Текст книги "Восхождение миротворца"

Автор книги: Павел Александров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

И вдруг победный марш морфелонцев и южан смолк. На какой-то момент перед осажденным городом воцарилась зловещая тишина, сменившаяся нарастающим шумом. Звук был таков, будто закопошился огромный муравейник.

Королева услышала этот звук, и ее веки дрогнули:

– Храни нас Всевышний. Это эриты.

О сеющих раздоры эритах, погубивших не одну армию, слышали все, но почему-то мало кто обратил внимание на сотни вырывающихся из норок мелких существ, похожих на сморщенных обезьянок. Спустя минуту эриты вторглись в стройные колонны и там мгновенно воцарился хаос. Движение остановилось, воины затеяли между собой озлобленный спор. Давние обиды и недоразумения вырвались наружу.

Королева за стенами крепости не видела, что происходит в поле, но всей душой чувствовала как войска Феланира, Кенодока и Теодеция превращаются в переругивающуюся толпу. Воины, только что шагающие вместе навстречу победе, яростно кричали, размахивали руками, ругаясь с соратниками. Где-то щиты ударились о шлемы, где-то скрестились мечи…

– Эриты… проклятые эриты, – королева издала не то вздох, не то стон. – Феланир, Кенодок, вы позабыли, что такое Сила единства?

Но политарх Южного оплота и князь Мутных озер только растерянно смотрели вокруг, не зная, что делать с собственным войском. Теодеций, возглавлявший колонну хранителей традиций, лишь испуганно хлопал глазами, не понимая, что произошло с его преданными собратьями и почему они выбрали для пересудов такое ответственное время, такой гневный тон и такие оскорбительные слова.

Разделения не минули и когорты лучников, сформированной в основном из морфелонцев и южан.

– Ты что, снюхался с нечистью? Самострелами пользуются даймоны! Ты используешь оружие тьмы! – кричал кто-то из морфелонцев побратиму-южанину, сжимающему самострел.

– Да ты на свой лук посмотри, это посмешище, а не оружие! – отвечал южанин.

– У вас и стрелы нечистые! – кричали морфелонские лучники.

– Зато ваши луки – гнилье! Недаром о гнилости морфелонских луков ходят легенды по всей Каллирое!

Кое-кто из лучников уже смотрел на союзника через наконечник стрелы. Начальник лучников Дексиол тщетно пытался примирить своих подопечных.

– Коня мне! – приказала королева.

– Опомнитесь, моя королева! – схватил ее за край железного наланитника принц Этеокл. – Враг только и ждет, чтобы вы покинули крепость. Посмотрите на правый фланг. Если мы сейчас же не атакуем даймонов, они атакуют нас!

Королева тяжело дышала, теряя хладнокровие. Одно неверное решение приведет к горам трупов, к позорному поражению и плену. Оставаться на месте и ждать, когда армия сама распознает смертельную западню эритов? А вдруг это и есть роковая ошибка?

– Трубач, за мною! Труби Зов единства!

Она вскочила на коня и помчалась через проломленные врата в амархтонское поле.

– Воины Спасителя!!! – возгласила королева во всю силу. – Вы готовы продать душу Амартеосу, чтобы доказать свою правоту? Раскройте глаза и узрите ваших врагов! Изгоните эритов!

Королева повернула назад за крепостные стены, а ее трубач поскакал к войскам, трубя во всю мощь призыв к единству.

Когорты южан радостно загудели: боевой клич королевы всегда поднимал их боевой дух. Мельтешащие под ногами мелкие гаденькие существа тут же были замечены и изведали увесистых пинков. Бить их мечом или секирой было опасно из-за риска задеть своих.

В рядах морфелонцев смятение было более угрожающим. Неопытные младшие военачальники, испытавшие страх от магического облака, а теперь обольщенные эритами, отдавали совершенно бестолковые команды. Один из сотников повернул своих людей назад к лагерю, другой – приказал возводить укрепления, третий отдал и вовсе гибельное распоряжение – рассредоточиться и спасаться бегством. Князь Кенодок кричал и ругался, брызжа слюной, глядя как его войско превращается в неконтролируемую толпу. Его ближайший соратник, военачальник королевских войск Ивор, грозный и могучий рыцарь с большими усами и бородой, хватал огромными ручищами сотников и тряс, вразумляя.

Движение морфелонцев к входу в город остановилось.

Крепость страха, где возле разрушенной башенки еще сражалась горстка булавоносцев Гурда, была почти полностью заполнена фоборами. Их магия была не так уж и сильна, но им помогал некто, кто был гораздо сильнее любого мага. Страшный властитель тьмы в короне из живых шевелящихся змей, обвивающих шесть диадем, направлял силу фоборов так, чтобы морфелонцы и не думали идти в атаку. А им, движимым лишь чувством долга и воинской повинностью, многого и не нужно было.

А с Крепости отчаяния маги Темного Круга, огражденные от штурмовой команды стеной огня, творили волшбу, бьющую в уши южан опустошающими словами:

– Вам не взять город! Сильвира обманула вас! Вы ничего не измените!

– Амархтонцы не хотят вашей свободы! Никто из горожан не верит вам!

– Вы зря проливаете свою кровь! Уходите! Поищите себе подвигов в Диких горах!

– Вы не нужны этому городу!

– Вы никого не спасаете, а лишь ищите себе славы!

Голоса магов усиливались не только колдовской мощью, но и свистом двух гарпий, паривших над полем в поисках жертв. Южане политарха Феланира держались, но все были уже на пределе. Какой-то копейщик не выдержал и бросился из строя, надеясь спастись бегством. Куда там! Молниеносный рывок – и воин с воплем вознесся ввысь в когтях крылатой бестии. О том, что гарпии похищают отчаявшихся людей, уже знали все, но даже страх перед кошмарным пленом не удерживал воинов от бегства. Сам политарх не был трусом, держался Пути истины, насколько это было в его силах, и все же он не был тем отважным полководцем, который сам бросается на вражеские укрепления и ведет воинов за собой. Его избрали городским главой Южного оплота за мудрость в управлении и справедливость в правосудии, но он оказался не готов возглавить трехтысячное войско. Весь поход на Амархтон его томило злое предчувствие. Он боялся, что если не вернет вверенных ему людей, то в Южном оплоте его имя будет связано с кровью и слезами. Падет его авторитет, падет его власть. По этой причине Феланир не взирал на слова своих решительных советников и старался оттянуть час, когда его люди ввяжутся в кровавый бой.

А пока – три тысячи его воинов бездействовали, испытывая на себе всю мощь вражеских голосов, внушающих страх и отчаяние.

* * *

К королеве, глядящей из круга своего рыцарского корпуса на грозные стены дворца, подъехал посыльный:

– Сиятельная королева, одна из наших частей начала штурм Крепости страха!

– Зачем? – удивилась королева. – Мы можем легко взять ее изнутри.

– Не могу знать, сиятельная королева. Эти воины не из Армии Свободы. Их около двух сотен и все в желтых плащах Мелиса.

– Это Автолик! Он пришел! – уверенно сказала королева и улыбнулась. – И как всегда, все делает по-своему.

Известие придало королеве сил. Почему-то этот искатель приключений из Мелиса, из-за которого в прошлом было столько неприятностей, вызвал у нее обнадеживающую улыбку. «Все не так плохо, – подумала она. – Если он возьмет левую городскую стену, то вся крепость будет в наших руках. А это уже что-то!» О том, что после крепости им предстоит штурмовать Аргос, королева старалась не думать.

Заняв пост на стрелковой вышке, Дексиол с недоумением наблюдал, как вольные стрелки из Мелиса ставят одну лесенку на другую, забивают крючья, натягивают тросы.

– Прикройте этих безумцев, – приказал Дексиол.

И махнув рукой, послал на бойницы левой стены дождь стрел. Вольные стрелки и сами начали обстреливать вражеские позиции. Те, кто оставался у стен, прикрывали тех, кто взбирался наверх. Снаряженные в легкие кольчуги и плащи, вооруженные луками размером в человеческий рост, воины Ордена вольных стрелков даром стрел не пускали. Каждый фобор, что высовывался из бойницы, отлетал назад, пронзенный длинной стрелой.

К стрелковой вышке Дексиола подъехал на колеснице князь Кенодок.

– По какому праву этого прохвоста и разбойника допустили к сражению? – недовольно надул щеки князь.

– Он сам пришел, – лаконично ответил Дексиол, с уважением глядя, как его бывший ученик, а ныне – глава Ордена вольных стрелков – лезет на высоченную стену. – Только погляди, он первым взобрался наверх!

– Как взошел, так и сойдет, – с презрением отозвался Кенодок и приказал возничему повернуть колесницу к политарху Феланиру. – Здесь не Светлая арена. Здесь побеждают, а не выигрывают.

* * *

Автолик, подошедший со своими двумя сотнями вольных стрелков, отсиживаться у стен не собирался. Он видел и понимал, что разрозненные эритами войска хранителей и морфелонцев – идеальная мишень для атаки с фланга. Ясное дело, сейчас Хадамарт выдвинет свою конницу. На горизонте, правда, никого не видно, но Темный Владыка – мастер на быстрые переброски войск.

Так что вольным стрелкам нужно как можно быстрее убираться с поля. Автолик решил, что Крепость страха, заполненная фоборами – самое подходящее место. Пока враг бросает силы во всеобщее месиво на городской площади, Автолик со своими лучниками захватит левую крепостную стену и накроет с нее врага ливнем стрел.

Глава вольных стрелков не стал состязаться в меткости со своими людьми, обстреливающими бойницы. Он первым кинулся на стену, быстро перебирая пальцами тросы штурмовых лесенок. Разрушенные во время панического отступления морфелонцев осадные башни никуда не годились.

Выбравшись наверх, Автолик лихо перемахнул через крепостные зубцы, выхватил из-за спины легкий меч. Ого, сколько здесь неприятелей! А это что за чудище управляет фоборами?

Змеи на короне властителя тьмы зашипели. Архидаймон обернулся к своему противнику. Автолик рубанул одного фобора мечом по черепу, другого сбил ударом ноги и вдруг ощутил силу наваливающегося страха. Автолик сделал шаг, второй… нет, с такой силы заклятием ему не справиться. Страхи, врывающиеся в разум, породят там таких чудовищ, что рассудок просто не выдержит. Это заклятие не остановить, не сблокировать. Если только…

Автолик с силой оттолкнулся от крепостного зубца, во весь дух полетев навстречу архидаймону страха. Единственный способ выжить сейчас – глянуть страху в глаза. Отточенные годами рефлексы помогли выплеснуть Силу отваги. На весь прием ушло не больше секунды: черный палаш отведен в сторону, острие меча вонзается туда, где у архидаймона должно быть горло, удар ноги сбрасывает пораженного врага со стены…

Уф-ф-ф! Уже легче. Автолик вытер холодный пот. Оставшись без властителя, фоборы спешно поползли назад по каменным ступеням, теснимые остальными вольными стрелками. Славное начало! Крепость страха взята сходу и почти без потерь, не считая нескольких спасовавших перед чарами страха стрелков. Так, а что здесь делают эти морфелонцы, обвешанные с ног до головы железом?

Морфелонский здоровяк Гурд сбил ударом булавы последнего фобора, сбросил шлем и, кряхтя от радости, обхватил Автолика:

– Гром небесный, да это же ты, мастер Светлой арены! Славный турнир, дружище! Гадес меня сожри, если ты не подоспел вовремя, вольный стрелок! Эти твари душу хотели из меня выпить, да где им! А знаешь, почему?

– Потому что у тебя ее просто нет! – прокричал со смехом Автолик, хлопнув его по нагрудной броне. – Разве может обитать душа в эдакой дробильной машине!

Здоровяк поначалу не понял, что тот хотел сказать, но вскоре разразился таким могучим хохотом, что его услышали и на другой крепостной стене.

– Прикройтесь щитами и отдышитесь покамест! – крикнул Автолик булавоносцам, которых оставалось на стене десятка два. Кто-то бросил им флягу с водой. – Сейчас у нас будет еще жарче! Так, а что у нас на правой стене делается?

Завидев, что Крепость страха пала, архимаг Калид, похоже, понял, что удерживать Крепость отчаяния бессмысленно. Маги уходили через подземные переходы во дворец, подпалив за собой свою оборонительную башенку. «Излишняя предосторожность, – усмехнулся Автолик. – Никто все равно не сунулся бы за ними, боясь магических ловушек».

– Клеант! Ты со своими – проверь крепостные башенки! Иолас, следи за окнами Аргоса!

Бывшие участники турнира Светлой арены, а ныне – боевые соратники, бросились выполнять приказы. Сам Автолик осторожно высунул голову, глянув во внутреннюю часть крепости. «Ого, да у них тут контрудар намечается!» Вдоль кузниц и мастерских, построенных под Крепостью страха, двигались шеренги даймонов. «На королеву идут, ясное дело!»

– А ну-ка, спутаем им планы, почтенные! – скомандовал Автолик, натягивая лук. Вслед за ним взметнулись еще полсотни луков. – По архидаймонам метьте! На однорогих стрелы не тратить!

Обстрел с Крепости страха стал для властителей тьмы полной неожиданностью. Длинные стрелы вольных стрелков с легкостью пронзали черепа архидаймонов и даймонов-вожаков. Увидев, как рушатся вожаки, даймоны переполошились: их стройные ряды смешались и рассыпались.

– Недурно получилось! – Автолик обратил лук в сторону Аргоса. Там, на широком балконе, защищенном каменной оградой, творилась какая-то темная волшба. Чем-то настолько страшным и гибельным веяло оттуда, что Автолик сразу приковал взгляд к подозрительному балкону. – Иолас, продолжай валить вожаков!

– А ты чего?

– А я увидел кое-что поинтересней.

* * *

Афарей уже рвался назад в бой, моргая полупрозревшими глазами. Когда умирают его собратья, он в стороне не останется. Тем более, если появился такой удачный момент для атаки на левом фланге!

– Сиятельная королева, прикажите их атаковать! – крикнул он издали.

Морфелонский принц махал в воздухе мечом, протирая другой рукой глаза, слезящиеся после лечебной мази. С ним вернулись и его молодые львы, все до единого не пожелавшие покинуть битву.

– Действие заклятия слепоты длится недолго, хоть это радует, – произнес Этеокл.

– Сиятельная королева, этот момент ниспослан нам свыше! – кричал Афарей. – Враг в смятении, мы изрубим всю эту орду в прах! Сиятельная королева, мы можем упустить их…

– Подожди… – королева, боясь сделать ошибку, обратилась к Этеоклу. – Думаешь пора?

– Самое время! – ответил принц. Он был польщен, что королева просит его совета, а потому демонстрировал уверенность. – С обоих флангов. Здесь полторы тысячи моих людей, три сотни Афарея, да еще сотня Экбаллара.

– Сиятельная королева, прошу вас! Скорее, пока они не отступили в город! – кричал Афарей.

Королева кивнула:

– Этеокл! Две сотни легкой пехоты – на Крепость отчаяния! Меченосцев – на правый фланг! Экбаллар, за ними! Афарей, на левый фланг! Победа близка! Соберите силы, мои отважные воины! В бой!

Этого приказа ждали все. Афарей радостно заулюлюкал и бросился на дезорганизованных даймонов, уже потрепанных стрелами вольных стрелков. Левый фланг был прорван на одном дыхании.

На правом же фланге южан встретил выстроенный лес пик. Враг здесь хорошо подготовился и ждал удара. Натиск был безуспешен. Даймоны при поддержке страшных исполинов держали свои длинные пики так ровно и крепко, что южанам в легких кольчужных кирасах этот заслон оказался не по зубам. Тщетно люди силились раздвинуть даймонские пики мечами, тщетно пытались достать врага своими короткими копьями. Даже два десятка рыцарей, посланных королевой на подмогу, были здесь бессильны. Экбаллар могучими взмахами двуручного меча раздвинул вражеские пики, но тут же отступил, получив чувствительный удар пикой в нагрудник.

– Назад, старик, назад! – крикнул ему молодой рыцарь по имени Мафет. – Так их не проймешь. Дротики к бою!

И тут, исполины с волчьими головами, возвышающиеся за первыми рядами даймонов, издали жуткий рев. Воздух рассек смертельный свист тяжелых боевых цепей. Звон металла, хруст костей и дикие вопли раздались на площади, когда цепи с ужасающей силой ударили по рядам воинов. Теснимые сзади собратьями, новые воины встали на место павших, тут же встретив второй удар цепей исполинов, сеющих смерть и страшные увечья.

Этеокл, наблюдая за этим из рыцарского корпуса, ужаснулся. Да так изверги положат половину его войска! Не зная, что делать, он уже хотел дать приказ к отступлению, как вдруг случилось нечто неожиданное. Молодой воин из Ордена разбитых оков, которому первый удар цепей снес кисть руки, а второй – сразил насмерть его брата, пришел в безумную ярость.

– Вечная смерть вам, твари! – истекая кровью, закричал он и, совсем потеряв рассудок, бросился в прыжке на острия пик.

Вонзившись в грудь, живот и бедра отчаянного воина, пики согнулись под его тяжестью. Не успели даймоны их выдернуть, как побратим этого безумца ринулся по его телу, прижимая пики к земле. В образовавшийся между рядами разрыв ринулись другие воины Ордена разбитых оков. Южане опомнились: в исполинов полетели метательные дротики, заставив тех опустить смертоносные цепи.

– Мертвых на пики! – выкрикнул Мафет.

Южане послушались первыми – тела убитых побратимов полетели на острия пик. Битва достигла предела ярости, когда даже мертвые помогают живым. Сплоченные ряды даймонов дрогнули, как стена под ударом тарана. В исполинов летели копья и дротики, но они, отмахиваясь от них, как от мух, снова вскинули цепи, чтобы отразить натиск.

– У-у-у, гадесово племя! – вскричал старый Экбаллар, на глазах которого только что погибли два ученика, и ринулся как ураган на оскаленных даймонов.

Враги сразу узнали своего главного противника. Десятки даймонских палашей замахнулись на Экбаллара, но он, словно не видя их, бросился на исполинов. Начался дикий бой, больше похожий на резню. Исполин-вожак первым преградил Экбаллару дорогу, но тот стремительным взмахом своего двуручного меча отрубил ему лапу вместе с боевой цепью и распорол живот. Затем его меч перерубил ногу самого высокого исполина – тот рухнул прямо в гущу двурогих даймонов. Другие разрушители, видя как разъярен Экбаллар, попятились к баррикадам. Весь залитый черной даймонской кровью, сверкая глазами, Экбаллар в гневе рубил врагов и, разгоняя толпу ударами тяжелого меча, валил даймонов на городскую площадь как гнилые деревья.

– Так, так их! Бей! Наступай! – раздавались воодушевленные крики южан.

– Бей однорогих! К Аргосу не пускай!

Даймоны рассыпались по площади и поспешили на защитные укрепления, перекрывающие главную улицу, спасаясь от разъяренных рубил Экбаллара и меченосцев-южан.

А молодые львы, желая искупить свою оплошность, из-за которой полегло столько собратьев, рубили и теснили даймонов на левом фланге. Следуя за своим предводителем, воины налетели на кузницы и мастерские, громя и круша все, что попадалось под разнузданную руку. Почти не встречая сопротивления, молодые львы с яростным ликованием разнесли кузнечные строения: не уцелело ни одно. Черный дым быстро поднялся над крепостной стеной.

Воины, находящиеся перед крепостью решили, что это горожане подняли восстание против Хадамарта, и всеобщий возглас ликования вознесся ввысь:

– Амархтонцы за нас! Теперь мы вместе, мы победим!

* * *

Глава Ордена хранителей традиций, литург Теодеций, ценой сорванного старческого голоса, все же сумел выстроить свои когорты в боевое крыло. Отдельные воины еще переругивались между собой, но последствия действий эритов были с горем пополам устранены и полуторатысячное войско Ордена готовилось войти в Амархтон. Оставалось только дождаться, когда, наконец, построят свое войско морфелонцы.

В этот момент внешняя стена Крепости страха задрожала. В трех местах каменные слои начали осыпаться, так что казалось, стена рушится. Но упала только нижняя кладка кирпичей, а за нею – загрохотали и рухнули тайные подземные ворота. Армия Свободы замерла. Из глубин подземелий Амархтона донесся нарастающий многоголосый рык.

– Амархтонские псы! – прокатилось по рядам.

В поле вылетела огромная свора черных высоконогих псов с львиными пастями и хвостами, подобным змеям, взревела и помчалась в атаку. За ними из подземных тоннелей Амархтона выезжали сотня за сотней грозные черные всадники-изолиты, защищенные чешуйчатой броней и развевающимися на ветру мантиями.

– Копья к бою! Стройся! – скомандовал Теодеций чуть дрогнувшим голосом.

Хранителям традиций предстояло первым встретить врага. Поежившись от ожидания схватки, воины воткнули мечи перед собою в землю и выставили большие деревянные щиты, оббитые железом, подняли копья. У многих дрожали руки, чтобы удерживать плотный строй многим не хватало опыта и выдержки. Застывшие глаза воинов смотрели на приближающийся вихрь черных псов. Тварей окутывал темный магический дым.

– Мы не справимся! Копье не убьет эту трехголовую тварь, – шептались воины.

– Трехголовую? У них одна голова… у них крылья… – говорили другие.

И прежде чем кто-то понял, что черных псов каждый видит по-своему, дикая стая подлетела к войскам. Дрожащие руки хранителей удерживали пики вплоть до того мига, когда вражья стая, подняв тучи пыли и швырнув ее в людям глаза, ударила в самый центр ордена. Десятки тварей с визгом напоролись на железные наконечники копий. Оставляя на первом ряду трупы сородичей, стая перевалила как бушующий поток через щиты. Завязался ближний бой, в ход пошли мечи и кинжалы. Зубы псов лязгали о панцирные доспехи хранителей, когти скрежетали о железо.

– Это обман! – вскричал литург Теодеций, первым распознав трюк врага. – На псов наложено заклятие страха! Каждый видит в них то, чего боится! Оставьте их, ровняйте строй!

Вся атака устрашающей на вид стаи оказалась всего лишь отвлекающим маневром, готовящим дорогу коннице. К тому времени изолиты уже выдвинулись из подземелий. Их лица были скрыты под капюшонами мантий, и оттого они выглядели еще более зловеще. Закованные в черную броню лошади жутко хрипели, вздымали головы, выдыхая холодный пар, а их мутные глаза излучали пробирающую до костей жуть, заражающую чувством безысходного одиночества.

Самые отважные сердца содрогнулись от одного вида конных изолитов, ибо в бой шел главный клинок, гордость Владыки Падшего города. Всадники перешли с шага на рысь, затем на галоп и помчались, страшные, неукротимые, с громом и топотом, как ураган, который должен все сокрушить, все смести с лица земли. Перед ними клубился ледяной пар и дрожала земля.

Политарх Феланир и князь Кенодок, стоявшие в эту минуту рядом, все это видели. Видели это и их воины, устрашенные, но вполне готовые к схватке. Если до сего часа политарх еще надеялся, что Армия Свободы победит и без участия его подданных, то сейчас надежды эти рухнули. Пора принять бой.

Политарх с трудом отвел взгляд от черной орды:

– Достопочтенный князь, переведи свою пехоту к когортам Теодеция. Князь, мое войско обойдет врага с двух флангов, мы зажмем их в тиски и раздавим. Мы сделаем это, только ударь их в лоб. Князь, ты слышишь меня?

Но побледневший Кенодок безумно смотрел на несущийся авангард темной армии. И лишь когда от черных всадников до разрозненного крыла хранителей традиций оставалось полминуты скачки, князь оттолкнул своего возничего, сам хлестнул лошадей и закружил на своей колеснице на месте.

– Спасайтесь! – закричал князь, с трудом разжав побелевшие губы. – Теодеций! Спасайте себя и орден, пока вас не смели!

Глава Ордена хранителей традиций, ничего не слыша, шептал молитвы, обреченно сжимая древний бронзовый меч. Мечи из этого материала давно не использовались, только хранители традиций носили это устаревшее оружие, усматривая в нем чудодейственные свойства.

С амархтонскими псами было покончено, но войско хранителей пребывало в смятении. Воины Тихих равнин, привыкшие воевать с набегами тупоголовых арпаков, смотрели на орду конных изолитов как на неотвратимую смерть. Первые шеренги копьеносцев, сплоченные кое-как, дрожали. Сердца отсчитывали последние мгновения жизни.

Объятая холодным свистом северного ветра орда изолитов ударила в дрогнувший корпус хранителей как морская волна в песчаный замок. Деревянные щиты затрещали, жалобно завизжала под ударами палашей панцирная броня. В один миг битва превратилась в кровавое побоище. Черные всадники, плавными и неотвратимыми ударами тяжелых палашей, беспощадно рубили пехоту Ордена, теснили и разделяли группы, преследовали и настигали. То тут, то там из свалки вырывался воин с потрясенным, побелевшим лицом и бежал куда глаза глядят. Следуя своей извечной тактике, изолит заражал душу воина одиночеством и лишь после того – рубил, кромсал, забивая несчастного ударами палаша.

– К бою, к бою! – закричал страшным голосом политарх Феланир, обращаясь к своим южанам, застывшим от одного грозного вида навалы.

За рассыпавшимся Орденом хранителей традиций настал черед морфелонцев. Их войско оказалось еще менее способным к достойной обороне. Дружинники и наемники Кенодока бросились вслед за своим князем, сбив с толку остальных морфелонцев, решивших, что дан сигнал к отступлению. Воцарились суета и неразбериха – гибельная для любой армии. Потеряв руководство, войско морфелонцев утратило боеспособность. Тщетно Феланир послал им в помощь первую, вторую, третью сотню своих меченосцев, тщетным оказалось рвение южан – они влились и рассеялись во всеобщем хаосе, которым теперь повелевали изолиты. Тщетной оказалась стойкость сплоченных вокруг Теодеция хранителей, напрасно многие демонстрировали презрение к смерти, напрасно текли реки крови. Трем дюжим морфелонским секирщикам удалось сбить с коня изолита и сокрушить его под ногами. Четверо копьеносцев-хранителей сообща повергли черного всадника наземь. Однако потери врага шли на единицы, союзников же – на сотни. Даже перед угрозой истребления южане, морфелонцы и хранители не сумели сплотиться в единый кулак. Войска Священного союза дрогнули. Все больше и больше воинов бросали оружие и бежали, бежали, бежали. А за изолитами уже вступали в битву толпы даймонов, опутывая и таща в плен отчаявшихся.

* * *

– Сиятельная королева, армия терпит бедствие, – принес печальную весть Этеокл. Он удержал посыльного, спеша лично сообщить королеве о случившемся, так как опасался, что она совершит какое-нибудь безрассудство.

Королева в это время готовилась к штурму Аргоса, и весть Этеокла застала ее врасплох.

– Что? Как? Что происходит?

– Изолиты, моя королева. Где-то пятьсот всадников. За ними – тысячи четыре даймонов.

– Что с армией? – побледнела королева.

– Орден хранителей разбит. Пехота Ивора жмется к стенам. Наемники Кенодока… стыдно признаться…

– Бегут как трусливое стадо, – догадалась Сильвира. – Где Феланир?

– Феланир стоит на месте и ничего не делает. Его люди напуганы.

Королева, ошеломленно глянула вокруг в поисках того, кто бы смог поспешить на помощь к основной армии. Но все были заняты здесь, у главной цитадели врага.

– Прикажи подать мне коня… нужно ехать, ехать! Изолиты… армия, – растерянно заговорила королева. Все ее планы спутались в один миг. Как же так, ведь все шло к победе? – Где Главк? Пусть его рыцари ударят по изолитам.

– Главка здесь нет, моя королева, а его рыцари не откликнутся на наш сигнал! – раздраженно ответил Этеокл.

Королева с надеждой глянула в лицо принца, будто ожидала прочесть в его глазах спасительный ответ.

– Скажи, Этеокл, что делать?

Такого просящего взгляда своей владычицы принц никогда не видел. От неожиданности он отвернулся, а затем покачал головой, как будто своим печальным видом подготавливал королеву к тяжелому решению.

– Рыцарям и всем тяжеловооруженным воинам нужно покинуть город и поспешить на помощь к основной армии. Оставить заслон, который прикроет нам спину…

– О, нет… – прошептала королева, и в голосе ее пробудилась сила. Она схватила меч, мигом совладав со своей минутной растерянностью. Ее лицо загорелось. – Нет! Я скорее встречусь с вечностью в битве, чем покину землю, на которую пролилось столько крови! Коня мне!

– Моя королева, взгляните сюда, – попытался удержать ее Этеокл.

На правом фланге, на перекрывающих главную улицу баррикадах толпились даймоны, готовые обрушиться лавиной на копьеносцев-южан и сотню бойцов Экбаллара. Перед баррикадами все еще шел бой.

– Они пойдут на нас, как только вы покинете крепость.

У королевы не оставалось времени на раздумья. Из всех возможных тактических маневров она избрала самый безумный.

– Воины юга! Орден разбитых оков! Отважные мужи! Я люблю вас как своих братьев! Пришло время показать Хадамарту, кому принадлежит эта земля! Вас ждет победа! В этой жизни и в жизни вечной! В атаку!

Ответом был многоголосый клич воодушевленных воинов.

Улыбнувшись, королева глянула на левый фланг – длинное пространство между Крепостью страха и дворцом, где дымили подожженные кузницы. Хозяйничавшие там воины Ордена молодого льва остановились перед толпой людей – ополчением горожан Амархтона, выступивших ПРОТИВ Армии Свободы.

– Захватчики! Разрушители! Мы жили в мире, а вы пришли и хотите разрушить все, над чем мы трудились долгие годы! – вопили в ярости их предводители. Иные выкрикивали оскорбления:

– Бездушные варвары! Гады! Позор человеческого рода! Осквернители святынь!

Многие молчали, буравя захватчиков налитыми ненавистью глазами. Какая сила превратила их в авангард Хадамарта, оставалось тайной.

Королева все это видела и понимала. Властителям тьмы необходимо перестроить своих даймонов, потрепанных натиском Афарея и южан. А кем прикрыться как не простыми людьми, на которых воинам Армии Свободы запрещено поднимать меч? Грубое прикрытие, но надежное.

«Нет, Хадамарт, ты не заставишь меня начать войну против людей!»

– Бей изменников! – сгоряча крикнул кто-то из молодых львов.

– Не сметь! Не троньте людей! – вскричала королева и обернулась к принцу. – Этеокл, поговори с ними, сделай что-нибудь!

– Слушаюсь, моя королева, – кивнул тот, вскочил в седло и поскакал навстречу ожесточенной толпе.

Афарей вопросительно развел руками, но принц пронесся мимо, не замечая его. Увидев рыцаря в доспехах королевского двора, толпа горожан издала вопль возмущения и гнева. Без всякой команды взметнулись ряды копий, ухватов, топоров и вил.

Резко осадив коня перед толпой, Этеокл возгласил:

– Амархтонцы! Сегодня идет война за ваш город. Он будет освобожден! С вашей помощью или без нее. Вы ненавидите королеву Сильвиру, да? Тогда выступайте против нас! Но знайте: вы все будете похоронены на этой площади. Если же вы хотите жить в свободе – бейтесь за свой город с вашими поработителями! От вас зависит ваша жизнь. Что изберете? Смерть? Рабство? Или свободу? Да рассудит нас огонь!

Этеокл вырвал у одного из горожан факел и швырнул под ноги главного старейшины. Полы его мантии вспыхнули, он в ужасе сорвал с себя одежды, и перед глазами изумленных горожан предстал сморщенный эрит, все это время сидящий на спине старейшины.

– Сидеть в рабстве или восстать за свою свободу, решать вам, амархтонцы! – крикнул Этеокл, повернув назад.

Горожане с недоуменной злобой смотрели ему вслед. Однако у кого-то отношение к захватчикам изменилось.