Текст книги "Мой домовой — сводник (СИ)"
Автор книги: Ольга Горышина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)
Глава 20: Кампания против кота и звонок от сестры
Я давно не испытывала этого мучительного нежелания отпускать в историю воскресенье. Как чувствовала, что понедельник будет для меня поистине тяжелым днем. Началось все с отмены моих частных уроков. Из-за болезни учеников. Или по каким другим, не касающимся меня, причинам. Вот он, блин, стабильный заработок! Ладно, если не можешь изменить ситуацию, извлеки из нее пользу. Хотя бы в виде уборки.
Я нашла в кладовке пылесос. К сожалению, распакованный и старый, но все же жужжащий и что-то там всасывающий. Хотя кошачья шерсть старенькому пылесосу пришлась не по нраву. Я намыла пол в прихожей и протерла мебель. Навести бардак в кухне я не успела. Полуфабрикаты пока не закончились, и Вадим еще не взвыл от их количества. А вот я взвыла. От неожиданного звонка.
– Ты чокнутая! – напустилась на меня мать. – Взять кота!
Арина… Я чуть мысленно не обматерила сестру, которая впервые выдала родителям мой секрет. Да еще какой!
– Ты хоть понимаешь, сколько стоит корм? А наполнитель для кошачьего туалета?
Кто, кто, а я это прекрасно понимала.
– Отдай его!
До сих пор мамочка не дала мне и слова вставить, но сейчас я ляпнула:
– Вам отдать?
– Ты что, ненормальная? Мать Вадима сказала, что он еще и его всего изодрал…
Мать Вадима? Я аж на диван плюхнулась. С каких это пор Марина Александровна звонит моей матери? Как она вообще могла ей позвонить, не зная телефона моих родителей? Да и встречались они, кажется, за шесть лет всего раза два…
– Откуда ты знаешь про кота?
– Мать Вадима мне Вконтакте написала. Сказала, что Вадим был против, но ты настояла…
Ура, Арина не виновата! А вот кампания по выживанию Чихуни идет полным ходом!
– Так и сказала? Это, вообще-то, Вадим его взял, – и добавила: – В качестве подарка мне на день рождения.
– Ну почему ты мне врешь?
Вру? Ага, приехали…
– Мам, я не вру. Я решила не говорить тебе про кота, чтобы не услышать вот того самого, что услышала. У меня достаточно денег и на квартиру, и на кота. И Вадим не был против. Это Марина Александровна против, как будто мы притащили кота к ней! Все, мам, у меня уроки…
Какое счастье, что именно в моей жизни изобрели мобильник. Можно врать о своем местоположении и не краснеть! Впрочем, у меня действительно уроки. Пусть и вечером, пусть и в библиотеке, но я могу сейчас, а не ночью, сделать презентацию на завтра, потому что все тесты успела проверить в субботу.
Чихуня, е-мое, еще одна недовольная по твою душу нарисовалась… Где она, свобода? Где?!
Свободы не было даже с мобильным телефоном. Снова звонок.
– Ирка, знаешь, с кем я только что говорила?
Ну кого еще сестра там встретила? Сейчас же будет пересказывать сплетни целый час! У нее что, перерыв на обед? Не похоже, еще часа нет…
– Ариш, тебе на работе делать нечего? А я презентацию детям ваяю.
– А я как раз работаю. Звоню тебе по просьбе своего босса…
Я сидела на диване и держала ноутбук на коленях. Сейчас он накренился и чуть не упал. Нет, выдохни… Выдохни… Эта дура рассказала ему про английский. Хотя обещала молчать.
– Я же просила тебя не рассказывать ему, что я учу детей языку…
Голос дрожал. Господи, сохрани и пронеси… Я, конечно, могу проконсультировать Веселкина по телефону по поводу его сына. Он ни о чем не догадается, ни о чем…
– Да не говорила я ему про английский! Дай мне сказать, в конце-то концов!
– Ну, что ему надо?
Я сжала виски растопыренными пальцами, но голова уже трещала, как с похмелья…
– Ему что-то нужно взять в квартире бабушки.
Ноутбук упал, но приземлился на бедного кота! Оба остались целы. А я уже нет!
– Питер город маленький, но не настолько же! – тараторила Арина. – Прикольно…
– Ты ему сказала, что я твоя сестра? – голос продолжал меня не слушаться: то появлялся, то снова пропадал.
– Нет, конечно. Моя сестра же в школу ходит с разноцветными волосами и мелкими косичками! Ты не представляешь, как мне тяжело было сохранить непроницаемое выражение лица, когда я увидела на бумажке твой телефон и твое имя.
– Представляю…
– Да нифига ты не представляешь! Что-то ты вообще не удивилась…
– А чему мне удивляться? Я знала, чья это квартира.
– Знала? – голос Арины поднялся на несколько октав. – И молчала?
– А зачем я должна была тебе рассказывать? У меня договор с его матерью. И я надеялась никогда не встречаться с твоим боссом лично! А, может, ты сама приедешь? Спроси, что ему надо?
Вдруг, ну вдруг ему действительно понадобилась какая-нибудь фотография… Например, себя маленького в тазу… Ну, а почему нет?! Почему сразу – да, по мою душу?
– Зачем? – конечно же, не поняла сестра, хотя могла бы раскинуть мозгами.
У меня они сейчас варили, как шальные!
– Блин, он меня чуть ли не за шкирку вышвырнул из своего офиса. Твою ж мать! И кот, у меня его кот…
– Ну кот и кот… В чем проблема? Скажешь правду!
Я промолчала.
– Так когда к тебе можно? Я сейчас из туалета звоню. А потом перезвоню при нем из офиса.
– Никогда ко мне нельзя. Ты что, не понимаешь? А если он меня узнает? Выяснится, что ты ему врала… Тебе это надо? – пошла я в наступление.
– Он тебя не узнает, – не терпящим возражений голосом выдала Ариша, вдруг вспомнив, наверное, что на полтора года меня старше. – Я тебя в метро не узнала. Кикимора!
– Баба Яга, – поправила я. – Маленькая. Давай все же ты, а?
– Нет. Я не буду лезть с инициативой. Мне нужна эта работа. Если бы он хотел меня отправить к тебе, то отправил бы. И не меня, а курьера какого-нибудь. Он хочет приехать лично.
Я задержала на пару секунд дыхание и выдохнула. Но не помогло. Значит, ему точно ничего не нужно в бабушкиной квартире. Ему нужна сама бабушкина квартира. И мне нужна эта квартира! Только я не хочу рассказывать сестре больше, чем уже рассказала: с секретарши довольно и информации про раздор сына с матерью!
– Слушай, но если так боишься, попроси Вадима его встретить…
Умная ты, сестра, но все же дура дурой…
– Вадим работает. Ладно, оденусь, как взрослая. Накрашусь, как взрослая. Разговаривать буду, как взрослая. Авось, у него плохая память на лица…
– Да говорю тебе, что не узнает! Ладно, я пошла… Сейчас тебе перезвоню, жди…
Я ждала, вдавив затылок в мягкий валик дивана. Телефон дрожал в руке, и я лишь случайно увидела пропущенную эсэмэску. Она была от Романа. Он сообщил, что дал мои координаты сыну Зинаиды Николаевны, и просил, бедняга, не говорить господину Веселкину, что рассказал мне про дрязги того с матерью. Слезно! Даже смайлик добавил – "сложенные в молитве ручки", угу… Мне тоже остается только молиться.
Я написала Роману "Хорошо" и приняла звонок с незнакомого номера:
– Ирина Павловна? Здравствуйте, – говорила Арина чужим голосом. – Я звоню по поручению сына Костровой Зинаиды Николаевны, у которой вы снимаете квартиру. У него к вам небольшая просьба личного характера. В квартире осталась принадлежащая ему вещь…
О, да, целая доля!
– Может ли Виктор Анатольевич подъехать к вам сегодня? Или лучше завтра?
Нет, лучше сегодня… Иначе я спать не буду.
– Скажите ему, что я пока дома, но в четыре ухожу на работу…
– Хорошо, он будет у вас в течение часа. Хорошего вам дня, Ирина Павловна…
Какой тон! Так и хотелось придушить сестру, пусть она ничего и не знает… Зато знаю я, и этого довольно, чтобы поменять кофту!
– Ты коза, Ариш, – шепнула я в трубку, но она уже отключилась.
Ну, форменная ж коза! Теперь прикрывать и свою жопу, и ее… С помощью косметики и женского шарма. Надо убедить "победителя" разрешить мне пожить в квартире хотя бы годик, а за этот год я костьми лягу, но заработаю на съем квартиры по рыночной цене.
Виктор Анатольевич, ну я вас умоляю, окажитесь на самом деле таким белым и пушистым, каким рисует вас моя сестра! Хотя я знаю, что вы брюнет… Но, может, у вас в гардеробе имеется белый костюм? Или даже белое пальто?
Мне вот точно сейчас противопоказана белая блузка. Я надела свободную, с рукавами аля Василиса Прекрасная, чтобы не касались подмышек. Только бы не махать руками во время разговора! А джинсы они на все века наше спасение. Какое счастье, что я не взяла от Марины Александровны розовые тапочки! Какое счастье!
Я еще раз обежала квартиру – все чисто. Только Чихуни нет. Куда спрятался? Позвала – тишина. Тогда я села на диван и проговорила громко:
– Чихуня, я не хочу еще больших проблем с твоим бывшим аля хозяином, чем у меня уже имеются. Пожалуйста, не выходи к нему. Ладно?
Но кот ничего не ответил.
Глава 21: Виктор и Герман
Обшарив кухню и ванную комнату и не найдя нигде кота, я повторила свою просьбу и решила закрыть дверь в комнату. Так, на всякий случай. И с надеждой, что псевдохозяин не станет проверять состояние квартиры. Его это не должно волновать. Он едет сюда за чем-то другим. Вопрос – зачем? Вежливо попросить меня освободить квартиру? Но на данный момент у него нет на это никаких законных оснований. Значит – уговорить свалить самой, сказав его матери, что у меня изменились планы. А потом он уж точно позаботится о том, чтобы нового жильца не было.
Молитвенно сложив руки, я попросила о помощи свыше. Больше мне рассчитывать было не на кого. Кроме, конечно, своей обворожительной улыбки, в которой не был уверен даже мой стоматолог.
Я услышала неспешные шаги на лестнице за секунду до звонка. Звонили один раз. Не трелью. Как и положено звонить в чужую квартиру. Нацепив американскую улыбку, я выждала положенные полминуты, чтобы "победитель" не подумал, что я дожидалась его под дверью, и впустила в квартиру нежеланного гостя. Он ничуть не изменился с последней нашей встречи: тот же костюм и те же очки. Зато поменялась я. Во всяком случае, я хотела на это надеяться.
После сухого приветствия с обеих сторон я предложила ему тапочки. Вадима… Он посмотрел на них оценивающим взглядом и скромно сообщил, что у него от силы сорок третий, и попросил остаться в носках. Какое счастье, что я успела выдраить пол, потому что еще вчера черные носки мгновенно возвестили бы своему владельцу о присутствии в доме кота. И свиньи-хозяйки.
Секунду, которая показалась мне минутой, мы стояли в прихожей друг против друга. Чего рассматривает меня так внимательно? Оценивает состояние души и кошелька, чтобы понять, с какой стороны заходить?
– Откуда я могу вас знать? – спросил он вдруг, на секунду зажмурившись за стеклами очков.
Я пожала плечами, всем своим видом говоря, что понятия не имею. Взгляда я не отводила в надежде загипнотизировать его память.
– Я вас точно первый раз вижу, – нагло лгал мой язык. – У меня стандартная внешность и прическа. Наверное, просто кого-то вам напоминаю.
– Вполне возможно, – Веселкин снова зажмурился и тут же заговорил чуть быстрее и чуть громче: – Я не про стандартную внешность, боже упаси. Вы сказали, что вам уходить в четыре?
Я кивнула и тут же добавила:
– Точнее в четыре я должна уже быть на работе. Но это близко. Пешком. Минут пятнадцать…
Я нагло выкрадывала себе лишнее время. Пусть не тянет кота за понятно какое место! Говорит, что хотел, и валит. А дальше я уже буду действовать согласно обстоятельствам!
– Не беспокойтесь, – улыбнулся он обескураживающе, вызывая во мне нестерпимое желание съездить ему по физиономии. Если не кулаком, то мокрой тряпкой, хотя та была надежно спрятана в барабане стиральной машины. – Это не займет больше десяти минут, – Ну так говорите уже! Сколько можно трепать мне нервы! – А, может, и того меньше. Я войду в бабушкину комнату и сразу выйду.
Неужели он действительно приехал сюда не для встречи со мной? Вполне ведь возможно. Бизнесмены не трясут перед всеми свое грязное белье и решают семейные проблемы и квартирные вопросы полюбовно вдали от посторонних взглядов. А кто я ему? Посторонняя!
– Комната закрыта. У вас есть ключ?
– Нет, но сейчас будет. Можно зайти в кладовку?
Я кивнула. Веселкин открыл дверь и потянулся к верхней полке, а потом, смущенно улыбнувшись, нагнулся, чтобы вытащить из-под нижней стремянку.
– Пары сантиметров не хватает.
Какая у него обворожительная улыбка. Явно не от матери. Похоже, улыбки сыновья наследуют от отцов. Он поднялся на одну ступеньку, пошарил рукой и переставил ногу на следующую, чтобы подвинуть в сторону коробки. А я их даже не заметила. Моего в кладовке ничего не было, кроме коробки с книгами и другой – с распечатанными заранее тематическими листочками и тестовыми заданиями – обе они спокойно разместились на второй полке. Я даже икеевским переносным шкафом не воспользовалась. Вадим почти не принес никакой одежды, и нам хватало небольшого шкафа, входящего в полированную темно-коричневого цвета советскую "стенку" в комнате. К ней подбирали обивку дивана. Точно!
– Погодите! Я посмотрю тут. Вполне вероятно, это давно лежит здесь, – и Виктор Анатольевич принялся переставлять с места на место коробки, заглядывая под крышки, а потом обернулся ко мне: – Ирина, вам нужна кладовка? Все это можно перенести в комнату, раз вас туда не пускают…
Последнее слово он произнес с издевкой, и все положительное впечатление от улыбки улетучилось в единый миг.
– Меня обещали пустить, – отчеканила я.
– Когда, если не секрет?
А вот это уже начинает походить на допрос. Ну, конечно! Все по правилам – сначала "смол-ток", а только потом "бизнес-ток", но я эти разговорчики пресеку на корню.
– А вот этого мне не сообщили.
– А вы не спросили?
Это тоже манера унижения? Говорить с человеком сверху вниз? У меня уже шея затекла стоять, задрав голову.
– Нет.
– Понятно.
Что ему понятно? Но господин Веселкин уже вернулся к исследованию остальных коробок. Но вдруг снова обернулся ко мне.
– Будьте здоровы!
Я на секунду замерла и за эту самую же секунду успела повести носом в воздухе, словно собачка.
– Спасибо, но я не чихала.
Веселкин смотрел на меня поверх очков.
– Я, может быть, слепой, но не глухой.
Что на такое скажешь? Что не очень приятно чувствовать себя совой из мультика: не могла же я чихнуть и этого не заметить. Но, по мнению господина Веселкина, видимо, могла. Но вот чихнул он сам, и я поспешила повторить за ним пожелание здоровья.
– Здесь куча пыли, – он наконец-то спустился со стремянки. В руках его оказалась связка ключей. – В каком состоянии вы получили квартиру? Ее даже не убрали перед сдачей?
– Все было чисто, – выдала я, чтобы не подлить масла в огонь его ссоры с матерью. – А в кладовку я не заглядывала. У меня нет лишних вещей, которые следовало бы прятать.
– Кроме двух коробок, – поднял палец господин Веселкин.
– А вы наблюдательный, – попыталась улыбнуться я как можно обворожительнее.
– Но там вещи для работы.
– А кем вы работаете?
Мне почему-то не захотелось говорить правды. Если он приехал за какой-то коробкой, то вполне возможно будет со мной слишком словоохотлив, дай я ему возможность заговорить о детях. А мне надо было, чтобы он скорее свалил, не обнаружив в квартире присутствие кота.
– Не хотите говорить, почему? Я же не спрашиваю, сколько вы получаете…
Он улыбнулся, я улыбнулась в ответ.
– Скажем так, для современного знакомства это было бы нормально… Хотя я старомодна и считаю, что такие вопросы нельзя задавать девушкам.
– Девушки, у которых хорошая зарплата, только радуются подобным вопросам.
– Ну, тогда отвечу так: мне хватает.
– На что?
– На все, – уже злилась я за подобные вопросы. – На квартиру и еду, такой ответ устроит?
– Вполне, – господин Веселкин убрал стремянку и закрыл дверь кладовки рукой, в которой продолжал сжимать ключи. – И я проглочу вытекающий из этого вопрос: что делают здесь мужские тапочки, если в договоре стоит только ваше имя? Можете не отвечать.
В договоре? Я ничего не подписывала… Господи, Зинаида Николаевна с Романом сварганили липовый контракт, скопировав мою подпись… Ёшкин кот…
– За квартиру плачу я. Такой ответ устроит?
– Да меня любой устроит. Только старомодностью здесь не пахнет. Скорее феминизмом.
– Считайте меня феминисткой.
– Для феминистки вы слишком хороши собой. Считайте это не комплиментом, а констатацией факта. Вы позволите?
Это он уже просил меня отойти в сторону от двери в бабкину комнату. Вставил ключ в замок и обернулся ко мне.
– Повезло, что они не знали про тайник с ключами. Иначе сменили бы замок.
Я оставила фразу без комментария. Это он говорил скорее всего про свое несанкционированное вторжение в квартиру, а не мою гипотетическую возможность отыскать ключи. Что у бабки брать? Не фамильные же драгоценности? Да, даже будь там фарфоровые статуэтки и кольца-перстни, я не выглядела воровкой… Хотя бы в собственных глазах.
– Я вам нужна? – спросила я на всякий случай, решив смыться в кухню, подальше от еще каких-нибудь расспросов.
– Для чего? – не понял Веселкин.
– Ну… Коробку какую-нибудь подержать…
– Заходите…
Он впустил меня в комнату первой. Пахло затхлостью. Кровать – деревянная полуторка из тех времен. Комод, покрытый вязаной салфеткой и слоем пыли. Шкаф в углу… Вот и все. Ремонта здесь не делали очень давно. Видимо, бабка не разрешала трогать ее обитель.
– Знаете что, Ирина. Унесите на кухню мой пиджак. Это будет лучшая помощь.
И господин Веселкин действительно скинул пиджак, оставшись в идеально белой рубашке.
– Его невозможно очистить водой, а мне в офис надо вернуться. Я и так уже надышался пылью. Чувствую, что мне становится плохо…
Я подхватила пиджак, а Виктор Анатольевич почесал переносицу под очками у самых глаз. Бедный…
– Может, я могу помочь? Что вы ищете?
Он улыбнулся, а потом ответил:
– Домовенка.
Я чуть не села на бабкину кровать.
– Куклу. Немецкую. Я назвал его Германом.
– Почему домовенка?
– Не знаю, – пожал господин Веселкин белыми аккуратными плечами. – Действительно не знаю. Домовенок Герман… Воображаемый друг моего детства. Вы унесите пиджак, унесите…
Я выскочила из комнаты и кинулась в кухню. Повесила на спинку стула пиджак и схватилась за стакан. Мне жутко хотелось пить. Ну вот и выяснилось. Кукла… Похоже, бабка все же на старости поехала головой. Из комнаты донеслись отрывистые чихи. Я наполнила чистый стакан водой и побежала обратно. Бедолага принял его с благодарностью.
– Виктор Анатольевич, давайте я поищу вашу куклу и позвоню вам, когда найду…
– Вы меня так ласково и нежно выпроваживаете, что ли? И даже чаю не предложите?
– Да что вы… – Я не смогла не поддаться на его улыбку. – Я как раз думала предложить вам чаю.
Он закрыл створку шкафа. Неужели согласился? А у меня к чаю ничего. Даже черствого бублика. Ладно. Скажу, что сижу на диете!
– Благодарю, но меня сейчас на кухню лучше не впускать, – он скривил губы в подобие улыбки и чихнул в кулак. – О, черт! Ирина, можете мне отмотать немного туалетной бумаги…
Я исполнила просьбу. Веселкин стоял подле бра, вжавшись головой в косяк.
– Может, вам умыться?
– Спасибо…
Он прошел в ванную и замер. И я тоже замерла. Убрать кошачий лоток я не додумалась…
– У вас кошка? – обернулся он.
Я похолодела, но мозг не подкачал:
– Да…
Ну кошка и кошка. Не значит ведь, что именно его!
– Тогда все понятно… У меня на них аллергия… Хотя вторым моим другом в детстве был именно кот. Огромный! Я бы с радостью показал вам фотографию меня с котом. У бабушки она где-то лежит, но я не могу сейчас… Я без таблеток не человек. Извините меня на секунду, – и господин Веселкин закрыл дверь ванной комнаты.
Теперь я привалилась к дверному косяку, поняв, что если накосячила немного, то только в отношении этого бедняги… Аллергия не была шуткой. Вышел Виктор Анатольевич с приглаженными водой волосами и с покрасневшим носом.
– Я приеду в другой раз. Готовый к встрече с вашей кошкой.
– Может, я действительно могу поискать вашего домовенка? Если, конечно, я не нарушаю этим личные границы…
– Я думаю, что бабушке до этого уже нет никакого дела. Только если моей матери. Но вы ведь не расскажете ей про мой визит?
– Не расскажу. Я принесу ваш пиджак.
Я проскользнула в кухню, сняла пиджак со спинки стула и двумя пальцами, чтобы не замарать лишней пылью, вынесла в коридор.
– Вы за мной ухаживаете? – глаза за очками продолжали моргать. – Благодарю.
Я тоже ошалело моргала, пока он поворачивался ко мне спиной и вставлял в рукава руки. А лотом на автомате подцепила со спины нитку, оказавшуюся длинным волосом. Черным. Женским. А каким еще? Он обернулся и поблагодарил во второй раз. Надеюсь, не подумав при этом, что я погладила его для каких-то других целей. Затем сунул руку во внутренний карман и протянул мне визитку.
– Если найдете, звоните мне на мобильник. Не в офис.
– Не хотите, чтобы ваша секретарша знала, что вы играете в куклы? – попыталась пошутить я, но лицо господина Веселкина осталось невозмутимым.
– А что, мальчики не могут играть в куклы? Мне кажется, только так из них могут вырасти настоящие отцы. Вы так не думаете, Ирина?
Я решила промолчать и только виновато поджала губы.
– Я хотел взять Германа для сына. Показать ему, что игрушка может расти вместе с ее владельцем, а не лететь в помойное ведро на следующий же день. Я не покупаю китайское дерьмо. И последнюю игрушку можно было сломать, если только колотить ею о батарею. Но ведь сломал…
Виктор Анатольевич снова чихнул и, извинившись, быстро отвернулся к двери.
– Ирина, вас надо подвезти на работу?
– Нет, спасибо. Мне еще рано. И я хожу пешком. Специально искала квартиру в пешей доступности от работы.
– Завидую… Ладно, хорошего вам вечера. Жду звонка. И привет кошке.
Я закрыла за Веселкиным дверь и прижалась к ней лбом. Надо отыскать куклу, вручить ее хозяину, и он оставит меня в покое. С квартирой он, кажется, смирился. А, может, не так и хотел ее. Это мать развела панику. Сумасшедшая, как и сказал Роман.
– Герман, ты где? – заглянула я в бабкину комнату, но вдруг сама чихнула. – Ладно, я сначала здесь пол помою.
Но дверь закрыть я не успела. Чихуня выполнил мою просьбу, сидел тихо и смирно, пока тут был Виктор Анатольевич, а теперь рвался на свободу. Я выпустила его, и кот стрелой бросился в бабкину комнату. Еще один бедняга… Я не стала закрывать дверь, вынула ключ из замка и положила на третью полку в кладовке, откуда могла достать его без всякой стремянки, когда понадобится.
