Текст книги "Я выбираю счастье (СИ)"
Автор книги: Ольга Бондаренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)
Лишь одного человека не мог обидеть Жора – свою верную нянюшку Агашу. Кроме того, когда Жора впервые налетел и задолжал крупную сумму денег, то Агаша опять выручила – продала свою квартирку, но жить с Фелицией Степановной в одном доме отказалась. Пошла домработницей с проживанием в один богатый дом знакомых Жоры. Хоть и прошел новый хозяин не раз тюрьму, Агаша сумела заслужить его доверие. Честная, молчаливая, верная, всегда все успевала. Она там проработала несколько лет. Ею были очень довольны, но потом хозяева решили уехать за границу. Хотели взять Агашу, она отказалась, начала искать новое место домработницы, точно также с проживанием. Жора, который к тому времени стал всесильным Ханом, сказал, что Агаше не надо думать о жилье и деньгах, он купит ей большую квартиру и будет давать деньги.
– Не надо, – попросила Агаша. – Я хочу в деревню.
Не могла она пользоваться деньгами, что приплывали в руки Жоры за счет несчастья других. Хозяин тут же предложил купить дом своей матери, он забирал её с собой в Америку. Но умолчал, что у матери есть еще один непутевый сын, он пропал несколько лет назад, находился в розыске. Думал, что уже в живых нет его непутевого братца. Агаша знала этот небольшой домик, что находился в деревне Сосновый Бор на самой окраине, вполне крепкий, сто лет еще простоит, сарайчик и огородик есть. Она согласилась. Жора купил дом вместе с мебелью. Через неделю Агаша переехала. Все ей в доме понравилось, самое главное: вода была, отопление, а не печка, а то уже тяжело таскать воду и рубить дрова. А что удобства во дворе, это нестрашно. Жила Агаша одиноко, замкнуто, и соседи ей попались бирюки бирюками, но с одной стороны и хорошо, меньше будут лезть в душу. Да и не хотела пожилая женщина, чтобы они знали, что Жора, чьи владения находятся недалеко в сосновом лесу, ей племянник. Все знали в округе всесильного Хана. Агаша завела себе курочек, подобрала серого беспородного кота с отрубленным хвостом, мечтала о корове, но силы были не те, чтобы держать корову. Жора посмеялся над мечтами немолодой своей нянюшки и подарил козу. Коза была породистая, давала по три литра молока в день. Агаша растила овощи в огороде, стала продавать дачникам яички, козье молоко, денег ей вполне хватало, да и пенсию Жора ей своими путями оформил. Немолодая женщина старалась не скучать одна. Жизнь её устроилась, успокоилась навсегда, так думала Агаша, глядя грустными глазами в долгие зимние вечера в новый большой телевизор. Лишь слухи да разговоры про Жору и его темные делишки портили немолодой женщине настроение. Её мальчик вырос преступником, он виноват во многих несчастьях людей.
Недалеко был богатый дом Жоры, всего в трех километрах, и дорога была проложена. Но Агаша там побывала всего пару раз, больше не захотела: в большом доме постоянным гостем у сыночка стала Фелиция Степановна, да и других гостей бывало полно, люди шумели, ели, суетились, любовницу Жора завел, актрису. Это были артисты, они нравились немолодой женщине в телевизоре и совсем не вызывали симпатий в жизни. Агаша поглядела на них минут пять и тихонько ушла, попросила Жору отвезти её домой, а на любовницу даже смотреть не стала, боясь окончательно разочароваться в известной актрисе. Агаша перестала навещать Жору. А потом Жоры не стало. Сгорел он во время пожара вместе с домом и своими людьми. Следом кончилась спокойная жизнь Агаши. Выяснилось, что дом-то Жора оформил на Агашу, но в доме, оказалось, до сих пор прописан второй сын бывшей хозяйки. Он числился во всероссийском розыске. После смерти Жоры сразу появился и стал требовать, чтобы ему вернули или его часть дома, или деньги. Хуже всего, что он предоставил документы, согласно которым земля, где находился дом, принадлежит ему. А сам он ничего не продавал. Куплю-продажу, что подписывала его мать, сын бывшей хозяйки считал незаконной. Если Агаша хочет жить в этом доме, пусть выплачивает его долю, еще и землю покупает. Таких денег у старой женщины не было. Дело грозило обернуться долгим судебным разбирательством. Но новоявленный владелец и суда ждать не хотел, требовал, чтобы Агаша убиралась, раз не хочет платить. Старая женщина понимала: ей никто не поможет. Фелиция Степановна не желала видеть старую женщину и кричала, что это она виновна в смерти мальчика, она его таким воспитала, это из-за Агаши Жора вырос преступником. Куда податься женщине? Никто не желал её слушать, не было Жоры. Все лето жила Агаша в состоянии нервного напряжения, боялась уйти из дома, вернется, а дом уже занят, в нем новый хозяин. Один путь остается – в бомжи. Агаша в те дни, успокаивая себя долгими бессонными ночами, придумала себе в утешение несбыточную историю: у её мальчика всегда были женщины, может, одна из них родила от Жоры ребеночка. Только пусть это будет не Лизка. Лизка была жадная, расчетливая. Теперь этой неизвестной, но хорошей женщине, у которой есть Жорин ребенок, нужна помощь, нужна няня. Агаша с радостью бы пошла. Бесплатно работала бы, она любит детей. У этой истории была почва под ногами. Агаша слышала о какой-то любовнице-актрисе, которая якобы еще несколько лет назад родила мальчика от Жоры.
Что удивительно, это глупая утопическая мечта сбылась. Агашу, как она считала, к себе в дом взяла последняя любовница Жоры, та самая актриса, с которой Агаша не захотела познакомиться. У нее было два сынка: один приемный, а другой родной, Жорин. Агаша с радостью нянчилась с мальчиками, она сразу их полюбила, даже еще не зная, что их мама – актриса Анастасия Деревенская. Актриса сильно изменилась после смерти Жоры. Это дело случая, что Агаша узнала про её артистическое прошлое и догадалась, что один из мальчиков – сын Жоры. Но перед этим на немолодую уже женщину обрушилось страшное несчастье.
Через три месяца после гибели Жоры, в теплую сентябрьскую ночь в доме Агаши вспыхнул пожар. Воспламенилась старая проводка. Пожилая женщина спала, когда начала гореть кухня. Её разбудил кот, который начал истошно орать. Агаша проснулась, в кухне уже полыхал огонь. Она успела вылезти через окно, но спасти из имущества ничего не удалось. Сгорели и документы. Этот пожар решил многие проблемы, но не для Агаши. Появившийся хозяин земли тут же обвинил в пожаре Агашу и сказал, чтобы она убиралась с его территории. Она ни кусочка земли не получит, ведь она сама подожгла дом, чтобы не выплачивать причитающуюся ему долю, значит, вся земля будет принадлежать ему, он построит себе здесь новый дом. Агаша терялась перед такой наглостью. Но не знала, что делать. Не было больше жилья у женщины. И не было Жоры, при котором бы никто не посмел сказать подобное ей. Дом был не застрахован. Старый домишко сгорел дотла. Сгорел и сарайчик, что вплотную примыкал к дому. Убежала куда-то испуганная коза, разлетелись курицы. Первую ночь Агашу приютили соседи-бирюки. Они хоть и не стремились к общению, но пожалели оставшуюся безо всего женщину. А уже был сентябрь. Впереди холода. Агаша собиралась копать свою картошку. А куда теперь деть эту картошку? Днем Агаша собрала своих курочек, отнесла к малоразговорчивым соседям, попросила, если вернется коза, подоить и привязать куда-нибудь и ушла. Она добралась до родной деревни Осинки, сходила на могилы родителей, поплакала, потом пришла к своему бывшему дому. Сама не знала зачем. Может, просто хотелось посмотреть. Дом был обнесен высоким забором, виден был плохо. Вот тут Агашу и увидела Татьяна, бывшая соседка и подружка по детским играм. Татьяна позвала к себе немолодую женщину, напоила чаем, разохалась, когда узнала, что у Агаши сгорел дом. Невестка Татьяны, Катька, сказала, что одна состоятельная дачница в их деревне ищет няню, с проживанием. Может, Агаше попытаться туда устроиться. Только сейчас этой дачницы дома нет, она с утра уехала в Гр-ск к больной родственнице. Катька при этом хитро прищурилась, переглянулась со свекровью. Та поддержала невестку. Агаша уцепилась за эту мысль. У неё большой опыт быть прислугой, няней. Силы у неё еще есть, поработает, главное ей будет угол для житья. Остаток дня измученная женщина провела на железнодорожной станции. Ждала эту дачницу. Катька говорила, чтобы Агаша осталась пока у них, потом вечером они сходят к дачнице, обо всем договорятся. Но соседкам надо было на работу, свекровь мыла полы в школе, Катька работала продавщицей в железнодорожном ларьке. Вот Агаша и пошла с Катькой, чтобы там дождаться эту женщину. Она долго сидела на платформе, на скамейке, дожидаясь электрички. Но вот состав подошел, и Агаша сразу поняла, кто эта женщина, когда та последней вышла из электрички, держа за руку одного мальчика лет двух, другого на руках, прижимая к себе, и волоча висящую на согнутом локте большую сумку. Агаша не узнала в худенькой темноволосой, коротко остриженной женщине актрису, последнюю любовницу Жоры, которую видела только мельком. Да, актриса сильно изменилась, похудела, не было длинной пшеничной косы. Агаша какое-то время сомневалась – эта женщина или нет ищет няню? Если она богатая, то почему на электричке ездит? Но тут Катька из ларька громко закричала:
– Надежда Дмитриевна, Надежда Дмитриевна, вот Агаша. Я вам звонила недавно, про нее говорила. Вы же искали няню.
Женщина остановилась, выискивая глазами Агашу. Агаша сама подошла к женщине. Приятная, одета дорого, но не кичливо, лицо красивое, но усталое.
– Давайте я помогу, – сказала Агаша.
– Давайте, – согласилась женщина. – Только скажите, как вас зовут?
– Агаша.
– Надежда Дмитриевна, берите Агашу, берите, – тараторила подбежавшая Катька. – Агаша – надежный человек. Не пожалеете.
Старший мальчик робко жался к ногам женщины. На руках сидел второй, упитанный мальчик, он радостно всем улыбался.
Агаша пыталась взять за руку мальчика постарше, тот закапризничал, заплакал, стал вырываться.
– Успокойся, Мишенька. Ты с мамой пойдешь. Давай мне твою ручку. Возьмите, Агаша, лучше Сашеньку, – сказала Надежда. – Он у меня смелый, но тяжелый. Ну, ничего, скоро ножками начнет топать мой маленький лентяй.
Агаша протянула руки, чтобы взять упитанного малыша. Младший мальчик улыбался во весь рот и доверчиво пошел на руки к незнакомой женщине.
Надежда и Агаша вместе пошли домой. Довольная Катька хихикала, поглядывая вслед им. Каково было удивление немолодой женщины, когда Надежда подошла к дому, который когда-то принадлежал Агаше, и открыла калитку в высоком заборе. Агаша во все глаза смотрела на свой родной дом. Он был отделан бледно-кремовым сайдингом, блестела новая железная крыша. Красивые осенние клумбы украшали двор, большая зеленая лужайка вольготно раскинулась на весь участок. Грядок не было. Не сохранилось и сарайчиков, где родители держали скотину, там стояла небольшая, увитая жирным хмелем беседка. Еще бы, там земля-то какая плодородная должна быть. Около дома была небольшая пристройка, наверно, для машины и инструментов. Еще к дому ровно посередине была пристроена просторная терраса, вход был здесь. Агаше показалось: дом узнал бывшую хозяйку, он приветствует её возвращение, улыбается новыми пластиковыми окнами. Новый облик её старого жилища даже понравился немолодой женщине.
Раньше Агаша всегда спала в небольшой кухне в правой стороне, там при родителях была запасная входная дверь. В этой комнатке любила спать покойная мама. Когда её не стало, Агаша сначала тайком бегала по ночам на её кровать. Потом отец увидел и разрешил спать там. Мачеха тоже не возражала. Теперь кухня была размещена в самой большой комнате, тут же был и зал. И это было хорошо, можно всем собраться за обеденным столом. Посидеть, поговорить. Невольно опять вспомнилась рано умершая мама, она всегда ждала папу, и они вместе кушали в большой комнате, говорили, мечтали. При мачехе обеды переместились на тесную кухню. Но Агаша все равно продолжала спать там. А когда осталась одна в большом доме, то в другие комнаты порой и не заходила. Жила в кухоньке и мечтала о своей семье, о детях, о Кирилле. К сожалению, ничего это не сбылось. Вспоминая все это, Агаша не сразу услышала, как Надежда Дмитриевна говорит:
– Агашенька, вы не против, если я вас размещу в этой маленькой комнатке. Хотя здесь тесно, лучше...
– Нет, нет, я не против, – поспешно заговорила Агаша. – Мне очень нравится эта комната. Здесь есть и кровать, и шкаф. Цветочки на окнах.
Ведь это была её любимая комнатушка. А на пластиковом окне стояла кустистая, обильно цветущая герань бордового цвета – любимый мамин цветок. Он кивал пышными соцветиями, словно передавал привет от покойной мамы. Агаша невольно поверила, что все отныне хорошо будет в её жизни.
Надежда и Агаша даже толком не обговорили условия, на которых Агаша будет здесь работать. Это получилось само собой. Агаша знала, что обязательно останется здесь. Дело было к вечеру. Надя занялась мальчиками, купала их после дороги, а Агаша готовила ужин. Хозяйка попросила сварить что-нибудь.
– Агашенька, не заморачивайтесь сильно с едой, – крикнула Надежда из ванной. – Сварите нам молочную кашку. Манную. Я и мальчики её поедим. Только не делайте густую, Миша не любит. Молоко я купила, в холодильнике стоит.
– Все сделаю, – отозвалась Агаша.
Дети и Надежда ели кашу и нахваливали. Агаша кормила Сашеньку. Тот только разевал ротик и глотал все подряд, как галчонок. Мишу уговаривала поесть Надежда, одну ложку ему впихивала в рот, другую сама съедала, старший мальчик плохо ел. Агаша от каши отказалась.
– Агаша – расстроилась Надежда. – Вы не любите кашу? Что же вы не сказали? Сварите что-нибудь себе другое, нельзя голодной оставаться. У меня макароны есть, сыра немного. Посмотрите в кухонных шкафах. Я все никак не разберу их.
– Я люблю кашу, – ответила Агаша. – Просто молоко невкусное, не привыкла я к такому.
– Да, мне тоже не нравится это молоко в пакетах, неживое какое-то, – согласилась Надежда. – Надо с кем-то договориться в деревне и покупать домашнее.
– А может, коза... – вспомнила Агаша.
– Что? – не понял Надежда.
– Да сбежала коза, – расстроенно сказала Агаша. – Но вы не переживайте, Надежда Дмитриевна, я чайку попью.
– Хорошо, Агаша. В холодильнике сыр есть и колбаса. Сделайте себе бутербродов. Там еще варенье было. Только мальчикам не давайте. У Миши аллергия. А он так сыр любит... Саше немножко можно дать сыра. Но половину он ведь обязательно отдаст братишке.
Все было хорошо. Эта женщина, по имени Надежда Дмитриевна, приветливо приняла Агашу, привела в свой дом, поверив словам Катьки, что она надежный человек, маленький мальчик доверчиво обнял её за шею, как когда-то обнимал Жора. Агаше захотелось тоже сделать что-то хорошее для них, помочь усталой женщине, попоить детей густым козьим молочком. Вон старшенький какой худенький, серьезный, все к матери жмется, ручками её обхватывает, не говорит ничего, кроме слова "мама", не улыбается. А коза пропала. Впервые после пожара к глазам подступили слезы. Агаша отвернулась, скрывая их.
– Вот что, Агаша, – Надежда ласково провела по руке немолодой женщины, – сейчас я уложу детей, а потом мы с вами попьем чайку, и вы мне все расскажите. Да, пойдемте, я вам дам одежду, переоденетесь, помойтесь. Горячая вода еще есть. Катя сказала мне, что у вас все сгорело. Вы только не обижайтесь.
А за что обижаться? За то, что по-человечески к ней отнеслась незнакомая женщина?
Агаша вечером, когда спали дети, рассказала все Наде. Или почти все. Она молчала про Жору. А то узнает новая хозяйка про него и откажется от услуг няни, которая вырастила бандита. А вот про пропавшую козу, курочек и кота, что были у неё, рассказала. Расстроенно вздохнула, что кур-то соседи присмотрят. Пусть даже себе заберут, не пропадут куры, а старый-то кот никому не нужен, как сама Агаша. Надежда засмеялась:
– Тащите все сюда, Агаша. И курочек, и кота! У нас кота нет, зато есть мышки, нахальные такие, по ночам скребутся, а я их боюсь. И козу вашу поищем. Вот только чем кормить её будем? Надо подумать.
– А у меня там картошка не выкопана, – поспешно добавила Агаша.
– Выкопаем, – улыбнулась Надежда. – Да и узнаем у Кати, можно ли еще купить сена у местных фермеров.
– Еще бы комбикорма и соломы для подстилки, – добавила Агаша. – А козу хорошо бы найти. Детям полезно домашнее молоко.
– И соломы купим, и комбикорма. Прокормим ваших курочек и козу, если найдется, – подвела итого Надежда. – Вы только сами с соседкой поговорите. Я никого, кроме неё не знаю в этой деревне.
Они долго говорили. В самом конце разговора новая хозяйка спохватилаь:
– Агаша, я же вам не сказала, сколько платить буду...
– Да я на все согласна, Надежда Дмитриевна, – перебила её пожилая женщина. – Мне некуда идти...
Надежда назвала сумму, Агаша согласилась. Она была согласна на все. Ведь это был её родной дом...
Агаша на другой день доехала на рейсовом автобусе до Соснового Бора, поблагодарила соседей, забрала своих уцелевших пять курочек и длинноного рябого петуха, обнаружила на пепелище своего старого серого кота Барсика. Обиженный кот, не найдя дома, ходил вокруг пепелища и громко орал, но не шел к соседям. Агаша посадила его в сумку, в корзинку запихнула курочек и петуха, неразговорчивые соседи-бирюки на своей старенькой машине сами отвезли её в новый старый дом, но зайти отказались, скупо обещали сообщить, если коза найдется. Вот тебе и бирюки! Душевные оказались люди. А коза словно сгинула. Никто из соседей пока её не видел.
Курочек Агаша разместила в пристройке, Надежда собрала все старые крупы, макароны, что залежались, курочки их весело клевали. Кот получил от новой хозяйки целый вареный окорочок, съел его и начал придирчиво обнюхивать весь дом. К возмущению Агаши, пометил входную дверь, сбежал от мальчишек, которые его появление встретили восторгом, гладили, трогали, тискали, и лег спать на кровати в комнате Надиной родственницы – Веры, что тоже жила здесь, но сейчас она была больна и лежала в больнице. Курочки, несмотря на осень и перенесенный стресс, все еще исправно неслись. Каждый день два-три яичка. За неделю набиралось около десятка. Хватало всем. Надежда и своей родственнице Вере возила свежайшие яички в больницу, чтобы та покушала хоть чего-то. Агаша набрала как-то лишний десяток и велела врачам отдать. Надежда ответила, что и так хорошо им платит, потом подумала и отвезла какому-то молодому врачу. Мишенька с удовольствием кушал яичницу-глазунью, единственное блюдо, против которого мальчик не протестовал, он любил взять кусочек хлеба, макать в желток и кушать. Как ни странно, от домашних яичек аллергии не было. "Это потому, что яички свойские", – пояснила довольная Агаша. Надежда недоверчиво хмыкнула, но не запретила кормить яичницей старшего сына, пусть хоть хлебушек лишний с желтком скушает. Два раза в неделю давали свежее вареное яичко и маленькому Сашуле. Резали и клали на тарелку. Мальчик пихал в рот куски побольше, старался побыстрее проглотить, Саша бы и больше съел, но маленький еще был. Сама Надежда любила омлет. Агаша сожалела, что пропала её коза, какой бы хороший пышный омлет получился на козьем молоке, как бы хорошо мальчикам попить козьего молочка. Вот тогда бы вся аллергия прошла у Мишеньки окончательно, потому что вся она только от магазинных продуктов, всяких там кефиров и творожков, решительно утверждала Агаша. Надя слушала это и улыбалась.
Картошку Агашину привезли. Только её не она копала. Картошку решил выкопать новоявленный хозяин, ведь земля его, заявил он, значит, все, что в земле, тоже принадлежит ему. Сосед-бирюк пытался объяснить, что не по-божески так поступать, ведь Агаша без всего осталась, что же отбирать последнее. Тот слушать не стал, нанял местных бомжей, они ему быстренько все и выкопали. Двенадцать мешков накопали работники с небольшого огородика. Хозяин решил сразу в этот день увезти картошку и продать, да не нашел транспорта. Агаше тем временем позвонили соседи-бирюки. А так как Агашин телефон сгорел, то она оставила номер хозяйки, вот и звонили соседи на телефон Надежды, естественно, трубку взяла она. Женщина разозлилась, услышав, что происходит на участке Агаши, но ничего не стала говорить новой нянюшке мальчиков. Попросила её присмотреть за мальчиками. А сама пошла к Катьке. У её мужа был трактор. На этом тракторе она с Катькиным мужем и уехала. Им повезло. Хозяин все еще искал транспорт, чтобы вывезти чужую картошку, не соглашались деревенские жители, душой были на стороне Агаши, а бомжи лениво караулили картошку, им еще пока не заплатили. Надежда весело им скомандовала:
– А ну, мальчики, грузите. Покупатель приехал.
Бомжи с помощью соседа-бирюка и Катькиного мужа быстро покидали всю картошку в тележку, в том числе и мелкую. Вот тут-то и появился хозяин земли, полез чуть ли не в драку. Катькин муж-здоровяк быстро его усмирил, а говорила с ним Надежда. Говорила тихо, но последние слова Катькин муж слышал. Надежда сказала:
– В суд подашь? Да ради Бога! К тому времени мы картошку съедим. Не забудь, кстати, с работниками расплатиться. Ты их нанимал, не Агаша. И не вздумай строиться здесь! Процесс я все равно выиграю. Но я бы на твоем месте поостереглась. Помнишь такого Жору Хана?
– Так он сгорел...
– Я зато жива, – зло проговорила женщина...
Она еще что-то тихо добавила. И приказала ехать. Задумчиво, с опаской посмотрел ей вслед новоявленный хозяин. Зато довольно улыбался сосед-бирюк. Он-то знал от мужика, что приехал сюда на тракторе, что у "Надьки отец настоящий генерал, правда, сейчас в больнице лежит, но скоро его выпишут. Он, надо будет, танки сюда приведет". В танки сосед-бирюк не поверил, а про генерала и так знал, что дом, где отныне работала и жила Агаша, генерал купил себе.
С приходом Агаши Надежде стало гораздо легче. Она почти каждый день навещала в больнице Веру, подолгу сидела у неё, теперь мальчиков не надо было тащить за собой.
Но как-то раз Надя вернулась от Веры не одна. На веревке женщина вела унылую грязно-серую козу с поломанным рогом.
– Агаша, – весело закричала Надежда. – Выгляни в окошко. Я тебе корову купила. Совсем недорого. Какой-то пьянчужка на станции продавал. Катька сказала, что он, наверно, украл её. Вот я купила у него и привела тебе эту бедняжку. Агашенька, коровка наша, наверно, сильно кушать хочет, смотри, она не только цветы, даже кусты голодает, прямо с ветками ест.
Вышедшая Агаша увидела на веревке тощую козу, что уже жадно занялась цветущими до сих пор ноготками на клумбах, всплеснула руками:
– Манька, кто же тебе рог поломал?
Коза, увидев пожилую женщину, жалобно заблеяла и побежала к ней.
Целый вечер Агаша приводила в порядок свою Маньку. Вычесала репьи, счистила со шкуры грязь, даже расчесала шерсть. Накормила хлебушком козу, напоила теплым пойлом. У Нади нашлись неиспользованные просроченные пакеты с детским питанием, сухое молоко, козочка очень одобрила это питание, разведенное теплой водой. Больше коза не выглядела грязной и унылой, она была просто серо-белой, только шерсть еще не лоснилась. Отвели козу в пристройку к курочкам. Агаша нарвала ей с участка травы, благо её никто так и не скосил после осенних дождей, заварила немного комбикорма, все отнесла козе. Манька спокойно дала подоить её и, довольная, после легла на постеленную солому в пристройке. Агаша понесла в дом молоко. Надежда на кухне варила картошку. Тут же на ковре играли дети.
– А вот и молоко, – сказала Агаша.
Мальчики с удовольствием ели рассыпчатое картофельное пюре, разбавленное козьим молоком. Надежда поела круглой картошки. Агаша поняла, что женщина не хочет козьего молока, но не обиделась, заговорила о другом.
– У кого вы Маньку купили, Надежда Дмитриевна? – решительно спросила она. – Это ведь моя коза. Я пойду и заберу деньги.
– Да ладно, Агаш, – ответила женщина. – Там уже наверно все деньги пропили. Такой дохленький мужичок, в чем душа держится, еще голова подергивается, он не местный, из твоего соснового Бора, так Катька сказала.
– Все поняла, – сердито сказала Агаша, – это Сережка, по прозвищу Фунтик, из нашей деревни. Алкаш он.
Потом женщина узнала, что Катька, которая знала всю округу и была в курсе всех бед Агаши, сразу догадалась, чью козу вел на веревке Фунтик, плюгавенький мужичишка, алкоголик, к тому же он подворовывал. Соседка поняла, что побоялся горе-бизнесмен продавать краденую козу в своей деревне, поэтому пришел с ней сюда, на железнодорожную станцию, возле которой шумел базар. Соседка пробовала отобрать её у Сереги, тот артачился, кричал, что это его животина, что он от матери в наследство её получил, что за ней покупатель должен сюда приехать. А тут с электрички сошла Надежда, Катька бросилась к ней и все рассказала. Надежда подумала, сунула немного денег алкашу, пригрозив, что вызовет милицию, если не отдаст козу. Тот согласился. Довольная Надежда повела Маньку Агаше. Вот так появилась коза. Только молока у нее было немного, с точки зрения Агаши. Алкаши, что подобрали и спрятали сбежавшую козу, не всегда её доили вовремя и не до конца выдаивали. Но литр молока ежедневно был, мальчики с аппетитом ели жирную белоснежную манную кашку и рассыпчатое картофельное и овощное пюре. Еще и оставалось немного молока. Агаша делала творог, только старший мальчик отказывался его есть, зато щеки Саши от этого творожка покруглели еще больше. А потом Агаша набрала побольше творога и сварила домашний сыр. Надежда была в восторге.
– Агашенька, – говорила она. – Ну, разве сыр может быть таким вкусным? Объедение просто.
– А вы Мише можете смело давать этот сыр, – отвечала Агаша. – От него щечки не будут шершавыми. В нем нет никакой химии.
Надежда осмелилась, дала немного. Сыр мальчик мигом съел и протянул ручку за вторым кусочком. Он молчал, не говорил, мальчик вообще ничего не говорил, только в голубых глазках застыла такая большая просьба, так ему хотелось еще сыра. Надежда вздохнула и подвинула тарелку: кушай, малыш. Агаша была права: от домашнего сыра аллергии у Миши не было.
Но самой удивительное событие произошло позже, через два дня. Мишенька, глядя в окошко на бегающую по двору Маньку, что доедала последние цветы на клумбах, как-то радостно улыбнулся, показал пальчиком во двор и сказал второе слово в своей жизни: "Козя". Агаша радостно перекрестилась, Надюша обняла сына и заплакала. Она вообще была постоянно расстроена в последнее время, поэтому плакала часто. Её родственница, Вера, умирала в больнице.
Агаша и Надежда сразу почувствовали доверие друг к другу. Надежда без конца моталась в больницу к Вере. Мальчиков оставляла с Агашей. Очень трудно привыкал к нянюшке Мишенька, плакал без мамы первые дни. Но Агаша была терпелива. Рассказывала сказки, рассматривала картинки, звала кота, одевала детей, шла с ними смотреть курочек и козу. Понемногу мальчик привык.
Деньги пока у Надежды были. Но они летели только так. Агаша, которая готовила еду, это понимала и старалась экономить на всем. Она съездила в Сосновый Бор, выкопала остававшиеся там морковь и свеклу, собрала капусту, хоть той было желательно порасти до морозов, погода стояла теплая, привезла сюда. Новоявленный хозяин земли промолчал, он вообще редко стал появляться в деревне. Агаша очень жалела, что во время пожара в подвале полопались все банки с вареньями и солениями. При этом она постоянно говорила, чтобы Надюша ничего не жалела для своей родственницы, покупала ей все нужные лекарства и фрукты. Она уже знала, что Вера – вторая жена отца Нади, что отец тоже болен, его недавно прооперировали, скоро он вернется. Надя очень хотела навестить и его, но он был в Москве, в онкологической больнице. А детей оставить было не на кого. Агаша предложила побыть с ними несколько дней, но Надин отец в разговоре по телефону запретил ей это делать, да и Веру не хотелось оставлять. Дни Веры были сочтены. Агаша говорила, чтобы Надюша делала все, что могло облегчить самочувствие Веры, Надежда все и использовала: и лекарства покупала, и продукты получше, и врачей известных приглашала, совала деньги санитаркам, чтобы помогали Вере. Вот и летели денежки. Да и лечение отца тоже обошлось дорого. И если отец Нади выжил, но его ждало большое лечение, то его жена умерла, не дождавшись очереди на пересадку сердца. Веру похоронили поздней осенью. Отец сразу после похорон уехал на очередной курс лечения, Надежда же с грустью обнаружила, что денег осталось совсем мало. А еще надо платить Агаше. Агаша решила сама:
– Вот что, Надежда Дмитриевна, – сказала она. – Платить мне не надо. У меня есть пенсия. Я обойдусь. А вы идите работать. Я буду сидеть с мальчиками.
Надежда согласилась. В начале зимы она устроилась на работу в Гр-ке учителем музыки. Платили немного. Но это было лучше, чем ничего.
Агаша была довольна жизнью. Она жила в доме, не просто в доме, а в родном доме, мамином. Она убирала его, мыла, но главное, здесь звучали детские голоса. Ведь об этом когда-то мечтала молодая Агаша. Агаша по-прежнему держала небольшое хозяйство. Надя купила несколько мешков комбикорма для животных, опилок и соломы для подстилки; несколько тюков сена, что привез Катькин муж, лежали во дворе, Манька не должна была голодать зимой. А что касается кота, он все доедал за мальчишками и жирел на молочных кашах и остатках паровых котлеток день ото дня, это он зимовать готовился в новом доме, мышками не интересовался, но они почему-то перестали скрести по ночам. Кот был спокойный, терпеливый. Когда мальчики его сильно доставали, убегал в Верину комнату. Мишенька боялся туда ходить, а Сашенька без него не шел. Агашу полюбили мальчики, звали бабушкой. Только маму они все равно любили больше. А их мама любила всех, в том числе и Агашу. Вернувшийся после лечения отец Надежды Дмитриевны помог Агаше восстановить документы, хмыкнул, узнав про мысли дочери начать работать. Несколько дней ходил по дому, играл с мальчиками, после сказал дочери:
– Все! Больше так не могу. Меня зовут работать в П-ов. Я военный человек. Мне предлагают возглавить кадетское училище.
– Поезжай, пап, поезжай, я справлюсь со всем, – согласилась дочь. – С детьми все будет в порядке. У нас ведь теперь есть Агаша.
Дальнейший их разговор Агаша толком не поняла.
– С деньгами буду помогать. Ты не думай о работе. Как совместить актерство и детей? – говорил отец.
– Нет, пап, – возразила дочь. – Я буду работать. Знаешь, я хочу пойти в школу учителем. Моя новая работа будет сродни актерской, всегда надо держать себя в тонусе и фальшивить нельзя. Дети моментально чувствуют. И потом, не забывай, я столько лет вкалывала по двадцать четыре часа в сутки, и вдруг сесть дома. Нет!
