Текст книги "Твой силуэт как иллюзия (СИ)"

Автор книги: Ольга Анафест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Они действовали друг на друга покруче любого афродизиака. Так было всегда. И после расставания, избегая друг друга столько времени, они сорвались, стоило им оказаться наедине. Случайность? Совпадение? Нет. Вмешательство третьего лица.

Олег помнил, кто швырнул ему в лицо свежий номер какой-то газетёнки, на обложке которой был известный продюсер и композитор Янис Адомайтис со своей невестой. Смирнов не сразу понял, зачем ему подобная желтуха, и вопросительно посмотрел на Бессонова, бросившего в него эту дрянь.

– Глаза разуй, придурок. Добегался? – зло выплюнул Слава.

Олег посмотрел на снимок на обложке и замер: мужчина в смокинге обнимал за талию молодую женщину в облегающем вечернем платье – звёздная пара на вручении очередной музыкальной премии. Казалось, что в этом снимке нет ничего особенного, но мир Смирнова рухнул в один момент. Женя. Женька. Жека. Невеста. Чужая.

– Она очень похудела, – парень смял газету и посмотрел куда-то за плечо друга.

– Классные выводы из увиденного, – усмехнулся Бессонов. – Не думал, что у них так быстро сложится.

– Ты знал?

– Я говорил тебе, что она не одинока. Что делать будешь?

– Сгоняю в Питер к Горику на выходных.

– Я не об этом.

– А я об этом. Привет Копейкиной и поздравления с помолвкой.

– Идиот.

Больно. По-настоящему больно. Так больно, что выть хочется.

В Питере Олега встретил разъярённый Егор, вместо приветствия врезавший ему по лицу. В любой другой момент парень бы порадовался, что братишка всё-таки научился драться, но не теперь. И без того было паршиво.

– Никогда тебя не прощу! – Смирнов-младший сжимал кулаки. – Никогда, слышишь? Я верил! Я до последнего верил, что ты, мудак, образумишься, а сейчас мне даже смотреть на тебя противно. Так просто отдал её другому?

– Она давно не моя.

– Ты последними мозгами в очередную шалаву кончил? – Егор скривился. – Так даже лучше… Тебе не место рядом с ней. Но, знаешь, это ты отпустил её, а я не отпущу. Я никому не позволю отобрать её у меня.

– У тебя хотя бы есть право не отпускать, – Олег покачал головой. – У меня же больше нет ничего.

– Больно?

– Сам как думаешь?

– Ну так сдохни от этой боли! Ты всё равно упустил самое ценное в своей жалкой жизни.

– Горик…

– Уезжай. Просто уезжай.

И он уехал. В голове творился настоящий хаос из воспоминаний. Он вспоминал всё, что было между ними, под стук колёс поезда и бормотания соседей по купе. Они бегали друг от друга столько времени и в итоге пришли к этому. К чему? Она выходит замуж, а он не помнит всех, с кем переспал за это время. Женька – это не секс. Женька – это целая жизнь.

Клуб. Грохот музыки. Огромное количество людей, среди которых нужно отыскать одного-единственного человека.

– Наконец-то, – Слава, вырвавшись из цепких рук какой-то девицы, подошёл к Смирнову. Он хитро улыбался: – Она сказала, что скоро уйдёт. Я боялся, что ты не успеешь.

– Где она?

– С Мишкой танцует. Отрывается напоследок.

– Действительно напоследок.

– Без глупостей, ладно? Я не для того звонил тебе.

– Разберусь, – Олег двинулся сквозь толпу. Он найдёт её. Обязательно найдёт. И чёрта с два эта клыкастая дрянь выйдет за какого-то хлыща.

Он нашёл их там, где и говорил Бессонов. Громов обнимал Женю и что-то втолковывал ей, а она хохотала, закинув голову назад. Весело?

Смирнов сжал плечо друга, подойдя сзади. Обернувшись, Миша замер. Этого он точно не ожидал и не знал, что делать в сложившейся ситуации. Эти двое всячески избегали друг друга, а теперь так нелепо столкнулись. Оказавшись между двух огней, Громов растерялся.

– Привет, – выдавил он, кивнув.

– Гуляй, – Олег махнул рукой в сторону. – Мне с ней поговорить надо.

– Жень? – Миша посмотрел на девушку, каменной статуей застывшую в его объятиях.

Она молча покачала головой и опустила глаза, до этого жадно изучающие Смирнова.

– Тебе лучше уйти, Олег.

– Мих, не зли. Я не шучу.

– Она не хочет говорить, ты не понял?

– Это ты, кажется, ни хрена не понимаешь, – Смирнов усмехнулся. – Никогда не вставай между мной и ней. Я прощу тебе всё, кроме этого. Скройся.

– Не могу.

– Мих, не вынуждай меня…

– Вашу ж мать! – подошедший Бессонов схватил за руку дёрнувшегося Олега. – Так и знал! Мих, отлипни от Женьки! Жить надоело, что ли? А ты, – он посмотрел на Копейкину, – перестань ломаться. Если сбежишь сейчас, другого шанса не будет.

– Никуда она не сбежит, – Смирнов одёрнул руку и прямо посмотрел на девушку, на шаг отошедшую от Громова и готовую сорваться с места в любой момент. – Жек, – он вымученно улыбнулся, – такси ждёт. Пойдём.

Она не спрашивала ничего. Послушно пошла за ним, села в такси и молча уставилась в окно. Говорить было слишком страшно. Она не произнесла ни слова даже тогда, когда они выехали за пределы душной столицы и поехали по знакомой дороге к дому Смирновых. Какая разница?

Дом был погружён во мрак. Олег открыл дверь и пропустил девушку вперёд.

– В тренажёрку иди. Я сейчас.

Женя ждала его, прислонившись спиной к двери душевой. Нервничала ли она? Да, но старалась скрыть это.

Смирнов спустился в подвал с двумя банками пива и пачкой чипсов. Протянув одну банку Копейкиной, он кивнул на банкетку и спросил:

– Присядем?

– Ты хотел поговорить, – устроившись на самом краю, напомнила она. Открыв банку, Женя сделала несколько больших глотков.

– А ты не хотела? – Олег последовал её примеру. Отпив из банки, он разорвал упаковку чипсов и положил её между ними.

– Мне казалось, всё уже было сказано.

– Тогда мы больше молчали, чем говорили.

– Что было, то прошло.

– Прошло ли?

– Леж, не надо… Я замуж выхожу.

– Наслышан о твоих планах и в корне с ними не согласен.

– Леж…

– Хватит, – поставив пиво, Смирнов поднялся и, повернувшись к девушке, за руку потянул её на себя, заставляя встать. – Я до чёртиков соскучился, Жек.

– Прекрати, – Копейкина выронила банку и вздрогнула, ощутив холодное пиво на ступнях.

– Это ты прекрати, – наклонившись, Олег мягко коснулся губами её губ, задержавшись всего на пару секунд. – Я попробовал без тебя. Не смог. А ты смогла?

– Как видишь…

Парень опустился на колени прямо в разлитое пиво и уткнулся лбом в тёплый живот. Совсем рядом. Так близко…

Женины пальцы, нервно подрагивая, робко коснулись его волос, а потом, набравшись решимости, запутались в них, аккуратно перебирая.

– Жек, ведь всё просто?

– Да.

– Не хочу бросаться словами.

– Не нужно.

***

– Давно не виделись! – Егор подошёл к невысокому крепкому парню, сидящему на низком заборчике возле подъезда.

– Смирнов, ты ли это? Куда ты дел моего друга-задрота?

– Съел, Тихомиров. Такие созданы для того, чтобы их ели.

– Я скучал, друг, – поднявшись, парень крепко обнял Егора, похлопывая ладонью по спине. – Вымахал, засранец.

– А ты так и остался коротышкой, Вано.

– Я тебя уделаю и с таким ростом.

– Проверим? – Смирнов прищурился, отстраняясь.

– Неужели не соврал и реально кулаками махать научился? Мучения Олега не прошли даром? – Тихомиров довольно оскалился.

– Увы, братишка потерпел крах, но тренер в школе бокса оказался способнее.

– Наконец-то вернулся! – Ваня снова обнял друга. – Я уже не надеялся.

– Люди подумают, что мы педики, отстань, – Егор шутливо толкнул парня.

– Плевать! Мы сто лет не виделись. Рассказывай, как оно?

– Вано, ты мне каждые выходные названивал и обо всём знаешь.

– Бокс, девочки, бухло?

– Ты забыл про учёбу, мой примитивный друг.

– Точно. Ты ботаником родился, ботаником и сдохнешь.

– Лучше скажи, – Смирнов отвёл взгляд, – как там наши?

– Тебя кто-то конкретно интересует? – Тихомиров еле сдерживал смех.

– Не зли!

– Хайруллина цветёт и пахнет, – сжалился над другом Ваня. – Ты офигеешь, когда увидишь её.

– Слышал, что её отца убили. Как она?

– Время лечит. Живёт с братом, потому что их мать не смогла оправиться. Она немного того…

– Что?

– Тронулась. Он же у неё на руках умер. Гор, такое не забудешь.

– Представляю. Где она сейчас?

– На родине мужа, в доме его родителей. За ней там присмотрят. Сабинкин брат так решил.

– Правильно, наверное.

– Блин, тухлая тема, – Тихомиров передёрнул плечами. – О сестричке своей ничего узнать не хочешь?

– Воздержусь.

– Всё так плохо?

– Не фонтан.

– Ты не пробовал объясниться с ней? Алеська не дура вроде, должна понять.

– Не хочу.

– Ты всегда был упрямым.

– Не спорю.

– Какие планы?

– На сегодня я весь твой, – кокетливо подмигнул Егор.

– Фу! Прекрати! – Тихомиров отшатнулся. – Умри, чудовище, сожравшее моего друга.

– Я хочу увидеть её, – Смирнов стал серьёзным.

– Прямо сейчас? – Ваня вскинул густые русые брови. – Не поздно ли для визитов?

– Я хочу.

– Гор, не слишком ли это…

– Хочу. Этого достаточно.

– Мне позвонить ей?

– Да. Пусть выйдет во двор. Только не говори, что я с тобой и что я вообще вернулся.

– Гор, ты псих.

– Набирай и пойдём.

– Я начинаю думать, что ты пришёл ко мне только потому, что она живёт через пару домов, – Тихомиров насупился и достал телефон.

– Вано, ты мой лучший друг. Никогда не забывай. Я повторять не буду.

– Понял я, понял, – Ваня прижал телефон к уху, набрав номер одноклассницы. Он успел скорчить несколько жутких рож Егору, пока ему не ответили. – Сабин, хай. Ты дома?

– …

– Нет, я не такой. Выйти можешь?

– …

– Нет, челюсть мне сворачивать не надо. Я через пять мину буду возле твоего дома.

– …

– Поболтать хочу.

– …

– О перерождении человеческих душ, бля!

– …

– Всё, буду ждать во дворе, – сбросив вызов, Тихомиров хмуро посмотрел на друга. Вздохнув, он спросил: – Доволен? Мне сломают челюсть, но я буду успокоен тем, что ты счастлив.

– Не ной. Идём.

– Гор, ты только вернулся, а я уже устал от тебя…

– Шевелись, – Егор быстрым шагом шёл к нужному дому.

Когда-то давно у него были только Алеся, Олег, шебутной здоровяк Ванька Тихомиров из параллельного класса и его одноклассница Сабина Хайруллина. Сабина… И почему она возилась с ним, мелким заикающимся очкариком, не способным дать отпор обидчикам и вечно спасаемым сводной сестрой, старшим братом или лучшим другом Вано? Она стирала своим платком кровь с его лица, промывала царапины и говорила, что он сильный и со всем справится. Перед отъездом он попрощался с ней. Не смог уехать молча. Но ни разу не позвонил, хотя обещал. С друзьями так не поступают? Возможно.

– Может, мне свалить пока? – Тихомиров неуверенно посмотрел на дверь подъезда, откуда вот-вот должна была выйти Хайруллина.

– Не уходи, – Смирнов схватил его за руку и потащил к детской площадке. – Останься.

– Да ты сдрейфил?!

– Заткнись.

Егор плюхнулся на качели и легко оттолкнулся от земли.

– Слушай, я поближе подойду, а ты успокойся, – Ваня поплёлся обратно к подъезду, матерясь под нос.

– Хорошо.

Когда Сабина наконец вышла, Смирнов внешне был абсолютно спокоен. Он научился контролировать себя.

– Куда ты меня тащишь? – девушка отбивалась от Тихомирова, волочившего её за руку к площадке.

Тёмно-зелёные глаза жадно скользили по высокой худощавой фигурке. Она изменилась. Даже в свете тусклых фонарей Егор мог разглядеть эти изменения. Лишь тяжёлая копна чёрных кудрей осталась прежней.

– Вань, я тебе башку сверну и в задницу засуну, – Хайруллина зло посмотрела на одноклассника, когда он отпустил её руку, притащив на площадку.

– Гор, и ты позволишь этой злыдне истязать меня? – Тихомиров притворно хныкал.

– Если не заткнёшься, я ей ещё и помогу, – Смирнов спрыгнул с качелей.

Сабина застыла. Она заметила парня на качелях сразу, но ей и в голову не могло прийти, что это он. Стройный, высокий, похожий фигурой на старшего брата в школьные годы, лохматый как всегда, в ухе, кажется, поблёскивает серьга, огрубевший голос с ранее неизвестными нотками ехидства…

– Я тебя убью, Егор, – само слетело с языка, – а труп скормлю бродячим псам.

– Хайруллина, разве так встречают друзей после долгой разлуки?

– Ты в пещере жил?

– Нет, – удивился парень.

– Так какого чёрта ты не звонил? Скотина! – девушка ударила Смирнова кулаком в бок, молнией подлетев к нему. – Я ждала, понимаешь? Думаешь, не знаю, что с Ванькой ты общался? А как же я, а? – и снова удар, сильнее, злее, ощутимее.

– Эй, правда убьёшь же, – смеясь, отмахивался от взбесившейся фурии Егор.

– Эгоист! Сволочь!

– Соседей разбудишь…

– Замолчи! Ненавижу! Ненавижу тебя! – обессилев от злости, Сабина уткнулась носом в плечо Смирнова и затихла.

– Я тоже скучал по тебе, – он обнял её.

– Кто сказал, что я скучала?

– Врушка.

– Моя смерть, думаю, откладывается? – встрял Тихомиров. – Раз такое дело, может напьёмся? За встречу старых друзей, так сказать.

– Не вопрос, – Егор продолжал обнимать девушку.

– Пойдёмте ко мне, – вздохнула она, не думая отстраняться.

– А как же брат? – спросил Ваня.

– Он уехал на три дня.

– Тогда в магаз?

– Сгоняй, – Смирнов посмотрел на друга.

– Без проблем. Ждите здесь, – Тихомиров без лишних слов понял его. Разве этих двоих можно сейчас оторвать друг от друга?

– А тебе продадут? – засомневалась Хайруллина.

– Тётя Люся из круглосутки своя в доску, не парься. Эту бабу ни одна проверка не возьмёт.

Когда Ваня скрылся за углом дома, Егор попытался отодвинуться, но девушка лишь крепче прижалась к нему.

– Сабин?

– Стой и молчи.

– Сабин…

– Ты расскажешь мне, как жил всё это время, или я действительно убью тебя.

– Ты стала кровожадной.

– А ты – сволочью.

– Увы.

========== Глава 9 ==========

Алеся, спрятавшись от палящего солнца в тени раскидистого дерева, с неприязнью наблюдала всеобщее веселье. Какого чёрта она забыла на этом празднике жизни? Интересно, в чью больную голову пришла идея притащиться в это богом забытое место, чтобы пожрать шашлыка? Неужели нельзя было посидеть у них в саду? Возможно, тогда бы ей удалось избавиться от нескольких особенно неприятных людей, являющихся сейчас частью собравшейся компании. Конечно, ей в любом случае не светило бы устранение Жени и Егора, но хотя бы не пришлось видеть Хайруллину с Тихомировым. Понятно, как зовут ветер, занёсший их сюда, но от этого не легче. Этот же ветер и её саму принёс сюда. Точнее подхватил резким порывом, дав поджопник, и отправил в полёт. Младший братишка, мразь лохматая, отрастил зубки и научился кусаться. И видя его теперь, плескающегося в небольшом чистом пруду с довольной улыбкой, она так и хотела заорать во всё горло, что он настоящее дерьмо, прикидывающееся перед всеми этаким доброжелательным милым мальчиком.

Раздражала и двухметровая шпала, ошибка природы, являющаяся другом Копейкиной. Грязный педик. И как Киса может с такой нежностью смотреть на него, ведь он всё время трётся рядом с её мужем? Мало ли…

– Я присяду? – к Антоновой подошла симпатичная рыжая девушка.

– Конечно. Ты ведь с Пашкой работаешь?

– Да, он мой начальник. Меня, кстати, Настей зовут.

– А я Алеся.

– Знаю, мне Женька рассказывала о тебе.

– Понятно. Тебе здесь нравится?

– Здесь можно отдохнуть душой, – Настя натянуто улыбнулась.

Боже, да звонок Копейкиной стал для неё настоящим спасением из ада, в котором она жила уже полгода! Выходки пьяного мужа давно стали переходить все допустимые границы. Некогда весёлая хохотушка Настенька Старикова превратилась в куклу Анастасию Перовскую, улыбающуюся искусственной улыбкой, врущую друзьям и замазывающую синяки и ссадины, полученные от пьяного мужа. Полтора года назад, отчаянно влюбившись в одного из клиентов их фирмы, с которым её свела случайность, она ухватилась за него цепкими ручками и умудрилась напялить на себя белое платье и получить печать в паспорте. Ослеплённая любовью, прислушавшись к разумному заключению мужа, что им достаточно и его жилплощади, а деньги лучше положить на счёт в надёжный банк, она продала квартиру, оставленную ей заботливыми родителями, переехавшими в Беларусь несколько лет назад. Только полгода назад, когда начался её личный ад, она осознала, что ей некуда бежать. Разве она могла представить, что когда-нибудь ей жизненно необходимо будет место, в котором она сможет спрятаться от горячо любимого мужа? Она была счастлива ровно год, ни днём больше. На годовщину муж принёс известие, что его компания на грани банкротства. В ход пошли деньги от продажи Настиной квартиры, но и это не помогло.

Когда муж впервые обвинил её в своём разорении, девушка не придала значения: он был пьян, а по пьяни можно сказать много лишнего. Только вот обвинения не прекратились, а потом стали сопровождаться побоями. Регулярно, как по расписанию. Любовь загнулась где-то на полу в ванной, корчась и воя от боли. Там, где любви ломают рёбра.

Собрать вещи и уйти, да? Куда? Если только прямиком на вокзал в билетные кассы за пропуском в новую жизнь с конечным пунктом Минск – гнилое болото. Родители даже не знали, что она продала квартиру, поверив в сказку о сдаче жилья. Требовать развода от мужа и раздела имущества? Она пыталась. Только вот муж оказался умнее и продемонстрировал ей доказательство её собственной глупости – брачный договор, по которому она не имела права претендовать на его собственность в случае развода. Настя не помнила, когда подписывала его, но в подлинности не сомневалась – слишком занята была приготовлениями к свадьбе, так что могла попросту не придать значения такой мелочи, как подпись на бумажке. Можно, конечно, было рискнуть и развязать судебный процесс, выставив свои требования, но Перовская не сомневалась, что всё равно останется с голым задом на картонной коробке возле мусорных баков, да и денег на хорошего адвоката у неё не было. Муж отбирал всё до последней копейки, выделяя строго на еду и проезд, требуя при этом предоставления чеков. Сам он не работал. Говорил, что теперь забота о нём её прямая обязанность, так как она его окрутила и заставила забыть обо всём, что и привело к банкротству. Железная логика, да. Для того чтобы развестись, Насте нужно было куда-то уйти, а чтобы уйти куда-то, ей нужно было туда прописаться, так как выписка происходит при вписке в другое место. Единственным вариантом оставался всё тот же Минск, а это даже не последний вариант, это ничто. И помощи просить было не у кого. Рассказать о своих унижениях и боли, чтобы пожалели? А толку? Реально никто бы не мог помочь, а рассказать правду родителям Настя никогда бы не решилась – правда их убьёт.

– О чём задумалась? – Алеся коснулась плеча Перовской.

– Здесь хорошо, – улыбнулась девушка и встала. – Не хочешь искупаться?

– Нет, я тут посижу.

– Как знаешь, – Настя вихрем полетела к воде и тут же была поймана Мишей в крепкие объятия. С Громовым и Бессоновым её когда-то познакомила Женя, и с тех пор она поддерживала приятельские отношения с этими двумя. Не близкие, но вполне приятельские.

– Попалась! – веселился блондин, сжимая руками вырывающуюся девушку. – Холодный душ, леди, не желаете? – Он потащил её в воду и окунул с головой под смех окружающих.

– Идиот, – пробормотала Антонова и отвела взгляд. В поле зрения попал Олег, делающий массаж своей девушке, распластавшейся на светлом пледе. Парень был мастером своего дела. В конце концов массаж стал основным его заработком, приплюсованным к скудной зарплате учителя вечерней физкультуры в интернате неподалёку от академии, в которой он учился. Не зря Татьяна посоветовала парню ещё на первом курсе пройти курсы, когда представилась возможность. Он не упустил свой шанс и теперь мог зарабатывать этим неплохие деньги. Директор интерната, в котором Смирнов проходил практику, предложил работу, и он не отказался. Опыт – то, что пригодится ему в дальнейшем. Он занимался по вечерам с детьми в интернате, а после мотался по клиентам, делая массаж. Утром его ждала академия. Дни, расписанные по минутам. Но он всегда находил время на семью. Даже поздно вернувшись, он тихо заглядывал в спальни домочадцев, проверяя, все ли на месте и всё ли в порядке. После его ждал тренажёрный зал, душ и Женя. Последний пункт, по мнению Алеси, можно было и вычеркнуть. Копейкина постоянно мозолила ей глаза по утрам, выползая из спальни Олега с уставшей, но до отвращения довольной улыбкой. Когда исчезала Женя, исчезал и Олег, коротая ночи вне дома. А сегодня брат огорошил девушку сообщением, что переезжает. К ней. К Копейкиной. Мол, им давно нужно было так поступить, а не делать кучу глупостей. Глупость – это расставание? Лично Антонова считала это самым умным поступком Олега.

– Застегни свою душу. Это так же неприлично, как расстёгнутая ширинка, – слова, хлестнувшие по ушам, заставили Алесю резко обернуться. На неё в упор смотрели глаза цвета мёда, в которых не было ни смеха, ни тепла, ни даже злости – пустота.

– Что? – её голос дрогнул, но она выдержала прямой взгляд Славы, неслышно подошедшего к ней.

– Научись скрывать, говорю. Хотя… – он на мгновение замолчал. – Какая там душа, да?

– О чём ты?

– Спрячь своё желание куда подальше, а лучше поглубже.

– Какое желание? – девушка кипела.

– Влезть в трусы к старшему брату, – тихо, на грани слышимости, но удивительно чётко произнёс Бессонов. – Не надейся, что он когда-нибудь испачкает спермой простынь на твоей постели.

Она молчала. Слов не было. Только липкий страх, расползающийся по телу и проникающий в каждую клеточку организма. Он узнал. Её самая страшная тайна перестала быть тайной.

Даже самой себе она поначалу боялась признаться, что перестала относиться к Олегу как к брату. Это вышло само собой – просто накрыло волной осознания. Один взгляд на брата словно поджигал внутри неё фитиль, и огонёк желания медленно крался вверх. Расставание Олега и Жени дало слабую надежду, которую быстро задушила череда новых девиц. Она решила стать женщиной. Примитивно, глупо, по-детски. Сделанного не воротишь. В её жизни появился Никита Артамасов. Боль вышибают болью. Алеся будто наказывала саму себя за запретное желание, ложась в постель к человеку, которого презирала. В её отношениях с братом ничего не изменилось. Незадолго до того, как Олег вернул Копейкину, Антонова окончательно поняла, что у неё не было ни единого шанса. Увидев статью в газете, она пришла в комнату Смирнова и холодно бросила:

– Ты вовремя избавился от неё. Шлюхам не место в нашей семье.

– Замолчи, – карие глаза зло сверкнули.

– Деньги решают, братишка. Янис, конечно, лапочка, но сомневаюсь, что она запала на что-то, кроме его кошелька. Блядь, она и есть блядь, а у этой дешёвки крупными буквами на лбу всё написано.

– Если бы ты не была моей сестрой, я бы тебя ударил, – хлыстом по душе. Не девушкой вообще, а именно сестрой… Насколько же должен был разозлиться этот человек, чтобы допустить возможность поднять руку на женщину? Алеся по-настоящему испугалась тогда. Испугалась и чётко осознала, что она всего лишь младшая сестра и останется ей навсегда, хоть из трусов прямо сейчас выпрыгнет.

Выходя однажды утром из своей спальни, Антонова столкнулась с заспанной Женей, прошлёпавшей мимо неё в комнату брата. На ней была его футболка. Точка невозврата. Почти год они держались друг от друга на расстоянии, но что-то снова соединило их. И теперь уже навсегда – в этом Алеся, к ужасу своему, не сомневалась. Зубастая тварь выдрала из её рук последние крохи надежды.

– Будь умницей, девочка, – Бессонов обошёл её и начал спускаться к воде.

Антонова тупо смотрела ему вслед, разглядывая татуировку во всю спину: чёрный дракон, изрыгающий пламя. Да, это пламя опалило и её.

– Осторожнее! – Антонова повернула голову и получила удар в скулу волейбольным мячом.

– Прости, – к ней подбежала Сабина, неудачно отбившая мяч, посланный ей Егором.

– Дура слепая, – огрызнулась Антонова.

– Я случайно, – Хайруллина наклонила голову. – Больно?

– Пошла на хер!

– Истеричка.

– Что ты вообще здесь забыла? В школе каждый день рожу твою вижу, так и на каникулах мучиться должна?

– Это взаимно, – синие и серые глаза буравили друг друга.

– Ты в порядке? – к девушкам подошёл Егор.

– А тебя это волнует? Забирай свою сучку и вали отсюда, – Алеся разорвала зрительный контакт с Сабиной и посмотрела на брата.

– За словами следи, – из заботливого его тон стал ледяным. – Пожалеешь, если продолжишь. Поняла?

– Да, – сдалась Антонова.

Хайруллина с удивлением смотрела на них обоих. Никогда прежде она не видела Смирнова таким… таким… Она даже слов подобрать не могла, чтобы охарактеризовать, каким он был в данный момент.

– Бинка, – он давно не называл её так, – мне с сестрой поговорить надо. Оставь нас, пожалуйста.

– Да. Ещё раз извини за мяч, Алесь.

Когда девушка ушла, Егор максимально приблизился к сестре и, присев на корточки, заглянув в серые глаза, тихо произнёс:

– Не совершай таких глупых ошибок. Я предупреждал, что твоя жизнь изменится.

– Хочешь рассказать матери, что я курю? Вперёд, – Антонова сжала губы. Именно этим ей пригрозил парень, когда она пыталась отказаться от вылазки на природу.

– Думаешь, я буду заниматься подобной ерундой? Я превращу твою жизнь в ад, не прибегая к мелкому стукачеству.

Она верила. Верила каждому слову. Взгляд, которым на неё смотрел брат, не врал.

– Это я должна тебя ненавидеть…

– Ну и ненавидь где-нибудь в сторонке.

– Ты любишь Хайруллину?

– Предпочитаю спать с девушками, а не тратить своё время на любовь. С Бинкой я не спал и не собираюсь.

– Когда ты стал таким?

– Каким?

– Циничным.

– Это жизнь, сестрёнка.

– Когда предавал нас, тоже так думал?

– У тебя не хватит извилин, чтобы понять, – Смирнов широко улыбнулся.

– Она настолько лучше меня? – Алеся кивнула в сторону вернувшейся к игре Сабины.

– Ну, планка-то не особо высока.

– Мразь.

– Ещё какая.

– Не будешь отрицать?

– Очевидное? Я же не идиот. А вот ты похожа на маленькую злобную сучку, которой ни один кобель во время течки не присунул.

– Не хами, – девушка сжала кулаки.

– Перестану, когда и ты научишься следить за языком. Я не Олег, я смогу забыть, что ты часть моей семьи.

– Разве уже не забыл? Ты забыл и обо мне, и о семье, когда укатил со своей мамашей!

– Ты никогда не задумывалась, почему я так поступил? Нет? Действительно, твой мозг абсолютно гладок, ни единого бугорка, ни малейшей шероховатости, – Егор покачал головой.

– О чём речь, молодёжь? – Громов бесцеремонно плюхнулся мокрой задницей на чистый плед Антоновой.

– Чего тебе? – она отодвинулась, уходя от соприкосновения с его влажной кожей.

– Да вот, смотрю, мелкие в сторонке скучают.

– Решил нас повеселить? – Смирнов усмехнулся. – Гром, тебе не хватило моей компании в поезде?

– Сгинь, чудище поганое. Я, может, не к тебе, а к прекрасной даме.

– За прикосновение к этой даме тебе целых два чудища поганых выкрутят яйца. Ты же в курсе, да?

– И зовутся они братьями Смирновыми? – Миша прыснул в кулак.

– Догадливый. Я считал, что все блондинки тупые, – взгляд Егора лениво скользнул по пепельным волосам сестры, остриженным недавно в каре.

– Алесь, тебе не кажется, что нас оскорбили? – Громов хитро прищурился.

– До тебя всё-таки дошло?

– Накажем гада? – резко дёрнувшись, Миша потянул парня за руку, заваливая на песок, и с диким улюлюканьем начал щекотать и щипать. Видя поверженного врага, Алеся не смогла удержаться и присоединилась к экзекуции. Ей нужно было отвлечься любыми способами.

– Уроды! – хохотал Смирнов, тщетно пытаясь высвободиться из четырёх клешней. На помощь ему уже спешил Тихомиров, пугая птиц воинским кличем.

Получив долгожданное освобождение, Егор смылся к воде, оставив спасителя на растерзание вошедшим во вкус мучителям. Да, это жизнь.

Олег и Тарас колдовали возле мангала, Киса с Настей занимались сервировкой стола, если расстеленную на песке клеёнку можно назвать столом, Паша перекидывался мячом с Сабиной, а Слава и Женя устроили бои в воде. Они толкались, брызгались, топили друг друга – словом, впали в детство. Не то чтобы Егору не нравился Бессонов, просто он знал, что связывало когда-то этих двоих, и чувствовал беспокойство, видя их лёгкость в общении. Больше всего его злило отсутствие всякой реакции у брата, преспокойно переворачивающего шампуры и изредка бросающего короткие взгляды на бесящуюся парочку. Неужели его жизнь так ничему и не научила, или это сам Егор буквально лелеет свою паранойю?

Его терпение лопнуло, когда Слава, подхватив Женю под задницу, завалился назад в воду, утянув её за собой.

– Твою мать, – сплюнув, Смирнов молнией метнулся к ним и перехватил Копейкину, как бы шутя. – Развлекаешься? А кто подругам помогать будет?

– Без меня справятся, – Женя счастливо улыбалась.

– Лентяйка.

– И не говори, – Бессонов, хмыкнув, пошёл к берегу, шлёпнув напоследок девушку по мягкому месту.

– Зараза, – беззлобно фыркнула она.

– Это нормально? – прошипел Егор, покрепче обняв Копейкину.

– Что? – она зацепилась пятками за внутреннюю сторону его колен и обхватила руками за шею.

– Не много ли он себе позволяет?

– Ровно столько, сколько хочет и может позволить, – Женя нахмурилась.

– Бесит, – руки парня тисками сжали тонкую талию.

– Не надо искать подтекст в каждой строчке, Горик.

– Олегу плевать?

– У Олега нет ни малейшего повода для беспокойства, и он это знает.

– Зато я беспокоюсь. Не хочу, чтобы всё опять покатилось к чертям собачьим. Я тебя не отпущу.

– Если когда-нибудь случится что-то такое, ты не в силах будешь изменить это. Только мы с твоим братом будем решать, как нам жить и что делать.

– Я не хочу потерять тебя, – Смирнов провёл носом по влажной щеке Копейкиной.

– Разве ты потерял меня тогда? Почему думаешь, что теперь потеряешь?

– Мне казалось, что ты исчезнешь, как только выйдешь замуж.

– Глупости.

– Я слышал, что ты отдалилась ото всех, когда вы с Олегом расстались.

– Так вышло. Отдалиться немного не значит уйти совсем. Я просто не хотела ставить их в неловкое положение. Думаешь, легко было разрываться между нами? Я же всё понимаю.

– Я не разрывался.

– В курсе. Лежа рассказывал мне, – Женя чмокнула парня в лоб. – Рыцарь, блин.

– Ты много значишь для меня.

– Знаю, – девушка опустила одну руку и провела пальцами по татуировке на лопатке Егора, – но не стоило себя разрисовывать.

– Хотел сохранить на себе часть тебя.

– По-твоему, я колючка, сгорающая в огне? – перегнувшись через его плечо, Копейкина изучала рисунок, который видела уже множество раз.

– Она не сгорает. Она светится им.

– А когда ты расскажешь, что значит это? – резко переместив руку, Женя положила ладонь на грудь Смирнова, скрывая витую букву L.

– Есть кое-что, что я не должен забывать.

– Ты склероза боишься? Такими темпами к тридцатнику на тебе места живого не будет, – ужаснулась девушка.

– Нет. Только эти, больше никаких не будет.

– И как тебе мать разрешила?

– Вряд ли её это волновало. А отца ты сама знаешь. Назвал меня идиотом и забил.

– Но мастер хорош, – Копейкина пробежала пальцами по рисунку на груди.

– Друг.

– Может, и мне сделать тату?

– Совсем уже? Не погань тело.

– А что? Набью какую-нибудь херню. Так, чисто поржать.

– Глупое бабьё, – Егор резко сел, утаскивая под воду Женю.