Текст книги "Девочка из страны кошмаров"

Автор книги: Павел Марушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

– Приветствую тебя, ученица! – чуть насмешливо обратился волшебник к онемевшей от изумления девочке. – Можешь захлопнуть крышку; N-лучи нам больше ни к чему… Здравствуйте и вы, капканных дел мастер! Волковарио, конечно, силен как бык, но малость туповат; нам же с вами предстоит долгая беседа. Кстати, поздравляю: вы почти дошли до цели, осталось всего ничего. Видите эти неровности на горизонте? Дольмены ждут; полагаю – именно там вы обретете наконец искомое.

* * *

– В далеком прошлом, так давно, что произошедшее сохранилось только в облике мифа, этот мир постигла чудовищная катастрофа. Сошедшая с небесных сфер темная звезда ударила в земную твердь, изменив очертания континентов и принеся гибель миллионам живых существ… Так говорят люди науки. Мистики и сакральные учения повествуют иное: о великой битве богов, во время которой отрубленная голова повелительницы мрака и темной волшбы грянулась оземь. Ирония состоит в том, что оба этих взгляда отражают истинное положение вещей, причем – в равной мере справедливое. То, что поразило наш мир, подобно ядру титанической пращи… Оно несло в себе некое подобие жизни, причем жизни, недоступной нашему пониманию, абсолютно чуждой. Место падения известно ныне как озеро Лигейя; собственно говоря, весь Коваленхальд является всего лишь кольцом поднятой с морского дна породы, окружающей исполинский кратер. За прошедшие с тех пор эпохи земля не раз изменила свой облик: поднималась и опускалась суша, возникали острова и горы, медленно расходились континенты. Но сила поверженной богини, ее дух, если угодно, не сгинул бесследно; и вот, постепенно, он начал проявлять себя, впервые это случилось в незапамятные времена. Задолго до возникновения Пробрианской империи – да-да, не удивляйтесь: существовали культуры куда более древние, хотя сейчас о них практически ничего не известно, не осталось никаких следов… Кроме одного – круга дольменов на северо-востоке острова Коваленхальд.

– Чтобы попасть сюда, я принял личину фанатичного археолога, разыскивающего храм исчезнувшей древней расы… Но я и понятия не имел, что мои слова окажутся истиной! – задумчиво сказал Атаназиус.

– Ничего удивительного: вы, должно быть, пользовались некими научными источниками, составляя легенду?

– Ну да… Я проштудировал все, что удалось найти относительно этих мест…

– Не слишком многое, верно? Для клочка суши, известного уже долгие столетия, Коваленхальд недурно хранит свои тайны… Но вернемся к теме нашей беседы. Знаете, то… Божество, или демоническое начало; короче говоря, та сущность, что обитает на дне озера, – она погружена в глубокое забытье. Пробуждается она изредка, да и то лишь малой частью, краем своего непредставимого сознания… Как я уже говорил, первый раз это произошло в стародавние времена, когда был воздвигнут храм. Могу предположить, что некоторые, наделенные даром особой чувствительности люди обретали в том месте сверхъестественные способности – пускай лишь на краткое время… Но все же это была настоящая магия.

Второй раз дремлющая сила пробудилась уже в обозримом прошлом – около девятисот лет назад, в самом начале Темных веков. Вспомните историю, Атаназиус: развал и угасание Пробрианской империи, колонии, одна за другой обретающие независимость от метрополии, большие и малые королевства, междоусобные войны… И странное, молодое – но замкнутое на себя государство; Итанский Регистрат. Вы не бывали в тех краях?

– Не доводилось…

– У них прекрасная литература; причем сохранилось великое множество старинных книг и рукописей – куда больше, чем в Титании, Фортугане и Пробрианике, вместе взятых. Один из самых древних жанров – не религиозные трактаты, как у нас, а… Волшебная сказка. Истории о колдунах и феях, все эти волшебные кольца, летающие сундуки и бедные чиновники, обретшие вдруг огромные богатства… Невероятно интересно! А теперь вспомните редчайшие светские трактаты королевства Титания, относящиеся к тому времени: кто выведен в качестве астролога, фокусника, короче – волшебника и слуги лукавого? Итанец! В конце концов, есть не только сказки, но и летописи городов, хроники, где факты волшбы и чудес отражены вполне официально.

– То есть вы считаете…

– Полагаю, да. Если читать старые книги, зная, чтоименно ищешь, – то прослеживается довольно явный всплеск магической активности, длиной около ста двадцати – ста тридцати лет. Потом все довольно быстро сходит на нет.

– А связь этих событий с Коваленхальдом?

– Четкой связи не видно, – развел руками Шарлемань. – Но примерно в то самое время далекий северный остров начинают использовать как место ссылки – для тех, кого по каким-то причинам нельзя казнить, но и оставлять в живых крайне проблематично. Полагаю, некоторые из ссыльных все-таки вернулись обратно, и не с пустыми руками – но источники N-лучей были еще слишком несовершенны… Тем и закончилось второе пробуждение сущности.

– А третье – то, что происходит теперь?

– Да. Третье, и, наверное, самое масштабное из всех, началось около четверти века назад – когда братья Тролле вывезли на материк секрет N-лампы.

– Что же это за дьявол такой – некросвет, излучение N?

– Хм-м… Полагаю, это, собственно, и есть… Божество…

– Свечение?!

– Ну как вам сказать… Это ведь не свет вовсе; он же невидим для большинства… Просто разум так воспринимает проявления этого нечто – в виде синих, похожих на паутину лучей.

– Постойте, любезный, вы меня совсем запутали… – Капканщик остановился и вытер со лба пот; катить фургон по липкому, ноздреватому снегу было нелегко. – Если эта ваша языческая богиня спит на дне озера, то как…

– Вы цепляетесь к словам, Атаназиус, – поморщившись, перебил Шарлемань. – При слове «богиня» вы представляете себе нечто вполне конкретное, а это лишь термин, не самый удачный к тому же… Но в нашем мире просто нет точного обозначения подобным явлениям, мы вынуждены ходить вокруг да около; я же сказал – термины мистики и науки в равной мере неточны… Попробую объяснить так: она проявляется, поскольку мы позволяем ей это, открываем путь. Говоря языком науки – лампы Тролле генерируют некие особые токи, возбуждая мировой эфир и делая возможным то, чему нет места в обычном мире. А могущество Властителей – всего лишь, хе-хе, побочный эффект, отсвет божественной силы!

– Что ж, будем считать, я уяснил ситуацию… Но какова ваша роль во всей этой истории? Кто вы и почему помогаете мне?

– Если вас заставляют маршировать, рано или поздно находится кто-то, кому не по душе идти с прочими в ногу… Я – агент хаоса; вздорный малый, рвущий сплетаемые Властителями сети волшбы.

– Стало быть, вы – трикстер! – с нервным смешком произнес капканщик.

– Трикстер? Ну что ж; неплохое определение… Вижу, вы и впрямь штудировали труды по мифологии. Быть может, появление таких, как я, предопределено свыше неким универсальным законом? Природа слепа, но мудра, Атаназиус: она не создает правое – без левого, аверс – без реверса…

– Гм… А кто такой Волковарио?

– Синтез животного и человеческого; иногда без этого чертовски трудно выжить, особенно в этих краях. Я знаете ли, слеп от рождения… – Тут Шарлемань снял на миг черное пенсне, и капканных дел мастер с содроганием встретил его бесцветный и совершенно неподвижный взгляд. – С годами я отточил свои чувства до совершенства – так, что практически ничем не уступаю зрячим… Но в некоторых ситуациях полезно обладать силой и инстинктами дикого зверя в придачу к человеческому разуму – а я все-таки чертовски хороший маг!

– Послушайте, Шарлемань, а вы представляете себе, чтоименно я хочу обрести?

– Догадаться нетрудно: способности и знания братьев Тролле… Дабы противостоять республиканским завоевателям, так ведь? Что вас смущает, любезный? Такое положение вещей вполне соответствует моим устремлениям…

– Но в перспективе это лишь увеличит, э-э, сонм Властителей – просто новые будут на моей стороне…

– А, вот оно что! Знаете, врачи иногда прививают больному новый недуг, дабы излечить старый. Не вижу ничего дурного в том, чтобы сразиться с врагами их же оружием. Как вы понимаете, мне нет никакого дела до островного королевства; но в мире должна возникнуть сила, противовесная Властителям, – особенно после того, как Титанская Электрическая Компания поставила дело на промышленные рельсы. К тому же, весьма вероятно, вы окажетесь мудрее своих предшественников и не станете повторять их ошибки… Одна лампа Тролле, одна улица таких ламп, даже один город, полностью ими освещенный, – это не столь уж страшно. Но когда сетью излучателей покроется всястрана… Вы обнаружите, что это совсем не тот мир, в котором вам хотелось бы жить, Атаназиус!

…Снег таял, смешивался под колесами с глинистой почвой, налипал на обода. Идти становилось все тяжелей, а базальтовые исполины вытягивались к небу – неторопливо, каждый час прибавляя понемногу в росте. Это были классические дольмены: каждый представлял собой два вертикально поставленных камня и один, положенный горизонтально сверху. Некоторые плиты покосились или обрушились, но большая часть осталась незыблемой – как и сто, и тысячу лет назад…

– Впечатляет! – проворчал капканных дел мастер на закате, задрав голову. – Ну вот, мы почти дошли… И что делать дальше?

– Давайте остановимся и разобьем лагерь, – откликнулся волшебник. – Насколько я понимаю, делать как раз ничего не надо; храм сам позовет… Но когда это случится, не имею представления. Я ведь тоже в первый раз здесь!

– Что ж, подождем… – кивнул капканщик. – Милая, займись ужином, у меня никаких сил не осталось…

Кларисса развела маленький костерок. Это место пугало ее, хотя тут не чувствовалось ни малейшей угрозы – скорее, наоборот: от камня исходило невозможное, абсолютное спокойствие… И древность; дух минувших столетий, пропитавший здесь все, даже воздух. Девочка впервые ощутила собственную ничтожность и мимолетность. «Я когда-нибудь умру, и отец… И вообще все люди, которых я знала; а эти камни будут все так же стоять. А скольких они уже пережили!» Кларисса зябко поежилась и добавила в огонь хворосту.

– Сторожить будем по очереди, как обычно, – сказал отец, покончив со скудным ужином. – Ну, кто желает первым?

– Не нужно, – покачал головой Шарлемань. – Нас тут никто не потревожит. Местные обитатели обходят храм далеко стороной – и люди, и звери.

– Почему?

– Это урочище недаром зовется Долиной Судьбы. Здесь случается… Всякое.

– Что значит – всякое?

– Подземные молнии, например. Я видел такое однажды: олень спасался от волков и забежал в долину. Ярчайшая вспышка – и облачко пара уносит ветер… Даже костей не осталось. Вы заметили, с какой скоростью мои четвероногие друзья рванули утром в лес? Животные чуют угрозу; птицы, и те огибают это место в полете. А для местных племен даже Волчий Гребень – запретная территория.

– Почему же она пропустила нас?

– Думаю, это предопределено, к добру или к худу – но такова ваша планида…

– И что мне делать теперь?

– Честно? Понятия не имею, – улыбнулся Шарлемань. – Может быть, ничего; просто ждать. Когда с тобой заговорит божество, это вряд ли получится игнорировать…

В тот вечер они долго сидели у костра, молча глядя на языки пламени.

ГЛАВА 7

Капканщик пробудился внезапно. Догадка, вырвавшая его из объятий сна, заставила учащенно биться сердце. «Не может быть. Так просто…» Тихонько, стараясь не разбудить прижавшуюся к нему во сне дочь, он выбрался из-под брезента. Шарлемань неподвижно сидел у кострища, закутавшись в плед, – то ли спал, то ли пребывал в прострации. Хуберт свернулся клубком напротив. Огонь догорел и потух, под пеплом чуть заметно мерцали угли. Атаназиус несколько раз глубоко вздохнул и неспешным шагом направился к кругу дольменов. Оставшиеся на земле снежные островки ночью заледенели – и теперь тихонько похрустывали под сапогами. Кончики пальцев покалывал предрассветный морозец. Перчатки остались в фургоне, но возвращаться за ними не хотелось – и он стал дышать на руки, стараясь отогреть их.

В середине каменного хоровода чуть выступала из земли плоская гранитная плита. Она была бы почти незаметна среди других валунов и зарослей жухлой травы; но этот камень отличался от прочих светлым, серебристо-серым оттенком. Капканных дел мастер осторожно ступил на него и огляделся. Да, неведомые строители были точны. Что ж, господин Тролле; «кинь камешек в воду…» – попадешь в центр круга, да? Он повернулся лицом к озеру и стал ждать.

Клариссу разбудил холод. Недовольно сморщив носик, девочка выглянула из-под одеял.

– Папа, ты где? – вполголоса позвала она и сладко зевнула. Шарлемань поворошил золу.

– Присаживайся к костру, ученица, здесь еще осталось немного тепла… А отца не зови, он сейчас занят.

– Он что, пошел… Туда?

Волшебник кивнул:

– Я думаю, скоро начнется; нечто витает в воздухе… Чувствуешь?

– Нет… Хотя подождите… – Тонкие ноздри девочки подрагивали, вдыхая принесенный ветром запах озона.

– По-моему, сюда идет гроза…

Шарлемань остался недвижим, зато Хуберт лениво приподнялся, сделал пару шагов и улегся снова, мордой к дольменам.

Подсвеченная восходом туча была совершенно фантастического, иссиня-бурого оттенка; она двигалась заметно быстрее легких облачков в вышине. Горизонт вдруг расплылся и исчез.

– Мне это кажется – или… Она действительно опускается? Но ведь так не бывает!

– В странных местах происходят иногда странные вещи…

– Ой, и впрямь!!! – Девочка вскочила на ноги.

– Сядь спокойно, – покачал головой Шарлемань.

– Но, может, нам лучше спрятаться…

Волшебник вдруг хихикнул:

– Ты хоть представляешь, какие силы участвуют в этой мистерии? Нет, голубушка; под парусиной от них не укроешься…

Косматое брюхо тучи коснулось поверхности озера; коротко полыхнули молнии. На берег теперь беззвучно накатывалась клубящаяся темная стена высотой до небес. Это выглядело так страшно, что Кларисса плотно зажмурилась и втянула голову в плечи; но уже через несколько минут любопытство взяло верх, и она приоткрыла глаза. Кругом воцарились густые сумерки; влага оседала на лице и одежде. «Мы внутри тучи», – поняла девочка. Плотная водяная взвесь начала легонько, на самой грани восприятия, мерцать глубокой синевой. С каждой минутой некросвет разгорался все ярче и ярче; судя по всему, источник сияния находился в центре круга дольменов. Вернулось давно изжитое, казалось бы, чувство ужаса перед неведомым: тело порывалось среагировать, невзирая на протесты разума, – Клариссу так и подмывало пуститься прочь отсюда. Свечение сделалось уже невыносимо ярким. Девочка сомкнула веки, но тщетно – N-лучи и в самом деле воспринимались совсем не глазами… Оставалось лишь терпеть и надеяться, что это когда-нибудь кончится. Она потеряла счет времени; казалось, они сидят у погасшего костерка целую вечность – серые тени, омываемые волнами ослепительного сияния и молчаливого, абсолютного спокойствия. Но вот излучение потихоньку стало угасать; вскоре последние ультрамариновые паутинки истаяли в клубах тумана – и лучи восходящего солнца, такие теплые и родные, зажгли вокруг тысячи маленьких радуг.

– Какая красота! – тихонько прошептала девочка.

От озера потянул легкий бриз, снося мглистую завесу в глубь долины. Проступили дольмены. Капканных дел мастер шагнул сквозь каменные ворота и неторопливо направился к замершим в ожидании спутникам. Кларисса вскинула глаза на отца. Он выглядел отрешенным – словно мысли его витали сейчас за тысячи километров отсюда. Ни слова не говоря, капканщик присел у кострища и протянул руки к углям.

– Давай я разожгу по новой, у нас еще осталось чуть-чуть хвороста… – неуверенно предложила девочка.

– Ни к чему, – равнодушно сказал Атаназиус. – Мы уходим отсюда.

– Итак, вы получили то, к чему стремились? – вкрадчиво полюбопытствовал Шарлемань.

– Получил…

– Каково это?

Повисло долгое молчание.

– Вы и сами, небось, догадываетесь – каково… Чувствовать себя игрушкой в руках высших сил… Знать, что ты не более, чем песчинка на берегу моря… И ты, и все прочие… – Капканщик скупо, будто нехотя, ронял слова.

– Все мы лицедеи, Атаназиус; актеры, обреченные бросить в темный зал несколько реплик и уйти с подмостков, тут ничего не попишешь… Но знаете, – можно сыграть так, чтобы тебя долго еще вспоминали!

Не торопясь, но и не мешкая, путешественники тронулись в обратный путь. Кларисса несколько раз пыталась заговорить с отцом. Тот отмалчивался или давал односложные ответы. Девочка загрустила: казалось, между ними пролегла отныне чуть заметная тень.

– Не тревожь его пока, – тихонько сказал Шарлемань. – Он сейчас переполнен знанием… Таким, для которого и слов-то не существует. Это скоро пройдет. Многое забудется, останется лишь то, с чем можно совладать.

Дорога на этот раз была легче; а возможно, Атаназиус просто не замечал усталости, погруженный в собственные мысли. На закате они достигли опушки леса.

– Пришла пора расставания, – заявил Шарлемань, улыбаясь. – Здесь наши пути расходятся: вы, я так полагаю, возвращаетесь к месту высадки, ну а я… Сам покуда не знаю. Господин Квантикки, благодарю вас за гостеприимство и возможность лицезреть известные вам события…

– Я тоже благодарю вас за все, что вы сделали для меня и моей дочери, – откликнулся Атаназиус. – Я ведь так и не собрался сказать это раньше.

– Ну что ж, вот и все… Впрочем, нет! Осталось еще одно дело. Кларисса, где мой хронометр?

Девочка протянула волшебнику часы, тот приложил серебряный кругляш к уху.

– Время от времени стоило бы заводить! – укоризненно сказал он. – Ну-ка…

Щелкнула крышка. Шарлемань ловко извлек из механизма некую мелкую серебристую детальку и заменил ее новой.

– Ты почти израсходовала проволоку, – объяснил он. – По счастью, у меня всегда при себе запасная катушка… Держи, этого хватит надолго. Волковарио больше не может вас охранять, зато вы с отцом обладаете Властью – так что, я думаю, справитесь… Ну, прощайте!

С этими словами волшебник пригнулся и скользнул вслед за Хубертом под низкие еловые лапы. Некоторое время из лесу доносилось похрустывание снега, затем настала тишина.

– Дай, пожалуйста, мне эти часы, – неожиданно попросил отец.

– Некросвет включается здесь… – предупредила Кларисса.

Синие паутинки легли на лицо капканщика. Несколько мгновений он стоял неподвижно, а затем повернулся к фургончику – и тот, к восторгу девочки, медленно воспарил над землей.

– Я думаю, нет надобности и дальше протирать подметки, – усмехнулся Атаназиус. – Завтра нам с тобой предстоит волшебное путешествие на летающей повозке, а пока… Пока давай хорошенько отужинаем; я только теперь сообразил, как сильно проголодался.

* * *

В последних числах мая королевские войска сдали свои позиции на островах Селентина и Малая Сангвиника; через пятнадцать дней кровопролитных боев республиканцы захватили Стратиану. Последний оплот роялистов – скалистая Готика пока держалась; ее немногочисленные порты и гавани представляли собой неприступные крепости. Даже с помощью Властителей их не удалось взять штурмом: мощь и ярость стихий отступили перед твердостью крепостных гранитов. Все попытки высадить десант закончились плачевно для наступавших. Удобные плацдармы и бреши в обороне оказались на поверку превосходно спланированными и замаскированными ловушками. Со времени битвы в проливе адмирал Квендиго не вступал в крупные сражения на море, продолжая тактику внезапных атак небольшими силами. Его капитаны мастерски использовали знание акватории и особенностей навигации в этих водах; но неуязвимость республиканских мониторов вкупе с темной волшбой Властителей превращала каждую стычку в смертельную дуэль. В ворота Готики стучались и другие проблемы. Перенаселенность острова создала массу трудностей; в первую очередь с продовольствием. Запасы, казавшиеся неисчислимыми, быстро таяли. Пока что хватало и золота, чтобы закупать все необходимое в южных странах, и быстроходных кораблей, способных доставить товар в обход вражеских эскадр; но все понимали: такое положение вещей не может держаться долго. Морской министр Титании Зигфрид Дюнамини поставил задачу – любыми возможными средствами обеспечить блокаду непокорного клочка суши. В Республике никто не сомневался, что «островной вопрос» решится до наступления холодов. Предприимчивые господа потихоньку заводили речь о составлении концессий на новообретенных землях – и немало удивлялись, узнав, что все уже оговорено и распределено.

В столице произошли перемены – тревожные, хотя и едва уловимые. Умение почувствоватьгород Атаназиус числил непременным качеством профессионального лазутчика: ему была хорошо знакома и суровая неспешность Писквилити, и упругий, напористый ритм Саргассовой Гавани. Но за привычной суетой и нервозной веселостью обитателей Уфотаффо теперь проглядывал страх…

– Боюсь, мое возвращение запоздало, – с горечью обронил капканных дел мастер, просматривая свежие газеты.

Они с дочерью остановились в захудалой гостинице на окраине; мрачный мужчина и тоненькая болезненная девочка не привлекали здесь лишнего внимания. Деньги Атаназиуса подошли к концу, плата за номер вытряхнула из его карманов последние гю.

– Надобно посетить с визитом одного человека… – задумчиво сказал капканщик. – Думаю, риск невелик, зато у нас сразу появятся некоторые средства. Подожди меня здесь, милая; не хочу брать тебя в центр города…

– Ну пожалуйста…

– Некогда мне с тобой спорить! – раздраженно отозвался Атаназиус. – Так будет безопасней, пойми…

– Да? Только ты забыл одну вещь, папа: те, кто на нас охотится, – не простые люди! Они могут справиться с тобой или со мной, но… Но когда мы вместе, это уже не так легко…

Капканщик в изумлении посмотрел на Клариссу. Губы девочки были плотно сжаты, она твердо выдержала его сердитый взгляд – чего никогда не случалось ранее.

– Ну… Хорошо, – буркнул Атаназиус, впервые в жизни уступив собственной дочери.

«Один человек» обитал в роскошной, хотя и несколько запущенной квартире в самом центре Уфотаффо; Кларисса припомнила, что в бытность среди «уличных разбойников» не раз проходила мимо этого дома. Хозяин, в отличие от жилища, оказался совершенно бесцветным малым: стоило отвернуться, как его лицо тут же ускользало из памяти, оставляя смутное ощущение чего-то скучного и унылого. После обмена несколькими осторожными репликами этот господин принялся вскрывать половицы в прихожей. Спустя некоторое время на свет появился плоский цинковый ящик. Помимо денег, в нем лежал пакет из плотной промасленной кожи, покрытый мелкими кристалликами соли: очевидно, за время пути ему довелось испытать немало превратностей судьбы. Внутри пакета был конверт, а в нем – лист бумаги, весь исписанный цифирью.

– Когда пришло послание? – поинтересовался Атаназиус.

– Буквально за несколько часов до вашего появления; и доставивший его выглядел не лучшим образом – получил пулю в бок…

– При каких обстоятельствах?

– Сие мне неизвестно; я ведь только звено в цепочке, – пожал плечами хозяин. – Он ушел сразу, дабы не навлечь беды; искренне надеюсь, бедняга выживет…

– Плохо, все плохо, ч-черт… – помрачнел Атаназиус. – Я могу попросить у вас бумагу и карандаш?

Достав требуемое, неприметный господин тактично удалился; а капканщик принялся за дешифровку. Выходила околесица – до тех пор, покуда его не осенило использовать собственную систему с кодовым словом «Кларисса», известную лишь ему и старому герцогу.

Здравствуй, сын! – гласило послание. – Война в самом разгаре, и все идет в точности так, как я опасался. Монархия обезглавлена; претенденты на трон выстраиваются в длинную очередь – а меж тем от всего Королевства скоро останется только наш островок. После гибели (увы, уже несомненной) Его Величества командование сухопутными войсками то и дело переходило из рук в руки, так что мне в конце концов пришлось вмешаться – и волевым решением поставить во главе наших вооруженных сил собственную персону. Ты можешь себе представить, скольким это пришлось не по вкусу. Готика напоминает сейчас перегретый корабельный котел; иногда мне хочется поблагодарить наших врагов – если бы не они, стравливать пар было бы не на кого. Достаточно лишь сказать, что за последний месяц я успешно пережил два покушения; к счастью, фортуна покуда благоприятствует старому моряку. В этой ситуации я не вижу иного решения, кроме как номинально узаконить собственные права и короноваться. Поверь, это нелегкий выбор – и будь у меня возможность, я с радостью возложил бы бремя верховной власти на плечи достойного. Беда в том, что таковых попросту нет; Крайоль V не оставил прямого наследника. Да и позволь уж совсем откровенно: их династия изжила себя еще несколько поколений назад, и теперешний интерегнум не более чем логичный финал такого правления. Сейчас как никогда важно проявить политическую волю, собрав мощь Королевства в единый кулак. Республиканские глотки вопят о скорой победе; но Готика – тот орешек, о который будет сломано еще немало зубов.

Думаю, ты понимаешь, к чему я клоню. Вне зависимости от результатов твоих изысканий герцог (пока еще) Атаназиус Квендиго, наследник и продолжатель древнего и славного рода, нужен мне здесь. Церемония должна состояться в середине июля; надеюсь, ты успеешь добраться до наших берегов. Как можно скорее отправляйся на юг, на остров Парралантиду. Это узкая полоска суши, номинально принадлежащая Зюйдландии, но на деле практически неподконтрольная тамошней юрисдикции. Единственный крупный город на острове – Порт-Бризант. Вот уже несколько столетий он является излюбленной гаванью пиратов, контрабандистов, работорговцев и прочей веселой публики. В прибрежных водах негласной договоренностью поддерживается мир – кстати, соблюдаемый даже нами; насколько мне известно, за все время существования Королевства он ни разу не был нарушен. Сейчас, покуда я пишу и шифрую это послание, готовится к отплытию паровой корвет «Сплендида» – любимая игрушка твоей племянницы. Кассандра будет ждать тебя столько, сколько потребуется; таков мой приказ.

У нас и нашего рода многое еще впереди, сын. Даже если мы потеряем последние принадлежащие нам клочки суши, у нас остается флот – изрядно потрепанный и устаревший, но все еще представляющий собой силу, с которой нельзя не считаться. А там… Кто знает? Есть далекие южные земли, о коих и по сию пору мало что известно; пряно под боком есть мятежный, вечно воюющий Лотус, вполне возможно – зародыш некой будущей державы… В конце концов, на севере лежит Гляционида – материк, большей частью покрытый ледовым панцирем и не интересующий в данный момент ни единое государство. Все это дает обильную пишу для размышлений, не правда ли? Но поспеши, ибо любое промедление может стать роковым.

Письмо было датировано серединой мая. Что ж, еще один повод пересечь Шестидесятимильный пролив – подумал капканщик, поднося спичку к скомканным бумагам в пепельнице. Настало время простых решений; хоть это славно.

– Между прочим, я заметил в тайнике некий ларь, что это? – поинтересовался он на прощанье у хозяина.

– Адская машина, – спокойно ответил тот.

Ежели пол в прихожей попытается вскрыть кто-то, кроме меня…

– Понятно.

– Куда мы идем теперь? – тихонько спросила у отца Кларисса, когда они очутились на улице.

– На вокзал. Мы с тобой уезжаем на юг, дочка, – ближайшим поездом.

– Ой, правда? К морю? – обрадовалась девочка.

– Да, к морю, и… Еще дальше, – капканщик озабоченно нахмурился. Вокзал – отнюдь не то место, где стоит появляться, если на тебя объявлена охота; но железная дорога, пожалуй, самый быстрый и удобный способ оказаться на побережье.

Народу возле билетных касс толпилось множество; и Атаназиус отвел дочь в сторонку, к одной из колонн, поддерживающих своды зала.

– Постой покуда здесь, я возьму нам билеты…

Ожидание затянулось. Некоторое время Кларисса наблюдала за медленным продвижением очередей, но это показалось ей скучным. Тогда она придумала для себя новую игру: закрыв глаза, девочка старалась вычленить в вокзальной шумихе чей-то отдельный голос и разобрать, о чем идет речь. Получалось плохо: калейдоскоп слов затягивал, навевал дремоту – как вдруг Кларисса услышала нечто, разом согнавшее с нее сон. Звуки этого голоса, легкую вальяжность и вкрадчивый, бархатистый тембр она не спутала бы ни с чем – но… Как такое может быть?! Он же умер, умер, умер!!!

«Но разве ты видела его мертвым?» – тихонько поинтересовалась ее другая, умудренная жизненным опытом половинка. Затаив дыхание, девочка осторожно выглянула из-за колонны. Да, сомнений быть не могло: в каких-то пяти шагах от нее, облаченный в элегантный, песочного цвета дорожный плащ, стоял господин Франто Эгре – богач, филантроп и ее несостоявшийся убийца. Высокий лоб маньяка перечеркивал наискось розовый шрам; должно быть, след того самого рокового дня – а рядом, доверчиво держа его за руку, переминалась с ноги на ногу прелестная девчушка лет шести. Лицо Клариссы в этот миг, должно быть, выразило целую бурю эмоций; во всяком случае, некая пожилая дама, проходя мимо, бросила на нее встревоженный взгляд. Это привело девочку в чувство; спрятавшись за колонной, она вся обратилась в слух.

– Я вижу, ты немного устала, Лотта – но потерпи еще чуть-чуть, пожалуйста, – говорил господин Эгре своей маленькой спутнице. – А когда мы с тобой вернемся в «Республиканский палас», ты получишь награду за свое терпение.

– Правда? А какую?

– Ну-у… – в притворной задумчивости протянул господин Эгре. – Как ты относишься к порции лимонного мороженого, политого мятным сиропом?

– Не знаю… – В голосе девчушки сквозила растерянность. – Бабушка никогда не покупала такого… А тех денег, что после нее остались, хватало только на хлеб, и то недолго…

– Значит, у тебя будет превосходная возможность насладиться этим маленьким чудом впервые… – Эгре говорил еще что-то, но Кларисса уже не слушала, выискивая взглядом отца. Тот, как на грех, затерялся среди толпы; а очередь господина Эгре продвигалась возмутительно быстро – окошко этой кассы открылось совсем недавно. В конце концов девочка не выдержала и бросилась в густую толчею; но в тот момент, когда она наконец-то отыскала капканщика, где-то неподалеку гулко ухнуло. Задребезжали стекла, толпа качнулась к окнам и разом загомонила. Побледневший Атаназиус уставился поверх голов: столб жирного черного дыма неспешно вздымался к небу за несколько кварталов от вокзала – в той стороне, откуда они пришли…

– Эти мерзавцы дышат мне в затылок! – чуть слышно прошептал капканщик; но тут подбежавшая Кларисса принялась тянуть его за руку, пытаясь рассказать одновременно о множестве вещей. Вполне естественно, что Атаназиус не понял ни слова… Лишь на улице девочка успокоилась достаточно, чтобы связно поведать обо всем. Атаназиус замедлил шаг, до боли стиснув ладонь на рукоятке пистолета. Он почти готов был повернуть назад, найти среди тысячной толпы одного-единственного человека – и прижав ствол к его груди, спустить курок… Почти готов.