Текст книги "Секретарь чудовища (СИ)"
Автор книги: Ольга Сурмина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)
– Такси в час пик? Будешь стоять, ждать, и плавать в луже?
– У меня водоотталкивающая куртка. Если что, зайду в магазин, подожду там. – Элс сжала кулак. Казалось, даже если небо расколется пополам и зальет лавой весь город, ничто не заставит её снова влезть в машину к Нэду. А тут… какой-то дождик, подумаешь. Мелочь.
– Там холод, мрак и ливень. – Мужчина медленно поднял брови. – Ты заболеешь.
– Все будет нормально. – Улыбка с каждой секундой становилась все более кривой.
– Раз ты так сильно не хочешь ехать со мной, то давай я возьму тебе такси, дождемся его здесь. Но я не могу обещать, что с такой погодой, и с временем суток мы дождемся машину хотя бы в следующий час.
– Нет, мистер Ротман, я просто пойду домой. Просто. Пойду. Домой. – Терпение заканчивалось.
– У тебя хоть зонт есть⁈ – Нэд раскрыл глаза.
Одри поджала губы, но так и не нашлась, что ответить. Зонта у нее не было.
Начальник прикрыл глаза, быстро развернулся и пошел прочь, на что Элс облегченно выдохнула. Судя по всему, забил её в чем-то переубеждать, и решил просто оставить. Наконец-таки.
Она медленно встала и потащилась к лифту. На самом деле, если кто угодно из отдела предложил бы подвести, девушка сразу бы согласилась. Но… только не к нему. Еще опустит глаза, странно ухмыльнется, начнет поглаживать по бедру, а Одри ничего не сможет ему сделать. Совершенно ничего. Его тело казалось пуленепробиваемым, стальным, правда теперь это отнюдь не радовало. В порыве эротического возбуждения он не просто не чувствовал её ударов, он их даже не замечал. Быть может, его даже веселило сопротивление. Возбуждало еще больше. Вспоминать об этом не хотелось.
На первом этаже в фойе звон дождя раздавался все более гулко. Капли бились о лужи, о вход в здание, даже о раздвижные двери. Элс куталась в кашемировый платок, печально глядя на это зрелище. Непогода набирала силу. Если завтра будет мороз, то промерзшая ледяная земля начнет ломать людям руки и ноги.
– Гололед обнажился. Можно упасть и остаться без целых конечностей. – Послышался за спиной знакомый голос, словно прочел её мысли. Одри нервно обернулась, и осмотрела с ног до головы начальника, который держал огромный черный зонт с изогнутой деревянной ручкой. – Ну что, идем? – Нэд вопросительно поднял брови.
– Что? – Сипло переспросила девушка. – Куда?
– К твоему дому. – Спокойно ответил Ротман. – Не хочешь ехать – я провожу. Поймаю, если будешь падать.
Она раскрыла глаза. Дождь усиливался.
Вода остервенело лилась с неба. Затекала над подошвами, хлюпала в ботинках, становилось холодно и мокро. Черная листва шумела над головой, ноги утопали в снежной каше. Иногда девушка поскальзывалась, но её тут же хватали за рукав.
Как Ротман не падал, она понятия не имела, и даже слегка ему завидовала. Он стальной рукой держал зонт, который не могли пошатнуть ни ужасающий ветер, ни промозглый ливень. Мужчина выглядел как робот, который, по каким-то причинам обязан был кого-то сопровождать. Мало говорил, и иногда Одри видела его странный взгляд сквозь стекла тонких очков.
– Мерзнешь? – Со вздохом спросил Нэд, глядя во тьму аллеи парка. Где-то далеко сигналили машины, и через стволы деревьев девушка видела свет бесчисленных фар.
– Там пробка. – Прохрипела Элс, так и не ответив на вопрос.
– Это не важно. Главное, что они стоят в тепле. Если завтра будет такой же дождь, я настоятельно рекомендую тебе поехать со мной.
Она вновь поскользнулась, и тяжелая стальная рука схватила её за талию, под руки.
– Держись за меня. – Спокойно продолжил Ротман.
Одри поджала губы и отвела лицо в сторону. Заводить с ним диалог не хотелось. Как и идти рядом, и уж тем более обнимать. Только вот выходить сейчас из-под зонта и идти в неизвестном направлении, лишь бы подальше от него, было бы верхом тупости и гордыни.
– Мне хорошо с тобой. – Вдруг выдал мужчина, пока по очкам скользили блики далеких огней. – Я рад, что эта прогулка состоялась. Пусть и в таких условиях. А еще я рад тебе помочь.
Элс стиснула зубы и опустила голову. Она не знала, что на это отвечать. Продолжать диалог не хотелось.
– Я расстался с Дерекой. – Продолжал Нэд. – Эти отношения… все это было глупо, импульсивно и некрасиво с моей стороны. Она… все поняла. Так что мы уже давно не вместе.
– А я тут при чем? – Девушка сжала кулак. Отчего-то все внутри завязывалось в узел от этих слов. Смятение перемешивалось с отчуждением и какой-то внезапной ноющей болью под грудиной.
– При том, что тебе стоит выбрать меня. – Ротман с небольшим нажимом повторил собственные слова, сказанные на вечере. – И раз между нами случилось… то, что случилось, я готов предоставить компенсацию. Какую угодно. Чего бы тебе хотелось? Тогда, в клубе, я не шутил. Я могу купить тебе машину. Квартиру. Могу свозить тебя, куда захочешь, дать тот образ жизни, который захочешь.
– Нэд, я тоже не шутила. – Кулаки сжимались все сильнее. – Мне ничего от тебя не надо. Погаси мой долг, который ты на меня повесил. Все на этом.
Мужчина заметно напрягся.
– Я буду выплачивать его каждый месяц.
– Каждый месяц? Наверно, пока я с тобой работаю, да?
– Хочу, чтобы ты была рядом. – Признался он. – И разве… разве это так плохо? Твой шеф делает тебе кофе. Приносит ланч, сладости, будет возить домой, если ты согласишься. Будет платить… щедрую премию.
– Даже долг таких размеров не бесконечен. – Одри с яростью выдохнула. – Каков итог? Что ты хочешь получить в итоге, Нэд? Чтобы я, как раньше спала с тобой? Чтобы сопровождала по ресторанам, покрасилась в розовый? Ты вот этого добиваешься?
– Нет. – Как-то грустно ответил он, затем сдвинул брови и серьезно продолжил. – Я хочу с тобой семью. Это еще одна причина, по которой тебе стоит выбрать меня. В отношениях со мной ты можешь быть уверена. У тебя всегда будет теплый уютный дом. Блага, средства. Ты ни в чем не будешь нуждаться. Плюс ко всему, с тобой всегда будет верный любящий мужчина, который будет торопиться к тебе домой. Который… не безрукий и не безногий, не обременит тебя хозяйством, не сделает из тебя домработницу. Одри, я многое могу дать, а взамен хочу семью. Хочу милую жену, которая будет говорить со мной ночами об играх. Спать на моей груди. Говорить… что она меня любит. Каждый день.
– Под это описание подходит довольно много женщин. – Элс сжала зубы. – Я думаю, вам стоит, наконец, сменить секретаршу, и присмотреться к новой. Моё время прошло.
– Одри, ну зачем ты так? – Мужчина вздохнул и покачал головой. – Я понимаю, что очень обидел тебя, но, все же, ты будешь со мной счастлива.
– Ты как будто пытаешься себя мне продать. – Она грустно усмехнулась. – Словно сбываешь новомодный пылесос, весь такой удивительный, полезный, неповторимый. Но что-то мне подсказывает, что этот пылесос для меня слишком хорош. Мало того, я знаю, как быстро слезает с этого пылесоса лоск, когда что-то идет не по его плану. – Девушка со злостью раскрыла глаза. – Как быстро он превращается в самый настоящий снегоуборочный трактор, и как может проехаться, если стать у него на пути. Даже случайно. Прости, Нэд, но вместе мы не будем. Ты зря пошел меня провожать, если рассчитывал на большее.
– Я просто не хотел, чтобы ты промокла и простыла. – Он сдвинул брови. – Не во всех моих действиях есть корысть.
– Опыт мне подсказывает, что во всех. – Элс потерянно улыбнулась. – Хочется верить, что я ошибаюсь.
– Одри. – Начальник грустно поднял брови и вновь попытался приобнять свою секретаршу, но та нервно дернулась в сторону.
– «Ты можешь выебываться, пока я не сорвусь и не разорву тебе рот». – Процедила она, глядя себе под ноги. – У меня хорошая память, мистер Ротман. Что ж, рвите, у вас есть шанс, пока здесь никого нет.
– Не надо. – Он напрягся и опустил глаза. – Не надо, не вспоминай это.
– А почему? Это было совсем недавно.
– Мне жаль, что я говорил это. Больше ничего подобного ты не услышишь. Никогда. Я обещаю. Это была просто ярость, и… я бы в любом случае не причинил бы тебе вреда. Пожалуйста, забудь это, давай оставим.
– Да что вы? Нэд, ты… просто удивительно мимикрируешь подо все подряд, когда тебе что-то нужно. – Губы дрожали. – Под идеального мужчину. Под совестливого директора своего отдела, которому можно доверять. Под хорошего друга. Под… исключительного садиста-мизантропа, когда настает пора запугиваний и шантажа. И вот сейчас. Тебе опять что-то от меня нужно, и ты вновь пытаешься влезть в шкуру благодетеля. На что ты рассчитываешь? На то, что у меня беда с эксплицитной памятью, и я не запоминаю больше трех дней⁇
– Да, это так. – Вдруг рявкнул Нэд, раскрыв глаза. – Да, я пытаюсь. Я пытаюсь тебе понравится, я пытаюсь привлечь твое внимание. Разве это не нормально⁇ Пытаться понравиться, когда любишь человека?
– А настоящий мистер Ротман из себя что представляет? – Губы по-прежнему дрожали. – Если смыть с него этот лоск? Почему мне кажется, что самая уродливая твоя маска – это ты настоящий? Раздражительный, деспотичный тиран-садист. Почему мне кажется, что твои удавки и шлепки в постели – способ сублимировать тягу к рукоприкладству? Мерзкие просьбы и критика – попытка завернуть абьюз в социально приемлемую форму? Знаешь, почему мне так кажется⁇ Потому что мне не кажется. И… не нужно мне ничего пояснять, оправдывать, правда. Даже если я не права. Даже если я везде не права, я не хочу, чтобы меня били. Не хочу, чтобы мой выбор унижали тошнотной критикой, которую не запрашивали. И уж точно мне не нужен стилист в твоем лице, Нэд. Мы не будем вместе. Просто не будем, никогда, забей на меня и живи дальше.
– Одри. – Мужчина остановился и схватил девушку под руку, заставив остановиться вместе с ним. – Я не хочу тебя обижать или унижать, я хочу сделать тебе приятное. – Он, зачем-то, зажмурился и отвел голову в сторону. – Прости. Но я не могу принять такой ответ. Каким бы плохим я не был, я тебя люблю, и я могу быть хорошим. И если ты решишь, хотя бы, попробовать, то поймешь, что это так. Ты можешь звонить мне в любое время дня и ночи, можешь просить что угодно.
– Нэд. – Сипло сказала Элс и проглотила ком. – Отступись.
– Нет. – Он медленно протянул руку и погладил секретаршу за щеку, стирая с кожи капли дождя. – Ни за что. Мне никто никогда так не был дорог. Я постоянно о тебе думаю. Все время. И это настоящий мистер Ротман. Смотрит ночами в окно и пытается найти среди высоток твой дом.
Дождь усиливался. Девушка вновь опустила голову и медленно побрела вперед. Говорила, вроде бы, уверенно, а едва держалась, чтобы не разреветься. Душу словно царапали ржавым гвоздем. Она не хотела всего этого от него услышать. Лучше бы сказал, что ненавидит, тогда все стало бы на свои места. А теперь тело будто выпотрошили, самое страшное, что его лица хотелось коснуться в ответ. Бледного и холодного, забрызганного уличным ливнем. В этих каплях едва мерцал свет от машин, по-прежнему отражался от его очков.
«Нэд, я тебя боюсь. Я тебя ненавижу» – вертелось в голове, и все равно его хотелось коснуться в ответ. Наверное, ничего при этом не сказать. А что говорить? Все уже сказано. Много, давно. Может, в тот день ему стоило отдать те злосчастные акции, и будь, что будет?
– Нэд. – Глухо прошептала девушка. – Я продам тебе акции. Продам. Через дарственную и через гаранта. Ты победил. Закрой мой долг, я сдаюсь.
– Они мне не нужны. – Так же глухо ответил Ротман. – Оставь. Может… может пригодятся.
– У тебя поехала крыша. – Элс всхлипнула.
– Мне плевать. Позволь, я заеду за тобой завтра на работу, чтобы ты не мочила ноги. Пожалуйста. – С нажимом сказал мужчина. – Заболеешь же.
– Не надо, я вызову такси.
Через пару минут показался низкий приземистый домик в парковом районе, чьи огни едва освещали угрюмую зловещую улицу. Скрипящие силуэты деревьев, нескончаемые мутные лужи. Иногда раздавался хруст – с крыши сыпались сосульки и разбивались о землю.
– У тебя кто-то в гостях? – Нэд недоуменно поднял брови на свет в знакомом окне.
– Семья. – Хрипло ответила Одри. – Спасибо, что проводил. Спокойной ночи. – Она двинулась вперед к двери, видя недвижимую тень начальника на холодном льду.
– Я тебя люблю. – Сипло послышалось сзади.
– А я тебя – нет. – Элс медленно вошла в подъезд, и тут же за ней захлопнулась дверь. Отчего-то тут не горело ни одной лампочки, девушка тяжело вздохнула и поплелась наверх, едва не наощупь. Вода гремела в водостоке, пахло мокрым бетоном и чем-то затхлым, сырым.
Возле квартиры раздавался крик знакомых голосов. Заочно начинала болеть голова, заходить внутрь не хотелось. В одночасье промозглый подъезд стал казаться спокойнее и уютнее, чем родной дом. Все же, пересилив себя, Одри медленно вошла внутрь. Не заперто.
– У тебя в ответе не сошлось, идиотка! Ты геометрию через жопу сделала, черта с два я буду писать тебе сочинение! – Раздавался визг из зала.
– Нихрена себе заявочки! Сделано – сделано, так что не ной! Сделку нарушишь – не уснешь сегодня, поняла меня⁈
– Привет, Одри. – Отец с железной банкой пива медленно вышел из кухни и расплылся в радушной улыбке. – Что-то ты сегодня долго, не задерживайся в следующий раз.
Он говорил с ней, как с подростком, и то ли это веселило, то ли раздражало, Элс не могла понять. Скорее всего, такой говор являлся отпечатком от общения с её младшими сестрами. Хотелось как-то намекнуть мужчине, что ходит она ни в школу и ни на прогулку, и вообще ей, так-то, на десять лет больше, чем девочкам-близнецам.
– Ну, что у нас на ужин? – С улыбкой спросил отец, выжидающе глядя на старшую дочь.
– В смысле? – Одри прищурилась.
– В смысле, что мы будем есть?
– Пап, я не готовлю. – Элс сжала зубы и стала снимать платок. – Если хотите, готовьте с девочками сами, у меня нет ни времени, ни желания, ни сил. – Она вздохнула. – Я устала на работе и хочу отдохнуть.
Мужчина как-то обиженно выдохнул. Ему явно не понравился такой ответ.
Ночи
– Од, ты в курсе, что после Нового года, в десятых числах января у нас пройдет презентация Global Game? Слышала о ней? Под нашей крышей соберется куча молодых и матерых инвесторов, будут высматривать перспективные проекты. С лучшими могут заключить договор. Наша компания берет на себя подготовку и будет мелькать во всех чартах. – Грейвс задумчиво потер подбородок и поднял глаза к потолку. – Есть шанс найти инвестора на следующие проекты, или на рекламный старт существующих. Будешь участвовать? Я настоятельно рекомендую. Если выгорит, ты выкрутишь яйца Ротману. И останешься на коне.
– У меня нет позыва выкрутить ему яйца, Артур. – Девушка вздохнула и потупила глаза. – У меня есть позыв избавиться от долга. И все.
– Ну вот. – Он слегка прищурился. – Отличная возможность.
Элс вздохнула. Действительно отличная возможность, вот только на презентациях такого уровня появлялись с играми, чей бюджет был, хотя бы, от десяти тысяч долларов. Она не знала, что скажут потенциальные инвесторы, глядя на двухмерную инди-игру, сделанную на коленке за два месяца. Душу грело наличие примеров таких успешных игр, как The Binding of Isaac или Undertale. Но к первой писал музыку Дэнни Барановски, что уже делало проект популярным на старте, а вторую сделали популярной смесь факторов, которые невозможно угадать в процессе создания, плюс вирусная композиция «MEGALOVANIA».
Это касаемо пары успешных проектов. А что насчет сотен подобных, которые провалились по тем или иным причинам? Без достаточно яркой музыки, без достаточно фансервисных персонажей. Столько труда, столько обломков чьих-то душ лежат незамеченными в руинах истории просто потому, что им не повезло. Именно они остались непонятыми и непринятыми.
Так с чего Одри вообще взяла, что будет той самой единицей, а не одной из сотен провалившихся? «Не попробуешь – не узнаешь» – говорила она сама себе, стиснув зубы, но все равно изнутри жутко точил стыд. Там, на этой презентации среди других геймразработчиков она будет выглядеть… как на выставке тортов, если бы вместо торта принесла старый поломанный бисквитный рулет с неопределенной начинкой. У них у всех, наверняка, проработанный сбалансированный геймплей, у них у всех сильные композиторы и дизайнеры. А у неё что? Пара друзей и бесконечный энтузиазм.
Не очень-то много, на самом деле.
«Я рассчитывала на тихие, периодические, неспешные продажи, а не презентацию такого масштаба, меня же прилюдно осмеют» – тихо шептала Элс себе под нос, пока руки сами собой влажнели от нервов. «Меня точно поднимут на смех, совершенно точно. У меня даже этажи дублированные».
И все равно она, почему-то, хотела попробовать. Словно… если не попробует, если навсегда откажется от этой идеи, то никогда себе не простит. В какой-то момент Одри уйдет с этого места работы, и тогда вход на эту презентацию ей вообще будет заказан, её отбракуют еще на стадии заявки. А здесь, сейчас, она член компании, да еще и с таким знакомством, как Артур Грейвс. Другого шанса может и не быть. Нет, другого шанса совершенно точно никогда не будет. Сейчас или никогда. Пан или пропал.
– Позвони мне, как надумаешь, я подъеду. – Молодой человек пожал плечами. – Состряпаем презентацию покруче, выступишь в первых рядах, пока народ еще не устал, не утомился, и им еще не с чем сравнивать. – Он тихо засмеялся себе под нос.
– Ты считаешь, все настолько плохо? – Элс сконфузилась.
– Ну Од, ну сама понимаешь, игра за два месяца – это спидран, тут о качестве речь идет в последнюю очередь.
– Между прочим, мы старались. – Она нахмурилась. – Все. И персонажи получились разные, живые.
– Вот персонажами и будем вывозить. Ладно… не паникуй еще. Найдем, как пустить пыль в глаза, нужно приготовиться.
– Я не совсем хочу пускать в глаза пыль. – Она прищурилась. – Я хочу найти рекламного инвестора, который поймет концепцию, который знает аудиторию, который, может, закажет переработку в каких-то местах, и решит выкупить права.
– Од. Спустись с небес на землю. – Мужчина стал серьезен. – Чтобы привлечь инвестора, его нужно удивить. Даже нет, не так, нужно показать все таким образом, чтоб он остался в восторге. Люди не будут вкладываться в то, что им не нравится, а еще они не будут вкладываться в то, в чем сомневаются. Ты еще выйди к микрофону, и начни описывать недостатки своей игры. Честно, как на духу. Много желающих всплывет в нее вложиться? Ноль. Так что стряхни с себя неуверенность, и хвали свой продукт, как в последний раз. Будто, если ты его не захвалишь, то должна будешь завтра сжечь ко всем чертям. Идет? И только тогда у нас появится шанс толкнуть игру. Без этого ты так и останешься… никем.
– Жестоко. – Элс поджала губы. – Но, наверное, честно. Ладно, в любом случае спасибо. Я приму решение и дам тебе знать.
– Идет. – Грейвс медленно кивнул, развернулся и пошел прочь по коридору. Настроение у него было то ли скверное, то ли паршивое, то ли злостно-воодушевленное. Он лишь мельком обмолвился, что у него были проблемы, на корпоративе – с машиной, а потом еще и в жизни, с сестрой. Какие конкретно, Артур отказался объяснять, тут же соскочил с темы и стал рассказывать про презентацию молодых представителей геймразработки.
Как назло, после того ливня ударили морозы, и ходить по дорогам без альпинистской кошки стало практически невозможно. Одри вставала очень рано, чтобы взять такси и приехать на работу раньше раннего Ротмана. Шеф должен был видеть, что ей точно не нужен извозчик в его лице, что она отлично справляется и без его авто, хотя теперь не успевает есть по утрам.
Он по-прежнему оставлял кофе на её столе. А Элс… долго на него косилась и, все же, пила. Потому что глупо идти к кофемашине и делать себе такой же.
Таблетки от головной боли исчезали из сумочки с катастрофической скоростью. Мысли о доме вызывали содрогание, а ночевка там воспринималась как особо изощренная пытка. Каким образом после таких криков близнецы еще могли ездить в школу, а потом ругаться с новой силой, Одри понятия не имела. За ними не наблюдалось ни нервного истощения, ни даже самой обыкновенной усталости. «Вот бы мне тоже достался этот ген» – понуро размышляла Элс, глядя в монитор. Ген абсолютной стрессоустойчивости и нескончаемых ментальных сил. На самом деле, у сестер было чему поучиться. Они каким-то волшебным образом до сих пор не сорвали себе глотки и не выгорели в бесконечных скандалах.
Кофе в розовой кружке как-то подозрительно быстро кончился. Не утолил жажду и не прибавил бодрости. На ватных ногах Одри встала, и вновь потащилась к кофемашине, на этот раз за эспрессо. Двойным эспрессо.
В какой-то момент на глаза бросился бежевый диванчик, что стоял за фикусом почти в самом углу. Иногда в обед на нем сидели клерки, иногда клали на него бумаги и папки. Гладь толстого кожзаменителя теперь казалась неимоверно притягательной и сладкой, прямо манила, чтоб на неё… прилечь. Наверняка ночами здесь тише, чем с адскими сестрами и отцом, который рычал во сне и прихрапывал как сломанный карбюратор. «Может на одну ночь, просто отоспаться. Никто не заметит» – витало в голове. «Я встану тут, приведу себя в порядок, хоть голова болеть перестанет» – подумала Элс, и всерьез задумалась о том, чтобы взять на работу пижаму и тапочки. Можно будет, наконец, пораньше лечь. И никаких выслушиваний чужих истерик за соседней стеной.
К Рождеству украшений в офисе становилось все больше, а людей, как ни странно, все меньше. Кто-то уходил в отпуск, кто-то просил отгулы перед праздником, и руководство великодушно шло навстречу, потому что Ротман был к этому готов. Он всегда терзал сотрудников первую половину декабря, отчаянно собирал отчеты, сдвигал дедлайны, чтобы потом освободить их во вторую. От клерков все равно не было практически никакого прока перед праздниками, они все были заняты подготовкой, выбором и обсуждением подарков, походами по магазинам. Их головы были забиты совсем не работой, Нэд это просто принял и учитывал в процессе постановок рабочих задач. Так или иначе, он был отличным лидером, и великолепным управленцем. Мужчина тонко понимал людской ресурс, отслеживал изменения настроений и предпочитал «ловить волну», вместо того, чтобы грести против течения, тем самым выматывая и себя, и сотрудников.
Правда, сам он домой совсем не торопился. Даже здесь, на пустом, вечерами, этаже ему было как-то комфортнее и менее одиноко, чем дома. Он меньше терзался мыслями о непринятии, меньше переживал, да и в целом слегка удавалось отвлечься от катастрофических провалов что на работе, что в личной жизни. «Забить свое время хоть какой-то деятельностью» – теперь так рассуждал Ротман, вместо того, чтоб снова идти в бар и превращать печень в безфункциональное нечто. Достаточно. Достаточно опозорился, достаточно просадил свое нерушимое, казалось, здоровье и удивительно крепкий иммунитет.
Он вновь пытался подловить секретаршу у входа, день за днем, но она куда-то таинственным образом исчезала. То раньше, то позже уходила, охранники лишь разводили руками, и молодой человек понуро шел к машине. Даже ехать с ним не хотела. Даже… ехать. В такие моменты опять нестерпимо хотелось выпить, однако, Нэд со злостью отрезал эти мысли. Попорченное здоровье так или иначе не сделает его привлекательнее.
Сегодня опять засиделся допоздна. Когда торопиться стало некуда, время внезапно потеряло счет. Мысли о наступающем Рождестве вызывали пустую, тяжелую улыбку.
Он встретит его в офисе. Один. Выключит телефон, чтобы его семейка не звонила, и жеманным тоном не диктовала ему поздравление с листка. Чтобы не видеть СМСок от идиота Бобби, который, в общем-то, идиотом не был, но очень хотел таким казаться. Будто бы. Другого объяснения некоторым его поступкам просто не находилось.
Ротман слышал, как скрипела швабра уборщицы за дверью, как плескалась грязная вода в ведре. Медленно встал и вышел в коридор, проводив её сгорбленный силуэт отчужденным взглядом. Даже если он просидит тут до ночи, ничего не изменится. Может, все же, стоило в какой-то момент поехать домой, и просто пораньше лечь спать. Хоть разок.
Мужчина глубоко вздохнул, затем, все же, забрал пиджак и вышел, заперев кабинет на ключ. Если в лифте он передумает, то всегда может вернуться. Разве нет?
На этаже горел приглушенный свет одной лампы и слышалось странное шевеление. В какой-то момент Нэд решил, что это все еще уборщица, но затем резко остановился и сдвинул брови. В тени фикуса раздавалось странное шевеление. Ротман подозрительно прищурился, медленно подошел, достал из кармана смартфон и посветил им на небольшой кожаный диванчик для сотрудников.
Глаза расширились сами собой. Мужчина нервно отстранился, сдвинул брови, от удивления едва не выронив мобильник.
– Одри? – Сипло прошептал он. – Добрый… добрый вечер.
Она внезапно вскочила с дивана, и стала нервно озираться по сторонам. Наткнувшись взглядом на начальника, слегка растерялась, но тут же взяла себя в руки и сжала кулаки.
– Да-да, добрый, я просто засиделась.
– Засиделась? – Лицо перекосило от шока. – Не понял. Ты что, ночуешь на работе?
– Нет. Прилегла и задремала. Уже иду домой. – Выражение из потерянного становилось пластмассовым, словно оправдаться сейчас пыталась не девушка, а восковая кукла.
– Нет, ты тут спишь. – Ротман заглянул ей за спину, видя на диванчике плед, и нервно похлопал глазами. – Какого черта⁇ Это из-за твоих родственников? Или у тебя что-то случилось?
– Ничего не случилось. Я просто прилегла, на минутку, устала. – Чуть дрогнул уголок рта.
– Если ты устала, то нужно есть домой, отдыхать. – Взгляд становился подозрительным. – А если у тебя проблемы, я могу, хотя бы, снять тебе номер в отеле. Что скажешь? Отоспишься нормально, и будем решать, что делать.
– Мистер Ротман, отстаньте. – Элс раскрыла глаза, затем тут же опустила их и вновь прикрыла. – Все нормально. Мне просто хочется побыть одной, а дома я не могу получить такой роскоши. Одной. Понимаете? Я немного побуду тут и поеду домой. Не берите в голову.
– Одной в Рождество? – Мужчина вздохнул. – Слушай. Я знаю, ты не хочешь меня видеть, проводить со мной время, и прочее. Но сегодня праздник. И я тоже один. Может, все же, куда-нибудь съездим? – Нэд улыбнулся, и в этой улыбке скользнула неловкость и печаль. – Куда захочешь. Могу… сделать тебе глинтвейн. Можем сходить к елке на площади. Обсудить… что ты хочешь обсудить? Наверняка выставку презентаций игр в начале следующего года? Без… любых обязательств с твоей стороны. Посмотрим фейерверк.
– Вы предлагаете мне встретить с вами Рождество? – Она горько улыбнулась.
На самом деле сейчас хотелось заплакать. Идти было некуда, и даже снять номер в отеле Одри себе пыталась, но не смогла. Номера под праздник либо забронированы, либо уже забиты. Единственное, куда Элс могла податься – квартира, где ждали папа с сестрами, которые наверняка орали друг на друга, ведь никто не хотел готовить закуски и мыть посуду. Даже диван в офисе выглядел, в очередной раз, более привлекательным, чем их завсегдатые высокомерные лица. Встретить праздник глядя на маленькую елочку на чьем-то столе, оттого хотелось заплакать. И единственная альтернатива такому празднику – мистер Ротман. Теперь сквозь слезы хотелось рассмеяться.
Близких друзей у нее, все же, не было. Как и родственников, которые в самом деле были бы рады ей, а не спальным местам в её квартире. От внезапно накатившего одиночества опускались руки, чернела тень начальника, которая падала на её лицо и слегка взъерошенные волосы.
– А знаете, что. – Глухо прошептала Одри. – Я принимаю ваше предложение. Сегодня у меня правда трудности, так что… черт с ним. Ну что, куда поедем, Нэд? – Она подняла глаза. Взгляд казался печальным и пустым. От осознания собственного положения было так плохо, что внезапно… стало все равно. Настолько плохо, что терять больше нечего. По крайней мере, он правда купит глинтвейн, и, может даже, апельсиновый пудинг.
Ротман медленно поднял брови, явно не ожидая услышать такой ответ. Молодой человек готовился к спору, готовился убеждать, как вредно спать на диване, и что не стоит встречать праздник в одиночестве, но… но. Он медленно выдохнул, губы растянулись в странной, потерянной, безумной улыбке.
– Ну что, тогда, куда хочешь поехать? Где… хочешь провести праздник? Есть желание пойти на прогулку? Или, может, я обзвоню рестораны, узнаю, есть ли где-нибудь свободный столик?
– На ваше усмотрение. – Она отстраненно опустила голову.
– Нет, чего ты сегодня хочешь? – Нэд напрягся. – Я рад, что ты согласилась, и хочу, чтоб этот праздник запомнился. Обычно ты ходишь на площадь, к елке, смотреть фейерверки? Чем ты обычно занимаешься на Рождество?
– Если честно, я сижу дома. – Казалось, с каждым сказанным словом Одри становилась все потеряннее и печальнее. – Пью глинтвейн, и смотрю фильмы. Тематические. Ем апельсиновый пудинг, даже индейку не запекаю. Как-то лень, и сил нет. – На глаза сами собой наворачивались слезы. Мокли ресницы, но Элс тут же их смаргивала. В горле вставал ком.
– А хочешь, я запеку? – Мужчина поднял брови. – Знаешь… что. Поехали домой.
* * *
Откуда-то звучала рождественская музыка. Наверно, отовсюду, просто здесь Одри слышала её отголоски. Тихие, мелодичные, которые должны были вызывать улыбку и радость снегопада. «Я что, только что согласилась?» – в ужасе спрашивала она сама у себя, глядя под ноги. Судя по всему – да, согласилась.
Идти следом за Нэдом было как-то странно. Терзало то ли чувство дежа вю, то ли то ли остатки внутреннего протеста, то ли печаль. Ей настолько некуда деться, что она идет с ним. Опускает голову, пытается уловить мотив милой песни. А он… молчит, и как-то странно смотрит. С радостью, предвкушением… волнением? Пусть смотрит, как хочет. В конце концов, глинтвейн обещал.
Впереди, сквозь стекло входной двери мерцали огни подступающего праздника. Люди с улиц скрылись, все ринулись запекать индейки, готовить сладости, встречать гостей, родственников, друзей. Ветер гонял по льду из замершей талой жижи белые снежинки. Мороз после того ливня не спадал.
– По-моему у меня даже была дома индейка. – Ротман широко улыбнулся. – Я хорошо готовлю, тебе понравится. Хочешь чего-нибудь выпить? Пока мы в городе, можем заехать, купить что-нибудь на твое усмотрение. У меня дома есть несколько бутылок коллекционного вина, шестьдесят седьмого и семьдесят третьего года. Есть шампанское… фрукты. Могу сделать сок. Есть какие-нибудь особенные пожелания?
– Глинтвейн. – Пробубнила Одри. – И пудинг. Апельсиновый.
– Конечно, я помню, все будет. – Улыбка становилась все шире. – Что-то еще?
– Нет… нет, наверно нет.
Куртку слегка продувал ветер, трепал выбившиеся из-под платка светлые волосы. Мужчина открыл перед секретаршей дверь машины, аккуратно помог сесть, затем медленно обошел авто и сел на водительское сидение. Неловко покосился на свою пассажирку, которая словно немного сжалась, после чего робко поднял глаза на покачивающуюся на зеркале зеленую елочку.
