Текст книги "Восхождение миротворца"

Автор книги: Павел Александров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

Глава седьмая. Аргос

Выспаться Марку так и не удалось. Едва забрезжил рассвет, его разбудил Калиган. Прежде чем Марк спросил, зачем тот поднял его на три часа раньше положенного, учитель сунул ему черную робу с капюшоном, какую носили местные горожане, и жестами приказал одеваться. Понимая, что Калиган задумал какую-то хитрость, Марк не проронил ни звука и только тогда, когда они вышли из развалин на малолюдную улицу, спросил:

– Что случилось? Почему мы ушли от остальных?

– Мы к ним скоро вернемся.

– А куда мы идем?

– В аделианский храм.

– В какой еще храм?

– В Храм молчания, ясное дело. Разве в Амархтоне есть еще какой-то аделианский храм? Накрой голову и прекрати пялиться по сторонам. Мы должны выглядеть как обычные амархтонцы.

Марк послушался и дальше говорил, глядя лишь себе под ноги.

– Храм молчания. Странное название. Зачем нам туда? Королева ничего такого не поручала.

– Королева слишком доверяет Ипокриту и его амархтонским собратьям. А мне вот интересно, почему Амарта поджидала нас у Северных ворот? Ей кто-то доложил о времени и целях нашего похода. Вот я и хочу узнать кто? А. главное – хочу уточнить, намерены ли эти амархтонские лентяи поднять восстание.

– Понятно, – кивнул Марк. – А я тебе зачем?

– Мне может понадобиться помощник.

– Помощник? – Марк незаметно усмехнулся. – Почему не Флоя?

– Ей пока не стоит видеть того, что увидим мы.

Марк пожал плечами, не понимая, куда тот клонит.

Черная роба, тесная и неудобная, сковывала движения и к тому же была пропитана едким дымом.

– Где ты взял это тряпье?

– Купил на местном базаре, – сострил Калиган, явно в нерасположении духа. – Не задавай лишних вопросов. А лучше, вообще молчи. И не размахивай руками при ходьбе. Амархтонцы так не ходят. Они безучастны ко всему вокруг. А ты ведешь себя как крестьянский простачок из Унылой долины, впервые в жизни увидавший Морфелон.

Они шли быстрым шагом, направляясь, как понимал Марк, к центру города. Здесь преобладали высокие двух-трехэтажные дома, грязные и неприглядные. Дорога становилась все шире и, несмотря на такую рань, многолюднее. На городской базар тянулись повозки с поклажами, гнали овец, кто-то катил бочку с вином. Осторожно выглядывая из-под капюшона, Марк поразился, насколько холодное равнодушие выражают лица амархтонцев.

Через площадь четверо легионеров вели на цепи почтенного вида горожанина, видно, на суд за какую-то провинность; руки у того были связаны за спиной, а ноги закованы в кандалы, которые задевали за разбросанный мусор и мешали ему идти. Он спотыкался, а легионеры с бесчувственными лицами подгоняли его тростниковыми палками. Вглядевшись, Марк увидел, что взгляд арестованного устремлен к небу, заволоченному тучами, а на устах его – печальная улыбка. Возможно, это был какой-то философ, не укладывавшийся со своими понятиями в жизнь этого общества, а потому и арестованный. Никто, кроме Марка, не обращал на него внимания.

– Не пялься по сторонам! – напомнил Калиган.

У трактиров, которых в городе оказалось великое множество, было шумно и людно. Многие, видимо, собирались здесь с ночи, чтобы напиться и забыть обо всех горестях, а то и встретить новый день на хмельную голову. Шумело и воронье: хлопая крыльями и каркая, оно целыми стаями кружило над городом. Окинув взором дома знатных горожан с высокими башнями, Марк понял, откуда здесь столько воронья. Из трех таких башен свисали тела висельников. Они отнюдь не напоминали казненных преступников; не было сомнения, что это те, которые добровольно свели счеты с жизнью. В воздухе не ощущалось ни малейшего ветерка, и трупы раскачивались лишь тогда, когда воронье, толкая друг дружку, усаживалось им на плечи. Один из висельников простился с жизнью уже, видно, давно, но никому не было дела до самоубийц, никто не утруждал себя снять их тела и предать земле.

– Я сказал, прекрати вертеть башкой! – прошипел Калиган с раздражением.

Из темноты какого-то погреба раздался душераздирающий крик девушки: такой сильный, такой отчаянный, что Марк непроизвольно схватился за рукоять спрятанного под робой Логоса, готовый броситься на помощь.

– Не вздумай, – толкнул его локтем в бок Калиган. – Или ты, как вон те на башнях, устал от жизни?

Крик повторился. Девушку в погребе будто разрывали на части.

– Это может быть ловушка, понятно? – снова толкнул его локтем Калиган. – Слуги Хадамарта выискивают, таким образом, неблагонадежных. Если неравнодушен к чужой боли – значит, опасен.

Аделианский храм Падшего города, именуемый Храмом молчания, примыкал к одной из главных городских площадей. Это было довольно крупное сооружение с куполообразной крышей. Внешне он выглядел таким же хмурым и бесцветным, как и все остальные здания, ничем не выделяясь.

Внутри храма длинные скамьи были расположены полукругом. Здесь могли разместиться не меньше тысячи человек, но ныне тут была едва ли сотня прихожан. Из ложи священников, напоминающей летнюю беседку, говорил упитанный настоятель с черной раздвоенной бородой:

– …И да вразумит нас великая добродетель непротивления. Мы ни с кем не ищем войны и терпеливо сносим все обиды, во имя мира и покоя в нашем многострадальном городе. Коль задумал кто противостать злу, до сих пор имеющем место в нашем крае, то есть избрать служение, – пойди к старейшинам и разузнай, чем ты можешь помочь своему народу. А как узнаешь верный путь, если не получишь одобрения старейшин? Учись, набирайся опыта и мудрости, ибо только достойным будет вверено служение. И тот достоин, кто достаточно мудр, чтобы не встревать в опасное противостояние с высшими. И самое мудрое, что можешь сделать, услыхав о войне – это благоразумно остаться в стороне. Сиди тихо и жди. Война и беда пройдут мимо – просто сиди и молчи, и никто не услышит тебя. Не тянись, не тянись к славе и подвигам, ибо от этого лишь похоть и гордыня, беда и смерть. И сам сгинешь, и беду на свой город навлечешь. Будь достаточно мудр, чтобы избежать безнадежного дела, самоубийственного противостояния с высшими. Знание, знание и мудрость – вот к чему мы призваны. Набирайся знаний, но не выказывай их, будь мудр и молчи. Ибо так сохранишь себя и свой город. А зачем тебе война? Будь достаточно благоразумен, чтобы понять, что ты не можешь изменить установленного порядка. Участь тех гордецов, что подняли восстание и были сосланы в Подземные копи, должна была вразумить многих…

Примостившись на скамью рядом с прихожанами, Марк и Калиган терпеливо дождались, когда миролюбивый настоятель окончит свою речь и сойдет с ложи. Впечатление у Марка осталось такое, будто душу обмазали чем-то вязким: делать ничего не хотелось. Хотелось лишь лежать и предаваться унылому отдыху.

– Что-то не похоже его напутствие на призыв к битве, – шепнул он на ухо учителю.

– Вот это сейчас ему и скажешь, – прошептал Калиган сквозь зубы.

Они последовали за настоятелем по широкому коридору, уводящему в подземное помещение. По дороге Калиган спросил у трех служителей храма о том, где найти архиепископа Ипокрита, но никто из них вразумительного ответа не дал.

– Не случилось ли с ним чего? – сказал Марк.

– Этот старый лис слишком хитер, чтобы рисковать, открыто призывая людей к восстанию. Но зато по части переговоров со старейшинами ему нет равных.

Следуя за настоятелем, они вошли в маленькую промежуточную комнатку, из которой широкие двери вели в покои настоятеля. За столом сидел, сонно протирая глаза, хлипкий и болезненно бледный писец настоятеля.

– Вы куда, почтенные? – мигом пробудился он, увидев незнакомых людей.

Но Калиган уже распахнул широкие двери.

– Приветствую вас, достопочтенный Клемиус! – торжественно сказал Калиган и бесцеремонно вошел в богатые убранством покои.

Бородатый настоятель опешил и, похоже, сильно испугался. Рядом с ним стоял молодой служитель, судя по одеждам, один из старейшин храма. Спиной к ним сидел в кресле человек в богатой черной мантии.

– Мы друзья и соратники достопочтенного архиепископа Ипокрита, – представился Калиган, сделав учтивый поклон.

Человек в черной мантии чуть вздрогнул, а молодой служитель открыл рот с удивлением и испугом. К этому времени настоятель пришел в себя и добродушно заулыбался:

– Мир вам, почтенные. Большая честь видеть друзей достопочтенного архиепископа под крышей нашего скромного святилища, – настоятель радушно обнял Калигана, но при этом, легким и обходительным похлопыванием заставил его отступить назад – в промежуточную комнатку. Затем, поспешно захлопнув за собой двери в приемный зал, настоятель продолжил. – Большая честь видеть вас, но у меня ныне очень важный гость, которого я никак не могу оставить без внимания.

– Мы не задержим вас, достопочтенный Клемиус, – заверил его Калиган. – Скажите нам, где найти архиепископа, и мы тотчас с вами распрощаемся.

– Ах, вы ищите архиепископа, – понимающе улыбнулся настоятель, покачивая своей длинной раздвоенной бородой. – В эту минуту достопочтенный Ипокрит тайно посещает дома верных в городе, – он предупредительно поднял указательный палец, – но умоляю вас, почтенные, никому ни слова! У достопочтенного Ипокрита много недругов в городе.

– Это мы знаем, – кивнул Калиган, вроде как удрученно, в то же время осматривая стены комнатки. – А сообщил ли он вам о решении Совета Армии Свободы относительно аделиан вашего храма?

– Умоляю, тише! И у стен есть уши. Мы верные адельфы и чтим все решения благородного Совета. И мы готовы выполнить его волю. Скоро, скоро все начнется!

Калиган кивнул головой в сторону Марка.

– Мой друг хотел у вас спросить еще кое-что.

И в тот момент, когда внимание настоятеля и бледного писца переключилось на него, Марк заметил, что Калиган что-то стянул со стола. Это была пустая бронзовая лампадка, в которую подливали масла и использовали как настольный светильник.

– Скажите, достопочтенный Клемиус, – спохватился Марк, – разве вашим утренним напутствием не должен быть призыв к борьбе?

– Разумеется, мой милый друг, разумеется…

– Но почему тогда вы…

– Ах, по той же причине, по которой достопочтенный Ипокрит вынужден посещать дома верных в строжайшей тайне. Враг слышит все, что говорится на собрании, потому я и вынужден изъясняться иносказательно. Но верь мне, мой милый друг, все верные нашего храма понимают мои слова правильно… А теперь, мои друзья, нам предстоит проститься, ибо мой важный гость меня уже заждался. Проведи этих почтенных гостей, – приказал он бледному писцу.

Как только настоятель скрылся за широкими дверьми, Калиган взял со стола лампадку, которую уже держал в руках раньше и спросил как бы невзначай:

– Скажи, вы что, смолой и серой их заправляете?

Они уже выходили в коридор, когда Калиган сунул под нос удивленному писцу лампадку. Тот взял ее в руки, понюхал… и выронил из рук. Глаза его округлились; он сделал тяжкий вздох, покачнулся и упал бы навзничь, если бы Калиган его не подхватил.

– Что ты наделал?! – пришел в ужас Марк. – Что ты подсыпал в лампаду?

– Сонный порошок, – сдержанно ответил Калиган, втаскивая писца обратно в комнатку и усаживая в кресло так, будто тот спит. – Через час проснется и даже не вспомнит, что произошло. Он и так почти спал на ногах.

– Если нас раскусят, нам конец.

– Игра того стоит. Не для того я с таким риском пришел в это сборище, чтобы слушать слащавую лесть. Так что молчи и слушай.

Калиган чуть-чуть приоткрыл двери в приемный зал. Настоятель стоял, сложив руки на груди, а человек в черной мантии ходил по залу медленными размеренными шагами. По каменному полу гулко стучали железные подметки его сапог, а голос его был твердым и жестким:

– Как их сюда пропустили? Почему твои люди, Клемиус, не следят за тем, кто входит в твой храм?

– Мой храм открыт для всех горожан, а если среди них есть злодеи, то это забота городских властей, то есть твоя, Калхант.

– Ты настоятель этого храма!

– А ты тайный посол Темного Круга. Ладно, Калхант, хватит нам волноваться из-за каких-то наивных почитателей Ипокрита.

– Я не совсем маг, но силу этого человека я почувствовал. Он воин.

– Если так, то в городе их все равно схватят.

Настоятель повернулся к дверям, и Марк отпрянул, подумав, что тот хочет проверить, надежно ли они закрыты. Но настоятель только придвинул себе кресло и уселся в него поудобней.

– У меня все готово. Возьми на столе свиток – тот, что скреплен печатью. Там имена всех тех в нашем городе, что могут быть опасны.

– Пора унять этих визгливых щенят, – проговорил тайный посол, хватая свиток и расхаживая с ним по залу.

– Что с ними будет? – раздался нерешительный и слабый голос молодого старейшины.

– Ничего, если им хватит ума не высовываться из своих лачуг, когда начнется битва, – резко ответил тот.

– Но… наше слово, – осторожно вымолвил молодой старейшина, глядя на настоятеля. – Не учил ли нас достопочтенный Ипокрит держать слово и никогда не отступать от сказанного?

– Исандр, мой дорогой Исандр, – улыбаясь, заговорил настоятель, поднявшись с кресла и покровительственно обняв его за плечи. – Ипокрит также учил, что слово, данное блуднику, предателю или полубрату соблюдать не требуется. В каждой провинции Каллирои ты найдешь достойных вождей адельфов, но те, что сидят в Совете Армии Свободы, только позорят Путь истины.

– Мы с тобой служим разным богам, но живем мирно, или не так? – добавил тайный посол. – И только эти голодные собаки ищут вражды!

– От нас требуется самая малость, меньше чем ничего, – вкрадчиво проговорил настоятель, мягко улыбаясь молодому старейшине, – всего лишь сидеть в своих домах и никуда не выходить. А награда наша – благополучие храма и благосклонность властей.

– Но наша честь… честь храма. Аделиане Священного союза проливают кровь, а мы в стороне? Я этого не понимаю, – заговорил молодой старейшина, и Марку показалось, что в этом человеке начинает пробиваться отвага.

– Чего это ты не понимаешь? – уже строже спросил настоятель.

– Почему тогда мы сразу не сказали, что не вступим в битву? Теперь получается, что мы обманули наших друзей.

Тайный посол глухо рассмеялся и отошел в сторону. Настоятель тяжело задышал от гнева:

– Да как ты можешь такое говорить! Кого мы обманываем? Кого предаем? Армию жрицы и блудницы, грозящую возмутить спокойствие нашего города? Бесчестных смутьянов, мечтающих прибрать наш храм? Что хорошего досталось нам от них? Одни обвинения, насмешки и клевета! А что для нас сделали маги Темного Круга? – настоятель обхватил молодого старейшину за шею и, прижав его голову к себе, двинулся с ним по залу, рассуждая. – Мы получили этот храм, получили людей, получили все права и вольности горожан. А что будет, если армия этой блудницы вступит в город? Они же выгонят нас из нашего храма! Что ты делать будешь? Жить ты можешь только при храме и умрешь с голоду, если храм не даст тебе кусок хлеба.

– Может быть, ты желаешь променять твоих милостивых богов на жрицу богини войны? – с насмешкой сказал тайный посол. – Или ты хочешь бросить вызов могуществу Темного Круга?

– Нет-нет, и в мыслях… – испугался тот. – Но если королева возьмет город…

– Эта блудница падет еще у крепостных стен. А потом, пусть и ведет свои войны в огне Гадеса, – убедительно произнес настоятель и внезапно подобрел. – А ты, мой верный ученик, будь благоразумен. Наслаждайся жизнью и покоем. Сиди и молчи. И никто тебя не услышит. И беда минует тебя.

– Завтра приходите оба в Аргос, – сказал тайный посол. – Я приглашаю вас на пир в честь нашей победы над Сильвирой: оргии, зрелища, всевозможные забавы и море крепкого вина!

– Ты же знаешь, Калхант, мы не участвуем в подобных празднествах, – покачал головой настоятель, не переставая улыбаться. – Но, уважая наши городские власти, пожалуй, придем. Придем, так ведь, мой верный ученик? – и потряс молодого старейшину за плечи.

Тот лишь покорно кивнул головой.

– Вот то-то! А теперь сходи и проследи, не сеет ли кто воинственные идеи за нашими спинами. Сходи, сходи, не упрямься, мне нужно еще потолковать с почтенным Калхантом.

Марк и Калиган отринули от дверей. Учитель жестом указал ему на большой сундук, а сам проворно залез под стол, прикрывшись скатертью. Спрятавшись за сундуком, Марк проследил, как молодой старейшина с поникшей головой прошел через комнатку в коридор, не обратив внимания на тихо посапывающего в кресле писца.

Калиган бесшумно последовал за ним, указав теперь Марку на двери в зал:

– Следи, и если они вознамерятся выйти, беги ко мне.

Марк чуть приоткрыл двери: настоятель и тайный посол продолжали разговор, но говорил теперь в основном представитель власти:

– Он не благонадежен. Подыщи себе другого помощника, Клемиус.

– Он хороший малый. Еще немного наивный, но послушный.

– Чтобы он стал еще более послушен, приведи его на пир. Темному Кругу нужны преданные союзники, а не колеблющиеся мальцы. И уж, конечно, не сборище этого ленивого городского скота, не желающего взять в руки оружие, – добавил тайный посол с отвращением.

– На вашей стороне легионы даймонов.

– Да. Но живые стены из этих скотов тоже бы не помешали.

– Не удается собрать ополчение? – вроде как сочувствующе поинтересовался настоятель, но тайный посол стоял к нему спиной и не заметил на его лице презрительной усмешки.

– Хадамарт окутал город чарами равнодушия, но теперь оно сыграло против нас. В городе двести тысяч жителей, а против Сильвиры поднялись несколько жалких сотен. Да и то, благодаря эритам. Ленивые свиньи! Живут ради собственной утробы, потому и дохнут целыми кварталами! Если бы не плодились по причине беспорядочного разврата, то уже бы вымерли. И Падший город стал бы Мертвым городом.

– Хадамарту нужны живые души. Мертвыми пусть насыщается Гадес, – согласился настоятель.

– Темный Владыка все делает правильно. Что бы там ни было, а ни одна свинья в городе не восстанет против нас.

Сзади отворилась дверь, отчего Марк вздрогнул. Это был Калиган. Приказав следовать за ним, он быстро направился к выходу из храма. Последовав за ним, Марк по дороге заметил молодого старейшину с побледневшим лицом. Разводя трясущимися руками, будто перед кем-то оправдываясь, он пятился в темный конец коридора.

Марк и Калиган вышли на городскую площадь. Задымленный воздух Амархтона показался Марку свежим, по сравнению со сдавленной атмосферой Храма молчания. Марка слегка трясло, в нем все кипело от негодования: неужели он только что был в аделианском храме? Что происходит, что творится в этом городе?

– Что это было, Калиган?

– Цена договора со злом, – сухо вымолвил учитель. – Прибавь шагу.

Они шли быстро и целеустремленно, невзирая на то, что такая походка выдает их из среды амархтонцев, а им следует остерегаться чужих глаз.

– Это предательство. Нужно предупредить королеву, – решил Марк.

– Не успеем. До полудня осталось чуть больше трех часов.

– Тогда вся надежда на Ипокрита. Что он соберет верных аделиан и таки откроет городские врата.

– Вся надежда на Ипокрита! – передразнил его Калиган. – Звучит как очень злая шутка.

– Что же делать?

– Следовать своему заданию. Все, чем мы можем помочь королеве – это вовремя дать сигнал с Башни мрака… Однако мы разогнались. Сбрось шаг. И не верти башкой.

Почти всю дорогу назад они молчали, и только раз Марк спросил:

– О чем ты говорил с тем молодым старейшиной?

– О цене верности.

– Ты призвал его оставаться верным совести?

– Я никого, ни к чему, никогда не призываю. Я лишь спросил, сколько стоит его верность Клемиусу? Предложил ему двести динаров золотом и должность главного настоятеля храма после победы Армии Свободы, если он предаст Клемиуса. Я мог бы пообещать и больше, да он бы не поверил.

– И что он сказал?

– Что не предает друзей. Тогда я спросил, за сколько же он предал королеву, пятнадцать тысяч воинов и двести тысяч горожан, живущих без проблесков надежды на свободу.

– А он что?

– Ничего. Опустил глаза, побледнел, да попятился, – Калиган с досадой дернул щекой. – И все-таки в нем что-то осталось. Немного, но осталось. Если мне не удалось купить его верность, то не удастся и магам. Он запуган. Запуган, но не сломлен. Его время еще придет.

* * *

Собирались быстро и тихо. Оставшиеся пятеро воинов-следопытов Теламона проверяли самострелы, мечи, кольчуги. Широкоплечий рыцарь натягивал поддоспешник, морщась от боли в сломанных ребрах. Теламон предлагал ему остаться в доме кузнеца с раненым побратимом, но тот наотрез отказался покидать своего военачальника. На вопрос королевского эмиссара, куда учитель поведет их на этот раз, Калиган указал на возвышающиеся стены Аргоса.

– Во дворец Владыки Хадамарта, – пояснил Калиган. – Для нас это лучший из худших путей к Башне мрака.

– Так мы идем к Башне мрака? – переспросил Теламон, не скрывая удивления. – Не благоразумней ли пробраться через улицы?

– Темный Круг знает, что мы в Амархтоне. Маги и легионеры контролируют обе улицы, ведущие к Башне мрака. Единственный путь, где нас не ждут – это Аргос.

– Это почему? – нахмурился Теламон, явно не радуясь перспективе вторжения во дворец тьмы.

– Существует предание, что ни один аделианин не может войти в эту обитель зла из-за давнего проклятия. Но я там был и, как видите, пребываю во здравии.

– Тебе не кажется, что ты слишком самоуверен, учитель? – надменно вскинул голову Теламон. – Мне это подозрительно…

– Подозрительно что? – не меняясь в лице, спросил Калиган.

– Что ты слишком хорошо знаешь все подступы к Башне мрака.

– Я бывал здесь раньше. Ты считаешь это преступлением?

– Подозрительно все это, – продолжал в том же духе Теламон, и Марк прекрасно понял, куда тот клонит. – Учитывая то обстоятельство, что кто-то из вас вызвал мертвого льва…

– Почему это «кто-то из нас»? – возмутился Марк.

– Потому, – губы эмиссара натянулись в улыбке.

Пятеро воинов-следопытов как бы невзначай опустили руки на рукояти мечей.

– Теламон, сейчас не время для судебного разбирательства, – растягивая ответную улыбку, сказал Калиган.

– Кто-то вызвал мертвого льва, – упорно повторил Теламон, – из-за чего двое моих людей пропали без вести, один ранен. Для аделианина, сотворившего заклинание некромантов, пожизненный Шарат будет очень мягким наказанием.

– Теламон, ты говоришь полную чушь, – полуулыбаясь, проговорил Калиган. – На изучение хотя бы основ некромантии уходят годы. Даже если бы кто-то из нас продал душу некромантам, он не сумел бы вызвать и голема.

– А вот это мы сейчас проверим.

Теламон снял с пояса походную сумку и, расстегнув, протянул Калигану. В сумке лежали ярко-зеленые яблоки, излучающие магический свет. Такие Марк видел когда-то на мелисском базаре.

– Спасибо, мы не голодны, – широко улыбнулся Калиган.

– Ты прекрасно знаешь, что такое зеленые мандрагоровые яблоки, старый пройдоха, – небрежно проговорил Теламон. – Колдуны используют их для приготовления разнообразных зелий. Если съесть это яблоко целиком в течение двух дней после черной волшбы, его магическая сила вывернет желудок. Съешьте и докажите, что вы не вызывали мертвого льва.

Воцарилась непродолжительная пауза, нарушенная насмешливым голосом Калигана:

– Почему мы должны слушаться тебя, Теламон?

– Потому что это единственный способ найти предателя.

– Но мандрагор только пять. Ты их приготовил для нас еще с лагеря, не так ли? А как нам проверить тебя и твоих…

– Хватит! – сказала хранительница, взяв одно из яблок. – Калиган, твое упрямство погубит нас всех. Сделаем, как он говорит. Теламона и его людей отрядила королева, значит, она доверяет им. Если мы не будем доверять королеве, то больше нам доверять некому.

Откусывая кусок за куском, хранительница быстро съела магический плод. Вслед за ней захрустел яблоком Харис. Флоя тревожно сжимала мандрагору в руках:

– А если я мечтала о магии?

– Я тебе помечтаю! – пригрозил Калиган, явно не в духе от всей этой затеи с мандрагорами. – Мандрагора подействует на того, кто творил колдовство, а не мечтал о нем. Если кто-то из нас совершил вчера грех некромантии… у него сейчас будут большие неприятности.

Многозначительно подмигнув Марку, Калиган с хрустом слопал свое яблоко.

Откусив кусочек, Марк насладился растекающейся по языку сочной яблочной прохладой, которая приятно потекла в желудок. Мякоть яблока была терпкой и горьковатой, но охлаждающий сок – необычайно вкусным. Марк проглотил все яблоко, не ощущая никаких неприятных реакций. Флоя доела яблоко последней.

– Убедился, алхимик? – вскинул голову Калиган. – Когда выберемся отсюда, я покажу тебе одно крайне неприятное местечко в Туманных болотах, где ты вдоволь можешь поразвлечься в поисках некромантов. А теперь слушайте меня!

Калиган привел всех к пустому оконному проему. Внушительных размеров дворец выглядел неприступной твердыней. Громадные стены не имели ни единого уступа. Дорога вдоль стен была безлюдна, по ней изредка проносились порывы ветра. У дворцовых ворот сидели на каменных кубах две черные бронзовые горгульи размером с человека. И если они могли быть простой декорацией, то восемь статуй каменных големов, стоящих неподалеку, явно находились здесь в качестве стражи.

– С нашей стороны есть целых восемь входов в Аргос, – Калиган обвел рукой высоченную стену. – Этот самый легкий, как мне кажется. И самый сложный, если сравнивать с чем-либо за пределами Аргоса. Теламон! Пришло время доказать, что ты неоценим! – произнес учитель-следопыт с героическим пафосом. – Отвлечешь истуканов на себя. Важно, чтобы они не подняли тревогу. Мы тем временем проберемся внутрь.

– Ладно, – удивительно быстро согласился Теламон. – Встретимся внутри.

Марк догадывался, почему Теламона не пришлось уговаривать: королевскому эмиссару, привыкшему заниматься расследованиями и доносами, приключений хватало. Гораздо легче убегать по городу от неуклюжих големов, чем лезть во дворец тьмы, где тебя ожидает неизвестно что.

Теламон избрал не слишком замысловатую тактику. Перебравшись со своими людьми в другой конец заброшенного храма, он начал обстрел големов горящими стрелами. Никакого вреда каменным истуканам стрелы причинить не могли, но отвлекающий маневр подействовал.

– Да что он, совсем обалдел, тупица! Хочет, чтобы весь дворец сбежался! – ругнулся Калиган.

Он достал из вещевого мешка какую-то железную колбу на цепочке. Затем быстрым росчерком кремня зажег внутри этой штуковины порошок. Из колбы потянулся белый дымок без запаха.

– Что это? – с интересом спросила Флоя.

– Дым невидимок, я же рассказывал тебе.

Учитель начал раскачивать дымящуюся колбу на цепочке как кадильницу. Вокруг пятерых друзей быстро образовалась белая дымка.

– Здорово! – оценил трюк Харис.

Раскрутив колбу как следует, Калиган закинул ее далеко-далеко – точно под дворцовые ворота. Мгновенно шлейф белого дыма образовал туманную дорожку, а затем – дымка поползла вдоль стен дворца, охватывая все большую площадь. Просто удивительно, как такая маленькая вещица могла напустить столько дыма!

– Приготовились! – приказал Калиган.

– Смотрите! – вскрикнули Флоя и Никта, одновременно увидев угрозу.

С верхней стены Аргоса сорвались и помчались вниз мелкие химерические существа. Воздух наполнился шелестом кожистых крыльев. Твари были подозрительно похожи на бронзовых горгулий у ворот дворца. Плавно скользя по воздуху, пикируя на изогнутых крыльях, они хищно вытягивали вперед длинные когти передних лап.

– Целая дюжина, – насчитал Калиган. – То-то Теламону будет весело.

Твари не видели ни Калигана, ни тех, кто был с ним – друзей надежно укрывал белый дым без запаха, который со стороны мог показаться обычным утренним туманом. Горгульи неслись на отряд Теламона, уже сцепившийся с восемью големами.

Теламон гордо подсек под шаткие ноги одного голема, со вторым и третьим расправился двумя могучими ударами меча его верный рыцарь-телохранитель. Кто-то из воинов-следопытов успел натянуть трос-ловушку, и еще два истукана сами грохнулись на землю. Биться с големами, которые не умеют ни слышать, ни видеть, было для людей Теламона одним удовольствием. Они еще не видели надвигающуюся с воздуха угрозу.

Им еще повезло. Калиган предостерегающе свистнул, и взоры воинов поднялись вверх.

– Пальпары! – раздался отчаянный крик Теламона.

Он успел закрыться от ядовито-желтого плевка твари щитом и свалился от прорезавшего воздух удара длинного хвоста. С опозданием вскинул самострел один из воинов – другая горгулья вырвала оружие у него из рук. Тотчас острейшие когти впились человеку в лицо, и если бы не точный удар тяжелого меча рыцаря, тварь разорвала бы ему голову.

– Они погибнут без нас, – прошептала Флоя, испуганно моргая.

– Если мы сейчас не войдем в Аргос, то не войдем никогда, – процедил сквозь зубы Калиган.

Атаковав, крылатые стражи взмыли вверх, разворачиваясь для нового удара. Их оставалось одиннадцать. Одна тварь билась на земле с перерубленным крылом и хвостом, источая брызги черной крови. Рядом с нею катался по земле воин-следопыт и ожесточенно тер лицо, обожженное желтой слюной. Другой стоял, пребывая в шоке, вытягивая в никуда безоружные руки. Из разодранного лица струилась кровь, вместо одного глаза – страшный кровавый сгусток. Теламон и трое других следопытов еще держались на ногах. Держался и рыцарь, с которого острые когти горгулий только сорвали шлем.

– Никтилена, – самым строжайшим образом Калиган посмотрел ей в глаза. – Прикрой их. Прикрой, и пусть они уходят вглубь города и прячутся. Выполняй.

Хранительница секунды три неотрывно смотрела ему в глаза, и учитель не отворачивался. О том, что между ними происходит, Марк мог только догадываться. «Калиган что-то задумал. И его план Никте явно не нравится».

– А вы тем временем проберетесь в Аргос? – холодно спросила хранительница.

– Да. Прикрывая их, ты прикроешь и нас. Сумку и рог оставь, – Калиган чуть помедлил. – Отдай Флое.

Хранительница быстро повиновалась.

– Но она может не успеть за нами, – шепнула Флоя, перебрасывая ее сумку и горн через плечо.

– Тогда пусть уходит с Теламоном. Слышишь, Никтилена, это приказ. Вперед! – прикрикнул учитель с командной нотой.

Холодное лицо хранительницы выражало чувство человека, почуявшего, что близкие люди готовят ему коварную западню. Бросив на Калигана последний недоверчивый взгляд, она помчалась к воинам Теламона, сплотившимся перед новой атакой.

Крылатые горгульи легко увернулись от стрел воинов-следопытов, но удара со стороны они не ждали. Просвистевший метательный кинжал вонзился в шею горгулье-вожаку – тварь захрипела, перекувыркнулась в воздухе и грохнулась в развалины. Следующий кинжал перебил перепонку другой твари. Но та не упала – только метнулась в сторону и громко зашипела, плюясь ядовитой слюной.

Горгульи рассыпались в стороны, перестраиваясь. Теламон, видно, и впрямь рассчитывал, что Калиган пришлет кого-то на помощь, потому как даже на секунду не отвлекся на хранительницу. Рука эмиссара с силой бросила легкое метательное копье – и еще одна крылатая тварь рухнула с пронзенной шеей.