Текст книги "Я выбираю счастье (СИ)"
Автор книги: Ольга Бондаренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)
Сын Алексея Беркутова Тимофей немного помотался по свету, по комсомольским стройкам, женился, но неудачно, развелся, потом обосновался в Гр-ске и сообщил о своем намерении жениться на Тане, он давно её любит, а что дочь у неё, ничего, он вырастит. Ал и на и Анастасия обрадовал и сь этому известию. Дети у них одинокие, нужна вторая половина.
Детей у молодой четы Беркутовых долго не было. Лишь через пять лет родилась дочь Вера. Таня мечтала назвать её Груней, которой к тому времени не был в живых – у девочки были светлые русые волосы и простые черты лица, как у прабабушки. Но воспротивилась Анастасия. "Пусть у нас будет Верочка, – сказала она. – Мы же все верили, что Тимка рано ли, поздно ли, но женится на Танюше . Потом верили, что у них будут дети. Конечно, должна быть Верочка у нас. Бабушка Груня бы со мной согласилась ". И девочку назвали Верой.
Вторая внучка сразу стала любимицей деда Алексея и бабушки Насти . И когда в их присутствии сравнивали старшую красавицу Дарью и простенькую Веру не в пользу последней , он и сердил ись. Анастасия утверждала, что люди ничего не понимают в истинной красоте, и в пример приводила образ Девы Марии с младенцем на руках , у Божьей Матери тоже простые черты лица. В этом и з аключается исти нная красота . Алексей говорил , что бабушка Груня была святой женщиной... Вторила им и Ал и на. Она говорила, что когда пришла в себя в доме на хуторе, то склонившуюся над ней Груню она приняла за Богородицу... А Вера очень на нее похожа. Красавица вторая внучка, только надо уметь видеть ее тихую незаметную красоту ...
...Надежда прервала чтение Олеськи:
– А ведь и правда. Верно подметила бабушка Таня. С Веры можно было писать иконы. Лицо простое, но какое одухотворенное всегда было. А глаза! Как она мне просто сказала, что мне быть матерью её Мише. Я не могла ей возразить. Вера действительно была похожа на Деву Марию... И её легенда... Легенда, которую она просила запомнить...Знаешь, это очень важно...
– Подожди с легендой, – попросила Олеська. – Давай дочитаем...
Старшая дочь Дарья выросла эгоисткой. С младенческих лет она слышала о своей красоте, поэтому возомнила себя будущей актрисой. Тетя Настя ей прямо заявила, что таланта у неё ни на грош, темперамента тоже маловато, не быть ей актрисой. Дарья недовольно фыркнула , много вы понимаете, и поехала поступать в театральное училище. Но при поступлении , во время экзаменов, красавица Дарья , когда дочитывала басню про обезьян, при взгляде на откровенно скучающую комиссию, поняла: в театральном ей никогда не учиться. И красота не поможет. Был запасной вариант будущего у красивой девчонки – выгодное замужество. В тайном конкурсе на будущего мужа победил лейтенант Федосов, что начинал службу в Гр-ке. Только сам лейтенант ничего об этом не знал. Дарья вернулась домой, быстренько занялась лейтенантом, вскоре стала его женой, он же был ослеплен, влюблен, не видел недостатков красивой жены. Вскоре лейтенант был переведен в одну из центральных областей. Дарья с радостью уехала из Гр-ка. Родителей она вспоминала, когда нужно что-то было. Практически не писала, а потом вообще бросила поддерживать связь. Это случилось после её последнего приезда в Гр-к.
Муж был в заграничной командировке, так она говорила, но Алексей Беркутов догадывался, что Дмитрий Федосов в Афганистане , поэтому и не взял жену с дочерью с собой . Приехавшая погостить к родителям Дарья не скучала без мужа . Бросив девятилетнюю Надю на бабушку с дедушкой, она три месяца развлекалась . Потом дошли слухи о её связи с учителем-соседом. Парень он был хороший, честный, на пять лет младше Дарьи, но влюбился по уши и пришел к её родителям просить руки Дашеньки . Татьяна была шокирована: дочь же замужем. В недоумении был и Тимофей. Зато нисколько не смутившаяся Дарья быстро все расставила по местам.
– Нужен ты мне больно, чего сюда заявился? Руки еще моей просишь! – заявила она. – Я в этой дыре жить не собираюсь. Димка вернется из-за границы скоро, потом поедем с ним Германию.
Все молчали. Сосед-учитель был ошарашен откровенным цинизмом женщины. Небесный ангел обернулся в один момент расчетливым демоном.
– Дашенька! Но ведь ты беременна от меня, – произнес он как последний, неопровержимый для него довод .
– Ну и что? – не смутилась Дарья , хотя в ее планы не входило сообщать об этом родителям . – Это еще не значит, что я буду рожать. А если и рожу... Что такого? Я выросла с неродным отцом. Если рожу, Димка воспитает ребенка...
Медленно встал Алексей:
– Вот что, парень, иди-ка ты домой и радуйся, что жена у тебя будет другая... А ты, доченька, будешь до возвращения мужа жить под моим контролем...
– Сейчас! – фыркнула дочь. – Я уже большая девочка...
На другой день, забрав дочку , Дарья уехала. Аборта она не сделала, потому что Надюшу позвали сниматься в каком-то очередном детском фильме, который снимали в горах. Не до аборта было Дарье , да и больницы под рукой не было .
Дарья никогда больше не приезжала больше в Гр-к. Умерла Ал и на, Дарья не приехала на похороны бабушки . После умер Алексей, Дарья опять не приехала , хотя уважала этого человека . Татьяна знала, что она родила вторую дочь – Олесю. Дмитрий простил Дарью, остался в семье и признал девочку своей.
...Олеська прервала чтение.
– Ты смотри, как охраняли тайну отцовства. Бабушка так и не назвала имени моего отца.
– А ты хочешь его знать? – спросила сестра.
Олеська уклончиво ответила:
– Да я так знаю. Моим отцом всегда был наш папка. Между прочим, Надюш, я до сих пор уверена, что он меня больше тебя любит.
– Больше, – засмеялась сестра. – Давай дочитаем...
...Дарья не приезжала в Гр-к . Не звонила. Не писала. Но кое-что все-таки мать и отец о ней знали. Знали, что Надюша успешно снима ется в кино. Живая еще Анастасия утверждала, что правнучка пошла в неё, она тоже когда-то училась в театральном и была хорошей актрисой , Потом умерла и Анастасия. Следом за матерью ушел и Тимофей. Но даже и его Дарья хоронить не приехала, хотя он ей заменил отца. Таня жила с младшей дочерью Верой, доброй, ласковой. Вера не стала менять ничего в жизни, выбрала, как и мать с бабушкой, профессию мед ика .
Как-то в их дверь позвонили. Это были молодые люди, представители нового поколения, которые занимались поисками пропавших без вести во время Великой Отечественной войны солдат. Они принесли Татьяне весть, что Соколовский Григорий, её отец, не погиб в том бою, он был взят в плен...
" К ак я хочу найти следы своего отца, – писала бабушка Таня. – Мама его любила его одного все годы . Я всю жизнь носила цветы к братской могиле , говорила: «Это тебе, папа». Я не жалею об этом. Н о мне осталось недолго, я больна, стара, скоро мне уходить. Все чаще я вижу во сне дорогих мне людей, они ждут меня , торопят . Снится мне часто молодой зеленоглазый лейтенант, я знаю – это мой отец, Григорий Соколовский, он ищет свою любовь – мою маму, Алину Ростиславскую, и никак не может найти. Я скоро покину этот мир, там обязательно встречу маму и не смогу ей рассказать про Григория Соколовского, моего отца : как он жил после войны, помнил ли маму, почему не разыскал ее . А легенду Григория Соколовского я рассказала Верочке. Она не так красива, как бабушка, но у неё зеленые глаза . Глаза рода Соколовских . Зеленые глаза не принесут счастья, если рядом нет близких тебе людей. Так говорил маме перед войной мой отец "...
На этом записи обрывались.
Сестры сидели в задумчивости. Перед ними открылась страница жизни их бабушек и дедушек, их надежды, чаяния. Почему раньше эта стопка листов им не попалась? Ну, Олеське-то понятно, она с матерью жила. А Надежда последние месяцы провела с Верой, все пыталась веселить её, все говорила, а надо было слушать. Как узнать, удалось ли найти Вере следы Григория Соколовского, выжил ли он в войне, почему сам не искал Алину? Хотя последнему объяснение реальное есть – скорее всего, Григорий погиб, поэтому и не появился здесь после войны.
Придя к такому выводу, Надежда обвела глазами комнату Веры. Эта комната больше не навевала печаль. Здесь свои законы уже установила Олеська. Раздвинуты тяжелые шторы, солнечный свет падает прямо на кровать, на которую уже кошка притащила свое потомство. Ну и пусть, раз Олеська разрешает устраивать здесь кошачьи ясли. Сестра упряма, в бабушку Таню характером пошла. Она станет более известной актрисой, нежели Надежда, она честолюбива. А Олеська улыбалась и думала:
– Люблю тайны. Надька их не любит. Она домашняя, как Вера. Вот наверняка уже про себя все объяснила: почему Григорий не вернулся в эти края. Я же не такая. Я романтику люблю, разгадаю все тайны. Имя настоящего моего отца мне давно известно. Он хороший, честный мужик. И жена у него замечательная. Поэтому ни к чему разглашать его имя. А вот следы далекого прадеда или его потомков я обязательно разыщу. Какая красивая фамилия – Соколовский. Может, мне взять эту фамилию в качестве псевдонима для кино? Нет, не стоит. Уже есть актриса с такой фамилией, правда, давно ее не видно на экране, не снимается почему-то. Буду я лучше потомков прадеда Григория искать... Прабабушка была с Украины, село Хл-цы, он родом из Белоруссии, накануне войны служил недалеко от границы. Про плен известно... Это уже кое-что... Попробую найти.
Но заговорила младшая сестра о другом:
– Надюш, иди отдыхать. Полежи, поспи немного. В твоем положении надо отдыхать много. Ночью-то говорили с тобой, спали мало. Я хоть утром отоспалась, а ты с детьми ни свет ни заря поднялась. Отдохни, иди. С мальчиками, когда они проснуться после тихого часа, я поиграю. Мне и так стыдно. Ты ребеночка ждешь, а тут я внезапно свалилась на твою голову... С претензиями, обвинениями, просьбами... Да еще известие о матери привезла...
– Олесь, а почему ты не остановила наше венчание? – спросила Надежда. – Ведь сама подумай, что получилось... Мать недавно умерла, а я венчаюсь... Смеюсь, счастлива... Нехорошо получилось...
Олеська хлопнула себя по голове и тихо засмеялась:
– Надь! Я не подумала.
– А смеешься чего?
– Вот я насолила нашей мамочке-ведьме...
– Олесь! Она наша мать... Не надо так говорить...
– Надюш! Ты прости меня, но наша мамочка была настоящей ведьмой, вампиршей... Ты счастливая, не жила с ней... А я жила, долго жила, матери ведь надо всегда было кем-то управлять... Вот ты обижалась, что не нужна была нам... Неправда! Мне всегда тебя хотелось видеть, я очень ждала тебя каждый раз, мне порой так нужен был совет, так поговорить с тобой нужно было... Но смотреть, как мать тебя тут же с порога гонит назад, зарабатывать очередные деньги, как ты ей подчиняешься, а сама усталая-усталая. Мать хвастается тобой, устраивает тебе вместо отдыха дурацкие вечеринки, как она тебя унижает, демонстрируя власть над известной актрисой перед своими знакомыми... Я думала, лучше тебе быть подальше от нас... Лучше проведи время в доме отдыха, в пансионате, побудь одна, походи среди деревьев, ты же любишь березовые леса... Но самый кошмар был, когда ты меня и матушку послала ко всем чертям, перекрыла денежный ручей... Я не в обиде на тебя... Но только тогда я во всей полноте поняла, какой клещ наша мать... Какой хай она подняла, стала отца доставать, даже как-то Вере в больницу дозвонилась. Плевать ей было, что сестра больна, ей содержание свое надо было вернуть. Папа сказал, что у тебя все хорошо, ты решила расстаться с кино, а денег у тебя больше для нас нет... Я не дала матери разыскать тебя, сказала, что буду сама работать, знаешь, я была уверена, что ты вышла замуж уже тогда... А ты, оказывается, нашим братишкам стала мамой... А что ты вчера обвенчалась со Стаськой... Не бери в голову. Ничего страшного. Ты ничего не знала. Это мой грех, а я за него сумею ответить... Ты и я для матери были средством заработать побольше денег... Кстати, надо оформить тебе наследство – квартиру. Я не претендую. На твои деньги её купили, она твоя... А насчет венчания, я еще раз тебе говорю, не переживай. Я за этот грех оправдаюсь... – сестра неожиданно тяжело вздохнула. – Пострашней грехи у меня есть. Иди, отдохни...
Олеська забыла спросить про легенду... А легенда могла бы подсказать, где искать Григория Соколовского... Недавно Олеське подарили книгу, изданную бывшей американской актрисой Иреной Игл "Семейные сказки". Олеська с удовольствием их прочитала, махнув рукой на предисловие. А жаль! Там было написано, что это сказки рода Орел-Соколовских, собранные актрисой Ириной Орел-Соколовской, в замужестве Игл. А если бы Олеська выслушала сестру, то обнаружились не только совпадения. Сказка Веры была началом тех легенд, что издала актриса...
Надежда, в самом деле, устала за эти два суматошных дня. Она тихо пробралась в свою спальню и осторожно легла. Станислав тоже прилег, пока мальчишки спали. Сильная рука Станислава тут же обняла женщину, стало хорошо и уютно. Но сон упорно не шел. Что-то тревожило Надю. Потом она поняла, это слова из записей бабушки Тани: "Зеленые глаза не принесут счастья, если рядом нет близких тебе людей". У Надежды тоже были зеленые глаза. И у Веры. Неужели не будет ей счастья? Веселое солнце за окном ей подмигнуло: "Не верь. Человек сам делает свое счастье". И наконец-то сон сморил женщину. Хороший здоровый сон. Наде снилась Вера. Она была в простых белых одеяниях, её простые черты лица лучились добротой.
– Надюша, ты не верь этим словам. Твое счастье уже с тобой. Ты и Станислав нашли друг друга. У тебя есть близкий человек. Вспомни нашу легенду, что она говорит о счастье... Я ведь тоже была счастлива. У меня был любимый человек. Потом судьба подарила мне сыночка. Да, я умерла, не успев его вырастить. Но мне было не страшно умирать. Я знала, у моего сына есть ты – есть мать. И будь терпимее к сестре... Она одна барахтается в этом мире...
Сестры примирились. Олеська пришлась по душе всем: и мальчикам, и Станиславу, и Агаше, а Дмитрий Иванович всегда любил ее. Отныне комнату Веры стали называть Олеськиной. Олеська помогла убрать налет грусти и печали, что был на этой комнате. Казалось, комната ожила, хоть в ней ничего не изменилось: стояла та же громоздкая мебель, висели те же тяжелые шторы, правда, они больше не затеняли свет, а были сдвинуты на самый край – Олеська не любила сумрака. Сюда стали бегать дети, еще бы, здесь жили котята и Олеська, которая от души возилась с детьми, скакала, лаяла, играла в другие шумные игры, при этом визжала не меньше их. А оставшиеся от Веры вещи она заставила сестру все перебрать. Но Надя не смогла бы ими пользоваться. Она сама не знала причину этого. Одежду и постельное белье потом пристроила Агаша: отнесла одной многодетной бедной семье, там обрадовались, сто раз спасибо сказали. Олеська стала частым гостем в доме сестры. В Ольхово снимали продолжение сериала. Надежда дала согласие на продолжение фильма, но от участия в сериале наотрез отказалась...
Встреча с папенькой Фаустовским.
Незаметно наступила осень, тихая, мягкая. Она дружила с уходящим летом. Тепло стояло долго, казалось, будет вечно, но как-то в один день выяснилось, что клены уже не зеленые, а багряные, они первыми напомнили о владычестве осени. Надежда больше не работала. Она была занята домом, детьми, мужем. Агаша пришла в себя, но Надежда боялась ее потерять, старалась сама больше заниматься домом. Росли мальчики. Саше уже было год и восемь месяцев, Миша был старше на год. Скучать они не давали. Агаша часто уезжала в Гр-ск, там теперь жил Дмитрий Иванович, его суворовское училище из П-ва перевели сюда, генералу давали служебное жилье, но он купил себе однокомнатную квартиру, Агаша следила там за порядком и готовила еду. Надежда шутила, что она папке заменила и дочь, и жену, а порой советовала платить Агаше. На что немолодая женщина немного обижалась.
– Дмитрий Иванович мне как брат, – говорила она. – А брату я всегда готова помочь.
И Агаша, и Дмитрий Иванович скрыли от Надежды тот факт, что недостающую сумму на квартиру Дмитрию Ивановичу дала Агаша. Выручила она и Станислава, помогла заплатить долг за машину. И когда генерал и его зять клялись, что вернут долг, Агаша обижалась.
– Я вам не чужая, – говорила пожилая женщина.
В ответ все неловко замолкали. Агаша была права: они сроднились, без доброй нянюшки-бабушки они своей семьи не представляли.
Станислав по-прежнему работал в своей строительной фирме, создать свое дело пока не получилось, слишком много для этого надо было денег, Надежда категорически была против помощи Агаши, поэтому пока Станислав так и остался инженером-строителем.
Через месяц, в октябре, Надежда и Станислав официально оформили свои отношения. Мужчина решительно сказал:
– Идем, Надюха, в загс. А то родишь мне дочку, и ту Федосовой запишут. А мы должны быть Гвоздевы.
Это событие отметили узким кругом. Станислав переживал за жену, следил, чтобы не уставала, лишний раз не волновалась. Но, несмотря на первую беременность, которую медики называли поздней, Надежда чувствовала себя хорошо. И все равно мужчина сначала решительно возразил против ресторана, в котором хотели отметить новое семейное событие.
– Лучше бы дома, – сказал он.
Но женщины убедили его, что так забот будет меньше и устанет Надюша не так сильно, только ресторан заменили на небольшое уютное кафе "Смешинка". Из друзей пригласили только Авдеевых и Засекиных, Надежда позвала еще и Наташку, но выяснилось, что её надо звать с Симпатюлей, уже заметный живот подруги все быстро объяснил.
Сосватала все-таки тогда Надежда Симпатюлю и подружку свою. Обратил внимание невысокий водитель автобуса на стройную блондинку с идеальной фигурой. Сначала они неделю говорили друг с другом, благо Наташка ездила одна без подруги, так как у Нади вовсю развивался роман со Станиславом, потом было первое свидание, так пошло и поехало. Первая же близость принесла свои плоды, Наташка забеременела. Симпатюля обрадовался, сказал, что обязательно надо рожать. Наташка была не против. Свадьбы они не устраивали, так как Наташка, встав на учет по беременности, тут же угодила в больницу на сохранение, а просто расписались. Все это и выложила подруга Надежде. Симпатюля берег жену, они побыли совсем недолго, Наташка оказывается, опять лежала в больнице, у нее были плохие анализы, она отпросилась на два часа, чтобы поздравить подругу.
Сама Надежда слегка пополнела, но живота не было видно.
Олеська в этот день отпросилась со съемок и ровно к пяти была в кафе, чему очень обрадовались Эльга Сергеевна и Бела Андреевна. Они лелеяли надежду узнать, что там дальше будет с их любимой Екатериной. А вот Тарас Петрович немного смутился при виде эффектной Олеськи. Надежда засмеялась:
– Да, Тарас Петрович, это настоящая актриса, не то, что я.
Вечер уже приближался к концу, как, к удивлению Надежды, опоздавший намного Тимофей Засекин привез... папеньку Фаустовского... в форме полковника милиции.
– Новая, наверно, роль, – подумала женщина, здороваясь со своим киношным папенькой.
Тот подмигнул Надежде, поздравил, сел за стол, как всегда, хорошо покушал, вызвав большое одобрение Агаши и прилив аппетита у других гостей, и прилип к Олеське, стал за ней ухаживать, та тут же стала строить ему глазки, а это уже не понравилось старшей сестре. Она улучила момент, отвела Олеську, и стало ей сердито выговаривать, на помощь новой актрисе пришли мужчины: Станислав, Тимофей и сам папенька Фаустовский. Фаустовский обнял Олеську за плечи, словно защищая ее от старшей сестры, и шутливо обратился к Станиславу:
– Смелый мужик ты. Такую женщину решительную себе в жены берешь. Я от неё натерпелся, знаю. Меня сколько времени готовили, чтобы приблизиться к Жоре, в окружение его попасть, в артисты мне даже пришлось податься. А Анастасия как расфырчалась: где такую бездарность нашли, немедленно заменить, я с ним не буду сниматься. Да меня месяц учили роли папеньки Фаустовского. Все я отрепетировал, все выучил: как говорить, какие слова, как перед камерой стоять. Роль наизусть знал. Нет! Не угодил кинодиве. Но зато Хану я понравился, Жора все-таки и меня в свой дом позвал. А эта актриса и там командует: туда не ходи, сюда не лезь, здесь не сиди, не вякай лишнего. Хорошо, что хоть есть не запрещала. Хотя тут палка о двух концах. Ох, и настрадался я из-за Настасьи. Один раз банку варенья съесть пришлось. Чего ухмыляетесь? Вы бы попробовали... Только в кладовку сунулся проверить, что там у Жоры есть, Анастасия туда же. Вот и пришлось врать, что варенье с детства люблю. Хотите, верьте, хотите, нет, но сел я и съел этот проклятый литр варенья с хлебом. Водичкой запивал. Поэтому не помер.
Мужчины засмеялись. Надежда, улыбаясь, подтвердила: ел папенька варенье да нахваливал.
– Это ничего еще, – продолжал киношный папенька. – Как-то раз мне актриса Анастасия Деревенская подсунула мне в постель маменьку... Чего ржете? Да, маменьку! Мать Жоры Григорьева... О, это отдельная история. Ни один оперативник в моей шкуре не был, – жаловался Фаустовский. – А в комнату Жоры эта актриса вообще не пускала меня. И знаешь, Стась, почему... Вот сейчас все секреты выдам. Я уже тогда все знал. Все вокруг шептались, что у Анастасии Деревенской и Жоры шуры-муры друг с другом... Не верьте, ребята. Врали. Я в один день якобы перепился и забрел в Жорину спальню, быстро грохнулся на их кровать, как вроде намертво уснул. Я же неплохой артист. Так Анастасия шипела, шипела, на меня, а потом... Я это видел собственными глазами. Жора рядом со мной на кровати скачет, только слышно скрип-скрип, а красавица-актриса сидит за столиком, глаза подкрашивает, а сама: ой, ах, ух, ох, о-о-о, как хорошо, как замечательно Жора... Я думал, что на фоне переедания и перепивания в доме Хана у меня глюки начались... Стаська смотри, она и с тобой такое проделает... Одного скакать заставит...
– Не заставит, – засмеялся мужчина. – Надя моя больше не актриса. Она моя послушная жена. Так, Надюш?
– Так, – подтвердила женщина и на всякий случай уточнила у папеньки: – А ваша форма – это не новая роль?
Ответил Засекин:
– Нет, не роль, Надюш. Семен Антонович следователь со стажем, уже с лета возглавляет наш отдел.
– Да вы же, папенька, – засмеялась актриса, – талантливый артист. Так замечательно сыграть роль бездарности! Это надо уметь!
Сам Семен Антонович Фаустовский, кстати, это не была его настоящая фамилия, он был Яликов, промолчал по той причине, что спешил танцевать с актрисой Марией Сельской. Папенька Фаустовский и в этот раз не подчинился Надежде. Он не только танцевал, но и уехал с Олеськой...
Новый год.
Снег в этом году лег очень поздно, только к концу декабря. Морозов тоже долго не было. Термометр упорно показывал плюс пять-семь, и часто лили дожди. Трава еще местами зеленела. Лучше всех было Агашиной козе. Она свободно гуляла по участку, где уже не было ни клумб, ни Агашиных грядок, подъедала последнюю траву, опавшие листья и ждала очередного козленка. Гуляла и прочая живность. Помимо кур по участку важно ходило трое гусей. Гусак был серьезный, чужих не признавал, налетал тут же, сердито гоготал, щипал, потом победно уходил в сторону. Надежда звала его Маршалом. Досталось как-то от гусиного маршала и Олеське с Фаустовским. Эта пара, несмотря на сопротивление Надежды, крутила роман.
Откуда взялись гуси? Эльга Сергеевна, желая порадовать своих внучков, купила им в подарок трех гусяток. Внуки и их родители были в восторге от крошечных желтых комочков, но ухаживала за подарком Агаша, она всех их вырастила. Оказалась настоящая гусиная семья – две серенькие гусыни и белоснежный гусак, надменно держащий голову и с решительным характером. Дмитрий Иванович предлагал отрубить гусям головы и зажарить на Новый год, но тут возразила Надежда.
– Жалко, – сказала она. – Вон птицы какие гладкие выросли. А как гусь за своими гусочками ухаживает! Охраняет их. Просто загляденье. Пусть живут. Я себе и представить не могу, что буду есть гусятину.
– Ну, ты же ешь другое мясо, – удручено ответил отец. – Вон лапшу из домашней курочки только так наворачиваешь.
– Ем, – согласилась дочь. – Но это ничего не значит. А гусей не дам рубить. Пусть живут.
– Пусть живут, – поддержала Агаша. – На следующий год они еще гусят выведут. Тогда и порубим. А на Новый год петушков зажарим. А то дерутся между собой. Да и зерна много уходит.
Петухи выросли из цыплят, что летом вывела одна из Агашиных курочек. Надежда и их жалела до поры, до времени, пока один из драчливых петухов не налетел сзади на неё и шпорами сильно ободрал ногу. Гусь Маршал Надежду уважал, никогда не трогал, даже победно не гоготал, молчком пропускал, детей игнорировал. Мальчишки же его боялись очень сильно. Словом, судьбу гусей и петухов решили.
Дней за десять до Нового года, среди недели, без предупреждения, часов в одиннадцать, нагрянула Олеська. Олеська в последнее время не баловала своим посещением сестру. Мешал папенька Фаустовкий. Им была занята. Однако, по сведеньям Тимки, он был в командировке, но сестра приехала не одна. Вместе с ней робко шла хорошенькая черноглазая и черноволосая девочка, лет шести, выглядевшая устало и испуганно.
Надежда в это время гуляла с мальчиками. Вчера выпал первый снег, да так много, мальчишки были в восторге, бегали, валялись в снегу. Вот и сейчас они были на противоположной стороне участка, что-то копали своим лопатками и не сразу увидели Олеську. Сестры поздоровались. Вопросительный взгляд Надежды остановился на девочке. Олеська молчала, ничего не говорила. Девочка робко смотрела большими грустными глазами. Стало жалко испуганного, несчастного ребенка.
– Иди сюда ко мне, – протянула ей руки Надежда. – Давай познакомимся. Как тебя зовут?
– Леночка, – еле слышно прошептала девочка.
Девочка не подошла к Надежде, наоборот, пыталась спрятаться за Олеську. Та взяла её за руку и поставила перед собой:
– Не бойся.
– А меня зовут тетей Надей, – Надежда говорила ласково, доброжелательно. – Хочешь, я тебя познакомлю с моими мальчиками? Будешь с ними играть?
– А они меня обижать не будут? – тихо спросила девчушка.
– Мы им не разрешим, – улыбнулась Надежда.
– Надь, давай потом о мальчиках, – остановила её Олеська, – мы к тебе ненадолго, точнее, я. Мне сегодня обязательно после обеда надо быть в Ольхово. Я и так опоздала на полдня. Ты можешь оставить у себя Леночку...ну, хотя бы на несколько дней? Потом я её заберу... Я договорюсь со сценаристами, они придумают детскую роль, девочка будет играть в нашем сериале и жить со мной.
– Ты с ума сошла! – воскликнула Надежда. – Ты куда ребенка тянешь? Это же кино. Беспощадный мир.
– Но ведь ты рано начала сниматься, – напомнила сестра.
– Я не хотела этого, этого мать хотела. У меня детства не было. Знала бы ты, как я порой уставала!
Леночка испуганно следила за ними большими круглыми глазами. Толстенькая, кое-как заплетенная коса девочки выскочила из-под капюшона, растрепалась, щечки горели на морозе, покраснел курносый носик. Надежда поняла, что девочке холодно, она замерзла. Да так оно и есть. Сегодня морозец, а девчушка в коротенькой осенней курточке и брючки тонкие, нет варежек.
– Пойдем в дом, малышка, – сказала Надежда. – Мальчики тоже сейчас пойдут в дом. Саша! Миша! Домой!
Мальчишки уже бежали к ним, восторженно визжа. Они, наконец-то, увидели Олеську. Девочка доверчиво протянула руку Надежде, точно, ручонка была холодная. Надежда красноречиво глянула на сестру, и та, не дожидаясь мальчиков, сама взяла Леночку за и пошла с ней в дом. Следом зашла Надежда с детьми. Олеська уже раздела Леночку, та тихо сидела на диване, поджав ножки, сжавшись в комок, хмурила тонкие бровки. Толстенький Саша любил общество всяких людей, всех считал друзьями, он быстро дал матери себя раздеть, схватил из стоящей на журнальном столике вазы большое красное яблоко, подбежал к девочке:
– На, это тебе, – протянул он яблоко девочке.
Та взяла и сразу откусила.
– Леночка, ты хочешь кушать? – забеспокоилась Надежда, глядя на нее. – Лесь, когда последний раз ел ребенок?
– Недавно, – ответила та. – Мы по пакету чипсов съели на вокзале. Сок еще выпили. Я еще шоколадку Леночке купила.
– Чипсы, шоколадку! – рассердилась старшая сестра. – А нормальную еду, когда ели в последний раз? Это же ребенок!
Олеська опустила глаза, молчала.
– Леночка, ты суп кушала сегодня? – спросила Надежда.
– Суп мама варила, – неожиданно ответила девочка и обиженно всхлипнула. – Но мама уехала далеко-далеко. С папой вместе. И Сережа тоже уехал. Они приедут назад, когда я вырасту. Так Антошка сказал. А Антошка суп не умеет варить. Мы с ним пельмени кушали. Они невкусные. Но я их все равно кушала. Антошка только их умеет варить и еще яичницу жарить. Мне Антошка велел с тетей Олесей уехать, а сам дома один остался. Он тоже скоро уедет, но не так далеко. Тетя Олеся сказала, что мы к нему будем в гости ездить. Я хочу к Антошке, – Леночка явно жаловалась Надежде. – Он тоже плакал, когда меня тетя Олеся забрала.
Девочка расплакалась окончательно. Надежда присела и обняла девочку, прижала к себе, успокаивая:
– Ты не плачь, – говорила она. – Я суп умею варить. Я обязательно сварю тебе суп. Ты будешь суп есть?
– Буду, – всхлипнула Леночка. – А кто Антошке сварит суп?
– А кто такой Антошка? – осторожно поинтересовалась женщина.
– Мой братик. Он уже большой. Он не уехал с мамой и папой, с ними Сережа поехал... У Антошки одни пятерки в школе. Тетя Надя, ты позвони, пусть Антошка меня назад заберет. Я к нему уеду, и мы будем жить вместе. Я сама научусь варить суп. Я уже немножко научилась варить пельмени.
Надежда молчала, она не понимала, поглядела на Олеську, та тоже молчала. Старшая сестра тихо заговорила, но в голосе была ярость:
– Что ты творишь, сестренка. Решила, как наша мать, звезду сделать из красивенького ребенка. Где, в какой семье тебе доверили девочку? Идиотка! Уродуй свою судьбу, не трогай чужих детей! Кто тебе дал ребенка? Где родители девочки?
– Сама слышала: уехали, далеко, надолго, навсегда... – почти беззвучно произнесла Олеська. – Поверь, Надь, так лучше всем будет.
– Потом поговорим, – прервала Надежда, видя, что девочка все больше пугается, – Пойдем, Леночка, покушаем. И Саша с Мишей поедят. Мальчики, ведите Леночку обедать.
Миша, который немного робел, тут же с готовностью схватил за руку девочку и повел к столу. Следом покатился Саша. Надежда разогрела суп и стала наливать его в тарелки, вошла Агаша. Увидев за столом испуганную незнакомую девочку, спросила:
