Текст книги "Все темные создания (ЛП)"

Автор книги: Паула Гальего

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)

Я разворачиваюсь, крепче хватаю подол платья и начинаю подниматься обратно, но останавливаюсь, замерев на месте.

Я понимаю, что больше не одна.

Теперь я слышу только собственное сердце – его учащённые удары гремят в неестественной тишине, натягивая мои нервы, как струны.

Единственная свеча, что остаётся гореть, освещает меня. Вверх, откуда я спустилась, теперь тянется лишь чёрная, непроглядная тьма.

И там наверху что-то меня ждёт.

Я чувствую это каждой клеточкой своего тела.

И точно так же знаю, что не смогу убежать. Мои мышцы напряжены до предела, а грудь сковывает мучительная тяжесть. Запах леса становится всё более насыщенным, и дышать становится труднее, как будто воздух наполняется чем-то зловещим.

И тогда я слышу хлопанье крыльев.

Звук доносится и близко, и далеко одновременно.

Я пытаюсь глубоко вдохнуть, но мои лёгкие будто бы пусты. Это больно. Они кажутся тяжёлыми, медленными, и каждый вдох обжигает горло.

Затем существо, которое ждало меня, выходит вперёд, и я вижу его.

Передо мной, в темноте, два полностью чёрных глаза смотрят на меня с плоского, белого лица в форме сердца.

Я вижу острый клюв, перья и огромные, неестественно большие когти.

Это сова. Но и не сова.

«Лира…»

Зовёт меня Кириан, но его голос не принадлежит этому существу. Я понимаю, что эти два элемента совершенно чужды друг другу. Голос не отсюда, не из этого мира теней и ужаса. А вот существо – вполне.

Я открываю рот, пытаясь позвать Кириана, но голос меня не слушается.

Существо приближается, и я чувствую, как голова начинает кружиться.

Я пытаюсь закричать. Пытаюсь позвать на помощь, но из горла вырывается лишь слабый, едва слышный звук.

Существо подходит ближе, а я стою неподвижно, не в силах ни сдвинуться с места, ни закричать. Тяжесть в груди становится невыносимой, а удушье накрывает меня с головой.

Страх взбирается по моему горлу. Сердце начинает биться ещё быстрее.

Я пытаюсь кричать, напрягаюсь изо всех сил, пока существо подходит всё ближе, ближе и…

Мой собственный крик будит меня.

Наконец.

Свет возвращается, но ужас остаётся, слишком плотный, чтобы исчезнуть так быстро, как обычно проходят ночные кошмары.

Мне нужно несколько секунд, чтобы прийти в себя, чтобы начать дышать. Я дышу, стараюсь дышать, но… по-прежнему чувствую тяжесть в груди, это ужасное ощущение, когда делаешь вдох, а воздух не поступает в лёгкие.

– Лира, что происходит? Лира?

Кириан.

Кириан здесь, рядом со мной, смотрит на меня с нарастающей тревогой. А я не могу дышать, я не могу…

Капитан расстёгивает шнуровку платья, обнажает корсет, просовывает пальцы внутрь и резко тянет, освобождая мою грудь.

Я делаю глубокий вдох и понимаю, что вцепилась в его предплечье.

Вижу, как нахмуренные брови Кириана, его обеспокоенные глаза ищут мои. Я осознаю, что он сидит рядом со мной, на каменных скамьях королевской галереи.

Я всё ещё слышу голос священника.

– Я закричала? – спрашиваю. Кириан, озадаченный, медлит с ответом. – Кириан, я закричала в молельне?

– Нет, – качает он головой. – Ты… ты только шептала. Ты не кричала, Лира.

Я кладу руку на грудь. Давление всё ещё ощущается.

– Ингума, – шепчу.

Мой голос хриплый.

Кириан удивленно поднимает брови.

– Ты уверена?

– Я его видела.

Я закрываю глаза, но тут же открываю снова, когда воспоминание о сове захватывает меня.

Я пытаюсь вспомнить, когда уснула, но даже не помню, как присела. Однако чётко вижу образ Кириана, стоящего на коленях между моими ногами, и угрызения совести, ещё более острые, чем прежде, сковывают мои мышцы.

Неужели я могла это допустить?

– Когда… – мой голос дрожит, я прочищаю горло, – когда я заснула?

– Не знаю, – отвечает он.

Он продолжает смотреть на меня, не отрывая взгляда.

– Когда? – настаиваю я, теперь уже срываясь. – Когда я села?

Кириан не понимает. Я вижу это по его обеспокоенному взгляду.

Тем не менее, он качает головой, пытаясь ответить на мой вопрос.

– Я заметил. После того как перевязал тебе рану, ты села на секунду и…

– Мы что-то сделали?

– Что-то? – переспросил он, без тени иронии в голосе.

Мое горло пересохло.

– После того, как ты снова перевязал рану, что произошло?

Кириан проводит рукой по волосам.

– Лира, что происходит?

Сердце колотится так сильно, что каждый удар вызывает боль. Это уже не от удушья или нехватки воздуха.

Я хочу объяснить, но не могу, и он, кажется, это понимает. Медленно качает головой, и, внимательно изучая выражение моего лица, отвечает:

– Ничего не произошло. Я перевязал твою рану, ты села, и, когда я обернулся, ты уже спала.

Я закрываю глаза, на этот раз с облегчением.

Это был всего лишь сон, кошмар… И всё же он кажется таким реальным. Если я сосредоточусь, то смогу снова почувствовать руки Кириана на своих бедрах, его губы на моей коже… Смогу ощутить удовольствие.

Даже сейчас, зная, что ничего не случилось, я не могу убедить себя, что это была лишь видение, вызванное Ингумой. Я не могу размыть границы между тем, когда я заснула, и когда начался этот сон.

Это пугает.

– Что он заставил тебя увидеть?

Я сглатываю.

– Ничего.

– Лира, – настаивает он.

Я поворачиваюсь к нему. Его синие глаза сверлят меня серьёзным взглядом. Нет и следа той улыбки, дерзкой, игривой, которой он часто меня дразнит. Его губы теперь тонкая, жёсткая линия.

– Это не твоё дело, – говорю я, пытаясь поправить корсет, но сделать это практически невозможно, не сняв платье. Я раздраженно фыркаю, пытаюсь натянуть его как можно сильнее, затем делаю то же самое с верхом платья.

– Помочь тебе?

– Ты уже сделал достаточно, – отвечаю я.

– Мне казалось, что ты задыхаешься.

– Так и было. Ингум меня душил.

Я знаю, что Кириан ни в чём не виноват, но его присутствие рядом напоминает мне о том, что произошло в видении, и вновь пробуждает горечь угрызений совести.

Это был не ты, говорю я себе. Хотя не слишком уверена в этом. Меня было так легко спровоцировать, и я так легко поддалась…

Оставив платье, которое теперь стало только неудобнее, я снова смотрю на него. Чётко очерченные скулы, прямой нос и те тёмные пряди, что не удалось собрать кожаным ремешком и которые упали на его лоб.

– Почему он меня атакует?

– Ингум? – Он задумчиво прищуривается. – Иногда он выбирает кого-то себе в жертвы. Если ему понравилось то, что он увидел в тебе, если это его как-то насытило, он может стать одержим тобой.

– Прекрасно.

– Это не обязательно так, – добавляет он, поднимая руку. – Такое случалось лишь дважды. Лес Гнева был идеальным местом для этого, а теперь… возможно, это просто издёвка.

– Издёвка?

Кириан пожал плечами.

– Мы находимся в храме, – отвечает он.

Эхо его прежних слов, сказанных в том же месте, заставляет мурашки пробежать по моей шее.

«Вот что я сделаю, ваше высочество. Буду поклоняться».

Я ругаюсь сквозь зубы и отстраняюсь от него, поднимаясь на ноги. Его голос останавливает меня, когда я уже у двери.

– Куда ты?

– Мне нужно на воздух.

Я начинаю спускаться по лестнице, и на этот раз свет больше не играет со мной. Кириан следует за мной.

– Герцогам не понравится, что ты покидаешь церемонию, даже если твой фаворит уже выступил.

Я не отвечаю. У меня нет сил придумывать оправдания.

Когда я спускаюсь на нижний этаж, сталкиваюсь с проблемой: толпа.

Я почти снова выругалась, но тут Кириан мягко берёт меня за локоть и подаёт мне накидку, о которой я совершенно забыла. Я надеваю ее, а он жестом предлагает следовать за ним, подальше от любопытных взглядов. Нас видят только стражи и несколько пар, которые не смогли найти себе места.

На улице меня встречает яростный холод. Я снимаю капюшон и с облегчением ощущаю мороз на щеках, губах, висках…

И вдруг осознаю нечто странное.

– Снег идёт?

Кириан тоже поднимает голову, и один снежный хлопок оседает на его скуле, другой – на ресницах, а третий – на лбу.

– В этом году снег выпал позже.

Глядя на него, я понимаю, что чувство вины, которое я испытываю, всё ещё является частью кошмара. Раскаянье, которое я ощущала лишь отдалённо во сне, теперь стало глубже и острее. Это тот самый страх, из которого черпает силы Ингума, и он тем болезненнее, что исходит из наивного желания, чтобы Кириан меня заметил. Кажется, именно поэтому это произошло после того, как он признался, что видит меня по-другому, что считает меня другой… О, нет. Неужели и это тоже было не настоящим?

– Кириан, – шепчу я, и мой голос звучит слабо. Я жду, когда он посмотрит на меня, набираясь мужества для вопроса, ответ на который, вероятно, причинит мне боль больше, чем должен бы. – То, что ты сказал раньше, когда перевязывал мне ногу…

Я не заканчиваю. Я не знаю, как это сделать.

Кириан смотрит на меня с осторожностью, ожидая продолжения.

– О чём ты?

Я глубоко вздыхаю и качаю головой.

– Ты правда считаешь, что я изменилась?

Мне не следовало задавать этот вопрос. Не стоило поднимать такую щекотливую и болезненную тему. Это должно было бы вызывать стыд, ведь это означает, что я не выполняю свою роль, ту, для которой была рождена. Я должна была бы хотеть, чтобы этот разговор никогда не состоялся. Но когда я думаю, что это могло не быть реальностью, что-то горькое сжимает мою грудь так же, как и кошмар Ингумы.

– Я так не думаю, – наконец отвечает он. – Я это знаю. Я вижу это каждый день.

Мне следовало бы испугаться. Я должна бы рассердиться на себя.

Однако я слегка улыбаюсь.

Это опасно, это безрассудно… Я отвожу взгляд и смотрю на мягко падающий снег, пытаясь сдержать слёзы, грозящие пролиться.

– Ты… – начинает он.

Я сглатываю.

– Всё в порядке, – резко отвечаю и пытаюсь собрать то мужество, которое постепенно теряла.

Я понимаю, что он продолжает смотреть на меня, и готовлюсь к вопросам, которые он неизбежно должен задать. Но они так и не прозвучат.

– Я знаю, что нам теперь делать, Лира.

– Что?

Грудь всё ещё болит, когда я глубоко вдыхаю.

– Я отвезу тебя домой.

Я глубоко вздыхаю и киваю. Я не задаю вопросов и понимаю, что не нужно этого делать, потому что произошло нечто неожиданное: я ему доверяю.

Гребень Ламии

Однажды ночью мальчик услышал историю.

Её рассказывает ему мать, а ей, в свою очередь, поведала ее мать.

Из поколения в поколение легенды лесов Эреи передаются как наследие; нематериальное сокровище, которое живёт сквозь время и сохраняет магию.

На острове Воронов девочка слушает ту же историю, но не из уст любящей матери, которая посадила бы её на колени. Ей её рассказывает наставник Ордена, желающий, чтобы она узнала как можно больше о языческих легендах и традициях.

Одна история рассказывается с любовью. Другой – с ненавистью.

Но результат оказывается одинаковым. В течение нескольких ночей оба ребёнка, Волк и Ворон, размышляют об одном и том же. Они обдумывают и пережёвывают историю, пока однажды не встают, решив отправиться на поиски.

Обоим рассказали, что Ламия – это создание небывалой красоты, с телом женщины и хвостом русалки, живёт рядом с источниками и способна свести с ума любого мужчину. Никто из них точно не знает, злое ли это существо или доброе; но они уверены в одном – она исполняет желания.

Они стараются не думать о той части истории, в которой Ламия, оскорблённая мужчиной, предавшим её и укравшим её золотой гребень, мстит ему и всем его мужским потомкам, и, преисполненная ненавистью, пожирает любого мужчину, осмелившегося приблизиться к её пещере.

«Я – женщина», – говорит себе Ворон.

«Я всего лишь ребёнок», – думает Волк.

И некое детское предчувствие побуждает одну сбежать от жёсткого контроля Ордена, а другого – от любящей опеки родителей, чтобы отправиться к ближайшему водоему, которое приходит им на ум.

Одна отправляется к пещере на утёсе.

Другой – к озеру.

В их любимой версии истории Ламия лишь обезумела из-за того, что злые люди многократно обманывали её, пользуясь её наивностью, и украли гребень, который является частью её сущности. Принц приходит ей на помощь, ведь Ламия не может войти в мир смертных, и возвращает ей украденный гребень, восстанавливая её разум и доброту. В обмен на это Ламия исполняет его желание.

Мальчик хочет попросить, чтобы война прекратилась.

Девочка – чтобы родители вернулись и забрали её.

Однако ни один из них не находит золотого гребня.

Им повезло не встретить и саму Ламию, ведь оба не знают, что даже в их любимой версии сказки принц в конце погибает, съеденный ею.

Глава 20

Лира

Территория Волков. Завоеванные земли. Город Армира.

Дом семьи Кириана виден вдалеке среди верхушек елей, на склоне холма у подножия высокой заснеженной горы.

Высокая стена, покрытая снегом, окружает владение, но не выглядит оборонительной. В разных местах арочные проемы открывают проходы во внутренний двор. Нетронутый снег, без следов и пятен, усиливает чувство первобытного одиночества, которое я испытываю, когда пересекаю стену и вхожу на территорию.

Мы должны обогнуть озеро, которое ещё не замёрзло, следуя по тропинке, вдоль которой расставлены скамейки – возможно, для отдыха в более тёплую погоду.

Дом с остроконечными крышами, с которых уже начинает сползать снег, окна закрыты шторами, просторные балконы и смотровая площадка на верхнем этаже одной из башен.

Нам нужно пройти через сад, где дорожку обрамляют несколько белых каменных колонн, которые не поддерживают ничего и, вероятно, когда-то были частью древнего строения. Остатки прежней жизни проступают между аккуратно подстриженными живыми изгородями, когда мы идем к главному входу.

Дверь открывается, как только мы подходим, и нас приветствует экономка с почтительным видом. Она видела Кириана всего несколько дней назад, когда нас с Ниридой атаковал хиру, так что не задерживает на нем взгляд. С Ниридой же она обменивается поклоном и берет ее с нежностью за руки.

Когда приходит моя очередь…

– Дорогая девочка, – улыбается она. – Рада видеть тебя… вас.

Я знала, что визит сюда – риск, но он необходим, если я хочу продвинуться вперед. Не только в поиске способа разорвать сделку с Тартало, но и в раскрытии истинной связи между Лирой и Кирианом.

Я отвечаю ей сдержанным поклоном. Говорю себе, что не имеет большого значения, какой была Лира для этих людей в девятилетнем возрасте: важно, как она бы реагировала теперь, спустя десятилетие. Я веду себя соответственно.

Экономка кивает в ответ на холодность моего жеста, кажется, немного смущена, и отступает, чтобы трое юношей помогли нам с багажом. Мы приехали с солдатами, но они сами несут свои сумки.

Уралур, столица королевства, всего в двух часах езды верхом, а если ехать быстро, то и того меньше. Поэтому она достаточно близко, чтобы я могла посещать официальные мероприятия, на которые меня пригласили герцоги.

После церемонии, на которой был избран старший жрец, которого поддерживала Орден, герцоги вернулись домой, обсуждая его речь и радуясь выбору, хотя раньше не поддерживали его. Когда мы добрались до замка, я уже выразила желание посетить другие города королевства, такие как Армира.

Ни один из них не смог отказать.

У этого места есть еще одно преимущество: оно достаточно далеко, чтобы я могла продолжать свои поиски в полной свободе.

Экономка проводит нас в большой холл, где я замечаю двух женщин, наблюдающих и ждущих. У младшей – более открытое и скучающее выражение лица. Ее черные прямые волосы распущены, а челка придает ей непринужденный вид, хотя каждая деталь ее элегантного наряда тщательно продумана. Рядом с ней старшая, с черными волосами, заплетенными в косы и уложенными в элегантную прическу, которая открывает красивое, но суровое лицо с острыми скулами и узкой челюстью. Обе – сестры Кириана, в этом нет сомнений.

Аврора, младшая. И Эдит, старшая.

Тонкая струйка волнения пробегает по моему телу, когда Кириан подходит к ним, обнимает, а затем все трое поворачиваются ко мне, молча ожидая.

Я подхожу к ним и приветствую их сдержанным поклоном.

– Аврора, Эдит. Рада вас видеть.

– И мы тоже, – отвечает старшая с утончённой улыбкой. – Чувствуйте себя как дома.

– Спасибо.

Аврора молчит. Вблизи я замечаю, что ее глаза голубые, как у ее брата, и они даже больше похожи, чем я предполагала. У обоих есть это слегка темное, задумчивое выражение, хотя у младшей сестры оно кажется более печальным.

Я задаюсь вопросом, почему.

– Аврора. Эдит, – приветствует их Нирида, следуя за мной.

От хромоты, оставшейся после встречи с хиру, не осталось и следа, едва заметного даже для тех, кто видел рану. В ее приветствии нет излишней теплоты, оно тоже сдержанное, но в улыбках, которые она им дарит, и в том, как она берет их за руки, ощущается родство.

– Ты прекрасно выглядишь, Аврора, – говорит она после короткой паузы. – Вы обе выглядите прекрасно, – добавляет она, бросив взгляд на Эдит, которая, кажется, ничуть не обижена тем, что ее забыли.

Если мои расчеты верны, Авроре должно быть на два-три года меньше, чем нам, около шестнадцати. Старшей – должно быть за двадцать.

– Белый цвет вам к лицу, – любезно произносит Нирида.

И это правда. Обе сестры носят поверх платьев белые накидки с меховыми воротниками на плечах. Черные волосы Авроры кажутся еще чернее на фоне этого контраста.

– Ты тоже прекрасно выглядишь, Нирида, – мягко отвечает Эдит. – Время тебя пощадило.

– Это неправда, – спокойно возражает Аврора. – У тебя под глазами появились круги, и холод повредил кожу на щеках.

Эдит оборачивается к ней с укоризненным взглядом.

– Аврора, – делает она ей замечание.

– Но ты и правда красивая, – добавляет та, словно это могло сгладить сказанное ранее.

Нирида, вместо того чтобы обидеться, лишь шире улыбается, как будто не может сдержать себя.

– Принцесса, я покажу вам ваши покои, – говорит Эдит и указывает рукой на лестницу. – Аврора, скажи на кухне, чтобы приготовили что-то горячее для наших гостей.

Аврора кивает и исчезает в соседней комнате, пока Эдит, сдержав обещание, показывает мне дом. Я благодарна за формальность, ведь это позволяет мне обратить внимание на детали, которые я иначе не заметила бы.

Мне остается только гадать, сколько раз здесь бывала настоящая Лира, сколько раз она играла в прятки с Кирианом или тайком таскала сладости с кухни, когда они были детьми.

К счастью, для тех, кто живет в этом доме, это прошлое кажется таким же далеким, как и для меня, и я могу сохранять дистанцию, которая выглядит естественно.

Юноши поднимают багаж в мои покои, и Эдит оставляет меня одну, чтобы я могла немного привести себя в порядок перед обедом.

Я все еще выбираю более удобное платье для дома, вместо тяжелых теплых тканей, которые выбрала для поездки, когда дверь комнаты, значительно меньшей, чем та, что мне предложили герцоги в столице, тихо приоткрывается.

На пороге стоит Аврора.

– Кириан говорит, вы видели настоящего хиру.

Я кладу платье на край кровати и поворачиваюсь к ней, несколько удивленная.

– Да, это так, – отвечаю я.

Аврора приподнимает брови.

– Он также говорит, что вы сражались с ним, – добавляет она, явно не веря.

– Это тоже правда.

Ее лицо меняется еще больше.

– Так это правда, – удивляется она.

Я нахмурилась, не понимая, почему она так резко изменила свое мнение о моей правдивости.

– Я стараюсь не лгать, – отвечаю я, не зная, что еще сказать.

– Вот это как раз была ложь, – заявляет она без раздумий.

Я внимательно изучаю ее. Я знаю ее не достаточно, чтобы чувствовать себя комфортно в этом разговоре.

– Ну, все же люди иногда лгут, не так ли? Иначе мир был бы гораздо более жестоким.

– Вы себе даже не представляете, – соглашается она с горькой улыбкой. – Почему вы приехали на север?

Меня удивляет ее прямота: сначала с Ниридой, теперь со мной. Возможно, поэтому Эдит так быстро отправила ее на кухню.

– Чтобы укрепить власть их величеств здесь.

– Лжете.

Я склоняю голову набок.

– Простите?

– Что вы на самом деле ищете в Эрея? Приехали шпионить для королей?

– Что? Нет.

– Ладно. – Снова Аврора выглядит немного удивленной. – Вы приехали искать своего брата, Арлана?

– Конечно, нет. Я ничего не знаю о его местонахождении. А вы знаете?

Всегда считалось, что Арлан сбежал на север, в незавоеванные земли, но, поскольку с тех пор от него не было вестей, никто не может быть в этом уверен. Или, может быть, здесь действительно знают больше…

– Я тоже ничего не знаю. Так значит, вы приехали ради моего брата?

Я хмурюсь. Думаю не отвечать и продолжить расспрашивать про брата Лиры, но, вероятно, его поиски не должны быть моим приоритетом. Он так давно исчез с политической арены, что уже не представляет угрозы. Поэтому я отвечаю на ее вопрос.

– Нет.

– Вы приехали ради него, – говорит она быстро, не давая мне времени осмыслить разговор. – Но почему? Из-за браслета Тартало? Вы беспокоитесь об этом?

Я убью его.

– Он и это вам рассказал?

– Да, – отвечает она без паузы. – Значит, вы волнуетесь за моего брата?

– Конечно, нет. Капитан Кириан способен позаботиться о себе сам.

Аврора улыбается.

– Нет, вы действительно беспокоитесь. Как интересно. Вы влюблены в него?

Я широко распахиваю глаза, не в силах поверить, что она осмелилась задать подобный вопрос невесте принца.

– Разумеется, нет.

Аврора улыбается еще шире, явно заинтригованная. Она уже открывает рот, чтобы задать мне очередной вопрос, выбивающий меня из равновесия, как вдруг рядом с ней появляется Кириан и кладет руку ей на плечо.

Если он слышал наш разговор, то виду не подает.

– Аврора, дай принцессе переодеться. Повариха говорит, что обед почти готов.

Его сестра бросает на него укоризненный взгляд, но не возражает, а просто разворачивается и уходит, не попрощавшись должным образом. Почему бы ей это делать после таких вопросов?

– Любопытная девушка, – замечаю я, когда шаги Авроры затихают в коридоре.

– О да, такая и есть, – отвечает он, облокачиваясь на дверной косяк так же, как его сестра, только с более непринужденной позой, скрестив руки на груди и с веселым выражением лица, от которого я начинаю сомневаться, слышал ли он нашу беседу или нет. – Значит, ты очень волнуешься за меня, – мурлычет он.

Он все слышал.

– Как я уже объяснила твоей сестре, я достаточно уверена в твоих силах, чтобы вообще не беспокоиться.

– Да-да, конечно.

Кириан широко улыбается, ничуть не скрывая своих чувств. Он улыбается так искренне, что его лицо словно светится, и я… Я качаю головой.

– Я собираюсь переодеться, – напоминаю ему, указывая на платье, разложенное на кровати.

Кириан заходит в комнату так, будто это приглашение не уходить, а наоборот – оставаться, и проводит рукой по ткани, но не останавливается. Он идет к одной из дорожных сумок и вытаскивает платье, которое было аккуратно сложено.

– Вот это мне нравится больше, – замечает он.

– Жаль, что твое мнение не имеет значения, – отвечаю я с раздражением.

Он тянет платье до тех пор, пока легкое черное шелковое одеяние не падает на кровать. Если честно, оно нравится и мне, возможно, больше, чем должно, ведь я не уверена, что бы настоящая Лира о нем подумала. Хотя могу догадаться: слишком простое.

Поэтому я не надену его на публике.

– Тебе стоит прислушиваться к моему мнению.

– Ах, правда?

– Я провел много часов, наблюдая за твоим… гардеробом, – говорит он, с трудом сдерживая смех. – Я знаю, что тебе идет, а что нет, а это платье… – Он проводит взглядом по моему телу без малейшего стеснения. – Оно подчеркивает все, что нужно подчеркнуть.

Он улыбается, как идиот.

– Я надену бордовое, – решительно заявляю я.

– Бордовое тоже красивое, – уступает он. – В нем интересный разрез сбоку на юбке.

– Ты действительно обращал внимание на одежду, – неохотно признаю я. Судя по моему румянцу, он уже понял, что его провокации действуют на меня больше, чем мне хотелось бы признать. – Не помню никакого разреза сбоку. Нужно будет выбрать что-то более подходящее для холодной погоды Эрея. А теперь, если ты не возражаешь…

Кириан достает из сумки еще одно платье.

– И это мне тоже нравится, – заявляет он. – Кружево на груди – просто восхитительно.

Я не понимаю, как он может произносить такие слова, не смеясь, но ему это удается. Он лишь скалится, как волк.

– Ты дал мне повод подумать о многом, – саркастично замечаю я. – Но боюсь, если я не переоденусь, мы оба опоздаем на обед.

– Это верно. Прошу, начинай, – он машет рукой и садится на кровать среди платьев. – Не хотелось бы опоздать.

Я должна была бы разозлиться. Это абсурд, и он ведет себя как дурак. Но… я не злюсь. Раздражена – да. Но зла…

Я решаю, глядя на его дерзкую улыбку, что не поддамся на его уловки. Если он думает, что я буду тратить время, прося его выйти из комнаты, он ошибается.

Если кто-то сейчас пройдет по коридору, ему откроется весьма интересная картина.

– Хорошо, – говорю я.

Я начинаю развязывать шнуровку корсета, ослабляю его и не торопясь, снимаю его. Улыбка Кириана не исчезает. Возможно, он думает, что это блеф и я намеренно затягиваю время.

Я выпрямляюсь, снимаю корсет и позволяю платью упасть на бедра, а затем на пол, пока оно не сворачивается кольцом у моих сапог. Я аккуратно отодвигаю его в сторону, чтобы не испачкать, и подхожу к нему только в грязных с дороги сапогах и нижнем белье, которое мало что скрывает, хотя ему и не нужно.

Я понимаю, что он перестает думать, что это блеф, когда его улыбка исчезает. Кириан смотрит на меня ошеломленно, пока я не останавливаюсь перед ним в полуметре и не начинаю развязывать ленты лифа, чтобы снять его тоже.

Кириан не двигается. Он смотрит на меня с открытым ртом, и мне с трудом удается не рассмеяться.

Я наклоняюсь к нему, упираюсь коленом между его ног, приближаясь настолько, словно собираюсь сесть ему на колени, и беру бордовое платье, которое выбрала с самого начала.

Затем я надеваю его.

Я наслаждаюсь каждой секундой этого спектакля, в котором его прекрасное лицо, наконец, кажется удивленным, и не спешу, завязывая корсет, поправляя ткань и проверяя, достаточно ли она плотная, чтобы не нуждаться в дополнительном белье.

Я поворачиваюсь и показываю ему разрез на ноге, открывающий колено и часть бедра, если двигаться определенным образом.

– Ты был прав. Эта деталь мне очень даже к лицу. Идем?

Кириан издает хриплый звук, больше похожий на предупреждающий рык, и закрывает глаза.

– Можешь идти одна.

– Ты не идешь? – спрашиваю я, явно провоцируя его.

Он закусывает губы и снова издает тот звук, который я вполне могу представить в другой момент, возможно, прямо на этой кровати, на которой он сидит. Я трясу головой, стараясь избавиться от этого образа и этого звука в своих мыслях.

– Я спущусь позже, – отвечает он. – Спасибо, Лира.

– И тебе спасибо за советы, – говорю я, разворачиваясь, прежде чем он заметит, что я снова покраснела.

Не должно быть такого ощущения, если выиграла я, верно?

И все же, во время сегодняшнего обеда я продолжаю думать о воспоминаниях, которые не принадлежат мне, но могли бы. О слишком живых образах, слишком соблазнительных звуках, слишком смелых руках на моей коже.

Глава 21

Кириан

Территория Волков. Завоеванные земли. Королевство Эрея.

Лира до сих пор не надела своё чёрное платье.

Возможно, теперь она никогда больше этого не сделает.

Если, надев его, она снова собирается устроить мне такое же представление, какое было в день нашего прибытия, то, возможно, так будет лучше. Для нас обоих, но, прежде всего, для меня.

На следующий день она спустилась в город, сопровождаемая стражей, чтобы выполнить несколько поручений. Полагаю, её столкновение с хиру лишило её анонимности, и теперь вся Эрея знает, что наследница здесь. Так что неважно, что она появляется в Армире под охраной солдат.

Предполагаю, что её это должно раздражать. Насколько я знаю, она прошлась по городу и его рынкам, посетила магазин платьев и несколько знаменитых ювелирных лавок, но, думаю, ей не удалось разузнать о соргинах, как ей бы хотелось.

Я тоже не потрудился рассказать ей, чем занят.

Сегодня вечером мы должны отправиться обратно в Уралюр, столицу Эрея, где состоится представление, на которое нас пригласили. Полагаю, что моё присутствие, как и Нириды, скорее случайно, но мы оба сопровождаем принцессу.

Несмотря на снег на дорогах, путешествие проходит быстрее, чем путь сюда, когда мы были загружены багажом, и мы добираемся не так уж долго.

Когда мы входим в театр, и Лира снимает накидку, мне сложно отвести от неё взгляд.

Она выглядит невероятно, несмотря на путешествие, в длинном красном платье с изысканными золотыми узорами на талии и рукавах, а под скромным вырезом спрятана цепочка с эгузкилоре.

Нас проводят в королевскую ложу, расположенную так, что нас могут видеть с любого угла. Я давно понял, что в театр приходят не ради пьесы, а ради зрителей. Настоящее представление происходит между рядами. Все оборачиваются, когда мы появляемся, и ещё больше, когда представляют герцогов и будущую королеву Львов. Даже когда спектакль начинается, многие продолжают больше следить за тем, что происходит в нашей ложе, чем за самим действием на сцене, представляющим собой далёкую от реальности историю о том, как их величествам было даровано божественное право и ответственность освободить мир от Зла, как они начали свой крестовый поход и завоевали всё на своём пути.

Не упоминается ни охота на ведьм, ни сожжения книг, ни резня в деревнях. Не говорят и о сражениях, которые они проиграли, ни о жизнях, которые унесла война.

Я время от времени поглядываю на Лиру, но её лицо остаётся непроницаемым. Никаких эмоций.

По крайней мере, она не улыбается, как герцоги, думаю я.

Она наблюдает за представлением с тем стоицизмом, которого от неё ожидают, всегда такая правильная, такая сдержанная.

В какой-то момент герцогиня наклоняется, чтобы что-то сказать ей о пьесе, и Лира отвечает ей с учтивой вежливостью. Публика внизу больше обращает внимание на них, чем на актёров.

Нирида и я высиживаем три длинных акта, не сказав ни слова. Мы хлопаем, когда это уместно, и по её лицу я вижу, что она ждала окончания столь же нетерпеливо, как и я. Наконец, распорядитель церемоний просит тишины, чтобы объявить нечто особенное.

– Дамы и господа, этот год особенный, ведь среди нас не только герцог и герцогиня Эрея, но и принцесса Лира, невеста нашего наследника.

Все начинают бурно аплодировать, когда он указывает на нашу ложу. Герцог и герцогиня машут публике, а Лира лишь изображает улыбку и кивает, выражая признательность.

– Поэтому мы хотим преподнести вам подарок от всего Эрея для герцогов, их величеств и принцессы.

Он делает жест, и в зал медленно входит старший жрец. Он облачён в белую тунику с символом двухглавой змеи и несёт священные писания в руках.

Публика аплодирует, но сразу же затихает, когда жрец открывает тяжёлый том и делает знак, прежде чем начать чтение.

Он громко зачитывает отрывок о Зле, о Мари, о Гауэко и о ведьмах, о том, как магия противоестественна и опасна, после чего закрывает книгу и передаёт слово распорядителю.