Текст книги "Поцелуй Однажды: Глава Мафии (СИ)"
Автор книги: Ольга Манилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)
Глава 7
Ее поводит словно мороком: невинные прикосновения ладони заколдовывают обнаженную кожу теплом и Кира буквально задохнется собственным предвкушением, если где-нибудь еще он сейчас не прикоснется.
Она наблюдает, увлажняя губы, как он вынимает наружу стоящий член и несколько раз проводит по стволу, в последний – сильно зажимая, приказывая тому вести себя хорошо.
Теперь коленко он ей целует.
– Мне нужно посмотреть насколько ты мокрая. Я ничего серьезного делать не собираюсь. Я посмотрю и потом ты кончишь, хочешь ты этого или нет.
– Я… очень мокрая, – закусывая губу, произносит она.
– Это, блядь, очень хорошо.
– Только… только без проникновения.
Мягкую кожу ляжек возле колена он покусывает.
– Я возьму тебя пальцами, или может одним. Кира… я не сделаю тебе больно. Если надо будет член подрезать, чтобы в конечном итоге в тебя войти, так я подрежу.
Она хмурится и охает, когда рука на мгновение проходится по соску. Беспристрастные слова впечатываются в ее внутреннюю реальность – центрифугой там все крутится, на самом деле, – с оглушительно победоносным треском – ей очень и очень надо, чтобы он в нее вошел, и невозможно простить каким тяжелым Карелин делает для нее намерение хоть некоторое время вести себя выдержанно.
– Да, вот так же будет хорошо, только в два раза сильнее.
– Я знаю, как будет хорошо, – неуверенно говорит девушка, откидываясь на локтях. Возбужденные грудки развратно торчат и она отводит на миг голову в сторону. – Я просто… должна оставаться с холодной головой.
– Ага, да, ради всеобщего блага.
Он становится на колени, продавливая матрас у края кровати, и теперь гладит обнаженные ноги по всей длине. Смотрит на нее с необузданным вниманием – то на лицо, то ниже, то на собственные ладони, покрывающие бледную кожу.
Кира расставляет ноги, затаив дыхание, и он тут же беспощадно разводит их – так широко и быстро, что она открывает рот, словно он уже вошел в нее, а не просто рассматривает половые губы.
Одну ногу Карелин удерживает отведенной в сторону, а свободной рукой терзает складки ее лона, то раскрывая их, то поглаживая сверху, то лениво нажимая на клитор. Ему все мало и мало, и Кира не просто на кровати перед ним лежит, она – на обрыве морской скалы, перед бушующем ненастьем и, кажется, она вот-вот рухнет вниз вместе с камнем.
Одним пальцем он берет ее и она поводит голову в сторону, учащенно заглатывая воздух и открывая глаза не сразу.
Теперь она течет. И сердце заходится в испуганной скачке. Только и может наблюдать в потерянном опьянении беспомощности как ритмично исчезает загоревшая рука меж раскинутых ног.
На миг разрядка становится ошеломительно близкой, и при ее попытках сдвинуть ноги, Брус теряет контроль:
– Черт побери, – не может он надышаться, словно спокойствие до этого момента стоило ему кислородного голода, – черт побери, Кира…
Насильно разводя тонкие беспокойные ноги, он берет член в руку и направляет к вершине развилки ее влажных губок.
– Я только… Я не буду входить, слышишь? Смотри.
Головкой члена Роман обводит ее набухшее навершие: дразня, терзая, надавливая, иногда толкаясь в складочки от отчаяния. Завороженная, она смотрит как намокшая от ее же возбуждения головка ласкает клитор и все, что удается вокруг приласкать.
– Быстрее, – мычит она, прикусывая губу не на шутку.
Мозолистые пальцы впиваются в изгиб бедра так крепко, что это удваивает спираль ее наслаждения. Она постанывает, двигаясь члену навстречу, потому что ей нужно, ей нужно…
Глазами он поедает момент освобождающей разрядки, он рыпается – будто мог бы броситься к ее губам, чтобы похитить крик, – и застывает лишь на три-четыре секунды, а затем бессвязно долбиться меж верхней части половых губ. Кончает прямо на влагалище; сразу же успокаивая и ее, и себя бесперебойным поглаживание внешней стороны нежного бедра.
Когда Кира немного сдвигается – и для этого нужно ненадолго сжать ноги – его протест не удивляет: руки притягивают широкие бедра еще ближе, и хаотичное исследование набухших грудок сопровождается рассматриванием ее лона. Теперь со следами спермы.
Откровенно говоря, Кирее много что есть сказать – например, как чуть не умерла, когда он как-то так ее сжал, что изнутри обожгло чистым безумием – но она и слово не может сказать, потому что это еще… не конец для нее.
Ей нужно еще.
Кира сможет и второй раз, намного быстрее.
Тонкая ладонь проскальзывает к развилке ног, и разводит губки, чтобы поласкать ноющее место. Остатки спермы хлюпают под ускоряющимися пальцами.
– Блядь, – Роман опешивает. Удалось удивить его настолько, что прикосновения к тонкой коже ляшек потряхивающиеся, его рука нестабильна.
– Я… я… Карелин, я совсем близко, – на выдохе объясняет Кира.
Следит он за движениями ее руки неотрывно, погруженный в ритм каждого оборота и надавливания будто от этого его жизнь зависит.
– Тебе… ведь нравится смотреть? – не совсем соблазнительно говорит Кира, потому что втягивание воздуха носом в целом не очень интригующий звук.
– Вообще все равно, – сбивчиво отвечает он. – Нравится смотреть на тебя. Просто надо, потому что если не увижу, если я не буду уверен, что… Мне просто нужно.
– Иди сюда тогда лучше, – она тянет мужчину на себя, и он наваливается поцелуем, удерживаясь на руках по обе стороны темноволосой головы.
Продолжая ласкать себя, Кира мечется под ним – его губы обжигают неистовством, еще один засос, еще один поцелуй и так по кругу. Словно они переворачиваются на кровати сотни раз, меняя кто снизу, а кто сверху, хотя никто из них и с места не сдвигается.
– Ты не представляешь, что я с тобой сделаю, – хрипло обрушивается на нее его остервенение словами и обрывкамидвижений. – Ты не представляешь. Я растяну тебе рот своим членом, когда ты мне позволишь, – он кое-как обводит пальцами пухлые губы, сминая и задевая, и Кира хнычет, ускоряя темп, – я буду лизать тебя на завтрак, обед и ужин. Где угодно. Но кончать ты будешь только на моем члене. Все это будет принадлежать мне, – он перехватывает ртом ее стон, – только мне. Пускай у меня больше ничего не останется, пускай это будет все, что будет – но это все сейчас, все происходящее будет только моим. Никаких принципов не останется. Я возьму тебя всеми способами. Я найду новые, – грудинный голос срывается и он прикусывает мочку ушка, – я… Все кончено, Кира, вчера все кончилось, когда ты позволила мне потрогать тебя. Это… Иди сюда, милая. Ты даже не представляешь… Я – монстр и чудовище, но я ебанутый с того дня, как ты… Я…
Сдерживаться от крика легко, потому что Карелин поглощает ее рот с буйством неукротимым, и после оргазма приходится мужчину едва ли не отталкивать.
Снова поднимаясь на колени, он трепетно проводит по разбухшим складочкам, но Кира переворачивается на бок, недовольно морща нос.
– Хватит, вот не сейчас.
Он оставляет на одном покатом плече мокрый след, а она приподнимается и целует его в шею, проводя ногтями по мощной груди и торсу. Она все еще возбужденная, но сонная.
– Шшш, – целует Карелин Киру в волосы, – ложись давай.
Сквозь дрему она слышит какой-то непонятный звук – видимо, прошло уже некоторое время. Запрокидывая голову и поворачиваясь, обнаруживает себя в объятьях Романа, который поднимает мерцающий телефон с кровати.
Его член, грозный на вид, в возбужденном состоянии.
Спросонья рука так и тянется, и она поглаживает головку.
– Тихо, – берет он ладонь в свою и покусывает, – завтра рано вставать. Спи дальше.
– Твой телефон не дает, – бурчит девушка.
– Звук отключил. Я уже не поеду, – говорит ровным тоном, но смотрит на лежащую рядом Киру осторожно.
– Это хорошо, – зевает она и возвращается к предыдущей позе.
– Лучше завтра я тебя сам подкину до работы.
– Угу-угу.
Карелин спит бесшумно, а вот она просыпается от собственного же сопения. Оказывается, будильник проспан уже минут как десять назад, и она срывается с места – но железная хватка с локтя останавливает ее за талию так молниеносно, что из горла рвется наружу визг. Карелин сам стремглав поднимается на кровати.
– Блядь, не сориентировался, что это ты, с непривычки. Извини.
Наглой пятерней ощупывает ее грудки, теребит твердеющие соски и сопит ей в щеку.
– Ничего страшного, но мне надо… мне надо бежать, Рома. Я иду мыться.
Кое-как укрывая обнаженное тело покрывалом, она бросается к шкафу. Посмотреть в кровать напоследок становится ошибкой – полусидя, Карелин наблюдает за ней, со вздыбленным членом.
В душе она оттирается с несколько надуманным энтузиазмом, и все чтобы заставить себя поменьше рефлексировать о прошедшей ночи.
Когда Кира залетает на кухню, Карелин уже пьет кофе, прислонившись к кухонному уголку. Наспех сделанный чай она забрасывает в себя несколькими глотками и умудряется слопать половину булки. Остаток берет с собой, и проверяет содержимое сумки, почти переворачивая ту вверх дном.
Поворачиваясь и открывая рот, чтобы поторопить мужчину, она натыкается на насмешливый и задумчивый взгляд. Что ее обескураживает.
– Пошли быстрее, иначе я на маршрутку побегу.
– То есть это – все, что ты съела?
– У меня на работе есть еда, пошли давай, – раздражается Кира.
Он следует за девушкой неторопливым шагом, прокручивая ключ от машины в руке.
Водителя Карелин, видимо, отпустил вчера – за руль садится сам. Кира пристегивается и опускает верхнее зеркальце, чтобы намазаться гигиенической помадой и подкрасить ресницы. Тональный успела нанести еще в ванной, слава Венере. Или Афродите.
Роман водит аккуратно, но несколько быстро. До цеха они добираются раньше положенного времени и Кира шумно выдыхает от облегчения.
– Мне определенно не нравится этот район.
– Он не должен тебе нравиться, тебе же здесь не жить, Карелин.
– Но ты приезжаешь утром и уезжать вечером отсюда. Я об этом, – он осматривает заброшенное здание и бесхозные земельные участки напротив будто прикидывает, что с ними можно сделать.
– Ты шутить, да? Моя квартира находится в районе ничем не лучше.
До этого Кира даже не замечает в каком хорошем расположении духа она проснулась с утра, а теперь накатывает уныние. Даже не специально, его мафиозное величество всегда найдет повод напомнить, как у нее все фигово.
– Ты больше не живешь там, – резковато отвечает Карелин. – Тимур тебя заберет сегодня.
– Бедный Тимур в курсе, что он теперь нянька для твоей любовницы? – взмахивает Кира руками и отворачивается к окну.
– Да он в восторге, наверное.
Неловкое молчание повисает как преддверие прощания. Кира краем глаза наблюдает за ним: она не хочет перешагнуть черту и сильно наглеть и навязываться – поцелует ее или нет?
– Я пошла. Спасибо.
Карелин целует ее глубоко и очень уверенно, сжимая лицо одной рукой. В избытке чувств девушка проводит по его грудине ладонью.
– Да, иди, а то я…
Она отгораживается сумкой и выпрыгивает из джипа. У самого входа в ворота цеха, ествественно, оборачивается – машина все еще стоит с не заведенным мотором.
Глава 8
Тимур привозит ей вечером круассан и трещит без умолку. Говорит, шпана, гопники и паханы – еще большие сплетники, чем женщины из стереотипов.
Рассказывает, что Пете лучше будет выбрать программу, где почаще надо посещать реабилитационный центр – дабы социализироваться дальше. Потому что все нормально у него при общении с Ксюшей – дочерью Тимура – и ее друзьями. Что нужно этот процесс развивать и контролировать.
– Я с ним поговорю, – выдыхает она. – Ну раз ты предлагаешь, он согласится. Тебе он же явно слушает больше, чем фи фи взбалмошную сестрицу.
– Не придумывай, Петька тебя обожает.
Они проезжают магистральную дорогу – и попадают в пробку.
– Я, кстати, очень рад, что вы с Главным помирились. Не говори, что я тебе это сказал. Иначе придется выбирать платье на мои похороны, – хмыкает бандит.
– Мы и не ссорились, – бурчит Кира.
– Ага, ну ты меня поняла. А то я думал, что Брус к концу месяца ядерную боеголовку где-то купит и сам себя на ней подорвет. Вместе с нами.
Она улыбается, потому что Тимур экспрессивно показывает размах взрыва руками.
– Да, но это ведь плохая идея. Я не подхожу ему.
– С чего это еще? – недоумевает парень.
– Со многого. У нас разный образ жизни. И я обычная, посредственная девица.
– Что за чушь, – бормочет Тимур, уже объезжая несколько машин по встречной, – ну ты и придумала. Серый говорил, босс сразу на тебя запал. Они с Валиком знатно охуели, и Главный конкретно так Валика протащил за что-то там связанное с тобой. Они охуели, потому что Брус особенно женщинами никогда не интересовался. Ты, Кирка, зеленая еще, не знаешь как бывает мужики работают. Если решил – то все.
Ага, ну а Роман Карелин – типичный представитель мужчин, как только она не догадалась.
– Роман – опасный человек. Разве ты сам его… не боишься?
– Это да, это да. Но все сложнее, чем ты думаешь, – он коротко смотрит на ее грустное лицо, – намного сложнее. Тебе бояться не стоит, тебя не тронет.
Только раскрошит мне сердце, думает Кира, на тысячи не склеивающихся осколков.
– // —
Роман приезжает позже вечером, с бумажным пакетом явств из японского ресторана. Она зовет Петю ко столу, и тот дико смеется, когда Карелин рассказывает как на машину Славы – того, кто брата в криминал и привел – напала полицейская овчарка и обгадила ему колесо. Машина для Славы, видимо, неприкосновенный Грааль.
Когда брат возвращается к ноуту у себя в комнате, Карелин усаживает ее себе прямо на колени и они увлекаются друг другом слишком самонадеянно для публичного помещения.
Кира убирает со стола, дожидаясь его из уборной, немного взволнованная – потому что хочется избежать неловкости и не вешаться на шею. И предполагать, что он сегодня тоже останется.
– О чем думаешь так напряженно? – вкрадчивый голос даже пугает ее, так как появления мужчины девушка не замечает.
– Да ни о чем. О работе. Испортила несколько дней тому назад кое-что, очень жаль времени потраченного.
– Это правда, что ты работаешь в субботу тоже? Тимур сказал, если что.
Карелин останавливается у спинки одного из стульев и упирается руками в перекладину.
– И что? – взвинчивается она с полоборота. – Ты что ли никогда в выходные не работаешь. Да ты наверное ночью работаешь.
– Эта работа вообще не стоит того, чтобы ты так трудилась, вот и все. Тебе нужно найти что-то получше.
– А чего это тебе решать? То есть ты меня два раза почти потрахал и все, можно раздавать ценные указания? А твоя работа стоит всего того, что ты делаешь, Рома?
– Во-первых, не смей так говорить о себе самой же, – стал повышаться его тон настолько, что Кира резко развернулась, – а во вторых, если тебе так угодно, ценные указания можно раздавать только после того, как я тебя выебу?
Кира отбросывает полотенце в сторону.
– Тебе просто надо было промолчать, вот и все. Не портить мне настроение. Опять напоминанием, какая же я нищенка. Нельзя просто заткнуться об этом, Карелин? У меня есть работа, умник. Такая какая есть. Менять на другую – это сейчас рисковать. Ты осознаешь, что ты просто не в состоянии понять такую проблему?
Она пытается отодвинуться, когда Роман притягивает ее к себе, но пытается слабо. Гладит он ее по животу через майку властно и лениво, и украдкой целует в плечо.
– Расстраивать я тебя не хотел. Никаких напоминаний о твоем денежном положении я еще ни разу не делал. – Карелин жестко фиксирует ее на месте, когда та пытается вырваться. – Ты дослушаешь меня или нет? Кира, ты воспринимаешь все остро, потому что сама об этом думаешь. Я помогу тебе, вот и все, и никакого риска не будет, и забудем вообще о факте помощи, если ты опять увидишь в этом коварный план по манипулированию.
– Ты сейчас на стадии… ты на волоске от того, чтобы я приказала тебе убираться вон, – дрожащим голосом оповещает Кира, намеренно глядя ему в глаза.
Он резко берет ее лицо в ладони, а она хватается за его запястья.
– Еще раз, еще раз ты намекнешь, что выставишь меня из-за какой-то мелочи, – опасно тихо выговаривает Карелин, – и я за себя не ручаюсь. Тебе не нравится, что я предлагаю тебе деньги? Но у меня они есть, а у тебя – нет. Вот и все. Проблема и решение.
– Мне не нравится такое решение такой проблемы в нашем с тобой случае, – скрежетает девушка зубами, едва сдерживая злые слезы. – Ты оскорбляешь меня! И знаешь об этом!
– Кира… Кира! – ему приходится схватить ее за талию и зафиксировать руки, чтобы удержать. – Что же это… Не плачь, черт побери, не плачь! Окей, хорошо, забыли. Окей, забыли? Кира!
Она уворачивается от поцелуя в щеку, и Карелин от недовольства и неудачи рыкает, но отпускает Киру.
В другой стороне кухни находятся салфетки, и она высмаркивается и вытирает слезы. Нехотя и неуверенно оборачивается в его сторону – Роман смотрит волком, только кулаков сжатых не хватает для полноты картины. Кира усилием воли сдерживается, чтобы не закатить глаза.
– Да, я нервно реагирую на все такое, – вытирает нос еще раз и подходит обратно, – и ты точно это заметил и знаешь это. Просто… не комментируй это.
– Я хочу, чтобы ты нормально отдыхала, – жестко и бескомпромиссно выговоривает Карелин, не спуская с нее взволнованного взгляда. – Разве это давление? Разве контроль? Разве оскорбление, черт побери!
– Я не в настолько близких с тобой отношениях, чтобы брать деньги. Мы знакомы две недели. Я буду чувствовать себя обязанной. Потому что я буду обязанной.
Кира осторожно прикасается к замершому мужчине губами и его несет: склоняет голову так, чтобы выцеловать из нее всю душу. Мясистыми большими пальцами заправляет ей волосы за уши и гладит по щекам.
– Теперь не прогонишь меня?
– Я не собиралась прогонять тебя, Рома, – возмущается она. – Прекрати делать вид, что я все время отвергаю тебя. Я хочу тебя! Но я не могу так открыто, и так…
– Это потому что ты не понимаешь, что делают со мной твои отказы и твои слезы, – перебивает он быстро и скомкано, – я не железный, я уже смолчал сколько смог. Поговорим о твоей работе потом. Но Тимур будет тебя возить туда, договорились.
– Хорошо, – кивает она, – хорошо.
– Так ты останешься точно? – заплаканными глазами Кира смотрит на него неуверенно.
Он проводит пальцем по мягкой щеке.
– Что за вопрос вообще. Пошли. Иначе я раздену тебя прямо тут.
Той ночью Роман вылизывает ее до беспамятства, с непоколебимым упорством и детерминированным расчетом. После второго оргазма Кира предпринимает попытку перехватить инициативу, но он разворачивает ее к себе спиной, поцелуями собирая влагу меж лопаток, и развязно вылизывает уже сзади. Иногда проникает пальцем внутрь и задерживается там, впитывая ее постанывания и вдохи-выдохи как одержимый.
Она засыпает незаметно для себя самой, а он даже не кончает.
Ранним утром Кира будит Бруса довольно настырно, захватывая поцелуем его рассеянное внимание. Она уже накинула ночную сорочку, и Роман недовольно задирает подол, чтобы пройтись несколькими рывками ласк по ногам.
Когда она берет член в руку, Карелин выдыхает и наблюдает как пальцы в серебряных колечках двигаются по стволу, сжимая и разжимая хватку. Кира действительно не умеет этого делать, но он заходится вздохом, когда она небрежно теребит его головку, – и он лениво лижет засос на шее, оставленный им самим же еще позавчера.
Кира протяжно дышит, сосредоточенно и напряженно смотрит, словно это ее удовлетворяют, а не наоборот. Поэтому она охает от неожиданности, когда Роман подхватывает девушку под руки и усаживает на себя – прямо перед членом.
– Сплюнь, – говорит он ей и Кира неуверенно нагибается поближе к пенису и делает как он говорит.
Карелин проводит большим пальцем по ее губам, так медленно, будто ни за что на свете не хочет останавливаться.
– Еще, – кивает мужчина на стояк.
Кира сплевывает, и он сжимает ее ладонь в своей и насаживает их соединенные руки на член.
Начинают со степенного ритма, но Карелин вскоре властно хватается за ее коленко, и заставляет их руки выдаивать член жестко и быстро.
Пряди волос спадают на заспанное лицо, и Кира смотрит на выступающую на толстой головке каплю с приоткрытым ртом.
В последние секунды он приподнимается, чтобы задрать сорочку и кончить ей на солнечное сплетение и живот. Сперма попадает даже на грудь.
Мгновенно успокаивает свою одышку и проводит полирующими движениями по тонким ногам, но шумно выдыхает, когда она внезапно стягивает с себя одежду.
Слизывая каплю спермы с пальца – что до этого сама собрала со своего соска – она смотрит на Карелина задумчиво и несколько рассеяно.
– Я же говорила тебе, что я это делать не умею.
Он издает не то смешок, не то фырканье и притягивает девушку еще ближе.
– Можешь не уметь дальше, справимся как-нибудь. Можно было начать вообще с того, что ты сейчас сделала и больше ничего не надо.
На следующий день она записывается в гинекологический кабинет, чтобы выписали противозачаточные. И чтобы сделать анализы, так как Роман-то ей уже справку показывал. Предварительно начитавшись интернета, она, конечно, готова к разному, но гинекологический кабинет никогда не упустит возможности удивить.
Карелину решает пока не сообщать о своем мероприятии, и отпрашивается с работы на три часа после обеда. Что создаст много проблем в будущем… но противозачаточные нужны уже сейчас. Кира думает, что со следующего раза они с Карелином точно начнут оказываться в критических ситуациях на грани.
В женском кабинете случается конфликт с врачом, в последствии которого противозачаточные придется выписывать у кого-то другого. Гинеколог попросту игнорирует ее комментарии по поводу состояния ее же организма.
Кира выходит на улицу красная и злая, и через квартал натыкается на вывеску другого гинекологического центра. Импульсивный поход заканчивается удачно, хоть Кира уже на работу не успеет.
Приходится звонить Тимуру и объяснять, что домой девушка доберется самостоятельно и что возле цеха ждать не надо. Тот, конечно же, мчится забирать ее с места нынешнего пребывания и никакие уговоры не действуют.
Когда Карелин вечером интересуется прошедшим днём, она на эмоциях вываливает все про невежественного гинеколога. Кира даже не замечает, как он внимательно слушает ее, застыв как каменная статуя.
– Мы можем найти тебе другого постоянного гинеколога, – говорит он, наблюдая как она заваривает на утро чай.
– Это да, но с ними никогда не предугадаешь. И эта последняя, по-моему, профессионал. Но только не в твоей клинике, Карелин.
– Конечно. Как ты скажешь.
– Я завтра… начну их принимать, – говорит она приглушенно, не разворачиваясь к столу.
– Можем подождать. Необязательно спешить. Я… могу подождать, Кира, – старается сделать свою речь убедительной Карелин, и невиданный цветок тепла и радости бутоном раскрывается у нее в груди, каждый лепесток согревает продрогшую душу.
Она благодарна ему и за усилие, и за ложь, ибо такая ложь – это цена заботы.
– Это я не могу подождать, – насмешливо отвечает она. – Ты, Карелин, уже развалина, а у меня молодая кровь.
Улыбки сдержать он не может, и она громко смеется с собственных слов. Карелин-то всего лет на десять ее старше, но по опыту… по опыту ощущается, что между ними непреодолимая пропасть. И с обоих краев они принялись сооружать мост, не зная на что же он будет упираться.
Кира ненавидит чувствовать себя настолько неуверенно, и угораздило ведь вляпаться во влечение, где на педаль газа кто-то поставил камень, а водителя вообще не предвидится.
На кровати он, после долгих противоборств и уговоров, усаживает Киру себе на лицо и она забывает о стеснении и скованности через несколько минут, потому что даже стена под ладонями оказывается недостаточно крепкой, чтобы за нее удержаться, когда… когда так хорошо.
На ее закрытый рот ладонью во время оргазма Роман реагирует хмуро. Но после она старается выдаивать его по полной и мужчине самому приходится сдерживаться, так как они в квартире не одни. Кира даже слизывает каплю смазки прямо с головки, и после Карелин шепчет много обещаний и глупостей ей на ухо.
