Текст книги "Мой домовой — сводник (СИ)"
Автор книги: Ольга Горышина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)
Глава 33: Мэри Поппинс и мистер Эй
Виктор снял очки и сжал двумя пальцами переносицу. Я не сводила с него глаз, ожидая услышать реакцию на сказанное мною, но Веселкин молчал, а я от нервов чувствовала одним местом каждую выбоину на дороге. Или же нам просто достался водитель-неумеха…
Минута, две, три… Мы так доедем молча до моего дома и также молча распрощаемся. А отпускать Веселкина в таком раздрае чувств нельзя ни в коем случае. Я смотрела на него в профиль: ну совсем мальчик, расстроенный, обиженных, сейчас заплачет… Или сломает душку у очков, перекатывая те в ладони на манер четок. Я вырвала очки и положила к себе на колени.
Виктор вздохнул и принялся ожесточенно тереть ладонями щеки. И натер их до красных пятен. В салоне автомобиля, как и на улице, все еще оставалось довольно светло, и я надеялась, что сама не иду, без всяких усилий с моей стороны, вот такими же пятнами.
– Витя, что будем делать? – спросила я наконец.
Он забрал с моих коленей очки, но продолжил рассматривать через стекла затылок водителя.
– Для начала, не станем пороть горячку. Сходим в театр. Ты когда в последний раз смотрела спектакль для детей?
Какое счастье, что он не спросил меня, как мать: когда я вообще последний раз была в театре?
– И не вспомню, – могла ответить я, не кривя особо душой.
– Ну вот, чего тогда отказывать себе в удовольствии…
Он лукаво прищурился, будто не видел меня даже в очках.
– Витя, ты же понял, о чем я!
Мне пришлось повысить голос в конце фразы, чтобы Веселкин вновь стал серьезным.
– А потом я мягко намекну Оле, что для нас это большой стресс, и я не хочу ставить под удар мои отношения с тобой… Ира, – Его голос вдруг сделался железным. – Ты думаешь, она серьезно хочет избавиться от Глеба?
Я опустила глаза. Теперь на коленях лежали мои крепко сцепленные пальцы.
– Я не могу оценивать поведение и мотивы Ольги по одной только фразе. Тебе виднее, что она хочет…
Горячая ладонь Виктора накрыла мой пальцевой сгусток нервов, и я почувствовала, как кольцо впилось ему в кожу.
– Конечно, ты права. Я должен со всем разобраться сам, не впутывая тебя в личные дрязги. Я сделал глупость, притащив тебя в качестве прикрытия… Хотя, – Виктор вновь следил за дорогой вместе с водителем, – не будь тебя рядом, я бы так и не узнал истинного положения дел и подоплеки Олиного желания поскорее меня женить…
– А, может, ты ничего и не узнал, – я чувствовала сердце в самом горле. Коленка тоже нервно дрожала. – Я могла не так ее понять, да и она нервничала…
Господи, это ж ребенок! Мы, глупые взрослые, сейчас наломаем дров, а ему потом аукнется!
– В любом случае, мне нужно будет серьезно поговорить с Костровой. Возможно, ей даже на пользу пойдет плотное общение с внуком. После смерти отчима она сделалась нелюдимой, а я окончательно погряз в его бизнесе. Квартира большая, пустая, я сделаю Глебу детскую… Если меня не погонят поганой метлой, я вытерплю мать три дня в неделю… Ну, а погонят, справится без меня… И Оля останется довольна. Все же с Глебом родная бабушка, а не посторонняя тетка… Виктор снова отыскал мои пальцы и стиснул как в рестлинге. До боли. До хруста.
– Витя! – почти взмолилась я. – Не начинай этот разговор с матерью, пока не поговоришь с Ольгой. Я могла не так все понять…
Господи, сколько раз я должна ему повторить, чтобы он не бежал впереди паровоза. Сколько? До самого дома… Виктор вышел, чтобы подать мне руку. Я протянула в ответ свою и не опустила.
– Ключи, – напомнила я, когда он непонимающе уставился на мою ладонь.
– Ах, да…
Он сунул руку за пазуху и вытащил связку за брелок, но не протянул мне. Секунда, и я услышала за спиной шелест шин отъезжающего такси. Обернулась… На мгновение. Габаритные огни злорадно ухмыльнулись.
– Зачем ты отпустил машину? – спросила я слишком тихо для такого вопроса.
Губы Виктора дрогнули.
– Вызову другую… Потом…
Мы стояли у края дорожки, и моя нога случайно или от неправильных мыслей соскочила с поребрика, но оступиться я не успела – Виктор поймал меня обеими руками и притянул к себе. Между нами застряла сумочка, но она ему не мешала, хоть и упиралась замочком в бедро.
– Витя, мы…
Он жадно схватил мои губы, но я вырвалась и закончила фразу:
– Мы не договаривались…
Шепот срывался на хрип, но я не могла кричать на улице под окнами соседей, как одуревший подросток.
– А разве об этом договариваются заранее? Тогда это называется чуть иначе…
Он уже держал меня на расстоянии вытянутой руки, но горький аромат, источаемый его волосами, продолжал щекотать нос. Ключи звякнули в его руке, и я сделала шаг мимо урны к скамейке. Еще три шага и дверь, а за ней лестница на третий этаж… И свет, там безумно яркий свет…
Я пошатнулась, и Виктор сильнее схватил меня за талию. Один шаг, два… И я справилась с потерянным балансом.
– Продолжения не будет, – сумела я выдавить из себя онемевшими губами за секунду до щелчка замка.
Дверь пищала, но Виктор не отпускал ее, не пропуская меня в подъезд и не оставляя на улице. Я толкнула дверь всей пятерней, выбив из рук Виктора, и прошмыгнула в подъезд, но Веселкин проворно шагнул следом. Я обернулась и ткнулась ему в грудь, которой он тут же притаранил меня к стене.
– Виктор!
Его губы заткнули меня, руки сильнее вжали в стену, но он был мягче, чем дверь, и я оттолкнула его куда легче. Он прижался к перилам. Очки чуть съехали с носа, но Виктор не поправил их, смотрел на меня поверх стекол со странной полуусмешкой.
– Ну что ты ерепенишься? Как маленькая… Диван все еще разобран, я успел подсмотреть днем… Грех не воспользоваться им…
Я сжала губы, и слова полетели в него, точно горох из трубочки.
– Ты уже достаточно попользовался мной сегодня.
Его глаза сузились, но очков он так и не коснулся. Тогда я скрутила с пальца кольцо и протянула дарителю. Веселкин рванулся ко мне так стремительно, что я зажала кольцо в кулак, чтобы он не выбил его из моей руки. Спиной я снова чувствовала холодную стену, плечами – железную хватку его рук, а лицом – обжигающее дыхание разъяренного зверя.
– Ах, вот как…
Если бы наши носы не соприкасались, Виктор бы давно уже потерял очки.
– Пользовался я тобой, значит… – Теперь он сжимал мне подбородок. – Какого хрена тогда ты отвечала на мои поцелуи!
Он уже слишком сильно повысил голос. До жуткого эха.
– Виктор, – я пыталась образумить его, оттолкнув от себя, но Веселкин навалился на меня стопудовым мешком. Я мотнула головой и высвободила из его пальцев подбородок. – Это была часть игры, и ты это знаешь… Дальше играть я не собираюсь. Я не свободна.
– Хватит! – он сам отвернулся от меня и сунул в руку ключи. – Ты давно свободна. Тапки в помойке. Вместе с цветами. Кого ты лечишь… Я не слепой! И кружева ты явно не под платье надела. Что я сделал не так, что ты меня сейчас посылаешь?
Я сжала ключи и шумно сглотнула. Кружева впились в грудь, шея покрылась испариной.
– Виктор, мы действительно помирились с Вадимом…
– Да нахрена тебе сдался этот Вадим?!
Он орал. Теперь он просто орал. Тогда я ударила его достаточно сильно, и от серьезного падения его спасло лишь то, что мы поднялись на одну только ступеньку. Он оступился.
– Нахрена мне сдался ты со своим сыном! Твоей Олей и твоей матерью!
Я шагнула вверх. Прямо побежала, но Виктор не схватил меня за руку. Не кинулся следом. Уже на втором этаже я услышала, как грохнула входная дверь. Привалилась спиной к стене и съехала на ступеньку. Да чтоб они все провалились…
Я не ревела на лестнице даже подростком. Кольцо жгло ладонь, не давая возможности растереть по лицу слезы. Всхлипнув, я поднялась на ноги и, не одергивая платья, дошла до двери, открыла замок и бросила кольцо в вазочку с печеньем, чтобы не затерялось. Потом содрала с себя сумочку, накидку и платье. Кружева я оставила на себе до ванной.
Выгнав из раковины Чихуню, который даже не подумал выйти к хозяйке, я бросила в нее нижнее белье и жестоко выстирала с мылом для рук, точно оно хранило следы рук Веселкина. Потом развесила кружева по батарее, только сейчас сообразив, что она холодная. День труда и весны! Хорошо, не любви…
Я резко повернула ручку смесителя, чуть не сломав, и залезла под душ. Сейчас смою с себя всю краску и весь тот бред, что навесила на себя по глупости. Все, хватит с меня… Замотав волосы в тюрбан, я рухнула на диван, не заботясь о сухости простыней. На меня одну здесь достаточно места. Плевать…
Кот поднял из-за дивана голову, но тут же спрятал, потом прыгнул на диван и прошелся вдоль моего вытянутого голого тела с видом хозяина. Я не удержалась и показала ему средний палец:
– Только ляг сегодня мне на голову! Только ляг!
Он все равно лег, но я не особо сопротивлялась и проспала без задних ног до шести. Больше сна не будет. Размотала мокрое полотенце, разложила по плечам волосы и пошла варить себе кофе. Потом достала телефон и нашла эсэмэску от сестры: "Если не можешь сегодня к нам, я навру что-нибудь родителям. А тебе по ушам за вранье, коза!" И кошка с сердечками в смайликах. Чего? Я с трудом вспомнила, что обещала приехать к ним в гости. Что у них там стряслось опять? И при чем тут я?
Ответ нашелся во Вконтакте и чуть не стоил моему телефону разбитого экрана. Теперь у меня стали мокрыми не только волосы и не только подмышки. Мне пришло оповещение о размещенной Ольгой Гордеевой фотографии. Я хлопнула себя ладонью по губам, чтобы не выругаться вслух. Зачем эта коза нас сняла, зачем разместила в сети, зачем поставила подпись: "Мэри Поппинс и мистер Эй" и тагнула меня. Какого черта я дала ей электронную почту с настоящей фамилией… Я скинула фотку с экрана, не прокрутив даже первый комментарий… А их было там порядочно. И с большим удовольствием оставила эту козу в подписчиках. Фу… У меня нет на странице фотографий личного характера, кроме тех, на которых меня отметили другие. Его Ольга не отметила, его во ВК нет. Но это уже не имело никакого значения. Наш чертов поцелуй оказался в ленте всех моих друзей. Твою ж мать, твою ж мать…
Глава 34: Неудачная дача и странная пропажа
На нервной почве я сожрала половину печенья. Без всякого кофе. В вазочке не осталось бы и сладкой крошки, если бы палец вдруг не наткнулся на кольцо. Есть сразу перехотелось, как и прикасаться к драгметаллам и нагло сверкающему камню. Я прикрыла глаза и замотала головой. Нет, нет, нет… О том, как вернуть кольцо владельцу, я подумаю завтра. Сегодня мне настроение полностью испорчено этой дебильной фотографией. Она мне аукнется так, что мама не горюй!
Но об этом я подумаю вообще через три дня, когда Вадим вернется с дачи. Сейчас время разбираться с сестрой. Но пока я просто написала, что приеду на дачу, как и договаривались, к обеду. И ни слова про Веселкина. Не дождется! Платье висит в шкафу, и все произошедшее вчера уже потеряло плоть и стало скелетами, хорошо запертыми в этом самом шкафу.
Кот притих. Чувствовал бурю и не лез на рожон. Поел и смылся, а я еще минут пять смотрела ему вслед, в пустоту, немигающим взглядом, не в силах пошевелиться. Наконец мои плечи опали и я… Нет, не заплакала, а наоборот засмеялась. Надо ж было так вляпаться… Ну надо ж было!
Я закрыла на ноутбуке все лишние вкладки и закончила презентацию. В пятницу у меня будут занятия, как обычно. И в субботу. Как обычно. И… Мне плевать, что Веселкин будет делать в воскресенье. Адреса его электронной почты, чтобы переслать билеты, у меня нет, так что пусть требует их у Ольги лично. Мое дело теперь сторона.
Телефон молчал. Даже сестра не прислала никакого ответа. Надо сделать рожу кирпичом. Я не я и фотография не моя. Но не тут-то было! Мать напустилась на меня прямо у калитки, даже не забрав из рук торт. Это сделала старшая племянница.
– Ты ничего не хочешь нам объяснить?
Я выдержала взгляд. Я даже улыбнулась. Хотя меня трясло, как в электричке. Я только лишь на месте не подпрыгивала!
– Что именно я должна объяснять?
У нее за спиной, на дорожке, стояла Арина и подавала странные знаки, которые мне очень хотелось интерпретировать по-своему: типа, она молчала про своего шефа. И я рискнула:
– Мам, что ты так на меня смотришь? Что я сделала? Может, скажешь прямо?
– Кто этот мистер Эй и где Вадим? Почему ты мне врешь?
– Я тебе не вру…
Вот дела, я еще даже ничего не сказала. И не буду говорить без свидетелей, чтобы не повторять дважды и трижды. Где все? И отец, и Андрей, и дети… В доме? Аришка, тихая не ко времени, никого не позвала встречать редкого дачного гостя! Мужского рода! Я не хотела чувствовать себя гостьей! Бабу все норовят сразу же уложить в постель к какому-нибудь мужику!
– Вадим повез мать на дачу, – отвечала я абсолютно спокойным голосом. – Рассада и всякое такое…
– А ты?
Мам, елы-палы? Я так и буду стоять у калитки?
– А что я? – Я говорила с вызовом. – Я к ним на дачу не езжу.
– Тебе некогда, да?
– Мне не хочется. Потому у меня были другие планы. Я была Мэри Поппинс. И тут все вопросы лишние. Это была игра такая… Типа "Мафии"…
Да, это была игра, в которую кто-то заигрался… Или изначально планировал уложить меня в постель. Карина-то надоела! Чего не разнообразить досуг с той, которая не претендует ни на его свободу, ни на его кошелек. Ну или вообще ему реально нужна была баба на одну ночь, чтобы успокоить нервы. Мать Глеба попортит их ему еще не мало. На своего нынешнего мужа она смотрит сверху вниз из-за маленького роста Аркадия, а на Веселкина в отместку, пользуясь его безграничной любовью к сыну. Но мной пользоваться я не позволю. Никому! Ни на одну ночь, ни на одно воскресенье. У кого-то явно съехала крыша и этот кто-то не я!
– Игра? – мать мне не верила, чего и следовало ожидать. – Я читала комментарии к фотографии…
Я состроила невинные глаза.
– А я нет, так что понятия не имею, о чем ты говоришь.
Нет, я догадывалась. И мать подтвердила догадку. Там было и "Горько!" и прочее. Потому пришлось рассмеяться, чтобы не заплакать.
– Ну так и это часть игры… – Я ведь говорила почти правду! Только из этой игры я вышла, возможно, с огромными потерями на личном фронте, но вышла. – Мам, я бы, наверное, рассказала тебе, что сменила жениха, как ты думаешь?
Я не знаю, что она думала. Кроме как:
– Ты мне никогда ничего не рассказываешь!
Но знала наверняка, что у Арины сейчас мозг вскипит. Надо срочно остудить его мытьем фруктов, которые я притащила. И Арина действительно поплелась со мной к раковине под навесом у летней кухни.
– Он не знает, что мы сестры, не переживай, – сказала я, оставаясь к сестре спиной.
– А я теперь совсем не уверена, что мы сестры…
Я обернулась. Сейчас красноту щек легко было списать на злость.
– Елы-палы, Арина, я сказала правду! Какая к черту невеста, если он женат? Ты-то знаешь, кто такой этот Мистер Эй! Мне только Карины с ее ревностью теперь не хватало!
Я говорила и краснела еще больше… И Арина не верила мне. Ни на слово!
– А Вадим?
Я быстро отвернулась. Арина подступила ко мне вплотную и включила в кране воду. Мои губы оказались рядом с ухом сестры: я могла без страха сказать правду:
– Не знаю.
Да, да, это была самая что ни на есть настоящая горькая правда!
– Не спрашивай, – добавила я тут же, боясь элементарных вопросов. – Я пошла на эту игру, чтобы отвлечься.
Пусть это действительно останется игрой, которая закончена и убрана в чулан!
– Впрочем, – Арина не отступила от раковины, и мне надо было продолжать говорить. Хоть что-то. Или правду, которую я больше не могла держать в себе! – Официально мы помирились, но ехать после всей этой дури с котом к ним на дачу оказалось выше моих сил. Да и вообще все это выше моих сил… Как-то я не готова есть кашу, которую сама же заварила. Я не готова к кольцу на пальце, а его мамаша подступила ко мне с ножом к горлу с внуками.
Арина выключила воду и встряхнула дуршлаг с виноградом, чтобы тут же обдать из бидона родниковой водой.
– Думаешь, она не увидит эту фотографию?
Нет, я так не думала. Я просто не хотела думать. Ни сейчас. Но сестра смотрела мне в глаза.
– Что будет, то и будет. Я скажу правду и оправдываться не стану. Я не верблюд. Если Вадим, как и мать, посчитает, что я могу залезть в постель к первому встречному, то у нас с ним ничего не выйдет. Между супругами должно быть доверие.
Лицо сестры сделалось каменным. Я нечаянно швырнул камень в ее огород. Андрей вон тоже сразу решил, что его женушка спала с начальником. У мистера Эя талант производить впечатление ловеласа. На ровном месте. Ну ни рожи ж, ни кожи! Весь его мачизм в банковском счете! Его, наверное, и видят наши мужики… Зарабатывайте больше, кто ж вам мешает в поднятии самооценки! Я вот не беру себе четырех выходных! И собираюсь завтра с утра сесть на электричку на Санкт– Петербург!
– На его месте, – Арина скривила губы, – я бы тебе тоже не особо доверяла…
Ах, вот как! Я понизила голос до шипения:
– А на твоем месте я бы начала работать с удвоенной силой, чтобы удержаться на рабочем месте. Господин Веселкин считает, что его новая секретарша жуткая копуша!
Арина сжала губы и так сильно встряхнула виноград, что окатила меня брызгами с ног до головы – спасибо маме, что не дала мне возможности снять куртку!
– С какого перепугу вы меня обсуждали?
Я расправила плечи: да пошли вы все к черту, родственники!
– Да потому что он предложил мне работу!
Лицо Арины пошло пятнами. Зелеными!
– Я отказалась. А другая, возможно, и схватится за такое предложение. Так что работай с полной отдачей. Тебе когда в офис?
– Вообще-то в пятницу. Мне разрешили побыть с детьми. Но весь народ выходит завтра…
Я выдержала ее взгляд.
– Езжай-ка ты в контору, красотка, а то он действительно подыщет тебе замену. Если завтра в твое рабочее кресло сядет Карина, она из него не встанет!
– Он и о Карине с тобой говорил? – голос Арина дрожал.
– Нет.
У меня дрожало все внутри. Я чуть не стала заменой Карине. Пусть и на одну ночь. Какое счастье, что он забрал у меня тот бокал. Дурак, сам засыпал яму, которую умело вырыл!
– О Карине, – продолжила я, поняв, что сестра так и будет молчать, – говорила ты.
Больше говорить нам не дали отец и Андрей. О решении уехать Арина сообщила лишь за ужином, и я потом шепотом поинтересовалась, действительно ли Веселкин прислал ей эсэмэску с требованием выйти завтра на работу. Нет, на нее подействовали мои слова. Я говорила их от всего сердца. Рвение на работе еще никому не мешало.
Мы уехали утром на шестичасовой электричке, но пытались не говорить друг с другом. Даже не смотреть в лицо. На вокзале мы поехали на метро в разные стороны: она домой переодеться, а я домой к коту.
Но кот меня не ждал. Привольная жизнь пришлась ему по душе. Он раскидал по всей ванной комнате наполнитель для своего туалета и скинул с батареи мои кружева и привел их в непотребный вид. Я сгребла их на совок и выкинула в мусорные ведро, даже не расстроившись – туда им и дорога! Но вот переворачивать миску с едой было лишним! И разрывать пакет с печеньем…
– Чихунь, ну что за фигня? У тебя что, совести вообще нет?
Кот сидел в коридоре и смотрел на меня отсутствующим взглядом.
– Ревнуешь, да? Я у родителей на даче была!
Я закрыла лицо ладонями – что я делаю? Оправдываюсь перед котом…
Я вытащила из холодильника йогурт и стала завтракать. Потом проверила тесты и начала собираться на частные уроки.
– Веди себя хорошо, – пригрозили я коту.
Кот гордо прошел в комнату на разобранных диван. Я вернулась на кухню приоткрыть окно на проветривание, и за секунду до выхода из квартиры пришла эсэмэска от сестры: "Теперь тебя знает в лицо весь офис. Зато Карина у нас больше не работает. Дверь как-то удержалась на петлях. Но Виктор уже два часа отсутствует…" Я бросила телефон на стол, но он снова звякнул. Арина просто обнаглела: "Сестренка, он не у тебя случайно? А то мы всем офисом за него переживаем…"
Если бы у меня имелись лишние деньги, я бы расколотила телефон об пол, но денег не было от слова совсем, и я собрала нервы в кулак. Но мозги явно растеряла, потому что вызвала номер Веселкина, испугавшись, что тот действительно может приехать… Когда он не ответил после четвертого звонка, я, обливаясь ледяных потом, опустила руку на стол. Что я за идиотка? Чуть не выдала сестру! Откуда мне знать, что он психует… И психует по делу. Объясняться со всем офисом не входило в его планы, как и избавляться от любовницы. Впрочем, милые бранятся, только тешатся… Может, эти два часа они провели в постели.
– Алло!
Я с трудом сглотнула слюну, увидев номер звонящего. Прошло не больше минуты. Видимо, он выматерился и решил перезвонить.
– Что ты хотела, Ира?
Опять не поздоровался. Да и черт с ним! В мой голос вернулась твердость.
– Я хотела вернуть кольцо. Когда и как мы можем встретиться?
Секунды не прошло с вопроса, как мне в ухо ударил ответ:
– Никогда и никак!
И Веселкин сбросил звонок. От такой наглости я действительно чуть не лишилась телефона, но как-то удержала его в дрожащих пальцах. Отлично, Виктор Анатольевич, я положу кольцо в коробочку и якобы оставлю у вашей секретарши, пока вас не будет в офисе. Платье я уж как-нибудь пристрою. Нинке, например, отдам!
Я сунула руку в вазочку и, ничего не нащупав, подняла ее к самому носу – кольца в ней не было. Что за черт? Где оно? Чихуня? Не может быть…
Только искать кольцо стану вечером, сейчас надо бежать на уроки… Я уже сделала в группе опрос, завтра больше половины учеников собрались в библиотеку. Мой юный поклонник даже пообещал прийти с гитарой. Ничего, у нас тоже бывает весело… и без всяких Веселкиных.
