Текст книги "Дар. Золото. Часть 3 (СИ)"

Автор книги: Ольга Хмелевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

Главарь потянулся к кувшину, стоявшему напротив, обстоятельно налил в изящную кружку, не то морса, не то взвара, глотнул, лишь смочив горло.

– Так я не зверь, милай. Мне этой крови не надо. У меня другой интерес наметился. Ты, как я посмотрю, нашим ремеслом знатно промышлял. Знатно. Вон как лавчёнку обчистил. Ловок, ни дать, ни взять.

Машка хорошо знал, что сейчас происходит. Угрожают ему, давят, пытаются продавить до соплей, бьют по самому больному. И тут же по самомнению гладят. Так сломить проще. Со сломленными и говорить приятнее, и потребовать можно всё, что душе угодно – сделают.

Да, крови этому упырю не надо. Он ею напился. Ему страха и раболепия хочется. Потому как пешка он забубенная. До сих пор по норам шарится, боится на свет выбраться и истинное лицо показать. Гонит байду и не краснеет. Собрал около себя отморозков позабористей, подкупил шестерок муниципальных и королем себя мнит. Фуфло он. А вот детки его, это да. Эти во власть пойдут. В реальную. Отмоют от крови добытое золото и купят с потрохами эту власть. Но и наваристое местечко никому не отдадут. Поставят вместо себя, вон, хоть гнусавого. Верные псы им тоже, ой как нужны.

– Как тебя называть, уважаемый? – вежливо спросил Машка, – А то меня ты знаешь, со всех сторон разглядел, а я тебя второй раз вижу. И то не пойму, какой из двоих ты настоящий.

Неспешной походочкой подошел к оборотню один из лучников, двинул под дых. Не сильно, для порядка, но Машка согнулся. А когда выпрямился, урка добавил по губам и сказал со значением:

– Князь перед тобой, смердюк. И обращаться к нему будешь: ваша светлость. Повторить или с первого раза запомнишь.

Машка выдохнул, сплюнул кровавую слюну на пол, вытер костяшками пальцев разбитую губу:

– Так ты князь, уважаемый, или герцог? По королевской линии. Мне не в падлу, я и светлостью тебя назову, только определись с титулами, хорошо?

Лучник замахнулся еще раз, но был остановлен.

– Погодь, – главарь заинтересованным прищуром холодно осмотрел улыбавшегося Машку. – Дворянин! А я-то голову ломаю, откуда в тебе гонору столько.

– Ну, вот что, – Машке эта словесная муть надоела. Время тянут, жути нагоняют. – Говори, зачем позвал, не пугай бестолку. Пуганый я.

«Князь» еще внимательный вгляделся в Машкино лицо, и увиденное, судя по всему, ему не понравилось.

– Да. Вижу, что пуганый. Только ошибся ты малость, в лавку докторскую заглянув. Этот лекаришка тоже подо мной ходит. И мзду мне башляет, и защита на нем моя. Ну, да я нынче добрый: общипали петушка и поделом, заноситься меньше будет. А хочешь, и тебе свобода дозволится, если договоримся? Ты ж не пойдешь ко мне, так? Захочешь сам гулять. Ты у нас, как я понял, птица вольная, залетная. Ничейная.

– Ты меня к рукам собрался прибрать, что ли?

– А ты и так у меня в руках. Все легавые с ног сбились. Ищут двух подельников, что этой ночью в северный лазарет наведались. А мне всего-то пару слов шепнуть кое-кому, и ты с твоим дружком-магом в каменоломнях кайлом махать будешь. И трактир вместе с эльфом даже не вспомнишь. Тебе будет некогда. Ну, а мальцу твоему мы в самом почётном гареме местечко присмотрим. Смазливенький он у тебя. В мать наверно, – безногий уродец захихикал, – ну, перед этим как водится, сами опробуем. Надо ж проверить, качественный ли товар, иль так себе?

Безногий упырь злил его не зря. Вынуждал, ждал, когда сорвется. Знал: на восьмерых не так-то просто кинуться. Хороший запал нужен, чтоб крышу сорвало. А сорвет, так восемь одного за милую душу отваляют. Надо наемнику его место указать, чтобы не рыпался больше. И пока он говорил, оборотень все ниже и ниже опускал голову. Боялся. Если поймет кровосос, что приговорили его – вот этот согнувшийся от одного удара парниша их всех и приговорил – конец парнише! Артефакт на пальце безногого Машка заметил сразу.

Потому стоял оборотень расслабленно, безучастно, уже не реагируя на слова, лишь слушая звуки, шорохи, шепот… Зверь прижимал уши, не шипел, не показывал клыки, только осторожно подползал на согнутых лапах, готовя себя к прыжку. Одному. После которого упырь уже не встанет, как не встанут и двое рядом, получив острые иглы в глазницы. А дальше…

Дальше будет так.

Опрокинется от крепкого пинка стол с изысканной снедью. Упадут свечи, покатятся россыпью по полу и погаснут шипя. В кромешной тьме слетят со стульев уркаганы, кто к стене метнется, кто сумеет за стол кувыркнуться, похватают ножи, кастеты, кто-то разобьет об пол бутыль… но никто не услышит шорох. А за шорохом захлебнется в крике один из них и запахнет свежей, тошнотворно-сладкой кровью. Хрустнет шея другого, запутавшегося в простыне, впопыхах сорванной со спящей шалавы. Щелкнет тетива, пустив стрелу наугад, и мгновенно затянется на человеческом горле, давя булькнувший кадык. За столом, вставшем на дыбы, мелькнет прижавшаяся тень и получит своей же заточкой в висок. А на шею последнего, вставшего на карачки и рванувшего к двери, опуститься сапог, впечатав лицо в пол и дробя затылок каблуком.

Завизжит на диване шлюха, подавится криком от воткнутой меж ключиц серебряной вилки, и дурак, распахнувший дверь снаружи, схватиться за живот.

Напьется крови черный клинок, добивая колотящихся в смертной агонии, и поморщится оборотень, тронув колотую рану в боку.

Ледяными, липкими от крови пальцами, вытащит он из кармана ту самую медьку и сожмет так, что больно врежутся края в ладонь.

– Всё хорошо, Ирби... – прошепчет, глядя расширенными, бешенными зрачками в темный угол, – всё хорошо… Теперь ты будешь ходить к Марте и ничего не бояться… она расскажет тебе о предках… о силе… о слабости… о любви… А если понадобится… Я этот город, суки, раком нагну. Времени у меня навалом. До внуков у меня еще лет десять. Хватит… На всё хватит.

Глава 28

1

Вода в озере была похожа на цельный красный кристалл, налитый и застывший в глубокой чаше. Освещенная лучами полуденного солнца, проникавшими на несколько локтей вглубь, она изредка словно выталкивала со дна красные сгустки, тяжело поднимавшиеся к поверхности, и бесконечная озерная гладь казалась багряной кровью, мерно пульсирующей, оставляющей чувство чего-то живого и дышащего. Сердца, бьющегося в такт дыхания мира.

– Его поэтому называют Сердьце Ульгара?

С высоты птичьего полета водная чаша действительно напоминала ярко-красное, слегка вытянутое с одного края, сердце, но Дох, которому я задал вопрос, сказал совсем другое.

– Тишан, мне бы не хотелось возвращаться ночью. Тем более, что на обратном пути нам нужно заглянуть в Лиассу.

Это были первые слова дракона за полдня.

Мы поднялись в небо с шакарского стойбища, когда звезды еще мерцали на посеревшем небосводе. Перекусили овечьим сыром, пшеничными лепешками, квашенным молоком и попрощались с домом Ласхо.

Проводы были недолгими, без напутствий и речей, правда, опиравшийся в этот раз на крючковатую палку шаман, спросил, хочу ли я услышать, что меня ждет. Ну, хотя бы в общих чертах. И услышав в ответ: «На фига? Я ж если узнаю, обязательно сотворю что-нибудь наперекор. Злостно и сознательно», улыбнулся. И неожиданно погладил меня по голове. Прям, как дитя неразумное. Даже ошарашенный Пончик чуть не свалился с плеча от избытка чувств.

– Ты, прав, юный творец. Времени не существует. То, что было – исчезло, то, что будет – еще не произошло. Прошедшее всего лишь наша память. Память делает нас, а мы делаем наше будущее, у которого тысячи дорог. Все, что я вижу, лишь возможности тех, кто передо мной. И всё, что я умею – это думать. Я тоже делаю свое будущее.

– Выходит, то, что вы рассказали эльфам…

– То, что я говорил северянину, его выбор. Уже свершившийся. А значит…

– …несуществующий. И может… поменяться?

– Да, юный маг! Дороги судеб множественны. На каждой из них есть перекрестки, повороты, тупики, остановки. Глупый шагает по той, которая первая попалась под ноги. Умный ищет удобную. Сильный – короткую. Слабый идет туда, куда позовут. Лишь знающий встает на нехоженые узкие тропы, и прокладывает свою собственную, – шаман помолчал. – Я не увижу тебя больше. И потому хочу поблагодарить. За выбор.

Он вдруг согнулся в поклоне, постоял, выпрямился, и поковылял прочь.

Н-да-а… Круто начался день…

Доху он «погадать» не предлагал, поскольку Правитель был хмур и еле цедил слова, стараясь сохранять видимость вежливости. Вчерашние посиделки не добавили радости и так измотанному стремительными событиями дракону, потому обошлось всеобъемлющим «Хей!», мы помахали друг другу ручкой и разошлись-разлетелись в разные стороны.

Сейчас Дох сидел в тенечке какого-то странного сухого дерева, на вид будто выточенного из металла, в рощице, узенькой лентой окружавшей озеро и наблюдал. За мной.

А я тоже сидел. И смотрел. Когда я сюда попаду еще раз неведомо, а запомнить такую необычную, диковинную красоту хочется. Вот и смотрел.

Гнездо я активировал. Не без сюрпризов оказалось, само-собой: внутри каменной сферы лежал скелет. Да, нормальный такой скелетик, с черепом и косточками (все на месте, всё при нём), но я не некромант, разговаривать с подобными друзьями не умею. Выносить его из гнезда я не стал – при активации кости сгорят, что будет достойным погребением – и занялся делом.

Сначала вернул к жизни Тартума. Это пятого так зовут. Зачем? Чтобы Зараза перестал ныть. А заодно, чтобы все три клинка набрали себе энергии, когда потоки магии соберутся и активируют это место. Слушать приветственную тираду моего черного умника не стал, только попросил не увлекаться. Дабы не мешали.

Потом… Да о чем тут рассказывать? Всё как обычно: вот сложенный песчаником купол, почти занесенный красноватым песком, вот я, весь из себя такой уверенный, и вот три часа потраченных на активацию. Нет, меня конечно порадовало, что руки уже не так трясутся после интенсивной замены «структуры вещества». Уже не падаю в обморок и научился пополнять магический резерв на ходу. Но все-равно устал. Даже изумрудный фонтан энергии, брызнувший из кокона и сжегший всё что было внутри сферической постройки, восполнил потраченные силы не так как хотелось бы. Словом, приполз я к берегу отдышаться, наорал на Пончика, (потому что лезет за мной в самое пекло, бесстрашный наш), и выдул чуть ли не всю баклагу воды, поднесенную мне девчонкой-шакаркой. Она мне и глиняную чашечку в руки сунула, заботливая. Я не стал паясничать, что, мол, в баклаге горлышко узкое, в рот поместится – положила и положила. И сел по аларски у самой кромки диковинного чуда. Смотреть. И потихоньку набирать тот самый магический резерв из всего, что увижу. Зачем, если все-равно сидеть у дракона на спине? А затем, что давно не дававшие о себе знать душевные кошки вдруг заскребли коготочками по моей, ставшей очень недоверчивой, душе.

– Почему здесь так пусто? – спросил не оборачиваясь, зная, что Дох меня услышит, – никого нет… тихо…

Дракон молчал довольно долго.

– Ты не… чувствуешь?

Пожал плечами: что я должен сейчас чувствовать?

– Нам, в Академии, объясняли, что пустыня, окружающая Сердце, ядовита. Только шакары и могут жить в таких условиях, да и то, лишь на окраинах. Но это говорят люди. Я хочу услышать то, что знает дракон.

И даже угадать не пытался, почему он опять молчит. Скажет, куда он денется.

– Яда здесь нет. Иначе твои предки не поставили бы у озера гнездо. Здесь дуют песчаные ветры. Такие, что всё живое объедает до костей. Песчинки летят так быстро, что выбивают плоть. И даже дерево за считанные мгновения становиться похожим на изъеденный жуками остов. Цвет у этих ветров ярко-желтый, как песок. Когда желтые бури дуют на восток, кораблям не стоит даже пытаться выходить в море.

– А как же шакары?

– Ты видел на их телах коричневые разводы? Когда начинается сезон ветров, эти разводы утолщаются и кожа покрывается чешуей. Очень крепкой. Но они все равно стараются в это время уйти за камни. Из-за животных, кочующих вместе с ними.

– Странно. Тогда почему нам рассказывают небылицы?

– Ты действительно не чувствуешь? В воде?

Ну, допустим, тут и чувствовать нечего. Понятно, что вода в озере необычная. По ощущениям, она очень вязкая, тягучая и что-то в ней есть. Знакомое, но непонятное. Пожал плечами:

– В ней что-то тяжелое…

И вдруг дошло.

– Золото?.. Растворенное золото?! Но… как?!!

– Ты же умеешь нагревать воду?

– Да любой воздушник умеет! Подождите… вы хотите сказать…

Я буквально подпрыгнул с места. И подскочил к баулу. За той самой глиняной чашечкой. Ай, да девонька! Знала, выходит!

Зачерпнув совсем чуть-чуть красно-бурой жидкости, поставил чашку на прибрежный песочек и уселся перед ней на коленки. Будем надеяться, что моих сил хватит.

Итак, нагреваем. Сильнее, еще сильнее, совсем сильно. Нет, конечно, не до кипения. До кипения у меня сейчас не получилось. Хотя, здесь и так жарко. Вон, в чашечке воды уже нет. В ней просто остался какой-то красный налет. И белёсые крупинки. Ну, еще чуть-чуть зеленоватой побежалости. Ну, и что? Такой же налет под ногами, у воды. В чем подвох?

– Я бы тебе помог, но здесь у меня огня нет.

Это Правитель так издевается? Ладно, у меня огонь есть. Правда, я им всего один раз пользовался, но ведь знаю как надо. Значит, поехали потихонечку-полегонечку. Сначала надо попробовать долбануть пульсарчиком вон то деревце. Для разминки. А то я еще не знаю сколько вложить силы для такой маленькой чашки. И-и…

Солидный сгусток огня врезался в ветки дерева и с металлическим звяком отскочил. Да не куда-нибудь! Отзеркалил точно мне под ноги! Я только и успел подпрыгнуть вверх бешенным зайцем. Ну, хоть дракона повеселил.

Говорил же себе: потихоньку. Ладно, еще раз. Потихоньку! Направляем в чашечку-у-у… Горячо-же-е-е! А-а, б… лин.

Не удержал. Этот раскаленный сгусток я не удержал, чтоб ему…

Глянул на чашку и замер.

Донышко сияло желтенькими переливами, словно кто-то макнул палец в золотую пыль и неосторожно провел по обожженной глине. Крыся-ачие потроха-а-а…

Да в этой воде столько золота-а!

– Дох, вы, драконы, чувствуете его? На расстоянии? Да?

– На счет расстояния ничего сказать не могу, у каждого оно свое, но для нас золото как для вас… магия, наверное.

– И ведь никто даже не догадывается, что это за вода.

– В периоды бедствий змеиный народ берет отсюда сколько нужно, чтобы выжить. Не больше. Они считают эту воду кровью Дара, а к жизни, к любой жизни, у них отношение бережное.

– А скелет? – спросил я.

– Тот, чьи кости ты сжег, был человеком. – Дох подошел к самой воде и посмотрел вдаль. – Он шел сюда без разрешения. Его не стали останавливать, и он как-то сумел дойти. Но иногда ветры дуют по нескольку недель, нормальной воды здесь нет, а один глоток из красного озера – верная смерть. Змеиный народ не стал убирать его останки. В назидание своим детям. Чтобы помнили, насколько хитры, упорны и выносливы люди, когда они чего-то хотят.

Дракон повернулся ко мне.

– Шакары открыли тебе сердце, Тишан.

2

Куда Дох несся как тот самый желтый ветер, я не знал. Может, боялся, что буря, собиравшаяся далеко на юге нас догонит. Но мне, сидя на драконьей шее, было о чем подумать и без этой бури. Уснувший Пончик грел мне живот, а я предавался, так сказать, размышлениям.

О чем? Да все о нем же. О золоте. В Сердце Ульгара. Как я теперь понимаю, слухи об ужасах пустыни соответствуют истине только наполовину. Сами шакары эти слухи и распускают. Как говориться, чем ужаснее сказка, тем быстрее в нее поверят. А как по-другому? Я даже представить себе не могу, что случится, если кто-то узнает главную тайну красного озера. Стоит лишь намекнуть о богатстве, о том насколько легко его можно взять, и всё. Приплыли. Не остановят ни бури, ни пекло, ни лютый холод. От немногочисленного змеиного племени не останется и следа. И ясновидение не поможет.

Сначала к ним придут добрые люди с чистыми лицами, может быть даже с чистыми душами, и возвышенными словами о любви. Ко всем расам. Потом обязательно последует очередь ушлых купцов с блестящими бусами на размен, и рассказами о красивой и легкой жизни у себя на родине. Не важно какой родине: в Аларе или Вессалии, в Дарае или Лиссе. Эти, так называемые купцы, начнут петь в уши, что ждут змеиный народ не дождутся. Пообещают кисельные берега да молочные реки каждому. Но это слишком долгий путь к золоту. Ведь может оказаться, что шакарам не будут нужны ни бусы, ни всеобщая любовь. И тогда жадное человечество не выдержит. Оно просто затопчет племя шакаров ратными сапогами, а потом эти сапоги будут топтать друг друга.

И начнется на Даре такой беспредел, что все предыдущие войны покажутся детской забавой.

Что ж, если на то пошло, от меня никто не дождется откровений. Я лучше себе десять пожизненных блоков в мозги поставлю! Не знаю как, правда. Но я найду способ, если понадобится. Придумаю, демоны подземные! Во! Уйду в пещеры. Буду отшельником. Только вот…

Финна…

3

К дарайскому городу Лиассе мы подлетели уже после заката. Поздно.

Крикливый и пестрый портовый город вовсю пользовался своим главным достоинством: местоположением. И вессальские и эльфийские, а тем более аларские суда заходили сюда постоянно, а в сезоны желтых штормов, как их здесь называли, торчали у пролива неделями, обеспечивая выручку за стоянку. А потому товары здесь были разные, цены на них сугубо рыночные, то бишь, никем не регулируемые, и торг зависел только от хитрости или наглости торгующихся. Здесь могли как навариться на копеечном товаре, так и прогореть, не продав никому хорошую качественную вещь. Конечно, Вессалия давно облизывалась на пролив, мечтая контролировать все морские дороги, но удобных мест на вессальском берегу не было и в помине, и дарайцы крутили кукиши как за глаза, так и в лицо всем белолицым, посещающим ворота в Восточный Алар, как называли здесь земли, лежащие к югу от пустыни Ульгара.

Приземлился Дох далеко на окраине, за городом, и нам предстояло еще топать ножками. На вопрос, зачем нам вообще сдался этот морской городок, я отвечу так, как мне объяснил Дох: у крылатых здесь, как и в Хассе, свой постоялый двор. И иногда старшие домов закупаются тут необходимыми вещами. Типа, на базар прилетают. Как правило, не менее трех драконов в наборе.

Из не очень охотных пояснений Правителя, я понял, что на этом самом постоялом дворе драконы появлялись не часто и управляющий начал вести себя вольно. В подробности, как именно вольно, я вдаваться не стал, но выяснилось, что Дох решил припахать меня в качестве ментального прикрытия, раз уж так ему со мной повезло. И навести шороху в качестве внезапно нагрянувших хозяев. В общем, обычная ревизия. Для порядка возмутившись наглостью Правителя и напомнив, ему, что в нашем соглашении нет пункта об оказании охранных услуг с моей стороны, я упираясь носом в его спину, без сил ввалился в просторный и не очень чистый трактирный зал. Со столиками и лавками, с высокими опорными столбами посередине, с обычной скрипучей лестницей ведущей наверх в гостевые комнаты и характерным запахом всех придорожных таверн: прогорклым жиром, кислым пивом и пыльным потом усталых путников.

Наша троица – Дох, я и Пончик у меня на плече, удостоилась косых взглядов, но, как мне показалось, мимолетный интерес вызвал только ханур.

Кабатчика ни в зале, ни за хозяйской стойкой видно не было, но подбежавший к нам пухлощекий темнокожий паренек, затараторил что-то на дарайском, опасливо косясь на ханура и с уважением на меня, и выслушав ответ дракона, метнулся куда-то вглубь помещения.

– Сейчас принесут поесть, – сообщил Дох, осторожно присаживаясь на покачнувшийся, но выдержавший его стул. – Поедим, отдохнем. Этот жирный петух управляющий, уже спит. Да и я подустал. Не хочу сейчас поднимать переполох в этом курятнике. Завтра поговорю, когда постояльцев не будет.

Я пожал плечами. Завтра, так завтра, мне фиолетово. Не я же буду их тут по стойке смирно строить.

– А вы не боитесь, Дох? – возникла у меня мысль, плавно перешедшая на язык.

– Чего? Что тут окажется ментальный маг?

– Именно, – я мотнул головой, ссаживая Пончика на лавку рядом с собой. Прохвост тут же приткнулся к моему боку, но увидев разносчика, тащившего большой поднос, оживился. – Это сейчас я с вами. И Зараза со мной. А когда вы тут сами, не боитесь?

– Опасаемся. А потому садимся в таких местах всегда по отдельности.

– И делаете вид, что не знакомы. Понятно. А если вас все-таки узнают?

– Плохо, конечно. Могут попробовать захватить. Но только через разум. Физически это невозможно. Даже сетью. Это будет означать, что к такому захвату готовились. Но ты, я думаю, понимаешь – мы никому не отчитываемся о своих полетах. Так что…

– А если менталист заставит вас обернуться?

Дракон вдруг усмехнулся:

– Нет. Он подчинит себе человека. Человек может стать его слугой, рабом. На сутки-двое. Потом либо застенки, причем очень толстые застенки, либо…

На стол между нами шлепнулся солидный поднос с жареной курицей на большом блюде, горячей фасолью в горшочках и хлебом. И надо сказать, что все перечисленное пахло очень неплохо, а хлеб так вообще, оказался мягким и душистым. Паренек белозубо улыбнулся и помчался обратно. Как я понял, не то за пивом, не то за вином, хотя я бы не отказался от чая.

– Я знаю, что бывает потом. Люди сходят с ума, – договорил я за Доха. – Но ведь он может заставить …

– Тишан, нас в человеческой ипостаси заставить принять первое воплощение невозможно. Никак. Человек даже под ментальным ударом не станет драконом. Только добровольно. Стоит непреодолимая грань. В свое время именно она нас и спасла.

– Но не моих предков.

Да, я счел нужным ему об этом напомнить, гном я или не гном? Но Дох лишь тяжко вздохнул.

– Ты никогда не видел, как горят каменные стены, Тишан.. Как плавится булыжник мостовой. Как вскипает вода в каналах. Как обугливаются люди… Я видел.Больше не хочу.

– Тогда зачем вам Алабар?! – этот возглас вырвался у меня довольно громко, и сидевшие за столами начали оглядываться. Крысячие уши, надо держать себя в руках. Я сбавил тон, но все равно прошипел. – Вам же нужно его пламя! Врёте вы!

Дох с силой наколол куриное крылышко на нож, служивший в этом кабаке вилкой.

– Мне не нужно! – он тоже зашипел, не обратив никакого внимания на вздыбившего загривок Пончика. – Но я не все. А ты еще мальчишка, чтобы разговаривать со мной в таком тоне. Если б не я, тебя бы уже сожгли за твой язык! Думаешь, мне не жаль гномов? Но если бы мы еще и ментальной магии могли сопротивляться, никого на Даре уже не осталось бы. Не только гномов. Всех! И мы бы перегрызлись между собой. Мы как боевые кони, только летающие. У нас драка в крови! Потому гномы и изменили гнезда! Но видимо, что-то пошло не так, и Линда вылупилась из яйца человеком.

Я опешил.

– Вы… знаете?..

– А ты думал, я не понимаю, чем ты занят, – Правитель сузил глаза, но сразу же усмехнулся, – Только деваться нам некуда. Так что… делай, что должен.

Н-да... я оказывается еще тот диверсант-лазутчик...

И потом, я считал, что Алабар единственный. Последний. Но, выходит, не первый. Вот так номер. Эй, родовая память, ау, че молчим?

Дох, наблюдая за мной, почему-то успокоился.

– Когда она появилась, Сайм и Рохана летели от гнезда по очереди, чтобы кто-то один держал девочку на руках. Прошел год, Линда так и не стала драконом, и Рохана пережить это не сумела. Она уснула. Как Сайм не пытался ее разбудить, она осталась камнем. А сейчас уже поздно. Редко кто из драконов после стольких лет спячки помнит себя.

Моя фасоль с курицей начали остывать, и я взялся за ложку. Рассказы на ночь это, конечно, здорово, но не на голодный желудок, пожалуйста. А потому мы с Дохом некоторое время жевали молча. Но, как обычно, мне в голову пришел вопрос, который я не мог не озвучить.

– Дох, а ведь родители Алабара полетели к гнезду. Зачем вы обманываете всех и говорите, что они полетели к людям?

Лицо дракона застыло. Он, сжав нож, смотрел в стоящую перед ним плошку, и я слегка занервничал. Опустил глаза на Пончика, вкусно чавкающего куриным крылышком под столом, и отругал сам себя: недоверчивый я какой-то в последнее время.

– Никто никого не обманывает, Тишан. – Правитель аккуратно положил нож на стол и сцепил пальцы. – Да, они ждали Алабара, Но потом… когда всё закончилось, Кассин… тогдашний король Вессалии… рассказал мне, как всё произошло. И гномий совет это подтвердил: Бар и Сандра прилетели сами, надеясь на соглашение, по которому семейным парам с только что родившимся младенцем обещана неприкосновенность. И если бы они хоть долетели до дворца… Но они, как мы обычно делаем, приземлились за городом. А там на них напали… Да, это были маги королевского дома, которые их увидели и воспользовались моментом. Да, это был заговор против короля. Да, Бар и Сандра ни в чем не виноваты. Но они не послушали моих советов. Их никто не заставлял лететь именно в Вессалию.

– Не получается.

– Что не получается? – Дох захлопал глазами.

– Алабар. Он родился человеком.

– Драконом, Тишан, драконом. Именно из-за него мы и подписали этот треклятый Договор. Кассин, как мы потом узнали, казнил своих. Но что это могло изменить для нас? Ничего. Младенец оказался у Кассина, и нам его возвращали при условии, что мы все подписываем Договор.

– Не получается.

Дох смотрел на меня, наклонив голову, а я забыл про ужин. В голове сложилась одна задача. Очень. Очень четко сложилась.

– Дох, Алабар родился человеком. Как и Линда.

– Нет. Он…

– Через сколько дней был готов артефакт Договора?

– Через два дня после… боя.

– А когда вас поставили в известность, что все гнезда погашены?

– Через те же два дня.

– А когда сообщили, что драконьего огня за пределами Серых Гор у вас больше нет?

– Тогда же. Всё в один день.

– Дох, а ведь драконье яйцо должно находиться в гнезде тоже два дня.

– И что?

– Алабар родился человеком.

– Да что ты заладил «человеком, человеком»! – психанул дракон, – Я лично принимал его у…

– Король Кассин очень любил золото, – я не обратил внимания на «псих» дракона, потому как проснулась, наконец, память. Обычная память, моя личная, так сказать. Я, если вы помните, барон, и с самого детства в мою голову запихивали всякую муть о дворянских домах и родословных некоторых вессальских граждан. Титулованных, если конкретнее.

Дракон пыхнул:

– Короли Вессалии все любят золото. Это не новость…

– Любил до такой степени, что никогда не снимал с головы широкий золотой обруч. Просто корона слишком тяжела, и обруч сделали специально для него. Иначе, он бы и спал в короне. Вы ведь знали об этом?

– Да, ну и что?

– У красного озера вы мне поведали, что золото для дракона как для человеческого мага энергия. Линда сумела обернуться после того, как побывала в вашей золотой кладовой. Но Линда выросла. Сколько она весит? А сколько нужно золота только что родившемуся человеческому младенцу, чтобы у него появились крылья?

– Продолжай.

– Вы мне сейчас рассказали, как Сайм с матерью Линды по очереди несли ребенка. Значит, один из двух драконов всегда был человеком. Но, родителей Алабара захватили, когда они оба были с крыльями, так? Значит, они ещё были у гнезда и ни в какую Лирию не летели. И яйцо ещё находилось внутри. Иначе бы мать Алабара обязательно обернулась. Младенца забрал сам король, а не заговорщики, как вам рассказали. И его золотой обруч заставил обернуться новорожденного. Не было никакого заговора, Дох.

Правитель растерялся.

– Ты хочешь сказать, что вессальсские маги знали, к какому гнезду полетят Бар и Сандра?.. Но наездники тоже сгорели! И эта казнь…

– А еще у вессальского трона есть ментальные маги. Как вы думаете, им сложно внушить двум высокородным, что их смерть будет во имя высшей цели? Очень удачно двое драконов сожгли эльфийские города, не правда ли? Еще удачнее они сожгли квартал в Лирии, где жили старшие гномы. Удачно для вессальского трона – и эльфов на Острова загнали, и от сильных магов избавились, с которыми обязаны были согласовывать решения государственной важности.

– Но гномы подтвердили…

– Оставшиеся гномы. Они заставили короля Кассина выдумать сказку и пойти на соглашение. Уж не знаю, чего им это стоило. Почему заставили? А гномы сразу поняли, что после сожжения городов, после того как вы убили своих же, вас назовут злобными тварями и главными виновниками начавшейся войны. Я даже уверен – от вас бы не стали скрывать, как все произошло на самом деле. Может быть даже посмеялись в глаза. Как бы вы себя повели после этого?

Дох молча разглядывал свои ладони.

– Вы бы разлетелись по Дару и начали палить всё без разбора. Ведь драка у вас в крови, – не удержался я от колкости.

– Ты считаешь нас дураками? – дракон на меня не смотрел. – Ты считаешь, мы бы ничего не поняли?

– Обязательно поняли. Но, как по-вашему, зачем королю понадобился младенец?

Из пальцев дракона медленно-медленно потекли черные когти.

Но я должен был договорить. Иначе все сказанное раньше окажется пустой болтовней.

– Нужно было, чтобы хоть у кого-то из вас гарантированно снесло крышу. И тогда династия вессальских королей спокойно оправдает давно задуманную охоту. А потом было бы поздно разбираться кто прав, кто виноват. Вы сильные, вы опасные, но только все вместе. Зачем ждать, когда вы это поймете? Зачем держать у себя под боком таких существ? А золото, которое вы насобирали, очень бы пригодилось вессальскому трону, не находите? Чем не высшая цель? Но вессальские короли не забыли гномам этот «мирный» Договор. И началась другая охота.

5

Пончик вдруг несильно тяпнул меня за ногу. Я опустил глаза, но прохвоста под столом уже не было. Ясно. В воздухе запахло жареным. Хотя, никто вроде бы не встал со своего места, и никто не коситься на нас…

А. Вот оно что.

Красивая. Ничего не скажешь. Черная кожа, ярко-синие, вытянутые к вискам, глаза, точеный нос, фигурка. Походка, как там… от бедра, да. Ноги…от ушей, ага. Слюни капают. Нет, не у меня, у окружающих. Кстати, эти самые ноги были в аккуратненьких шароварчиках, а все остальное прикрывала вышитая серебром, полупрозрачная синяя абайя. Почему-то с длинными разрезами по бокам.

Справедливости ради надо признать, что если бы не ханур, я бы тоже слюной подавился. Но «независимая боевая единица» у меня есть. А вот у Доха нет, и дракон слегка приподнял бровь, но глаз от девушки уже не отрывал.

Красавица, вошедшая в этот придорожный трактир на обочине, печально подошла к стойке и, никого не обнаружив, растерянно оглянулась. И обвела закопченный, грязный трактирный зал глазами полными слез. Прекрасных в своей беззащитности. Кто угодно поспешил бы на помощь. Ну, хотя бы, просто для того чтобы подойти поближе. И кое-кто из мужичков уже начал подниматься с места.Предложить свой…э… носовой платок, я думаю.