Текст книги "Все темные создания (ЛП)"

Автор книги: Паула Гальего

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)

Его пальцы скользят вдоль моего ребра. Его большой палец касается моего живота, и у меня перехватывает дыхание.

– Ты можешь попросить меня в любой момент, – шепчет он, приближаясь ещё ближе. – Я сделаю это очень просто.

Его голос касается моей шеи, когда он наклоняется вперёд, когда его рука оставляет мою талию и поднимается к шее, к затылку, слегка потянув за волосы назад, чтобы я открыла доступ. Я позволяю ему это, чувствуя, как сердце с грохотом бьётся о рёбра, его удары слишком громкие, чтобы их игнорировать, а движения Кириана – слишком лёгкие, слишком нежные.

Его губы касаются моей шеи, и я закрываю глаза от этого нежного, бархатного прикосновения. Лёгкий поцелуй заставляет меня дрожать. Я не успеваю привыкнуть, как внезапно чувствую его горячее дыхание, когда его рот приоткрывается, а язык лениво скользит по моей коже. Этот более смелый поцелуй пробуждает дикую волну, пронизывающую меня насквозь. Кириан, должно быть, чувствует это, потому что тут же обхватывает меня руками, притягивает к себе, как будто ему нужно, чтобы я была рядом, и продолжает жадно целовать мою шею.

Едва ли я замечаю, как одна из его рук покидает моё тело и начинает играть с узлом халата. Его ловкие пальцы распускают его за мгновение, а затем скользят по обнаженному животу, даря мне ощущения, от которых я теряю рассудок. Я чувствую шершавость его пальцев, грубость его воинских рук на своей коже.

Он останавливается у кружевного края моего бюстгальтера.

Его руки замирают. Его губы болезненно отрываются от моей кожи.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал? – спрашивает он. Его хриплый голос отзывается эхом в каждом уголке моего тела. – Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал?

Да.

Нет.

Мучительный стон срывается с моих губ, не дождавшись моего разрешения.

– Понял, – отвечает он.

Я почти вижу его улыбку, когда он вновь погружается в мою шею, и его рука сжимает мою грудь. Пальцы мягко впиваются в мою кожу, а я прижимаюсь к нему.

Всё происходит с головокружительной скоростью. Кириан воспринимает это как приглашение и между поцелуями продолжает спускаться медленно, его губы и пальцы скользят по моему телу.

Он обхватывает меня одной рукой. Другая рука покидает мою грудь и опускается ниже вместе с его губами. Его зубы оттягивают кружево моего бюстгальтера, и мгновение спустя я чувствую его язык через ткань.

Я кусаю губы и сдерживаю проклятие. Открываю глаза и вижу Кириана, склонившегося передо мной, его руки на моём теле, а его губы продолжают сводить меня с ума.

Его пальцы касаются моей бедра. Они скользят по тонкой ткани с намеренной медлительностью, и я тону в ощущениях: губы, кожа, его присутствие заполняют всё пространство вокруг меня, пока что-то не привлекает всё моё внимание.

Я выдыхаю, когда его пальцы прокладывают путь под моё нижнее белье, и я чувствую, как его ласки постепенно заставляют меня терять рассудок.

Я не замечаю, что он перестал целовать мою грудь, пока не слышу его голос – глубокий и хриплый, когда он пристально смотрит на меня.

– Теперь ты уже хочешь, чтобы я поцеловал тебя?

Его губы так близки, и я настолько потеряна в себе, что почти не осознаю, что делаю.

Это я целую его.

Мои руки тянутся к его затылку, запутываются в его волосах и притягивают его к себе в жадном, слегка агрессивном поцелуе, который заставляет его тихо, с хрипом, удивленно застонать.

Я кусаю его губы в порыве, полностью потерянная в этом прыжке в бездну, из которой, кажется, нет возврата, и снова слышу его стон. Я чувствую его на своих губах, в горле и в центре своего тела, которое жаждет его, хочет его ближе, ещё ближе.

Его пальцы перестают касаться меня, как раньше, потому что его тоже захватывает та же жажда. Он обнимает меня крепче, ищет меня в жадных, беспорядочных прикосновениях, пока не хватает меня за бёдра и не поднимает на комод, снова прижимаясь ко мне, между моих ног.

Я чувствую его руки на своих бёдрах, его губы, пьющие поцелуй, который теперь я украла у него, и вдруг обнаруживаю, как мои пальцы исследуют его грудь, проводят по сильным линиям его живота, спускаясь к его полурасстёгнутым брюкам. Под моими пальцами я чувствую, насколько сильно он меня жаждет, и в ответ на это из его горла вырывается хриплый стон.

Мне нужно больше его. Намного больше.

То, как он на меня смотрит, как он тоже меня жаждет, зажигает во мне нечто, что будет сложно погасить, но, тем не менее, именно этот огонь приносит проблеск осознания, и я понимаю то, что никогда не должна была забывать.

Кириан не знает, что занимается любовью со мной.

Он, конечно, чувствует, что что-то изменилось. Он неоднократно повторял это, и я прекрасно осознаю, что это разрушило что-то во мне, как в ту ночь в галереи Храма. То, что показал мне Ингума, стало напоминанием о том, что я не могу позволить эмоциям управлять собой.

Только когда я собираюсь взять всё, что хочу, попросить всё, что мне нужно, я кладу руки на его грудь и отталкиваю его.

Он смотрит на меня так, будто видит впервые. Возможно, я смотрю на него так же.

Мои ноги слегка дрожат, когда я спрыгиваю на пол и снова накидываю халат.

– Лира… – хрипло шепчет он.

Его губы распухли от поцелуя, который до сих пор заставляет меня трепетать.

– Ты ничего плохого не сделал, – спешно говорю я. Чёрт, я хотя бы это ему должна. – Ты не пересёк черту, которую я бы не захотела пересечь с тобой, но мы не можем. И прости, что втянула тебя в это.

Он не отвечает. Лишь хмурится, явно сбитый с толку, а я не даю ему времени осознать происходящее.

Щёки горят, когда я выхожу из комнаты, а затем и из его покоев. Я так сильно хлопаю дверью, что, возможно, разбудила полдома, но мне всё равно. Я даже не оглядываюсь, чтобы убедиться, что никто не увидел, как я выскальзываю оттуда. Бегу обратно в свою комнату, запираю дверь на ключ и падаю, опершись о неё спиной.

Холод пола немного успокаивает моё тело, но не приводит в чувства. Постепенно осознание того, что я только что сделала, проникает в меня в виде воспоминаний, которые я знаю, что никогда не забуду. Пока я пытаюсь вернуть сердцу нормальный ритм, мне остаётся только гадать, исчезнет ли когда-нибудь это чувство вины… и неистовое желание снова совершить ту же непоправимую ошибку.

Ингума

Кириану кажется, что он спит. Он всё ещё ощущает холодные пальцы существа на своей шее и тяжёлую, удушающую тяжесть на груди.

Ингума – одно из самых изощренных тёмных созданий. Ночь за ночью он появляется в облике кота на подоконнике, совы на ветвях близлежащего дерева, летучей мыши, ищущей заблудший свет, или мыши, пробирающейся по углам, чтобы проникнуть в сны смертных.

Он – коварный гений, способный искажать желания и самые сокровенные мечты, превращая их в кошмар, из которого нелегко проснуться. Он садится на грудь своей жертве, сжимает её горло своими когтями, одновременно заражая её разум и сны.

Именно поэтому Кириан, переживший смерть родителей и убеждённый, что худшее уже позади, верит, что всё ещё спит, а Ингума захватил его разум.

Но Ингума здесь ни при чём. Крики его сестры Авроры реальны, как и ледяное безмолвие, в которое погрузилась Эдит, и кровь, окрашивающая снег во дворе.

«Это не может быть правдой», – твердит он себе. «Тристан вот-вот разбудит меня для тренировки, и этот страшный сон останется в прошлом», – пытается он убедить себя.

Но всё это – реальность, и Тристан больше никогда не разбудит его, они больше не будут тренироваться вместе. Тристан больше не пойдёт наперекор настойчивым просьбам Эдит, не подчинится Львиным требованиям, не вступит в споры с другими лордами, отказываясь платить более высокий налог, и не плюнет больше в ноги королевского посланника.

Тристан никогда не поднимется с того места, где лежит на снегу. Это будут два солдата Львов, которые потащат его тело к погребальному костру, чтобы сжечь его, не позволив родным провести положенные похороны.

– Кто наследник этого дома? – спрашивает один из солдат короля.

– Я. Я наследница, – говорит Эдит.

Она отвечает мгновенно, не задумываясь, словно рефлекторно, хотя уже знает, какой будет ответ. Они уже прошли через это, уже столкнулись с тем, что Львы не позволят ей унаследовать титул, хотя по праву это её предназначение. Возможно, думает она, если бы ей позволили принять важные решения, они не оказались бы сейчас здесь, наблюдая, как кровь её брата питает розы.

– Наследник, – повторяет солдат. – Он принесёт присягу верности короне Львов, или нет?

Эдит смотрит на своего брата, и Кириан понимает, что это не сон, что Ингума не сжимает ему горло и не давит на грудь. Ужас пронзает его одновременно с яростью, и она полностью вытесняет страх. Именно она заставляет его открыть рот и потянуться рукой к мечу на поясе, который в его двенадцать лет всё ещё слишком тяжёл для него.

Всё исчезает, остаётся только кровь на снегу. Он больше не видит палача своего брата, не слышит крики Авроры. Он больше не чувствует холода.

Но едва пальцы Кириана касаются рукояти меча, резкий удар возвращает его в ту реальность, от которой он пытался скрыться. Острая боль в щеке вырывает его из бездонной пропасти, которая жадно поглощала его.

Эдит только что ударила его по лицу с такой силой, что один из её колец, похоже, оставил рану на его щеке, потому что он чувствует, как что-то тёплое стекает вниз.

Кириан никогда не видел свою сестру такой. И больше никогда не увидит.

– Веди себя, как подобает лорду Армиры.

Его голос, думает он, не похож на голос строгой, но терпеливой сестры, которую он всегда знал. Этот голос исходит из другого места, из другой личности. Этот голос родился из ужаса и тьмы. И, тише, чтобы не услышали солдаты, в более низком, мрачном тоне, она добавляет:

– Ты преклонишь колени перед ними. Ты принесёшь свой меч в службу их королю. Ты будешь исполнять все их приказы, ложиться с ними в постель, когда они захотят, и убивать ради Львов.

Кириан не осознаёт до конца, что делает, когда встаёт на колени и, глядя на убийц, что тащат тело его брата к огню, приносит присягу верности Львам.

Он начнёт осознавать это позже, когда солдаты покинут дом, оставив после себя крики Авроры и ужас, который теперь точно станет пищей для Ингумы.

Год спустя после последнего Месяца Волков, Кириан будет искать свет в темноте леса. Не найдя ни одного из огней, которые раньше освещали небеса в другие зимние ночи, он примет решение и вознесёт молитву Гауэко. Он вознесёт молитву мне.

Глава 23

Лира

Территория Волков. Завоеванные земли. Королевство Эрея.

Я даю себе несколько часов, прежде чем смогу выйти и встретиться с последствиями того, что совершила.

Это была я, та кто вошла в его покои, я спросила его, не собирается ли он меня поцеловать… Это была я, та кто в итоге поцеловала его и позволила сделать со мной всё то, о чём не должна даже думать.

Я одеваюсь, привожу волосы в порядок, и когда спускаюсь вниз, меня радует, что Кириан здесь нет. Нириды тоже.

Кажется, они уехали с частью своих солдат.

Может быть, если бы я больше думала о миссии, из-за которой приехала сюда, я бы знала, чем они сейчас заняты.

Я провожу остаток утра в своих покоях, читая рукописи, которые привезла из дворца Эрея. И в этот раз я по-другому смотрю на имена осужденных, записанные на бумаге.

В первый раз это были просто чернила и возможность получить информацию. Но теперь я представляю, что имена тех трёх женщин, которых мы видели умирающими, скоро могут появиться в подобном документе. Кто-то запишет их на бумагу, снова лишив их человечности. И когда я это осознаю, мне больше не удается продолжать читать.

Два капитана возвращаются, пока я прогуливаюсь по саду. Холодный снег щиплет мои лодыжки, а ледяной ветер приносит нежные снежинки, оседающие на губах, но мне всё равно.

Я вижу, как лошади появляются на дороге, солдаты едут в быстром темпе, и я жду, пока они приблизятся.

Кириан спускается с коня первым.

Я не свожу с него глаз – высокий, сильный, в чёрном одеянии с головы до ног, он резко контрастирует с белоснежным пейзажем. Его сапоги скрипят по снегу, пока он идёт ко мне.

Дверь входа открывается, и несколько слуг выходят их встречать. Один конюх спешит взять поводья лошади Кириана, другой занимается лошадью Нириды.

Я замечаю, что он не сводит с меня глаз, пока приближается.

Я заговорю первой, прежде чем он успеет сказать что-то, что не должен, или прежде чем его легкая улыбка вернёт воспоминания, которые я должна старательно забыть.

– Я хочу знать, чем вы заняты, – требую я.

Он поднимается по лестнице и останавливается на пару ступенек ниже меня. Несмотря на это, я всё равно выше его всего на несколько сантиметров.

Кириан внимательно меня изучает, в его глазах нет ни страсти, ни вызова, которые я раньше видела.

– Ладно.

– Ладно? – переспрашиваю я.

Кириан кивает.

– Кажется, мы нашли то, что искали, – тихо говорит он.

Я затаиваю дыхание.

– Соргинак? – спрашиваю я.

Кириан кивает.

– Похоже, что несколько шабашей собираются встретиться в деревне Изартеги для празднования Отсаила. Я отправлюсь на закате. Возможно, на поиски уйдет некоторое время.

– Я поеду с тобой, – поспешно говорю я.

Нирида приближается медленно, не вмешиваясь. Я вижу её сторонним наблюдателем, как и много раз до этого, и она лишь смотрит, когда Кириан бросает ей взгляд, словно задавая вопрос. «Тебе решать», как будто говорит она.

– Не будет ни охраны, ни защиты. Будем только ты и я.

Это всё ещё вопрос, возможность передумать.

Холодок пробегает по моей спине.

– Хорошо.

– Тогда собирайся. Выезжаем сейчас же, – говорит он, проходя мимо меня в дом, не останавливаясь.

– Мы же собирались выехать ночью?

– Это было до того, как я узнал, что ты поедешь со мной, – отвечает он, не оглядываясь. – Лес опасен на закате. Возьми то, что тебе нужно. Оденься неприметно, пожалуйста. Мы едем не во дворец.

Его тон слегка жёсткий, деловитый. Он поднимается по лестнице к покоям, не утруждая себя тем, чтобы убедиться, что я его услышала. Нирида тоже проходит мимо меня.

– Как вы узнали, где находятся ведьмы? – спрашиваю я.

Она пожимает одним плечом.

– Спрашивали, – отвечает она и идёт дальше. – Возьми пару нарядов, принцесса, – советует она. – Мы знаем, где они должны собраться, но ничего больше. Возможно, вам придётся потратить на это время.

– Почему ты не едешь с нами?

Звонкий смех.

– Во-первых, чем больше нас, тем меньше шансов, что они позволят нам себя найти. Во-вторых, соргинак не такие, как остальные ведьмы, – отвечает она. – Не хочу тоже оказаться проклятой. Спасибо.

Я не теряю времени. Кладу пару смен белья в дорожную сумку и ищу что-нибудь неприметное, что можно было бы надеть. Но, сдавшись, в конце концов, зову горничную.

Если бы у меня было больше времени…

Когда я спускаюсь вниз, большие входные двери приоткрыты, несмотря на холод. Слуги пропускают меня наружу, где сестры Кириана стоят на лестнице, пока он садится на свою лошадь.

Эдит смотрит на меня с осторожностью, но Аврора менее сдержанна. Она оглядывает меня с головы до ног и поднимает тёмные брови, повторяя жест, который очень напоминает её брата.

– Ты совсем не похожа на принцессу, – замечает она.

На мне брюки, рубашка и шерстяной свитер, которые не могут быть более невзрачными. И одежда даже не моего размера, но это лучшее, что горничная смогла найти за такое короткое время.

Я одаряю ей улыбкой и решаю попробовать что-то новое.

– А ты выглядишь ужасно, – отвечаю я. – Твоё платье просто отвратительно.

Эдит хмурится, не понимая, что я делаю.

Аврора, напротив, лениво улыбается.

– Ты лжёшь. Платье тебе нравится.

Я прикусываю губы. Это ответ на вопрос, который я даже не успела задать. Я тоже улыбаюсь. Значит, это правда: она может понять, кто лжёт.

В ней, должно быть, есть какая-то магия. Возможно, дар… или проклятие.

Я понимаю, почему Эдит так боится и почему ей не понравилось, что Кириан открыл дар своей сестры при мне. Такая магия была бы достаточной причиной для того, чтобы Львы убили её без суда, считая ведьмой или получившей свои силы от Мари, а хуже всего – от Гауэко.

Конь Кириана нервно фыркает, и этого достаточно, чтобы я тоже спустилась по лестнице и оседлала лошадь, подготовленную для меня. Нет времени на прощания.

Мы скачем в деревню Изартеги, на восток и юг, ближе к незавоёванным землям, и прибываем к нашему пункту назначения до наступления темноты.

Всё это время мы не разговаривали. За исключением пары указаний, мы не обменялись ни словом, и часть меня чувствует беспокойство.

Лира забыла бы. Если бы она допустила какую-то неосторожность, если бы она поддалась порыву и потом пожалела об этом, она бы с лёгкостью сделала вид, что ничего не случилось.

Я знаю, как бы она поступила, и всё же столько моих поступков в последнее время расходятся с её действиями, что я задаюсь вопросом, стоит ли пытаться исправить это так, как сделала бы она.

Кириан выглядит серьёзным; не хмурым, а… задумчивым. Я замечаю, что он погружён в свои мысли, затерявшись в каком-то тёмном уголке своей души, и это омрачает его лицо. Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, это не имеет никакого отношения к тому, что произошло вчера.

Он впервые заговорил, когда я сказала ему, что собираюсь прогуляться по рынку, чтобы купить несколько вещей, которые не успела подготовить для поездки.

– Смотри, чтобы тебя не прокляли снова, – бормочет он с натянутой улыбкой.

Я улыбаюсь в ответ, но чувствую что-то в его тоне, в его выражении.

Что-то, что меня огорчает.

Я трясу головой, потому что его эмоции не должны на меня влиять.

Я хорошо кутаюсь в накидку и набрасываю капюшон. Холод достаточно сильный, чтобы не привлекать внимания, пока я прохожу по рынку, среди лавок, к которым уже почти не подходят прохожие. Многие закрылись, а другие уже сворачиваются. Тем не менее, мне удаётся найти то, что я искала.

Я покупаю кожаные брюки, которые должны сидеть лучше этих и, несомненно, будут удобнее для свободного передвижения. Покупаю также пару ремней для оружия и, наконец, останавливаюсь перед витриной швейной лавки, которая не принадлежит рынку.

Женщина с другой стороны ставит табличку «закрыто», пока наши взгляды встречаются.

Она слегка приоткрывает дверь.

– Что-то нужно?

Отлично. Никакого обращения по титулу. В этой одежде я выгляжу как одна из рыночных покупательниц.

Я снова смотрю на витрину, а затем перевожу взгляд на неё.

Полагаю, обстоятельства вынуждают меня делать то, что настоящая Лира никогда бы не сделала. Возможно, это будет последним разом.

– Вы уже закрылись? – спрашиваю я.

Женщина тепло улыбается.

– Я могу подождать.

Я колеблюсь, но все же делаю шаг вперед, затем ещё один, прохожу мимо женщины, которая отходит в сторону и спрашивает, что мне нужно.

Я прошу завернуть платье с витрины, не примеряя его. И, чем больше ощущаю нарастающее волнение в животе, тем сильнее задаюсь вопросом: зачем я это делаю?

Если Лира никогда бы не выбрала такое платье, то кто сейчас делает этот выбор?

Меня тренировали принимать те же решения, что и Лира, готовили реагировать так же на те же ситуации. Меня полностью опустошили, чтобы заполнить ею. И это платье – как тот поцелуй, который я подарила Кириану: одна из тех падающих звезд, что срываются с небосклона, сбиваясь с курса. Одинокие, изолированные и странные.

Я прячу пакет среди других покупок и возвращаюсь в постоялый двор, где мы остановились, стараясь больше об этом не думать.

Мне нужно сосредоточиться на нашей миссии.

Постоялый двор очарователен. Мы сняли две смежные комнаты в небольшом домике с садом, который далеко не всем проезжим по карману. Каменные стены обеспечивают уединение, но не заглушают шум оживленных улиц центра, который доносится до террас и балконов, украшенных цветами и растениями.

Я только прихожу, как дверь, соединяющая наши комнаты, открывается, и я встаю, чтобы поприветствовать Кириана. Он молча отходит в сторону и кивает в сторону стола в своей комнате.

– Ты голодна? – спрашивает он.

Я снова вижу в его взгляде что-то чужое, чего больше не понимаю.

Я захожу и сажусь за стол, который он накрыл: дымящиеся сладкие и соленые лепешки, жареные овощи, рыба в масле и другие блюда, от которых текут слюнки.

Я пробую кусочек и усаживаюсь поудобнее.

– Какой следующий шаг?

– Не знаю, – отвечает он, беря лепешку. – Думаю, прогуляться.

Почему-то я знаю, что он не лжет, и это меня беспокоит.

– Это и есть план?

– В этом районе несколько шабашей; другие тоже должны собраться здесь. Нам нужно наблюдать, слушать… выяснить, где они встретятся. Я знаю это место, у меня есть несколько идей, но лучше перестраховаться…

Я смотрю, как он облизывает сахар с пальцев.

– Значит, прогуляться.

Он кивает и продолжает есть в тишине.

Что-то внутри меня сжимается, и я понимаю, ещё до того как открою рот, что снова переступаю черту, которую Лира никогда бы не пересекла.

– Что с тобой?

Кириан выглядит удивленным. Конечно, удивлен. Черт. Я только начинаю догадываться, какова была их связь с принцессой, но могу представить, что она не часто спрашивала, как у него дела.

И все же я знаю, что он ответит честно, когда отводит взгляд и останавливается на тарелке с засахаренными фруктами в шоколаде, которых мы еще не коснулись.

– Почему ты думаешь, что со мной что-то не так?

Я воздерживаюсь от ответа, потому что чувствую: в этой реплике могут быть признания, которые я не хочу делать. Я наблюдаю за ним, научилась понимать его настроение, жесты и молчание, и в его взгляде есть что-то…

– Я ошибаюсь?

Кириан слабо улыбается.

– Нет. Ты не ошибаешься. – Он берет кусочек сладкого хлеба и на мгновение замолкает, наслаждаясь вкусом, а я продолжаю смотреть на него. – Вчера я узнал, что потерял кого-то важного для меня.

Я чуть выпрямляюсь. Вчера? Мы были вместе почти весь день. Это произошло после поездки в столицу Эреи? Тогда он был в порядке. Я что-то почувствовала той ночью, когда пошла искать его в его покои. Это случилось тогда? Между церемонией света и моим визитом? Он уже знал о потере, когда я…?

– Мне очень жаль, – тихо говорю я. – Я знала этого человека?

Кириан улыбается грустной улыбкой, которую я не могу до конца понять. Возможно, он просто пытается смягчить ситуацию.

– Думаю, что нет.

– Всё равно, мне очень жаль, – повторяю я. – Он был важен для тебя?

– Да. Был. Но он умер давно. Я был готов; вчера мне лишь подтвердили то, что я уже знал. Я уже пережил свою скорбь, – отвечает он.

Судя по его взгляду, этим печальным глазам, я сомневаюсь, что это так, но не говорю этого. Не думаю, что смогу.

– Пусть боль пройдет быстрее, – шепчу я.

Он согласно кивает, и мы продолжаем ужинать в тишине, которая, хотя и не кажется неловкой, всё же наполнена легкой грустью.

Проснувшись на следующее утро, я обнаруживаю, что Кириана больше нет в его комнате. Он убрал постель и собрал все свои вещи перед уходом.

Я размышляю, бродя по комнате, кто же был тем человеком, которого он потерял. Мне повезло, что отношения между Кирианом и настоящей Лирой были лишь физическими, по крайней мере для Лиры, потому что это помогло мне оправдать свои пробелы в памяти. Это отсутствие интереса к тому, кто, похоже, всё-таки испытывает что-то важное, печально.

Старая привычка заставляет меня сесть на кровать, склониться над его дорожной сумкой и порыться внутри, хотя я знаю, что вряд ли найду что-то интересное. Кириан обычно всегда вооружён до зубов, но на этот раз он забрал всё своё оружие, и в сумке осталась только одежда, бритва, несколько монет, которые ему не стоило здесь оставлять, и…

Я достаю небольшой кожаный мешочек и не могу удержаться от того, чтобы проверить, что в нём.

На мою ладонь выскальзывают два флакона с прозрачной жидкостью. Инстинктивно я ощущаю легкое покалывание в пальцах, когда открываю первый флакон и подношу его к носу.

Я знаю, что это такое, даже не пробуя. Осторожно закрываю его и проделываю то же самое со вторым. Их запах напоминает привкус, остающийся на языке от навыка привыкания к ядам.

Неужели Кириан тоже этим занимается?

Это имеет смысл. В конце концов, большую часть времени он проводит при дворе, а остальное – на войне, где, несмотря на прямую жестокость, он не застрахован от других видов атак. Однако я не представляла, что он участвует в такой изощрённой игре, готовясь заранее к ударам врагов, думая о них…

Я кладу флаконы обратно, туда, где они лежали, под грудой небрежно сложенной одежды. Растягиваю простыни на кровати и убеждаюсь, что никаких следов моего присутствия не осталось.

Не знаю, когда он вернется, поэтому жду в своей комнате. Спустя некоторое время слышу движение в соседней, и сажусь на край кровати.

Кириан появляется в проеме двери, соединяющей наши комнаты, постучав пару раз.

– Мы уходим, – заявляет он вместо приветствия.

– Куда?

– Завтракать, – отвечает он и добавляет, оглядывая меня с ног до головы: – Надень что-нибудь неприметное.

Он не говорит больше ни слова и закрывает дверь, оставляя меня одну, чтобы я могла переодеться.

Я подумываю надеть то платье, что купила вчера, но угрызения совести уже подступают к горлу при одной мысли об этом, и я тут же отвергаю идею. Это слишком… лично.

В конце концов, я выбираю кожаные брюки, обтягивающий свитер и темную накидку, которую взяла с собой в путешествие. К поясу креплю два кинжала: один на бедро, другой сбоку.

Когда я захожу к Кириану, он сидит за столом, не торопясь, чистя свои оружие. Увидев меня, он снова оглядывает меня и поднимает одну бровь.

– Я же сказал, что-то неприметное.

Я хмурюсь.

– Оно неприметно, – возражаю. – Выглядит дешево и не вызывающе.

Кириан тяжело вздыхает, как будто уже долго стоит на ногах, и поднимается.

– Да, но необязательно выглядеть наемницей, – замечает он, проходя мимо.

Он останавливается у окна, открывает его и выглядывает наружу. Я не понимаю, что он делает, пока он не поворачивается ко мне с маленьким белым цветком в руках и не протягивает его к моей голове.

Внезапно я чувствую его пальцы на своей коже, нежные, как лепестки, и осознаю, что он вплетает цветок в мои волосы.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, удивленная неожиданностью этого жеста.

– Я же говорил, что сегодня нужно быть незаметной. Пытаюсь смягчить… – Он бросает взгляд на мой наряд. – Всё это.

Он возвращается к окну, тщательно выбирая ещё несколько цветов: ромашки, маленькие белые и жёлтые цветочки, и пару фиолетовых. Он обходит меня, не сводя взгляда, и встает сзади.

Без предупреждения его пальцы касаются моих волос. Кириан слегка тянет их назад, и я вынуждена сглотнуть, потому что этот невинный жест пробуждает воспоминание о поцелуе, который я не должна была дарить, и о желании, которое не должна испытывать.

Я понимаю, что он плетет мне косу.

– Никогда не представляла тебя за таким занятием.

Тихий смешок касается моей шеи.

– Ты постоянно это говоришь.

У меня перехватывает дыхание. В этом жесте есть что-то интимное: его руки, осторожные, мягко касаются моих волос, скользят по шее. И я осознаю, что настоящая Лира и он уже делили эту близость.

– Это всегда удивляет, – быстро отвечаю я. – Напомни, кто тебя научил?

– Эдит, – тихо говорит он. – У меня была старшая сестра, которая делала со мной всё, что захочет. А потом появилась Аврора, и она делала то же самое.

Я представляю его ребенком, плетущим косы капризным сестрам, и не могу сдержать улыбку.

В этой истории есть что-то обычное, трогательное, даже немного неуместное. Этот воин никогда не выходит из дома без оружия и возит с собой ядовитые флаконы, но у него есть сестры, которых он, кажется, очень любит.

Один за другим, он вплетает цветы в мои волосы, и когда заканчивает, поворачивается ко мне, внимательно смотрит, а затем слегка наклоняется. Я замираю, пытаясь понять, что он собирается сделать.

– Это тебе не понадобится. – Он снимает кинжал, что висел у меня на боку. – И это тоже.

И затем избавляется от кинжала на моем бедре.

– Теперь выглядишь намного лучше, – улыбается он с насмешливой искрой.

– А что насчет тебя? – спрашиваю я в ответ.

– Что? – удивляется он.

– Ты выглядишь, как наемник, как всегда, и я что-то не вижу у тебя цветочков в волосах или намерений выйти на улицу без оружия.

Кириан поднимает брови, и что-то в его взгляде подсказывает мне, что он воспринял это как вызов или провокацию. Он вынимает один цветок из моей косы, умудряется пристроить его в петлицу своего жилета и затем распахивает руки передо мной.

Я понимаю, что он приглашает меня разоружить его.

Я сомневаюсь, но делаю шаг вперед.

Все оружие, что было на виду, уже лежит на столике. Поэтому Кириан явно не ожидал, что я наклонюсь, ослаблю его сапог и найду там маленький нож. Ищу в другом сапоге – и нахожу еще один, спрятанный в кармане на бедре.

Я выпрямляюсь перед ним, передавая ему три оружия, а он продолжает с интересом смотреть на меня. Возможно, у него есть еще, но я не хочу продолжать его ощупывать, чтобы выяснить это, ради своего же блага. Он тоже не говорит ни слова.

– Теперь всё? – спрашивает он, как будто не он был инициатором этого представления.

– Не знаю. Теперь я достаточно неприметна?

– Да, – улыбается он.

– Да, – улыбается он.

Он направляется к двери, открывает её и приглашает меня выйти первой. Проходя мимо, он ловит меня за запястье и шепчет мне на ухо:

– Хочу, чтобы ты знала: быть наемницей – вовсе не так уж и плохо.

Я краснею, словно он никогда не говорил мне ничего более провокационного, хотя на самом деле говорил. Возможно, всё дело в голосе, в его тоне, в этой близости…

Я слегка толкаю его, и он улыбается, но едва заметно, сдержанно, а я снова вижу ту грусть, что пришла с утратой, которую он переживает.

Глава 24

Лира

Территория Волков. Завоеванные земли. Королевство Эрея.

Мне не приходит в голову спросить, чем мы занимаемся на самом деле, до тех пор, пока мы не позавтракали дважды: один раз в очаровательном кафе, где подавали горячий шоколад и коричные печенья; другой раз – на уличной лавке с горячими сладкими булочками.

– Всё это замечательно, но что мы здесь делаем?

– Тянем время, – отвечает он, прогуливаясь неспешно.

– Время для чего?

– Для этой ночи, – отвечает.

Полуденное солнце отражается от известковых строений, топя снег, что скопился на углах улиц. Дети, закутанные в толстые шерстяные шарфы и перчатки, бросаются снежками друг в друга.

– Что будет сегодня ночью? – не сдерживаюсь, продолжая расспрашивать его.

– Если нам повезёт, то ведьминский шабаш.

Я замираю.

Кириан смотрит на меня, но идёт дальше. Мне приходится поторопиться, чтобы его догнать.

– Ты выяснил, где собираются соргинак?

Он лишь пожимает плечами.

– Ходят слухи, – отвечает он. – Они особо это и не скрывают. Так что я не уверен, что думать.

Соргинак. Наконец-то.

Если нам удастся достичь желаемого, я разорву договор с Тартало и смогу сосредоточиться на своей истинной цели, на том, для чего я действительно была рождена. Я вернусь ко двору Львов, буду ждать своего часа для коронации, и мне больше никогда не придётся быть рядом с Кирианом.