Текст книги "Мой домовой — сводник (СИ)"
Автор книги: Ольга Горышина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)
Глава 7: Сыночки-матери vs чужие дочки
Впереди Вадима ждали два рабочих дня, поэтому вечером мы с ним не встретились. Я лежала на диване, заложив руки за голову, и представляла себе Орлова сидящим напротив матери: он ей обязательно расскажет про нас, чтобы отрезать мне все пути к отступлению. Или даже уже рассказал. А вот что Марина Александровна ответит на подобное заявление сыночка, я не знала, но лучше бы она закатила ему скандал, заявив, что делить со мной крышу над головой не будет. Если бы только она так сказала… Тогда бы я не выглядела зажравшейся истеричкой…
А в чем я зажралась? В том, что, сбежав из-под родительского ока и от ежевечерних перемываний моих бренных костей, не хочу к подобному возвращаться?
После нашего любительского спектакля руководством библиотеки было запланировано чаепитие, но оно почти не состоялось. Заниматься рекламой наша заведующая не умела от слова совсем и ни один профессионал помочь ей в этом не мог, потому что Раиса Илларионовна железно верила, что жить надо как прежде, во всем полагаясь на советские наработки. Привели тех маленьких зрителей, которым наши действа были еще не по возрасту. Ну, а те, кто пришел сам, якобы случайно, были в основном мои ученики-переростки… С ними-то мы и пили чай. В своей языковой среде ребята оказались куда более разговорчивыми, и я поймала себя на мысли, что забыла с ними литературный язык и перешла на молодежный сленг. Очень легко… Наверное, все дело в волосах, они действительно очень влияют на человека, и потому профессия парикмахера есть самая что ни на есть важная в мире… Впрочем, как и учителя…
Я соскребла себя с дивана и прошла в ванную. Душ мне, кажется, сегодня не светит. Так и не выйду из ведьминского образа до утра! Маленькая баба Яга колдовала над котлом в облаке пара от искусственного льда. Теперь лед доживал свои часы в ванне, никак не желая помирать… Как и надежда на то, что моя жизнь если и не будет прежней, то все же не будет выстроена по плану Орлова и его маман. Чтобы там ни было, я сниму квартиру, даже если придется голодать… Или… Я ведь пила только чай, так что могу мыслить здраво: если ко мне вернутся от Аришки десять штук, я сама смогу позволить себе личные апартаменты. Милая сестренка, найди уже наконец работу… Только не у этого типа, который даже в очках дальше своего носа ни черта не видит!
Чаепитие с плюшками отменило ужин, но сейчас мне вдруг безумно захотелось шоколада. Я помнила, что положила в шкафчик плитку пористого шоколада, которую удачно нашла среди груды конфет, надаренных мне учениками к Восьмому Марта. Половину я сбагрила родителям, что-то с барского плеча скинула Марине Александровне, а что-то оставила к чаю для Вадима здесь и для себя… одну единственную плитку и сейчас… Я даже табуретку взяла, чтобы удостовериться, что ее действительно нет… Нет, она была… в виде скомканной блестящей обертки. Орлов! Мне хотелось орать благим матом! Он жрет все, что сладкое, и надо было… Надо было взять именно мой шоколад, зная, что другой я просто не ем…
Я плюхнулась на табурет мягким местом, готовая разреветься от досады, как маленькая девочка… Или маленькая баба Яга, которая и с четвертого раза не сумела наколдовать дождь не из собственных глаз! Если бы я действительно дошла в колдовской книге хотя бы до двести тридцатой страницы, то сумела бы наколдовать этому пожирателю чужого шоколада ослиные уши, свиной пятачок, козлиную бороду и все то, что маленькой ведьме хотелось сотворить со своей теткой, ветряной ведьмой Румпумпель!
За окном действительно выл ветер. Мутное стекло без занавески зло отражало мою разъяренную физиономию. Почему я не умею колдовать? Ну, почему?!
Проснулась я в таком же поганом настроении, но теперь хотя бы смогла смыть горечь не съеденного шоколада горячей водой. Вместе с дрянью, залепившей мне волосы. Наконец я выглядела человеком… Пока не поднимала к лицу рук – с маникюром придется жить недели две, а то и все три, пока я попаду на прием к Нинке. Мои старшие ученики уже одобрили палитру, а младшим плевать: они смотрят мне в рот, а не, как крупье, на руки… Может, мои цветные ноготки все же помогут волшебным образом смешать чужие карты?
Зазвонил телефон, и я выдохнула. Номер незнакомый. Это могли звонить расстроенные по независящим от меня причинам родительницы. И от перспективы разговора с ними делалось страшно.
– Алло, – сказала я осторожно и чуть не подпрыгнула, услышав мужской голос.
– Доброе утро, Ирина. Это Роман Востров. Мы с вами обсуждали съем квартиры…
Захотелось ответить, что мы с ним ничего не обсуждали, и вообще мне сейчас не до съема. Вернее, на съем у меня пока что нет денег… Как бы так повежливее объяснить ему, что я временно (буду на это надеяться) некредитоспособна. Я ругала себя на чем свет стоит за то, что не прикусила в чужой темной прихожей язык. А сейчас бы мне его побыстрее развязать, но я упустила мгновение, дав Роману зеленый свет…
– Тут произошло небольшое недоразумение, скажем так… Мать с сыном немного не сошлись во мнениях, что делать с квартирой. Как я понял, он хочет продать, а мать, которая является наследницей, хочет квартиру сохранить…
– Зачем вы мне это рассказываете? – не выдержала я.
– Хозяйка выказала желание встретиться с вами на предмет съема. Ей нужно срочно кого-то туда вселить, чтобы связать сыну руки.
– Я не готова ничего снимать. Прямо сейчас. Я снимаю другую квартиру…
– Ирина, послушайте… Первый месяц точно будет бесплатным, пока оформляются всякие документы. А, может, и второй тоже. Хозяйке важно, чтобы в квартире кто-то жил, а не деньги.
Ну только чужих семейных разборок мне не хватало! Спасибо, у меня есть собственная мама и чужая маман.
– Ирина, – не унимался Роман. – Вы должны объективно понимать, что с вашим бюджетом очень сложно будет найти приличное жилье…
– Мой бюджет еще обсуждается, – попыталась я скромно выйти из неприятного разговора.
– Вы сможете обсудить его с Зинаидой Николаевной завтра в любое удобное для вас время на той самой квартире. Вам лучше утро или вечер?
– Роман, вы меня слышите?
– Я вас – великолепно, а вот вы меня, кажется, нет. Вам предлагают в Питере бесплатное жилье, а вы нос воротите.
– Бесплатным бывает только сыр в мышеловке.
Из динамика телефона вылетел смешок.
– Ирина, вы действительно думаете, что я вас разыгрываю или, не дай бог, втягиваю в какую-нибудь аферу?
Я по-умному решила промолчать, но Роман не сбросил звонок и даже не дал намека на ближайшее прекращение дурацкого разговора.
– Ирина, иногда у людей случаются безвыходные ситуации, на которых другие могут преспокойно въехать в рай, не прикладывая никаких усилий. Это ваш случай, не советую его упускать…
Передо мной светился экран ноутбука, где я пыталась сделать презентацию к завтрашнему уроку. В приложении ВКонтакте выскочило сообщение от сестры, состоящее из целой сотни восклицательных знаков, за которыми потерялась фактическая составляющая. Остались одни эмоции. Аришку взяли на работу! Черт… Ложкой дегтя был ее босс: видеть его каждый день, бррр… Впрочем, нормальных мужиков все равно нет. От одного ненормального вот мне никак не избавиться. Хотя куда проще – нажать на сброс, и готово!
– Ирина, давайте я позвоню вам ближе к вечеру. Вы пока подумаете…
– Давайте! – я аж завопила от радости.
Теперь я знала номер Романа без всякой визитки. Я на него ни в жизни теперь не отвечу!
Бросив телефон подле ноутбука, я принялась набирать поздравительное сообщение сестре. В стандартный набор слов затесалось немало смайликов и вопрос: мама знает?
– Про тебя с Вадимом, что ли? – пришло тут же от сестры.
– Про твою работу, дурында! – написала я в ответ.
– Дай я договор сначала подпишу…
– Ариш, можно я тебе позвоню сейчас?
– Иду с коляской во двор. Минут через десять тебе наберу.
Можно было молча послать этого Романа, но у меня вдруг возникло стойкое желание поделиться с сестрой всей этой свистопляской. Пусть она скажет, что я не дура, что отказываюсь от встречи с какой-то старой дурой, решившей перехитрить жадного сыночка.
Сижу, жду… Нервно тянусь рукой к молчащему
телефону. Так и свихнуться недолго!
О-па… Картинка от Тони – обворожительный серый котище с пронзительными, почти человечьими, зелеными глазами… Неужели? Именно такой вопрос я и отослала под картинку. Получаю в ответ: Это Капитан Грей. Чихуней он больше не будет. Кто возьмет кота с такой кличкой?
Никто… Тоня права. Впрочем, кто вообще возьмет беспородного, пусть и красавца? Но в своей группе Тоня уже разместила объявление, расхвалив на все лады новоиспеченного капитана. Пусть у него появятся хорошие хозяева. Пусть и поскорее… Это уже было пожелание Тони. Короткой фразой она написала, что остальные коты Грея не приняли. Совсем. С одним он успел даже подраться.
Зазвонил телефон. Пришлось убрать руки с клавиатуры и схватить аппарат. Сестра только присвистнула в ответ на услышанную историю.
– Иришка, только не лезь туда, ладно? Это нехорошая квартира. Слышишь?
– Да слышу, я слышу, – пробубнила я в трубку. – Сама понимаю. Но у меня выбор-то какой? Никакой… Лучше с Бегемотом, починяющим примус, жить, чем с мамашей Орлова.
– Ну ты загнула… Хватит паниковать! Она тебе еще не свекровь даже…
– Угу…
Я убрала телефон от уха и вжалась головой в валик дивана. Что делать? Что делать? Разговор с сестрой не подсказал правильного решения. Вернее, даже подстегнул принять неправильное…
Глава 8: Два ключа и один конверт
Вечер у Романа наступил довольно рано – в шесть. Впрочем, решение мною было принято, и не имело особого значения, озвучу я его часом раньше или часом позже. Я соглашалась на встречу с Зинаидой Николаевной. Время выбрала нейтральное
– одиннадцать утра. Я не буду опаздывать на частные уроки, а хозяйка "нехорошей" квартиры будет спешить на обед и не станет больше часа выносить мне мозг своими злоключениями с сыном. Если к утру мозгу меня еще останется…
Пока я ждала подтверждения от Романа, позвонил Вадим. Я могла только молчать. Для ответов я не смогла бы ограничиться вчерашним молодежным сленгом.
– Ир, восемь вечера тебя устроит?
Марина Александровна звала на званый ужин, который заранее стал поперек горла вместе с ее зеленым луком!
– У меня в это время только уроки заканчиваются. Ты ведь знаешь…
Он все знал, но, видимо, не придавал особого значения.
– Ну так это же пять минут…
Ага, спринтерским бегом, что ли? Или на ковре самолете…
– Я могу тебя забрать…
Видимо, я научилась передавать мысли о "ковре-самолете" телепатическим путем. Я видела перед собой довольную рожу Орлова и мне хотелось исколотить ее, как боксерскую грушу.
– Знаешь, мне после шестнадцатилеток ни то что в спортзал ходить не надо по количеству сойденного пота, но и жрать совершенно не хочется. Пожалуйста, договорись с матерью на воскресенье…
Воскресенье для меня оставалось чем-то далеким и нереальным. За пятницу и субботу всякое может случиться… Может, он еще и передумает жить с мамой. Свежо, конечно, предание, да верится с трудом. Вадим замялся, но все-таки согласился… Фу… А потом даже спросил про спектакль. Интересно, это ему мама напомнила? Хотя откуда ей было знать…
Роман Востров, к счастью, ограничился подтверждающей эсэмэской – сейчас бы я не сумела вернуть голос в нейтральный тембр. Во мне все кипело, я даже на сестру сорвалась, потом извинилась и сообщила про назначенный ужин.
– А я думала, ты к нам придешь… Придется к тебе с бутылкой ехать…
– Ты еще ничего не подписала, – напомнила я сестре утренний разговор.
– Ну… – Ариша на мгновение замялась. – Бутылка не помешает: либо отметим, либо зальем… Мартини брать? На субботу тогда. Я завтра в одиннадцать должна быть в отделе кадров…
Одиннадцать… Что за магия чисел!
– После уроков я к вам…
А теперь спать, чтобы не напороться еще на какой-нибудь магический цифровой набор. Нет же! Не выключила звук у телефона и ровно в одиннадцать вечера выскочило сообщение от Тони: "Твой капитан кусается! Меня укусил. Маму за ногу цапнул. Шипит. Проверила уши – кажется, нормальные. Завтра его забрать хотели, но я не могу такого злыдня отдавать. Пират серый… Не понимает, что его судьба решается…"
Сообщения Тоня присылала короткие. Обрывала фразы кнопкой "ввода" – всего сообщений набралось одиннадцать… Черт возьми, у меня день рождения тоже одиннадцатого числа. В апреле! Не того кота Бегемотом назвали…
Отвечать я не стала, убрала на телефоне звук и закрыла глаза. Не только беды ведь приходят вместе. Может, и радости шляются скопом: у Аришки новая работа, у меня – новая квартира. Почему бы и нет?
На встречу я одевалась с такой же тщательностью, как если бы шла на собеседование. Не деловой костюм, конечно, но узкие брюки и трикотажную блузку под итальянский классический кардиган я носила не каждый день. На мне подобное смотрится слишком официально, а если повязать еще и шелковый шарфик, то вообще пшик… Остается от моего настоящего образа. Прямо-таки леди с аккуратным дневным макияжем и зализанным хвостом, который не испортит даже шапка. Я этой мамашке обязательно понравлюсь. Другой вопрос – понравится ли мне квартира и предложение хозяйки. Хорошо бы, чтобы этого Романа там не было.
Вышла я заранее, чтобы пойти пешком, не вспотеть и суметь отполировать в подъезде ботинки. Пришлось звонить в домофон: номер квартиры, к счастью, не состоял из двух единиц и не был пятидесятым. Голос хозяйки мне понравился. Щелчок дверного замка я услышала еще на лестнице. Поднималась я снова пешком, так и не решив, стоит ли произносить слова соболезнования. Однако все решилось с первого взгляда: черная юбка, черная кофта и темные бусы говорили о трауре. Я тут же пожалела о бордовом кардигане и ярком шарфике.
– Спасибо, – ответила хозяйка сухо на мои тихие слова и предложила войти.
Меня ждали тапочки. Вот дела! И я сразу отметила перемену в квартире. To ли лампочки вкрутили более сильные, то ли занавески распахнули, то ли я не нервничала, как тогда, забирая кота.
Зинаида Николаевна пригласила меня на кухню. Небольшая по размеру, но аккуратные светлые пластиковые шкафчики визуально дарили кухне пару лишних квадратных метров. Ремонту лет десять, а то и больше, но ветхости не чувствуется. У окна стоит кофеварка, а в ней чашечка кофе, от которого я не отказалась, хотя меня даже не спросили, с сахаром мне или без.
Сама хозяйка выглядела достаточно ухоженной, но не из разряда тех, о ком принято говорить, денег куры не клюют. Видимо, в их семье квартирный вопрос имел иной, не денежный, эквивалент совсем не из-за несметного достатка.
– А вы откуда, Ирина, в наш город приехали?
Опаньки… Никогда не думала, что выгляжу провинциалкой или имею какой-то говорок.
– Я здесь родилась.
Хозяйка не выказала особого удивления. Оно не прозвучало и в ее ответе:
– Просто Роман сказал, что вы сейчас что-то снимаете.
Я кивнула.
– Моя сестра с мужем и детьми живет с родителями, а я отдельно, а сейчас мы с молодым человеком решили снять что-то побольше…
Этот Роман явно и про Вадима доложил, потому что удивления снова не последовало.
– Про побольше и пойдет разговор.
Зинаида Николаевна наконец села на стул. На фоне окна она выглядела молодой пиковой дамой. Тощая и осанистая. Точно бывшая балерина. Нет. Ногу не отставляет, а это, кажется, болезнь всех бывших танцовщиц.
– Вы ждете ребенка?
Я вздрогнула. Непроизвольно и довольно заметно. Этого мне только не хватало! Месячные у меня отсутствовали из-за противозачаточных таблеток и только… От неожиданности вопроса я только и смогла, что отрицательно мотнуть головой.
– To есть вторая комната вам не критична на данный момент?
А, может, она бывший милиционер? Из детской комнаты милиции, например. Я готова была заерзать на стуле от такого допроса.
– На самом деле именно из-за дополнительной комнаты мы и ищем двушку, – начала я прямо. Она чего-то не договаривает. Значит, бразды разговора в свои руки должна брать я. – Я преподаю английский детям и мне хотелось бы давать частные уроки на дому.
– Вы учитель?
Я кивнула.
– Какое совпадение, я тоже, – впервые улыбнулась Зинаида Николаевна. – Только преподавала в школе русский и литературу. А у моего сына по обеим дисциплинам четверки. По литературе вообще с натяжкой. За грамотность пять, за содержание два. И никаких поблажек от коллег. Говорили, зрительная память не так важна, должен знать правила… С английским у него та же проблема была. Только говорить умел… Вам такие ученики попадались?
– Такое ощущение, что сейчас все такие. Зубрежки и так в школе достаточно. Я учу даже совсем малышей. В группе, через игру… Без всяких правил…
Я замолчала, потому что Зинаида Николаевна скучающе отвернулась к окну.
– Комнату мамы я хочу закрыть, – начала она резко и сухо. Голосом советской учительницы. – У меня нет сейчас сил разбирать ее вещи. Да еще и сорока дней не было. Да и вообще, чтобы вы могли пользоваться комнатой в качестве спальни, там нужно делать капитальный ремонт. Здесь, как видите, – хозяйка смотрела теперь на кран, – мы сделали ремонт маме на семидесятилетие. В большой комнате тоже новые обои и хороший диван. В стенке есть шкаф. На двоих места маловато, но если бы вы могли пока пользоваться кладовкой, я была бы вам премного благодарна. Я поставлю туда временный шкаф. Может, вы в Икее такой видели, железные прутья и тряпка…
Я просто кивнула. Для поддержания беседы, так сказать. Судя по всему, хозяйка для себя все решила, а я еще не была уверена, что мне хорошо будет здесь в качестве жильца.
– Ванная тоже более-менее в порядке. Там есть стиральная машина, а здесь… – Зинаида Николаевна, точно пава, махнула рукой в сторону шкафчиков. – Куча всякой бытовой техники в коробках. Внук бабушке на каждый праздник что-то этакое для отмазки дарил, а она все складировала. Открывайте и пользуйтесь, пожалуйста. И да…
Хозяйка резко поднялась и отвернулась, спрятав руки на груди. Говорить о деньгах ей, видимо, было тяжело и неприятно.
– Роман должен подъехать минут через десять. Надеюсь, паспорт у вас с собой.
Она не обернулась, и я ничего не сказала. Тишина должна была служить положительным ответом.
– Это не договор. Вернее, договор, но скорее между нами… Не знаю, как он там все это оформит… Ну, чтобы всем было ясно, что вы живете здесь с нашего разрешения. Пока никаких денег не надо платить. А потом… Роман говорил про двадцать тысяч. Я думаю, для вас это слишком большая сумма, – она обернулась с извиняющейся улыбкой. – Я хотела сказать, для молодой семьи. Сойдемся на пятнадцати. К тому же, тут будет ремонт и нам надо будет как-то плясать вокруг да около… Кстати, Ирина, что с котом? Ему нашли хозяев?
В этот раз я действительно чуть не подпрыгнула от неожиданности и выдала, не подумав:
– Его как раз сейчас должны забрать…
Я надеялась, что не врала. Ну кусил Тоню кот… Так и его, наверное, покусало ее стадо…
– Это хорошо, – Зинаида Николаевна снова уставилась в окно, но не села на стул. – Я говорила маме не брать больше кошку. Наш первый кот прожил двадцать четыре года. Просто удивительный был кот. Жаль только, что у моего сына развилась на кота жуткая аллергия. А он постоянно к нему лез. Вернее, оба лезли, что он, что кот. Даже позволял таскать себя за хвост, хотя был по размерам чуть ли не в два раза больше ребенка. Так что, знаете, Ирина, о чем мы с вами договоримся?
Я снова вздрогнула. От этих резких скачков в беседе меня реально начало колотить.
– Вы въедете в квартиру одиннадцатого апреля…
Я аж зубы стиснула – что за проклятое число!
– Как раз все сроки пройдут. Я ключи вам сейчас отдам, две пары. Не хочу больше сюда приходить, но пришлю уборщиков, так что, прошу, до середины апреля ничего из вещей сюда не приносить, хорошо?
Я кивнула.
– Мама до последнего жила сама. Папа умер, когда мне всего десять лет было. Говорила, что пока может за собой ходить, будет жить, потом…
Зинаида Николаевна отвернулась, чтобы вытереть глаза.
– Ни к врачам не ходила. Ничего. А потом я настояла. Маму забрали в больницу. Промучили там десять дней. И домой выписали с четвертой стадией рака желудка. К себе ее забрала, до последней минуты рядом сидела. Все не могла понять, как она сумела скрыть от нас такую болезнь. Знаете, Ирина, – женщина в черном обернулась уже почти без слез. – Я вот так же хочу. Со светлой головой и сильными руками до последнего дня. Не хочу быть для кого-то обузой.
Зинаида Николаевна резко шагнула к окну и взяла с подоконника не замеченную мною ранее сумочку, достала из нее связку ключей и положила передо мной на стол. Как раз в этот момент загудел домофон. Роман принес все документы. Хозяйка поставила свою подпись и направилась к двери, а потом поманила к себе Романа и протянула ему конверт. Тот кивнул, закрыл за ней дверь и вернулся ко мне.
– Это инструкции по пользованию квартирой, – сказал он абсолютно спокойным тоном, но я вдруг поняла, что спокойствие наигранное. Наверное, по глазам, которые из безразличных сделались вдруг лучистыми. – Только с маленькой дополнительной инструкцией. Открыть конверт вы должны не раньше одиннадцатого апреля.
– В полночь? – вырвалось у меня само собой, и Роман тут же рассмеялся в голос.
Видимо, спокойствие ему давалось с большим трудом.
– Ирина, вы суеверны?
Роман снова сделался серьезным, и я почувствовала спиной холодок.
– Я рад, что нет. А вот госпожа Кострова, видимо, чуть-чуть крышей поехала после смерти матери. Ну или там… Все носятся с этими сорока днями. Она и так не хотела приходить в квартиру. Надеюсь, там не письмо счастья, которое вам за одну ночь придется переписать от руки десять раз и разослать подружкам… Впрочем, ради квартиры можно простить эту дурь, верно?
Я не стала ничего отвечать. Сунула конверт с ключами в сумку и собиралась уже откланяться, когда Роман предложил подвести. Пришлось выдержать его взгляд, чтобы Роман поверил, что я действительно живу в двух шагах, а не пытаюсь его обидеть отказом. Кажется, у меня это получилось. Теперь предстояло не обидеть Вадима и его маман сообщением, что одиннадцатого апреля мы переезжаем. Надо будет еще умолчать про бесплатный месяц, а то Орлов поднимет бучу похлеще Аришки. Отличный подарок мне на день варенья!
