Текст книги "Король ничего не решает (СИ)"

Автор книги: Остин Марс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

7.39.23 Мистические ритуалы в доме Хань и тетрадь в камине

Ей снилось небо над дворцом Кан. Густые фиолетовые облака, маленькие птицы, они летели, врезались в невидимую стену и падали вниз, серыми мятыми комочками. Внизу их подбирали собаки.

Она летала вокруг, медленно взмахивая тяжёлыми от тумана крыльями, заглядывала в окна соседних дворцов. На аллее перед храмом дома Хань проводили какой-то ритуал, жгли травы, ходили кругами и кланялись, но у них ничего не получалось, потому что там не было ни одного мужчины.

* * *

Она проснулась от того, что изменился запах. Вялая ленивая лаванда вдруг прорезалась горьковатым и нервным серым рассветником, он ворвался в атмосферу, как давно негуляный конь в высокую траву, оставляя за собой вытоптанную просеку и запах потревоженной росы на мятых полевых цветах.

Вера открыла глаза, увидела в темноте силуэт министра на фоне окна, он снял маску, подошёл, опустился на колено перед кроватью и прижал палец к губам, Вера молча кивнула. Он аккуратно завернул её в одеяло и поднял, отошёл на середину комнаты, достал из связки амулет. И она опять провалилась в дом Кан.

* * *

Они шли по Саду Камней. Луна подсвечивала ломаные силуэты, бросая на дорожки жуткие размытые тени, они двигались, качаясь, как деревья. Министр шёл впереди, где-то высоко, а она шла следом, иногда касаясь носом его развёрнутой назад ладони и порыкивая на особенно дерзкие тени, чтобы они убрались с дороги. Тени уходили, прятались в складках камней, сверкали оттуда глазами и тихо шипели, но не высовывались – знали, что она сильнее.

Навстречу кто-то шёл, медленными робкими шагами, какая-то старая женщина в шуршащей одежде, она трясла тлеющим мешочком на палочке, из него сыпалась остро пахнущая пыль. Она вышла вперёд и зарычала на старуху, боком тесня министра назад, старуха остановилась, ей было страшно.

План был простым и много раз проверенным – прыжок и зубами в лицо, потом шея, потом, если не сработает, жилы под коленями, но вряд ли это понадобится, рваное лицо всегда работает. Она ждала разрешения.

Министр положил ей ладонь на загривок и сказал старухе: "Я тебя не звал, уходи". Старуха поклонилась и исчезла.

* * *

Она очнулась на диване в третьей квартире, прямо перед глазами трещал камин, кто-то мягко гладил её по волосам. Перевернувшись на спину, она увидела, что лежит головой на коленях у министра Шена, он заглянул ей в глаза, шёпотом спросил:

– Вы в порядке?

– Да.

– Мы получили новую информацию, планы пришлось изменить. Эти суперпорталы Барта дают энергетический всплеск, который можно засечь с другого края континента, и люди, которые в этом заинтересованы, уже всё засекли, так что в коттедже небезопасно. Я вас оставлю, у меня операция.

Вера кивнула и села, чтобы он мог встать. Он поправил ниндзя-комбинезон, надел маску и достал амулет-шарик, не тот, который она ему отдала, новый, стальной и без украшений, с тонким рядом чёрных бриллиантов по экватору.

– Удачи.

Министр замер и удивлённо посмотрел на Веру, она отвела глаза, потом не выдержала и посмотрела на него опять. Он улыбнулся, провернул шарик и исчез.

Она немного полежала, поняла, что не уснёт, и пошла искать еду.

* * *

Министр вернулся через полчаса, слегка раскрасневшийся, весёлый и довольный, без приглашения сел за стол, стащил из Вериной тарелки кусок печенья, сделал вид, что не видит тетрадь, которую она закрыла, как только услышала его шаги. Она молчала и изучала его руки, плечи, лицо – это было единственным источником информации, в отсутствие того особого чутья, которого её лишили. Он казался здоровым.

– Самое интересное, что пришли не те, кого мы ждали, – весело заявил министр, как будто продолжая на секунду прерванный разговор, улыбнулся: – Но я не расстроился, эти тоже в дело пойдут. Бедная Кайрис, сегодня переработала втрое, надо ей премию выплатить. Чайник ещё горячий? – он не стал ждать ответа, встал и пощупал чайник, достал себе чашку, налил горячей воды и сыпанул своего лан-кинского чёрного, от запаха которого Веру царапнуло болью где-то в глубинах мозга.

«Буду звать это "лан-кинский флешбек". Ветеран кухонной войны, блин.»

Министр вернулся с чашкой, сел, сделал большой глоток и зажмурился от удовольствия, потом поморщился и шутливо буркнул:

– Сахар забыл. А и чёрт с ним, да? – опять не дождался ответа и продолжил говорить, с довольным видом качаясь на табуретке: – Я успел забыть, как это круто, работать с вашим благословением. Или вы научились им управлять? По-моему, мощь возросла в разы.

Вера неоднозначно двинула бровями и отвела глаза, это была вообще первая её реакция на его слова, с того момента, как он вошёл, он вёл себя так, как будто вообще не нуждается в собеседнике, она не мешала.

– Вера? Всё нормально? Да выплачу я Кайрис премию, боги, это такая ерунда! Вы не представляете, кого мы взяли. Ну, я вам пока не расскажу, вам это имя всё равно ничего не скажет, просто поверьте на слово, это очень круто. Барт как обычно, хотел сделать добро, получилась гениальная провокация. Но вы не переживайте, главное он сделал, а оптимизировать формулу – работа не для гениев, это сделают обычные упорные трудяги, которые куда ценнее любого гения, потому что работают не на вдохновении, а на совесть и репутацию. У вас будет качественный безболезненный телепорт, максимум завтра.

– Спасибо.

Он поставил чашку и перестал улыбаться. Вера смотрела на свою руку на закрытой тетради, и министр тоже на неё смотрел, она чувствовала взгляд, хотя и не чувствовала эмоций.

«Не надо быть телепатом, чтобы понимать, что он знает, что в этой тетради. И чьё письмо у меня под рубашкой. Ну и что?»

– Вера, вы в порядке?

– Да.

"Дзынь."

– Так тяжело прошла телепортация?

– Нет.

"Дзынь."

– Простите, это был единственный способ. Если бы я использовал телепорт Барта, то все бы поняли, что вас там больше нет, и перенаправили удар туда, куда бы я направил телепорт. А так, мы их встретили в коттедже, он прекрасно оборудован для таких операций, у нас нет потерь, а нападающих мы взяли живыми, и сейчас они дают нам информацию, которая сохранит жизни в будущем, вашу в том числе.

– Я понимаю. Всё хорошо.

"Дзынь."

– Вера… посмотри на меня.

Она подняла глаза, глядя куда-то на стену за его спиной, он невесело усмехнулся и опустил голову, поднимая ладони жестом "ладно, я погорячился, смотри куда хочешь", тихо сказал:

– Пойдём к камину?

Вера пожала плечами и встала, пошла за ним, села на диван, он сел в кресло, ровно сказал, как заученный текст, в котором нет ни слова правды:

– Я хочу извиниться за свой тон сегодня в Коте. Я не должен был требовать от вас благодарности, я это делаю потому, что обещал, а не потому, что хочу что-то от вас получить взамен. Я бы, конечно, не отказался от какой-нибудь вкусной взятки, но заставлять не буду, пусть это будет ваш выбор.

– Я вас поняла. Что вам приготовить?

– Чёрт, Вера… – он схватился за голову, потом бессильно опустил руки и выпрямился, мрачно сказал: – Хватит. С таким настроем мне ничего от вас не надо.

– В моём мире говорят, "если человек называет тебя неблагодарным, узнай, сколько стоят его услуги, и расплатись". Вы цену назвали сами, это всё упрощает.

Он фыркнул:

– Хотите сказать, я купил за гору золота ужин, который раньше получал бесплатно?

– Вы с самого нашего знакомства пытались купить то, что нормальные люди друг другу с радостью дарят. Но вам так было непривычно и неудобно, поэтому мы наконец-то пришли к полностью рыночным отношениям. Насколько это возможно в ситуации, когда один из участников не может уйти.

Она ждала, что он будет спорить, но он не стал. Она смотрела в огонь, в памяти мелькали картинки, качались тени, она вспомнила и решила сказать ему.

– Я знаю, как я с вами расплачусь. Информацией. Интересно?

– Ну попробуйте, – без энтузиазма предложил он, она повернулась к нему, стала загибать пальцы:

– Сегодня после обеда в вашем дворце была женщина. Она ходила по Дворцу Наследника, психовала и что-то искала. Ей на голову совершенно случайно упала крыса, побегала по причёске и забралась под одежду, женщина срывала с себя костюм кусками, скорее всего, там остались следы, всякие нитки. Я не видела её лица, но могу в подробностях нарисовать украшения в её причёске.

Министр скептично двинул бровями, но кивнул:

– Нарисуйте. Ещё что-нибудь?

– Примерно час назад в доме Хань проводили какой-то ритуал на Аллее Духов, но у них очень плохо получалось, потому что там не было мужчин.

– Какой именно ритуал? – он выглядел скучающим, но в голосе мелькнула злобная жадность, Вера усмехнулась:

– Я не разбираюсь в ваших ритуалах, и с высоты птичьего полёта мало что видно.

– Вы летали над домом Хань? – его голос источал недоверчивую иронию, Вера отвечала максимально прохладно – она уже видела, что ему интересно, а вредничает он просто по инерции, потому что привык относиться к её видениям несерьёзно.

– Я летала над вашим домом, в дом Хань меня никто не приглашал. Но учитывая то, что меня пригласить пригласили, а двери не открыли – пришлось топтаться на крыльце, и совершенно случайно краем глаза замечать интересное.

– Как выглядел ритуал?

– Женщины были в белом, с капюшонами, каждая с двумя факелами, они ходили кругами по аллее, кланялись третьему от алтаря постаменту, одна стояла у алтаря под крышей, не делала ничего. Вы что-нибудь видите при телепортации?

– Ничего, это происходит мгновенно.

– Когда мы телепортируемся вместе, я вижу вас. И когда вы меня сюда телепортировали, полчаса назад, я видела, как мы идём по Саду Камней. Нам навстречу шла старая женщина и трясла порошок из тлеющего мешочка на палочке. Вы сказали ей: "Я тебя не звал, уходи", и она исчезла.

Он качнул головой и мрачно прошептал:

– Мистика какая-то. Но я всё проверю, хорошо. Это всё?

– Пока да. Мало?

– Мало, – он начал улыбаться, опустил глаза на тетрадь в её руке: – Раз уж мы решили рассчитаться информацией, то я хочу ещё кусок. Вот этот.

– Нет.

– Почему?

– Потому что это тайна личной переписки.

– Мы же уже говорили об этом, я имею право на любые…

Вера бросила тетрадь в камин.

Министр замер с раскрытым ртом, посмотрел на Веру как на безумную, уточнил:

– Вы с ума сошли?

– Я веду себя в точности так, как вы советовали. Раз уж в вашем мире не работает закон и мораль, я буду заботиться о своей безопасности сама, и защищать свою тайну личной переписки, тем способом, который мне доступен.

– Вы три часа над этим работали! Вы потратили на это время, которое вы цените выше всего в мире. Или я чего-то не понимаю?

Он выглядел совершенно сбитым с толку, и возмущённым до глубины души, она не могла точно сказать, чем больше – её поступком или убежавшей от него информацией. Вера села поудобнее и посмотрела на министра с усталой улыбкой старого больного монаха:

– Я потратила время, да. Но я не выбросила его в огонь, оно не материально. Всё, что я делаю, навсегда остаётся со мной, я не создавала вещь, а строила план и оттачивала навык, с этим навыком я могу создать вещь в любой момент.

– У вас и до этого навык был высокий. Вы просто себя успокаиваете.

"Дзынь."

– Я нарисовала этот рисунок двадцать девять раз. Нарисую и в тридцатый.

Министр беззвучно ругнулся и отвернулся, повисла тишина, Вера смотрела в огонь и пыталась угадать остатки тетради, но раскалённый воздух качался и обманывал, а от пристального вглядывания заслезились глаза, пришлось их закрыть. Голос министра прозвучал глухо и тихо, как будто он даже не пытался скрывать свои по полу размазанные чувства:

– Вам понравился генерал Чен?

– Да. Я говорила вам об этом на балу.

– И вы собираетесь вести с ним переписку?

– Да. Вы меня ему представили, он мне написал, я должна ответить. Если я не отвечу, это будет как минимум невежливо. Или у вас по-другому? Если вы меня ему представили, значит хотели, чтобы мы продолжили знакомство. Правильно? Если бы он хотел, чтобы его письмо читал кто-то, кроме меня, он бы отправил его незапечатанным. Если я покажу его письмо кому-то, я буду нехорошим человеком, мне было бы ужасно неприятно, если бы моё личное письмо кому-то показывали.

Министр молчал, Вера открыла глаза и посмотрела на него, ровно сказала:

– Вы же хотите его заполучить. И вы сказали об этом мне, и за руку меня к нему подвели. Что теперь не так? Каким образом я должна с ним наводить мосты, чтобы вас это не нервировало? Я с ним не закрываюсь в спальне, не хожу по театрам, даже не разговариваю по телефону, это всего лишь письмо, я не могу представить себе более невинную вещь. Чего вы от меня хотите? Начните со слов "я хочу".

Он молчал, Вера смотрела в огонь, упиваясь тонким изяществом своей речи – она врала, так нагло и бессовестно врала, что сама собой восхищалась, но при этом не сказала ни единого слова неправды. Правдивые и логичные слова были неоспоримо верны, но лживы по сути, "часы истины" на них не реагировали, а амулет против Веры делал её холодной и не зависимой от чужой боли, это оказалось очень удобно.

«Потные ладони к делу не пришьёшь, господин министр. Тахикардию не обоснуешь любовью несомненно, сладкие мурашки не принесёшь в суд. В моей жизни так мало приятных ощущений, что с этими я не расстанусь ни за что. Я не покажу их вам, вы их не изучите, мучайтесь неведеньем, вы это заслужили. Эту информацию вы не купите за всё золото мира, потому что есть вещи, которые не продаются.»

Тишина в комнате была осязаемой, но Веру не трогала – её вообще теперь ничего не трогало, если бы министр не дышал, она бы о нём забыла. Спустя несколько минут, с его стороны раздался шорох, он тронул наушник и сказал:

– Да, я понял. Выхожу, – встал и улыбнулся Вере, поправляя комбинезон: – Ещё одни гости пожаловали, вы очень популярны. Как только унюхали, косяками пошли.

– Кому желать удачи?

– Всем. Операция большая, я может быть даже дежурных сниму. Всем, кого помните.

– Хорошо. Удачи.

– Ложитесь спать, это может затянуться до утра.

– Хорошо.

Она спокойно смотрела на него, он выглядел так, как будто пытается найти в её глазах фальшь, и не находя, теряет уверенность. Но быстро вернул на место улыбку и шутливо сказал:

– Волшебных снов. О каком-нибудь приятном месте, а не о моём дворце.

– С этим сложно.

– Ну, я хотя бы попытался, – он с улыбкой развёл руками, кивнул и провернул амулет, исчезая в телепорте.

Вера пожелала удачи всем, кого смогла вспомнить, встала и выключила камин, ей было жарко. Между обугленных головешек что-то мелькнуло, зацепив её внимание, она взяла из кованой подставки лопатку на длинной ручке и разворошила угли, увидев совершенно целую тетрадь Кайрис.

«Кайрис умная, она никогда не попадает в лазарет. Стоит ли удивляться, что у неё несгораемые тетради?»

Откопав тетрадку, Вера тщательно отряхнула её от пепла и спрятала в самом надёжном месте, под рубашкой. Устроилась на диване удобно и наконец-то уснула без сновидений.

* * *

7.39.24 Док просит о помощи срочно

Разбудил её Док, нервным дрожащим воплем:

– Вера, вставай, ты мне нужна! Благослови. Не одевайся, накинь что-нибудь, пойдём быстрее.

Она протёрла глаза на полпути к порталу, Док тащил её за руку, второй рукой она придерживала одеяло и бесценный груз под рубашкой. Док протащил её через портал, на бесконечную секунду утопив в предгрозовом небе над дворцом Кан, но она быстро пришла в себя, от шока – на базе отдела творилось какое-то безумие. Там кричали, взрослые мужчины, перепуганными детскими голосами, так отчаянно, что она схватилась за сердце от неожиданности – то ли у них всех одновременно сели амулеты против Веры, то ли они были попросту на такое не рассчитаны, это звучало как конец света.

Док сразу же выпал в транс, заводил руками в воздухе, шепча под нос:

– Вера, ну давай, помоги мне, я в отчаянии уже. Я тебе помогу, как только справлюсь с ними.

– Удачи, – она закрыла глаза и стала помогать изо всех сил, как тогда в операционной, когда они лечили его сына. Вокруг поднялась золотая вуаль, стало легче дышать, она поняла, что больше не ощущает вибрирующего давления чужого ужаса, расслабилась. Док посмотрел на неё осмысленно и слабо улыбнулся:

– Спасибо. Тебе лучше?

– Да. Что случилось?

Он потащил её за руку мимо пустого стола дежурного, бурча под нос:

– Страшное случилось, Вера. Маг случился, очень сильный, как бы ни тот самый…

Вера увидела развороченную стену ближайшей к порталу камеры, гнутая решётка была оторвана с одной стороны и перегораживала половину прохода, на полу валялись куски камня, выломанные вместе с креплениями решётки.

– Что тут было?

– Беспредел тут был. Скоро сама увидишь.

Он пошёл по коридору, заглядывая в широко раскрытые двери, колдовал на пороге, шёл дальше. На всех койках лежали бойцы, некоторые в бинтах, некоторые совершенно целые, но в странных позах. Они все излучали тяжёлый слепой страх, и на лицах был ужас без малейших мыслей, древний, как сама смерть.

– Что с ними?

– Благослови, Вера. И меня, и их.

Она благословила. Один из парней дёрнулся на кровати и безнадёжно позвал:

– Мама!

– Мама здесь, – сурово заявил Док, парня это убедило и он расслабился, Вера округлила глаза ещё сильнее. Док посмотрел на неё и пояснил: – Это тот супер-менталист, который Барта в транс уложил своими амулетами. Накрыл всю группу, феерически сильная сволочь, заклинание не из учебников, что-то либо очень древнее и редкое, либо не зарегистрированный новодел, я не могу его снять, потому что не могу разобраться. Барта вызвал, он сидит над бумажками, но тоже понимает мало. Если откачаем Кайрис, она тоже займётся, но пока что она почти такая же, как эти, самую малость лучше. Специалистов Даррена уже вызвали, у них будет мозговой штурм, но это когда ещё будет. Я пока просто снимаю симптомы, и я уже, если честно, задолбался…

Из очередной палаты раздался смутно знакомый надрывный крик:

– Фелис!

Док тут же заявил:

– Здесь Фелис! Здесь! – ускорил шаг, заглянул в палату и заводил руками в дверном проёме, тот же голос уточнил:

– Где Фелис?

– Тут вот сидит твоя Фелис, глаза разуй! – пробурчал Док, с соседней койки раздалось испуганное:

– Мама?

– Мама здесь! – Док переключился на следующего пациента, Вера оглядывалась, и не могла узнать ни одного лица, даже Док выглядел не похожим на себя, каким-то старым и грязным, от знакомого Дока остался только голос, уверенно обещающий всем одно и то же: – Мама тут уже, мама ща всё решит! – и гораздо тише, лично для неё: – Вер, благословляй, постоянно, всех, и меня, и вот этих. Тебе же не сложно?

– Нет. Что с ними?

Она благословила, Док вышел из палаты и пошёл в следующую, на ходу объясняя:

– Заклинание ментальное, вызывает ощущение древнего всепоглощающего страха. Кого накрыло посильнее, те просто в слепом ужасе, я их обколол химией до искусственной комы, чтобы сердце не ёкнулось, остальные меньше получили, потому что дальше стояли, у них уже осознанные страхи, но всё равно древние, из детства, или из личных травм. Большинство зовёт маму.

– А Фелис?

– Жена. Мартин детдомовский, у него мамы не было, он жену зовёт. Кайрис зовёт сестру, хотя мама у неё тоже есть. Каждому своё, короче. Мама здесь!

Вера вздрогнула от такого резкого перехода, Док коротко мрачно рассмеялся, пошёл к следующей палате, опять пообещал всем маму, пошёл к следующей. Вышел и сел на пол у стены, со стоном вытянув ноги, немного смущённо посмотрел на Веру и тихо сказал:

– Так это, для чего я позвал-то тебя… Шен там тоже был. Но у него амулеты посильнее, его не так крепко шибануло, он остался в сознании и на ногах, и смог вызвать подмогу, и успел там ещё в меру сил всем по мордасам раздать. Но когда вернулся на базу и остался один, его накрыло тоже, поздним зажиганием и не так сильно, но накрыло. И короче… В общем, он требовал тебя.

Вера округлила глаза, Док виновато прикусил губу и заглянул ей в глаза своим очаровательным взглядом, которому невозможно отказать, Вера не сдержала улыбку, Док тоже чуть улыбнулся, вздохнул:

– Я ему сказал, чтобы он успокоился, потому что фиг ему, а не Вера, он невменяемый, у него кружки в руках мялись, он в дверные проёмы не вписывался. И короче… Зря я это сказал, в общем. Он озверел. Из-за его амулетов заклинание сработало слабее, но сработало, и вот как эти требуют маму, он так требует тебя. Но они доверчивые и неходячие, а он – подозрительный здоровый лось. Он пошёл тебя искать.

Вера с внезапным озарением посмотрела в сторону раздолбанной камеры рядом с порталом, Док кивнул:

– Я его вырубил и закрыл в камере, и заковал. Он вырвал штырь с цепью из стены, вынес решётку и пошёл опять тебя искать, я его еле успел поймать. Пытался его тоже обколоть, но на него не действует, он постоянно принимает противоядия, потому что его постоянно травят, и всякие стимуляторы, и ещё кучу всего, я ему колю и вижу, что эффект совсем другой, так что дальше решил не рисковать. Обездвижил и приковал в пыточной, но заклинания на нём тоже долго не держатся, потому что на нём море щитов из разных магических школ, которых я не знаю, я накладываю – оно растворяется через время, какие-то его амулеты или щиты вытягивают энергию из всего, что на нём стоит, не очень быстро, я успеваю обновлять. Прикован он хорошо, но он частично в сознании, и ему так же хреново, как и этим всем, и… мне его тупо жалко, если честно, хоть он и сволочь. Я тебя, короче, хотел попросить, чтобы ты ему просто показалась, что ты жива, может, ему полегчает.

Док поднял на неё глаза, она кивнула, он улыбнулся с облегчением, тихо спросил:

– Я слышал, вы поссорились? Или брешут?

– Какая разница, – отмахнулась Вера, – как его найти?

– Я тебя отведу, – Док вскочил, чуть покачнулся, Вера поддержала его под локоть, он смущённо замахал руками: – Я в порядке, просто голова закружилась.

– Вы ели?

Он горько рассмеялся, шёпотом сказал:

– Единственный человек в этом отделе, которого интересует, ел ли я… Кстати! Я же не доел, точно, у меня есть еда! Вера, живём! – он обхватил её за плечо и притиснул к себе на секунду, она тихо рассмеялась.

Док повёл её змейкой по трём параллельным коридорам, заглядывая во все палаты и обещая всем мам, сестёр, собак и какую-то Зизи, после которой посмотрел на Веру и беззвучно шепнул:

– В душе не чаю, чё за нахрен есть "Зизи", но оно работает. Ты Шена когда увидишь, тоже со всем соглашайся и говори, что все здесь, всё хорошо и спокойно. Это заклинание, как я установил методом врачебного пальцетыка, откатывает сознание в те времена, когда трава была зеленее и эмоции ярче, у нормальных людей это детство, у уголовников – период уголовной деятельности, у наркоманов – период зависимости. У Мартина – жена, это не очень укладывается в концепцию, но я над ней ещё работаю. У Шена началось со слов: "Скажи Двейну, меня отравили, пусть уходит и сообщит отцу, я выкручусь сам". Двейна нет на базе, он на больничном, а отец Шена давно умер. Так что, похоже, у него период от знакомства с Двейном до смерти отца, это с девяти до двадцати примерно.

– А меня он почему искал?

Док закатил глаза:

– Концепция ещё в разработке. Сюда, – он провернул ключ в толстенной двери, грубо обитой металлом, открыл и заглянул, удерживая Веру за плечо так, чтобы она не видела то, что внутри комнаты. Поводил в воздухе свободной рукой, позвал:

– Живой? Разрушитель, блин.

– Где Вера? – потребовал голос министра, настолько страшный, что Веру окатило ледяным вибрирующим желанием бежать, как можно скорее, без страха споткнуться или ошибиться дорогой, потому что когда тебе настолько страшно, любой путь подойдёт.

– Вера здесь, – заявил Док, в ответ раздался металлический грохот и рык министра:

– Брешешь, тварь. Где Вера?

Док посмотрел на неё, указал глазами на дверной проём и подтолкнул.