Текст книги "Рожденная избранной (СИ)"

Автор книги: Ольга Эйзен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Подумать только, мы стоим посреди школы и, нежно улыбаясь друг другу, держимся за руки, когда еще меньше месяца назад я клялась, что ничего не чувствую к Кевину и, вообще, он мне противен. Сейчас я чувствовала, как все внутри меня разрывалось от трепета, который невозможно описать словами. Он проник в каждую клетку моего тела, и, казалось, я вот-вот распадусь на мелкие части, взорвусь прямо здесь и в этот момент. Но проходила минута за минутой, а я все стояла на одном месте, чувствовала тепло его рук и зачарованно вглядывалась в эти серебристые глаза напротив.

– Мне нужно кое о чем поговорить с тобой, – тихо произнес Кевин, вздохнув. В одно мгновение нежность в его взгляде превратилась в холодную серьезность.

– О чем? – спросила я несколько настороженно.

Он оглянулся, чтобы оценить обстановку, и, увидев, что вокруг достаточно много школьников, прикусил нижнюю губу.

– Пойдем, – только и произнес Кевин, прежде чем нехотя отпустил мои руки и направился куда-то влево.

Не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним. Я шла, огибая толпившихся всюду подростков, и изо всех старалась не потерять Кевина из виду. Он двигался быстро, будто очень торопился, но при этом изящно и легко проскальзывал между людьми. Я же не могла и шага сделать, чтобы не зацепить какого-нибудь зазевавшегося школьника, что значительно маня замедляло.

Но вот, наконец, Кевин замедлил шаг, а, значит, мы подходили к месту назначения. Им оказался пустовавший школьный кабинет. Вернее, он не совсем пустовал – там была незнакомая мне учительница, но, стоило Кевину подойти и заговорить с ней, как она тут же поднялась из-за своего стола и покинула класс. Остались только мы вдвоем.

– Так… о чем ты хотел поговорить? – спросила я, когда Кевин закрыл дверь. – О чем-то очень секретном, я полагаю?

– Да, – нерешительно произнес он, прислоняясь к первой попавшейся парте. – Это касается нашего плана.

Я подняла голову и также присела на край парты, приготовившись внимательно слушать. "Раз для этого разговора понадобилось абсолютное уединение, вероятно, это что-то очень важное", – подумала я, заранее напрягаясь и включая тревожный режим.

– Дело в том, что мы не знаем точно, сколько времени у нас на подготовку, – начал Кевин. – Вполне возможно, что Элмер нагрянет уже завтра, а у нас нет ничего, кроме каких-то абстрактных предположений, теорий и идей. Единственное, что абсолютно ясно нам всем – это необходимость убить Элмера. Но поскольку время на разработку четкого и выгодного нам во всем плана крайне ограничено, нам приходится обдумывать и возможные жертвы.

– Жертвы? – тихо повторила я, глядя на него встревоженным взглядом. – На что ты намекаешь?

Он прикусил нижнюю губу и опустил взгляд – явный признак того, что ему трудно говорить об этом, и я заранее ждала худшего. Спустя несколько секунд он поднял глаза и подошел чуть ближе, так, что нас разделяло только лишь полметра.

– В книге легенд, которой так доверяет Элмер, есть много интересных деталей, которые касаются твоей сущности, – произнес Кевин. – Рей видел эту книгу, и он знает эту главу чуть ли не наизусть. Я был у него недавно. Мы говорили об Элмере, легендах, и он рассказал мне кое-что очень любопытное.

Книга упоминает, что обычный вампир, выпивший до последней капли кровь полукровки, обретет могущество. Но гораздо больше внимания она заостряет на другом. Дампир – это ведь вампир лишь на половину. Следовательно, он гораздо выше простого человека, но до полноценных вампирских способностей не дотягивает. И все же ты никогда не задумывалась, что будет если наделить его таковыми?

Он выжидающе просмотрел на меня, и я отрицательно покачала головой. Тогда Кевин продолжил:

– А будет следующее: если сделать полукровку полноценным вампиром, то это будет существо еще сильнее, еще могущественнее, чем то, что сумело заполучить его кровь. Обратившись, он обретет невероятные способности, которые в десятки раз будут превосходить умения любого другого вампира. Таким образом, полукровка сможет по-настоящему раскрыть свои силы и подняться выше всех существ этого мира. Это гарантирует дампиру не только абсолютное могущество, превосходство над всеми вампирами сразу, но и бессмертие. Я имею в виду, полное бессмертие, которого не отнимет даже пламя.

Я внимательно слушала Кевина, но чем больше он говорил, тем ниже падало мое сердце. Наконец, он закончил, и оно с грохотом свалилось куда-то глубоко, отозвавшись болью во всем туловище. Я понимала, к чему он клонит, и мне вдруг стало не по себе.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросила я, проглотив ком в горле, чтобы подтвердить свои догадки.

Тон моего голоса, явно расстроенный, видимо, еще больше смутил Кевина, и он несколько секунд смотрел куда-то сквозь меня растерянным взглядом, прежде чем что-то ответить.

– Чтобы убить Элмера, – наконец произнес он, – нужно загнать его в ловушку и максимально ослабить. Если мы застанем его в момент, когда он будет не в состоянии сопротивляться, наши шансы уничтожить его значительно возрастут. К тому же мы не знаем точно, сколько вампиров Элмер приведет с собой. Возможно, придется сражаться долгое время, и в таких условиях задерживать Элмера, отвлекать его и тянуть время едва ли удастся. Мы будем стараться организовать все так, чтобы хотя бы один из нас, помимо тебя, оказался рядом с Элмером, чтобы в нужный момент убить его, но мы не можем гарантировать, что это удастся осуществить до того, как он решит перейти к делу.

Последние слова дались Кевину особенно тяжело, и он произнес их не без дрожи в голосе. Неподвижным тревожным взглядом он смотрел прямо мне в лицо, ожидая какой-то реакции, но я не знала, что сказать и какое выражение лица было бы здесь уместно, поэтому я крепко вцепилась пальцами в парту и стала переводить взгляд то вверх, к потолку, то вниз, к полу.

– Так, значит, жертвой должна стать я? – произнесла я тихим хриплым голосом.

– Нет, – замотал головой Кевин. – Ни в коем случае. Жертва здесь одна – Элмер. Я только хочу сказать, что…

– Что я должна стать приманкой?

– Андреа, пожалуйста, – застонал он, подняв глаза к потолку. – Ты же знаешь, что это не так, а мне и без того сложно говорить.

– Почему же не так? Ты ведь сам сказал, что Элмер будет ослаблен в момент, когда станет пить мою кровь. Следовательно, выгодно, чтобы я сыграла роль приманки.

– Хорошо, – вздохнул Кевин. – Да, нам было бы проще внезапно вонзить кол в сердце Элмера, если бы он решил приступить к делу. Мы ведь все, я думаю, знаем, что Элмер ждал этого момента столетиями и он бы ни за что не упустил его, даже если бы ему самому угрожала смерть. Он чересчур ослеплен собственным тщеславием и стремлением к власти надо всеми, чтобы бросить свой замысел и спасать собственную жизнь, потому что для него не будет никакой жизни, если он не будет одерживать во всем победу. Но даже в таком случае мы бы ни за что не стали рисковать тобой во имя убийства Элмера. Наша цель – спасти твою жизнь, и мы будем делать все, чтобы ты осталась цела, пока это возможно. Было бы жестоко заставлять тебя нарочно не сопротивляться и дать Элмеру все, что он так хочет, только ради его убийства, ведь таким образом никто не может гарантировать, что выживешь и ты. Я лишь хочу предупредить, что наш план не совершенен и, возможно, его заключительный этап придется на тот момент, когда Элмер уже пустит в ход клыки.

– И что же мне делать тогда? – спросила я. – Смиренно стоять на месте и ждать, пока он не высосет из меня все, что возможно?

– Это возвращает нас к самой первой теме, – вздохнул Кевин и со всей серьезностью посмотрел мне в глаза. – Андреа, у нас есть возможность спасти тебя, если все зайдет слишком далеко. Только вот эта возможность заключается в том…

– …чтобы обратить меня, – закончила я.

Кевин безмолвно, нерешительно кивнул и посмотрел куда-то в сторону, вероятно, избегая столкновения наших взглядов.

– Но я не хочу, – прошептала я, впоследствии немного повысив голос. – Нет, я не могу быть вампиром. Ты ведь сам говорил, что это ужасно.

– Верно, – кивнул Кевин. – Но если это окажется единственным способом сохранить твою жизнь…

– Если я буду умирать, ничто меня не спасет. Я ведь умру в любом случае. Вся моя человеческая сторона – она просто сотрется, и какой тогда смысл продолжать существование?

– Это так: фактически ты больше не будешь человеком, – произнес Кевин, переводя глаза на меня. – Но это не значит, что ты утратишь все человеческое. Мы тоже способны чувствовать: любить, страдать, радоваться, переживать. Другое дело, что не каждый хочет этим пользоваться, но разве у людей иначе? Разве нет и среди них бессердечности?

Он замолчал и еще несколько секунд смотрел мне в лицо с выражением какого-то бессилия и отчаяния, а затем вновь отвернулся.

– Если в тебе правда есть человечность, ее не сотрет ни смерть, ни перевоплощение в новую сущность, – продолжал он. – Вампиры мучаются от жажды, они вынуждены пить кровь, чтобы выжить, но на деле они ничем не отличаются от простых смертных, кроме как физическими особенностями. Поэтому, если ты волнуешься, что, став вампиром, превратишься в бесчувственного монстра, то это не так.

– Не так, – тихо повторила я. – Конечно, не так. Но… Просто это сложное решение. Мне нужно все обдумать, а времени на это нет, и я не знаю, как быть.

– Тебе не нужно решать сейчас, – сказал Кевин, поворачиваясь ко мне и подходя чуть ближе, так что нас разделяли лишь считанные сантиметры. – Пока Элмер не назначил дату и пока эта дата не настала, ты можешь думать, сколько нужно.

Я едва заметно кивнула и опустила голову. Рука Кевина накрыла мою, и уже привычная электрическая волна в этот раз принесла такие необходимые успокоение и чувство безопасности. Мне вдруг захотелось прислониться к нему, прижаться к его телу, и я, чуть подвинувшись, как бы ненароком уронила тяжелую от обилия мыслей голову на грудь Кевина. Мне показалось, он вздрогнул, но лишь на мгновение, а затем положил руку мне на спину и осторожно, все еще нерешительно приобнял.

В эту минуту мой телефон завибрировал в кармане джинсов. Мне не хотелось высвобождаться из объятий Кевина, но он уже начал отстраняться, и я со вздохом отчаяния полезла в карман.

Пришло смс с незнакомого номера, что заставило мое сердце сжаться в груди и не зря. Худшие подозрения подтвердились: писал Элмер.

"Четверг, 3:00, в парке. Жду тебя, не опаздывай."

И смайлик, изображающий поцелуй, в конце. "Мерзко", – подумала я, скривив губы от отвращения и непреодолимого желания разбить экран. Но вовсе не смайлик здесь был худшим моментом. Я подняла телефон и бессильно посмотрела на Кевина.

– Четверг, 3:00, – повторила я практически шепотом.

Лицо Кевина озарилось испугом и еще большей тревогой.

– Завтра, – прошептал он с ужасом. – У нас меньше суток.

– Нужно предупредить всех, – произнесла я, все еще не до конца осознавая, как мало времени у нас на самом деле.

– Да, – кивнул Кевин. – Сейчас. Нужно собрать всех прямо сейчас.

С этими словами он стремительно вышел из кабинета и направился вниз, к выходу. Я последовала за ним, по пути набирая сообщение Хилари, которая, вероятно, и сегодня проведет ночь в нашем доме.

Это был один из самых напряженных дней в моей жизни. Да и не только в моей: маму, Кевина, Хилари, Валери и Рея – нас всех охватывала паника. На протяжении следующих семнадцати часов единственным, чем мы все занимались, было обсуждение плана, который должен был быть исполнен уже ночью. Однако стрессовая ситуация сильно сказывалась на обстановке, и большую часть времени в гостиной, где собрались все, кто как-то был причастен к плану, возникала напряженная и безмолвная атмосфера. Когда же возобновлялась дискуссия, нередко несхожие мнения сталкивались между собой, что еще больше накаляло обстановку.

Однако в итоге все как-то спонтанно пришли к одному решению. Планировалось, что в три часа ночи, в назначенное Элмером время, я уже буду в парке. Спустя несколько минут один за другим должны были подтянуться остальные. Первой в окрестностях парка появлялась Хилари, которая настояла на своем участии, несмотря на то что Рей протестовал, говоря о ее неготовности. Хилари было поручено разведать обстановку, не привлекая внимания, выявить, есть ли вокруг еще вампиры и как их много, а затем сообщить это Валери, которая, в свою очередь, передаст информацию остальным.

После этого по очереди в парк должны отправиться две вооруженные до зубов группы: мама и Кевин, Валери и Рей. Им нужно было пробраться в парк с двух противоположных сторон и прочистить тропу к месту, где будем находиться я и Элмер, максимально бесшумно расправляясь с вампирами. При удачном раскладе событий одна из групп должна была выйти к месту назначения и, действуя быстро, вонзить Элмеру кол в спину. Если же сражения с вампирами затянутся, эту миссию должен был выполнить кто-то один (предполагалось, что это будет Рей), бросив свою команду.

В любом случае предполагалось, что Элмер будет убит и мы все заживем долго и счастливо. Разумеется, все понимали, что, возможно, все пойдет совсем не по плану, но вслух об этом никто не говорил. Ситуация и без того была катастрофически напряженной, и негативные мысли лишь усугубляли ее.

Все эти долгие часы обсуждения я сидела на диване гостиной с опустошенным видом. Справа от меня сидела мама, которая боялась даже на секунду отпустить мою руку, сжатую так крепко, будто без ее поддержки я могла рассыпаться в прах уже в следующую секунду. Место слева занимала Валери, которая с болью в глазах поглядывала на меня, желая обнять и утешить не то меня, не то себя, но не решалась даже прикоснуться рукой, вероятно, боясь, что она, оставив меня на столько лет, не имеет на это никакого права. Позади, облокотившись на спинку дивана, стояла Хилари, которая то и дело брала меня за руку, либо крепко обнимала со спины, либо клала подборок мне на макушку, незаметно опуская лицо и касаясь ее теплыми губами. Отовсюду чувствовались грусть и отчаяние, охватившие всех в этой комнате и передавшиеся ко мне в пятикратном размере. Не раз мне приходилось до крови кусать язык, больно щипать себя и постоянно моргать, чтобы не дать слезам вырваться наружу, несмотря на то что мне ужасно хотелось броситься в чем-нибудь объятия и зарыдать, что есть мочи.

Никто даже не думал о сне, когда пришла ночь. Наоборот, чем ближе стрелка часов подбиралась к цифре 3, тем меньше становилось желание спать. Когда до назначенного времени оставались считанные минуты, я решительно поднялась с места. Мама со вздохом, исполненным боли, практически со слезами на глазах выпустила мою руку.

– Нужно идти, – произнесла я, трясясь от волнения.

Никто не сдвинулся с места, никто ничего не сказал. Лишь Хилари, сорвавшись со своего места, бросилась ко мне в объятия, а Кевин перед самым моим уходом нагнулся, чтобы пообещать мне, что все будет хорошо. Я вышла из дома и оказалась на улице в одиночестве.

Однако прежде, чем отправиться в парк, я сумела вытащить из тайника в холле небольшой, тонкий деревянный кол. Я не должна была никого убивать по нашему плану, но решила, что лучше иметь его при себе на случай, если что-то пойдет не так. Сунув кол в рукав куртки таким образом, чтобы в необходимый момент он оказался у меня в ладони, я вышла из дома и, сделав несколько успокоительных вдохов свежего ночного воздуха, отправилась прямиком в парк.

Было холодно, но я не куталась в куртку, как обычно, и, казалось, вовсе не замечаю окутывающего все вокруг прохладного ветра. Я вообще ничего не чувствовала и шла вперед большими шагами, шатаясь от волнение, которое с каждым пройденным метром только нарастало. Когда я была в гостиной и мирно сидела на диване в окружении близких людей, я искренне верила, что все закончится хорошо. Просто потому, что я к этому привыкла, ведь так было постоянно. Даже из самой безвыходной ситуации я могла выкрутиться, и тогда, в гостиной, тревога не одолевала меня так сильно. "Все разрешится само собой, – внушала себе я. – Все должно закончиться хорошо." Но вот я покинула дом и уже находилась в считанных метрах от парка, в котором еще месяц назад выслеживала Кевина, когда на мои плечи свалилась гора сомнений, необъятного страха и тревоги. Больше я не была уверена ни в чем, в том числе в нашем плане, который сейчас казался таким ничтожным, не способным предотвратить надвигающуюся беду.

Показались кроны деревьев, полуголые, наклоненные в сторону под воздействием ветра, и сердце мое забилось так, что я была уверена: умру, не дойдя до места назначения. Но ноги шли, хотя разум советовал бежать в обратном направлении и не оглядываться. Вот я уже вошла в тихий, безлюдный, предутренний парк, который встретил меня успокаивающим шелестом пожелтелых листьев, падающих с ветвей деревьев на землю. Атмосфера была действительно прекрасной, и я бы с удовольствием прогулялась здесь, вдыхая волшебный запах ночи, если бы сейчас он не означал для меня вероятную смерть. С такой стороны все вокруг казалось жутким, пугающим, и я вздрагивала от любого шелеста, даже если его создавала я сама.

Наконец, я вышла на небольшую, залитую лунным светом площадку и тяжело вздохнула. Знала ли я еще месяц назад, что вернусь сюда ради того, чтобы встретить собственную гибель? Даже не подозревала. Тогда я провела выходные в постели из-за того, что не могла свыкнуться с мыслью о существовании вампиризма и причастности к нему Кевина, а сегодня готовлюсь умереть от рук вампира и уже ничего меня в этом не удивляет. Внезапно стало невыносимо грустно от воспоминаний, которые внезапно поглотили меня и заполнили все мысли.

Едва я вышла на поляну, как из-за деревьев напротив показался чей-то силуэт, и я не могла сомневаться в том, что это был Элмер. Это на самом деле был он. Приближаясь медленными грациозными шагами, он смотрел на меня и расплывался в довольной улыбке. Он был уверен, что победил. Теперь, когда я здесь, что еще могло ему помешать? Разве что конец света, который, кажется, сегодня наступать не собирался.

Я уже перестала трястись. Его вид заставил меня наполниться таким гневом и ненавистью, что отчаяние отступило само собой. Я сжала руки в два кулака, одним из которых поймала выпадающий из рукава куртки кол. Мне хотелось убить его прямо здесь и сейчас, но я, понимая, что еще не время, осторожно засунула свое потенциальное орудие убийства обратно.

– Ты пришла, – произнес Элмер, вероятно, пытаясь сохранять свою обычную надменную холодность, но едва справляясь с этим: восторг от собственной победы, которая хоть и не была еще полностью одержана, разрывал его на части, и это прекрасно чувствовалось.

Я ничего не ответила и лишь выше подняла голову, смерив его взглядом побежденного, но не сломленного человека. Его это явно рассмешило, но он ограничился лишь насмешливой улыбкой.

– Что ж, – сказал Элмер, подойдя совсем близко и остановившись, – момент настал, и я не собираюсь растягивать его. Поэтому как насчет нам обоим сразу перейти к делу?

Я помнила, что обещала тянуть время. Да и, впрочем, мне самой не хотелось умирать так скоро, поэтому я тут же оживилась и постаралась завести с ним беседу.

– Хорошо, – произнесла я, соглашаясь. – Но прежде чем ты что-либо сделаешь, ты должен мне кое-что пообещать.

Элмер усмехнулся.

– Пообещать? – повторил он. – Что ж, ладно, я готов. Что конкретно я должен пообещать?

– Ты убьешь меня и получишь все, к чему так давно стремился, но взамен я хочу, чтобы все мои близкие после моей смерти остались целы и невредимы.

– Хорошо, – уверенно кивнул Элмер. – Это я могу тебе обещать.

– Поклянись в этом.

– Клянусь, – произнес он, демонстративно приложив руку к сердцу. – Никто из твоих близких не пострадает от моих рук.

– Нет, ты не понял, – настаивала я. – Они останутся целы и невредимы. И никто – вообще никто – не посмеет к ним прикоснуться. Не только ты – кто угодно.

– Ты хочешь, чтобы я всю жизнь нянчился с ними и никого к ним не подпускал? – спросил Элмер, удивленно подняв брови.

– Именно, – кивнула я. – Иначе я не согласна жертвовать собой.

– Вот как? – усмехнулся он. – И что же ты сделаешь? Попробуешь сбежать от меня?

– Зря ты смеешься, – ответила я, помня о страхе Элмера перед моими потенциальными способностями. – Я бегаю достаточно быстро, чтобы за секунду исчезнуть с этого места. Скорее, это тебе нужно быть осторожным, чтобы не потерять меня из виду.

Элмер недоверчиво прищурил глаза и склонил голову на бок.

– Ты блефуешь, – произнес он, но уже без всякой усмешки и надменности в голосе.

– Хочешь проверить? – спросила я, приподняв одну бровь.

Он поднял голову и, оглядев неспешным взглядом поляну, заложил руки за спину.

– Я обещаю, что твоих близких никто не тронет, – пообещал он. – Никто, ни один вампир или человек, который задумает причинить им вред.

– Поклянись, – потребовала я вновь.

– Клянусь.

– Собственной жизнью.

– Собственной жизнью.

Воцарилось молчание. На лице Элмера снова заблистала самодовольная улыбка, и я начала нервничать, понимая, что мы все еще наедине, а значит, если я не задержу его на еще какое-то время, всему конец. Он приближался, и его дыхание уже практически достигало моей шеи.

– Вот и все, – прошептал Элмер.

– Нет, – воскликнула я так, что он отпрянул. – Нет, не все.

– В каком смысле?

– Я надеялась на… на право исполнения последнего желания.

– Последнее желание? – устало повторил он, закатив глаза. – Разве обещание защиты твоих родственников не была этим самым желанием?

– Нет, – я отрицательно покачала головой. – Это было требование, которое ты, на секундочку, обещал исполнить еще тогда, когда впервые предложил это все. Сейчас я всего лишь напомнила тебе о нем.

– Ладно, – со вздохом протянул Элмер. – И какое оно, твое последнее желание?

– Что будет после моей смерти? – спросила я первое, что пришло в голову. – Я имею в виду, как ты будешь распоряжаться своей силой? Зачем она тебе и что ты с ней сделаешь?

– Как много вопросов, – заметил он.

– Вопросов много – суть одна, – равнодушно пожала я плечами.

Секунду он смотрел на меня прищуренными глазами, а затем несколько расслабился и, расправив плечи, произнес:

– Эта сила даст мне власть – власть над всеми вампирами. Я смогу объединить их всех, заставить сражаться, сделать беспощадными воинами, которые будут готовы убивать по первому зову. Вместе мы сможем захватить весь мир, объединить все страны в одну большую, где всем заправлять будут только вампиры. А я, конечно же, буду управлять самими вампирами.

– А люди? – спросила я. – Какое место отведено им?

– Люди? – усмехнулся Элмер. – Люди – они лишь источник пищи, не больше. Они продолжат свое обыденное существование, но будут обязаны делиться тем единственным ресурсом, который может быть полезен вампирам.

– То вот для чего тебе моя кровь, да? Поработить весь мир, подчинить себе всех и установить свою, вампирскую диктатуру? Ради этого я сейчас умираю?

– Твои близкие будут в безопасности – это я гарантирую, – хладнокровно ответил Элмер. – Остальное тебя не касается, и ты в любом случае никак на это не повлияешь. Поэтому, пожалуйста, давай сэкономим время и приступим к делу. Мы и так много его потеряли.

Он вновь приблизился и на этот раз положил ладони мне на плечи, придавив меня к земле таким образом, что я не могла сдвинуться с места. В панике я стала оглядывать поляну, пытаясь увидеть среди деревьев хоть какой-нибудь знакомый силуэт. Но никого не было. Мы были абсолютно одни, и лишь ветер создавал шелест листьев над нашими головами, который так внушал мне надежду на что-нибудь скорое приближение.

Когда Элмер стал склоняться над моей шеей, я широко раскрыла глаза, только в этот момент осознав, что происходит. Когда же его клыки внезапно вонзились прямо мне в сонную артерию, я вздрогнула и едва ли не закричала, но не столько от боли, сколько от страха и паники. Струи крови пульсирующими потоками выбивались из моей шеи и текли прямо ему в горло, пока я отчаянно оглядывала все вокруг, надеясь заметить хоть какое-то живое существо, которое могло бы мне помочь. Но никто не появлялся. План провалился.

Я стала слабеть и вскоре поняла, что больше не могу стоять на ногах и вместо этого обмякла в руках Элмера, как кукла, как мягкая игрушка, которая больше не может управлять собой. В этот момент я вспомнила, что у меня в рукаве спрятан кол – возможно, мое единственное спасение на сегодня. Непослушными пальцами я вытянула его и взяла в руку. Кровь все текла, а вместе с ней текли и силы, и я едва могла удержать эту деревянную палочку, едва могла даже сжать кулак.

Но тут мозг стал выдавать мне одно за другим воспоминания, связанные с Элмером. Я видела момент нашей первой встречи в школе, отчетливо видела его ледяные зеленые глаза и эту жуткую усмешку на губах. Я вспомнила, как он послал вампиров к моей маме и как пригласил Дженнис на свидание, рассчитывая сделать бедную, невинную девушку пешкой в своей кровавой игре. Ненависть во мне забурлила с новой силой, и я решила, что, даже если мне суждено умереть, я ни за что не отдам свои силы Элмеру. Он умрет вместе со мной, и это решение не подлежит обсуждению. Сосредоточив в руках все свои последние силы, я крепко сжала кол в руках и резко вставила его Элмеру в спину, вложив в это движение всю свою злобу.

Подействовало. Внезапно от отстранился, выпустил меня из рук, и я, не в силах держаться на ногах, полетела вниз. Что было дальше я не видела. Моя голова приземлилась на что-то твердое, острое, и вскоре я почувствовала, как из затылка стремительно ускользает пульсирующее тепло. Перед глазами было лишь темно-синее ночное небо с гаснущими на нем яркими звездами, но и его я не сумела рассмотреть как следует. Расплывчатое изображение вскоре сменила темнота: от бессилия я закрыла глаза. Остатки разума обещали крепкий сон и покой – все, в чем я сейчас нуждалась больше всего, и я с легкостью поддалась на его сладкие уговоры.

Где-то вдалеке кричали мое имя. Кто-то подошел и, схватив за плечо, стал судорожно трясти все мое тело. Я почувствовала, как что-то легло мне на губы и в горло потекла теплая жидкость с железным привкусом. А потом я окончательно потеряла рассудок. "Вот и все", – успела подумать я, прежде чем мой разум поглотила абсолютная тьма.

–

Первое, что я почувствовала – резкий рывок сердца, ударившегося о непробиваемую грудную клетку. С этим ударом по телу разлилось долгожданное тепло, о котором оно уже и не могло мечтать. Кровь текла по артериям от самого сердца и постепенно достигала всех органов, всех частей тела. К жизни вернулись руки, пальцами которых я уже могла пошевелить. Позже тепло коснулось ног, а вместе с ними всего тела.

Кровь уже давно бурлила всюду, но я едва осознавала это до определенного момента. Я слышала завывания ветра, шелест листьев и звук дождевых капель, бьющих по оконному стеклу. Звуки казались такими далекими, но чем больше я к ним прислушивалась, тем громче они становились, и в итоге мне начало казаться, что и ветер, и дождь, и деревья – они совсем рядом, прямо надо мной.

Я почувствовала, как вздымается моя грудная клетка и как тяжело это дается телу. Казалось, будто я лежала в неподвижном состоянии годами и организм отвык выполнять свои элементарные функции. Мой слух уловил шорох, обычно едва слышимый, но на сей раз такой громкий, что я всерьез начала беспокоиться за свои уши. Разум постепенно просыпался, мозг вновь принимался за работу, и со временем я осознала, что нахожусь в комнате не одна.

Но в комнате ли я? Где я вообще нахожусь? Что конкретно со мной происходит и кто этот человек, который стоит рядом, если он здесь и вправду один, без компании? Я ничего не помнила и не могло сказать, что со мной произошло. Что происходит сейчас, было определить еще труднее. Но я хотела знать и попыталась приоткрыть глаза.

Веки поднялись с большим трудом, и я почувствовала боль в глазных яблоках. Должно быть, я и вправду лежала тут очень долго. Прошло еще две минуты, прежде чем глаза заново привыкли к открытому состоянию и сосредоточились на картинке перед глазами. Это был потолок, но что-то здесь было не так. Странность я обнаружила не в потолке, ведь это был самый обыкновенный потолок, выкрашенный белой краской. Что-то не так было со мной. Я всматривалась в потолок и четко видела каждую его деталь, каждый изъян в виде тоненьких трещин, покрывавших большую часть его поверхности. Все выглядело так, будто мне к глазам прикрепили два микроскопа, и мне даже пришлось несколько поморгать, напрягая тяжелые веки, чтобы убедиться, что это не так.

Тогда я перевела взгляд на стену, но увидела то же самое: нанесенная много лет назад, краска в некоторых местах облупились и потемнела. Письменный стол, стоявший прямо у стенки, был покрыт тонким слоем пыли, и я отчетливо видела, как пылинки парили в воздухе, сталкивались друг с другом и мягко ложились на поверхность стола. Зачарованная этим зрелищем, я стала водить глазами по комнате, каждый раз убеждаясь, что все вокруг внезапно увеличилось в сотни или даже тысячи раз.

С трудом повернув голову вправо, я столкнулась с чьим-то взглядом, и вдруг меня словно поразило молнией. Мозг яркими вспышками открывал мне события последнего дня, который я помню, собирая его по кусочкам, словно пазл, состоящий из тысячи мелких моментов. Вновь перед глазами вырос холодный ночной парк, насмешливое лицо Элмера, резкая боль в шее и потоки крови, бьющие прямо из артерии. Я вспомнила резкий удар колом по спине, падение и боль в разбитом затылке, чей-то голос на фоне, кричащий мое имя. Воспоминания накатывали бесконечной волной, и вся моя жизнь в прямом смысле сейчас пронеслась у меня перед глазами. Я увидела себя на вечеринке у Дженнис, дома у Хилари за просмотром какого-то сериала, в момент экзаменов. Вот мне тринадцать, и я прогуливаю уроки, в одиночестве шастая по улицам города. А вот мне уже пять, и я впервые переступила школьный порог, маленькая и любопытная, еще ничего не подозревающая об ожидающих за каждым углом трудностях. Наконец, я видела себя совсем малышкой и чувствовала, как мама прижимает меня к груди, пытаясь утешить. Видела свои первые шаги и слова, о которых никогда раньше не помнила. В завершение всего я услышала свой первый крик и увидела измученное, но искренне улыбающееся лицо матери – моей настоящей матери, Валери, еще такой молодой, как на старых фотографиях.

До этого момента я и не подозревала, как много всего было мной пережито. Я вспомнила даже то, чего не помнила никогда, но как будто бы всегда знала и постоянно носила в памяти как старинную шкатулку, ключ от которой безнадежно утерян. Это потрясло меня до глубины души, и я на какое-то время полностью выпала из реальности.