиво спросил Куяница сидевшего за столом.

Адмирал кивнул:

– Не только настоящие, но и вполне исправные, можешь мне поверить. Сорокавосьмифунтовые картауны; вместо устаревших запалов – колесцовые замки. Чтобы произвести выстрел, надобно просто нажать педаль под столом. Заряжены картечью, если тебе это интересно.

– Впечатляет! – поежился экс-шкипер.

Письменный стол адмирала и впрямь представлял собой довольно внушительную конструкцию. Тяжелая дубовая столешница покоилась на двух орудиях; система толстых канатов, пропущенных сквозь специальные скобы в полу, надежно удерживала «кабинетную артиллерию». Жерла пушек, расположенных под углом, смотрели прямо на допрашиваемого. Куяница невольно оглянулся. Голая стена за его спиной была забрана некрашеными сосновыми досками, судя по всему, довольно тонкими: сквозь них доносились приглушенные крики чаек.

– Заменяется в два счета; а снаружи обрыв. Хуже всего пороховой дым: приходится подолгу проветривать кабинет, а потом еще собирать разлетевшиеся по всем углам бумаги.

– К чему такие предосторожности? – Куяница тихонько звякнул кандалами. – Вряд ли очутившийся здесь бедолага будет помышлять о чем-либо, кроме собственной тяжкой участи…

– Ты сам ответил на собственный вопрос, – любезно пояснил адмирал. – Это впечатляет. Мысли допрашиваемого все время возвращаются к тому, что происходит с человеческим телом при попадании в него заряда картечи. И очевидность ответа, как правило, отбивает всякую охоту лгать. Ну и последнее: такого рода вещи представляются мне весьма забавными.

– У вас своеобразное чувство юмора, герцог! – Шкипер криво улыбнулся. – Но в моем случае это излишне: я готов без утайки рассказать вам все, что вы пожелаете знать.

– Да, ты проявил изрядную склонность к сотрудничеству, – согласился Юстас Квендиго. – Вопрос лишь в том, насколько можно тебе доверять. Думается мне, ты изрядный пройдоха.

– Я же фортуганец, ваша светлость, – пожал плечами Куяница. – Мы все таковы; но здесь я полностью в вашей власти…

Герцог откинулся в кресле, прищуренными глазами рассматривая собеседника.

– Скажи, как ты отнесешься к возможности покинуть Бриллиантиду, вернуть свое судно да еще получить некоторую толику серебра в качестве компенсации за реквизированный товар?

В воздухе повисло звонкое молчание.

– А что вы хотите взамен, никак мою душу? – Куяница изо всех сил старался скрыть изумление.

– В общем-то, да, – серьезным тоном ответил герцог. – Душу и все остальное. Ты будешь принадлежать нам весь, с потрохами; и беспрекословно выполнишь любое поручение – либо, что ж, оставайся гнить в каменоломнях… Кстати, не обольщайся: нарушить данное слово ты не сможешь, об этом мы позаботимся в первую очередь. Впрочем, служба Королевству имеет свои плюсы. Иммунитет от любых посягательств Морского Дозора, например. Корона умеет вознаграждать верных слуг… Равно как и отмщать предателям.

– Свобода, моя несравненная «Лисичка», изрядная сумма наличными и беспрепятственное мореплавание в южных водах? Я ваш человек, герцог. Э-э… Ну а как там насчет моей команды?

– А кому из них ты доверишь свою жизнь? – поднял бровь Юстас Квендиго. – Если контрразведка Республики заимеет хотя бы тень подозрения относительно некоего Алоиса Куяницы, я и полтавро не дам за его голову. Так что подумай, будут ли твои парни держать языки за зубами. Чересчур болтливые вполне могли, например, подхватить холеру – она сейчас свирепствует на равнинах Лотуса…

Шкипер понимающе улыбнулся, вновь натягивая привычную маску обаятельного мерзавца.

– Думаю, выжить удалось только мне – и моему старпому. Остальных пришлось схоронить в море. А новую команду…

– Ты набрал ее в Зюйдландии; тамошние порты предоставляют богатый выбор всевозможного отребья. И мой тебе совет – не слишком-то старайся запомнить их лица…

– Ну и как тебе это нравится? – вполголоса поинтересовался адмирал после того, как Куяницу увели.

Один из книжных шкафов повернулся вокруг оси.

– Я вижу, отец, ты упорно поддерживаешь славу самого мрачного шутника в Королевстве! – хмыкнул капканщик, выходя из своего убежища.

– Ты об орудиях? Это своего рода экзамен, – ухмыльнулся Юстас Квендиго. – Проверка способности рационально мыслить в непростой ситуации, ежели угодно.

– Э-э… А в чем здесь соль?

Старый герцог страдальчески закатил глаза:

– О господи, и ты туда же! Ну подумай сам… Две здоровенные пушки и сравнительно небольшое, замкнутое пространство. Даже если мне не переломает ребра столешницей при откате, с барабанными перепонками придется распрощаться навек! Знаешь, когда кто-нибудь из допрашиваемых расхохочется мне в лицо при виде сей конструкции, я буду знать, что встретил наконец достойного противника… Как считаешь, этот фортуганец не слишком быстро согласился?

– В его положении было бы непозволительной роскошью упрямиться; и он прекрасно это понимает. Этот человек – делец; его бог – деньги. А наше предложение в перспективе сулит немалую прибыль. Подумай сам: возможность безопасной и беспошлинной торговли с Югом для такого, как он, – золотое дно…

– А второй?

– Его старпом? Это просто кулаки и мускулы господина Куяницы, которые ходят сами по себе… Дрессированный пес, не более того.

– Ты уверен?

– Я провел достаточно времени с этими людьми, – вздохнул капканщик. – Думаю, мы избрали верный путь. А здесь столько всего изменилось с тех пор, как я уехал…

– Угу… И далеко не все в лучшую сторону, должен тебе сказать. У меня не хватает времени на дворцовые интриги; а политика сейчас делается там, а не на море, как в былые дни. То и дело какая-нибудь мелкая тварь норовит урвать толику власти; приходится тратить немало сил, дабы сохранить свои позиции. Хуже всего – трения между флотом и политической разведкой; с тех пор как ее возглавил граф Мантолла, работать стало много сложнее.

– Но военно-морская разведка по-прежнему в твоих руках, так ведь?

– Пока да, и надо сказать – за два десятилетия я превратил ее в четко работающий механизм.

– Пока? – удивился капканщик. – Что значит – пока?

– Вполне допускаю, что Его Величество рано или поздно соблазнится мыслью отправить меня в отставку… Особенно после моего доклада о невозможности Реставрации.

– Вот как? При дворе еще не оставили эту бредовую идею? – скривил губы Атаназиус. – Я думал, она благополучно почила вместе с Крайолем IV…

– Если бы! – невесело хохотнул герцог. – Титанию и Лидиану здесь не величают иначе, как «временно утраченными территориями»; а любого усомнившегося в возможности нашей победы ждет слава дурака или пораженца.

– Даже если такие предупреждения исходят от тебя?

– Мои заслуги пока что перевешивают весь яд, каплющий с языков интриганов; но если так будет продолжаться и дальше – не знаю, не знаю…

– Подожди; а как же доклады резидентур – их что, просто игнорируют?

– Кому, как не тебе, знать, что одни и те же факты можно преподнести в совершенно разном свете. Разумеется, предупреждения звучали, и не раз; но Его Величество обладает поразительным свойством не замечать того, что не вписывается в нарисованную им картину мира. И окружение всячески поддерживает правила этой игры: кому охота выйти из фавора!

– Но есть сведения, от которых при всем желании невозможно отмахнуться. Ты видел мои документы?

– Беда в том, сын, что подобная информация зачастую оказывается бесполезной. Взять хотя бы привезенное тобой… – герцог зашелестел бумагами на столе. – Чертежи скорострельного нарезного орудия, заряжаемого с казенной части… Подобное невозможно изготовить в Королевстве; у нас просто нет таких специалистов – и оборудования тоже нет.

– Если они не появятся в ближайшее время – это может стать началом нашего конца! – мрачно посулил Атаназиус. – Ты внимательно ознакомился со спецификациями? Скорость стрельбы, дальность, точность попадания? А ведь это всего лишь один из прожектов республиканского Адмиралтейства!

– Попробуй убедить в этом Его Величество… Меня он не слушает, но, возможно, послушает тебя.

– Ты серьезно? – Атаназиус выглядел несколько ошарашенным. – Мне назначена королевская аудиенция?

– Верно; и я надеюсь, она превратится в чествование героя… В конце концов, идея операции «Слепое Пятно» полностью принадлежит тебе!

Капканщик жестко усмехнулся:

– Да уж, теперь во всей Титании не сыщешь точных карт и лоций Бриллиантиды… Но здесь постарался не только я, это и твоя заслуга тоже.

– Совершенствовать оборону портов и гаваней Королевства – всего лишь часть моей повседневной работы, рутина… – отмахнулся Юстас Квендиго. – А вот проникнуть в Адмиралтейство, выкрасть или подменить множество секретных документов – это я скажу, дело не из легких!

– Здесь мне немало помогла наша резидентура в Уфотаффо… К счастью, мои отношения с Эрлом Птицеловом куда теплей, чем у тебя с графом Мантоллой.

– Будет лучше, если ты не станешь упоминать об этом в присутствии Его Величества, – старый герцог помрачнел. – Все, что играет на руку политической разведке, ухудшает наши позиции, поэтому лучше будет представить все исключительно как твою заслугу.

– Я и забыл, какой здесь гадюшник! – зло выругался Атаназиус.

– Граф Мантолла не гнушается поступать подобным образом при каждом удобном случае… Кстати, Эрл Птицелов скорее всего убит или схвачен; мы получили от него нечто вроде прощального послания.

Капканных дел мастер остановившимся взглядом смотрел в пространство. Юстас Квендиго сочувственно похлопал его по плечу.

– Что поделать, сын; жизнь лазутчика полна опасностей…

– Это сообщение… Когда оно отправлено?

– Когда? Гм… Думаю, сразу после твоего отъезда или спустя несколько дней; точнее сказать сложно – даты там не стоит… А что такое?

– Ничего, – покачал головой Атаназиус. – Наверное, мне не стоило уезжать…

– О чем ты? Согласно твоим собственным словам, контрразведка Республики ликвидировала либо арестовала всех агентов Королевства; всех, о ком имела представление. Знаешь, когда это происходит?

– В случае начала войны, – угрюмо кивнул капканщик. – Хотя я до сих пор не могу поверить в это. Республика еще не готова…

– Вопрос в том, кто из нас не готов к ней больше. Между прочим – я вижу, ты пренебрег приготовленной для тебя одеждой…

– Я двадцать лет ходил в гражданском платье, – усмехнулся Атаназиус. – Дай мне срок, чтобы привыкнуть ко всем этим шнурам, эполетам и не чувствовать себя расфуфыренным павлином… Привыкать к здешней моде придется прямо на ходу: нынче вечером «Медуза» берет курс на Бриллиану, и я хотел бы видеть тебя на борту.

– Разумеется, я не упущу такой возможности… – капканщик помолчал. – Но после я должен вернуться. Слишком многое оставлено в Республике.

– Подожди с этим хотя бы пару месяцев! – фыркнул герцог. – Ты только-только встал на ноги после тяжелого недуга…

– «Делай, что должно…» – помнишь, отец?

– О да, конечно, наш родовой девиз; но к чему надрывать здоровье, если можно этого избежать! Кроме того, я думал о создании новой агентурной сети, гораздо масштабнее и эффективнее той, что мы имели до сих пор. В идеале она должна развернуться от полярных широт до экватора, накрыть Гранбриану и Пантитанию. Мне надоело выпрашивать крохи со стола графа Мантоллы; флот вправе получать точные и своевременные сведения – в любой момент, по любому вопросу! Нам стоит вместе поразмыслить над этим и разработать подробный план. Твои знания и опыт окажутся как нельзя кстати.

– Существует еще одно дело… То, ради которого я и отправился на материк двадцать лет назад.

– А я все жду, когда ты об этом заговоришь… – Юстас Квендиго задумчиво перебирал бумаги. – Твои записи… Ты был в бреду, и я рискнул отдать их специалистам… Не хмурься, своим людям я полностью доверяю.

– Никому нельзя верить до конца! – покачал головой Атаназиус. – Впрочем, я уверен – твои криптологи смогли прочесть лишь три тетради из четырех. Стандартный шифр военно-морской разведки, ничего сложного.

– Да, и я справедливо решил, что содержимым последней тетради ты решил не делиться ни с кем, кроме меня.

– Дело не только в этом, – угрюмо бросил капканщик. – Слишком уж много странных и нелепых случайностей происходит с теми, кто начинает всерьез интересоваться историей спиритических обществ. Я потерял троих агентов – троих! – прежде чем до меня дошло, что дело нечисто.

– Я читал твои доклады, – кивнул старый герцог. – Ты полагаешь, всему виной происки контрразведки?

– Была такая мысль… Но дело, похоже, обстоит еще сложней. Создается впечатление, что под эгидой тайной полиции существуют две независимые друг от друга службы. И если первая хорошо нам знакома по всевозможным шпионским играм, то другая возникает словно из ниоткуда, чтобы несколькими точными ударами свести наши усилия на нет. Скажи, попытки внедрить своего человека в контрразведку Республики продолжаются до сих пор, верно? Не может быть, чтобы ты не пытался…

Юстас Квендиго досадливо пристукнул кулаком по столу:

– Естественно, я пытался! На каком-то этапе все лазутчики бесследно исчезают, так и не успев передать ничего мало-мальски важного. Хуже всего то, что мы не можем понять – на чем же они сыплются. Проклятье! Последним был юноша с девственно-чистым прошлым. Молодой, талантливый, недавно завербованный выпускник юридического факультета… Мы вышли на него через женщину; о, это была воистину филигранная работа! Операция такого рода достойна войти в золотые анналы королевской разведки… И все напрасно: в один прекрасный день он вышел из дому, чтобы никогда больше не вернуться.

– Плохо. Мне ведь немногое удалось выяснить; да и то скорей намеки. Но чем глубже я вникал в это дело, тем чаще всплывала одна фамилия. Более чем известная; эти люди стояли за каждым важным событием тех лет…

– Тролле! – утвердительно произнес старый герцог.

– Да, братья Тролле… Казалось бы, чего удивительного – они стали легендой еще при жизни. Я приложил массу усердия, чтоб разузнать правду об их прошлом; но то и дело натыкался… Нет, не на сопротивление даже. На пустоту. В конце концов мне стало мерещиться, что никаких братьев Тролле не было, что все это выдумки республиканских лжецов, миф нашего времени!

– Рогир и Брауде существовали в действительности, можешь мне поверить, – мрачно сказал адмирал.

– Верно. Мне удалось-таки разыскать в архивах свидетельство о рождении. Родители – Анна-Мария Тролле и Густав Тролле. Их отец отнюдь не был ремесленником, как о том повествуют многочисленные учебники истории; он держал лавку древностей.

– Вот как? Антиквар? Любопытно…

– Да; хотя слово «антиквар», возможно, не самое удачное – жившие поблизости прозвали его старьевщиком… Не удивляйся, мне удалось в конце концов найти парочку пьянчуг, что хорошо помнили это семейство; а добрый эль обладает удивительным свойством развязывать языки. Так вот, мать близнецов скончалась от чахотки. Густав Тролле после смерти жены сильно запил. Он не вылезал из долгов и в конце концов разорился, а сыновья его оставили столицу и уехали куда-то. «На север», как сказал один из старцев, впрочем, к этому времени он уже мало что соображал. Насколько мне удалось понять, причиной отъезда была некая ссора; но в этой части история становится особенно невнятной.

– По всему выходит, братья Тролле служили во флоте. Возможно…

– Так же рассуждал и я; а на севере Титания имеет только один крупный порт – Писквилити.

– И ты отправился туда? Помню, было время, когда от тебя не поступало никаких известий.

– Не просто отправился. Мне пришлось поселиться в этих унылых краях и найти работу – последнее оказалось весьма непростым делом… Северяне немногословны и недоверчивы к чужакам, но удача вновь улыбнулась мне. Я сдружился с портовым писарем. Человек он был весьма неприятный и желчный – такие вечно страдают от недостатка общения, и подцепить их на крючок весьма просто… Я не стал злоупотреблять его компанией; как-то ненастным вечером помог добраться домой из таверны – и попутно сделал слепки с ключей. Так мне открылся доступ к портовым архивам, остальное было делом времени. Старые записи сохранили имена Рогира и Брауде в числе матросов брига «Снежная флейта», перевозившего некогда каторжан.

– «Корабль мертвецов»? Любопытно…

– Да; здесь начинается самое интересное, – Атаназиус задумчиво облокотился о спинку кресла. – Достоверно известно следующее: в один из рейсов «Снежная флейта» бесследно исчезла. Поскольку это произошло в Море Дьявола, никто особенно не удивился – тамошняя акватория чудовищно богата на всяческие подлости… Не говоря уже о возможности бунта каторжан. Далее следует четырехлетний перерыв. Фамилия Тролле нигде не встречается, и вдруг – взрыв! Феерия! Рогир и Брауде становятся основателями сразу нескольких спиритических обществ, они на слуху, они вхожи в богатые дома; им внимают люди, обладающие немалым влиянием… Они везде и всюду! А результат этой бурной деятельности тебе хорошо известен.

– Шарлатаны? – предположил адмирал после долгой паузы. – Или… Очень ловкие фокусники?

– Не исключено… – с сомнением покачал головой капканщик. – Но только ли это?

– В этом деле куда больше вопросов, чем ответов… – задумчиво пробормотал герцог.

– И мои записи наверняка породят новые. В самом конце тетради есть выводы; думаю, тебе небезынтересно будет с ними ознакомиться.

– А можешь поделиться сейчас? Вкратце; самое основное…

– Я полагаю, кто-то из братьев – Рогир, или Брауде, или оба они, не суть важно, наткнулись на некий… Источник могущества. Да, я понимаю, как это звучит; но других слов тут не подобрать… Если это соответствует истине, то я пройду по следу до конца, чего бы мне ни стоило – и мы узнаем наконец правду!

– С чего ты думаешь начать? – после долгого молчания спросил адмирал.

– С некоего Эвальда Гарпицы.

– Гарпица? Постой-постой, я что-то слышал… Не тот ли скандально известный скульптор?

– Верно, он самый. Ты продолжаешь удивлять меня, отец, – хотя, казалось бы, после стольких лет…

– Мне нравились его работы, а память меня пока что не подводит. Талантливый и крайне дерзкий… Он ухитрился за короткое время восстановить против себя массу людей, причем весьма могущественных. В конце концов ему пришлось эмигрировать в Пробрианику.

– Да, но он вернулся назад сразу после революции. Новой власти требовались свои певцы, и господин Гарпица подходил на эту роль как нельзя лучше – осмеянный профессорами королевской Академии Изящных Искусств, провозвестник нового стиля и так далее. А еще он был близким другом братьев Тролле. В те годы Гарпица держал мастерскую в Саргассовой Гавани; логично предположить, что ему известно о судьбе Брауде больше прочих – именно в этот городишко вернулись наголову разбитые остатки республиканского флота.

– Значит, ты хочешь отправиться туда?

– Нет. По моим данным, сейчас мэтр обитает на вилле неподалеку от Воллангаста. Надо полагать, опять что-то не поделил, теперь уже с властями Республики – и эмигрировал вновь, на этот раз в Фортугану.

– Как забавно порой судьба играет с людьми! Значит, Фортугана… Ну что ж, мы вполне можем высадить тебя неподалеку от Уталлы или Динамодо – а там добраться до нужного места не составит труда.