Текст книги "Секретарь чудовища (СИ)"
Автор книги: Ольга Сурмина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)
– Это какое-то безумие. – Элс тяжело вздохнула и вновь склонила голову. – Мне нужно подумать.
– А что тут думать? Если Ротман тебе так претит, гуляй со мной этот месяц, я не против, я только за. Думаю, уйму доказательств порочности твоего шефа я смогу получить что так, что так. – Грейвс прикрыл глаза.
– Артур, мне нужно подумать. Я… позвоню тебе, как приму решение. Мне нужно побыть одной.
Умереть молодым
Он медленно вошел в темный коридор, но даже оттуда, через распахнутую дверь впереди виднелось открытое настежь окно, от которого поднимались прозрачные гардины. Там едва просматривались шпили многоэтажек, бесконечные огни бесконечных домов. Красиво. И чертовски холодно, ведь температура в последние дни опустилась практически до нуля. Сквозило, но сейчас Нэд не ощущал этого сквозняка. Рука рефлекторно потянулась шее, схватилась за узел галстука и сильно его ослабила.
Темный пол. Крупные черные зонты на вешалках, чем они отличались меж собой, было непонятно, но, наверное, Ротман знал. Несколько драповых пальто разной длины рядом, черное, серое, и коричневое. А чуть поодаль… просто стена с обоями в широкую бордовую полоску, на которой расположились десятки подвешенных, уже изрядно запыленных фоторамок.
Дипломы. Грамоты. Награды.
Нэд лениво осмотрел их все, затем коснулся одной, и поднес к лицу. Пыль. Тут правда давно не делали влажную уборку. Кажется, это… ах да. Мастер спорта по жиму лежа международного класса, точно. Он уже и забыл. Забыл, как неприлично он хорош. И каждая бумажка в рамке неизбежно это подтверждала. Букв было почти не разобрать, стекла отражали случайный свет из окна.
Ротман дома. Уже давно не был дома, успел соскучиться, но теперь мог, наконец, как следует отдохнуть. Он медленно прошел вперед, попутно снимая рабочий пиджак, затем неаккуратным движением скинул его на серо-бежевый клетчатый диван в коридоре. Рубашка больше не выглядела такой аккуратной и хрусткой, она пахла телом, а на сгибах локтей заметно примялась ткань. Ничто не может долго сохранять свою первоначальную форму, это противоречит концепции времени. Особенно такие хрупкие и обычные вещи. Сегодня эта рубашка отправится в корзину с грязным бельем, а к концу недели поедет в прачечную. Правда, Нэд с ухмылкой понимал, что уже конец недели. Впереди выходные, завтра надо бы встать пораньше. Отвезти ворох грязной одежды в чистку, и забрать уже готовую. Не то что бы мужчина не умел стирать сам, но вещи, которые были ему дороги, возил профессионалам. В барабан стиральной машинки всегда можно закинуть носки с трусами. По отдельности, конечно, трогать ногами свои гениталии Ротман брезговал даже заочно.
Во тьме вырисовывался силуэт винтовой лестницы на второй этаж. С кованными поручными в крупный бронзовый листик. Объективно шикарная, дорогая квартира на последнем этаже одной из элитных многоэтажек. Нэд бесцеремонно повесил галстук на поручень, медленно поднимаясь наверх. В рабочий кабинет.
Завораживающе смотреть на город сверху вниз. Мужчина, казалось, на всех смотрел сверху вниз, так что такая высокая квартира пришлась ему непременно по душе. Он купил её еще лет восемь назад, влез в огромный кредит, а потом довольно быстро его выплатил. Так или иначе, Ротман умел зарабатывать деньги. Но с удачей, как ему казалось, у него было всегда все намного ниже среднего.
Он устал, но ложиться спать совсем не хотелось. Все потому, что после этого придется просыпаться. Придется ехать в чертову прачечную. Или жать курьера, чтобы он туда съездил. А потом… ехать к Дереке. Улыбаться ей, ходить с ней по магазинам. У Нэда не было сил улыбаться. Он просто делал то, что должен, чтобы получить то, что хотел. Поэтому просыпаться не хотелось.
Привычные темно-зеленые обои кабинета теперь нагоняли какую-то тоску. Темный деревянный стол с монитором компьютера, бесконечные темные полки вдоль стен с какими-то папками, какие уже в пору выбросить, но Ротман, отчего-то, не выбрасывал. Куча старых идей, которые не выгорели. Которые подрывали веру в собственную исключительность так же, как подрывали землетрясения устойчивость зданий. Если бы Нэд был многоэтажным домом, он бы еще глухо монументально стоял среди всех прочих, но давно покрылся бы едва заметными трещинами. Они бы… неизбежно ползли по несущим стенам.
Он умело маскировал эти трещины дорогими костюмами. Люксовыми брендовыми рубашками, элитной кожаной обувью. Но все равно носил внутри себя черное понимание того, что у него ничего не вышло. У него, на самом деле, ни черта не выстрелило. Не получилось. Не срослось. Ни одна живая душа не предполагала, что в таком костюме мог прятаться самый настоящий неудачник. Просто менеджер верхнего звена.
Ты – ничто. Ты – просто клоун, а твои идеи никому не интересны. Твой потолок – работать на работодателя, и к тридцати годам у тебя нет ничего своего, слабак. Десятки твоих проектов – мусор, как и ты сам. Их никто не любит, кроме тебя. Давай, возьми одну из этих папок. Попробуй еще раз. И налажай еще раз.
Вот только твое эго тебе это не простит.
Есть ли неудачники похлеще тебя, Нэд? Давай. Покажи лучшее, на что ты способен. Убедись еще раз, насколько ты жалкий. Убеждайся в этом снова и снова, пока не рассыплешься в пыль. Пока от тебя не останется только блядский костюм, за которым ты трусливо спрятался.
Где-то в столе была древняя пачка сигарет. Мужчина медленно открыл один из ящиков и поднял одну бровь. Точно. Он уже даже забыл, что у него такое есть.
Ротман медленно потянулся вниз, доставая небольшой мелкокалиберный ствол. На секунду он подумал, что перед ним сейчас самый надежный антидепрессант. Не нужно будет ехать ни в какую прачечную. Не нужно будет идти ни к какой Дереке, и улыбаться ей. Провалов точно больше не будет. Нигде. Никогда.
Щелчок. Если бы револьвер был заряжен, Нэд бы прострелил себе сейчас ладонь, но, когда послышался спуск механизма, он ничего не почувствовал. Возможно, если бы щелчок послышался над ухом, эффект был бы точно такой же. Водянистое, бессменное, убийственное равнодушие.
Молодой человек медленно выдохнул, затем вернул оружие на место. Еще покопался в ящике, но сигареты так и не нашел. Вместо этого достал уйму бумажек, сложенных пополам, развернул и стал смотреть, что это за очередной мусор.
Резюме на должность секретарши. Несколько резюме, и с одного из них на Ротмана смотрели слишком знакомые грустные глаза.
– Что ты на меня так смотришь? – С печальной ироничной улыбкой спросил он, глядя ей в лицо. – Я тебя подвел, да?
– Да! – Вдруг ответил Нэд сам себе мерзким голосом, стараясь спародировать свою секретаршу. – Я тебя ненавижу! Тебя даже прикасаться противно, когда ж ты сдохнешь наконец!
– Я сам задаю себе этот вопрос. – Мужчина опустил глаза. – Неужели ты нисколько по мне не скучаешь?
– Нет! Ты меня не любил, урод, так что катись в ад!
– А если я скажу, что любил, ты будешь по мне скучать?
– Нет! Потому что я тебя тоже не любила, гандон конченный, и вообще, никакой любви нет, есть перепады гормонов! Мои гормоны уже в норме, а твои – нет, потому что ты неудачник, ха-ха!
– Раз так, то почему встречалась со мой? – Взгляд из иронично-печального становился пустым.
– Ой, как будто ты не знаешь! Ты покупал мне шмотки, давал мне денег, водил по местечкам по статусным. Вот я тебя и терпела. Думала, реально женишься, в должности подрастешь, недвижимость на меня запишешь, а ты вон какой мудак оказался!
– Это какая-то чушь. – Нэд становился серьезным. – Ты, как выяснилось, терпеть не могла пиджак, который я тебе купил. Ты ни разу не надела тот брючный костюм, который мы вместе выбирали, и серьги ни разу не надела, и юбку, и платье. И рестораны ты не любишь.
– Что, только прозрел⁈ Идиот, как тебя до сих пор не сместили!
– Раз так, почему ты со мной встречалась? – Голос становился глухим. – Ответь на вопрос.
– Не знаю, тоже идиотка была!
– И что ты намерена делать теперь?
– А тебя ебет, Ротман? Найду себе кого-нибудь, от кого не будет тошнить, как от тебя. Чтобы пиджаки мои любил. Знаешь, на сколько свиданий я сходила, после того, как ты меня кинул, урод? Ахах, с двумя даже дошло до секса, ммм. Это было что-то. Не то что с тобой, психбольным ублюдком со сдвигом по фазе. Нажрался и болтает с листом бумаги, вот смешной.
– Мне в это слабо верится. – С ухмылкой ответил Нэд сам себе.
– Да что ты! Это потому, что у меня пиджак страшный? Не верит он. Это твои мысли, а не мои, между прочем, кретин.
– Да, точно. – Мужчина опустил глаза, словно опомнился. – И что, начнешь с кем-нибудь отношения?
– А почему нет? Я хочу себе мужа, как и любая женщина на земле!
– М. Понятно. – Он глубоко вздохнул и откинулся на стуле. – Почему мне теперь так плохо? Ты мне не расскажешь?
– Потому что им мог бы оказаться ты.
Нэд убитым взглядом уставился на стол. А, ведь, точно. Мог бы. Почему от этого знания так гадко на душе? Живи, неудачник. Делай, что хотел. Ты же этого хотел, так?
* * *
Он ненавидел тот факт, что, все же, пришлось встать. Натянуть брюки, застегнуть пояс, рубашку, черный пиджак, который без должной подачи в виде правильного галстука выглядел поминальным. Раскалывалась голова. Подташнивало. На стену в пору вешать еще одно достижение – выпил полторы бутылки за день и не отошел в мир иной. Набухался до визга и не сдох. Удивительно.
В свою квартиру Ротман никогда не водил женщин, чтобы после очередного расставания они не ломились к нему в дверь и не караулили под окнами. Но из-за этого дома он бывал все реже и реже.
Снова снег. Сыпал, но вместо мги были крошечные уникальные снежинки. Красиво, даже через головную боль. Нэд ни разу не наряжал елку, ни разу не готовился к празднику. В глубине души ему хотелось, но тем сильнее разъедала бы тоска, что встречать придется одному. Лучше пусть будет обычный день. Не больше и не меньше.
За рулем он чувствовал себя чуть менее уверенно, чем обычно. Вечно паранойяльно косился в зеркала заднего вида, нервно бил пальцами по рулю, и наклонялся к приоткрытому окну, чтобы подышать воздухом. Опять подташнивало.
Прачечная открывалась ровно в девять утра, и ровно к девяти утра Ротман подъезжал и топтался у входа. Его уже давно знали тут по имени, всегда вежливо встречали и улыбались, потому что богатый мистер оставлял прачкам щедрые чаевые. Правда, в этот раз лицо сотрудницы, отчего-то, было перекошенным. Взгляд пустым и нервным, а тело натянутым, как гитарная струна.
– Мистер Ротман! З-здравствуйте. – Девушка впустила внутрь светлого фойе клиента, но словно пыталась преградить ему путь, когда он проходил внутрь.
– В чем дело? Что-то случилось, рубашки не готовы? – Нэд сдвинул брови.
– У нас тут кое-что случилось. – Глаза взволнованно носились по полу. – В общем, одна наша стажерка перепутала бирки, и у нас случился небольшой казус…
– Что за казус? – Молодой человек стиснул зубы и заметно напрягся.
– Ну, в общем. – Она быстро куда-то отошла, затем принесла из соседнего помещения свежую, выглаженную стопку… розовых рубашек. – В общем, там, перепутали бирки. И их стирали с каким-то красным платьем одной женщины. Но краска плохая, и они, в общем… покрасились. – Девушка низко опустила голову. – Вы… вы можете не платить.
– Не платить⁈ – Нэд вытаращил глаза на свои вещи. – Знаешь на сколько тысяч долларов тут рубашек?!!
– Простите, так получилось. – Сотрудница топталась на месте, пока по виску стекала капля холодного пота. Она не предлагала компенсации, не предлагала поговорить с начальством, потому что в противном случае её, как главную здесь, и стажерку быстро бы уволили.
Ротман долго смотрел ей в лицо. То со злобой, то со смесью негодования и презрения, то… с тоской. В конце концов, он любил эти рубашки.
– Ладно. – Сухо сказал он, затем взял вещи и стал складывать их в сумку. – Мне нужно идти. Удачи.
– Удачи, до свидания, мистер Ротман! – Облегченно завопила девушка, но Нэд лишь лязгнул зубами себе под нос.
Сегодня без чаевых.
«Ну вот что теперь с этим делать, а?» – с мрачной улыбкой спрашивал молодой человек у пасмурного неба, когда вышел наружу. Снежинки падали с неба, медленно опускались на драповое пальто, и не таяли. Жаль выбрасывать. Вещи, все же, восхитительно свежие и новые. «Ладно, черт с ним» – Ротман медленно побрел к машине. «Побуду, теперь, мечтателем».
* * *
Ему казалось, что его ответы звучали хуже, чем фразы нейросети в самый плохой день. Поверхностные, пустые, а еще Нэд нисколько в них не вдумывался. На автомате кидал слова, так же на автомате улыбался и кивал. Дерека с подозрением косилась на своего жениха, несколько раз пыталась спрашивать, все ли нормально, но тот улыбался еще шире и много раз кивал, как китайский болванчик.
«Может, самому постирать их с отбеливателем?» – между тем крутилось в голове. «А хуже не будет? Может, отвезти их в другую прачечную, и сказать, чтобы сделали белыми? А хуже не будет? Я люблю эти рубашки, и не хочу всрать их окончательно».
В конце концов, он их так никуда и не повез. Просто вернулся домой, вежливо пожав руку Дереке вместо прощального поцелуя, затем упал головой в белую подушку, на кровать, выдохнул и зажмурился. Ротман прекрасно понимал, что вел себя просто карикатурно нелепо. Чудовищно плохо, хуже только, если бы он за столом с девушкой засунул палец в нос и стал громко икать, пока все смотрят. «Нет, Бобби, это по твоей части» – с ухмылкой подумал Нэд и перевернулся на бок. В том, что его старый знакомый мог легко отжечь что-то такое, он не сомневался. Хотя, возможно, часто утрировал его негативные черты чтобы посмеяться.
Похмелье не отступало, раскалывалась голова. Как Дерека не заметила черные синяки у него под глазами и остаточный запах перегара, Ротман не знал. Быть может, заметила, просто вежливо промолчала. Какой позор. Жених мечты, ничего не скажешь.
Жених. Передергивало от этой мысли. Что если мисс Грейвс захочет детей вместо того, чтобы поступать в университет? Нэд схватился за голову и скривился, понимая, что у него просто восхитительный стол на работе, и под ним будет вполне удобно спать, если такое случится. Хотя, как такое может случиться? Подумав о своей старой вазэктомии, он облегченно выдохнул, правда напряжение не проходило. Вряд ли будущая жена потащит его на ЭКО.
А что если потащит? Ротман опять перевернулся на другой бок. Что, если внезапно выкатит условие? Мол, всегда мечтала стать мамой и хочет малыша как можно скорее.
Жуть. Ей придется отказать. Так или иначе, ей придется отказать. Он не был готов к детям, нисколько. А когда представлял Дереку матерью своих детей, разочарованно, тяжко вздыхал. Словно воображал при этом не своих детей вовсе, а только её. Много маленьких мисс Грейвс. Что-то внутри адски противилось такому раскладу, вызывало раздражение и тоску.
Интересно, а Одри хотела бы детей? Нэд вновь перевернулся, на этот раз на спину, и отсутствующим взглядом уставился в потолок. По ней вообще сложно сказать, чего она хотела. Вечно молчала, отмахивалась, говорила на любые темы, только не о своих желаниях. У нее они вообще были? Наверняка были, просто мужчина о них не знал.
Хотя у нее было одно желание. Небольшая просьба, которую она, однажды, озвучила.
«Я никогда не делал этого. Не думал, не пробовал. Не знаю, как оно. Я просто не знаю» – Ротман прикрыл глаза. Губами, обычно, он касался только еды, кружки и зубной щетки. Женщины не входили в этот скромный список, и уж тем более их гениталии. Особенно с такими физическими «несовершенствами», как волосы или раны. Вообще женские гениталии сами по себе одно сплошное физическое несовершенство. Всегда влажные, со странным запахом, довольно скользкие. Нэд удивлялся, почему с таким отношением он нисколько не асексуал, но что есть, то есть. Молодой человек оправдывал себя тем, что родился мужчиной, что его на глубинном уровне должно тянуть спаривать такое. И тянуло, при чем сильно.
«Сколько мужиков тебя поимело за жизнь, Одри? И ты предлагаешь мне это облизывать?» – Ротман прищурился. Затем порылся в кармане, достал телефон и стал вбивать довольно странный запрос в поисковой строке. То ли чтобы убедиться в том, какая промежность женщин отталкивающая, то ли…
Перед лицом возникла случайная статья. Нэд сузил глаза и стал медленно пролистывать её вниз. Иногда взгляд становился отсутствующим, иногда каким-то грустным. «Малые половые губы – это две кожные складки, которые стыкуются сверху, образуя капюшон клитора, и снизу. Имеют множество кровеносных сосудов и нервных окончаний, являются одной из основных эрогенных зон. Очень травматичны, закрыты большими половыми губами, которые…»
И схематичная анатомическая картинка.
«Я знаю, спасибо» – пробормотал Ротман, выключил телефон и прикрыл глаза. «Может, это не так уж и мерзко…» – веки вновь приоткрылись, взгляд меж ресницами становился безучастным. Должно быть, ей бы было очень приятно. Приятно, и после такой прелюдии она бы от секса с ним точно не шарахалась. Какой был бы вкус у этой мягкой хрупкой кожи? Почему-то Нэд внезапно для себя думал, что приятный. И запах в воспоминаниях в какую-то секунду перестал казаться странным. А вполне себе приятным, необычным, и даже манящим.
«Да уж» – с некоторой неловкостью процедил мужчина, ощущая в штанах плотный, болезненный стояк.
* * *
Настроение давно стало отрицательным. Очередное утро с легкой мгой не вызывало никаких чувств, единственное, что на данный момент их вообще вызывало, это свое отражение в зеркале. Ротман горько ему усмехался, глядя на розовую, цвета светлой маммиллярии, рубашку. Синие галстуки на её фоне выглядели чужеродно, серые – странно, а черные – словно Нэд собрался на тусовку эмо. Скрепя сердце, мужчина вынул из шкафа бордово-красный галстук, и стал завязывать его в узел на шее. Ну вот, еще более или менее.
Мечтатель. Зная, сколько раз он по жизнь проваливался, может и вправду мечтатель.
Он накинул черный пиджак, вновь осмотрел себя с ног до головы и вздохнул с кривой усмешкой. «Сегодня скажут, что мне к лицу, лицемеры несчастные».
Погода не располагала. Под ногами хлюпал подтаявший снег, с неба сыпалась странная мга, то ли снежная, то ли дождевая. Влажный холодный воздух обжигал кожу горла, а на ручках автомобиля лежала мокрая наледь. Сейчас Ротман чувствовал себя не меньше, чем зомби, почему – не мог понять, а размышлять об этом было лень. Силы итак на исходе. Ночью он то ли спал, то ли нет, не понятно. Все время ворочался, пинал одеяло, вставал за водой. Неспокойно. Неизвестно, почему.
По приезду так же не было сил здороваться с коллегами, не было сил даже едко комментировать взгляды круглых глаз на его «новый имидж». Пусть смотрят, раз так хочется. Розовая рубашка с красным галстуком не меняет того факта, что он Нэд Ротман, может и уволить за ироничное замечание, несмотря на отдел, в котором будет работать комментирующий. Потому что член совета директоров. У него куча особых привилегий.
На этаже с ним здоровались со странными улыбками. Кто-то нарочито отводил глаза, кто-то сдавленно хихикал. Мужчине было плевать, он чувствовал только раздражение. Раздражение и головную боль. Привыкнут.
Он застыл, когда вошел в свой темный узкий коридор. Далеко впереди, возле самого стола стояла его секретарша, положив руки на грудь мрачному силуэту, чье лицо не просматривалось против света. Ротман медленно походил вперед, слыша её странный смех, уже различая улыбку незнакомца.
Внутри все дернулось и перекосило. Зубы сцепились сами собой, глаза прищурились и сжались кулаки. Она так быстро нашла ему замену. Прямо как он своим секретаршам. И в чьем лице? В лице ненавистного Артура Гейвса, который сейчас беззаботно, шаловливо улыбался, склонив голову в сторону.
А что? Возможно, Артур гораздо более выгодная партия, чем ты. Да, Нэд?
– Доброе утро. – Ротман оскалился в попытке мерзко улыбнуться. – Что, Одри, решила воспользоваться моим советом, и податься в проститутки? Не думаю, что Грейвс много тебе заплатит, у компании его папы сейчас плохи дела.
– Заткнись, Нэд, заткнись и проваливай. – Артур поднял глаза на своего бывшего друга. – Оскорблять женщин, какая мерзость. Видела бы тебя сейчас Дерека.
– Она увидит меня сегодня вечером. – Иронично ответил тот, глядя то на свою секретаршу, то на мужчину рядом с ней. – И завтра. И послезавтра. Постарайся не сдохнуть от злости до нашей свадьбы, а то она расстроится.
– Рад за тебя. Жаль, она не увидит, как ловко ты можешь оскорбить и смешать с грязью женщину, которой клялся в чувствах, когда та больше тебе не нужна.
Он не нашелся, что на это сказать. Резко развернулся, и с громким хлопком скрылся у себя в кабинете. Как только это произошло, Элс с мертвым взглядом опустила руки и глубоко вздохнула.
– Ну ты что, расстроилась? – Грейвс вскинул брови. – На очередной его ядовитый высер… расстроилась?
– Обидно, на самом деле. – Чуть дрогнул уголок рта. – Я не знаю, как теперь буду с ним работать. Мне нужно купить самых сильных антидепрессантов, чтобы не сойти тут с ума. Плохая была идея, Артур, Нэд просто меня сгноит. Он не будет меня «завоевывать», как ты сказал, он просто меня сгноит. Но за деньги спасибо. Ты правда купил мне время.
– Не торопись. – Мужчина стал серьезен. – Думаю, все еще впереди. И ты полегче улыбайся, пожалуйста. А то выглядишь так, словно рассказываешь анекдот на поминках.
– Я попробую. – Она пожала плечами.
– Видела его рубашку с галстуком? Розовую. С красным. – Грейвс засмеялся себе под нос. – Чувство стиля то ли прорезалось, то ли сдохло, я так и не понял.
Одри впервые за утро искренне заулыбалась такой шутке.
– Ну, вот видишь. Так гораздо лучше. – Артур кивнул. – Так видела?
– Рубашка как рубашка. – Она вновь пожала плечами. – Не знаю. Мне казалось, ничего особенного.
– В последний раз Ротман носил розовый… никогда. В утробе, наверно, пока плавал в плодном пузыре.
– Эта шутка уже похуже. – Элс подняла одну бровь. – Вкусы меняются в течении жизни. Думаю, это нормально.
– Нет, он просто заболел. – Грейвс вытаращил глаза, словно точно был в этом уверен. – Или ослеп. Или он дальтоник, просто мы не знали.
– Ладно, отстань уже от его рубашки. – Одри сконфузилась. – Сяду, поработаю. Пока поручений нет, мне нужно сидеть, назначать объекты взаимодействия в нашей игре. Их просто куча… к концу недели бы закончить.
– Окей. Занимайся. – Артур улыбнулся, наклонился, и едва ощутимо поцеловал свою фиктивную девушку в щеку. – Я позже зайду.
Нэд жутко уставился в пол, прислонившись к холодной стене. Сердце сумасбродно билось в груди, сами собой вздрагивали пальцы. Он впервые жалел о том, что, в гневе, выпалил. Теперь Ротман выглядел злодеем. Самым настоящим, низменным, без совести и чести, а выглядеть таким, отчего-то, совсем не хотелось. Теперь он нечто противоположное макету идеального мужчины. Опять обидел. Хотя только с утра обещал себе сворачивать это подростковое мероприятие.
Опять обидел. И было как-то горько. Злодей. Герой сейчас стоит рядом с ней. Уголки губ сами собой опускались вниз. Он же знал, что она найдет себе кого-нибудь, рано или поздно. Знал, что у неё снова будут отношения, а Нэд просто женится и пойдет своей дорогой.
Почему тогда так плохо, что аж першит в горле?
«Жаль, она не увидит, как ловко ты можешь оскорбить и смешать с грязью женщину, которой клялся в чувствах, когда та больше тебе не нужна».
