Текст книги "Восхождение миротворца"

Автор книги: Павел Александров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

– Это какое-то колдовство, – прошептал Марк себе под нос.

Меллина как-то облегченно вздохнула и отвела взгляд к кипарисам, думая и догадываясь о чем-то своем. Ее потупленный взор и хитроватая улыбка свидетельствовали, что она знает больше, чем можно предполагать.

Марк решил не ходить вокруг да около:

– Меллина, скажи правду. Ты использовала какую-то магию?

Она подняла к нему взгляд, лукаво улыбаясь:

– Ты не станешь на меня обижаться?

Ее безвинное выражение глаз и хитрость улыбки – это милое сочетание лукавства и простодушия оказали на Марка свое воздействие. Он не мог и помыслить такого, чтобы обидеться на нее.

– Нет, конечно же. Когда я на тебя обижался?

– Я виновата, – Меллина сделала к нему шаг. – Прости мне мою маленькую прихоть. Ты, наверное, почувствовал магию аромата моих духов. Они из Амархтона. Мне только вчера их подарили. Прости, я забыла: ты не любишь все, что связано с магией.

– Из Амархтона, – прошептал Марк.

Масса догадок, одна страшнее другой, пронеслись в голове.

«Из Амархтона. Подарили…» – от ужасного предчувствия все сжалось внутри.

– Кто тебе их подарил? – спросил он, глядя ей прямо в глаза.

Меллина нисколько не смутилась от его вопроса, напротив, была рада, что он его задал:

– Не волнуйся, мне их подарила женщина, – мягко ответила она, приняв строгий тон Марка за ревность.

Марк не просто вздрогнул, он задрожал. Страшная догадка, которая пока только пугала издалека, оказалась правдой и теперь окатила его холодом.

– Она из черных магов?

Меллина опустила взгляд и снова подняла, виновато поглядев ему в глаза:

– Да, и все-таки ты обещал не обижаться.

– А зовут ее Амартой, верно? Ведь так?

Меллина собиралась сделать к нему еще один шаг, но его слова прозвучали так резко, что она остановилась.

– Я почти не знаю ее, – быстро заговорила она. – Слышала ее имя, слышала, что ее отец из амархтонского Темного Круга, но никогда раньше не видела. Она приходила к моему отцу. Предлагала какие-то эликсиры. Отец был очень рад. Очень благодарил ее. А мне она подарила эти духи. Только и всего.

Все это прозвучало настолько легковесно, что Марк поначалу опешил. Мысль, что Меллина может стать орудием в руках Амарты, он не мог допустить даже в самых кошмарных фантазиях. Теперь все ясно: Амарта видела их вместе – вчера у Светлой арены. И, конечно же, не преминула воспользоваться! Да, он должен понимать, что Меллина не виновата, ее обманули и использовали. Но как она могла пойти на такой обман, зная, как Марк относится к колдовству? А он? Как он мог быть таким беспечным?

– Амарта – мой враг, Меллина, – произнес он, глядя на нее с пристальным подозрением. – Она ищет моей смерти. И будет использовать все, чтобы достичь своей цели.

– Амарта? – глаза девушки вспыхнули негодованием, губы сжались. – Змея! Да как она смеет! – Меллина шагнула к Марку и сжала его руку. Тот вздрогнул от неожиданности: на короткий миг он испугался ее резкой перемене. – Она ответит за это. Я никому не позволю так себя использовать. Мой отец имеет большое влияние на городские власти. Гильдия серых магов узнает, какие козни строит их почтенная гостья за их спинами. Она очень пожалеет, что переступила порог моего дома!

Марк был ошарашен. Меллина предстала перед ним в совсем ином свете. Ласковая, нежная Меллина исчезла. Эта девушка умела защищаться. Она выросла в мире интриг и коварства, и, конечно же, знала, как одни девушки используют и подставляют других в своих играх. Ее обиженно-гневные глаза смотрели прямо, она будто обдумывала план мести.

«Наивная. Не понимает, кто такая Амарта».

Но испугался он не столько за Меллину, сколько самой Меллины. Он понял, что совсем не знает эту девушку. Все, о чем он раньше мог только догадываться, стало пугающе очевидным. Меллина думала, действовала совсем не так, как он рисовал себе в мечтах.

– Меллина, – произнес Марк, собираясь с мыслями. – Зло не совсем такое, каким тебе кажется. Черные маги, как и другие служители зла, будут тебя использовать, пока ты оставляешь им место в своем сердце.

Она смолкла, недоуменно поглядев на него.

– Пойми, жизнь без осознанного смысла – это блуждание во тьме. Но когда ты решаешь посвятить свою жизнь тому пути, ради которого появилась на свет – тьма рассеивается…

Меллина вынужденно вздохнула:

– Давай не будем об этом сейчас.

– Это важно. Я должен был сказать тебе еще при первой встрече.

– Скажешь потом, ладно? – с улыбкой прошептала она, кладя его руки на свои плечи. – Сейчас мы вместе, вот что важно!

Марк бессильно покорился: его хватило только на то, чтобы поднять взгляд к небу. Было больно видеть в Меллине орудие врага, но куда больнее – почувствовать трещину, которая все это время их разделяла.

«Мы чужие друг другу!» – ударила до боли, до судорог очевидная мысль.

– Давай забудем обо всем, – она приложила ладони к его щекам и потянулась к нему губами. – Не будем больше говорить об Амарте. Будем говорить только о нас.

Голос ее стал тих и мягок. Марка снова повлекло к ней, но теперь уже все его нутро кричало: «Остерегайся! Остерегайся!» Страсть, некогда заглушавшая в нем все другие чувствования, вызвала страх и тревогу.

Он отдернул от нее руки и отшагнул назад.

– Меллина, прости, но я должен тебе сказать…

Она вздохнула с плохо скрываемым разочарованием на лице:

– О, только не сейчас!

– Это очень важно. Пожалуйста, выслушай, – почти умоляюще сказал он.

Она промолчала, и Марк воспринял это как знак согласия.

– Ты, наверное, слышала о войнах аделиан с силами тьмы. Слышала о даймонах, о Темном Владыке Падшего города Хадамарте…

– Меня не интересуют амархтонские божества, – сказала Меллина с раздражением. – Истории о вечной войне света и тьмы порой интересны, но они – всего лишь миф.

– Я говорю не о мифах, а о жизни. На юге готовится война за освобождение Амархтона. Это реальная война. Мы все вовлечены в нее.

– Власти Мелиса живут в мире с властями Амархтона.

Меллина отступила от него и заговорила уже с чувством отчуждения:

– Мы были с тобою в Роще дриад. Нам было чудесно вместе. Я была счастлива с тобой, будь ты аделианином, жрецом или магом. Если боги подарили нам любовь, то почему мы не можем принять этот дар?

– Мы любим друг друга, это правда. Но я хочу, чтобы ты стала по-настоящему счастливой. А это нечто большее, Меллина. Пойми, жизнь не состоит из одной любви. Кроме нее, в жизни каждого есть цель, призвание, для которого человек и появляется на свет. Я хочу, чтобы Путь истины открыл тебе глаза. И ты поняла, для чего пришла в этот мир, к чему призвана…

– Ты говоришь об учении, обыкновенном учении! – вскрикнула она со слезной ноткой в голосе. – Какое учение может быть выше любви?

– Это не учение. Это жизнь, – произнес Марк и замолчал, не зная, что говорить дальше и как выйти из этого тупика.

Они чужие друг другу.

В одно мгновение спали последние чары – он окончательно увидел все то, что так красиво прикрывало любовное влечение. У них разные цели, разные убеждения и разное отношение друг к другу. Хуже того, в действительности их взгляды на жизнь, их внутренние ценности были не просто противоборствующими – они были взаимоисключающими. Они просто не смогут уживаться вместе. Ему придется каждый раз раздирать себя на части, выбирая между нею и своей совестью, терзать себя и мучиться, видя, какой беспутной жизнью она живет. Они не будут доверять друг другу. Его будет снедать мысль, что она изменяет ему на своих празднествах страсти, а принимать в них участие самому – значит, предать свое призвание и самого себя.

Но нет, есть и другой путь! Если свершится чудо и он сумеет убедить ее изменить свою жизнь – вот тогда действительно ничто не сможет их разлучить!

– Меллина, пойми, между нами стоит огромная преграда – это не разница в учениях, в которые мы верим, это разные образы жизни…

– Ну и что? – оборвала его Меллина, тут же перейдя в наступление. – Мы любим друг друга, разве этого не достаточно? Какие преграды? Любовь – вот что главное! Что с того, что у нас разные взгляды на жизнь? Любовь все превосходит.

– Если это вечная любовь, а не мимолетная. Эмоции пройдут, а что будет дальше? Наши несогласия перерастут в непонимание: мы начнем ссориться, грызться…

– Какая разница, что будет потом? Мгновение – оно прекрасно! Почему нам не задержать его? Ведь жизнь и состоит из таких мгновений! Цени то, что имеешь сейчас!

Марк покачал головой.

– Я не верю, что тебя устраивает минута удовольствия, за которой придут годы сожалений и боли. Но я верю в жизнь, которая состоит из постоянных времен радости – проходит одно, начинается другое.

– Что может быть прекраснее чувства вечной страсти? – выпалила Меллина, вкладывая в свои слова всю пылкость своей натуры. – Мы можем каждый день встречаться в удивительных уголках Мелиса и наслаждаться любовью. Это же прекрасно!

– …И чувствовать, как нас разделяет внутренняя пустота? Чувствовать, что наши истинные желания не объединяют нас? Нет. Прекрасно – когда мы живем и дышим одной целью. Когда наши внутренние миры соединяются в одно горячее чувство, когда наши сердца бьются в единстве. И новое утро приносит не горести «как нам жить дальше?», а радость жизни – ощущение того, что мы живет одним и верим в одно.

Глаза Меллины заблестели слезами:

– В Мелисе тысячи людей разных учений живут вместе. Их объединяет любовь. Они могут почитать разных богов, но это не мешает им любить. Все так живут, все наслаждаются любовью. Разве аделиане не могут наслаждаться тем, чем наслаждаются все другие?

– Могут. Но та любовь, о которой ты говоришь – она поверхностна. Люди наслаждаются этим, чтобы прикрыть пустоту, потому что не видят ничего лучшего…

– А если я не хочу лучшего? – воскликнула Меллина. По щеке ее побежала слеза. – Я хочу быть как все!

– Зачем, зачем тебе быть как все, если ты для меня единственная? Ты уникальна, твоя душа богата. Веря в то же, что и я, ты ничего не потеряешь. Ты найдешь себя, найдешь, для чего тебе даны твои таланты, увидишь свой путь. Не общий путь толпы, делающей из тебя рабыню обычаев и настроений общества, а свой личный путь. Увидишь, что жить, исполняя свое призвание, несравненно лучше, чем жить однодневными удовольствиями. …Не плачь, прошу тебя. Я очень тебя люблю…

Меллина утерла слезы и печально отвела взгляд в сторону:

– Какие-то принципы, какое-то призвание. В мире, который я знаю, все проще и понятнее. Никаких запретов, никаких предписаний. Твое учение грубое и жестокое. Неужели твои боги так немилосердны, что противятся нашей любви?

– Мир, который ты знаешь – это мир интриг, коварства и подлости. Ты видела Амарту, видела серых магов, видела многих других людей. Ты лучше меня знаешь этот мир. Жить в согласии с окружающими до тех пор, пока это выгодно, а если нет – устранять других и отстаивать себя – вот принцип этого мира. А учение, которым я живу, совсем не жестоко. Оно открывает глаза на то, кем ты есть. И я знаю, что Бог, в которого я верю, хочет видеть тебя счастливой. Как и я.

Меллина задумалась, глядя куда-то в траву. У Марка все внутри горело, он был взвинчен и напряжен как на турнире Светлой арены, а сейчас и вовсе затаил дыхание. Похоже, в ее сердце идет борьба. Она думает, выбирает, колеблется. Всей душою желая ей помочь, Марк не смел сказать и слова, опасаясь чем-то помешать…

«Мы чужие друг другу, – продолжала его бить одна и та же мысль. – Если Путь истины не объединит нас…»

Губы ее шевельнулись, она приготовилась к ответу. Марк перестал дышать, с надеждой вглядываясь в ее лицо. Неужели?

– Почему ты не принимаешь меня такой, какой я есть? Я люблю тебя, не требуя ничего взамен, а ты ставишь какие-то условия. Мне не нравится аделианское учение, но я люблю тебя, будь ты хоть трижды аделианин. Я же не требую от тебя поклонения Бассарею! Почему же для тебя обязательно, чтобы я верила в твой Путь истины? Почему ты ценишь принципы выше любви?

У Марка упало сердце. Она ничуть не боролась с собой. Просто обдумывала ответ.

– Потому что я желаю тебе добра. Я хочу, чтобы ты изменила свою жизнь не для меня, а ради своего счастья. И хочу, чтобы наша любовь стала совершенной. Иначе нас рано или поздно разорвут противоречия. Мы можем скрывать их, делать вид, что все прекрасно, не говорить о них. Но однажды мы все равно поймем, что ошиблись, приняв любовную страсть за счастье.

– Значит, то, что было между нами – не любовь? И мы не были счастливы в Роще дриад? – воскликнула Меллина почти с отчаянием.

– Что ты, конечно… любовь, конечно… счастливы, – заговорил он спешно и сбивчиво. – Но поверь, что есть нечто большее, лучшее. Когда мы имеем одну цель, верим в одни идеалы. Наши сердца бьются в едином духе. Мы читаем мысли и понимаем друг друга без слов… Я не знаю, как объяснить, это необъяснимо. Это не просто страсть, не просто влюбленность. Это любовь в любви, жизнь в жизни…

– Хорошо, я согласна отступить от своих принципов. Хочешь, я не буду служить Бассарею?

На какой-то миг у Марка вспыхнула надежда. Но как вспыхнула, так и погасла. Это всего лишь слова!

А может, хватит и слов? Может, забыть об этом разговоре, обнять ее и пойти куда-нибудь к побережью?

«Мы чужие друг другу, – неотступно преследовала мысль. – И если Путь истины не объединит нас, то не объединит никакое побережье. Одна страсть, страсть и еще раз страсть, ведущая в туманы Белого забвения».

– А ты сможешь расстаться со своим образом жизни ради нашей любви? – сделал Марк последнюю попытку. А что, если их любовь действительно так сильна, что сможет подняться над разными мировоззрениями, сделать чужих близкими? – Сможешь ли ты отказаться от пошлых празднеств, от развлечений, которые прославляют распутство? Боюсь, что не сможешь, пока ты не познала другие ценности. Поверь, прими решение измениться – и увидишь такие красоты жизни, о которых никогда не догадывалась. Увидишь, как прекрасно иметь достойную цель, свой личный путь. Видеть, что твои слова и дела изменяют чью-то жизнь, как благодаря тебе мир меняется к лучшему. Понимаешь меня?

Меллина молчала недолго – ровно столько, чтобы обдумать и оценить последнее сказанное Марком. Он чувствовал и понимал, что неискренен. Он пытается учить ее тому, чего сам не знает. Его немногочисленные подвиги не открыли ему глубину Пути истины. Его неискренность очевидна. Он сам себе не верит. И с каждым мгновением Марк чувствовал, как капля за каплей утекает последняя надежда.

Меллина вдруг предстала перед ним холодной как статуя; голова ее чуть наклонилась, глаза смотрели почти исподлобья, а чувствительные приоткрытые губы безрадостно прошептали:

– Видят боги, я пыталась понимать тебя. Ты прав в одном – мы слишком разные. Что общего между нами? Теперь я вижу, что ничего.

Теперь и Марк видел, что Меллина и на миг не задумывалась измениться. Она всей душой желала счастья, но по-своему понимала его. Если бы она была уверена, что найдет счастье с Марком, то она смирилась бы и пошла навстречу. Но такой уверенности у нее наверняка не было. Она хотела гулять с ним по Роще дриад и предаваться утехам. А когда надоест – расстаться и найти кого повеселее. «Не противься страсти, наслаждайся каждым ее мгновением», – до Марка дошел весь смысл ее слов только сейчас, когда любовный дурман отступил и разум, о чудо, наконец вернулся к нему. У них нет будущего. Как бы она ему ни нравилась, он никогда не сможет жить ее жизнью, а она – его.

А он? Он сам создал себе иллюзию, влюбился в иллюзию и тешил себя иллюзией. И не было бы сейчас нужды разрушать идола, если бы он сам не создал его.

– Отец правильно поступил, что не отдал меня в школу прорицания, – вымолвила Меллина, бросая прощальный взгляд. – На самом деле, я плохо угадываю людей.

Она взяла его за руку, и Марку, вопреки всему, вдруг почудилось, что она ищет примирения. Но она лишь молча вложила ему в руку драгоценный камень.

– Я искала встречи не из-за подарков. Мне просто было хорошо с тобой.

Она повернулась, чтобы уйти, но Марк удержал ее за руку.

– А я сделал тебе подарок не для того, чтобы завоевать тебя, – проговорил он, вкладывая рубин обратно в ее теплую ладонь. – Я просто хотел сделать тебе приятное, – он слегка зажал камень в ее руке. – Не будь так жестока. Оставь мой подарок себе.

Она снисходительно и даже, казалось, с пониманием кивнула. А затем они пошли по тропинке назад.

Они вышли на аллею. Рассвело. Дорога, ведущая в центральную часть города, уже была многолюдна. Горожане спешили по своим делам, и лишь изредка можно было увидеть какого-то праздно шатающегося забулдыгу, не протрезвевшего после пьяной ночи.

– Прощай. И да хранят тебя твои боги, имен которых я не знаю, – вымолвила Меллина, стараясь выразить в голосе гордое достоинство.

– Меллина, подожди! – Марк поспешно преградил ей дорогу. – Прости меня.

Она усмехнулась: не гордо, не надменно, а очень легко и свободно, как если бы он сказал какую-то незатейливую, но милую шутку.

– За что?

– За то, что так вышло.

Девушка пожала плечами.

– Если для тебя это так важно… пусть будет так. Будь счастлив.

– Будь счастлива, Меллина.

Она пошла по аллее, теряясь в людной толпе, а Марк остался на месте. В какую-то минуту он сорвался и бросился вслед, но тут же остановился. Нет! Это бессмысленно. Он сделал все, что мог. Пройдя столько испытаний, познав столько опасностей и злоключений, после славной победы на Светлой арене – он потерпел поражение в беседе с простой девушкой. Если бы кто-то предложил ему обменять вчерашний триумф на победу за сердце Меллины – о, он бы согласился без раздумий! Но таких чудес не бывает. Он знал на что идет, когда затеял этот разговор. Пытаясь показать ей дорогу новой жизни, он сознательно бросил на кон взаимоотношения. И проиграл.

– Прости меня, Господи, – произнес Марк, – только сейчас я понял, насколько был глуп.

Она уже ушла, исчезла, растворилась в толпе, а Марк все стоял и смотрел ей вслед, пока в него не врезался какой-то полуголый мелисец, томно икающий с перепоя, очевидно, после бурного ночного веселья у Кипарисовой дороги.

* * *

Марк возвращался к дому Автолика далеко не с той живостью, с какой вышел из него. Он ступал медленными шагами, низко опустив голову на грудь. Его мучила мысль, что он не желал даже думать о том, какая пропасть лежит между ним и Меллиной. Он шел на поводу у страсти, а страсть затуманивала разум. Теперь он вспомнил, как не хотела Меллина говорить «о божествах» еще тогда, в Роще дриад, вспомнил, как слепо верил, что, вернувшись в Мелис, убедит ее изменить жизнь.

Мысль о том, что, возможно, не все потеряно, он отбросил как глупую и наивную. Нет, вот теперь-то, действительно, все кончено! Пройдет немного времени, и Меллина будет гулять в Роще дриад с кем-то другим. Марк потерял ее так же внезапно, как и встретил.

«Почему? Ради чего я все разрушил? Когда я еще был так счастлив, как с ней в Роще дриад?» – задумался он с болью. Ему стало невыносимо жаль себя. Он отказался от самого желанного, что у него было в этом мире и ничего не получил взамен. Ничего. Одна пустота. И боль.

«Путь истины… не просто набор догм и правил, а осознанный путь всей жизни того, кто называет себя адельфом», – пришли на ум слова епископа Ортоса.

И тут он понял: епископ был бы рад его решению! Да, уж он бы одобрил и похвалил его, это точно. А раз так, то и сожалеть нечего.

И это чувство, чувство победы над самим собой, над сильнейшим соблазном в своей жизни, словно наполнило его какой-то светлой силой. Да, он пережил крушение. Но крушение – еще не конец. Он стал сильнее. Он стал умнее. И даже если вся история с Меллиной была от начала ошибкой, он не будет сожалеть. Потому что эта ошибка изменила его. В чем именно – покажет время.

После этой мысли, словно сбросив часть бремени, Марк пошел более легким шагом и глаза его поднялись к утреннему небу.

* * *

Через час он уже прощался с Автоликом под приветливыми лучами солнца.

– Наши пути расходятся, но цель остается одна, – сказал Автолик, проводив его до дверей. – Кто знает, быть может, следующая наша встреча будет на крепостных стенах Амархтона?

– Встретимся, обязательно встретимся. Если у нас одна цель, то наши пути обязательно пересекутся. И каждый из нас совершит свой подвиг.

Вольный стрелок обнял Марка на прощание.

– Кстати, Автолик, где здесь можно найти оружейную лавку?

– У меня, – кивнул тот.

– Я хочу купить метательные кинжалы.

– Для хранительницы? Позволь, этот подарок для нее сделаю я.

Автолик вернулся через минуту с кожаным свертком.

– Вот, передай от меня. Это кое-что получше тех, что я подарил ей в прошлый раз. Ну, храни тебя Небо. Гай проведет тебя к каравану королевы. По дороге зайдите на базар, обменяете камни на динары.

На том и расстались. К дому Автолика уже сходились люди, восхищенные победой аделиан на Светлой арене, а Марку совсем не хотелось, чтобы его сейчас донимали расспросами о турнире.

Протискиваясь через тесные толпы мелисского базара, Гай провел Марка к богатой лавке старого ювелира. Спустя четверть часа жарких споров Гай продал купцу один из драгоценных камней – крупный берилл цвета морской воды. Карманы Марка заметно потяжелели от монет разных номиналов. С продажей остальных камней Гай посоветовал не торопиться, поскольку путешествовать легче и безопасней с маленьким мешочком, чем с мешком монет. Марк согласился: куча денег ему ни к чему. Да и полученные динары оказалось потратить непросто.

Прежде всего, Марк посетил лавку сладостей, запримеченную еще во время своего первого посещения мелисского базара. Тогда ему приходилось только облизываться, сейчас же он мог скупить ее полностью. Стараясь отвлечься и не думать о Меллине, он съел несколько кусков ароматной халвы, тающей во рту, попробовал меда, орехов, сладких фиников, после чего почувствовал себя объевшимся сластеной. А выбор сластей оставался широким: одной халвы было видов двадцать, а меда – и того больше, и еще много разнообразных изделий самых необычных форм.

Безучастно отвечая на расспросы продавцов, Марк признался, что едет через Желтые пески, и тут же веселая торговка предложила ему купить для сластей зеленую корзину, сплетенную, казалось, из живых стеблей. Внутри ее царила прохлада. Думая о своем, Марк покачал головой. Торговка же восприняла это как сомнение покупателя в товаре. Поднялся крик, прибежал пухлый толстяк, хозяин лавки, и принялся уверять так настойчиво, что отказаться было невозможно. Толстяк что-то долго втолковывал, называл замысловатое название вечнозеленого растения, из которого была сплетена корзина, способная, якобы, сохранять свежеть и прохладу в самых знойных пустынях. Марк не особенно в это верил, но согласился, не желая спорить. В корзину ему положили всего понемногу, в результате чего она оказалась забитой доверху. Стоило это совсем недорого.

Покинув лавку, Марк пошел во фруктовый ряд, где, поддавшись уговорам торговцев, пришлось купить еще одну зеленую корзину. Не прошел он и половины ряда, как она наполнилась диковинными сортами винограда, персиков, пахучей айвы и других фруктов, названий которых Марк не знал.

Затем он решил купить друзьям по подарку. Счастье, что Гай хорошо ориентировался на базаре, иначе Марк задержался бы на целый день в переполненных многоликой толпой лабиринтах торговых рядов. С проводником все было намного проще.

Для Хариса Марк купил совершенно новый походный плащ, крепкий и плотный, с вышитыми рыкающими львами. Вспомнив, что после драки в доме Амарты у странствующего рыцаря не осталось целой рубашки, Марк купил ему две белых. Торговец был очень доволен, продав дорогой плащ, и аккуратно завернул покупки в тонкую ткань. Для Флои и Никты в ювелирной лавке Марк приобрел по радужному браслету. Ювелир уверял, что если такой браслет потереть рукой, он будет сиять на солнце за три полета стрелы и что этим сиянием можно посылать друг другу знаки. Иалему Марк решил подарить саженцы куста роз, образцы которого заприметил в цветочных рядах. Розы восхищали своей нежной красотой лепестков и суровой строгостью шипов. Спросив, приживется ли куст в Зеленой идиллии, Марк выслушал длинную тираду скороговорной речи цветочницы о том, что долина Анфея для роз – наилучшая. По утрам куст будет распускаться розовыми бутонами, а к вечеру – приобретать перламутровый оттенок, отражая зелень травы. Если все это правда, то скоро удивительный куст скрасит цветник Иалема. Подумав, что справедливо будет подарить что-то и своему новому учителю, Марк купил красивую походную флягу в кожаном чехле, вспомнив, что Калиган таскал с собой не слишком удобный бурдюк. Для Автолика Марк отыскал в цветочной лавке самую пышную декоративную пальму, которая должна безупречно вписаться в его летний сад. Купив ее вместе с горшком, Марк поручил продавцу доставить ее на дом Автолику, добавив за доставку несколько сиклей.

С таким грузом добраться до каравана было сложно и вдвоем, а потому Гай нанял повозку, пояснив старику-извозчику, куда отвезти Марка.

В отходящем караване Марк без труда нашел роскошную, оббитую золотыми узорами карету королевы Сильвиры с флагом Армии Свободы. Из разговоров охранников Марк узнал, что эта карета – подарок короля Морфелона, сама же королева предпочитает более скромные средства передвижения. Подарок свидетельствовал, что переговоры в Морфелоне завершились успехом.

К карете его не подпустили. Однако королева сама увидела Седьмого миротворца и распорядилась найти для него место. Марка разместили со всеми корзинами в просторной повозке, накрытой полупрозрачным тентом от солнца.

В первый день пути Марк увиделся с Этеоклом. Принц Южного оплота почтенно приветствовал Седьмого миротворца, поздравил с победой на Светлой арене и пообещал записать его на встречу с королевой.

– Сиятельная королева вспоминала о тебе, Маркос, – сказал Этеокл. – Осведомилась, едва я приехал в Морфелон. Теламон больше не пытался посадить тебя под стражу?

– Нет, не пробовал.

– Он понял меня на нашей последней встрече, – Этеокл благородным кивком головы и чуть надменной усмешкой заверил, что Теламона Марку можно не опасаться. – Близится битва за освобождение Амархтона – счет пошел на дни, так что ты скоро займешь свое место в союзной армии.

– Союз с Морфелоном заключен? – справился Марк.

– Да, свершилось. Скоро морфелонские войска подойдут вместе с войсками юга к стенам Амархтона. Непросто нам дался этот союз. Морфелонские князья не хотят раздражать Хадамарта. Живы еще в памяти страшные годы Лесных войн. Да и все еще на слуху поражение в Темной долине, после которого владения Хадамарта распространились до берегов Эридана. Но наша королева убедила и Сиятельнейшего Патриарха, и Совет епископов, что войны все равно не избежать. И если не поразить врага на его земле, то придется разбираться с ним на своей.

– Разумно, – согласился Марк. – Тем более, что Хадамарт и так ведет тихую войну с нами.

– Это верно. Он раскинул сети по всему югу, бодрствуя над ними, как паук над своей паутиной, все нити которой держит перед собой. Он отравил амархтонцев равнодушием, чтобы ни у кого не возникало и мысли о свободе. Тех же, кто не желает мириться с рабством равнодушия, ссылают в настоящее рабство – в Подземные копи под Амархтоном. Они тянутся под Драконовыми скалами до Диких гор. Подземная тюрьма-прииск. Там трудятся обреченные, добывая за еду драгоценные и полудрагоценные камни, которые так любит морфелонская знать. Многие селения Выжженных земель медленно вымирают, но что хуже всего – власть равнодушия подавляет их волю. Они не могут восстать против сил тьмы. Тот, кто все-таки сопротивляется, пишет послания в Южный оплот с мольбою о помощи. За последние годы таких посланий накопились тысячи.

– На морфелонские власти эти послания вряд ли влияют, – сказал Марк, вспоминая процессию несчастных крестьян из Мутных озер под стенами Иерона.

– Тоже верно. Морфелонцы боятся грядущей войны с Хадамартом, но боятся и того, что раньше или позже он доберется до их провинций. Его легионам ничего не стоит перейти через Дикие горы в земли Туманных болот, где у него немало союзников. А оттуда – через Мелис, хранящий лояльный к Амархтону нейтралитет – прямая дорога на Морфелон. Хадамарт давно бы это сделал, если бы не крепкая власть Южного оплота. Если, убереги Всевышний, наша южная твердыня падет – судьба Морфелона будет предрешена.

Этеокл обнял Марка как побратима по оружию.

– Но этого не случится. Пока Сильвира – королева Южного оплота, пока мы с тобою верны своему призванию – Армия Свободы будет освобождать падшие земли, шаг за шагом, – убедительно сказал в своей возвышенной манере принц.

Повстречаться с королевой оказалось непросто. До Горной таможни она постоянно говорила с какими-то рыцарями и вельможами. На таможне пошлин с Марка никто не требовал: королевский казначей уплатил за всех, кто едет с королевой. Кормили его тоже бесплатно, причем, довольно неплохо. Это был легкий поход.

Встретиться удалось только под вечер четвертого дня пути – на ночлеге за Горной таможней. Посыльный пригласил Марка в шатер, где кроме королевы не было ни души. Сильвира выглядела уставшей, хоть и скрывала это. Облаченная в легкую белую накидку поверх кольчуги, она без расслабленно сидела на устеленном толстой тканью походном кресле за столом и читала при свете лампады очередное донесение.

– Сразу перейдем к делу, Маркос, я очень занята, – произнесла королева, не отрываясь от чтения. – Что ты хотел узнать?

Марку показалось, что особого интереса к нему она не питает, для нее он просто очередной посетитель, нуждающийся в совете.

– Свою миссию. Епископ Ортос говорил, что вы многое знаете о миротворцах.

– Я многое знаю о миротворцах, но почти ничего о тебе. Личное направление ты должен получить от пророка.

– Пророк Эйреном из Зеленой идиллии изрек обо мне пророчество.

В глазах королевы появился интерес, она подняла, наконец, к нему взор.

– Ты услышал его?

– Я помню пророчество наизусть. Вот послушайте…

Королева глянула на него со строгим выражением глаз.

– Кто еще кроме тебя, пророка Эйренома и его маленькой Циэли знает о твоем пророчестве?

– Больше никто.

– Это хорошо. А епископ Ортос позволил тебе рассказать пророчество мне?

– Да, конечно… – Марк был удивлен вопросом. – Он очень хотел, чтобы я встретился с вами.

– Тогда я слушаю.

Марк начал, делая короткие паузы между четверостишиями. Королева слушала внимательно, лишь изредка щуря глаза, как будто о чем-то смутно догадывалась.

– Твое пророчество словно разделено на видимую и скрытую грани, – произнесла королева с задумчивостью, когда Марк закончил. – Видимая мне ясна – Седьмой миротворец должен возродить утраченный символ. Для того ты и призван взойти на Башню мрака.