Текст книги "Зверское убийство. Тайна Люка Эббота"

Автор книги: Паула Гослинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)

Он настигал ее, и настигал ее его хриплый, исполненный ненависти голос: злоба лилась из него, будто яд. Он непрерывно ругался.

– …Сука, грязная шлюха, паскуда… мягко стелет… отвратительная, соблазнительная, вонючая ты сука… – Ругательства лились потоком; некоторых она не понимала вовсе.

Она побежала с новой силой… в груди болело, она задыхалась, горло пересохло; она пыталась выйти из светового поля, но свет был везде… свет преследовал ее, – она не понимала, как это может быть.

И вдруг она поняла, как: ее освещали фары автомобиля – ее собственного автомобиля! Свет фар приближался со страшной скоростью – плясал на кучах песка и кирпича, упал на небольшой бульдозер, что стоял возле; и тут же послышался резкий сигнал автомобиля.

Дженифер продолжала бежать, а тяжело дышащее существо бежало за ней – но уже не так быстро.

Дженифер что-то ударило, она закричала – и упала, задыхаясь, в песок. Почти одновременно послышался более тяжелый удар, и тонкий, испуганный крик: «Идиот!»

В ушах все еще стоял грохот. Она повернулась – и увидела свой новый «маэстро», который, смяв кусты, только что выбил опору из-под строительных лесов – и врезался со страшным скрежетом в какие-то конструкции.

Машина замерла, накренившись, на куче железных труб, а рядом замерла невредимая Фрэнсис. Фрэнсис, которая сумела провести «маэстро» через всю перекопанную и загроможденную лужайку, миновала все канавы – но не смогла объехать дом. Фрэнсис, как обычно, демонстрировала цирковые номера на автомобиле – только сейчас она сделала это намеренно. Она хотела показать виртуозное преодоление полосы препятствий.

Дженифер, задыхаясь, стояла на лужайке и зачарованно смотрела на подбегавших мужчин с фонариками. Свет фонарей прыгал туда-сюда, вниз-вверх, как в военном небе, в старых фильмах. Свет упал на машину, из которой только что выбралась Фрэнсис. Некоторое время Фрэнсис балансировала на краю траншеи, но выпрямилась-таки и торжествующе помахала ей рукой.

– Ну, разве это не класс? Разве я не могу водить машину, когда нужно? Я тебя спрашиваю? – кричала Фрэнсис, пошатываясь и норовя упасть в яму. Радуясь спасению, она наступила на кусок брезента, которым была закрыта какая-то дыра. И медленно, все еще приветственно махая рукой, Фрэнсис погрузилась под землю. Медленно, очень медленно брезент погрузился вслед за ней – и накрыл ее.

Огни фонарей отыскали, наконец, Дженифер, которая стояла, дрожа, с окровавленной ногой, не понимая, что она видит: сон или реальность, спасение, о котором возвестила Фрэнсис.

Свет также упал на неподвижно лежавшую фигуру в нескольких шагах от Дженифер, с распростертыми руками, с раскинутыми ногами.

– Я поймал, я поймал его! – раздался неожиданно крик со стороны реки. Свет фонарей повернул в ту сторону, и взорам собравшихся предстал хихикающий Марк Пикок, надежно удерживаемый сильными руками Фреда Болдуина.

– Я поймал этого негодяя, – кричал Фред. – Я долго ждал, пока он покажется, – и вот он!

Пэдди извлек Фрэнсис из ямы, и то пытался отчистить ее платье, то обнимал ее, а она то смеялась, то начинала плакать. Люк стоял возле Дженифер и боялся к ней прикоснуться – она была недвижна, как статуя. Она в шоке смотрела вниз, на лежавшего подле нее человека. На Бэзила Тобмэна.

И на нож – с коротким и широким лезвием, – что валялся в нескольких дюймах от его руки.

Глава 36

– Пресса не виновата в их смерти – хотя, возможно, подсказала убийце способ покушения, – сказал Люк.

Был вечер следующего дня: Дженифер и Фрэнсис в этот день спали, а Люк и Пэдди работали.

Доктор Уэлли, тетя Клоди, Дэвид Грегсон и Дженифер сидели сейчас с Люком на террасе в Хай Хеджес. Они выглядели свежо – и горели любопытством, а Люк выглядел безмерно усталым и грустным. Голос его сел, но он желал донести до них правду.

Пэдди поехал с Фрэнсис отпраздновать ее триумф; она теперь героиня, и заслуживает роскошной пищи, – сказала он, – и чудесного вина, и всего-всего чудесного. Люку была предоставлена возможность объяснить происшедшее.

– Единственным желанием Тобмэна в течение долгого-долгого времени было убить свою жену, – продолжал Люк. Он взял из рук дяди Уэлли бокал с бренди и потягивал его, морщась. – Шаг за шагом он разрабатывал детали: где, когда, почему – было уже известно, однако оставалось неизвестным главное: как? Иногда всплывал вариант отравления, иногда – удушения. Он провел немало счастливых часов в мечтаниях об этом.

– Он рассказывал вам об этом? – спросила тетя Клоди.

– Мы не могли его остановить, – раздражено отозвался Люк. – Еще до чая он вымотал двух стенографисток и работал с третьей, когда я уходил. – Спасибо Беннету, который где-то черпал энергию после бессонной ночи и взял на себя продолжение допроса. Но ему почти не пришлось задавать вопросы. – Тобмэн – сумасшедший, я полагаю, но мы предоставим решать этот вопрос психиатрам. Мне он кажется безумным, – говорил Люк. Очевидно, он не влюбился в Мейбл Пикок – его единственной любовью было поместье Пикок Мэнор.

– Это был бы идеальный брак, – ироническим тоном заметил Дэвид Грегсон. – Такой предмет никогда не болтал бы и не убежал бы никуда.

Люк улыбнулся.

– Вероятно, он встретился с Мейбл на какой-то вечеринке в Лондоне. Думал, что она богата, и заигрывал с нею по привычке. Он приехал к ней по приглашению на уик-энд – сказал, между прочим, что поехал бы куда угодно за бесплатное питание, – и сразу же влюбился без памяти – в дом. Женился на Мейбл Пикок, чтобы приобрести права наследования, не зная, что дом по завещанию принадлежит Марку. Когда он это понял, стал работать в ином направлении. Это была именно его идея, тщательно выработанная, – превратить дом в конференц-центр. И его же идея – войти в долю с Марком, когда умрет Мейбл.

– Но зачем тогда было убивать Уин Френхольм? – спросил дядя Уэлли.

– О, она тоже стояла у него на пути, – сказал Люк. – Она была беременна от Марка. Или, по крайней мере, она заявляла, что это ребенок Марка. И если бы Марк женился на ней – или хотя бы просто признал свое отцовство, – вопрос наследования чрезвычайно усложнялся. Ребенок на самом деле был от Марка. Мы доказали это тестом на плодную кровь. У Марка довольно редкая болезнь крови, талассемия, унаследованная по материнской линии. Она случается у людей, выходцев из стран Средиземноморья, а его прадедушка по матери был, кажется, итальянец. Сравнение генетического кода сделало эту версию доказанной.

– Значит, у Марка была связь с Уин Френхольм, – уточнила Дженифер.

– В августе, скорее всего.

Тетя Клоди с сожалением кивнула:

– Пока Дженифер находилась в Лондоне.

– Но у Френхольм был роман не только с Марком, – продолжал Люк. – Были в то время и другие. Она просто-напросто решила, что Марк – самая подходящая кандидатура, чтобы приписать ему отцовство. Ей понравилась идея стать хозяйкой особняка. Столкнулись их с Тобмэном амбиции.

– Вы упомянули, что пресса могла подсказать способ убийства? – спросил Дэвид Грегсон.

– Да. У вас здесь очень динамичный местный репортер – и много плохих и болтливых полицейских. – «…Что не должно уже повториться», – подумал с неприязнью Люк. – Репортер перечислил в своей заметке все детали, которые мог отыскать, – а их было немало, – детали смерти Берил Томпкинс. Тобмэн прочел заметку в местной прессе – и решил, что самое время осуществить Великий План. Тогда он желал только убить жену – но вмешалась Уин Френхольм. Она в ту ночь все время звонила в Пикок Мэнор и с каждым звонком, когда ей отвечали, что Марка нет, становилась все злобнее, потому что все более пьянела.

– А где был Марк? – поинтересовался дядя Уэлли.

– В «Уолсэке»… Вероятно, у него достаточно широкий круг знакомств, – бесцветным тоном отозвался Люк.

– Это на него похоже, да, похоже, – хитро улыбаясь, заметил дядя Уэлли. – Старый повеса.

– А как Бэзил устроил это? – спросила тетя Клоди.

– Когда Уин позвонила в последний раз, было уже довольно поздно, и к аппарату подошел сам Бэзил, которому уже доложили о ее неоднократных звонках. Бэзил умел разговаривать с женщинами – даже по телефону. Он выведал у нее причину ее настойчивости – по крайней мере, он получил достаточно информации для того, чтобы внутри у него прозвучал тревожный сигнал. И Бэзил договорился о встрече с Уин.

– На тягловой тропе?

– Да. Она была слишком пьяна и зла, чтобы быть осторожной. И она знала, что он – «джентльмен». С другой стороны, она придумала свой план и поэтому позвонила Болдуину. К несчастью, сделала она это слишком поздно, и Тобмэн его опередил. Он прошел под мост. Выслушал ее – и убил. – Люк сделал паузу, вспоминая Тобмэна в госпитале, холодного, как лед, и спокойного, как сталь, когда он делал свои признания. Нож был обычным рабочим инструментом, найденным им в коробке паркетного мастера. – Он говорит, это дало ему возможность попрактиковаться в технике убийств.

– Бог мой, – прошептала тетя Клоди и взяла руку дяди Уэлли.

– Кода же по окрестностям распространилась весть о маньяке, который убил уже двоих, Бэзил понял, что и третью жертву спишут на счет «маньяка». Теперь план убийства жены приобрел логические очертания.

– Но ведь он был в Лондоне, когда она была убита, – возразила Дженифер. – Его видели в клубе в десять часов, и утром – спящим. Поезда не ходили, и он не умеет водить машину. Как же он мог приехать – и уехать вовремя?

– Самым старинным в Англии способом, – ответил Люк. – Он переправлялся по воде.

– По воде?

Наступило всеобщее изумление. Еще одно удовольствие для полицейского в конце расследования – хотя любой полицейский измучен картинами смерти, и еще более – разговорами с родственниками погибших. Но в невинном изумлении слушателей всегда есть для него награда. Хотя и небольшая.

Дядя Уэлли подкатил свою коляску к шкафчику с напитками, чтобы наполнить свой и Люка бокалы.

– Ну, что ж, давай продолжай, – сказал он нетерпеливо, и это было лучшим извинением после недавнего враждебного отношения к Люку.

– Бэзил пришел отметиться в клуб в десять – все верно, – продолжил Люк, смочив горло. – Затем отправился в свою комнату, выждал спокойный момент – и выбрался через пожарный выход. Классический случай. Взял такси до Пэддингтона и успел на поезд в Милчестер в десять тридцать.

– Милчестер? Но это же двенадцать миль до Вичфорда.

– По реке – только четыре, – пояснил Люк. – Он купил небольшую лодку и арендовал сарай для нее некоторое время назад. Под выдуманным именем, само собой. Ночь была лунной, но он благополучно доплыл бы и в темноте, его глаза уже привыкли к ней. У него был маленький подвесной мотор, и он тихо и быстро смог доплыть сюда по реке Перл. Добрался как раз к полуночи. Привязал лодку и вошел в дом. Ему было известно, что Марк поехал в город вместе с Дженифер. В то время ночующей прислуги в доме не было. Мейбл оставалась одна – и была приятно удивлена, увидев своего ненаглядного супруга. Он сказал ей, что ночь прекрасна, и пригласил ее на прогулку. Нет сомнения, что она смеялась от восторга, от неожиданной романтики приключения. – В голосе Люка слышна была горечь: кто бы ни была Мейбл Пикок Тобмэн, она была убита холодным и расчетливым негодяем.

– Он убил ее, – продолжал Люк. – Затем снова сел в лодку и поплыл по течению, туда, где Перл впадает в Темзу, а затем в Рединг. Там он привязал лодку и направился к станции. Он арендовал сейф, где содержал жокейскую одежду. Сел в поезд около шести, с рабочими, и приехал в Пэддингтон во время, чтобы сесть в метро и вернуться в клуб. Ему сопутствовала удача – убийцам она нужна. Эта удача заключалась в нашем промахе со звонком в Мет. Наши коллеги не добрались до клуба раньше восьми утра, чтобы проверить, там ли Бэзил, и дали ему достаточно времени, чтобы успеть лечь в постель и «захрапеть, как свинья». По его замыслу, тело Мейбл не должны были обнаружить до утра.

– Если бы не промах – вы бы тогда же поймали его?

– Думаю, что да.

– Но почему следующей должна была стать я? – спросила Дженифер. – Почему он пытался убить меня – и почти убил Фрэнсис вместо меня?

– Потому что Марк сказал, что собирается жениться на тебе. Тобмэн дважды убирал женщин, которые стояли между ним и вожделенной собственностью, и он не видел причины не убрать третью. Когда ему удалось убить Мейбл, он не терял времени даром – помните, он уговорил Марка сделать особняк и поместье совместной компанией, с двумя директорами: он и Марк. Если бы Марк умер – все досталось бы ему.

– Он бы убил и Марка?

– Очень возможно. Сразу же после убийства Уин Френхольм, когда все заговорили о «маньяке», он взял под контроль лекарства Марка. Он высыпал действующее лекарство из капсул – и заменил его сахаром. Марк принимал назначения регулярно – но ничего не помогало. Постепенно, под влиянием стресса после смерти матери и допросов, состояние Марка ухудшалось, а Тобмэну это-то и нужно было.

– Марк становился все более самодовольным и напыщенным, – заметила Дженифер.

– Думаю, высокомерным и нетерпеливым он был и с прислугой, и со строителями. Затем он решил, что ты без сомнений выйдешь за него замуж – и объявил о вашей помолвке как о деле уже решенном. Он даже представить не мог, что ты ему откажешь, – добавил Люк. – Поэтому Тобмэн и пытался убить тебя – но, слава Богу, не убил никого. Неудача его взволновала. Он боялся, что ты – или, как потом выяснилось, Фрэнсис, узнали его. Поэтому он решил, что игру пора кончать немедленно. Он привел Марка в особо возбужденное состояние, разговаривая с ним о планах переустройства дома, а затем подсыпал ЛСД или что-то аналогичное (у него на этот предмет были знакомые в Лондоне) в его снотворное – и дал Марку. Вы видели результат. Бэзил предполагал, что со смертью Марка – или его болезнью – сами собой прекратятся и убийства, и люди естественным путем придут к выводу, что Марк – и есть пресловутый «Котсуолдский Потрошитель». Нет сомнения, что когда Марк был бы освобожден или излечен, его уже исключили бы из числа наследников его матери. Возможно, на ум Бэзилу приходил вариант «самоубийства» Марка. Тобмэн что-нибудь да придумал бы и достиг бы, наконец, своей цели. Он любил этот дом сверх меры. Ему нужен был дом; мысль о том, что Пикок Мэнор должен стать его владением, превратилась в манию. Он ни о чем, кроме дома, не мог думать и убил бы любого, кто стоял между ним – и исполнением его желания. После первого убийства – какая разница, сколько еще? Там уже становится легче. С каждым разом убивать легче. – Люк посмотрел на слушателей. – Этого нельзя допустить, – сказал он. – Это нужно остановить.

– Но откуда там взялся ночью Фред Болдуин? – спросила Дженифер. Они оставили других и пошли гулять в сад. Дженифер якобы провожала Люка до машины.

– Он думал, что Марк убил Уин, – сказал Люк. – Он сам так решил – из-за машины, которую он слышал тогда, ночью. Он знал, что у Марка – MG, и он решил, что у Уин была связь с Марком. Он пытался убедить себя, что это неправда – но в душе догадывался, что правда. Странно, но MG, которую он слышал, – была именно машина Марка. Тот ехал от «Уолсэка», в то время как Бэзил, убив Уин Френхольм, бежал от тягловой тропы к Хай-стрит. Бэзил узнал машину и тогда же решил, что идеально будет навесить все убийства на Марка. Тот факт, что Марк оказался там же, в то же время, и навел меня на подозрения. Во всяком случае, Бэзил стоял в тени, пока Марк не проехал, а затем прошел через мост на тропу, пересек лужайку возле дома и вошел в дом через заднюю дверь тогда же, когда Марк должен был входить через парадную. Удача дьявола – так должно это называться, я полагаю.

– Бедный Марк, – прошептала Дженифер, вспоминая выражение ужаса и смущения на его лице, когда за ним закрывались дверцы психиатрической «скорой».

– Да, Фред Болдуин решил, что Марк убил Уин Фрэнхольм, и захотел поймать его. Может быть, даже убить его – но я сомневаюсь в этом. Фред достойный человек. Думаю, он бы побил его хорошенько, а затем привел к нам. Но Марк никогда, кроме прошлой ночи, не выходил на тропу один.

– И Болдуин не понял, что Марк – сумасшедший, – грустно добавила Дженифер.

– Не полностью сумасшедший, а просто выведенный из нормального состояния человек. Выведенный тем, что его лишили назначенного ему медикаментозного лечения от его болезни – и подсыпали ЛСД. К счастью, по словам консультанта, это завершилось для него благополучно. Он выздоровеет, – сказал Люк. – А когда выздоровеет, у него будет много дел, чтобы отвлечься. – Он усмехнулся. – Включая и то, что нужно будет достать и отремонтировать твою машину.

– А разве Фрэнсис не была великолепна? – спросила Дженифер.

– Хотелось бы мне видеть эти гонки, – поддержал Люк. Они гуляли по саду, им было хорошо вдвоем.

Наконец Дженифер заговорила снова:

– Знаешь, утром Фрэнсис мне сказала, что ей кажется: вся эта история – история любви. Различной любви: собственническая любовь, маниакальная любовь, извращенная любовь, озлобленная любовь, неудовлетворенная любовь, потерянная, изменившаяся и уничтожающая – и людей, и вещи. Это очень грустно. Любовь не должна быть такой.

Он внезапно остановился и обнял ее. Она ежилась от холода.

– Надо было тебе надеть пальто.

– Зато на сердце у меня нет холода, – сказала она, уткнувшись в его плечо. – А совсем наоборот.

Он поднял ее подбородок, нежно коснувшись пальцем.

– Не могу передать, как я рад слышать это. Поэтому скажу без слов, – и он поцеловал ее.

Она замерла на некоторое время, а потом отстранилась.

– Люк, нам нужно поговорить.

– Звучит зловеще, – сказал он.

Его голос в темноте звучал спокойно и естественно, но ее тон, ее слова и ее движения сказали ему то, о чем он предпочитал бы не знать. А ты все еще мечтатель, парень, сказал он сам себе язвительно. Вот и суровая реальность.

– После всего, что случилось, – я имею в виду, после моих обвинений в адрес Дэвида и всего этого, – я не знаю, смогу ли я работать с ним. Он вернулся усталый, ожесточенный и обиженный. О, я не обвиняю тебя – я полностью виню себя. Но если у нас и раньше были с ним расхождения, то это ничто по сравнению с тем, что я наделала теперь. Но дело в том, что я хочу продолжать свою работу здесь. Дядя Уэлли должен отдохнуть, а практика разрастается.

– А я хочу тебя, Дженни. Я хочу жениться на тебе.

– Да, я знаю. И огромная часть меня хочет того ж, – сказала она.

– Так что же мне достанется? – спросил он, пытаясь свести все к шутке. – Нос, уши, локти?

– Большей частью – сердце, – улыбнулась она. – Но голова – вот причина всех затруднений.

– Та самая голова, что приказала тебе убежать от меня двадцать два года назад?

– Та самая. Я – врач, и никогда не хотела стать чем-то иным.

– Но это-то не проблема.

– Но проблема в том, что я хочу быть врачом здесь. Я хочу наладить отношения с Дэвидом. Я никогда не успокоюсь, пока не стану врачом здесь.

– Да, это — проблема, – неохотно согласился Люк.

– Так что… можем мы… подождать немного?

– Не могла бы ты быть более конкретной? – спросил он. – С чем именно подождать? Со свадьбой? Думаю, даже стоит подождать. С нашими отношениями? Это несправедливо; я не святой.

Она подошла к нему и нежно коснулась его лица, затем положила голову к нему на грудь – выражая полную подчиненность в этом, и только в этом.

– И я не святая, – сказала она. – Но Коттиншэм – не так уж далеко, в конце концов. Разве у тебя нет выходных? – Она деликатно помолчала. – Разве нельзя приехать на ночь?

Некоторое время он стоял неподвижно, затем вздохнул со смешанным выражением облегчения и сожаления на лице.

– Это будет стоить мне состояния… одни только расходы на бензин… – сказал он.

Но это уже была капитуляция.

Река Перл бормотала свою песнь между берегов, поблескивая здесь и там отражением ущербной луны среди бегущих облаков. Водная поверхность морщилась под дуновением ветра, который то утихал, то возвращался, причем усиливался с каждым своим возвращением. Собирался дождь.

На Хай-стрит, в аптеке Пелмера, витрина с солями для ванн и таблетками от воспаления желчи сияла под светом люминесцентных светильников, причем одна лампа уже мигала и скоро должна была угаснуть.

Огни в домах также гасли один за одним. Погасли они уже и в Центре ремесел, и в особняке, и в квартире Фрэнсис Мерфи.

На холмах, над городом прокричала сова, пролетевшая над убранными полями. Минуту спустя пискнула мышь – и все снова затихло. Часы на башне Святой Марии пробили полночь… затем час… затем два.

Вичфорд спал.

В мире и покое.

Наконец.