Текст книги "Зверское убийство. Тайна Люка Эббота"

Автор книги: Паула Гослинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Глава 27

Обстановка была напряженной.

В конце чаепития Дэвид рассказал об интересе к нему Люка и о его соображениях насчет совпадений. Дядя Уэлли был взбешен, но Клоди сказала, что это вполне объяснимая ошибка со стороны Люка.

– Он хороший человек, – оправдывала Люка Клоди, просто он любит свою работу и желает сделать ее на совесть.

Дядя Уэлли что-то бормотал насчет змеиного яда.

Ни Фрэнсис, ни Дженифер не проронили ни слова.

Немного погодя они все разошлись по своим делам: тетя Клоди – наблюдать за приготовлением обеда и, возможно, уловить минуту-другую, чтобы повышивать; два инвалида – дядя Уэлли и Фрэнсис – отдыхать; а Дженифер и Дэвид – на вечерний прием.

За обедом, когда все вновь собрались, ситуация оказалась хуже прежнего, в основном из-за нарастающего раздражения Дэвида.

– Полагаю, следующим он арестует меня, – сказал Дэвид за десертом. – Ну, что ж, пусть попытается, – это все, что я могу сказать. Мне доставит большое удовольствие сбить этого самодовольного типа с толку, предъявить ему обвинение в клевете – и довести до увольнения.

– Люк – не тот человек… – начала было Дженифер.

– Он – не человек, а полицейский, – вырвалось у Дэвида.

– Но это несправедливо, Дэвид, – возмутилась Клоди. – Посмотри на вещи с его точки зрения. Он обязан делать свое дело: ему необходимо проверить все факты и проследить все последствия тех или иных действий. Он не может выбирать факты по своему усмотрению, правда? Я должна сказать, это крайне нелегко: зная нас всех, делать то, что он делает.

– Обычно округ не посылает людей, которые имели отношение к данному месту жительства, – заметила Фрэнсис. – Пэдди сказал мне, что Люк согласился потому, что не было никого столь же высокопрофессионального. И он сам чувствует себя неловко. Они оба это понимают. Не только вы помните здесь Люка по прежним годам, когда он был мальчишкой, это нелегко для его авторитета.

– Что-то не заметил, чтобы у него были какие-то затруднения в моральном плане, – прорычал Дэвид.

Фрэнсис бросила на него нетерпеливый взгляд.

– Как бы то ни было, ему не поднесено все на блюдечке. Приходится блуждать во тьме. У них есть задержанный по подозрению, но Пэдди говорит…

Дэвид резко поднял голову:

– Задержанный по подозрению? Кто?

– Я не знаю. Пэдди не станет болтать… – ответила Фрэнсис. – Он сказал, что ему не следовало бы вообще упоминать об этом. Но… но… это было в связи с чем-то, о чем мы говорили, в общем… Я не нажимала на него.

– Это – Фред Болдуин, – сказала Дженифер, потеряв терпение. – Сегодня приходила за помощью его жена: она в ужасном состоянии, ей пришлось прописать успокоительное, а ребенок, соответственно, тоже неспокоен.

– Но… почему Болдуин? – казалось, Дэвид очень обеспокоен сказанным.

– Его жена тоже не понимает, но когда-то она мне говорила, что муж часто выходит из дому по ночам – она считала, чтобы развеяться после семейных сцен. Он начал свои ночные прогулки летом, пока она была беременна, и продолжает. Той ночью, когда была убита Уин Френхольм, его вызвали ночью с завода.

– А миссис Тобмэн? В ту ночь, когда была убита миссис Тобмэн? – живо поинтересовался Дэвид. – Что насчет той ночи?

– Тоже гулял, – кивнула Дженифер. Она не была уверена, затрагивает ли эта информация интересы пациента, а значит, кодекс чести врача, но ей надоело остерегаться. Она желала, чтобы все это наконец разрешилось: так или иначе. Она страстно этого желала.

– Тогда похоже, что этот Болдуин и есть убийца, – сказал дядя Уэлли. – Я помню его: плотный такой, горячий парень. – Его морщинистое лицо на мгновение осветилось улыбкой, когда он вспомнил о чем-то ином. – И к тому же, насколько я припоминаю, он работает на фотозаводе?

– Да, это так, – сказала Дженифер. – Простите, тетушка, но я бы хотела полежать немного. Голова болит. – Она встала и быстро вышла, пока не были заданы дальнейшие вопросы и не возникли новые споры.

Она была смущена и задета. Прошлой ночью, когда она гуляла с Люком, он на несколько часов отвлекся от своего расследования – или ей так показалось, во всяком случае. Был мягкий, полный романтики вечер, и она не была против того, что случилось с ними на тропе. Они приехали вместе домой, и она была готова пригласить его, если бы не Дэвид, стоявший буквально в дверях. Пригласить и… кто знает?

Она, она знает.

В ее жизни после развода было немного мужчин, но один-два были. Затем был Марк Пикок, когда она впервые вернулась в Вичфорд. Она более не ребенок. Поцелуй Люка вызвал в ней горячий и быстрый отзвук, которого она не испытывала много лет, и отзвук этот был большим, нежели желание близости. Она попрощалась с Люком с сожалением, но ожидала с интересом их следующей встречи; может быть, даже с нетерпением, свойственным юности.

А сегодня она узнала, что он приходил побеседовать с Дэвидом – и даже не заглянул к ней. Говорил с Дэвидом долго – и с глазу на глаз. Предположил, что между их с Дэвидом практикой и убийствами существует взаимосвязь.

И это наводило ее на мысль: было ли в их встрече и прогулке для Люка то же значение, что и для нее? Они много говорили: о Вичфорде, о ее практике, ее пациентах – о ее работе в общем плане. Она старалась припомнить: называла ли она какие-то имена, но не могла быть уверена. Неужели он, пользуясь случаем, допрашивал ее, использовал ее привязанность в своих интересах?

Это не тот Люк, с которым она вместе выросла. Не тот, кто обожал ее. О котором она часто вспоминала в прошедшие годы. Который целовал – и целовал ее прошлым вечером.

Он стал незнакомым.

И он – опасный незнакомец.

Как по заказу, внезапно раздался отдаленный гром и блеснула молния.

– Боже милостивый, и гром небесный, и все такое, – громко сказала она себе самой и встала, чтобы закрыть форточку. За окном внезапно весь сад озарился светом молнии. Под ее окном была подъездная дорожка, и пока она вглядывалась во тьму, что-то опять осветило асфальт. Не с неба, а из открытой двери. Это был Дэвид, стоявший в дверях с чемоданчиком в руке, поправляя плащ и глядя в темное теперь небо. Свет из двери освещал его высокие скулы, прямую линию носа, твердый рот и сильные, подвижные руки, что ловили развевающиеся на ветру полы плаща.

– А что же Дэвид? – спросила она себя саму. В противоположность догадке Пэдди, она знала о тайных чувствах к ней со стороны Дэвида. Она не была дурочкой, и была незлой женщиной. Она понимала: он сейчас в неблагополучной фазе жизни, отвергнутый женой, одинокий, тяжело работающий день и ночь; их профессия, что поддерживает других людей, сама по себе требует чьей-то душевной поддержки. Он очень одинок и изголодался по участию и любви. Именно это заставляет его стыдиться своей слабости, поэтому естественной его реакцией явилось отрицание ее, Дженифер, – ее, кто вроде бы совершенно естественно мог бы предложить ему и любовь, и поддержку. Они оба никогда об этом не говорили, но оба знали это.

Она отвернулась от окна и услышала, как он заводит мотор. Затем машина поехала вниз по улице. Она заставила себя поглядеться в зеркало. После минуты пристального изучения себя Дженифер улыбнулась.

– Ну, полно, – сказала она с улыбкой. – Неужели ты и впрямь думаешь, что ты такая роковая женщина, что трое разных мужчин о тебе мечтают?

Волосы ее растрепались от лежания на подушке, в глазах не было блеска, а чувственный ее рот выглядел бледным, и губы потрескались. Ни один мужчина не заглядится на такую. Она в последнее время не много времени уделяла своей внешности. Теперь ей было видно, что возле глаз и на шее появились новые морщинки. В темных волосах появилось несколько седых волос. Время покупать краску. Она чересчур худа – и это странно, потому что годами ей приходилось бороться с излишним весом.

– Ты выглядишь на свой возраст, девушка, – сказала она себе самой. – Может быть, настало время и действовать по возрасту.

Позади нее, за окном, вновь вспыхнула молния, и раздался удар грома, уже ближе. Несколько дождевых капель ударило в стекло, и тут же возле нее зазвонил телефон. Его звук был настолько неожиданным, что она подпрыгнула.

– И нервы не в порядке, – отметила она. Сняла трубку и присела на край кровати.

– Привет, милая, – сказал в трубку мужской голос. – Не желаешь ли выпить со мной?

Это был Марк.

Она была уже в холле и надевала пальто, когда прозвенел дверной звонок. Она открыла дверь – на пороге стоял Люк.

– Привет, – сурово сказал он. – Я хотел бы поговорить с тобой.

– Но я собралась уходить, – неловко проговорила она, отступая назад. Он был таким массивным в своем развевающемся на ветру плаще.

– А… – Он рассматривал ее, а ветер из открытой двери плотно облепил свитером и юбкой ее тело. – Это недолго.

– Ну, хорошо, тогда заходи, – пригласила она.

– Кто это, Дженни? – послышался голос дяди Уэлли. Дженифер поглядела на Люка.

– Мальчик-разносчик, дядя, – негромко ответила она и прошептала: – Он сердит на тебя – нет смысла сейчас начинать спор. Иди сюда.

Она провела его через темную приемную и закрыла за собой дверь. Она чувствовала в темноте его присутствие, и между ними будто повис неразрешенный вопрос. Она побыстрее отыскала выключатель.

– Ты едешь на вызов? – спросил Люк.

– Нет. На ночные вызовы ездит Дэвид, с тех пор, как… на некоторое время. Я собиралась выпить вместе с Марком.

– А! – Он метнул на нее сердитый взгляд – и отвернулся. – Я не имею права удерживать тебя от отношений с женихом.

– С… кем? – Она думала, что не расслышала.

Он прямо посмотрел на нее:

– С твоим женихом. Он прямо заявил мне, что вы помолвлены и собираетесь пожениться, но должны выждать приличествующее время по смерти его матери.

– Да? И когда же он тебе сказал это? – Она почувствовала, как ее охватывает гнев. И еще что-то, напоминающее удушье. Она даже подумала мельком – уж не лесбиянка ли она в душе. В холле порыв ветра рвал дверь.

– Этим утром. Я виделся с ним.

– Понятно. Это было до того – или после того, как ты виделся с Дэвидом Грегсоном?

– До. – Он внимательно посмотрел на нее. – Что-то случилось, Дженни.

– Я не понимаю, о чем ты.

– Это классическая уловка: непонимание, – зло сказал он. – Я имею в виду прошлый вечер – и сегодняшний. Не одно и то же, правда?

– Не знаю, право. В самом деле? Разве ты не затем здесь, чтобы задавать вопросы? И разве не этим же ты занимался весь прошлый вечер? Ты же полицейский – тебя ждет твоя работа.

Наступило тягостное молчание. Затем он заговорил, и несмотря на всю свою злость она слышала в нем нескрываемую боль.

– Обычно я не задаю полицейских вопросов людям, которых люблю. Я допрашиваю людей, которые мне не дороги лично.

– Фреда Болдуина, например.

Снова повисла тишина.

– Мы освободили Фреда Болдуина час тому назад. Дженни, в прошлый раз я не был полицейским с тобой. Я – это был я. Люк. Просто человек. И я был очень, очень счастлив. Я думал тогда, что и ты – тоже. А этим утром, когда мне сказали, что ты уже обручена…

– Я не обручена. Я не знаю, с чего это Марку вздумалось говорить, но он ошибся. Да, я часто виделась с ним, когда впервые после разлуки приехала в Вичфорд, но наши отношения не дошли до этой фазы, насколько мне известно.

– Возможно, именно поэтому он желает тебя сейчас видеть.

– Возможно.

– И что?

– Что – что?

– Ты выйдешь за него замуж?

– Нет. Не знаю. Какая тебе разница? И почему я вообще должна за кого-то выходить замуж? Я вполне счастлива и так. Благодарю.

– Я понимаю.

Она повернулась к нему.

– Послушай, Люк, я не… – она остановилась и прислушалась. – Что это такое?

Он выглядел устало и расстроенно.

– Что такое? Я ничего не слышал. – Он прислушался, но тщетно.

– Такой странный звук… наверное, это кот просится в дом от дождя. – Она посмотрела на него, но не могла найти слов. – Ты здесь – для того, чтобы поговорить о твоем расследовании, или…

– О, это касается дела лишь потому, что я никак не могу сосредоточиться. Да нет, все ерунда. Черт возьми, это, конечно, касается дела, но… говоря откровенно, дорогая, я ничего не понимаю. Что-то со мной происходит. С тобой ничего не происходит? Это все, что я желал бы знать, Джен. Так или иначе.

– И я желала бы, Люк. Это все слишком внезапно.

Он улыбнулся.

– Это правда, черт возьми. Это… – Он сделал паузу и подумал. – Это опоздание на двадцать два года. Надо было поцеловать тебя там же, несколько часов спустя, Джен. Тогда бы нам было ясно, что с нами теперь: завершение того романа или начало нового.

– А что из этого выбрал бы ты? – срывающимся голосом спросила она.

Он помолчал, затем мягко заговорил:

– Ах, Дженни – твой голос звучит так устало.

К ее стыду и удивлению, она расплакалась.

– Я и вправду устала, – сбивчиво говорила она, и слезы переполняли ее глаза и текли по щекам. Она утирала их тыльной стороной руки. – Я устала от того, что нужно быть сильной, несгибаемой, от того, что нужно на все вопросы иметь ответы, устала от того, что боюсь пропустить важный симптом, устала от конфронтации с Дэвидом, от необходимости лгать дядюшке насчет его возвращения к работе… и просто от того, что постоянно нужно держать спину прямой. Я хочу вновь обрести дом, Люк – и не могу. Здесь больше нет для меня дома. И нигде нет. Я выросла, стала взрослой – и меня это не радует. Я не желаю быть все время взрослой. Черт… что за глупость – плакать в такой момент.

Он обнял ее, будто она была ребенком, ласкал ее и утешал.

– Я все понимаю, – сказал он. – Никто не мог предвидеть этого, правда? Как и этих долгих тяжких лет. Я прошел через основную часть жизни неподготовленным: то я слишком рано за что-то брался, то слишком поздно спохватывался и думал, что все в порядке, когда нужно было бить в набат. Все это ошибки юности, Джен, всю жизнь – эти ошибки юности. Вот почему люди лучше обустраивают свою жизнь вдвоем. Ты не знала? – Он поцеловал ее, но нежно и слегка. – Вскоре мне нужно опять перевоплотиться в полицейского. А тем временем я хочу спросить у тебя, как спросил бы Люк Эббот, тот мальчик, что в отчаянии прождал тебя под чертовым дубом весь день: что ты собираешься сказать Марку Пикоку?

Она вытерла слезы о грубую ткань его пиджака и сказала:

– Я собираюсь выпить с ним кампари с тоником – и сказать «нет» на все остальное. Идет?

– Идет. Этого довольно на сегодня. – Он отпустил ее. – А теперь, прямо перед твоими красными от слез глазами, я собираюсь перевоплотиться в старшего инспектора Эббота из Окружного департамента и преследовать свои служебные цели. На каком автомобиле ездит Марк Пикок?

Она нахмурилась.

– На MG, я думаю. Какая-то старая спортивная машина, во всяком случае.

– Черт…

– А что случилось?

– Ничего. Ну, иди – опоздаешь на кампари.

Он отказался отвечать на дальнейшие вопросы, и они вышли в холл, пройдя на цыпочках дверь в гостиную, где работал телевизор и слышались голоса.

– Это интересно, – проговорила Дженни, глядя на вешалку. – Я бы поклялась, что до разговора мой плащ висел здесь. Ну, ладно: надену жакет – и побегу. – Она стянула с вешалки жакет и надела, затем заглянула в гостиную.

– Я поеду повидаюсь с Марком Пикоком. Обещаю возвратиться не поздно.

Люк усмехнулся.

– Благодарю, – прошептал он.

– Я благодарю за то, что больше не терзаешь меня, – прошептала она в ответ.

– Я выжидаю, – сказал он и открыл для нее входную дверь.

Дождь и ветер зарядили не на шутку – сплошная мокрая пелена. Свет, падавший из окна, серебрил каждую дождевую каплю и высветил капот любимого Дженни новенького «маэстро», который она купила несколько месяцев тому назад.

И как раз перед сверкающим красной краской крылом автомобиля, прямо на земле, лежала Фрэнсис Мерфи, с раскинутыми руками, с запрокинутым в небо лицом, неестественно вывернув голову набок. По ее шее на грудь и затем на гравий дорожки текла алая струйка.

Цвет ее был в точности как краска «маэстро».

Глава 28

– Сюда, на стол, – командовала Дженифер, сбрасывая жакет и одной рукой держа у шеи Фрэнсис сложенный шарф, а затем переменив руки, чтобы сохранить давление на рану.

Люк осторожно опустил обмякшее тело Фрэнсис на кушетку для осмотра пациентов, затем отступил – и почти упал на кресло-каталку дяди Уэлли.

– Уйди, мальчик мой, дай нам возможность работать, – скомандовал старик, и его лицо стало незнакомым, а глаза – острыми. Люк никогда его таким не видел. – Я подержу у раны губку… Дженни, доставай все, что тебе нужно из инструментов. – Подъехав поближе, старик взял из рук Дженни губку.

– Хирургический воротник спас ей жизнь, – заметил Люк. Дядя Уэлли искоса посмотрел на него, но ничего не сказал.

– Фрэнсис вышла на улицу, чтобы достать что-то из машины Дженифер, – объяснила Клоди: она стояла в дверях стиснув руки. – Лишь на минуту: сказала, что из ее сумочки в машине вывалились сигареты или еще что-то…

– Я позвоню, – сказал Люк и вышел в приемную, чтобы поговорить без свидетелей.

Дженифер принесла полотенца и завернула в них голову Фрэнсис и ее плечи, предложив заменить губку на марлевый тампон. Они с дядей Уэлли пытались сдержать поток крови, что хлестал из огромной раны, идущей от левого уха Фрэнсис до верха хирургического воротника, спрятанного под воротом пуловера. Пуловер был разрезан и превратился в лохмотья. Дженифер быстро обыскала свой чемоданчик, а недостающее нашла в кабинете. Она решила, что сделает все сама.

Глаза Фрэнсис раскрылись.

– Ой! – сказала она, и от ее дыхания полотенце, что покрывало ее лицо, наполовину отлетело. – Черт!

– Лежи смирно, все в порядке, – рявкнул на нее дядя Уэлли. – Вот уж заслуга полиции, так сказать. – Последнее было обращено к Люку, который уже вернулся. Клоди пошла за крепким кофе.

– Ты кого-нибудь видела, Фрэнсис? – спросил Люк.

Фрэнсис покачала головой, и кровь с новой силой полилась из раны.

– Нет, – прошептала она. – Я взяла плащ и вышла, чтобы достать кошелек и сигареты. Я открывала машину, когда кто-то схватил меня сзади, обругал меня и что-то сделал с моей… – Она замолчала: понимание пришло к ней мгновенно. – Я слышала, как что-то прошлось по моей шее, – прохрипела она. – Неужели это… это…

Дженифер поставила медицинский лоток и велела ей замолчать.

– Мне придется зашить рану, Фрэнсис. Я дам тебе обезболивающее, ладно?

– Боже милостивый и святые угодники… – пробормотала Фрэнсис. – Это игла?

– Ты же знаешь: игла. Закроешь глаза и на некоторое время забудешься, и скажи спасибо Господу, что отделалась. – Дженифер ловко ввела обезболивающее.

– Какого он был… это был мужчина? – спросил Люк из-за плеча Дженифер. Фрэнсис сказала, что это был, без сомнения, мужчина. – Ты сказала, он обругал тебя. Что именно он говорил?

– Люк, перестань, – запротестовала Дженифер. – Каждый раз, как она начинает говорить, она теряет кровь.

– Это очень важно: это и еще один вопрос, – настаивал Люк. – Что он говорил, Фрэнсис?

– Он… назвал меня сукой. Сказал: «Так-то вот, сука, это положит конец твоим проискам». Вот и все.

– Ты узнала голос?

– Нет – он был напряженным.

– Люк, пожалуйста, – сказала Дженни.

– Хорошо, хорошо, все. А, вот и они. – Люк прошел через приемную и вход для пациентов. Пэдди бежал через мокрый от дождя двор, и его лицо было белым от ярости и страха.

– Она в порядке уже, успокойся, – сказал ему Люк и обрисовал в общих чертах то, что случилось. – Дженни сейчас занимается раной. Она потеряла порядком крови и была в шоке, но теперь все хорошо.

– Люк, черт побери! – крикнул Пэдди. – Мне нужно видеть ее.

Люк сдался:

– Один взгляд из двери – и возвращайся. Нам нужно быстро ехать. – Он огляделся: – Беннет! Идите сюда!

Беннет подбежал к нему, и Люк дал ему инструкции.

– Просто убедитесь, там ли он. Не говорите ничего ему – и никому другому. Мне также нужно, чтобы кто-то проверил Центр ремесел. – Некоторое время он говорил, а Беннет записывал все в блокнот, потому что весьма скоро стало ясно, что он не в состоянии держать это все в голове. Пэдди вернулся, а Беннет как раз уходил.

– Никогда не видел так много стежков на одной ране. Проклятье! Дженифер говорит, что не хочет, чтобы шов был виден потом. Она черт, а не врачиха, Люк. – Облегчение Пэдди от известия, что Фрэнсис жива, вылилось в поток слов. – Фрэнсис сказала, что он назвал ее «разносчицей зла», или что-то в этом роде.

– Опять – «Странник зла»? – угрюмо спросил Люк.

Пэдди был изумлен:

– Ты что, думаешь, это был Болдуин?

– Я вообще не знаю, что тут думать, – зло сказал Люк. – Я думаю о двадцати вещах сразу. Все, что я знаю наверняка, – Фрэнсис была в плаще Дженифер и открывала дверцу машины Дженифер. Причем перед домом Дженифер, где он на нее и напал.

Дженифер выпрямилась и вздохнула:

– Ну, все. Готово.

Фрэнсис с упреком взглянула на нее из-за марли и бинтов, что покрывали одну сторону ее лица.

– Я несколько устала от этой жизни, Дженифер. Она выглядит красивее на страницах романов, чем в реальности. Вот почему у меня не хватает сил на визг и плач. – Говорила она с некоторым усилием, одной стороной рта.

– Да. – Дженифер пошла к рукомойнику, в то время как дядя Уэлли, работая весьма эффективно для человека в инвалидной коляске, оттирал кровь с хирургического поля.

– Когда в последний раз тебе делали инъекцию от столбняка?

Фрэнсис вздохнула и уставилась в потолок.

– Очень давно. Ну, давай, коли меня снова, мне уже начинает нравиться. Проветривает мозги.

– Фрэнсис… ты уверена, что не узнала голос мужчины, который напал на тебя? – спросила Дженифер, готовя шприц.

– Нет, – удивленно ответила Фрэнсис. – Ты думаешь, я должна быть с ним знакома?

– Конечно нет. Просто это могло бы помочь, вот и все. – Дженифер посмотрела на вымокший в крови шарф, которым она зажимала рану. Верхний свет высвечивал крошечный кусочек металла, лежавший там же. – Когда ты немного отдохнешь, я попрошу Люка и Пэдди отнести тебя наверх. Ты потеряла много крови. Тебе тепло?

– Да. Все хорошо. Спасибо.

– Я посижу здесь с нею, – сказал Уэлли. – Клоди готовит кофе или чай – или что-то там. Ты иди и взгляни, что там делает полиция. Я слышу, как они топают вокруг, будто стадо слонов. Наверняка топчут рододендроны.

Дженифер в последний раз взглянула на Фрэнсис, которая лежала бледная, но дышала ровно, и глаза ее были закрыты. Она прошла из кабинета в приемную, закрыв за собой дверь. После секундного сомнения она тихо прошла в кабинет Дэвида, включила настольную лампу и подошла к стеклянному шкафчику, в котором хранилась коллекция хирургических инструментов.

Старинный скальпель, на который она смотрела, любуясь так недавно, исчез.

Дэвид Грегсон вернулся получасом позже и с трудом въехал в ворота, заблокированные полицейской машиной. В конце концов он протиснулся и почти бегом вошел в дом.

– Что произошло? Почему здесь полиция?

Люк, совещавшийся с Пэдди в глубине холла, повернулся и подошел к нему.

– А, доктор Грегсон. Боюсь сказать наверняка, но похоже, тот же преступник напал на мисс Мерфи час назад.

– Фрэнсис? На нее напали? Тот же убийца?

– Представляется, что так, – сказал Люк. – К счастью, хирургический воротник, который она носила, остановил лезвие и не позволил нанести смертельную рану… У нее ужасный шрам через всю челюсть, и она потеряла много крови, но в основном, – кроме шока, конечно, – она в порядке. Мы только что отнесли ее наверх поспать. С нею доктор Имс.

– Я – к ней, – бросил Дэвид, отбрасывая одним тренированным движением и пальто, и портфель, и направляясь к лестнице.

Они наблюдали, как он взбегает наверх, и обменялись взглядом.

– Нужно запросить список его вызовов на эту ночь, я думаю. – Люк говорил спокойно. – И нужно, чтобы кто-то сопоставил расстояния и время.

– Правильно, – поддержал Пэдди.

– Что нового от сержанта Уитни, как она там, на фотозаводе?

– Думаю, она продвигается к цели, – доложил Пэдди. – Я бы только не хотел, чтобы она проходила через заведующего отделом кадров.

– Иначе ее не могут принять на работу, – возразил Люк. – А что у тех, кто контролирует Сэма Эшфорта, Бэрри Трита, Гордона Синклера и прочих?

– С ними сейчас разбирается Беннет. Эшфорт все еще в кафе в Центре ремесел, печет пироги на завтра; а Трит и Синклер – дома.

– А что Рэй Мосс?

– О нем пока ничего не известно.

– А Болдуин?

Пэдди посуровел:

– Он пробыл дома полчаса, а затем ушел на прогулку. Беттс упустил его… потерял его след на тягловой тропе.

Люк уставился на него:

– Ты шутишь?

Пэдди покачал головой:

– Хотелось бы – но нет, не шучу. Беннет клянется, что Беттс шустрый парень, так что Болдуин мог просто спрятаться от него.

– Приготовь людей…

– Все готово.

Люк кивнул:

– Хорошо. – Услышав шаги навстречу, он поднял голову и увидел, что Дженифер медленно спускается с лестницы.

– Как там она?

– Неплохо. Засыпает. – Дженифер внимательно посмотрела на полицейских: – Мне думается, я могу сообщить нечто для вас полезное.

– Да?

Неохотно, однако повинуясь чувству долга, она достала из кармана юбки пластиковый пакет, в который положила испачканный в крови шарф.

– Здесь крошечный кусочек металла: он вышел из раны. Думаю, что лезвие ножа ударилось о хирургический воротник и сломалось. Могут ли ваши эксперты сделать из этого заключение?

– Иногда – очень важное, – объяснил Люк, принимая пакет. – Спасибо. – Люк понимал, что сейчас должен держаться несколько отстраненно. – Я думаю, тебе полезно было бы лечь и поспать, Джен. – Он назвал ее школьным именем, чтобы она почувствовала тепло, таящееся за его официальным тоном.

Дженифер вздохнула:

– Не могу. Я должна увидеться с Марком – ты забыл? Хотя я сомневаюсь, что он все еще ждет в «Уолсэке»: он, должно быть, решил, что я раздумала ехать.

– Он уже отправился домой, – сообщил Люк.

– Откуда тебе это известно? – Она некоторое время смотрела ему в глаза, а затем в ее лице появилась растерянность: – Вы что, следите за ним?

– Да.

– Вы все еще подозреваете Марка? В убийстве его собственной матери – и других женщин тоже?

– Я подозреваю каждого, – сказал Люк. – Это моя работа. Мы уже говорили на эту тему, Джен. Я хотел бы, чтобы ты приняла это как данность.

– Я принимаю, – с раздражением ответила она, отводя со лба волосы. – Я принимаю… это просто… приходит в голову само по себе, как, помнишь, эти ужасные создания, что наскакивают на тебя со всех сторон в темноте, когда едешь в туннеле, на аттракционе.

– Туннеле Любви? – Глаза их встретились.

– Именно. Ты помнишь.

– Пойди поспи, Джен, – ласково попросил он.

– Идти спать – и позволить мужчинам вершить свои дела?

– Я не зря так на этом настаиваю, – продолжал Люк. – Кто бы он ни был, человек, напавший на Фрэнсис, несомненно, он считал, что это ты, а не Фрэнсис. – Люк специально говорил тихо, спокойно и взвешенно. – А если это так…

Дженифер в ужасе уставилась на него. Затем овладела собой.

– Да… Она была в моем плаще – и открывала мою машину.

– Все верно, – подтвердил Пэдди.

– Что бы ты сказала насчет предложения улечься в постель и оставаться там и завтра? – спросил Люк.

Она поглядела на него, ее губы дрогнули в усмешке.

– Одной, ты имеешь в виду? – и удивилась, когда увидела, как он шокирован ее словами.

– Дженифер, речь идет о покушении на убийство, – с раздражением напомнил Люк.

– Извини, Люк. Спиши на усталость. Так ты хочешь, чтобы кто-то подумал, будто жертвой оказалась я, не так ли? Какой в этом толк?

– Возможно, никакого, если это было случайное нападение. Но если не случайное, если искали именно тебя, – это даст нам выигрыш во времени.

– Но множество людей знают, что это была Фрэнсис – а не я. Дядя Уэлли, Клоди, миссис Льюис. – Она помолчала. – Дэвид.

– Да. Но все они могут помолчать, правда? – сказал Люк. – Я говорю только об одном дне, Джен. Не можешь ли ты использовать свой отдых в наших интересах?

Она глядела в пол:

– А как же пациенты?

– Разве нельзя нанять временного помощника?

– Не на такой же короткий срок…

– Я могу заменить ее на утреннем приеме, – послышался голос Уэлли из дверей. Он подкатил кресло поближе. – Может быть, я теперь вовсе не так хорош, но я смогу отличить больное горло от распухшей лодыжки. На одно утро – тем более.

– Но…

Дядя Уэлли посмотрел на нее с терпеливым обожанием.

– Дженифер, я все еще в хорошей профессиональной форм, если могу сам поставить себе диагноз. Я знаю: я никогда уже не смогу работать на полную мощность, несмотря на все ваши тупые заверения: и твои, и Дэвида, и Фрэнсис. Я решил делать вид, что верю вам, сидя в моей проклятой комнатенке, глядя в телевизор. Но я могу слушать, черт побери, а это – добрых пятьдесят процентов обязанностей врача. Если кому-то понадобится осмотр, я пошлю его к Дэвиду. В любом случае, у Кэй наметанный глаз, и уж она рассортирует посетителей. Думаю, большего, чем открыть рот – или задрать рубашку, и не понадобится завтра. Иди спать, девочка, слушайся этого монстра. Чем больше мы ему поможем, тем скорее он выполнит свою работу – и перестанет, наконец, торчать у нас перед глазами.

Люк был задет:

– Это моя работа, мои служебные обязанности.

– Дядя, вы к нему несправедливы! – накинулась на Уэлли Дженифер.

Старик внимательно поглядел на нее.

– Что такое? Значит, приклеилась к нему? Во время чая ты, насколько я помню, клеилась к Дэвиду. Ну, хорошо, я беру обратно невежливые слова, но не остальное. Ты приехал – и все здесь пошло кувырком, Люк. Ты все перепутал.

– Это убийца все перепутал, – сказал Пэдди. – А не мы.

– Какой был тихий городишко – Вичфорд, – ворчал старик, направляя каталку к гостиной. – Красивый, и медлительный, и мирный. Иди спать, Дженифер, и пришли ко мне Дэвида – я хочу поговорить с ним. – И кресло, и его обитатель исчезли. Затем послышался звук включенного телевизора.

Дженифер заставила себя заговорить:

– Люк, может ли лаборатория определить тип сплава, из которого изготовлено лезвие ножа?

– Разумеется: и тип лезвия, и примерную форму ножа, и даже где он был куплен – не считая прочего.

– О… – будто пораженная, сказала устало Дженифер и пошла наверх по лестнице.

Люк посмотрел на окровавленный шарф у себя в руке.

– Пожалуй, утром отправим его Сирилу. Но… похоже, она не слишком-то хотела давать нам эту улику, – озадаченно проговорил он.