Текст книги "Рожденная избранной (СИ)"

Автор книги: Ольга Эйзен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

– Я выйду на пару минут, – произнесла я, когда она обернулась. – Мне нужен свежий воздух, иначе голова взорвется здесь и сейчас.

– Я могу что-то сделать? – обеспокоенно спросила Хилари. – Принести воды? Выйти с тобой? Или, может, проводить домой?

– Нет, ничего не надо, – покачала я головой. – Я просто немного подышу и сразу же вернусь. Обещаю.

Хилари улыбнулась, и я, медленно поднявшись на ноги, проскользнула сквозь толпу и побежала к выходу. Только когда дверь за мной закрылась, я наконец почувствовала облегчение. Не знаю, от чего я бежала больше: от оглушающей музыки, невыносимой головной боли или разговора Хилари с Мэнди, в котором я чувствовала себя третьей лишней, но я была уверена, что своим побегом сюда, на крыльцо дома Дженнис, сделала всем (и в первую очередь, мне самой) только лучше.

Прильнув спиной к стене дома, я закрыла глаза и сделала глубокий вдох, а затем еще один. Постояв так минуту, я заметила, что головная боль, несмотря на все еще доносившуюся изнутри музыку, утихает и решила немного прогуляться вокруг. Возвращаться обратно мне совсем не хотелось, а стоять на одном месте все это время было скучно, и я, походив сначала туда-сюда по каменной тропинке, ведущей от дороги до входа, стала бродить вокруг дома.

Практически весь двор был устелен газоном, исчезавшем только там, где были проложены тропинки. Позади дома я нашла миленький, аккуратно устроенный сад, должно быть, принадлежавший маме Дженнис, а в двух шагах от него установлены большие садовые качели. Мне даже удалось пробраться к ним и легонько раскачаться. Так, сидя на качелях и изучая маленький садик, я провела следующие две минуты, а потом решила продолжить свою прогулку. Медленно передвигая ноги по широкой тропинке, я вдыхала свежий воздух опустившейся на город ночи, глядела на те немногие крохотные звездочки, которые успели зажечься на небе, и осматривала еще не изученные участки двора, но, не найдя тут ничего интересного, просто развернулась и поплелась в обратную сторону.

Таким образом я еще раз обошла дом и, остановившись ненадолго за углом, сделала еще несколько вдохов, последних, как мне казалось. Голова побаливала, но гораздо слабее, чем раньше, и возвращаться обратно уже не хотелось, но мысли о Хилари, о том, что я обещала вернуться, заставляли меня подойти ко входу, войти внутрь и снова упасть на уже полюбившийся мне диванчик в углу гостиной. "Посижу там минут двадцать чисто для приличия, – думала я, – а потом потащу Хилари домой. Или уйду сама, без нее. Но уйду в любом случае и чем быстрее, тем лучше."

С этими мыслями я сделала шаг вперед, но услышала, как кто-то открыл входную дверь и вышел наружу. Я прижалась к стене, решила подождать, пока крыльцо снова не опустеет, и вдруг увидела лицо Кевина. Он вышел на середину тропинки, оглянулся вокруг, как бы убеждаясь, что вокруг никого нет (а я тем временем пыталась изо всех сил слиться со стеной и остаться незамеченной), и пошел вперед. "Он что-то задумал", – отчего-то пронеслось у меня в голове, и я стала наблюдать, куда он пойдет.

Кевин перешел дорогу и, оказавшись на противоположной стороне от проезжей части, направился вперед. Не знаю, какая безумная идея зародилась в моей голове и почему мне показалось, что я обязательно должна пойти следом, но я осторожно отошла от дома и тихими шагами, прячась за каждое попавшееся дерево, куст, столб – что угодно, пошла в том же направлении, что и он. Стараясь сделать так, чтобы он не увидел меня, я огибала чьи-то дома, выбирала не самые легкие пути, но при этом практически ни на секунду не выпускала его из виду и повторяла каждый его шаг, перенимая и направление, и скорость движения. "Глупая, он же наверняка просто идет домой, – говорила себе я. – Зачем ты вообще за ним пошла? Действительно ли ты сейчас странным именно его? Не думаю, что ему будет приятно узнать о твоем преследовании." Мысленно я ругала себя за этот поступок и уговаривала немедленно вернуться, ведь я к тому же даже не предупредила об этом Хилари, но ничто не действовало: я продолжала идти вперед, пытаясь делать это максимально бесшумно и незаметно.

Сначала Кевин просто шел вперед, постоянно оглядываясь и провожая напряженным взглядом всех, кто попадался ему на пути, а потом свернул в сторону парка и скрылся за деревьями. На пару секунд я остановилась и в очередной раз задумалась, стоит ли идти дальше, но, решив, что если начала, то надо делать до конца, я перешла дорогу и осторожно вошла в парк. Оглянувшись, я увидела, как он идет вперед по узкой тропинке, и, свернув с дорожки в кусты, направилась прямо за ним.

Вместе, почти одновременно, мы вышли на небольшую полянку, окруженную со всех сторон деревьями. Кевин остановился, не доходя до конца тропинки, и стал со своего места оглядывать поляну. То же самое делала и я. Покрытая короткой, уже слегка пожелтевшей травой, она вся была залита лунным светом. Около самых деревьев и кустов я заметила движение и тут же услышала чей-то тихий смех. Это была пара, молодые парень и девушка, которые сидели на траве и смотрели в небо. Парень что-то рассказывал, но негромко, практически неразборчиво, а девушка, склонив голову ему на плечо, слушала и время от времени посмеивалась, как бы смущенно прикрывая рот ладонью. Было очевидно: мы наблюдали за чем-то очень романтичным, и, должна признать, место для свидания, как и само свидание, действительно выглядело прекрасно. Одно было непонятно: зачем Кевин пришел сюда и для чего он так упорно наблюдал за этой парой?

Парень приобнял девушку, нежно провел рукой по ее оголенному плечу и поцеловал в макушку. Она улыбнулась, подняла на него свои глаза, и в следующую секунду они уже по-настоящему целовались, но так робко и скромно, что я невольно заулыбалась от того, насколько мило это все выглядело. Их лица так ярко светились от счастья, что, если бы луна и звезды внезапно погасли, они бы с легкостью заменили их, а, может, и превзошли в сотни раз.

Кевин тоже смотрел, но смотрел холодно и с какой-то странной, немного грустной ухмылкой. Я стала наблюдать за ним, уже практически не обращая внимания на пару, и вдруг, тяжело вздохнув, он исчез, зашуршав листвой кустов, за которыми я пряталась. Недоверчиво прищурившись, я стала оглядываться вокруг, но нигде не смогла его найти. Не понимая, что происходит, я уставилась на пару, которая тоже выглядела немного встревоженно.

– Ты это слышал? – шепотом спросила девушка, глядя в сторону той тропинки, где еще пару секунд назад стоял Кевин.

– Угу, – кивнул парень. – Наверное, просто ветер.

– Мне кажется, там кто-то был. Что-то только что пронеслось перед нами. Ты не заметил?

– Нет, – покачал головой парень. – Тебе просто показалось.

– Нет-нет, я точно это видела, – настаивала девушка, вырвавшись из его объятий. – Это странно.

– Боже мой, да нет там никто! Говорю тебе, это ветер.

– Ветер бы затронул все деревья, а зашевелились только те кусты.

– Хочешь, чтобы я проверил?

Девушка молча посмотрела на него и провела пальцами по его ладони.

– Знаешь, что обычно случается в фильмах ужасов после этих слов? – спросила она.

Парень усмехнулся.

– Мы с тобой не в фильме ужасов, – произнес он. – Это всего лишь ветер, и я тебе это докажу.

Он поцеловал ее в губы и, оставив одну, пошел в мою сторону. Я напряглась и постаралась забиться в кусты так, чтобы никто не смог меня заметить, потому что иначе могла бы выйти очень неловкая, до смеха нелепая ситуация. Парень встал на тропинку и, оглянувшись, прошел немного вперед. Я затаила дыхание, пытаясь не зашуметь хоть малейшим вздохом, и, к счастью, осталась незамеченной. Убедившись, что кругом пусто, он самодовольно усмехнулся, решил идти обратно и обернулся, но внезапно наткнулся на взявшегося непонятно откуда, словно из воздуха, Кевина. Он в одно мгновение вырос перед ним, и бедный парень хотел закричать, но не смог выдавить ни звука. Кевин одной рукой схватил его за голову, посмотрел прямо в глаза и полушепотом произнес:

– Ты ничего не вспомнишь обо мне. Ты оступился, упал и сильно поранился.

Пока парень потеряно смотрел на него, Кевин резко наклонил его голову и прильнул зубами к его шее. Я широко раскрыла глаза и рефлекторно зажала рот ладонью, чтобы случайно не закричать. Я не понимала, что происходит, не понимала абсолютно ничего и просто отказывалась что-либо думать. Даже просто предполагать версии того, что сейчас передо мной разворачивается, было страшно, и мне не оставалось ничего другого, кроме как продолжать сидеть посреди колющихся кустов и наблюдать за развитием событий. Жутко хотелось выпрыгнуть из своей засады, бросится на помощь парню и дать по голове Кевину, но что-то подсказывало мне, что это не самая лучшая идея. В этот момент он выглядел таким жестоким и кровожадным, таким непохожим на того Кевина, который еще час назад мило болтал со всеми подряд, пил пунш и отрывался посреди гостиной Дженнис, поэтому сейчас я особенно боялась показываться ему на глаза. Никто не мог сказать точно, что он сделал бы, увидев меня, сумела бы я остановить его или повторила бы участь этого бедного паренька.

Когда Кевин оторвался от его шеи, я увидела на ней огромную рану, из которой так и лилась кровь. Мне стало плохо, но я по-прежнему старалась не шевелиться. Сам парень обмяк в руках Кевина и, кажется, был без сознания. Он выглядел таким бледным, прямо как мертвец, и от этой мысли я испугалась еще сильнее. По телу прошлась мощная волна мурашек. Вытерев окровавленный рот рукой, Кевин бросил парня прямо в кусты, на торчащие ветки, а сам устремился к девушке, которая к этому времени уже стояла на ногах и нерешительно направлялась в сторону, где сейчас лежало практически (а, может, уже и вовсе) безжизненное тело ее возлюбленного. Я напряглась, подумав, что он сделает с ней то же самое, но он лишь схватил ее за плечи и, посмотрев в глаза, монотонным голосом повторил ту же историю, что сказал до этого парню.

Справившись с делом, он исчез; девушка бросилась к любимому, а я сидела в кустах и смотрела перед собой, не видя больше ничего и понимая, что, кажется, теряю рассудок.

***

13 августа 2000 г.

Забившись в уголок, Она тяжело дышала и с неподдельным ужасом смотрела на лежащее неподалеку мужское тело. Ей не верилось, что Она могла вот так просто убить человека, и первые несколько минут Она отказывалась это принимать, даже убеждала себя, что он на самом деле жив и вот-вот встанет, хотя вид залитой кровью груди, проткнутой первой попавшейся под руку деревянной палкой, кричал о том, что нельзя даже надеяться. Ей было страшно, Она не знала, что думать, и не знала, что делать. Первые несколько минут Ее окутывал глубокий шок, но потом, когда разум стал проясняться, к горлу подошел ком, а к глазам слезы, которые Она всеми силами пыталась подавить.

Прошло минут десять, прежде чем Она решилась вновь взглянуть на тело. Осторожно поднявшись на дрожащие ноги и сделав пару шагов, Она присела на корточки и осмотрела лицо убитого. Некогда бледное и гладкое, оно вдруг иссохло так, будто его обладателю вот-вот должно было стукнуть сто лет, и обрело светло-серый оттенок. Не лучшим образом выглядела шея, кисти рук – вообще все тело. За считанные минуты молодой парень превратился в настоящую мумию, и Она невольно взрогнула, едва взглянув на того, кого не так давно убила собственными руками. Открытые глаза убитого жутким, навечно замершим взглядом смотрели прямо на Нее, и Она хотела закрыть их, но побоялась даже немного прикоснуться к умершему.

Темно-красная кровь впиталась в его серую толстовку, оставив на ней огромное пятно, вытекающее небольшой лужицей и за пределы тела. Стараясь не испачкаться, Она предельно осторожно подобралась чуть ближе, схватилась обеими руками за торчащую из груди палку и вытащила Ее, однако, увидев окровавленный конец, тут же бросила Ее, отошла на два шага назад, упала на землю и закрыла лицо руками. "Боже, что же я натворила", – мысленно повторяла Она, и из Ее глаз двумя быстрыми ручейками тут же хлынули слезы. Где-то в глубине своего разума Она понимала, что, если бы Она не вонзила эту палку ему в грудь, он бы вонзил в нее свои зубы, и мертвой на этом холодном полу лежала бы именно Она. Конечно, большого выбора у Нее не было, и Она прекрасно это осознавала, но еще Она осознавала, что впервые в своей жизни убила человека, а это самая страшная вещь, которую Она только могла себе представить. Ей не было жаль убитого, но чувство вины поглотило Ее полностью.

Только человека ли Она убила? Очевидно, нет, и, хоть остатки здравого смысла продолжали настаивать на том, что все сверхъестественное – выдумка, Она была уверена: перед Ней лежит кто угодно, только не человек. Это кто-то более сильный и оттого более жестокий, кто-то жаждущий Ее крови и способный состариться за пару мгновений после собственной смерти. Она смотрела фильмы и читала много книг об этих существах, какое-то время Она даже была очарована ими, но кто бы мог сказать, что пройдет пару лет и Она, рыдая, будет сидеть на полу отцовского гаража перед трупом одного из них? А самое главное – кто бы мог сказать, что Она будет безумно влюблена в одного из них?

Возможно, причины подозревать это были, но все они воспринимались как милые странности или вполне себе крутые умения, а в большинстве случаев оставались вовсе незамеченными. В любом случае, кто станет обвинять любимого в вампиризме, только если он ни разу не ел при вас или с удивительной ловкостью поймал на лету падающий стакан? Да и кто вообще будет думать об этом, когда все абсолютно уверены в том, что вампиры – это миф, легенда, страшная сказка? Она тоже была уверена. Еще вчера Она не знала, даже не подозревала, что рядом с Ней не самый обычный парень, а вампир, при чем еще неизвестно, насколько могущественный и жестокий, и сейчас, когда у Нее появились сомнения, когда Она ощутила на себе, какими могут быть вампиры, Она уже не могла сказать наверняка, можно ли Ему доверять.

Дрожащими пальцами, не попадая на нужные кнопки, Она еле-еле набрала "приезжай, это срочно" и, не прибавляя ни слова больше, тут же отправила Ему. Отложив телефон на землю, Она еще раз взглянула на окровавленное тело, затем на орудие убийства, и, запрокинув голову, вновь заплакала. На улице уже давно было темно, город окутала поздняя ночь, и луна, взлетевшая высоко-высоко, холодным серебристым сиянием освещала крыши домов. Она должна была быть дома еще час назад. Родители, вероятнее всего, успели уже несколько раз прийти в ярость и пообещать для Нее самое суровое наказание, но возможные последствия сегодняшнего вечера, которых стоило ожидать со стороны родителей, были последней вещью, о которой Она сейчас беспокоилась. Даже если бы кто-то, увидев свет, исходящий из гаража, из любопытства решил заглянуть внутрь и увидел Ее рядом с трупом, Ей было бы абсолютно все равно. Она не хотела думать ни о последствиях, ни о назревших проблемах, ни об оправданиях в свою защиту. Единственное, чего Ей сейчас по-настоящему хотелось – закрыть глаза и больше никогда не открывать.

Спустя какое-то время Она услышала шорох, но даже не насторожилась и, обмякнув полностью, продолжала сверлить пустоту рассеянным взглядом. Вдалеке виднелся чей-то стремительно приближающийся силуэт, и вскоре Она смогла разглядеть Его лицо. Сердце глухо ударилось о грудную клетку, оставив после себя нестерпимую боль, и тяжелым камнем полетело вниз. Как много противоречивого теперь было в этом лице! Она по-прежнему видела в нем того самого нежного, заботливого парня, который очаровал Ее своим глубоким, мечтательным взглядом, который успел влюбить Ее в себя, едва только появившись в Ее жизни. Что же стало с этим взглядом теперь? Ничего не изменилось ни в Нем, ни в Их теплых отношениях, но почему Она видит в Нем уже не былую нежность, а холод, отчужденность, даже жестокость? Хотя нет, не было в Нем ни капли жестокости. Она бы скорее поверила в пустые обещания предсказателей о конце света, который должен наступить со дня на день, чем в то, что Он может быть жесток, даже если речь идет о близких, о любимых. По крайней мере, Ей хотелось так думать, и как же Она хотела оказаться права!

Он подошел к гаражу, осторожно заглянул внутрь и, наконец заметив Ее, вздохнул с некоторым облегчением.

– Я старался прийти так быстро, как только мог, – взволнованно произнес Он, но, увидев Ее сидящей на полу, дрожащей и совершенно растерянной, внезапно почувствовал боль в груди и поспешил к Ней. – Боже, какая ты бледная! И, подожди, ты что, плакала? Что…

Он не закончил свой вопрос. Остановившись в метре от Нее, Он покосился на пол, в сторону, где лежал мертвый мужчина, и внезапно почувствовал, как в горле встал, а сердце стремительно полетело вниз. "Она знает", – подумал Он, пораженный настолько, что не мог даже пошевелиться. Она же, успевшая к этому времени перестать плакать, смотрела на Него взглядом, который невозможно истолковать определенным образом: Она будто изучала его, наблюдала за реакцией, но в то же время была напугана, растеряна, не понимала, как быть и что теперь делать. В этом взгляде не было ни ненависти, ни презрения, ни осуждения – только беспокойство и бесконечная усталость.

– Ты напуган, – произнесла Она тихим, хриплым голосом. – Но это ведь не оттого, что он мертв, да?

Он поднял на Нее свои растерянные глаза.

– О чем ты говоришь?

– Не нужно делать вид, будто ты ничего не понимаешь, – голос Ее задрожал, но Она старалась держаться спокойно, как бы трудно Ей это не давалось. – Я все знаю. Я знаю, кто он, и я знаю, кто ты, поэтому… – Она набрала в легкие воздуха и подняла голову, чтобы выступившие слезы закатились обратно. – Мне нужно, чтобы ты подтвердил это. Мне нужно, чтобы ты сказал правду.

Она посмотрела на Него блестящими от слез глазами и стала ждать ответа. Ей так хотелось услышать, что это все ложь, что, даже если вампиры есть на свете, Он не имеет к ним никакого отношения, но Он молчал, и чем дольше продолжалось это неловкое молчание, тем больше Она убеждалась в своих мыслях. Они встретились глазами, и, увидев Его виноватый взгляд, Она тихо застонала.

– Значит, это правда? – Ее вопрос прозвучал, как утверждение, и, чуть ли не плача, дрожащим голосом Она добавила: – Значит, ты один из них, да?

Он лишь сжал губы и молча кивнул. По Ее пылающим щекам покатились слезы: Она больше не стала их сдерживать. Увидев это, Он мгновенно оказался рядом, упал на колени и прижал Ее к своей груди. Она не знала, правильно ли позволять ему дотрагиваться до Нее, продолжать вообще какие-либо отношения с Ним, но сопротивляться не стала и, уткнувшись носом в Его рубашку, позволила себе выплакаться. Он лишь молча обнимал Ее, подавляя в себе желание вытереть слезы с Ее лица и поцеловать так, как он обычно делал, когда Ей было грустно. Однако, понимая всю неловкость, напряженность ситуации, понимая, что Она, возможно, злится и не хочет даже этих объятий, Он не стал рисковать и просто ласково поглаживал Ее по спине, пытаясь немного утешить.

Немного успокоившись, Она медленно отстранилась и посмотрела Ему в глаза, как бы мысленно спрашивая Его: "Что будет с нами теперь?" Он, смотря на Нее с точно таким же немым вопросом, пытался подобрать слова.

– Мне жаль, – наконец тихо произнес Он. – Жаль, что это произошло с тобой. Жаль, что я не сказал тебе обо всем этом. Наверное, если бы я решился на этот разговор раньше, сейчас все, возможно, было бы по-другому. Просто это не так просто. Я боялся, что ты меня отвергнешь, посчитаешь монстром, сумасшедшим, просто не станешь мне верить, и я… Я думал, что смогу защитить тебя, уберечь на какое-то время от всего, что связанно с вампирами, но сейчас я понимаю, что уберечь тебя можно было, лишь рассказав правду. И ты… Ты имеешь полное право злиться. Я пойму, если сейчас ты считаешь меня мудаком, и не стану возвражать, если ты больше не захочешь иметь со мной ничего общего. Но перед тем, как ты решишь что-либо для себя, я просто хочу сказать, что никогда в жизни не позволил бы себе сделать то, что сделал он, – Он кивнул головой в сторону убитого, – вне зависимости от того, что конкретно он сделал. Если бы я хоть раз проявил даже малейшую жестокость по отношению к тебе, твоим близким, всем людям вообще, я бы тут же убил себя.

Она молчала и растирала ладонью слезы по щекам, а затем, спустя полминуты, подняла на Него заплаканные глаза и сказала:

– Я верю тебе. Я знаю, что ты не жестокий, просто… Просто это все так сложно. Я ничего не понимаю, не понимаю, как это возможно и, самое главное, что мне теперь делать. Притворяться, что ничего особенного не прошло, и жить обычной жизнью? Нет, это невозможно, я так не умею. Начать максимально настороженно относиться к окружающим и запастись кольями? Это уже будет смахивать на паранойю. – Она замолчала и посмотрела куда-то вдаль, а через несколько секунд добавила: – Да и я ведь даже не знаю, с кем имею дело. Я видела вампиров в кино, читала о них в книгах, и там они бледные, жуткие, боятся солнца. Но ты, – Она снова перевела на него взгляд, – ты ведь не такой. И он не был таким. А это значит, что я совсем ничего не знаю ни о тебе, ни о мире, в котором живу.

– Я все тебе объясню, – пообещал Он. – Можем встретиться завтра, или послезавтра, или в любой другой день, когда будешь готова. Просто сообщи мне, и я расскажу все, что знаю сам.

Она придвинулась ближе и устало положила голову Ему на плечо. Он обнял Ее одной рукой, а второй принялся убирать растрепанные каштановые пряди с Ее лица. Еще две минуты Они молча сидели на холодном полу, окруженные ночной прохладой, ворвавшейся через открытые ворота. Где-то снаружи застрекотали сверчки, а роскошные кроны деревьев зашелестели от легкого ветерка, играющегося с серебристыми от луны листочками. Ни одного человека кругом, ни одной машины, проезжающей мимо – все было так тихо и спокойно, как бывает только ночью, когда даже самые большие и шумные города засыпают. В этой удивительной ночной тишине Им было так приятно прижиматься друг к другу, чувствовать тепло любимого тела и ощущать себя с ним единым целым. Будь у Них больше времени, больше возможности побыть вдвоем, Они бы могли сидеть так ночь напролет, не выпуская друг друга из объятий, но сейчас, когда в паре метров от Них лежало мертвое тело, а за стенами дома Ее ждали ни о чем не подозревающие, но наверняка разозленные родители, обниматься вечно было невозможно.

– Как это произошло? – тихо, почти шепотом спросил Он, с холодом в глазах поглядывая на убитого.

– Это случилось практически сразу, когда я вернулась, – произнесла Она ровным, почти равнодушным голосом, не убирая голову с его плеча. – Я забыла телефон в машине и полезла туда, чтобы забрать его, а, когда захлопнула дверцу и обернулась, он стоял прямо передо мной. Сначала я испугалась, но потом увидела, что это Джим, твой друг, и немного успокоилась. Спросила, что он здесь делает, не нужна ли ему помощь. Он начал нести какую-то ерунду, говорил очень странно, а потом стал уверять меня, что он вампир, что ты вампиров, и я уже начала беспокоиться, не бредит ли он, даже хотела везти его домой или искать какую-либо помощь, но потом он… – Она уставилась в пол и, закрыв глаза, тяжело вздохнула, после чего в Ее голосе появилась едва заметная дрожь, усиливавшаяся с каждым новым словом. – Он просто набросился на меня, толкнул так, что я отлетела на несколько метров и больно ударилась в стену, а потом подошел и попытался укусить меня. Конечно, я стала защищаться и зарядила ему коленом в живот, но это лишь помогло мне вырваться, не более. Я отбежала в другой конец гаража и схватила первую попавшуюся вещь. Он разозлился, стал приближаться, и я запаниковала, выставила вперед эту палку, и он…

Она набрала воздуха в легкие и, отстранившись, закрыла рот ладонью, не желая продолжать. Из глаз снова полились слезы, из груди вырывались всхлипывания и тихие жалобные стоны, и тогда Он вновь обвил Ее дрожащее тельце руками и крепко прижал к своей груди.

– Он наткнулся на нее, – говорила Она, заикаясь и всхлипывая. – Он просто… Он бежал и наткнулся… Она вошла прямо в грудь…

– Тшш, – произнес Он, нежно поглаживая ее по спине. – Все будет хорошо. Просмотри на меня.

Он медленно отодвинулся и взял Ее лицо в свои руки. Тут же по нему побежали слезы, капающие с Ее щек, но Ему было абсолютно все равно. Он посмотрел в Ее опухшие, покрасневшие глаза, уставшие постоянно плакать, и сказал:

– Ты не сделала ничего плохого. Джим пытался навредить тебе, вероятно, даже убить, и он получил по заслугам. Единственный убийца здесь – это он, ты лишь защищалась. Поэтому давай вытрем слезы. Вот так, – Он осторожно провел большим пальцам по Ее щеке. – Теперь ты пойдешь домой, умоешься, примешь теплый душ, залезешь под одеяло и уснешь. А пока ты будешь все это делать, я разберусь с телом и тем беспорядком, который вы успели натворить. Договорились?

Она только бессильно кивнула, и Он вяло улыбнулся.

– Вот и хорошо, – произнес Он, поднимаясь на ноги и помогая встать Ей. – Я провожу тебя. Твои ноги так трясутся, что ты рискуешь упасть, едва выйдешь отсюда.

Не возражая и не сопротивляясь, Она обвила его руку своей и полностью доверилась Ему, не разглядывая даже путь, по которому Он вел Ее. Достав ключи из Ее небольшой сумочки, болтающейся на бедре, Он вставил их в дверной замок и дважды провернул, стараясь сделать это максимально бесшумно. Внутри было темно, спокойно и пусто. Все, должно быть, уже легли спать, решив не дожидаться Ее прихода, поэтому Он осторожно повел Ее по лестнице к спальне, а, добравшись до места назначения, усадил на кровать, нежно поцеловал в макушку и исчез за закрывшимися дверьми. Она не спешила ни идти в душ, ни ложиться спать и еще несколько минут сидела на одном месте, не двигаясь и смотря в какую-то неопределенную точку на стене.

– Валери?

Она повернула голову и, устремив рассеянный взгляд в сторону двери, заметила сестру. Молча кивнув, Она пригласила ее войти.

– Все в порядке? – спросила сестра, войдя в комнату и присев рядом. – Выглядишь слишком потерянной для девушки, у которой только что прошло свидание с любимым бойфрендом.

Но Она не ответила и даже не подняла на сестру глаз. Размышляя о чем-то, решаясь на отчаянный шаг, Она еще долго не отводила взгляд от цветочных обоев, а затем вдруг посмотрела на нее и шепотом произнесла:

– Пожалуйста, обещай, что не посчитаешь меня за сумасшедшую.

– Что бы ты ни сказала, я уверена: ты не сумасшедшая, – ответила сестра.

Она сделала глубокий вдох и, глядя прямо ей в глаза, все еще с трудом решаясь, сказала:

– Я только что убила вампира.