Текст книги "Восхождение миротворца"

Автор книги: Павел Александров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

Уверенные, что королевское войско уже разбито, а контрудар королевы ни что иное, как крик отчаяния, своры даймонов рванулись навстречу. Но изолиты, более искусные в распознании человеческих чувств, уже ощутили, чем им грозит этот воодушевленный крик, это неукротимое желание устоять в верности, рвущееся из сотен сердец.

Королева, не обращая внимания на пытавшихся ее остановить даймонов, сметая их закованным в броню конем как мелюзгу, прорвалась к тройке изолитов, добивающих раненых. Ни леденящий холод их дыхания, ни пугающий свист не оказали на нее воздействия. Ударом меча королева рассекла голову изолита, перерубив его клинок, взмахом знамени сбила с коня второго. С третьим расправились раненые, набросившись на черного всадника всей озверелой гурьбой. К королеве ринулись сразу четверо изолитов, но королевские телохранители уже нагнали свою владычицу, приняв врагов на себя.

– Разделитесь по трое! Бейте изолитов сообща! – скомандовала королева.

Битва закипела с новой силой. Втроем или даже вдвоем атакуя изолитов, южане повергли наземь их первые тройки, заставив остальных немного отступить. Благодаря этому раненые получили возможность отползти из гущи сражения. Тех, кто пострадал тяжело, оттаскивали лекари, многие из которых сами были ранены.

Королева уже не боялась своих сомнений.

«Остановись. Дай сигнал к отступлению. Не жаль себя, пожалей свой народ. Слышишь эти крики и стоны раненых? Сколько тысяч пало на этом поле? А сколько еще падет? Ведь за изолитами, гляди, целый легион даймонов. Легион, может, не из лучших, но для остатков твоей армии гибельный. Пройдет минут десять-двадцать, и твоя контратака захлебнется в крови».

«Пусть я умру, но я умру в единстве со своими воинами, а они – со своей королевой. Но никто, никто не расстанется с жизнью в навеваемом изолитами одиночестве!»

И тут появились боевые колесницы – одно из наибольших достоинств королевской армии Южного оплота. Их было всего пятьдесят, но сейчас, на открытом пространстве, они стоили целой когорты пехоты. Снаряженные двумя быстрыми и выносливыми лошадьми, защищенными кольчужной попоной, оббитые железом, с острыми лезвиями по бортам и серпами на осях – колесницы мчались как горячий вихрь. Над ними развевались знамена. Слаженные действия экипажа из трех воинов – возничего, стрелка и прикрывающего их щитоносца – делали каждую колесницу грозным орудием. Под предводительством военачальника Кепелая, которому не было равных в управлении лошадьми, колесницы неслись с громом и топотом, шумя знаменами и гремя железом. Еще издали поражая даймонов стрелами, они бурей летели на их шеренги, отчего те невольно попятились, предчувствуя страшной силы удар.

– Эй-эй-эй! Хвала Небесам! Снесите эту орду! – заорали воины-южане, радуясь, что такое могучее воинство на их стороне.

С своими телохранителями королева уже неслась галопом вдоль морфелонских войск, расчищая дорогу для Кепелая.

– Расступитесь! Расступитесь! Все к крепостным стенам! Дорогу! Дорогу!

Передние ряды даймонов открыли беспорядочную стрельбу по атакующим колесницам, но это не возымело никакого эффекта. Несущиеся во весь опор колесницы, сотрясая землю, сверкая острыми серпами, ударили в толпы даймонов и как смерч разметали их шеренги. Сам Кепелай, длинноволосый воин средних лет, управлял главной колесницей, направляя ее в наиболее плотные толпы врагов. Его стрелок продолжал стрелять из лука, а щитоносец схватил длинный меч, разя даймонов на скорости.

Южане Феланира возликовали и, восхищенные столь блестящим успехом, устремились в бой.

– Изведали, нечистые! Вали их, круши!

Убедившись, что даймоны ошалело сбиваются в кучу и уже не окажут серьезного сопротивления, королева вернула политарху знамя армии.

– Истребляй изолитов! Загони их обратно в подвалы!

– А как же лагерь? – спросил потрясенный политарх, указывая на запад, где двигалась, поднимая ураган пыли, черная туча даймонов. – Это Первый легион Хадамарта!

– Не смотри туда, Феланир. Не думай сейчас сверх того, что тебе доверено. Бей изолитов!

Королева поскакала назад в крепость, по ходу направляя иных младших военачальников в гущу битвы, иных – за собой в город, и даже охрипла, отдавая приказы. Полторы тысячи южан последовали за ней, но королева понимала, что этого мало для боя в городе.

– Феланир! Кончай с изолитами и двигайся к нам в город! Дексиол! – позвала она начальника лучников, окрикивавшего своих уцелевших людей. – Бери всех своих и следуй за мной!

Королева глянула вокруг. Что? Войско Ордена хранителей еще существует? Да, оно сократилось вдвое, но те, что остались, теснили литой шеренгой разбитый колесницами легион к подземелью. Интересно, жив ли старый Теодеций, его нигде не видно? Но, похоже, хранители справляются и без своего патриарха.

Через толпы отступающих даймонов к королеве прорубился начальник морфелонских войск Ивор. Как ему удается бегать в этих тяжелых пластинчатых доспехах?

– Войско готово войти в город, моя королева, – прохрипел он грубым, запыхавшимся голосом.

Сильвира почтительно кивнула. «Своей королевой» ее называли только особо приближенные южане, как Этеокл, но услышать такое от гордого морфелонца!

– Сколько у тебя осталось, Ивор?

– Шестьсот тяжеловооруженных пехотинцев, – отрапортовал военачальник. – Еще есть двести дружинников из Мутных озер. Хочется верить, что они будут нелишними.

– Почему они не убежали со своим князем?

– Думаю, они боятся вашего гнева, сиятельная королева, – доложил уже по уставу Ивор.

– Боятся, – повторила королева, глядя на копошащихся в стороне дружинников. – Скорее они боятся, что останутся без жалования и им не с чем будет вернуться к своим голодным семьям. Собирай всех, кто есть, Ивор, и следуй за мной в город.

– Слушаюсь, сиятельная королева, – военачальник неловко глянул в сторону дружинников. – Позвольте только пообещать этим несчастным, что жалование они получат двойное.

Королева молча кивнула.

* * *

Автолик отпрыгнул в сторону, едва его ноги коснулись пола. За ним тут же рухнула груда битого камня разрушенной башенки. Сила архимагов Темного Круга, даже без Сферы крови, впечатляла. Они не уймутся, пока не будут уверены, что отомстили. Они будут искать его везде, до самой смерти, а если он попадется им живым…

Автолику стало не по себе от одной этой мысли. Он закинул за спину лук, не нужный в узких коридорах, обнажил меч. В прорези бойниц пробивался свет. Коридор вел прямо вдоль крепостных комнат. Бесшумно ступая, Автолик двинулся дальше. Надо быть осторожным. Если соседняя Крепость отчаяния уже захвачена южанами снаружи и внутри, то в помещения Крепости страха еще никто из союзников не спускался.

Внезапно он услыхал шорох шагов и негромкий говор. Автолик бросился к одной двери, к другой. Заперто. Шаги приближались. Он вжался в стену, ничуть не надеясь, что враги пройдут мимо.

Один, два, три, четыре… четыре человека – определил он по звуку шагов. Осторожно выглянув, он различил змеевидные шлемы и черные нагрудники. Легионеры тьмы! Автолик прижал к себе лезвие меча. Бежать некуда, драться не хочется. Но иного выхода нет: сейчас его заметят, и чья-то кровь несомненно прольется. Пусть лучше их, чем его.

«Даймонщина! Неужели придется следовать грубому мирянскому принципу „Убивай, не то убьют тебя?“»

– …Свои долбанули, что ли? – услышал он сиплый голос кого-то из легионеров.

– Архимаги наши, ясное дело, – отозвался другой, низким басом.

– Надо же, башню напрочь снесли! Кто потом отстраивать будет?

– Бездельников городских сгонят, да и дело с концом.

– А что как сильвирцы в город войдут? Это что ж, архимаги такими штуками по домам валить станут? – с тревогой проговорил молодой голос.

– С них станется, – сказал сиплый. – Я своих еще месяц как за город отправил.

– А мои тут, сразу за Аргосом, в двух шагах…

Это было странно, немыслимо, но Автолик узнал этот низкий бас. Очень хорошо, возможно, не придется проливать ни свою кровь, ни чужую. Тем более, что на этих легионеров не наложены чары кровожадности.

Он выступил посреди коридора, когда врагов отделяло от него шагов семь.

– Здравствуй, Фалек.

Раздался свист извлекаемых легионерами палашей. Обладатель низкого баса, крепкий воин лет тридцати с жестоким взглядом, замер с выставленным перед собой клинком:

– Автолик?

– Я, дружище.

Могло показаться, что встретились два давних друга, если бы не направленные друг на друга мечи.

– Как я понимаю, Фалек, учение философов, с которыми ты выступал на Светлой арене, не дало тебе ответов на твои искания. Далеко же ты зашел в своих поисках смысла! Хоть нашел, что искал?

Трое других легионеров недоуменно глядели то на Автолика, то на своего Фалека. Похоже, тот был у них старшим.

– Это было давно, Автолик, – произнес он.

– И что же изменилось в тебе за эти годы, что мы стали врагами?

– У меня молодая жена. Я получаю жалование. Служу великому королевству. Что еще ты хочешь услышать? – зло отчеканил легионер.

– А твои представления о свободе, красоте, справедливости?

– Это рассуждения для слабаков.

– Да-а? Вот уж прости, себя слабаком я не считаю, – Автолик чуть-чуть повел мечом, отчего все четверо вздрогнули, крепче сжимая оружие.

– Это из-за тебя архимаги расколошматили башню? – глухо спросил другой легионер, постарше.

– Сдается, что так. А знаете, добрые люди, что их побудило? Знаешь, Фалек?

– Я давно не Фалек.

– Сфера крови. Та самая, для изготовления которой требуется жертвенная кровь простых людей. Таких как ты, как твоя молодая жена. Почему ты служишь им, Фалек?

Брови легионера тьмы слегка дрогнули: несложно было догадаться, что у низших легионеров нет причин любить магов Темного Круга.

– Мне нет дела до того, чем занимаются архимаги. И нет дела…

– Знаю, знаю, Фалек, тебе нет дела до их жертв, нет дела до всего, что происходит вокруг. Основной закон Падшего города ты хорошо усвоил: «наплюй на всех, живи для себя». Но в действительности ты живешь не для себя…

– Мне хорошо платят.

– Фалек, не будем лукавить. В легионеры тьмы берут не тех, кто любит деньги, а тех, кто ненавидит других людей: успешных, счастливых, свободных. Ты шел рядом с такими людьми, искал свой путь как и они. Но они нашли то, что искали, а ты нет. Так родилась зависть, а за ней не заставила себя ждать и ненависть.

– Не время спорить, Автолик.

– О, ты совершенно прав, – вольный стрелок опустил меч, но ничуть не расслабил руку. – Когда все это закончится… заходи в мой дом в Мелисе. И друзей своих приводи, – он обвел взглядом остальных легионеров. – Там и потолкуем.

Автолик шагнул навстречу острым клинкам.

– Об одном жалею, Фалек. Что не воспринял тебя всерьез. Считал смешным добрым чудаком. Не поддержал, не помог найти то, что ты искал. Мог это сделать и не сделал. Ты уж прости.

Он шагнул мимо расступившихся легионеров, заметив, как в руке одного из них появился короткий метательный топорик.

Будь, что будет. Стоит рискнуть. Надо верить в людские сердца. Иначе и воевать незачем.

Он шел, чувствуя на спине их взгляды. И чудо, уже сворачивая за угол, почувствовал, что Фалек удержал руку легионера, вскинувшего топорик. Облегченно вздохнув, Автолик направился к большой двери, выводящей на внешние каменные лестницы. Оттуда уже доносились звуки уличной битвы.

* * *

Властитель пятитысячного Первого легиона – легат Ксерон, грозный носитель короны из восьми диадем, пока что не собирался атаковать объединенные королевой войска морфелонцев и южан. У него была более заманчивая цель – лагерь армии. Ксерон участвовал в разных битвах с аделианами, помнил победу над Ликореем в Темной долине и знал, какую победу приносит сокрушительная атака на слабозащищенный обоз противника. Напав на лагерь, он выманит королеву из города и Легион Аргоса легко отобьет крепость. Остатки армии Сильвиры окажутся в открытом поле между двух лучших легионов Хадамарта.

Покинутый ополченцами лагерь армии, хоть и был огражден кольями, но защищать его было некому. Два десятка баллист с воинами-новобранцами, да около полусотни отшельников из Ордена посвященных, подошедших только что – вот и вся защита.

Но в амархтонском поле еще был Кепелай и его войско колесниц. Опьяненные победой над полчищем даймонов, которые беспорядочно отступали в подземелье, колесничие в единодушном порыве понеслись на видневшийся вдали Первый легион. Разбив и обратив в бегство три тысячи даймонов, при этом потеряв всего две колесницы, Кепелай сиял торжеством.

– Мчись за мною! Нет никого сильнее нас!

– Мы сила возмездия! – вторили ему колесничие.

– Мы огненный вихрь! Мы гром небес!

Отряд колесниц стремительно приближался к легиону.

– Мы сотворены бесстрашными! – ликовал Кепелай, глядя как заволновались силы вражеского легиона. Он еще не понимал, что его ликование вызвано магией врага.

Легат Ксерон сразу оценил угрозу. Колесницы – противник быстрый и сильный. Бросать на них пеших даймонов – все равно что останавливать горный поток рыбацкой сетью. Вперед выдвинулся отряд обольстителей – существ внешне подобных людям, с той разницей, что под их мантиями нет ничего, кроме темной энергии. Эти слуги обмана сами найдут слабое место наездников могучих колесниц, а дальше – дело за боевыми магами легиона.

Колесницы приближались. До легиона оставалось меньше полета стрелы. Если бы Ксерон знал, что такое смех, он бы рассмеялся: «До чего глупы эти смертные!»

Напыщенность Кепелая исчезла в один миг, когда маги сотворили совместное заклинание Осиного роя. Огромный гудящий рой черных ос набросился на добычу. Люди на колесницах закричали. Отмахиваясь от ос, возничие бросили вожжи. Шесть колесниц тут же столкнулись, перевернувшись на большой скорости. В грохочущую и все еще движущуюся свалку врезались еще пять, затем еще шесть колесниц. Над полем раздался ужасный треск колес и костей – в облаках пыли замелькали кони, люди, знамена, деревянные и железные обломки. Колесница Кепелая, отчаянно размахивающего руками, опрокинулась набок, подпрыгнула раз, другой – и разбилась вдребезги. Главный колесничий, запутавшись в вожжах, волочился по земле.

В мгновение ока больше половины колесниц превратились в разбитые, никуда не годные повозки. И все же остальные колесничие опомнились и уже невзирая на впивающихся в щеки, глаза и уши черных ос, твердо направили обезумевших лошадей на врага.

– Смерть вам, твари!

…И с грохотом ворвались в ряды обольстителей, круша и сметая их как огородные пугала. Но продолжать бой с другими силами легиона они уже не могли. В ближний бой пошли толпы двурогих даймонов. Оставшиеся в живых колесничие вырвались назад. Из пятидесяти быстроходных орудий войны на ходу остались всего семь.

У Ксерона не было желания их преследовать. Гордость Южного оплота уничтожена. Хадамарт будет доволен. Препятствие на пути к лагерю устранено. Легат потерял своих обольстителей, но у него есть множество других войск. Помимо наступательных орд даймонов, есть эриты, есть изолиты, есть даймоны-стрелки, поражающие противника отравленными стрелами, есть, в конце концов, люди – боевые маги и легионеры тьмы. Сотни три обольщенных горожан не в счет – эти всего лишь живой щит от лучников, на случай, если защитная магия подведет. Первый легион готов к бою. Маневренный, многоцелевой легион, способный к любым видам тактики, к сражению с любым врагом.

* * *

Битва на левом фланге была в самом разгаре. Молодые львы, изведавшие в этот день позорное отступление, рубились с необычайным запалом, невзирая на многократно превосходящего врага. Люди и нелюди свились в один чудовищный клубок, в котором мелькали руки, лязгали мечи, свистели палицы, а вопли, стоны и рычания сливались в многоголосый вой. Полуослепший Афарей, охрипший от крика, бился впереди своих воинов, выбирая схватку погуще, кромсал даймонов одного за другим, рвал сети, которыми враги опутывали раненых. Сзади молодым львам помогали южане. Но тот воин, кто уже поддался облаку бессилия, висевшему над городом, кто впустил в душу атмосферу безнадежности, пугался этого неравного боя. Южане отступали с левого фланга по одному, по двое, по трое, спеша к рыцарскому корпусу возле Аргоса. Там не было их владычицы, но были ее знамена, был Этеокл, а с ним южане чувствовали себя уверенней, чем с бесшабашными молодыми львами.

Автолик вышел на внешнюю каменную лестницу и сразу очутился в гуще сражения. На этой и других лестницах шел бой его вольных стрелков с даймонами Городского легиона. «Ерунда, справимся», – решил Автолик. Главное, чтобы за этим легионом не стоял еще один. Городской легион однорогих арпаков предназначался для подавления мятежей и восстаний. В открытом бою арпаки не слишком проворны – треть легиона уже полегла под мечами молодых львов и южан.

«Что-то уж очень подозрительно разбрасывается Хадамарт своими легионами», – подумал Автолик.

Он побежал вниз по ступеням, лавируя между свистящими со стороны дворца стрелами. Две-три уже скользнули по его телу – не беда, кольчужный плащ защитит. Только бы голову уберечь.

Даймоны быстро распознали одного из аделианских военачальников – восемь арпаков выросли у него на дороге. Автолик рубанул мечом, раскроив черепа сразу двух противников. Не раскусив насколько проворен этот воин, арпаки ринулись вперед, рассчитывая задавить его массой. Автолик метнулся им под ноги, сбив двоих и сунув одному меч в прорезь брони, быстро вскочил за спинами своих врагов. Еще два даймона рухнули с рассеченными мордами, успев лишь обернуться. Поймай меня смерть!

Внезапно бой на левом фланге ослаб. Арпаки попятились. Самозабвенно рубившиеся воины Афарея издали торжествующий крик.

– Победа! Бегут однорогие!

– Не на тех напали, твари!

И вдруг крики застыли в залихватских глотках. Через расступившиеся остатки Городского легиона шагал высокий властитель тьмы. За ним, чуть пригибая головы, двигались закованные в красную чешую аласторы – воплощенные духи мести, как их называли. Каждый из них сжимал в одной руке раздвоенный, как змеиный язык, меч и кроваво-огненную плеть в другой. Тела аласторам доставались непросто. Нужно годами обольщать человека, побуждая к мести и питаться его жаждой мщения, а потом искоренить душу и завладеть телом. Сейчас за своим могучим властителем шли не меньше сотни этих жутких спутников человека-мстителя. За ними текли тысяча за тысячью шеренги отборных даймонов, преимущественно трехрогих вожаков.

Вот почему Хадамарт не щадил свой Городской легион – арпаки были нужны лишь для того, чтобы вымотать опасных для него бойцов!

Автолик не верил глазам. Легион Аргоса под командованием самого легата Валтурна! Личная охрана Хадамарта! Минуту назад Автолик мог поспорить, заложив свой любимый лук, что Легион Аргоса встретит армию в самом дворце или ударит оттуда, если Сильвира даст приказ отступать. Силы небесные, что же сокрыто в Аргосе, если Хадамарт так легко бросил в бой личную охрану?!

Легат Валтурн шел первым. Он излучал гордость, всем своим видом смеясь над смертными людишками. Чешуйчатая багровая мантия развевалась так, словно жила своей отдельной жизнью. На его боевой жезл были насажены четыре изогнутых лезвия, из наконечника торчал тонкий клинок. Черный шлем, скрывающий страшный лик ромбовидного лица, был подобен большой короне. На нем горели темным огнем девять диадем.

– Целься! Бей его! – с Крепости страха раздался голос Клеанта.

Рой стрел понесся в гордого властителя тьмы. Безуспешно. Чешуйчатая мантия шевелилась, извивалась, будто сама знала, как обернуться, чтобы уберечь своего хозяина. Являясь заманчивой мишенью для каждого лучника, Валтурн был недоступен для стрел.

– Не стреляйте впустую! – закричал Автолик собратьям. – Бейте по даймонским стрелкам в Аргосе!

– Бей его копьями, коли, коли! Давай, дружно, копья вперед! – кричали сзади южане.

Но хотя подобные крики раздавались со всех сторон, появление Валтурна наполнило души южан таким суеверным страхом, что многие из них попятились. Кто-то метнул копье, но оно даже не долетело до легата.

На молодых львов, уже забывших в битве, что такое страх, Валтурн оказал иное влияние. В сердце каждого из них загорелось неукротимое желание победить этого властителя, перед которым столько людей испытывают ужас, и тем самым покрыть себя славой. Двое братьев, прославленных рыцарей Ордена молодого льва, с громогласными криками понеслись на врага, выставив мечи поверх щитов. Валтурн вскинул боевой жезл быстрее человеческой мысли. Сверкнувшее лезвие снесло голову одному рыцарю, вспороло горло другому. Рыцарь изумленно выпучил глаза и опустился, захлебываясь кровью.

– Сожри тебя Гадес, исчадие! – заорал ближайший соратник Афарея, один из сотников молодых львов.

Он бросился на легата, замахиваясь в прыжке коротким мечом, и подлетел от мощнейшего удара вверх. Упав на спину, рассеченный от плеча до бедра молодой лев еще несколько мгновений дергался, а потом затих. Заколдованная сталь резала доспехи как бумагу. Другой воин, прикрываясь щитом, попытался обойти врага со спины: четырехлезвенный жезл настиг его и там, сокрушив одновременно щит и нагрудник.

– Все назад! Это моя битва! – вскричал Афарей, расталкивая молодых львов, еще не потерявших желания сразиться с непобедимым властителем.

Будучи дважды раненым – из-под наланитника принца торчала стрела, а еще одна сидела в спине у самой шеи, – Афарей чувствовал себя сильным и проворным как никогда раньше. Его плохо видящие глаза решительно глядели на скрытое лицо Валтурна.

– Слушаться совести, хранить честность, презирать страх, – прошептал морфелонский принц, прижимая круглый, обтянутый львиной кожей щит.

– Афарей, стой! Не делай этого! Он околдовывает тебя! – закричал Автолик. Он бросился вниз по ступеням, не обращая внимания на арпаков.

Но принц уже пошел в бой. Излучая ауру гордости, Валтурн шагнул ему навстречу, и тотчас засвистел его страшный жезл. Афарей пригнулся, и удар прошел над его головой.

– Славно, Афарей! Вали гада! Мы с тобою! – кричали молодые львы. Даймоны и аласторы поддерживали своего легата приглушенным рокотанием. На какое-то время враждующие стороны прекратили бой, разделенные поединком.

– Афарей, стой! – снова крикнул Автолик, но навстречу ему выскочил один из аласторов. Вольный стрелок едва увернулся от свистящего бича.

Короткий меч Афарея ударился о жезл Валтурна, но проявить свою излюбленную тактику череды наступательных выпадов ему не удалось. Ответный взмах жезла рассек его щит, вырвал зазубринами клок кольчуги и отшвырнул принца назад. Только теперь всем стало ясно, с каким могущественным противником сошелся глава ордена. Уже молодые львы закричали своему предводителю «Назад!» «Назад!». Но Афарей не умел бегать от опасностей. Желая доказать всем вокруг свою отвагу, он сжал меч, вскочил и с криком бросился на врага.

Жуткое лезвие шутя отвело молодецкий выпад меча. Взмах жезла четко и холодно резанул доспехи, глубоко вгрызаясь в плоть. Кровь брызнула из разрезанного нагрудника: Афарей успел сделать только один шаг, а затем упал с изумленными глазами, не разжимая пальцы на рукояти меча. Тело, конвульсивно дернувшись, утихло. Под ним быстро растеклась кровавая лужа.

Молодые львы и южане издали стон. Победным гласом взревело все даймонское полчище. Аласторы и даймоны ринулись в бой. Битва на левом фланге приняла для людей гибельный оборот. Южане уже не могли противиться суеверному страху перед Валтурном. Молодыми львами же двигало только отчаяние и желание отдать врагу свою жизнь подороже.

…Ловким движением кинжала Автолик спутал боевой бич аластора, взмахом меча снес врагу голову. После чего, прыгая по ступеням и разя встречных даймонов, понесся к грозной фигуре Валтурна.

– Не выйдет, дружище! Тебе с этим извергом не справиться! – крикнул ему из пыли сражения здоровяк Гурд, но Автолик не ответил.

«Не вышло у Афарея, выйдет у меня!»

Собрав всю силу и сноровку, он прыгнул, когда до врага оставалось пять шагов. Пришло время доказать, что он лучший среди вольных стрелков! Автолик увернулся в прыжке от страшного жезла и обманным приемом полоснул Валтурна по спине.

Есть!

Но чешуйчатая мантия легата легко выдержала удар. Теперь и Автолик ощутил воочию эту страшную безнадежность, с какой сталкивался каждый, кто решался бросить вызов Валтурну. Этот враг был смертельно опасен за счет силы и за счет дурманящей ауры гордости. Автолик понял, что связался с противником, который ему не по зубам, но его уже охватило гордое упрямство, не позволяющее отступить. Один, второй, третий взмах боевого жезла пронеслись у самой головы Автолика – еще никогда вольный стрелок не подступал к смерти так близко. Он увернулся и от четвертого удара – это было чудо – дольше третьего никто из противников Валтурна продержаться не мог. Но на этом ловкость и быстрота Автолика были исчерпаны. Пятый удар выбил из его руки кинжал, а шестой занесся над головой. В это короткое мгновение Автолик успел только зажмурить глаза…

«Поймай меня смерть, – какая глупая шутка!»

И только в то миг, когда Автолик ощутил себя летящим в объятьях какого-то железного верзилы, понял: здоровяк Гурд прикрыл его своим железным щитом. От ужасного удара оба отлетели прочь, и тотчас битва оттеснила их от грозного легата.

– Хо-хо, вот так удар! Ты цел, дружище? – проревел в ухо Гурд, поднимая вольного стрелка на ноги.

– Цел, если не считать ушибы от твоих железяк.

Автолик шутил, хотя лицо его было неестественно бледным. Он глянул на железный щит Гурда: на нем зияла огромная сквозная полоса.

– Отходим на крепостную стену. Здесь уже не битва, а жатва смерти.

* * *

Страшную картину застала королева, вернувшись за стены крепости. Горстка рыцарей во главе с принцем Этеоклом и потрепанный строй латников едва удерживали навалу даймонов с предзамковых укреплений. Вместе с немногочисленными южанами они держали позиции и на левом фланге, откуда ломились даймоны и аласторы. Ни Афарея, ни кого другого из Ордена молодого льва видно не было. Там, где их видели в последний раз, возвышались груды изрубленных тел даймонов и людей.

– Неужели здесь лежит весь орден? – прошептала королева, и глаза ее заблестели.

Она поскакала к рыцарскому корпусу, к которому с левого фланга приближался неодолимый Валтурн. Изредка бросался на него какой-то смельчак и тут же находил свою смерть. Властителя тьмы мало интересовали простые воины, бросающиеся на него в поисках славы. Он шел на главу остатков сопротивления – принца Этеокла, который уже потерял щит и, обвив руку кольчужным плащом, прикрывался им от ударов. Ощутив неизбежность роковой схватки, Этеокл сжал покрепче меч и потуже затянул раненую руку плащом.

– Пропустите! – приказал он, шагнув навстречу судьбе.

Его обреченный и в то же время самонадеянный вид будто говорил: «Вот и мой черед умирать, ибо никому не дано выжить в схватке с Валтурном. Но если бы я победил его, то снискал бы бессмертную славу».

Королева, без сил от усталости, яда и потери крови, закричала:

– Стой, Этеокл! Не сметь! Мафет! – и властно указала молодому рыцарю на Валтурна.

Израненный рыцарь, сражавшийся сейчас на левом фланге, покорно откликнулся. Никто не понял, почему королева остановила опытного Этеокла и послала на смерть молодого изможденного рыцаря.

Увидев приближающегося противника, Валтурн надменно поднял свое оружие, как живое воплощение гордости. Мафет шел на него прямо, словно на казнь, держа перед собою прямоугольный, обитый железом щит. У него не было сил для каких-либо обманных маневров. Правая рука его слабо сжимала прямой рыцарский меч, устремленный острием в грудь врага. Шлем рыцаря был разбит, левую щеку и глаз покрывала корка запекшейся крови. Но двигался он уверенно, как будто не совсем понимал на что идет.

Исход поединка был предрешен. Первый же удар жезла Волтурна вырвал из руки Мафета щит и отшвырнул в толпу южан. Сломанная рука молодого рыцаря безвольно опустилась, и в этот миг острый наконечник жезла вонзился ему в живот, проткнув воина насквозь. Опытные рыцари ожидали этого, но даже они мучительно сжали кулаки.

И тут произошло нечто, чего не ожидал никто. Едва острие вышло из тела рыцаря, Мафет высоко взметнул меч и обрушил на рукоять жезла, начисто ее разбил. Короткий шаг – и Мафет прямым выпадом вонзил меч в грудь Валтурна.

Все произошло так быстро, что никто не успел и ахнуть. Не пытаясь зажать сквозную рану, Мафет упал на одно колено, отпустив рукоять меча. Валтурн схватился за торчащий из него обоюдоострый клинок, как будто не верил, что сражен. Дернул, пытаясь вырвать из себя острие, но не смог. Чешуйчатая мантия утратила подвижность, застыла и не выпускала лезвие меча. Попятившись, Валтурн не нашел опоры и повалился, зашелестев, зазвенев железной чешуей.

Громкий крик торжества поднялся над площадью, когда, наконец, все поняли, что произошло.

– Валтурн пал!

– Завалили таки гада!

– Победа! Победа!

Этеокл, недолго думая, бросился с другими рыцарями на изумленных аласторов и мигом оттеснил их с места поединка. К Мафету поспешили лекари, еще надеясь спасти ему жизнь. Только теперь опытные рыцари поняли, почему королева послала в бой Мафета. Валтурн либо отпугивал бойцов страхом смерти, либо одурманивал гордостью. Многие воины победили свой страх перед смертью, но гордостью можно было искусить каждого. Ученик же Ордена посвященных был свободен и от страха, и от желания славы.

– Бей! Рази их! – закричали пришедшие следом за королевой воины из войска Феланира и, сливаясь с другими южанами, потеснили и погнали даймонов к стенам Аргоса.

Следом за южанами в город ворвались шестьсот тяжеловооруженных морфелонцев во главе с Ивором. Опытный воевода сразу смекнул, где его тяжелой пехоте будет удобней всего, и повел когорту на левый фланг – навстречу обезглавленному Легиону Аргоса.

Властители тьмы, заменившие Валтурна, приказали отступить и приготовиться к отражению атаки. Перегруппировке нечисти вновь помешали вольные стрелки, засевшие на Крепости страха.

– Бейте по архидаймонам! И вожаков трехрогих валите! – кричал с крепости Клеант.

Морфелонцы ударили по легиону с сокрушительной силой, потеснив дрогнувшую орду, превышающую их раз в пять. Захватив значительную часть площади между крепостью и дворцом, они сошлись с трехрогими даймонами вдоль догорающих кузниц. Подоспевшие лекари с воинами-нестроевиками принялись извлекать из-под груд даймонских тел раненых южан и воинов Ордена молодого льва.

– Мои друзья! Мои славные побратимы! – вскричал здоровяк Гурд, уже не чаявший увидеть своих морфелонцев. Отступив с Автоликом на крепостную стену, он нашел, чем себя занять – отламывал куски стены и швырял их в толпы врагов. Угодив последним обломком в шлем какого-то архидаймона, Гурд подхватил свою булаву и побежал вниз к своим.