Текст книги "Дар. Золото. Часть 3 (СИ)"

Автор книги: Ольга Хмелевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

Оба дракона уже стояли по бокам от меня, и дыхание у них тоже сбилось – дымом от них потянуло, явственным таким. Но что они могли? Мне сейчас до крысячих ушей по барабану что они там могут. Пусть хоть прикончат потом всей кодлой! Одного из них я с собой точно возьму. Хоть так отыграюсь. И за предков, и за потомков...

Тим оцепенел и разжал руку. И одними губами попросил:

– …не… убивай…

Я выдохнул. И громко вдохнул. Но клинок от его затылка не убрал.

Да-да, родной, постой пока тут. А я полюбуюсь твоим страхом. Посмотрю, как от бессилия мечется огонь в зрачках. Жутко, да? Когда перед тобой нет вечности.

– Хочешь знать, чего вам не хватает? – спросил совсем тихо, глядя в расширенные от ужаса глаза. – Способности жертвовать собой. Это только люди, ненавидимые вами и так мало живущие люди, идут на смерть, ради чего-то более важного, чем их жизнь. Долг, например. Не все, конечно. Только настоящие. И гномы. И метаморфы. Вы же, великие воины, предпочли пожертвовать другими. Сначала нами, потом своими. Вы просто убили родителей Алабара вместо того, чтобы всем вместе свалить с них наездников. Вы, такие сильные и вечные, испугались даже не за свои жизни, вы испугались за свои шкуры. Моим предкам надоело. Они забрали у вас огонь, чтобы заставить хоть как-то измениться. Но вы двести лет глотаете обиду, ищете виноватых. Вы до сих пор не поняли, что этим Договором вас в очередной раз спасли.

Ох, как меня трясло, когда я убрал клинок.

Два черных ящера по бокам облегченно выдохнули. Думал, кто-нибудь из них мне все-таки врежет, уж очень им хотелось. Но нет, шагнули назад и промолчали. А меня накрыл такой отходняк, что тупо захотелось и орать и выть, и...

– Вот какого беса я помогаю вашему племени, а? Вот почему гномы считали, что вы на Даре нужны? Да на шиша вы тут нужны?! У вас от желания всем отомстить, совсем мозги склеились.

Я буквально вышиб ветром тяжелую дверь Доховского кабинета и остановился.

За дверью сидел небольшой пушистый зверь песочного окраса. И смотрел он на меня печально и укоризненно.

Глава 23

1

– Научи меня драться.

Машка, наконец, перестал прыгать, сложил и повесил скакалку себе на шею. Пара обычных ножей появилась у него в руках – с кухни, само собой – и завертелась между пальцами. На его ладонях не было даже защитной обмотки, и Дарек, стоявший рядом, испуганно отпрянул, но взял себя в руки и остался на месте.

– Лады. Только не рассчитывай, что за один день научишься чему-то стоящему. И за два не научишься. Для таких навыков наработка нужна длительная. Да и реальный опыт не во дворе набирается, – оборотень изучающе окинул взглядом долговязого паренька, продолжая опасно крутить столовые приборы. Дышал он размеренно, глубоко, как будто и не скакал тут с четверть часа. Только по щекам дорожки пота текли. – Вместе с Ирби гонять буду.

Трактирщик нахмурился:

– Я, по-твоему, такой немощный? Ты к ребенку меня не равняй. Мне уже семнадцать, если что.

Машка поднял бровь и аккуратно влепил оба ножа в воротные столбы. В каждое по одному и на одинаковую высоту – шагов с пятнадцати! – и Дарек завистливо поджал губы.

– Наоборот, – усмехнулся кошак, – я считаю, что ты неплохо подготовлен. Только уговор. Заноешь – об обучении потом не заикайся.

Дарек глянул недоверчиво, наблюдая, как Машка вместо того, чтобы просто подойти и вынуть ножи из бревен, пару раз крутанул сальто по дороге. Пижон.

Сегодня утром, наемник появился в удобных чистых штанах и рубахе, явно недешевого покроя, в коротких легких сапожках, что казалось, делали его шаги ещё мягче. Отросшие волосы он, не заморачиваясь, собрал в короткий белобрысый хвостик, отчего остроскулое лицо, стало как-то строже и злее, и Дарек то и дело ежился, встречаясь с серым внимательным взглядом.

Чего трактирщика понесло в такую рань во двор? Это смотря для кого рань. А для парня привыкшего подниматься с рассветом и помогать у плиты, он даже очень неплохо выспался. Решил выставить мусорную корзину за ворота, как раз к приезду муниципальной подводы, и увидел тренировку «совладельца». Так почему бы не воспользоваться случаем, и не попросить об обучении. Бесплатно же.

– Кто писать учил? – вдруг спросил Машка, разворачиваясь со двора, и Дарек удивился.

– А что?

– Быстро пишешь. И грамотно. Отец занимался?

Дарек отвернулся, разглядывая мусорную подводу притарахтевшую к открытой калитке.

– У нас в Сурье школа есть. В бывшем княжеском флигеле. Для таких как мы, незнатных. Кто хочет, тот и ходит. Правда, мало кто хочет. И… отец тоже учил.

– И никто не пытается ее закрыть? Место ведь удобное, дорогое. Неужели ни одному барыге не интересно там что-нибудь построить? – заинтересовался Машка.

Дарек уловил в его голосе непонятные интонации и пожал плечами.

– Нет, вроде. Её тетушка Марта держит. На пожертвования. Даже муниципалитет иногда деньжат школе подкидывает. Она очень старая. Тем и живет.

Машка фыркнул:

– Кто школа, или Марта?

– Ну-у… – смутился Дарек, – они обе. Тетушка Марта, наверно, даже постарше будет. Она еще князей Расов помнит. Ну, тех, которых эльфы во время войны вырезали.

И замолчал, вспомнив свою «родословную». Но наемник, кажется, не обратил на заминку внимания. Спросил все так же, непонятно.

– И много она о князьях рассказывает?

– Кто спрашивает, тому отвечает. Но ее мало кто спрашивает.

– А ты, стало быть, из тех, кому интересно?

– Ну… есть немного.

– Что так? Ты же не дворянин. Тебе какая разница, кого там вырезали, почему и за что?

– Ненавижу, когда мне лапшу на уши вешают. Хочу знать, что было на самом деле, а что придумали. И почему. Вдруг эти князья, и вправду, сволочами были, тогда их не жалко. Но тетушка Марта говорит, что историю пишут победители. А они всегда себя хвалят.

– Так победителями в результате оказались люди, а не эльфы.

– Вот и я не пойму. Зачем своих-то хаять? Можно же было из князей героев сделать. В конце-концов, это они Сурью основали. Или забыть совсем, если уж такие мерзавцы. Но мне не вериться, что князья зверствовали, всех запугивали и чуть что убивали. Мне кажется, это… победителям нужно, чтобы князья Расы были негодяями. Даже в храме о них до сих пор гадости говорят, а ведь там нельзя ругаться.

– А ты, значит, веришь Марте? А почему ты решил, что она не врет? Думаешь, учитель всегда правду говорит?

– Ей незачем. Она ничего не боится.

– Ой ли.

– Серьезно говорю. Она даже губернатора однажды выгнала. Он с каким-то крутым эльфом и своими придворными пришел к нам. На занятие, то есть.

– Из-за эльфа выгнала? – удивился наемник.

Дарек хмыкнул.

– Нет. Тогда дождь сильный прошел. А возле флигеля все дорожки были земляные, брусчатку давно по дворам растащили. Грязно. Мы-то, малолетки, с собой тапки таскали, а эти господа в сапогах как были, так и завалились. Пузами вперед, всей толпой. Тетушка Марта на них так орала, что они с испуга сразу выскочили. Но ей ничего за это не было. Я в окошко смотрел, как эльф на улице ржал. Зато потом все дорожки умостили. Заново. Специально с каменоломен свежий гранит навезли. И ограда теперь есть. На ночь закрывается.

– Весело тут у вас, – протянул оборотень, – эльфы с администрацией города васькаются, и им даже княжеские флигели показывают…

Дарек примолк, а Машка вопросов больше не задавал.

В трактир они зашли с черного хода в молчании. Наемник мимоходом взлохматил пепельную шевелюру Ирби, радостно пискнувшего при виде отца и уже что-то жующего, поздоровался с Саней тоже хрустевшего каким-то сухарем, и в несвойственной ему задумчивости поднялся по лестнице. Трактирщику жутко захотелось высказаться по поводу чересчур хозяйского поведения новых жильцов «Трех Карасей» – мол, нечего лазить без присмотра по кухонным шкафам, и без разрешения таскать припасы. Но эти двое так вкусно чавкали, что парня самого потянуло к ним присоединиться. Плюнув на лекцию о некультурном поведении, он поскакал готовить завтрак, и Ирби немедленно увязался следом. А что, хоть какой-никакой, а помощник.

2

Завтрак был плотным и Машка, дабы не растрясти слишком большое количество съеденного, шел медленно, разглядывая дома, афишные столбы, вывески и прохожих. Прохожанок особенно.

Прежде чем уйти в самостоятельное исследование бывшей вотчины он раздал всем жильцам «Трех Карасей» указания, заявил, что целый день его может где-нибудь носить, а потому им вменялось: Сане следить за Ирби и Алабаром, и заняться каким-нибудь полезным делом; Ирби не мешать Сане и Дареку, а лучше тоже заняться полезным делом; Дареку добыть столяра и проследить за ремонтом двери, да и самому не сидеть без дела; Алабару прекратить симулировать воспаление легких, потому как легкие у драконов по определению воспаляться не могут, и тоже чем-нибудь заняться. Желательно каким-нибудь делом. Полезным.

И вот теперь, с чувством выполненного долга, оборотень наслаждался солнечным городским утром, слушал карканье городских ворон, отскакивал от проезжающих мимо городских бричек и двуколок, а то и просто верховых, спешащих по своим делам. Город проснулся и пел в обычной утренней суете, и душа оборотня тоже присоединилась к общему суетливому хору.

Конечно, был риск, что и сюда, в самый дальний западный город, добралась депеша-разнарядка из Тайной Стражи, но Машка прекрасно понимал, что местному филиалу «стражников» не особо интересно происходящее где-то там на востоке. Из вчерашних посиделок с тремя портовыми работными, он выяснил, что Стража больше занята все возрастающим эльфийским влиянием на местные элиты, и слежкой за особо рьяными ее представителями. А близость каторги и королевских серебряных рудников делают и без того их нервную жизнь яркой и незабываемой. Так что, Тайной Страже города Сурья было просто недосуг гоняться за пришлым наемником. Во всяком случае, до тех пор, пока сам наемник не привлечет к себе внимания.

Но все же было одно дело, по которому ноги оборотня и по совместительству лэра Раса принесли его сюда, на Мачтовую улицу, к бывшему княжескому дворцу.

Дворец, слишком громкое слово для комплекса миниатюрных сооружений со странными конусными крышами, расположившихся в центре города на небольшой территории. Добротный трехэтажный особняк крытый красной черепицей, в окружении сторожевых пристроек, маленького зимнего сада и бывшей конюшни, скорее походил на большую ухоженную усадьбу. Отличался княжеский дом от остальных богатых домов высоким донжоном, возвышающимся над всеми зданиями города, и до сих пор выполняющем свои дозорные функции. Даже старинные часы с крутящимся циферблатом до сих пор отсчитывали время на одной из его стен. Там же, за кованой оградой находился и зимний флигель, где сейчас, по словам Дарека обустроилась муниципальная школа для детей из бедных сословий.

Зачем туда понесло Машала Раса? Нет, ностальгией он не мучился и обиды по поводу потери фамильного дворца не испытывал. Ему просто нужно было занять Ирби. Мальчишка, как отлично понимал оборотень, тот еще непоседа, весь в него, а значит надо направить кипящую в нем жажду деятельности в нужное русло. Об этом он и рассуждал сам с собой, топая по новенькому булыжнику к высокому крыльцу, виденному им однажды в далеком детстве.

Марту он заметил еще издали. Старуха сидела прямо на ступеньках, сунув в уголок рта свою трубку, и дымила, расслабленно опустив мосластые руки с широко расставленных колен. Домотканая юбка прикрывала потертые до непонятного цвета сапоги и легкая фуфайка, одетая поверх просторной рубахи, торбой висела на худых сгорбленных плечах. Она рассматривала шедшего к ней Машку с отстраненным спокойствием на коричневом, изрытом глубокими морщинами лице.

– День добрый, госпожа Марта, – учтиво поздоровался оборотень, искренне надеясь, что старой женщине будет трудно узнать в великовозрастном балбесе того скачущего по кустам мальчишку, приехавшего однажды в Сурью с отцом.

– Да, неплохой день, это точно, – вынув трубку изо рта, скрипуче подтвердила Марта, и уставилась на Машку черными, глубоко спрятавшимися в морщинках глазами.

– Э… – растерялся кот, – я слышал, вы детей в школу берете…

– Не беру. Сами приходят.

– Ну, да. Конечно. А моему место у вас найдется?

– Чего ж не найтись. Пусть приходит. Распорядок у меня такой: три дня они здесь до вечера, один дома. Так что не обессудь, на каждый день спихнуть не получится. Снедь никакую дитю не давай, сама готовлю. Так безопасней. Сколько твоему?

Она говорила, а Машка откровенно робел от её острого, по-молодому цепкого и внимательного взгляда.

– Восемь.

– Ага. Ну, в самый раз. Читать, небось, уже умеет?

– Да, конечно, – поспешил заверить Машка и обомлел, – а… с чего вы решили…

– Пойдем, – старуха, кряхтя, поднялась со ступенек.

– Куда? – струхнул оборотень.

– Покажу кое-что, – она даже не смотрела, идет ли за ней Машка, просто зашаркала по скрипнувшим половицам, выбив по дороге трубку о стоявшее у порога мусорное ведро.

Пройдя по короткому коридору вдоль ряда огромных цветочных горшков, заглянув мимоходом в просторное, залитое солнечным светом помещение, где сидела за столами дюжина разновозрастных обалдуев, усиленно делавших вид, что чрезвычайно заняты чтением, Марта повела оборотня дальше. Через теплицу и небольшую столовую, вниз по узкой лестнице в подвал.

Проковыляв мимо стеллажей и шкафов в сумраке небольшой библиотеки, и открыв низкую тяжелую дверь, старуха вошла в подсобку, привычно щелкнула кресалом и зажгла лампу над дверным проемом. Подождав пока Машка зайдет в заставленное какими-то ящиками и коробами помещение, на ключ закрыла дверь изнутри.

Довольно долго оборотень стоял среди канцелярского хлама, а она копалась в ящиках, раздраженно бормоча себе под нос.

– Ага, – наконец, Марта нашла, что искала, ловко выхватила откуда-то плоский предмет и водрузила его на старый, в затертых чернильных пятнах, стол. И сообщила. – Вот.

Предметом оказалась картина. Но что на ней изображено сбоку видно не было, Машка подошел ближе.

С выполненного масляными красками, но давно потускневшего и потрескавшегося холста смотрел на оборотня… он сам. Те же пепельно-белые волосы, собранные в хвост, острые скулы, упрямо сжатый рот. Те же серые с золотыми искрами глаза и руки, сжимающие фамильный гномий клинок. Только вместо куртки, какая сейчас болталась на Машке, песцовая безрукавка, надетая поверх простой черной рубахи.

– Сэмуэл Рас, волк и человек, основатель Сурьи и единственный из метаморфов, получивший от гномьего совета Ключ. Княжеский титул дарован гражданами, а не короной, – высказалась Марта, стоя позади оборотня. – Как зовут наследника, Машал?

Оборотень потрясенно молчал, не в силах даже пошевелиться и оторвать взгляда от лица предка.

Наконец, он тихо выдохнул и прошептал:

– Ирбис.

3

Все оказалось просто. Портрет был заказан городской управой еще в те далекие времена, когда Сурья насчитывала несколько кварталов, появившихся как опята после дождя на месте удачно расположенной деревеньки. Да и рисовал первого князя не профессиональный художник, – таких было не заманить в глухой угол империи – а любитель. И хранилась небольшая картина тоже в управе, а не во дворце, хотя губернаторы, обитавшие в княжеских хоромах после войны, памятные вещицы и вовсе старались не оставлять. Словом, единственный портрет основателя Сурьи никто из нынешних Расов видеть не мог. Как он попал к Марте? Год назад из управы на городскую свалку вывозили мусор после капитального ремонта. Сердобольный молодой секретарь привел к дверям школы три подводы ненужного старья, где среди поломанных столов и стульев, коробки мела, склянок с почти высохшими чернилами, кое-какими книгами валялся и завернутый в полусгнившую тряпицу портрет.

4

На маленькой скамейке, спрятанной среди ветвей раскидистой ивы, Машка долго разглядывал куст смородины примостившейся возле самой дорожки.

– Марта, а как же маги? Ментальные. До сих пор не засекли?

Старуха молча показала трубку.

– Стара я, – все-же прокомментировала она, – когда-то один умник решил отблагодарить за... особые заслуги. Сволочь. Второе столетие подарил, благодетель. Сам сдох, а меня Хозяйка даже в мор не забрала. Потому и не лезут ко мне как раньше. А ты своему мелкому скажи, чтобы силу сдерживал. Пороть буду, если что. На родословную не посмотрю. К слову, вторая ипостась у малого еще не проявилась?

– Уже.

– Рановато… Тоже волк?

– Нет. Барс. Как и я.

Марта тихонько присвистнула.

– Ох, ты ж… Не слыхала о таком… Случилось что у вас?

Наверно, этот вопрос был последней каплей, упавшей на сердце оборотня и он не выдержал.

Он сидел и, казалось, равнодушно и холодно рассказывал этой женщине обо всем, что было в его жизни. Обо всем, что случилось давно и только вчера, о Слиме и отце, о своей матери и матери Ирби, о воровских притонах, королевской тюрьме, контрабандистах, войне… обо всем, что давило душу небросаемым грузом и о том, что на всем Даре оказалось не с кем его разделить.

5

Дел на сегодня у Машки осталось два. Найти работных в помощь Дареку, и найти лавку или мастерскую по изготовлению лекарских инструментов. Или что там нужно для лаборатории. Список всего необходимого у оборотня, шагавшего к морю, был в кармане. Саня не упустил возможности накарябать на тетрадном листке своим кошачьим почерком перечень из сорока пунктов и невозмутимо передать Машке за завтраком. И этим чуть не испортил аппетит. Машка даже смотреть не стал, вернул формуляр сразу: «Отметь самое нужное. Крестиком». На что раскатавший губу лекарь завопил: «Это и так самое необходимое! Меньше только в прозекторской!» В общем, список с третьего раза сократился наполовину.

Так, размышляя, а хватит ли денег на Санькины опыты, кот вышел к набережной, совмещавшей в себе и открытую портовую пристань и прогулочный настил.

Здесь ему предстояло найти трех мужичков, пришедших вчера в «Три Карася» покаяться и заодно познакомиться – на них и была надежда. Биндюжники могли много чего порассказать и посоветовать, и городские новости мимо них не проходили никогда. Наверняка они знали, где можно заключить найм с мастеровым или иным работником на час, на день, а то и на год, и не воспользоваться их советами было бы глупо.

Нашел он всех троих у одномачтового эльфийского бота, как раз грузившегося рыбой. Ни капитана этого тяжелого корытца, ни грузчиков, ни смотрителя порта факт королевского запрета на торговлю с Островами не смущал. Как говорится, чих они на этот запрет ложили! Жрать-то хочется всем! А городовые, если найдутся здесь такие сумасшедшие, рта раскрыть не успеют. Здесь особая территория. Так что на появление на пристани поджарого парня внимания вроде бы не обратили.

Машка не стал мешать людям заниматься делом, и решил дождаться окончания погрузки присев на старую причальную тумбу.

Прохладный ветер гнал на берег тяжелые маслянистые волны, они шуршали о серый песок, мерно плескались об опорные тумбы под ногами, а в широкую гавань, из-за выступавшей в море песчаной косы, под парусами заходил узконосый красавец бриг.

Этих четверых Машка почуял сразу. Трудно не услышать за спиной шаткую поступь на деревянной пристани, а тем более не унюхать запах дорогого вина.

– О, что я вижу! Блондинка! – полупьяно сообщили сзади. – А говорили в Сурье это такая редкость.

– Где?! Я тоже хочу посмотреть!

– Да вот, хвостик сидит.

Молодые эльфы, судя по запахам, были очень навеселе. Должно быть, они возвращались на борт грузившегося купца, и развлечений в городе им не хватило. Но поворачиваться к ним лицом Машке было лень – позубоскалят, да мимо пройдут. Хотелось еще посидеть вот так, в бездумном покое, прикрыв глаза, слушая крикливых чаек и шепот ленивых волн.

Но его обошли и взяли в кольцо. Ну да, кровь играет, ручки чешутся, вино в голове бродит.

Дюжий молодец, о каких принято иногда говорить «эко орясина вымахала» присел на корточки перед Машкой и насмешливо спросил:

– Красавица, что грустишь одна? Пошли с нами. Обещаю быть нежным и страстным.

Глумливые улыбочки остальных, таких же откормленных верзил, сообщили, что ребятки нашли себе забаву.

Оборотень внимательно осмотрел всех и улыбнулся. Не бойцы. Кто ж садится перед незнакомцем вот так, чтобы своя голова была на линии пинка. Черныш, правда, оживился в предвкушении, но верный клинок пришлось разочаровать: не было у Машки никакого желания махаться.

– Ты не в моем вкусе, крошка.

А что, каков вопрос, таков ответ. Ядреной «крошке» он, само-собой не понравился, тем более, что трое приятелей были не прочь позубоскалить и над «ней». Но молодой эльф не в первый раз развлекался:

– А ты попробуй. Уверен, тебе понравится.

Не отцепится ведь.

– Я пробовал. По мне, так мясцо жирновато. Разве что на углях повертеть и чего-нибудь острого добавить, – как ни гасил Машка свою неприязнь к чистокровному эльфийскому сословию, но иногда прорывало. Вот как сейчас.

Эльфеныш понял его мгновенно. Изумрудные глаза полыхнули бешенством, он поднялся, глядя на оборотня сверху вниз. Теперь эти четверо не могли уйти, лишь покуражившись над неудачно присевшим на кнехт парнем – не позволяло игравшее в жилах вино и дутое эльфийское превосходство. Но. Это Вессалия, детки! А не ваши родные Острова. И Машке стало интересно, долго ли они сумеют держать себя в руках.

– Какая утонченная блондинка! – пришел на помощь дюжему молодцу второй. – Неужели кулинарные изыски это всё, на что ты способна?

Оборотень усмехнулся: судя по всему, он столкнулся с отпрысками из богатых семей.

– Ты все время путаешь окончания слов. Не переживай, рано или поздно, даже ты научишься разговаривать правильно.

– Ой, кажется, нас обидеть хотят!

– Ни в коем случае! Лучше природы у меня все-равно не получится.

Завел их Машка. Трудно не завести того, кто этого просто жаждет. Ну как же! Сидит тут какой-то шибздик, плюет на то, что их больше, и наглеет с каждым словом.

Все четверо потянулись к поясам.

– Эй! Бакланы! – раздался зычный раскатистый окрик. – А ну попрыгали в стороны!

Оказывается, к их теплой эльфийско-кошачей компании спешили двое парняг. Оборотню хватило одного взгляда, чтобы ахнуть. Про себя. Медведи! Вернее, медвежата. Лет по девятнадцать, не больше. Оба стремительно запрыгнули на деревянный настил, всхлипнувший под медвежьими тушками и, слегка косолапя, по-хозяйски двинулись к ним.

Беров¹ Машка раньше не видел, но готов был дать хвост на отсечение, что эти двое – метаморфы. От них просто несло звериной силой!

И четверо эльфов занервничали.

Вот теперь на собравшуюся кучку обратили внимание все. Видно, не часто здесь баловались межрасовыми разборками – наверняка, местная братва сразу гасила их на своей территории. Но сейчас, глядя, как парни топают с решительными лицами, работный люд, побросав мешки и корзины, и начхав на вопли портовского начальства, заинтересованно пялился на происходящее. А кое-кто из местных работяг и вовсе рванул медвежатам на подмогу.

Шалик, с двумя вчерашними покаянцами, тоже решив, что без них не обойдется никак, разворачивал телегу к месту предстоящих событий.

Капитан эльфийского бота, углядев назревающую бузу, принялся громко и красочно описывать все достоинства однополой любви, которую заслужили молодые гуляки за надоевшие, хуже птичьего помета, выходки, но парочка его матросов, во главе с одноухим боцманом, всё же попрыгала со сходней и не спеша направилась к своим, послав по матери заверещавшего от их самодеятельности купца.

Молодые эльфы явно не ожидали такого разворота событий.

Оставив в покое Машку, они с перепугу сомкнулись спина к спине, но подскочившие ребятки махать руками не стали.

– Че за базар?! – буром пошел на них один. – Че лапы к железу тянем? Он вам задолжал?

Похоже, возвращение долгов в этом городе свято. Но Машка тут же понял и другое. То, что ему совсем не хочется становиться причиной очередной войны, разгорающейся, как известно, по самому идиотскому поводу. А в Вессалии сегодня только чирикни, и сошедшую лавину ненависти уже не остановить.

– Екарный бабай, братишки! – повернулся он к оборотням, как к давним знакомцам, не давая эльфам и рта раскрыть. – Нормальные они мореманы, давно их знаю. Это девка моя, стерва, хвостом закрутила, а я рожи попутал.

– А ты сам кто такой, какой масти? Че тут околачиваешься?

– Говорю же, думал, они к девке моей цепляются.

– Так они к нашим девкам цепляются? – встрял с претензией второй. – Портовых шлюх мало?

Вокруг уже собиралась приличная толпа. Подбежавшие на подмогу последними напирали на первых, пытаясь поближе рассмотреть, не началось ли веселье без них.

– Да моя к ним цепляется! Сама! Шалава, блин! Походу, прокатить меня решила, – вдохновенно врал Машка. – Наплела с три корзины, мол, клеились к ней, а я-то, дурак, повелся. Хотел с ними перетереть чё-почём.

– Перетёр? – послышалось из толпы.

Он не успел ответить, как за него уже кто-то впрягся:

– А ты этих спроси? Они ж туточки стоят. Пусть и расскажут.

Машке ничего другого не оставалось, как требовательно посмотреть на эльфеныша.

– Ну-у… – сглотнул тот, – мы…

– Ты не мекай! – недовольно высказался тот же голос. – Как есть говори! Было какое дело у тебя с его бабой, или не было?

– Нет! Меня невеста дома ждет!

– Ха-а! Так-то дома! А здесь-то вы все холостые!

– Да врет он. Они до наших девок охочие.

– Не вру!! – наконец, до эльфа дошло, что дома его могут не дождаться. – Хорошие у вас тут девки! Красавицы просто! Только недотроги, даже разговаривать не хотят. А уж о чем другом заикнись, так тебе… по… хлебалу запросто съездят!

– Эт да-а. По хлебалу мы запросто.

– Я даже не знаю, как его баба выглядит! – надрывался эльфеныш.

– Может, и правда не врет?

– Врет. И белобрысый тоже врет.

– Точно врет. Сам, небось, девку с ними свел, а теперь лавэ трясет. А эти не отдают.

– Да вы чего, мужики?! – завопил Машка. – Куда мне трясти?! Против четверых-то! От же, до чего бабы доводят! Хозяйкой клянусь: приду домой, рыло стерве начищу!

– Ты б ей что другое начистил. Глядишь, и языком молоть охота пропала.

– Тьфу. Так это из-за бабы что ли?

– Айда, мужики. Пусть со своими бл….ми сами разбираются.

– И то. Работа стоит, ее никто не сделает.

– Еще за простой недоплатят, с торгашей станется...

5

Толпа рассосалась едва ли не с той же скоростью, что и собралась.

Четверку эльфов, как под конвоем, сопроводили на судно свои же, а последними, озираясь по сторонам, уходили топтыжки. Ни одному слову из содержательной беседы они, конечно, не поверили, но слушая Машкины вопли, почему-то возражать не стали, только принюхались и спрятали ухмылки.

Но трое знакомых оборотню грузчиков продолжали сидеть на подводе Шалика, и физиономии у них светились так, словно маячил перед глазами всех троих начищенный злотник.

Любопытство неистребимая в людях вещь, что уж говорить о котах-метаморфах.

– Вы чего подорвались? – спросил Машка, прислушиваясь к виртуозным словесным конструкциям боцманского матерка, доносившегося с эльфийской шаланды.

– Дык… Наших бьют, – улыбки стали шире, и оборотень ощерился сам. Вроде и никто они ему, и пощипал он их при первой встрече, а теперь вот «наших». И неожиданная поддержка оказалась приятной.

– А ты еще тот клоун! – одобрительно высказался Сява. – Неужто мордобоя не захотел? Видно ж было, что у них в заднице чешется. Кабы не братья, махаловка получилась бы знатная.

– Эти двое мальчишек братья? – удивился Машка. Медвежата не были похожи, и большая редкость – два ребенка у оборотней.

– Двоюродные. Матери у них родные сестры. А с этими «мальчишками» не больно-то пошутишь. Что они, что папаши ихи, с порта мзду за охрану имеют ого-го какую, – Сява понизил голос. – Они сейчас злые. Недруги у них появились и гадят исподтишка. Тут ить, не только дурью да камушками. Тут и… иным товаром кое-кто промышлять начал. Двуногим. Смотри, сторожись, когда по улицам ходишь. По ночам особенно. А ты, вообще, чего здесь околачиваешься?

Машка хмыкнул:

– Да вот выгнали вчера баб из трактира. Таскать повадились всё подряд. Новые нужны. Нормальные. Хотя бы одна. Может, посоветуете кого, а то вчера я забыл спросить.

Державший руку на перевязи Шалик рассмеялся.

– Это да, Ханка с дочкой те ещё шмоньки. Дарек с папашей сами виноваты.

– А еще бы подсобника какого, не очень привередливого, – оборотень не стал уточнять, в чем провинились Дарек с папашей, дело прошлое, а значит ненужное. – Можно какого-нибудь пацана в помощь.

Биндюжник стал серьезным.

– Так и не нашли Занека? Плохо. Парень хоть и гулящий был, но в трактире помогал, – он задумался. – У моей сеструхи в соседках баба одна. Мужик у нее с моря не пришел, в весенние шторма пропал. И ее саму не сегодня-завтра Хозяйка к себе позовет: аккурат после того как не вернулся и слегла. Двое у нее остаются: девка и пацаненок. Сеструха говорит, видели возле них жулье местное. Боится, как бы они по кривой дорожке не пошли. Может к завтрему прислать их? Там посмотришь, оставлять или нет.

– Присылай, – согласился Машка, и не удержался. – А ты когда не бухой, человек как человек. За чужих детей переживаешь, боишься, что ворьем вырастут. Что ж на Дарека с ножом кинулся?

Шалик вдруг смутился.

– Да я так… Спьяну, – и хихикнул, – он мне вместо пива молоко сделал, гаденыш... Не люблю я островной народец… Эльфы моего деда на дубу подвесили.

– А… Ты не один такой. Здесь полгорода многое может вспомнить, однако вон, купец стоит, ты ж на него не кидаешься.

– Так то пока. Но если что, кинусь. Не сомневайся.

Машка посмотрел на деловую суету вышеупомянутого купца и вздохнул.

– Лучше бы этого «если» не случилось. Да, вот еще! – хлопнул себя по лбу. – Слышал я вчера от торгаша одного, что Сурья заразный город. Нет-нет, и косит народ Черная Помощница. Правда, нет?

Мужики переглянулись.

– Да вроде пока Небо за Сурью заступается. А тебе зачем? – Сява украдкой оглянулся.

– Да вот думаю, не зря ли я сюда лапти направил. Малой у меня растет, за него боюсь.

– Так у вас целый лекарь под рукой. Вылечит, небось?

– Да. Лекарь у нас что надо. И в Лирии врачевал, и в Дарае наемных вытаскивал, и странные хвори лечит. Хочет тоже здесь пристроиться, больных принимать. Ему бы оборудование лекарское прикупить, ну, там пробирки всякие, пипетки… Он и пилюли делать умеет, и мази. Сильный маг, короче. Может, знаете, где эту лабуду медицинскую достать. Можно даже пользованную. Всё подешевле.

Сява почесал затылок, повернулся к третьему.

– Ты-то чего в рот воды набрал, Крох? У тебя племяш в городском лазарете служкой подрабатывает.

– И что? Принеси-подай. Он же не лекарь. В этой больничке и лекарей-то нормальных нет. Так, лишь бы казну городскую дербанить. Вон, Шалику руку еле сложили, – он хитро, с намеком, покосился на Машку. – И не знамо: заживет, нет?