Текст книги "Дар. Золото. Часть 3 (СИ)"

Автор книги: Ольга Хмелевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

Взгляд Ирби, тут же метнувшийся к нам троим, засветился восторгом ребенка, впервые попавшего в зоопарк. Он переводил глаза на каждого из нас с таким любопытством, что даже Алабар хохотнул. А Саня не упустил случая дракона поддеть.

– Уж на твоем месте я бы не хихикал. Он же не знает, кто тут из нас настоящая экзотика.

Само-собой, Ирби моментом заработал от Машки подзатыльник, с досадой отвернулся и опять уселся на стул, потянувшись ладошкой к хануру. Погладить.

Машка посерьезнел.

– Слим, я дал клятву равного.

Старик разглядывал оборотня долго. Я, было решил, что он уснул: старый человек, всё такое… Но нет, он в раздумье пожевал губами, пару раз постучал клюшкой по полу.

– Зачем?

– Я хочу возвращения. Того забытого времени, когда и метаморфы, и люди были равны. Когда храмы не печатали пасквилей о том, что мы абсолютное зло, и убийство любого из нас не считалось подвигом. Я хочу вернуть к нам уважение. Я хочу места под солнцем для себя и для… Ирби. Ты человек, но всю жизнь прожил с нами. Ты должен понимать, что вечно такие как я не смогут прятаться. Придется или воевать или сгинуть совсем.

Дедок молчал, слезящимся прищуром разглядывая кошака.

– Балбес, – наконец, припечатал он. И тяжело вздохнул. – На моей памяти, только одни волк давал эту клятву.

– И кто из наших такой же недалекий? – снова улыбнулся Машка.

– Я.

Оборотень смешно захлопал глазами.

– Но… – растерялся он, – ты же не…

– Я же. Прадед я твой. А вон тому шкоднику, – старик ткнул клюкой в сторону Ирби, – прапрадед. Варежку закрой, пятки застудишь. Ну, так как, будешь гнома показывать?

Машка медленно кивнул, с трудом переваривая новость. Глазки Ирби, и без того большие, распахнулись на пол-лица, а я… заскучал. Вот какое мне дело до родственных взаимоотношений разных метаморфов, впавших когда-то в немилость всех официальных религий? Я сюда просто передохнуть пришел. Что-то передых не получается.

– Но… почему… молчал? – кошак никак не мог прийти в себя. – Что происходит, Слим? Что в этом доме, к бесам, происходит? Почему мать и отец так себя ведут? Почему никто не искал Ирби в горах?!

– Потому что! Вопросов много, Машал, каждому свое время. Наберись терпения и не фырчи. А твоего сына искали. Но по части маскировки мелкий шкодник даже тебя превзошел. Талант, ети! Ну, так который из них гном? Он боится подойти, что ли? Не съем я его.

Машка опустил глаза и не глядя на меня попросил:

– Тишан, я тебя прошу, подойди, пожалуйста.

Ну, надо же! Кошак вежливым бывает. Завтра опять пойдет дождь. Нет, повалит снег. Но кобениться действительно не стоит. Я же не облезу, если подойду к немощному.

Очень внимательно меня осмотрев, этот немощный категорично заявил:

– И близко не похож. Глаза матери, да. Остальное не поймешь чье.

А вот отсюда поподробнее, пожалуйста. Он знал мою настоящую мать?

– Вы знали мою…

– Естественно. Я давал клятву твоему прадеду.

И задумался. И опять надолго.

Пришлось кхекнуть, в горле отчего-то запершило, да.

– Ты тут не кашляй. Раскашлялся он. Это мне торопиться надо, не сегодня-завтра за горизонт уйду. А ты стой и жди. Терпение в этом мире – великая добродетель. Так, обормоты, помогите-ка мне подняться, и пошли со мной. Покажу кое-что. А-а, белка-переросток! – он увидел ханура, прыгнувшего со стола на моё плечо. – Да знаю я, что это «страж», Машал. Лучше тебя знаю. Где ж ему быть как не с гномом.

Глава 9

1

В каждом уважающем себя старинном замке имеется подземелье. Говорят, в некоторых даже привидения водятся. По мне, так нет никаких привидений, потусторонних сущностей и тому подобных сказочных созданий: ими пугают малышню, чтобы она, повинуясь изыскательскому порыву в сочетании с абсолютным бесстрашием, не лезла куда не надо.

Судя по всему, «куда не надо» было именно здесь: в узком коридоре с несколькими, затянутыми сухой паутиной, дверьми и не зажигавшимися до сего дня, наверно лет …дцать, настенными светильниками, чадящими и воняющими сейчас неимоверно. Не иначе масло застоялось, а то и высохло. И пахло тут пауками и древностью.

Почему здесь было то самое «куда не надо»? Потому что кошаки, Машка и Ирби, глазели на зеленоватые, чуть тронутые мхом стены, так же как и мы – с интересом. И принюхивались. Не были они тут раньше, факт.

В защиту их любознательной кошачьей натуры, надо сказать, что они бы и не смогли сюда попасть. Вход в эту подземную каменную кишку был замаскирован монолитной кладкой, и рычаг, ее отодвигающий, нашла бы только такая любознательная натура как моя. В принципе, так и произошло.

Когда мы спустились по темно-серым ступеням витой лестницы на несколько длинных пролетов вниз и уперлись в тупик, Слим, тяжело дыша, повернулся ко мне.

– Откроешь?

Я пожал плечами: тоже мне, теорема Мерфа. Еще один проверяющий! После королевского централа мне такие дверцы на один зуб. Я даже руками не водил, элементарно осмотрел пространство. Как и ожидалось, рычаг был железным и располагался на уровень груди в скрытой стенной прорези. Не-ет, дергать я его не стал. Пальцем показал. Знаю я эти рычаги, проходили! То ямы под ногами открываются, то вода всё на своем пути смывает. Как-нибудь без меня.

Слим одобрительно фыркнул и нажал на рычаг сам.

Остановились мы напротив одной из дверей. Старик клюшкой пособирал паутину, сунул ржавый ключ в недовольно заскрипевший замок, толкнул зашатавшуюся в расхлябанных петлях деревянную створку, и вошли мы в небольшую каменную камору. Едва хватило места поместиться всем. Если считать и того, кто сидел на стуле, вырезанном из цельного куска дерева, скорее похожем на трон.

Сначала меня отшатнуло, потом передернуло. Сзади приглушенно охнул Ирби и обозначил намерение удрать по-тихому, но взял себя в руки и остался на месте. Старик только покосился в сторону пацана, жестом приказывая Машке закрыть дверь.

2

Что ж. Если говорить о первом впечатлении, то не очень. Череп лысый, глазницы пустые, нижняя челюсть отвисла, длинные косточки пальцев торчат из рукавов… Не ах, в общем. Зато черный кожаный камзол с позолотой и бисером. Такие же кюлоты, вправленные в высокие сапоги и пояс, инкрустированный драгоценными камнями. Сапфирами в основном. Все старинное, точнее старое, высушенное до состояния хрупкой бумаги – тронь, осыпется прахом. И оковы. Предплечья и голени втиснуты в добротные железные петли, пристегнутые к подлокотникам и ножкам «трона». Железный обруч на шее, вернее на шейных позвонках, притягивает череп к спинке, не давая ему упасть.

– Кто это? – сглотнул Алабар.

Да, сидящий перед нами производил впечатление, и Старик Слим усмехнулся, глядя на застывшего парня.

– А вот, – он чуть не стукнул клюкой мне в нос, – предок его. Прадед.

– Не похож, – с ехидным сомнением выдал Саня. Единственный из нас, кто отреагировал на мумию спокойно. Лекарь, что с него взять. Только вот опять я не вижу Пончика. Тарится где-нибудь, на всякий случай?

Слим оглядел нас по очереди. Остановил взгляд на слегка побледневшем Ирби и сказал именно ему.

– Соберись, малыш. Сядь к отцу поближе и успокойся. Буду вас знакомить. А ты, – это уже Машке, – смотри, слушай и думай. Тебе, балбесу, полезно.

Кстати, на счет посидеть. Мне бы тоже куда-нибудь свою пятую точку пристроить, а то что-то ноги подкашиваются. Даже не знаю, с чего это вдруг.

Скамеечка была. Просто при тусклом огоньке лампы, которую Машка сначала держал в руке, а потом подвесил на крюк, мы её не сразу углядели. А тут всё, оказывается, предусмотрено. Созданы, так сказать, комфортные условия для посещений – в одну из стен, навесом, вмонтирована деревянная лавка.

– Выходи уже! – неожиданно заорал в пространство Слим. – Хватит на них пялиться! Дождался!

– Ты каким был хамлом, таким, наверное, и на Небеса отправишься, – глухой голос раздался словно отовсюду, и Ирби вцепился в отцовскую руку. – И правнучек весь в тебя. Надеюсь, хоть малой не пойдет по вашей кривой дорожке.

– На своего посмотри. Раскудахтался.

– Посмотрю.

Из стены очень ме-едленно, начали проявляться очертания человека. И судя по одежде, того самого, чья мумия, прикованная к деревяшке, сидела сейчас перед нами. Только прозрачного. Кто-то там не далее получаса назад в привидения не верил? Ну-ну…

Повеяло холодом. Легкий морозец острыми иглами прошелся по нашим лицам, пошевелил волосы, осел инеем на стенах. Перед нами в дрожащем искаженном воздухе стоял крепкий, темноволосый мужчина. Он, не мигая, разглядывал каждого из нас, от торжества момента прижухших на ветхой скамейке. Не сделав ни шага, он плавно оказался возле Сани, слегка наклонил голову, всматриваясь в его лицо, и тем же глухим, промораживающим до печени голосом, произнес:

– Человек… Измененный?.. Но человек. Ты кто?

Что сказать, нервы у Сани оказались железными. Он спокойно сидел и смотрел на говорящего призрака. Это мне жутко стало. Да, пусть он хоть десять раз мой предок, все равно жутко! И холодно.

– Лекарь.

– Лекарь, – фантом разглядывал Саню как новогоднюю игрушку. Разве что потрогать не пытался. – Ну, лекарь мне уже без надобности, а вот узнать, почему ты здесь – хотелось бы. Так почему?

Наверно, Сане было все-таки неуютно, а может просто холодно. Он передернул плечами:

– Понятия не имею.

Оба присмиревших кошака фантом не заинтересовали. Совсем. Он пролетел мимо них, даже не повернув голову. То ли был с ними знаком, то ли… знаком, да.

А вот дракон от пристального неживого взгляда начал покрываться чешуей.

– Да ладно! – искренне удивился мой прозрачный предок. Старик Слим тут же вытянул морщинистую шею в сторону Алабара. – Дракон! Молодой… Чешуя необычная... Это какими ветрами тебя сюда занесло, родной? И что ты здесь забыл?

Как не страшно было Ирби, кошачья сущность взяла верх и он заерзал от любопытства. Но Машка негромко зашипел, и мелкий притих.

– Открылся портал. Вот я и… – Алабар растерялся. А кто бы на его месте не растерялся?

– Портал?

Призрак отстранился от парня, пробежался взглядом по нашим поясам.

– Ключи, – и снова к Алабару. – Ты шагнул в портал?… Один… Отвага… Интеллект… и… Подожди-ка… Ты… последний?! Да ладно!! Нет, так не бывает!

Он повернулся к Слиму.

– Ты глянь, волчара! Помнишь, я рассказывал о гнезде? Как наши умники решили напоследок сюрприз оставить? Вот он сидит – сюрприз этот. Во всей красе. Хорош! Ничего не скажешь!

– К-какой, с-сюрприз?.. – начал заикаться Алабар.

Фантом отмахнулся.

– А, сам потом разберешься.

Мне вот интересно: а Зараза-то чего притих? Где его незаменимое всезнайство и непревзойденное нахальство? Сейчас бы ой как не помешали некоторые сведения. Например, о драконовских гнездах. Кто их закрывал? Что с ними сотворил? Но в следующее мгновение мне стало не до вопросов. Я увидел перед собой прозрачное лицо и замер. Испугался, если уж совсем откровенно.

Призрак сидел на корточках напротив меня и не мигал. Снизу вверх всматривался куда-то внутрь моего я, будто что-то искал.

– Ты… Ма-аг… Но почему темный? – удивленно протянул он.

Так. Предок он мой или нет, а воспитанные люди… и привидения, обычно, представляются, прежде чем в… душу заглядывать.

– Я-то маг. Неважно какой, хоть в горошек! А вот вы кто?

Клинит меня так. Торжественность момента я, конечно, испортил. Пусть и не каждый день со своим прадедушкой встречаешься, а с призрачным и того реже. Но, прошу простить великодушно, ничего с собой поделать не могу.

3

Хохот, отразившийся, казалось, от всех существующих в замке стен, стоял в ушах долго. Даже Слим показательно поковырялся в ухе, и со скучающим видом спросил:

– Ты долго намерен тут драму разыгрывать? Заканчивай уже, и уматывай, наконец. Небось, Танька заждалась.

Привидение вздохнуло и обратилось ко мне:

– Вот что, потомок. Тебе этот грубиян позже всё объяснит, а сейчас делаешь то, что скажу. Время уходит.

– Нет.

А чего он хотел? Почему я должен делать то, о чем не имею понятия?

Призрак повернулся к Машкиному прадеду.

– А он мне нравится, Слим! Молодец девчонка, от правильного гнома родила. Как тебя зовут, потомок? И кто твой отец?

Ладно, не будем грубить старшим.

– Тишан меня зовут. И отец у меня человек, если что. Барон Эльгар Райен.

– Человек? – опешил прадед.

И задумался.

Откуда-то из-под деревянного трона послышался громкий шорох, возня, и мы удивленно замерли. Даже призрак. Тут что, ещё и крысы водятся?!

Сначала показался хвост. Хануровский хвост. Потом и весь его владелец, пятившийся от чего-то мелкого и прозрачного. Мелким и прозрачным оказался… ханур. Второй! Как две капли воды похожий на Пончика. Это что, призрак «стража»? У прадеда был свой «пончик»? Оба зверька закружили вокруг друг друга, принюхиваясь и приглядываясь, но враждебности не проявляли. Через несколько мгновений странного танца, они потянулись навстречу, дотронулись носами и замерли.

Неспешно, нехотя, начал таять в пространстве фантомный «страж», а Пончик оседал на лапы, опускал голову на каменный пол и вскоре тихонько обмяк. Дышать он перестал.

Я вскочил.

Рванул к зверю, но буквально налетел на стариковскую клюшку, с неожиданной силой влепившуюся в живот.

– Не спеши. Никуда не денется твой ханурик. Оклемается.

Я со злостью глянул на призрак, висевший в сторонке – он наблюдал за мной очень внимательно.

– Видел? Твой подопечный помог моему. Мы с тобой сделаем то же самое.

– Потанцуем? – психанул я. – Или носами потыкаемся?

– Ладонями, – улыбнулся предок. – Мне тебе память рода передать надо. Ты первый маг в нашем роду после Танота Россы. Не слышал о таком? Ну, может, еще услышишь. Он подсчитал возможность появления еще одного мага. Получилось где-то через столетие. Правда, такая вероятность у него вышла один к десяти, но и это совсем неплохо. Так что я ждал, пока ты появишься.

– Ага, именно тут и появлюсь? Через столетие. Ага?

– Представь себе. В этом замке. И для того чтобы сюда попасть, пришлось пойти на обман. Вот этого вот, беззубого ныне, волка. Уже потом мы стали друзьями, а сначала я втирался в доверие.

– Мгу… – буркнул старый Слим, – Я-то беззубый, а ты вообще бестелый. Кто из нас умнее оказался в результате?

– Харас, – предок произнес это так, что мне, начавшему привыкать к такой, скажем прямо, шизоидной ситуации, снова стало не по себе. – Это третий наш. Некромант.

Я вздрогнул.

– Это он предложил оставить меня здесь и подождать. Вот в таком виде.

Я задумался, представил себе эту самую вероятность:

– Один к десяти… Слабенько. А если бы я не появился?

Предок пожал плечами.

– Как только умрет вот этот волчара, мне тоже конец. Ну... и наоборот. Нас здесь клятва держит. Как Харас сказал: мы связаны даже через потомков, поэтому шанс твоего прихода сюда был вполне реальным. Ну, ты как? Согласен принять память гномьего рода?

– А ничего, что я только наполовину гном? Нормально? Меня здесь от вашей, так называемой, «родовой памяти» не сплющит?

Фантом в задумчивости сморщил нос, что выглядело, конечно, забавно. Но я понял – есть тут какая-то гнусность. Просто обязана быть.

– …м… ну… – было заметно, что он не хочет отвечать. А ведь привидения, если верить всяким басням, не врут, – …вероятность как бы… выжить… Как бы… наполовину… Пятьдесят на пятьдесят. Но подумай сам: это же не один к десяти, как у меня.

За-ме-чательно! Вот просто всю жизнь мечтал! Что однажды встречу призрачного прадедушку, и он мне посулит какую-нибудь призрачную плюшку и при этом радостно сообщит, что я могу банально сдохнуть. Но это ж такие мелочи! Нет уж! Мне Лирийского порта хватило выше крыши! По самое не хочу. В гробу я видал такие подарки!

– Я тебя вытащу, – вдруг сказал Саня. – Для чего-то же я здесь нужен.

Глава 10

1

Идущая рядом с ним женщина была высокой, худой, и смотрела вперед бесстрастно, даже безмятежно, хотя он считал, что разговор о грядущей войне не повод для такого подчеркнутого спокойствия. Седые косы тяжелыми змеями закручивались на её голове, и длинная шуба из рыжих беличьих шкурок шуршала по красным камешкам под ногами. Женщина куталась в нее, несмотря на теплый морской бриз и неспешно ступала по дорожке, вьющейся меж вековых сосен. Пушистая темная зелень хвои пропускала солнечный свет, поблескивала каплями, стекавшими с длинных иголок после короткого летнего дождя.

– Да, Кальд, – наконец сказала она, – до нас дошли отголоски этих слухов.

– Это не слухи. Моя внучка не стала бы посылать стрижа через всю Вессалию. Но мне важно не это. Важен союз…

Она остановила его движением руки.

– Я знаю, что ты сейчас попросишь. Поддержки в войне. Ты считаешь, что ее начало предопределено, и если не ты, так Калин ее начнет. Ты хочешь вернуть землю, отнятую у нас людьми. Тебе надоело ловить рыбу в фьордах, разводить овец на скалах, собирать скудный урожай на мизерных участках плодородной земли, и ходить в шкурах. Тебе хочется тепла и солнца.

– А тебе нет? Ты не мерзнешь? – он не смог удержаться от иронии почувствовав насмешку в словах собеседницы. – Твои эльфы не мерзнут?

– Не знаю… не спрашивала. Я стара. Наверно, я буду мерзнуть даже тогда, когда попаду в Бездну, – улыбнулась она. – Но ответь мне, Верховный, куда денутся те, кто сейчас живет на землях считаемых тобой эльфийскими? Их ведь много.

– С каких это пор тебя стали заботить чужие расы, Ханна? Войны без крови не бывает.

– Оно так… – женщина двигалась легко, словно не давил на неё груз трех столетий, – но эльфов слишком мало для того, чтобы заселить даже те земли, какие ты хочешь… м… занять. Предположим, ты победишь. Ты пройдешься огнем и мечом, оставишь для себя послушных рабов, возьмешь в наложницы их женщин, и они родят тебе новых рабов. Через очень небольшое количество лет рабов станет столько, что эльфы в очередной раз будут изгнаны на Острова. Как это уже случилось пятьдесят лет назад. Кровь никогда не забывается, Кальд. Никогда. Или тебе придется вырезать всех, кто может хоть что-то помнить. Но как раз этого ты делать не будешь, не правда ли? Ведь рабы тебе нужны, ты ведь не хочешь сеять и пахать сам.

– Ты предлагаешь сидеть на холодных камнях и ждать, когда даже эти камни у тебя отнимут? Ты не услышала, о чем я говорил, или не захотела слышать? Калин затеет войну из-за золота, которого у нас почти нет.

– Так скажи ему об этом!

– Чтобы он собрал наемников ещё быстрее! Да ты ли это, Ханна?! – женщина молчала. – Подожди, ты знаешь что-то такое, что тебя останавливает?

– Я знаю, что победителя в этой войне не будет.

– Что это меняет?…

– Хорошо, пусть будет по-твоему. Я не стану, да и не смогу, препятствовать, если «мои эльфы» захотят тебя поддержать. И скорее всего, Дарай тоже тебя поддержит. Кирату Дарайскому тоже надоело. Правда, ему надоело тепло и солнце. И вы, как обычно, найдете очень простой способ поправить дела: отнять кусок у того, кто его имеет. Остальные пути не для вас. Не спорю, сложно растить хлеб без солнца, или без воды. Да и зачем, если есть возможность отнять у соседа. Но, даже если ты найдешь союзников, в конце-концов тебе придется воевать и с ними. Так тоже было. Еще до моего рождения.

– Ты предлагаешь просто сдохнуть от чужого меча?! – разозлился Кальд. – Я не узнаю тебя! Тебя, чей дед дрался и погиб за единый Лиссар, чей отец…

– Довольно. Не надо взывать к памяти предков, чтобы оправдать собственное бессилие. Или собственную глупость. Никто не говорит, что защищаться не нужно. Но чтобы накормить десяток, ты предлагаешь положить сотню. У тебя нет ресурсов для захватнической войны.

Кальд с досадой хлопнул ладонью по висевшему на поясе мечу.

– Это бесполезный разговор. Лучше посоветуй, как найти…

– Драконов? – перебила его женщина. – Да, они остались на Даре. Живут они в Серых Горах. Но на их поддержку можешь не рассчитывать. Они не помогали никому раньше, а теперь не станут тем более.

– Откуда такая уверенность? Она на что-то опирается или это опять твои размышления? – не удержался от колкости глава островных кланов.

– Знаешь когда гномы потеряли власть? – усмехнулась Жрица. – Как только стало ясно, что любой ментальный маг запросто подчинит себе разум дракона. А то и нескольких сразу. Как только стало ясно, что «хозяева Дара» и не собираются защищать «хозяев подземелий». А гномов уже тогда было очень мало, чтобы они смогли хоть что-то предпринять. Да, конечно, метаморфы им помогали. Но и этих зверей на Даре слишком мало. Драконы же могли защитить только себя, да и то толпой. Не менее десятка в одном месте, тогда действие магии рассеивается.

– А я как раз понимаю крылатых! Постоянно летать толпой не будешь, а у мага на лбу не написано что он маг. Но эльфы не соперники драконам по определению. Мы не угроза, мы не маги.

– И поэтому ты решил, что они будут за тебя воевать? Да еще и толпой? А когда вы, точнее, если вы одержите победу, они великодушно уступят тебе власть? Тебе, который им «не соперник по определению»? – усмешка женщины не была обидной, но Кальд все же скривился.

Некоторое время шли молча, слушая птиц и вдыхая соленый морской воздух.

– Когда тебя, Кальд, еще не было на свете, а старый Кирху ходил под стол пешком, два дракона сожгли эльфийские города на севере Вессалии. Потом они подожгли Лирию: оплавили огнем Стену и сравняли с землей квартал, где жила самая влиятельная гномья семья – бывшие властители. Те, кто до династии Калина правили империей и отдавшие власть добровольно, чтобы избежать лишней крови. Потом двое драконов повернули в Дарай и начали кромсать всех подряд. Их сожгли свои же.

– Сумасшедшие встречаются во всех расах. Как ты сказала, их обезвредили свои же.

– Но из-за двоих «сумасшедших» началась вторая междоусобная война. Драконов заставили подписать Договор о невмешательстве в дела других рас и выдавили в Серые Горы. Дальше тебе известно: досталось эльфам, потом гномам. Но ты, как и твои, и мои предки, продолжаешь наступаешь на старые грабли.

Кальд даже не собирался скрывать своего неверия:

– Заставили? Я, конечно, слышу об этом впервые, но извини, слабо себе представляю такое. Чтобы какой-то там договор остановил крылатых? И они не плюнули, не собрались толпой, и не захватили огнем лучшие земли?

– Странно, да… – женщина все так же неторопливо приминала мягкими сапожками прошлогоднюю хвою. – Мне не известны причины, по которым «хозяева Дара» так тщательно соблюдают нейтралитет. Я могу только предположить, что они ждут. Вот таких, как ты. Ждут, когда вы обескровите Дар, а они спокойно займут опустевшие пространства. Такая тактика оправдана: они почти бессмертны. Да, их можно убить, но сами они живут очень долго и будут делать всё, чтобы на Даре велась бесконечная война. Я бы на твоем месте, не стала добиваться союза с ними. Ни с кем из них.

– Мы оба на своем месте, Ханна… Но. Если этот Договор и существует, один его все-таки нарушил.

Они замолчали, продолжая неспешно идти по извилистой дорожке старого парка.

– Один нарушил… – Кальд, казалось, забыл о собеседнице, смотрел под ноги и говорил сам с собой. – Дракон… Оборотень… Маг… Лекарь… Свободные, равные. И вместе.

Он остановился:

– Ханна, кто эти четверо?

Жрица поежилась, как от ледяного ветра, ответила не сразу:

– Эта дорога мне закрыта.

– А кому она… может быть открыта?

Женщина прикрыла морщинистыми веками глаза.

– Возможно, шаманы знают.

– Кто-о?

– Шакары. Что тебя удивляет? Не будь они ясновидцами, их народ исчез бы давным-давно. Зачем тебе?

Верховный Кунг Северных Островов в задумчивости вытащил меч на пару вершков и, вдруг, с силой загнал в ножны.

– Ты права, Ханна. Мы не будет наступать на старые грабли.

Он порывисто развернулся и зашагал обратно. Туда где в порту бревенчатого города Хас, где даже узенькие улочки и переулки были выстелены досками, ждали Верховного Кунга обитые китовой шкурой ледовые шхеры.

Не попрощался даже. Женщина вздохнула.

– Госпожа не рассказывать ему то, что видеть сама? – раздался позади нее дребезжащий простуженным хрипом старческий голосок. Жрица обернулась и улыбнулась старушке, достигавшей ей едва ли до пояса, и так же как она укутанной в шубу.

– Не мне вмешиваться в небесный замысел, Миа, я всего лишь ветер… Корабль ведет тот, кто ловит его в паруса.

2

Очнулся я на кровати.

Голова гудела, взгляд плавал, никак не хотел ни на чем фокусироваться, горло давил сушняк, и чувствовал я себя так, будто меня долго и упорно пинали.

Но за железной заслонкой, жарко горел камин, под боком свернувшись калачиком сопел Пончик, под другим боком спал Ирби, а трое моих друзей дрыхли, сидя на небольшой тахте. Старик Слим похрапывал в просторном кресле у камина, не выпуская из рук клюшку даже во сне.

В окно заглядывала ночь. А может быть вечер. Если мне не почудилось, то встреча с фантомным прадедушкой состоялась ещё утром. Это ж сколько я провалялся?

Несмотря на дикую жажду, природа звала. Даже настойчиво требовала найти укромное, хорошо проветриваемое местечко и справить, так сказать, естественные потребности. Как я знал, уборная находилась неподалеку, возле библиотеки, потому, стараясь никого не будить, сполз с кровати и поковылял в выбранном направлении. На обратном пути, когда мне значительно полегчало, и за мной закрылась дверь спецапартаментов, я нос к носу столкнулся с Машкой. Кошак, подпирая стенку и скрестив руки на груди, ждал. Я махнул рукой, мол не занято, но он, не меняя положения, высказался:

– Тишан, давай договоримся. Ты никуда не ходишь сам. Лады?

Моментально захотелось упомянуть бордели, но с Машки станется даже обрадоваться такому предложению, поэтому решил не язвить.

– Что, настолько все неоднозначно?

– Похоже, – нехотя признал оборотень, – суета какая-то в замке. Не нравится она мне. Ну, а ты?

– … в смысле «я»?

– Ничего не ощущаешь?

– А должен?

Из «моей» комнаты выглянула голова Ирби, повертелась по сторонам, увидела нас и фальцетом заверещала:

– Быстрее! Слим умирает!

Это как это? Стойте, стойте, что значит умирает?! А кто мне обещал всё рассказать? Не, мы так не договаривались!

Со всей возможной прытью я и оборотень рванули в комнату.

Саня стоял возле старика и обеспокоенно держал его запястье. Алабар нелепо таращил глаза, видимо только проснулся, а Слим с искренним негодованием отчитывал лекаря, пытаясь вырвать руку:

– Ты мне еще клизму поставь! Век буду благодарен. Уйди по-хорошему.

– Вы не дышали только что!

– Да мало ли что я не делал?! А! Гномёныш! – увидел меня старик. – Оклемался? Тащись сюда, буду сказки на ночь рассказывать. Да отойди ты уже, костоправ, не до тебя!

Саня спорить не стал, но уселся рядом с Алабаром, всем своим видом показывая, что он тут, он никуда не ушел и будет поблизости на всякий случай. Машка по аларски приземлился на мое одеяло, меня же отчего-то шатнуло, и пришлось лечь, подоткнув подушку под голову. Короче, приготовились слушать «сказки».

– Значит так, гноменыш. Тот хмырь, которому я принес клятву, прадед твой, был последним мужиком в роду. Не надо зубы щерить, Машал! До него тебе, как до Лирии пешком. Мощный был товарищ. Так вот, он какой-то прямой потомок этого вашего Танота Россы. Гномьего мага. Кстати, магов у вас было не так много, как всем казалось. Просто жили они долго. Как эльфы.

– А как его звали?

– А сколько жили?

Мы с кошаком спросили одновременно и переглянулись.

Старик крепко стукнул клюкой об пол.

– Будете перебивать, издохну прямо здесь!

Сзади хихикнул Ирби, и тут же спрятался за отцовскую спину. Видимо, получал клюшкой постоянно.

– Звали твоего прадеда Джар. Танька родила ему Жанку, а эта выросла и принесла Тилли. Девки, – скривился Слим. – Жанкиного Грегора, деда твоего, зарезали прямо днем, на мосту в Россах. Надо сказать, сам дурак, зачем потащился в эту клоаку? Там всё их семейство знали как облупленных. Вессалькие маги-люди в то время как с цепи сорвались: власть почуяли. Рыскали по стране, как демоновы гончие в поисках следа. Гнома очень легко отличить от человека: зрачки у всех ваших мужчин фиолетовые. И хоть одевай очки, хоть не одевай, кто-нибудь все-равно увидит. За донос платили золотом, так что доносчиков хватало. Ну, а для Тилли, матери твоей, парня, выходит, уже не нашлось. Гнома, в смысле. В общем, на Грегори династия закончилась. И если бы не подсчеты Танота, твой прадед не стал бы искать хозяина этого замка и помер спокойно. Но его персональному шилу в заднице не сиделось, он каким-то диким способом нашел Хараса, а тот посоветовал дождаться потомка. Мало ли, может где-нибудь в Аларе или даже Ульгаре кто-нибудь из гномов выжил. Ну, а каким способом он тебя дожидался, ты видел.

Слим замолчал. И молчал довольно долго.

– Ладно. Задавай вопросы, гномёныш. А то у меня мысли путаются, – было видно, что он даже от такого короткого монолога устал. Я заерзал, устраиваясь поудобнее: это ж мое любимое занятие вопросы задавать. Но старик тут же предупредил. – Только по делу! Знаю я вас, бестолочей: всякая ерунда вас интересует.

– Почему он меня темным назвал? И вообще, зрачки у меня черные.

Слим удивленно вскинул брови.

– Так ты ж темный! Гномьи маги белые. В смысле альбиносы. Наверно, это тебя и спасает.

– А какие белые? Как Алабар?

Все повернулись к дракону, и парень заерзал не хуже меня.

– Да. И глаза серые. Я сначала на него подумал, что это он гном. Но уж больно здоровый.

Алабар, естественно, открыл рот с намерением задать вопрос, но я его опередил. Потому что его вопрос вертелся у меня на языке:

– А что там за сюрприз…м… мои предки оставили в гнезде?

– В гнездах. Во всех. Они же не знали, в каком именно окажется последнее яйцо. Что конкретно эти умники сделали, не скажу, сам не понял. Но дракончик, который появится там, будет изменённым. Он не сможет уснуть и стать камнем. Но останется долгоживущим, как я понял. Ну, и внешне будет отличаться от остальной стаи. Как-то так.

– Зачем? – отрывисто спросил Алабар. Он, наверно, и сам не заметил, как из ноздрей, словно пар на морозе, клубясь в такт его дыханию, пошел еле заметный серый дымок. Зрелище любопытное, но несколько… угрожающее, да.

Слим прищурил один глаз и тоном воспитателя, вырастившего не одно поколение особо опасных преступников, сказал:

– А ты не пыхти! Родился и радуйся. Подумаешь, ворона белая! Скажи спасибо, что не желтая, и не пушистая, – старик заплямкал губами и, осмотрев дракона с головы до ног, захихикал. – А было бы красиво!

Алабар с каменным лицом начал подниматься с тахты.

– Сядь! Гонор он мне тут показывает. Может напомнить, что именно ваше крылатое стадо целую расу под нож пустило? Эта раса вас, между прочим, спасла, а вы десять раз нарушили клятву. Десять! Раз!

– Я зашел в портал!

– Поздравляю! Но ты не дракон.

Мы замерли.

– Ну… не совсем дракон, – пошел на попятную старик. – Ты это… чуть-чуть не дракон. Только не вздумай решить, что на тебе отыгрались. Гномы вам никогда не мстили: вы ж на голову слабые, что со слабоумного спросишь? Не в те руки попадете, и, считай, весь Дар накрылся медным тазом. Дали тебе что-то взамен каменного бессмертия. Что, не знаю. Так. Теперь ты, гном. У тебя теперь память рода, которую передают по мужской линии, а значит ты владетель всего Росского хребта и всех близлежащих земель. Стал быть, отныне ты хозяин этого замка.