Текст книги "Все темные создания (ЛП)"
Автор книги: Паула Гальего
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)
Я поворачиваюсь к Кириану.
– Они не смогут, – говорю я с надеждой.
– Нет. Они не смогут, – улыбается он. – И нам не пришлось их топить.
Я глубоко вздыхаю.
– Все? Это все?
– Да, это все, – отвечает он.
В тишине слышны только крики маленьких существ, которые настолько напугали остальных животных, что те замолчали.
– А если они все-таки смогут? Если однажды я буду на королевском пиру, они взберутся на индейку и начнут кричать на меня?
Кириан хмурится.
– Почему индейка?
– Кириан.
– Они этого не сделают, – наконец отвечает он. – Потому что не смогут выполнить своё задание. Они будут пытаться до рассвета, а когда взойдет солнце, заберутся в эту коробочку и останутся там, пока кто-то другой не откроет её.
Он берет игольницу из моей руки, осторожно открывает её и кладет на мостик.
По какой-то причине, вероятно, из-за усталости, я не могу оторвать глаз от его длинных, сильных пальцев, которые двигаются с такой нежностью.
Я крепко зажмуриваюсь.
– Спасибо.
– Прости? Что? Что ты сказала?
Когда я снова открываю глаза и вижу его абсолютно дерзкое выражение лица, мне хочется сбросить его с моста, но поскольку я обязана ему за своё спокойствие, решаю не обращать внимания.
Я отворачиваюсь и начинаю спускаться.
– Так, если мы уже закончили…
Я иду, не зная точно, куда направляюсь, надеясь, что Кириан последует за мной и проведет меня обратно, но этого не происходит. Я вынуждена остановиться, поднять запачканные подолы и искать его в темноте.
– Неужели тебе нужна моя помощь второй раз за день, принцесса?
Мне это не нравится. Мне не нравится, что он обращается ко мне так фамильярно, когда я ничего о нём не знаю. Мне не нравится, что он знает так много о наших отношениях, которые ускользнули от контроля Воронов.
Кириан для меня… опасен. Я чувствую, что ступаю на скользкую дорожку, и поэтому решаю идти одна, не дожидаясь его. На самом деле, он мне не нужен. Я потрачу больше времени, но в конце концов выйду из леса. Кому какое дело до усталости, тошноты или…
В одно мгновение он оказывается рядом. Я чувствую его ладонь на своих лопатках, слегка корректирующую направление, прежде чем он склоняется к моему уху.
– На самом деле, я тебе не нужен.
– Конечно, нет, – отвечаю я. – Но мы оба быстрее вернёмся в свои постели, если ты перестанешь вести себя как негодяй.
Кириан смеётся сквозь зубы.
– Говорю же, ты на самом деле не нуждаешься в моей помощи. – Продолжает вести меня в темноте. – Смотри. Разве ты не заметила?
Я следую за его взглядом, указывающим куда-то вглубь леса. Останавливаюсь на мгновение, прислушиваясь к любому движению, но вижу лишь деревья, их ветви и корни, и папоротники, растущие по углам. В тишине леса единственное, что нарушает спокойствие, – это отдаленный шум от гальцагорри.
– Чего именно? Я ничего не вижу.
– Посмотри внимательнее.
Я снова пытаюсь всмотреться, и мы вновь погружаемся в молчание. Чувствую дыхание Кириана на своей шее.
– Разве ты их не видишь?
Мурашки пробегают по моей спине.
– Их?
Его мягкий смех вырывается из горла, когда он улавливает страх в моем голосе.
– Гауарги, – наконец говорит он. – Обрати внимание на землю, кору деревьев, ветви, поверхность ручья…
Я ищу глазами указанные места и нахожу только огоньки. Десятки ярких, крошечных огоньков. Светлячки. Раньше я думала, что это просто светлячки.
– Что такое гауарги?
– Ты знаешь, – отвечает он и снова кладет руку мне на спину, продолжая путь. Теперь я гораздо внимательнее к этим огонькам, которые, оказывается, движутся. О, черт… – Возможно, ты так сильно старалась, что в конце концов все забыла, но… ты знала.
Огоньки движутся вместе с нами. Я замечаю, что они образуют четко обозначенную дорожку. В темноте я могу видеть ее границы, пределы, в которых мы движемся.
Я пытаюсь замедлить шаг, наклониться к одному из огоньков на ближайшем стволе, и он отскакивает; прыгает.
– Что это такое? – спрашиваю, с восхищением.
Я даже не пытаюсь скрывать свое удивление, притворяться, что действительно все забыла и мне нужно только освежить память, или что я вру из-за чего-то такого волшебного, такого языческого. Мне нужно знать. Я хочу, чтобы он рассказал.
– Это добрые духи.
– Добрые духи? – переспрашиваю я.
Я не могу удержаться, наклоняюсь. Протягиваю руку и… один из огоньков убегает.
Ясно, что это не светлячки.
– Не тревожь их, – укоряет меня он, но я слышу в его голосе мягкость, которой там не было раньше. – Они помогают заблудившимся путешественникам. Они показывают тебе дорогу домой.
– Почему?
– Они пожалели тебя. Возможно, из-за всего этого жалкого представления с гальцагорри или из-за этой розовой мерзости, что на тебе надета.
– Лаванда, – поправляю я его, слишком отвлеченная огоньками, чтобы ответить как следует.
Я не смотрю на него, но, тем не менее, могу представить его улыбку в темноте.
– Гауарги? – спрашиваю я.
– Гауарги, – подтверждает он.
И я продолжаю идти, позволяя этим существам вести нас обратно к садам, пока, среди деревьев, не замечаю очертания дворца.
Они привели нас гораздо быстрее, чем это сделал до этого Кириан.
Духи выходят из темноты леса и устремляются в сады. Огни дворца приносят мне облегчение, которое, однако, длится недолго, когда я понимаю, что сильно отклонилась от главной миссии, что моя личность оказалась под угрозой, и что Лира не приняла бы помощь духов и не оставила бы это просто так, какими бы добрыми они ни были.
Какими бы особенными они ни были.
Я сглатываю.
Отстраняюсь от Кириана и начинаю идти с решимостью, игнорируя огоньки.
– Предполагаю, что ты сообщил властям о духах леса.
Кириан фыркает у меня за спиной.
– Лира…
– Языческая магия, в нашем дворце…
– Языческая магия есть везде.
– Но не так, не так близко, так… безнаказанно.
– Безнаказанно? – Он выпускает презрительный смешок. – За какие преступления, по-твоему, должны ответить гауарги, которые привели тебя домой?
Я провожу языком по губам. Не знаю, понимают ли существа, что я говорю. Надеюсь, что нет.
– Нужно сжечь весь лес, – фыркаю я.
Кириан не отвечает. Он держит при себе то, что хочет сказать, но идет за мной следом. Хорошо. Мне нужно, чтобы он был зол.
Я поворачиваюсь к нему.
– И перестань меня преследовать.
– Что?
– Откуда ты знал, что я была у Фонтана Слез? Перестань следить за мной, капитан. Думаю, я ясно дала понять, какими будут наши отношения с этого момента.
Кириан смотрит на меня с серьезным выражением, без тени улыбки или провокации.
– Ясно, – отвечает он.
И, на этот раз, когда я иду вперёд, он больше не следует за мной.
Сначала я ищу Дану и убеждаюсь, что во дворце не произошло ничего странного. «Какого рода странности?», – спрашивает она. Как, например, покрывало с моим лицом, самостоятельно спускающееся по лестнице, думаю я.
Мне повезло, что гальцагорри были осторожны.
Я возвращаюсь в свои покои, к постели без покрывала, готовая сдаться сну и как можно скорее всё забыть.
Однако, когда я выключаю свет, что-то яркое привлекает моё внимание из окна.
Там, на краю леса, несколько огоньков прокладывают путь, который теряется в темноте; путь на север.
И я задаюсь вопросом, почему.
Глава 4
Кириан
Территория Львов. Королевство Сирия. Королевский дворец.
– Перестань так на нее смотреть, – огрызается на меня Нирида.
Мои глаза устремлены на Лиру, но вовсе не по той причине, которую она может себе представить. Сегодня она опоздала, и по-прежнему бледна, с тёмными кругами под глазами, словно больна. Я отвожу взгляд и обращаюсь к капитану.
Нирида оделась по случаю. Она поправляет корсет, в котором я, кажется, ни разу не видел её раньше, и морщится, заметив мою улыбку.
– Ненавижу эту одежду.
– Ты даже не закончила одеваться, – замечаю я.
Хотя на ней корсет с изящной и элегантной отделкой, характерной для моды Королевства Львов, она не надела юбку, которая должна была идти в комплекте. Вместо этого она продолжает носить мужские брюки. Полагаю, полный наряд оказался для неё слишком.
– Закрой рот, – отвечает она и указывает на угол, где Лира беседует с Морганой. – Твоя принцесса сделала тебе одолжение, отвергнув твои ухаживания. Наслаждайся вечером. Выбери кого-нибудь, кто не знает твоей репутации, какого-нибудь незадачливого солдата или наивную девушку, и уведи её в те роскошные покои, которые нам предоставили их величества.
Короли вновь устроили праздник для капитанов, вернувшихся с войны, хотя с прошлого праздника прошло всего несколько дней. На этот раз мы собрались в другом, меньшем зале, который из-за своих размеров кажется ещё более перегруженным: картины на каждой стене, позолоченные панели, сложные изогнутые лепные украшения, огромные и помпезные зеркала, бюсты и статуи в каждом углу… Всё здесь старается показать богатство Львов.
– А какую наивную девушку выберешь ты, Нирида? – отвечаю я с поднятой бровью. – Чтобы для нас не было сюрпризов.
Она толкает меня локтем, сильнее, чем обычно, почти на грани агрессии. Тем не менее, она смеется и ждёт, пока официант с подносом, полным булочек и сыров, уйдет.
– Младшая дочь герцогов, ныне правящих в Лиобе, приехала, чтобы познакомиться с их величествами. Я беседовала с ней в Зале Солнца прошлой ночью. Кажется, она чрезвычайно увлечена солдатами и их военными историями.
– Как удачно для тебя, – отвечаю я.
Нирида снова улыбается. На этот раз, когда мимо проходит официант с подносом, она берет бокал игристого вина.
– И какая удача для неё, – добавляет она, вновь становясь серьёзной. – Забудь её, Кириан. По какой-то причине она устала; вероятно, нашла новую игрушку, которая забавляет её достаточно, чтобы не скучать по тебе, и это, вместо того чтобы ранить твою гордость, должно принести тебе покой.
– Я думал, что покой тебе кажется скучным.
Нирида делает глоток вина и хмурится. Мне тоже не нравится его вкус при дворе Львов. Я предпочитаю наше северное пиво или даже фруктовый сидр.
– Покой обеспечивает тебе сохранность головы на плечах, – быстро отвечает она. – Как думаешь, что сделает Морган, когда узнает, что невеста её сына завела роман с похищенным мальчишкой, капитаном севера?
– Невеста её сына заводит романы со многими при дворе, – отвечаю я, стараясь скрыть горечь в голосе.
– Да, но это мимолетные связи, как и подобает будущей королеве; не отношения, которые длятся годами и могут продолжиться даже после свадьбы. Ты думаешь, они рискнут, чтобы наследники трона родились с твоими чёрными волосами или голубыми глазами? – Она качает головой без колебаний. – О нет. Прежде они отделят твою прекрасную, но безмозглую головку от тела.
– Вот это действительно было бы проблемой.
– Забудь её. Не только потому, что вся эта история с унижением Эриса, будущего короля Львов, опасна; сама Лира тоже представляет угрозу. Прими её равнодушие как подарок.
Я собираюсь ответить, когда вдруг неподобающий шум на мгновение нарушает праздничную атмосферу. Двое солдат бегут к капитану королевской стражи. Хотя они стараются действовать незаметно, все смотрят на них, включая их величества и Лиру.
Нирида отходит от меня, чтобы спросить, что случилось. Король поднимает голос, когда стражники уходят, и говорит гостям продолжать пить и танцевать, и праздник возвращается в своё русло. Нирида возвращается ко мне, едва закончив разговор.
– Хиру поблизости. Говорят, он направляется в город.
Я улыбаюсь, видя её усталое выражение лица.
– Дочь герцогов сегодня ночью останется без твоих историй о сражениях, да?
Нирида глубоко вздыхает. Снова раздражённо дёргает за корсет.
– Пойду, сниму это. Увидимся в конюшнях.
Она покидает зал, не теряя больше времени, а я направляюсь прямо в конюшни, чтобы оседлать наших лошадей и быть готовым, когда она вернётся.
Это будет длинная ночь.
На самом деле, мы надеемся не столкнуться с хиру. Наша задача будет лишь его преследовать, показать ему угрозу, чтобы он повернул назад и ушёл подальше от населённых пунктов.
Мы не намерены вступать с ним в бой, так как никто не выжил после последнего прямого столкновения. Эти существа непредсказуемы, ослеплены голодом и жаждой крови, и, похоже, не испытывают ни страха, ни боли. Поэтому мы ограничиваемся тем, что скачем по лесу, шумим, с факелами и оружием, кричим, пока следы не показывают, что он удалился.
Вернувшись во дворец, я обнаруживаю, что празднества уже закончились, хотя некоторые знатные особы и солдаты всё ещё пытаются выжать из ночи последние мгновения.
Нирида одаривает меня осуждающим взглядом, видя, что я направляюсь не к своим покоям, но не решается ничего сказать; не вслух, не при остальных офицерах.
Я прохожу через одну из скрытых дверей в этих холодных каменных коридорах, беру факел и пробираюсь через проходы, ведущие в комнату, смежную с покоями Лиры. Это необходимо, потому что солдаты, охраняющие вход, заметили бы меня, если бы я вошёл в комнату, где, как полагается, нет ничего интересного, кроме давно не использовавшегося камина и уютных кресел для чтения, которые уже давно никто не трогал.
Внутри я открываю двери на балкон, убеждаюсь, что патрульные снаружи не смотрят вверх, и осторожно пробираюсь к окнам, выходящим на гардеробную Лиры.
В её комнате горит свет, но она спит, словно забыв его выключить. Она ворочается в беспокойном сне, взволнованная. Её лоб покрыт каплями пота, а на тумбочке стоит наполовину выпитый кувшин с водой.
Я прохожу по комнате, ожидая, что она проснётся, почувствовав моё присутствие. Обращаю внимание на туалетный столик, на котором лежит её привычный флакон с духами, скромная косметика, которую она предпочитает, и шкатулка с украшениями, которую она хранит с тех пор, как её привезли сюда.
Всё на своих местах, и тем не менее, кажется, что что-то важное изменилось.
Я стою, наблюдая за ней несколько мгновений, раздумывая, стоит ли её разбудить.
Вспоминаю слова, которые Нирида сказала мне всего несколько часов назад. Мне не нужно долго думать, чтобы понять, откуда исходит эта её забота обо мне, о том, что я всегда чувствовал к Лире. Её равнодушие и жестокость, её вспышки гнева, а порой и насилие… Любое из этих проявлений стало бы достаточной причиной, чтобы я отошёл от неё, но я был неспособен на это; ведь я всё ещё помню ту принцессу, которая когда-то могла бы править всеми королевствами Земли Волков.
Убийство её родителей, похищение, вынужденная помолвка с наследником Львов… Все эти события стали камнем на её плечах, камнем, сделавшим её сильнее, но и холоднее, жестче, жестокосерднее.
Я задаюсь вопросом, не права ли Нирида, может быть, это возможность установить между нами здоровую дистанцию. Я протягиваю руку, и мои пальцы колеблются над её лицом, раздумывая, стоит ли разбудить её, спровоцировать и вытянуть из неё признание в том, что она больше не хочет меня рядом.
Но я не делаю этого.
Опускаю руку, отступаю на шаг назад и гашу свечи, которые она забыла выключить, прежде чем вернуться к окну.
Я уже почти собираюсь уйти, когда в темноте сада замечаю тень. Я застываю, не двигаясь, пытаясь понять, не заметил ли кто меня. Однако тень едва шевелится, и через несколько секунд я понимаю, что это не кто-то из обитателей дворца; по крайней мере, не живой.
Я удивлён, увидев темное существо так близко к дворцу Львов. Легенды говорят, что они обитают в местах, где магия всё ещё жива, в самых глубоких лесах не завоёванных земель.
Все существа, рождённые магией, когда-то жили среди смертных, но сотни лет назад скрылись в лесах, и с тех пор их присутствие становится всё более редким, особенно после того, как Львы начали свой крестовый поход против всей магии и уничтожили земли Волков. Их здесь почти не встречают.
Возможно, это заблудший дух, одна из душ, не сумевших найти покой, возможно, после одной из тех казней ведьм, которые с такой радостью отмечают на главной площади города.
Я поднимаю глаза, пытаясь разглядеть Илларги, луну, ведь именно она должна вести души мёртвых своим светом, но вижу, что облака её скрыли.
– Завтра распогодится, и ты сможешь уйти, – говорю я духу, и звук шелестящих простыней за моей спиной напоминает мне, что я здесь не один и мне пора уходить.
Я вылезаю через окно и возвращаюсь в соседнюю комнату. Когда я снова выглядываю, призрак уже исчез.
Любовница короля и знахарка
Война между Волками и Львами началась в Год Ведьмы.
Королева Морганы приказывает быстро избавиться от любовницы короля Аарона, к которой её муж в последнее время проявляет слишком много внимания. Она не подозревает, что те, кто выполняет убийство, используют яд, купленный у придворной знахарки.
Сначала, после похорон, жизнь при дворе продолжается как обычно. Король Аарон снова навещает покои её величества Морганы, а маленького Эриса балует целая свита нянек, всё больше обеспокоенных странными наклонностями наследника трона. Однако через несколько недель кто-то снова заказывает смерть, подобную той, что постигла любимицу короля, и яд снова продаётся.
В течение нескольких месяцев при дворе Львов неожиданно умирают придворные. Балы прекращаются, никто не осмеливается покидать свои покои, и начинают практиковаться всевозможные странные ритуалы, чтобы отогнать Зло.
Они считают, что я к этому причастна.
Между тем, в городе начинается болезнь из-за урожая, заражённого спорыньей, но люди не знают, что именно грибок вызывает галлюцинации, дрожь и даже четкие голова на незнакомых языках.
Люди осознают лишь то, что при королевском дворе придворные умирают, плача кровавыми слезами или выплевывая кишки, а простой люд словно одержим тёмной силой.
Эти два события вместе приводят к охоте на ведьм. Львы уже приняли новую религию, отвернувшись от того, что теперь называют язычеством, но старые традиции продолжали существовать среди стариков, крестьян, живущих вдали от двора, и тех, кто всегда был увлечён оккультным и неизвестным. Год Ведьмы разрывает все связи Львов с магией, и делает это через кровь.
Короли подписывают новый указ вместе с важнейшими религиозными лидерами королевства, и договариваются о наказании всех, кто практикует языческие обряды, сжиганием на костре.
Выясняется, что знахарка продавала яды при дворе, и хотя она никогда не обладала даром магии, она не только признаётся, что является ведьмой, но и утверждает, что она соргина – могущественная ведьма из Земли Волков. Под пытками она называет имена всех, с кем когда-либо сотрудничала, и становится известно, что половина двора пользовалась её услугами, хотя имя Морганы ни разу не произносится за пределами комнаты для допросов.
Короли приказывают сжечь её на костре, а всех, кто когда-либо сотрудничал с ней, также казнить, даже новую любовницу короля, которая на протяжении многих лет принимала безобидное средство от мигрени, приготовленное ведьмой.
В течение трёх долгих лет преследование было неустанным, и Львы уничтожили всё, что внушало им страх. Ложные доносы сыпались каждый день, и дым костров заволакивал воздух на площадях.
Вскоре появились хиру, и Львы рассказали всем, что это ведьмы, которые злоупотребили самой тёмной магией.
Львы всегда умели придумывать истории.
Однажды король Аарон пережил озарение. Он никогда не узнает, было ли это божественное откровение или же главный священник дворца в Сирии, который уже несколько месяцев шептал ему на ухо коварные речи, нашёл правильные слова в нужный момент; но он цепляется за мысль, что идея принадлежит ему (или, по крайней мере, его богу), и решает искоренить магию раз и навсегда.
Запрет магии в Королевстве Львов оказался недостаточным, и он начинает борьбу против всех, кто поддерживает древние традиции и поклоняется языческим богам: он устраивает резню в лесу Нирии, где обитают тысячи магических существ, и объявляет войну Земле Волков.
Глава 5
Лира
Территория Львов. Королевство Сирия.
Я просыпаюсь от того что мое сердце готово выскочить из груди, ужаснувшись от сна, который на этот раз был слишком реалистичным. Я подозреваю, что это из-за яда морного плюща, который всё ещё находится в моём организме.
Сон, который я вижу с детства, снова повторился: маленький домик в лесу, роды на закате, когда солнце уже садится. Несколько женщин стоят вокруг колыбели, и у меня возникает необъяснимое чувство, что это соргинак, ведьмы с севера. Среди них, прямо перед колыбелью, стоит пара, чьи лица всегда остаются размытыми в тумане сна: высокий мужчина и женщина с длинными волосами, которая, кажется, улыбается.
Этот сон всегда приносит с собой странное ощущение, которое беспокоит меня и оставляет нервной и тревожной. С годами я изменила свою интерпретацию этого сна. Теперь я почти уверена, что женщина, улыбающаяся колыбели, – моя мать, а мужчина, который её обнимает, – мой отец. А ведьмы, вероятно, были повитухами. Кто знает.
Каждый раз, когда я вижу этот сон, я пытаюсь разглядеть их лица. Я попала в Орден Воронов, когда была всего лишь младенцем, и знаю, что невозможно помнить своих родителей. Но когда я сплю, я не могу придерживаться логики и всегда просыпаюсь с той же тревогой, тем же чувством беспомощности перед двумя лицами, которых никогда не видно. Я вижу лишь отрывки, вспышки жизни, которая мне не принадлежит: добрая улыбка, защитное объятие, волосы цвета заката…
Сегодня, несмотря на мучительное чувство, которое оставил мне сон, и несмотря на то, что я всё ещё страдаю от последствий прикосновения к концентрированной дозе яда морного плюща, я не могу отказаться сопровождать свиту, отправляющуюся в лес для празднования уничтожения языческих символов. Хотя ожог исчез благодаря мазям, я всё ещё чувствую себя слабой. Но больше я не могу находить оправдания, чтобы уклоняться от выполнения своего долга.
После двухчасовой поездки на север, в глубь леса, мы, наконец, достигли цели нашего утомительного пути: храма, от которого остались лишь несколько камней.
Священник облачён в чёрную церемониальную мантию, вышитую золотом, на которой изображена двуглавая змея – символ религии Львов. Он громко читает отрывок из священных писаний, стих о том, как очистить землю и избавить её от злых существ, начиная с храмов, где им поклоняются, а затем символически поджигает гримуар, который, как утверждают, содержит тёмные искусства какой-то ведьмы.
Судя по виду обложек и цвету бумаги, я думаю, что жаль избавляться от чего-то столь древнего… и такого интересного. Но я идеально играю свою роль: скрещиваю руки на коленях, скромно киваю, когда священник возвышает голос и тон своей речи, и торжественно аплодирую в конце.
Церемония длится долго, потому что мы остаёмся до тех пор, пока не уничтожают последний стоящий камень храма. Но не настолько долго, чтобы поездка сюда стоила того.
Священник проводит церемонию с должным уважением. Это не главный священник Сирии, а младший, из местных, который, вероятно, пытается заслужить хорошее положение на тот случай, если его старший умрёт и нужно будет выбрать нового священника на его место.
Герцоги, маркизы, графы и другие дворяне с меньшими титулами были сюда привезены, как и несколько капитанов армии и солдаты их личной охраны. Все с уважением относятся к церемонии, но потом используют возможность, чтобы поближе подойти, поговорить и зондировать почву для возможных сделок. Среди всех них нет никого, чьё влияние мне было бы важно, но я стараюсь всегда оставаться рядом с кем-то, потому что среди них есть и он.
Кириан присоединился к свите. Ничего в его одежде не напоминает вычурную моду Львов, даже сегодня, когда многие из них заменили шёлковые чулки и туфли на брюки для верховой езды и высокие сапоги. Во всём его виде кричит, что он принадлежит северу и что изначально был частью Волков, даже если сейчас сражается против них.
Облегающие брюки с высокой талией, кожаный жилет, так отличающийся от изысканных жилетов с цветочными узорами Львов, и толстая чёрная куртка заявляют о том, что он готов к бою в любой момент, как будто никогда не покидал войну.
Кроме того, он вооружён до зубов: меч на бедре, перевязь через грудь, на которой висит как минимум один кинжал и два маленькие ножи, и едва заметная выпуклость в правом сапоге.
Несмотря на грубый наряд, в его брутальном и дикарском облике есть что-то элегантное или в том, как он его носит.
Дамы, сопровождающие нас сегодня, только подтверждают мои впечатления. То, что его внешний вид является абсолютно неуместным, не кажется отталкивающим женщин этого двора, которые едва ли скрывают свой откровенный интерес к капитану.
Мы меняем маршрут, чтобы избежать большой впадины в лесу, когда Кириан ловит мой взгляд и улыбается мне.
Чёрт.
Копыта его лошади разгоняют низкий туман, сопровождающий нас уже какое-то время, когда он направляется в мою сторону.
Я понукаю свою лошадь, чтобы приблизиться к маркизу, который лишь утомляет своих собеседников подробным анализом урожая винограда в этом году, но Кириан успевает оказаться рядом со мной раньше.
– Доброе утро, принцесса.
Я убеждаюсь, что другие достаточно далеко, прежде чем ответить.
– Продолжайте ехать, капитан, – предлагаю я с вежливой улыбкой.
Кириан приподнимает брови, скорее развеселившись, чем разозлившись.
– Это я и делаю.
– Подальше от меня, – уточняю я.
Кириан театрально прижимает руку к груди, делая вид, что его обидели. Я замечаю, что некоторые, особенно женщины, которые уже наблюдали за ним, теперь следят за нами, и я мысленно ругаюсь.
– Но ведь я веду себя хорошо. Ни неприличных вопросов, ни недостойных предложений, ни комментариев о том, как этот корсет подчёркивает твои… утончённые черты.
Я краснею. Если кто-то это услышит, если поймут, что он смеет говорить со мной таким образом, связь между Лирой и им станет более чем очевидной, и это может быть фатальным для моей репутации. Все романы Лиры всегда оставались в строгой тайне, и никогда с кем-то столь проблемным.
– Прошу тебя, прекрати это немедленно. – Всё труднее и труднее заставлять себя улыбаться так, чтобы это казалось дружелюбным со стороны, и, кажется, ему это доставляет огромное удовольствие.
– Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал прямо сейчас? Это то, чего ты желаешь?
– Я хочу, чтобы ты свалился с лошади и сломал себе ноги, Кириан.
Он выпускает низкий, грубый смешок. Приближает свою лошадь к моей и наклоняется ко мне, в жесте близости, который наверняка вызывает зависть у тех, кто за нами наблюдает.
– Давай сделаем это, – предлагает он. – Отстань нарочно, и я позабочусь, чтобы никто не увидел, как я тоже отстаю. Один поцелуй, и всё закончится, если это то, чего ты хочешь.
Я продолжаю смотреть на него, пока мы пересекаем лес. Свита движется на восток, чтобы обойти большую впадину с обрывом, который слишком крутой, чтобы приблизиться к нему. Мы едем медленно. Не слышно птиц, ни звуков других животных, только хруст веток и стук копыт наших лошадей, которые уже некоторое время ведут себя беспокойно, под неумолкающий трёп своих всадников.
Может, это и хорошая идея. Он больше не сможет меня обмануть. Я прекрасно понимаю условия нашей сделки: один поцелуй, и он забудет меня. Если я добьюсь этого, если попрошу, и Кириан поцелует меня, всё будет кончено. И что может быть лучше этого момента? Никто не заметит, если нас не будет пару минут. К тому времени, как мы вернёмся в Сирию, этот поцелуй станет лишь неприятным воспоминанием, которое я постараюсь забыть… как стараюсь забыть тот, что он украл у меня в прошлый раз.
– Хорошо, – решаю я.
Кириан выпрямляется, удивлённый. Его лошадь нервно ржёт. Моя тоже беспокойна с тех пор, как туман стал гуще.
– Хорошо?
– Поцелуй. Давай сделаем это. – Я слегка натягиваю поводья своей лошади, заставляя её замедлиться. Кобыла сопротивляется, словно её раздражает необходимость сбавить шаг. – Никто не должен видеть.
– Никто не увидит, – обещает он с озорной улыбкой.
Пара дворян проезжает мимо нас, отдаляясь от обрыва. Отсюда, сквозь густой и плотный туман, едва виден пустырь.
– Чего же ты ждёшь? – спрашиваю я, ожидая, пока он полностью остановится.
– Жду, когда ты попросишь меня об этом.
– Что ты сказал?
Его лошадь тоже ржёт от изменения темпа. Что-то явно их тревожит: возможно, холодная атмосфера, ветер или неестественная тишина леса.
– Скажи, что ты хочешь, чтобы я сделал, принцесса. Чтобы не было никаких сомнений. Я не хочу украсть у тебя то, что ты не готова отдать.
Да уж. Конечно. Мне хочется схватить одно из его собственных оружий и проткнуть его насквозь.
– Поцелуй меня, – шиплю я. – Останови свою лошадь, подожди, пока остальные уйдут, и поцелуй меня.
Кириан улыбается, не останавливаясь до конца. Я вижу, как его взгляд скользит по моему лицу, по моим губам, а затем по корсету, и тёмные желания, скрытые в этом взгляде, заставляют моё сердце биться чуть быстрее, несмотря на моё сопротивление.
Чёрт побери.
– Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя? – спрашивает он снова.
Он точно наслаждается этим, вот наглец.
– Да.
– В губы? – уточняет он, приподнимая брови.
Он вынужден крепко держать поводья, когда его лошадь пытается воспротивиться.
– Предпочтительно, – вынуждена ответить я.
Я выдерживаю его взгляд, полный дурных намерений и зловещих обещаний, и тогда Кириан отвечает:
– Нет.
И направляет свою лошадь вперёд.
Замешательство сменяется гневом.
– Как это «нет»?
– Я не собираюсь тебя целовать, – отвечает он, полон достоинства, не удостоив меня взглядом. – Какой дерзостью нужно обладать, чтобы просить меня о таком, принцесса.
Теперь мы отстали от остальных, но всё ещё достаточно близко, чтобы я помнила, что не могу кричать.
Я с трудом сдерживаю проклятие, недостойное Лиры, сжимаю кулаки на поводьях и еду дальше. Вижу, как он улыбается, развеселившись, и жалею, что не смогла его отравить.
Я сверлю его взглядом, представляя себе тысячу способов убить его, когда вдруг новая мысль озаряет меня – идея, родившаяся из внезапного ржания его лошади, подпитываемая гневом и жаждой мести.
Я подъезжаю ближе, убеждаюсь, что на нас никто не смотрит, поднимаю руку и резко хлопаю её о круп лошади.
Животное так напряжено, что это именно то, что нужно, чтобы оно вскочило на задние ноги и помчалось вперёд.
Я сдерживаю смех, наблюдая, как лошадь, совершенно обезумев, уносит Кириана с собой, и изображаю испуг, когда остальные всадники начинают паниковать, видя, как он несётся сквозь лес.
Может, я и не решусь его убить, но неприятное падение с лошади могло бы поубавить его самоуверенности на какое-то время.
Я прикрываю рот рукой, как будто тоже шокирована, и прячу улыбку, пока вдруг не замечаю, что лошадь меняет направление.
О, чёрт.
Она поворачивает влево, сталкивается с другими всадниками, которые поспешно уворачиваются, и ещё больше пугается, так что Кириан уже не в силах вернуть контроль над ней. И вот его ноги соскальзывают по рыхлой земле, и он вместе с лошадью падает в овраг.
