Текст книги "Я выбираю счастье (СИ)"
Автор книги: Ольга Бондаренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)
– А кто к нам в гости пришел?
– Это Леночка, – закричали мальчишки.
– А я баба Агаша.
– У меня тоже была бабушка, старенькая, – тут же сказала девочка. – Антошка хотел, чтобы она приехала и стала жить с нами, но бабушка подумала и уехала к маме с папой. А нам чужие тети вдвоем с Антошкой не разрешают жить, говорят, что Антошка еще маленький, чтобы следить за мной. Тетя Олеся приехала и увезла меня сюда. Без Антошки...
Пухлые губки девочки опять задрожали, глаза наполнились слезами. К удивлению Надежды, расплакалась и Олеська и выскочила из комнаты. Надежда села рядом, пригладила растрепавшуюся косичку:
– Ты не плачь, Леночка, не плачь, маленькая...
– Вы позвоните, чтобы мама и папа вернулись? И Сережа тоже, – попросила девчушка.
Надежда уже понимала, что у девочки погибли родители, она не понимала только, какова роль Олеськи во всем этом. И тут она услышала, как хлопнула входная дверь. Это убегала из дома Олеська, оставив чужую девочку у сестры. Женщина ругнулась про себя, но что делать?
– А давайте супа поедим, – сказала Агаша. – Суп вкусный. Из петушка молодого суп сварили. Мы Леночке крылышко сейчас положим. А потом нам мама даст вкусный торт. У нас ведь есть торт?
– Есть, – ответила Надежда. – И конфеты есть.
– И колбаса, – добавил Миша.
– Ах, ты маленький хитрец, – засмеялась мать и достала из холодильника вареную колбасу.
Она отрезала детям по кружочку, положила на хлеб. Миша дотянулся до своего бутерброда, подумал, глядя на слезы девочки, и отдал самое вкусное, с его точки зрения, ей. За ним повторил это и Саша, только не удержался, откусил разочек. Мальчики у Надежды росли добрыми.
– Нет, – не согласилась Леночка и отодвинула бутерброды назад. – Сами колбасу кушайте. Я суп буду есть, мама всегда мне говорила, чтобы я суп ела. Я буду хорошей девочкой. Тогда моя мама быстрее ко мне назад приедет.
Надежда и Агаша накормили детей, девочка больше не плакала, она с аппетитом съела суп и куриное крылышко, пару раз откусила свой бутерброд и отдала мальчикам, Саша тут же проглотил колбасу. Леночка повеселела, ее круглое хорошенькое личико озарила улыбка, девочка немного поиграла с Мишей и Сашей, потом очень серьезно сказала Надежде, что ей надо в туалет, а потом в ванную помыть попку. Девочка поморщилась. Первой поняла Агаша.
– Да, небось, наша Олеська и трусиков запасных не взяла, вот и возникли у девочки проблемы, – сказала пожилая женщина. – Вы даже мальчиков по нескольку раз на дню моете, а девочек надо чаще. Я сейчас отведу девочку, а вы посмотрите, что в ее рюкзачке лежит.
Агаша взяла Леночку и повела в ванную. Саша тоже рвался туда, но девочка застеснялась. Надежда пошла укладывать спать мальчиков, а Агаша осталась с Леночкой в ванной. Когда Надежда вернулась туда, девочка все еще плескалась в воде, но уже не была такой грустной.
– Мне мама тоже разрешала долго играть в воде, – говорила она. – И Антошка тоже. Я люблю играть в воде.
– А Олеся? – осторожно спросила женщина.
– Тетя Олеся увезла меня от Антошки, – сразу погрустнела девочка. – Тетя Надя, а можно я у вас немножко останусь? У меня телефон есть, мы позвоним Антошке, он приедет за мной. Антошка любит меня.
И девочка опять заплакала. Надежда молчала.
– Конечно, останешься, – ответила Агаша вместо Надежды, обходя стороной разговор об Антошке. – Сейчас мы тебя вытрем, ты поспишь немного, а после я тебе покажу настоящую живую козу, только не надо плакать. Ты видела живую козу?
– Нет. А ты не обманешь? – девочка вскинула серьезные глаза на Агашу. – Антошка мне сказал, если я поеду с тетей Олесей, то мама, когда я вырасту, приедет за мной прямо к тете Олесе. Но я-то знаю, мама не приедет. Антошка обманул меня. Мама и папа с Сережей сейчас на небе. Я спросила тетю Олесю: можно приехать с неба? Тетя Олеся сказала: "Нет. На небо и с неба никто не может ездить". Я хочу к Антошке. Он еще не знает, что мама не приедет больше к нам. С неба не приезжают.
Агаша укутала девочку в огромное полотенце и понесла в свою спальню. Надежда набирала номер сестры. Та не стала отвечать, сбросила звонок и заблокировала телефон. Впрочем, минут через пять она прислала сообщение: "Позвони папе. Он все поймет. У меня сейчас съемки". Женщина подумала и решила позвонить Станиславу. Отец говорил, что у него сегодня будут дела в строительной фирме Станислава. Дмитрий Иванович сейчас должен быть там.
– Стась, а папа случайно не у тебя? – услышав голос мужа в трубке, спросила женщина.
– Здесь он. А что?
– Олеська какую-то девочку привезла. Леночку. Оставила у нас, а сама сбежала и телефон отключила. Я ничего не понимаю.
– Какую девочку? – не понял Станислав. – Кого Олеська привезла? Сейчас отца спрошу. Дмитрий Иванович, вы что-нибудь знаете про девочку Леночку?
Дмитрий Иванович, который сразу все понял, почти что выхватил трубку у зятя.
– Надюш, ты только не волнуйся. Я знаю Леночку. Только что случилось, почему она у Олеськи? – взволнованно заговорил он.
– Не знаю. Олеська сбежала и телефон отключила. Я ничего понять не могу. А девочка такая хорошенькая, пап, и такая несчастная.
Дмитрий Иванович молчал, а потом решительно заговорил:
– Надюш, ты должна знать. Это дочь нашей Олеськи. Леночка. Не ахай, это долгая история.
– Пап, а ты ничего не путаешь? Девочка сказала, что её мама и папа умерли, – уточнила Надежда.
– Что? – ахнул отец.– Олеська, она что...
– Да ты не ахай. Олеська-то наша жива, говорю же, привезла девочку и сбежала, трубку не берет, – успокаивала отца дочь.
– Надюш, я не об этом, – заговорил отец после небольшого перерыва. – Ты уж приголубь девочку, пожалей. Я вечером приеду, расскажу все. И Олеську привезу. Надо что-то решать... Сейчас Тарасу позвоню... Он тоже должен знать, и Белочке надо было давно все рассказать... Выручай опять нас всех, дочка.
– При чем тут Авдеевы? Их-то зачем в наши семейные проблемы втягивать? – подумала Надежда, но спросить не успела, отец уже отключился.
Вечером собрались все в Осинках. Приехали и отец со Станиславом, они привезли недовольную и одновременно виноватую Олеську, и, как это ни странно, следом за ними подъехала чета Авдеевых. После нескольких минут сутолоки какая-то вся побледневшая, не похожая на себя Бэла Андреевна нерешительно спросила:
– Надюш! Девочка-то где? Леночка? Покажи нам её... – и жалко, вымученно улыбнулась.
– Играет в детской с мальчиками, – откликнулась Надежда. – Они ей железную дорогу показывают, учат паровозик запускать. Леночка немного успокоилась, уже не плачет. Да вон бегут, услышали.
Миша и Саша выкатились из детской и спешили к Станиславу. Шедшая следом Леночка робко встала в дверях. Все внимание взрослых было приковано к хорошенькому черноглазому личику. Застыла напряженная Бэла Андреевна, на ее лице скользила сложная гамма чувств. Подобное переживала Надежда, когда Миша впервые назвал ее мамой. Зато Тарас Петрович подошел к девочке, присел, взял за ручки и проговорил срывающимся голосом:
– Здравствуй, Леночка, здравствуй, девочка. Я очень рад, что ты приехала сюда. Я твой дедушка. Родной дедушка.
– А ты не умер? – спросила девочка. – Антошка говорил, что все наши дедушки давно умерли.
– Нет, – растерянно проговорил Тарас Петрович. – Я живой. Я тебя заберу к себе. Ты со мной будешь жить?
– А ты Антошку с нами возьмешь жить? – тут же строго спросила девочка. – Антошке плохо без меня.
Тарас Петрович молчал, он не знал ничего про Антошку. Дмитрий Иванович ничего не говорил об этом.
– Это старший брат Леночки, – пояснила Надежда и взглянула на сестру.
– Леночка, я же тебе говорила, Антоша будет к тебе приезжать на каникулы, – проговорила бледная трясущаяся Олеська, из глаз которой опять текли слезы. – Ему надо учиться. А будут каникулы, мы его сюда привезем.
– Ты плохая, ты злая! – закричала девочка. – Антошка из-за тебя плакал. Он хотел с нами поехать. Я знаю это. А ты его не взяла. Я просила тебя взять Антошку. Его чужие тети теперь забрали. В детдом увезли. Вот моя мама за мной придет, когда я буду большая, меня найдет, а Антошки нет. А в детдоме ему плохо. Там плохо, я слышала, как тетя Люся это говорила. Мама расстроится из-за Антошки, плакать будет. Я хочу к Антошке!
Но пока плакали девочка и Олеська, которая при этом повторяла: "Я заслужила все это, я заслужила, так мне и надо", – бледная Бэла Андреевна подошла, обняла девочку, прижала к себе, вытерла её слезы:
– Ты не плачь, моя маленькая, не плачь. Мы с дедушкой возьмем и Антошку. Он с нами будет жить. Он твой братик, зачем же вас разлучать?
– А ты кто? – отстранилась от нее девочка.
– А я твоя бабушка.
– Бабушки не такие, они в платочках ходят, и волосы у них белые, а ты красивая, – возразила Леночка.
– А я и красивая, и бабушка, – согласилась Бела Андреевна и невольно улыбнулась словам девочки.
Надежда ничего не понимала, она только слушала разговор девочки с Белой Андреевной.
– Бабушка к маме с папой на небо ушла жить, – не поверила девочка. – Она была старенькая. А ты не старая совсем.
– А я другая бабушка. Молодая. У всех людей бывает по две бабушки и по два дедушки. Я вторая твоя бабушка. Я не пойду на небо. Я очень хочу, чтобы ты жила с нами. Мы прямо завтра поедем за твоим братиком, за Антошкой. Где он? – повернулась Бела Андреевна к Олеське.
– В интернате должен быть, наверно, – ответила та. – Его после нашего отъезда должны забрать органы опеки.
– Так Антошка еще не взрослый? – ахнула Надежда. – Ему сколько лет?
– Антон в девятый класс пошел, – опустив голову, ответила Олеська, и вдруг её прорвало, она почти что кричала, но обращалась только к сестре: – Ну не могу я взять двоих детей, не могу! Моя карьера только начинается. Это мой первый сериал, первая большая роль. Я хочу быть актрисой, хочу, и всегда хотела! Ты не хотела, а я хотела! Когда ты снималась, мы с матерью тебя ничем не беспокоили. Продюсер и так орет на меня, что со мной будет жить ребенок. Но Лена еще не учится, я уже договорилась в Ольхово с одной семьей, они пока будут присматривать за Леной. Потом там, в соседней деревне, есть детсад, круглосуточный. Мне обещали дать временное место. А Антон? Где ему учится в деревне, где жить? У меня нет отдельной комнаты, как было у тебя! Вот вы меня все осуждаете, такая-сякая. Я и сама себя осуждаю. Но карьеру я не брошу. У меня такая большая роль! Да я только жить начинаю! Папа! – Олеська опять расплакалась. – Ну, хоть ты за меня заступись!
Все молчали. Встала Агаша.
– Леночка, – обратилась она к девочке, – я пойду козу доить. Пойдем со мной. Мы же днем так и не сходили к козе.
– А можно? – глаза ребенка загорелись любопытством.
Агаша быстро одела девочку и увела. Саша тоже рвался с ними, но Станислав зажал его, подкинул вверх, и мальчишка забыл.
– Знаешь, Тарас, – проговорила Бела Андреевна, глаза женщины осветились теплым светом, – я себе так и представляла эту девочку. Вот ты сегодня мне рассказал про эти несчастья, я сразу так себе её и представила...Тарас, мы ведь заберем Леночку себе? Это же твоя внучка. Я уже полюбила эту девочку...Это ведь наша девочка? Олеся, ты не будешь возражать?
– Да, да, – растерянно проговорил Тарас Петрович. – Конечно, Белочка.
Олеська молчала.
– А теперь объясните мне все, – не выдержала Надежда. – Я ничего понять не могу. Бабушки, дедушки. Детсады круглосуточные и мальчишка-девятиклассник в приюте, не нужный никому...
– А что объяснять, – хмуро отозвалась младшая сестра. – Давно надо было рассказать. Шесть лет назад я родила девочку, мне тогда шестнадцать только исполнилось. И Сергею Уткину, моему однокласснику, тоже было шестнадцать... Дружили мы с ним. Вот и додружились до детей... Девочку забрал он. Точнее, его родители, тетя Зина и дядя Максим. Я еще в школе училась в то время... Сама ничего не решала... Мать сказала, что выгонит меня, если я дочь домой принесу....
– Почему ты не взяла ребенка? – сурово спросила Надежда, не слушая оправданий сестры.
– Мать так решила, – съежилась Олеська, услышав суровый голос Надежды, – говорю же, обещала выгнать...
– Почему я ничего не знала? – не отступала старшая сестра.
– Сама знаешь, слово матери было законом для нас. Она считала, что, если ты узнаешь о ребенке, сразу кино бросишь, ребенка себе заберешь. А на что нам жить? А мы тогда только квартиру купили, еще с кредитом не расплатились, мне надо было учиться, в институт поступать.
– Какие же вы... – Надежда не могла подобрать слова. – Какие же вы... Бездушные твари...
– Знаю, – ответила тихо младшая. – Я сейчас такая же... Сериал не брошу... Вот и осуждай меня...
– Папа! А что ты молчишь? Ты знал? Почему мне не сказал? Почему отдал ребенка чужим людям? – старшая дочь обращалась к отцу.
– Не чужим, – ответил отец. – Леночку взяли родные дедушка с бабушкой, и отец у нее был... Но мы с Верой думали, что если они откажутся, заберем сами. Но они сразу сказали: берем. Зина и Максим жили небогато, но в девочке души не чаяли. Она их мамой и папой звала. Сергея старшим братом считала, Антошка всегда с ней нянчился... Думали, так будет лучше для всех...
– Что с ними случилось? – это спросила Бела Андреевна. – Почему Олеся сейчас привезла сюда Леночку? Тарас мне толком ничего сказать не мог.
– В аварию Уткины попали, у них старенькая машина была, ехали они на ней куда-то, – ответила Олеська. – Тетя Зина и дядя Максим сразу погибли на месте. Сергей еще прожил двое суток. Он велел своему младшему брату Антону найти меня. Это нетрудно было. Мой номер телефона всегда был у Сережи, мы иногда перезванивались. Мне сначала позвонил Антон, но я толком ничего не поняла, почему надо приехать. Думала, кто-то хочет меня из сериала убрать, наорала, говорить не стала. А потом меня нашли органы опеки. В свидетельстве о рождении Леночки написано, что я её мать, номер Антон, наверно, дал... Я, Надь, не отказывалась от дочери, никаких документов не подписывала...
– Ты ребенка бросила сразу после рождения... – продолжала обвинять сестру Надежда. – Мать! Да какая ты мать после этого?
Она никак не могла прийти в себя от этого известия.
– А вот такая, – обозлилась и Олеська. – Да, я отдала шесть лет назад ребенка, да не решилась возразить матери! И тебе не сказала! А сейчас забрала! Я везла и думала, что у меня есть надежная сестра, что попрошу ее приютить девочку, я знаю, что со мной ребенку будет плохо... а ты заранее орать стала на меня... Не так одела, не так накормила...
– Да тебя убить надо, не только орать... Я бы взяла твою девочку еще шесть лет назад...– устало ответила Надежда.
Неожиданно кольнуло внизу живота. Это резко шевельнулся ребенок, словно выражая свое недовольство. Надежда охнула и поморщилась. Сразу насторожился Станислав. Он обнял жену, усадил в кресло:
– Надя, не волнуйся, тебе нельзя. Сейчас мы все вместе решим эти вопросы. Что про Олеську-то говорить? Она не пропадет. Главное, это Леночка, не бросим мы девочку, у нас оставим...
– Надюша, – мягко произнес Дмитрий Иванович.– Не надо набрасываться на сестру, винить во всем. Где ты была шесть лет назад? Вспомни. Ты была в США, тебя собирался снимать какой-то известный режиссер. До семьи ли тебе было? Дарья сказала, что, может быть, ты и не вернешься назад...
– И звонить ты не разрешала тебе, – обиженно добавила Олеська, – все орала на нас, что мешаем тебе работать...
– Ну и что, – ответила Надежда. – Надо было звонить без перерыва. Дозвонились бы. Девочку бы я все равно забрала. Вернулась бы... Бросила бы всякое кино...Да и не состоялись съемки этого фильма. Майкл Кон неожиданно заболел и умер...
– Ладно, хватит взаимных обвинений, – прервал Станислав. – Я все решил сам, пока вы тут спорите. Девочку оставим пока у нас. Так, Надюш? Зачем Леночке быть там, у чужих людей или в круглосуточном детсаду, у неё есть родные тетя и дядя.... Ведь Олеська ни за что не бросит кино.
– Не брошу, – тихо повторила та.
Побледнела еще больше Бела Андреевна. Надежда подумала:
– А не хотят ли Авдеевы забрать девочку? Ведь Бела Андреевна всегда хотела детей. А Леночка ей по душе пришлась. Еще бы, она такая хорошенькая... Нет... Не отдам... Леночка – моя племянница... и Антошку надо разыскать, сюда привезти... Вытяну как-нибудь. Агаша поможет, папа...Может, Антона к папе в училище определить, я тут рядом, присмотрю, да и папа тоже...
Но тут её мысли прервал Тарас Петрович.
– И не бросай, Олесь, свой сериал. А вы, Стась, Надюш, не спешите с решением, у вас и так целая куча детей и еще скоро родите. Леночку мы с Белочкой заберем. Мы же не чужие мы ей.
– Не чужие, – эхом отозвалась Бела Андреевна.
Надежда окончательно перестала понимать, при чем тут Авдеевы, почему называют себя не чужими. Медленно заговорил Дмитрий Иванович:
– Надюш, Олесь, дочки вы мои взрослые. Вы всегда знали, что Олесю не от меня родила Дарья. Только не знал я долго, кто отец Олеськи. Да и не стремился узнать. Олеську я всегда любил, дочкой считал.
– Пап, – прервала его младшая дочь. – Не оправдывайся. Ты же знаешь, я люблю тебя, и ты меня любил даже больше Надюхи.
– Я не об этом сейчас. Олесь, твой родной отец – Тарас, – Дмитрий Иванович кивнул на друга. – От Тараса, Олесь, родила тебя Дарья. Слышишь, Надюш, Тарас – отец нашей Олеськи. Вера мне рассказала об этом.
Надежда молчала: вот так поворот. И в самом деле, получается дедушка. И бабушка Белочка.
– Да я давно все это знаю, пап, – улыбнулась Олеська вымученной улыбкой. – Что, забыл нашу мать? Она алименты не только с тебя получала, но с Тараса Петровича. А уж когда Надюха нам дотации прекратила....
Дмитрий Иванович смотрел во все глаза на младшую дочь. То-то она особо и не удивилась, увидев Авдеевых, только виновато опустила голову. А Белочка? И она поехала решать проблемы Олеськи, даже не спросила ничего, лишь побледнела, а сейчас бабушкой себя называет. Выходит, она тоже знала.
– А тебе-то, Белочка, когда Тарас успел все рассказать? – не удержался, спросил генерал.
– А я знала давно, еще до того, как вышла замуж за Тараса. Забыл, Дим, что Вера была моей подругой, – ответила Бела Андреевна. – Я всегда знала, что сестра Веры от моего Тараса дочку родила. Так вот что, девочки, – обратилась она к сестрам. – Кончайте ссориться. Считайте, что вам это мать приказала. Леночку возьмем мы. И никаких возражений. Нечего девочку таскать по теткам, детским садам, у неё есть бабушка и дедушка. Что смотрите? – и вдруг всхлипнула и жалко, быстро заговорила. – Надюш, Олесь. Отдайте мне девчушку. Я так всегда хотела ребеночка... Я же еще не старая. Я на пятнадцать лет моложе Тараса... Мне так всегда хотелось дочку... Ну хотите, встану перед вами на колени...
Из глаз бледной женщины полились крупные слезы. Олеська разревелась в голос и обняла Белу Андреевну:
– Спасибо вам. Вы не думайте, я не такая плохая, мне жалко Леночку, я страшно виновата пред ней... Но я так хочу сняться в этом сериале...
Надюша молчала. Хлопнула дверь. Это возвращались с молоком от козы Агаша и Леночка. Вошедшая девочка робко остановилась среди взрослых. Опять все внимание было на неё. А ей так хотелось рассказать про козу. У козы, оказывается, в животике молоко есть. Девочка выбрала изо всех взрослых добрые участливые глаза Белы Андреевны и шагнула к ней:
– Бабушка, а коза нам молочка дала, – торопливо заговорила она. – Прямо из животика. Только я не буду пить это молоко. Я не хочу пить молоко из животика. Вдруг козе было больно. А еще там сидел злой гусь. Он вытянул шею и шипел на меня. Укусить хотел. Я так его боялась. А бабушка Агаша прогнала его в угол... А петушок такой красивый ходит, сам весь синий-синий, даже черный, с золотой шейкой... Он как голову вытянул, как закричал кукареку, я даже испугалась немножко...
Все взрослые слушали девочку. Бела Андреевна ласково ей улыбалась, поправляла растрепавшуюся косичку, снимала курточку, грела и целовала озябшие ладошки. А Леночка все рассказывала и рассказывала. Всем стало ясно: девочка сама выбрала того, кто ей понравился. Но вот рассказы кончились, и повисло молчание. Притихли даже Миша с Сашей. Миша давно занял позицию возле матери, ведь взрослые ссорились, ругались, мама расстроилась, поэтому надо быть с ней. А Саше было некогда, он пил теплое козье молоко из большой кружки. Молчание нарушил Тарас Петрович:
– Теперь я понимаю, отчего у вас младшенький такой упитанный, – заметил он. – Вон выдул бадью молока и ни с кем не поделился...
– На, – мальчик, услышав эти слова, протянул недопитое молоко Тарасу Петровичу.
Тот заметно смутился и торопливо отказался.
– Спасибо, Сашуль, пей сам.
И это немного разрядило обстановку. А Бела Андреевна, пригладив волосики девочки, ласково сказала:
– Леночка, девочка, давай опять одеваться. Зачем мы разделись? Мы ведь сейчас поедем домой.
– К Антоше? – обрадовалась девочка.
– Нет, мы поедем в наш дом. Ты теперь будешь жить с нами. А дедушка завтра поедет за Антошей и привезет его к нам. У нас дом большой. Антоша с нами будет жить. Всем места хватит.
– А Антошка много места не занимает, – тут же доложила девочка. – У него был свой диван и столик у окна. Он меня всегда пускал туда рисовать. А когда мама с папой и Сережей уехали на небо, мы с ним вместе спали на диване. Антошка, как мама, обнимал меня и говорил, чтобы я не плакала. Я и сейчас могу с ним вместе спать.
– Нет, Леночка, – ответила новая бабушка. – Теперь и у тебя, и у Антошки будет своя комната и свои кроватки. Ты согласна?
– Согласна. Только ты, дедушка, обязательно привези Антошку, – приказала девчушка Тарасу Петровичу. – Он плачет без меня.
– Знаешь, Белочка, я прямо в ночь сегодня уеду, – сказала Тарас Петрович. – К утру буду на месте, как раз днем все и решим. Знаю я, каково домашним мальчишкам в приютах.
Чета Авдеевых забрала девочку и Олеську, и они уехали. Олеська, так единогласно все решили, должна поехать с Тарасом Петровичем, чтобы помочь быстрее забрать брата девочки. Белочка в эти разговоры особо не вслушивалась, она занималась девочкой, одевала, без конца ласково говорила, и Леночка в ответ что-то щебетала. Олеська сопротивлялась, говорила, что у неё съемки, Дмитрий Иванович сердито прикрикнул:
– Замолчи ты про съемки. Надо сразу по-человечески делать!
– Я и так все сделала по-человечески, – зашипела Олеська. – Я не бросила ребенка. Себе забрала.
– А старший мальчик не ребенок?
– Он уже большой... – и, резко притихнув, пробурчала: – Ладно, поеду. Только, пап, попроси Надюху позвонить Артемьеву Виктору, пусть она объяснит, почему меня не будет...
– Сейчас, – язвительно отозвалась сестра. – Бегу и тороплюсь... Звони сама. Это же твоя голубая мечта быть Марией Сельской... Вот и будь её, будь актрисой, примадонной... На меня не рассчитывай. Если я позвоню Артемьеву...
– Нет, – решительным тоном прервал Станислав, – Артемьеву ты точно звонить не будешь...
– Слышала, – Надежда скорчила сестре гримасу, – мне муж запретил...
Олеська, сердито бурча, одевалась, сама кому-то звонила, Надежда слышала, как она зло закричала:
– Да и высчитывай, напугал больно, к черту вас всех... Только папеньку Фаустовского я не буду уговаривать сниматься еще в одной серии...
Старшая сестра довольно улыбнулась и решила, что Артемьеву позвонит все-таки. Пусть платит ей за отснятые серии, а то по телевизору сериал гоняют, а актрисе шиш с маслом. Надо к этому делу папеньку Фаустовского подключить, он ведь тоже ничего не получил за свою роль, пусть поможет найти хорошего юриста, отсудят они свое... А с другой стороны есть поговорка: кое-что не трогаешь, так оно и не пахнет. И не знаешь, что лучше.
– Вот что, – неожиданно решил Дмитрий Иванович, – я тоже поеду. Олеська числится матерью Леночке, я по документам её отец, получаюсь, дед, к тому же генерал, стою во главе суворовского училища, нам так быстрее отдадут ребенка, чем незнакомому какому-то Авдееву.
– Ты, генерал, – скептически отозвался Тарас Петрович. – Я все-таки комитет образования возглавляю...
– Мальчики, – мягко остановила их Бела Андреевна, – конечно, поезжайте вдвоем. Так вы нам быстрее Антошку привезете. Мы с Леночкой будем ждать... Не забывайте, Новый год скоро... Вся семья должна быть вместе...
Тарас Петрович кивнул, соглашаясь. И вскоре дом Гвоздевых опустел. Остались постоянные жильцы: Надежда, Станислав, дети и Агаша. Было уже поздно, мальчики перегуляли, капризничали, Станислав увел их в спальню. У Агаши начало покалывать в боку, Надежда приказала ей принять лекарство и отдыхать, сама убирала со стола. А в голове билась беспокойная мысль: правильно ли она сделала, что согласилась отдать девочку Авдеевым. Хотя её и не спрашивали, последнее слово было за Олеськой. Вымыв посуду, женщина набрала номер Авдеевых. Бела Андреевна ответила почти сразу:
– Надюш, все в порядке. Леночка уже спит. Надюш, она такая хорошенькая, такая славненькая, все о братике беспокоится...
– Не плакала она? – перебила Надежда.
– Плакала, – призналась Бела Андреевна. – К братику опять просилась. Знаешь, я в её рюкзачке нашла телефон. Мы позвонили по нему Антоше, но он не отвечает. Недоступен его номер. Может, что случилось с мальчиком? Леночка уснула, а я время от времени звоню, но так и не дозвонилась.
– А номер точно его?
Точно, – отвечала Бела Андреевна. – У Леночки всего четыре номера в телефоне: мама, папа, Сережа и Антоша.
– Вот стерва Олеська, – заметила Надежда, – своего номера не внесла в память в телефон дочери.
– И не надо, Надюш, – обеспокоилась Бела Андреевна. – Леночка наша будет девочка. Моя и Тараса. Знаешь, она меня бабушкой Белочкой зовет.
– Бабушка Белочка, – засмеялась женщина, – а ты попробуй, позвони по другому номеру с Леночкиного телефона.
– Кому? Ведь все погибли...
– И все же попробуй.
Бела Андреевна перезвонила через час.
– Надюш, ты не спишь? Я не разбудила тебя? Мне просто надо с кем-то поговорить, поделиться.
И Бела Андреевна рассказала, что осмелилась позвонить по номеру "Мама". Юношеский голос откликнулся сразу:
– Леночка. Это ты?
А дальше богатое воображение бывшей актрисы нарисовало себе картину произошедшего с пятнадцатилетним подростком – братом Леночки.
Антошка.
Вся семья погибла. Мама, папа, старший брат Сережа. В живых осталась только сестренка шести лет, которую парнишка очень любил, и он, Антошка – подросток пятнадцати лет. Умирающий старший брат открыл тайну Антону: Леночка – не сестра Антону, а племянница, она дочь Сергея. Но какое это имело значение: она все равно была их Леночкой, самой младшей, любимой всеми. Но, оказалось, это обстоятельство играет огромную роль. Бабушка плакала без перерыва и умерла через три дня после похорон мамы и папы. Потом через неделю умер и Сережа. И двое детей остались одни во всем мире. Соседка тетя Люся плакала, называла их круглыми сиротками, приносила иногда что-то покушать, говорила, что их должны отправить в один детдом. Тогда Антоша решился, взял телефон и набрал номер, что дал ему перед смертью Сергей. Антону повезло. Олеся за эти годы не сменила своего мобильного номера. Теперь мать Леночки стала актрисой. Она ничего не поняла, кричала, что не верит во всякую ерунду, но через день перезвонила и коротко сказала:
– Я скоро приеду. Не отдавай никому Леночку.
И приехала. Парнишка надеялся, что она возьмет их двоих, других родных у них нет, Антон будет помогать, может бросить школу и работать. Не взяла Антона Олеська. Только дочь. Органы опеки отдали ей Леночку сразу, без разговоров. Актриса с Леночкой уехала на другой день. Она обещала навещать мальчика в интернате и забирать на каникулы. При ней и Леночке Антон старался не плакать, но как только хлопнула дверь, и виноватая Олеся ушла с сестренкой, слезы полились рекой.
Антона не оставили больше одного в родительском доме. В этот же день его забрали и отвели в приют. Парнишка он всегда был спокойный, неконфликтный, учился в математической школе. В первый же вечер в приюте другие подростки у него отобрали телефон, немного денег, что было, при этом еще побили. И никому не было до этого дела. Антон оделся и ушел тайком из приюта. Куда идти? Он не умел жить на чердаках, в подворотнях, на вокзале. Пошел в родительский дом. Ключей не было, квартира была опечатана, закрыта. Но у тети Люси, соседки, что жила под ними всегда хранились запасные ключи от их дома. Тетя Люся глянула на синяк под глазом Антона, вздохнула и дала ключи. Антон открыл дверь, зашел в пустую квартиру и только тогда горько расплакался. Он плакал долго, отчаянно, потом пришла тетя Люся, принесла тарелку тушеной картошки с мясом и несколько соленых огурцов, вздохнула, но говорить ничего не стала и ушла. Антон не стал есть, слезы опять полились из глаз, он так и уснул в слезах. Разбудил его телефонный звонок. Он доносился из коридора. Там висела мамина одежда. Это звонил её телефон. Он лежал в кармане её зимнего пальто. Мама в тот день надела куртку, а телефон остался лежать в кармане пальто. Антон как-то достал его, подзарядил, но Леночка увидела и стала спрашивать, когда мама вернется, стала просить позвонить ей. Брат придумал тогда, что мама вернется, когда сестренка вырастит, и опять спрятал мобильник. А теперь телефон звонил! Парнишка схватил его, он почему-то подумал, что случилось чудо – звонит мама, она жива, она вернется. На дисплее была надпись: "Леночка". Но и это было хорошо – услышать голос маленькой сестренки. Парнишка вытер набежавшие опять слезы и постарался спокойно сказать:
– Леночка? Это ты?
Ему ответил теплый женский голос:
– Нет, Антоша, это не Леночка. Это ваша бабушка.
– Какая бабушка? У нас нет бабушки, – не поверил Антон, а сам мечтал – пусть это будет бабушка, пусть незнакомая, но все же родная, она звонит, чтобы забрать его к себе. .
– Я бабушка Леночки, – пояснил женский голос. – Я беспокоюсь о тебе.
– Вы мама тети Олеси? – спросил Антон.
И Бела Андреевна соврала:
– Да, я Олесина мама. Мы только сегодня узнали, что случилось. Леночку мы сразу забрали к себе. А про тебя мы не знали. Антоша, дедушка Тарас и дедушка Дима с Олесей поехали за тобой. Леночка очень скучает без тебя, плачем. Мы тоже хотим, чтобы и ты жил с нами. Ты согласишься жить с нами?
И Антон опять заплакал. Слезы лились и лились. Он даже не мог говорить. Далекая незнакомая бабушка все понимала.
– Ты не плачь, мой мальчик, – ласково говорила Бела Андреевна, которая сразу догадалась, что парнишка плачет. – Завтра Олеся и оба дедушки будут в вашем городе. Сразу заберут тебя, и к нам. Я и Леночка очень ждем тебя. Все будет хорошо, мой мальчик.
Антон почувствовал доверие к незнакомой далекой бабушке, к ее ласковому голосу. Он успокоился после разговора, съел холодную картошку, лег спать. Впервые после смерти родителей он видел радостные цветные сны: Леночка в блестящем платье кружилась по комнате, танцевала, а они все смотрели и радовались. Проснулся парнишка поздно. Выглянул в окошко. К дому подходили знакомые женщины из опеки. Мальчишка понял: за ним. Нет! Больше он не пойдет в интернат! Ни за что! Антон торопливо выскочил из квартиры и убежал на чердак, их квартира была на последнем, четвертом этаже. Сидел тихо у открытого люка, прислушивался к происходящему и дрожал, боялся, что опять окажется в приюте. Женщины что-то все ходили, привели тетю Люсю и переговорили с ней, затем пришел мужчина, он стал менять замок в двери. Вдруг раздался шум, кто-то ругался с женщинами из опеки. Андрей спрятался подальше от люка, но все равно слышал, как какой-то мужчина громовым голосом кричал:
