Текст книги "Твой силуэт как иллюзия (СИ)"

Автор книги: Ольга Анафест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Лиза подала документы на развод. Никиту разбирал смех, стоило ему представить лицо отца в момент оповещения об этом. Ни одна женщина прежде не смела повернуться спиной к великому и ужасному Семёну Георгиевичу. И откровенно хохотал он, когда ему позвонила Нина, сестра Лизы, и рассказала, что сразу после их отъезда снова звонил Артамасов-старший, пытавшийся выяснить, где его супруга, и был послан в задницу. Да, от Нины стоило ожидать… Острая на язык, бойкая, она покорила Никиту. О такой тётке можно только мечтать.

Едва они приехали, Лиза активно взялась за поиски работы. Эта женщина явно не привыкла пускать всё на самотёк. Она постоянно сидела в интернете, звонила кому-то, куда-то ездила.

Никита вплотную занялся переводом на заочное. Это было не так проблематично, как казалось сначала. С работой дела обстояли сложнее: в реальности с образованием-то проблематично найти хорошее место, а без него и без опыта…

Он сбился с ног. Но, задавшись целью, не желал отступать. Впервые он делал что-то сам.

В очередной раз отправившись на какое-то собеседование, Лиза порядком задержалась. Никита беспокоился. Он боялся, что она встретится с отцом. В жизни бывает всякое.

Вернулась женщина удивительно довольной.

– Ну как? – он кинулся к ней, как только она вошла.

– Мы завтра выходим на работу!

– Мы?

– Ага. Ты говорил, что тебе всё равно, лишь бы платили и без криминала?

– Да.

– Поработаешь пока официантом?

– Эм… Лиз…

– Платят отлично. Ты нигде больше не найдёшь такого! И место приличное, а не забегаловка придорожная.

– Думаю, мы должны поговорить. Я подожду, пока ты переоденешься.

Лиза летала как на крыльях. Зайдя перекусить в ресторанчик, о котором среди жён друзей её мужа разве что ленивая не говорила, она была очарована этим местом: чисто, уютно, по-домашнему тепло. К ней за столик подсел мужчина. Он был невозмутим, не обращал внимания на её растерянность, говорил что-то, шутил. Лиза беспомощно оглядывалась вокруг, а потом и сама не заметила, как начала отвечать ему. Они разговорились. Он оказался хозяином этого заведения. И он знал её. Вот так просто назвал по имени и сказал, что в курсе, чьей женой она является. Почему-то совсем не было страшно. Было что-то в этом мужчине притягивающее. Но самым удивительным для неё стало собственное признание. Она рассказала ему всё. Он слушал молча, задумчиво глядя на неё, с какой-то тёплой улыбкой, полной понимания и сочувствия. А после того, как она закончила говорить, подозвал администратора и сказал, что с завтрашнего дня в их ресторане новый помощник повара и официант. Вот так просто. Он не спрашивал. Он решил всё за неё. И Лиза была благодарна ему, потому что на самом деле, как бы она ни крепилась, становилось труднее с каждым днём. Помощник повара? Да плевать. За деньги, которые предлагал ей этот мужчина, она готова была на время забыть о своём образовании. Жизнь учит не выделываться. А ещё она редко даёт второй шанс.

Никита же, выслушав мачеху, крепко задумался: уж больно подозрительной казалась ему щедрость неизвестного мужика. Согласился он лишь для того, чтобы лично встретиться с ним и всё прояснить.

А когда он увидел незнакомца на следующий день, то и вовсе потерял дар речи. Как это возможно?

– Приветствую.

– Здравствуйте, – Лиза пожала протянутую мужчиной руку. – Это Никита, мой сын.

– Привет.

– Здравствуйте, – процедил сквозь зубы Артамасов, отвечая на рукопожатие. – Ничего объяснить не желаете, Леонид?

– Объяснять тебе что-то не моя обязанность. Администратор всё покажет, – Костенко усмехнулся.

– Лиз, ты хоть знаешь кто это?

– Человек, который даёт тебе работу, нет? – женщина пихнула его локтем в бок.

– Елизавета, вас проводит на кухню администратор. Там вам выдадут форму и всё покажут. А с вашим сыном я поговорю в своём кабинете. Пошли, – Лёнечка кивнул Никите. – Пообщаемся.

Его трясло. Почему в этой чёртовой жизни именно этот человек протянул руку помощи его мачехе? И рука ли помощи это? Какие цели он преследует?

– Проходи, садись, – Костенко сел за стол. Надо сказать, что помещение, оборудованное под кабинет, было небольшим, но обставленным со вкусом и комфортом.

Никита буквально рухнул на стул напротив.

– Будем молчать? – Лёня лениво потянулся и облокотился на стол, разделяющий его с собеседником.

– Что вы задумали?

– Мы так хорошо знакомы, что ты уже делаешь какие-то выводы?

– Нет. Я знаю кто вы. И не понимаю…

– Грёбаный педик? – Костенко усмехнулся.

– А это тут при чём? – парень искренне удивился. – Хоть муравьёв на член сажайте.

– Удивил, – мужчина рассмеялся.

– Муж вашей сестры приятель отца. Откровенно говоря, вы не в лучших отношениях.

– Мы вообще ни в каких отношениях не состоим.

– Тем более я не понимаю, почему вы вдруг предлагаете работу нам с Лизой. Месть отцу с помощью нас?

– Малыш, так низко я не паду, даже если однажды мне придётся торговать своей шикарной задницей, чтобы заработать на жизнь. У меня есть определённые принципы. Но, не скрою, видеть удивлённую рожу твоего отца – бесценно.

– Слышал кое-что из разговоров отца и дяди Валеры…. Сомневаюсь, что такой день придёт.

– И что же ты слышал?

– Не обижайтесь, я процитирую…

– Ну давай.

– У этого педика талант вкладывать деньги. Всё, к чему он прикасается, превращается в золото, даже дерьмо.

– Не сомневаюсь в авторе цитаты. Муж моей сестры от зависти вот-вот облысеет. Но в целом он прав.

– Отец уважает вас за деловую хватку, но сам бы не стал иметь с вами дел. Говорит, что или вы его облапошите, или закопаете.

– Возможно. А ты неглупый, – Костенко задумчиво посмотрел на Никиту. – Поверишь, если я скажу, что пожалел твою мать? И, кстати, твою родную маму я знал. Не особо близко, но знал. Хорошая она была. И Елизавета мне её напоминает. За что Сёмку, этого говнюка, такие женщины любят?

– Вы знали маму?

– Это неудивительно. Твоя мама была довольно скромной и всегда держалась в стороне от общества, но и ей приходилось порой показываться в нём. Так однажды мы и познакомились. Просто несколько встреч.

– Но почему вы, толком не зная нас, помогаете?

– Я узнал Елизавету, потому и подошёл к ней. Но то, что она мне рассказала в порыве искренности… Можешь не верить, но мне правда жаль её. И твой отец, прости, мудак, если потеряет её. Но прежней она не может вернуться к нему. Он машина, он сломает её, а она позволит сделать это. Женщины поразительно глупы в любви. Им кажется, что самоотречения достаточно для счастья.

– Знаете… я не верю в благородство людей вашего круга, – парень покачал головой.

– Ты сам понял, что сказал? Ты только что провёл черту между собой и той жизнью, которой жил с детства. Значит, ты готов идти другим путём. Считай, что в очередной раз вкладываю инвестиции в прибыльное дело. Слышал же, что я в этом ас?

– Не понимаю.

– Я, как никто другой, знаю, насколько трудно взбираться на вершину. Посмотри на меня? Из грязи в князи. Нет ничего плохого в том, что я помогу вам немного. В конце концов, я всего лишь предлагаю вам работу. И если ты не справишься, я уволю тебя, поверь.

– А Лиза?

– В ней я не сомневаюсь.

– То есть я должен поверить в ваше благородство и поблагодарить?

– Было бы идеально, но слишком скучно. Иди, новичок, тебе предстоит многое узнать. И только попробуй что-нибудь разбить.

Порой помощь приходит оттуда, откуда её не ждёшь. Порой люди, от которых не ожидаешь ничего хорошего, совершают поступки, поражающие тебя.

Лёня сам себе удивлялся: из любопытства подсел за столик к жене Артамасова, а на него ушат информации выплеснули. Да какой… Последний чурбан только мог спокойно пройти мимо Лизы. И всё же увидеть рожу этого индюка, когда он поймёт, что не является центром Вселенной… О, да. Почти экстаз. У всех есть маленькие слабости.

***

Что такое боль? До этого момента Косте казалось, что он знал ответ. Казалось. Тело дико ломило. Опухшие веки не поднимались. Руки и ноги не шевелились. Голова раскалывалась на куски, особенно в области затылка.

И чего, спрашивается, его среди недели понесло в бар? И на кой чёрт он полез заступаться за поруганную честь девушки? Сразу же видно, что честь её поругана столь давно, что она не помнит. Да и не поругана, а выругана, выматерена и пинком на прощание поцелована. Нет же, полез, осёл пьяный, героя включил. Супермен недоделанный. А дева прекрасная, тварь неблагодарная, ещё и сумкой приложила за парня своего. Парень, блин, амбал имбецильный. И теперь он ощущал обалденный коктейль из похмелья и последствий избиения.

– Вы в порядке? – Как сквозь стекло.

Открыть глаза. Просто сделать чёртово усилие.

– Вам нужно в больницу.

Кондратенко с трудом моргнул. Он посмотрел на мир узкими щёлками. И весь мир состоял из стены с голубыми обоями, куска шкафа-купе и женского плеча.

– Где я?

– У меня дома. Я нашла вас в переулке. Вы просили не вызывать скорую и полицию. Серьёзных видимых повреждений нет. Синяки и ссадины.

Странная.. Избитого незнакомца притащила к себе домой.

И кому звонить? Отцу? Брату? Ага. И оба оторвут ему яйца. Без наркоза. Толик. Только он без лишней ругани заберёт его и отвезёт домой. А там можно прикинуться больным гриппом, нарисовать больничный и подождать, пока не сойдут синяки.

– Вы можете подняться?

– Попробую.

Плечо сдвинулось и в поле зрения попало лицо. Уставшее, измученное и будто знакомое.

– Кто вы?

– Эля. У вас, вероятно, сотрясение, но переломов точно нет.

– Вы рентген?

– Нет. Дедушка хирург.

– То есть вы меня облапали? – Костя решил пошутить.

– Осмотрела.

– Осматривают врачи, а не их внучки.

– Простите.

Кондратенко перекосило. Она чокнутая, что ли?

– Мам! – в комнату влетел маленький чёрненький ураган и с разбегу вспорхнул на постель, отдавив мужчине ногу.

– Даша, осторожно!

Привести в дом незнакомца… В дом, где есть маленький ребёнок. Ещё остались такие наивные идиоты?

– Мам, а дядя больше не болеет?

– Нет, дядя, кажется, здоров.

– Можете дать телефон? – Косте надоел этот цирк.

– Конечно.

Щербатый вопросов лишних не задавал. Молча выслушал, попросил дать трубку Эле, уточнил у неё адрес и отключился. Ровно через полчаса, мучительных полчаса для Кондратенко, по которому ползал чернявый ураган, несмотря на попытки матери прекратить это, Финогенов уже звонил в дверь. Увидев хозяйку, он так и застыл на пороге.

– Здравствуйте, Анатолий Евгеньевич.

– Здравствуйте, Эвелина. Так это вы подобрали щеночка?

– Так вышло. Проходите.

Толик разулся и вошёл в единственную в квартире комнату. М-да, всего лишь совпадение, но, возможно, именно оно избавит Костю от лишних проблем.

– Живой?

– Как видишь, – Кондратенко свободно вздохнул, потому что Даша, увидев нового гостя, наконец угомонилась и теперь довольно скромно пощипывала его волосы на руке.

– В больницу едем?

– Я в норме. Домой.

– Уверен?

– У неё спроси, – Костя фыркнул и отвернулся.

– Он в порядке. Но я бы посоветовала проверить голову, – женщина мягко улыбнулась.

– С этим у него с рождения беда. Эвелина, я хотел бы попросить вас…

– Я понимаю. Не беспокойтесь, я никому не расскажу. Константин Юрьевич уже просил меня об этом, когда я нашла его.

– Мы знакомы? – Костя выгнул бровь.

– Браво! – Щербатый хохотнул. – Кость, ты когда последний раз у нас в отделе кадров был?

– Давно.

– Эвелина уже год там.

Кондратенко издал невнятный звук. Обалдеть просто! Понятно теперь, конечно, почему она его домой привела и почему показалась ему знакомой, но чем это грозит ему?

И ещё стало стыдно за свой вид. Начальник, блин. И он прекрасно помнил, что ночью тыкал ей и требовал о случившемся ни единой душе не говорить, хотя и не узнал её. В горячке, видимо. В последнее время он вообще не обращал внимания на сотрудников. Романы на работе стали табу, поэтому общался он лишь с теми, с кем было необходимо. Отдел кадров по сути к нему никакого отношения не имел. Разве что руководство отдела.

– Анатолий Евгеньевич, мне на работу нужно…

– Подбросить?

– Не нужно. У меня есть машина. Дочь нужно в школу отвезти.

– Простите за неудобства, – Толик недовольно зыркнул на закопошившегося Кондратенко.

– Ничего, всякое бывает.

– С меня тортик.

– Это лишнее.

В машине Костя упорно молчал, глядя в окно. Нет, ну почему именно она? А если в компании разнесёт?

– Чего нос повесил?

– Да как бы не вижу причин для веселья.

– Тебе уже достаточно лет, а всё как пацан.

– Толь, это случайность.

– Ты из-за Эвелины переживаешь?

– Да кто она вообще такая?

– Сотрудник компании. На отличном счету. Работник хороший, человек, как видишь, тоже.

– Замужем?

– Тебе какая разница?

– Просто так!

– Ага.

– Я серьёзно! – Кондратенко снова уставился в окно, отвернувшись от друга.

– Нет.

– В разводе?

– Насколько мне известно, замужем никогда не была.

– Ну, раз нач эсбэшки так говорит…

– Димке что скажешь?

– Грипп. И пусть не притаскивается.

– Договорились.

Костя действительно спросил без каких-то тайных помыслов. Интересно стало, почему совсем не обращал на неё внимания. Неужели на самом деле что-то перевернулось в душе? Вырос? Раньше всех представительниц прекрасного пола на фирме поимённо знал, а теперь… Табу. Из-за Татьяны, возможно. Он и сам не понимал. Или после Верочки стал осторожным, или Копейкина отворотила всё желание. Эта может… Он даже отдел их сторонкой обходит. Разве что Насте издалека подмигнёт и спешит куда подальше от зубастого цербера. Кстати!

– Как там ненормальная?

– Кто?

– Выдра лохматая.

– Замуж собралась.

– За что Ромке это?

– Ты не знаешь её.

– Предпочитаю знакомства с подобными ей на расстоянии.

– А чего спрашиваешь тогда?

– Жду, когда уволится.

– Врёшь же. Она ценный кадр.

– Вот уж точно кадр. Любопытствую.

Кондратенко по-детски насупился. Ну захотелось ему спросить. В голову она лезла. Ничего такого. Ещё не хватало!

А без Насти скучно стало. Эх, Старикова… Бывало, они заваливались на диван с пиццей и смотрели тупые фильмы, смеялись до одурения, объедались вредной, но вкусной дрянью, запивали её не менее вредной колой, а потом расходились по комнатам, уставшие после рабочего дня, но довольные почему-то. С ней было комфортно. С ней было тепло. По-дружески. И с женщинами можно дружить, как оказалось. Надо бы пригласить её в гости… Или лучше самому заявиться. Только не с такой рожей. Ей не стоит видеть подобное – хватило в её жизни насилия.

Спасибо людям, сумевшим помочь ей. Костя не видел своей заслуги в благополучном разрешении вопроса с Настиным разводом. Он просто дал ей угол, сам не понимая, что сделал на самом деле куда больше, чем кажется на первый взгляд. И Перовская знала, что всегда будет благодарна этому человеку за понимание, заботу и внезапно возникшую дружбу.

А Эвелине потом надо хотя бы конфет купить. И ребёнку. Маленькое исчадие ада. Монстр кучерявый.

========== Глава 31 ==========

Народу было много. Так много, что практически невозможно протолкнуться, несмотря на приличные размеры частного дома. Густой табачный дым ложился на плечи. Нос щипал запах алкоголя.

Ваня чувствовал себя не в своей тарелке. Не потому, что ему было чуждо подростковое веселье, порой переходящее допустимые границы, а потому, что здесь была ОНА, и нужно было контролировать себя, чтобы вдруг не сделать чего-то лишнего.

– Вано, чего киснешь? Глянь на Перемычко, – Егор кивнул в сторону своей одноклассницы, чей день рождения они все здесь, собственно, и отмечали, – она уже мысленно поимела тебя.

– Вот пусть это и останется в её тупой башке и только, – огрызнулся Тихомиров.

– Что с тобой? – Яна, неизменно находящаяся рядом со Смирновым, обеспокоенно смотрела на хмурящегося парня. – Вань, случилось что-то?

– Казанова… Забей. Нормально всё.

– Зачем пришёл вообще? – Егор хмыкнул.

– Захотелось.

– Будь поживее, а то можно подумать, что я тебя угрозами сюда приволок.

– Забей, – Тихомиров отмахнулся и пошёл к столу, в самую гущу человеческих тел. Ему весело. Ему хорошо. Ему лучше всех. Пиво, вино, мартини, коньяк, виски – всё как надо. Водка. Ваня налил стопку и обернулся в поисках именинницы. Оксана Перемычко была классической красивой идиоткой. Блондинка из анекдотов.

– Перемычко, за тебя! – он кивнул ей, улыбнулся и опрокинул в себя стопку. Гортань обожгло. Плохо пошла. В горле застрял кашель. Тихомиров закусил тонким куском колбасы и зажмурился на мгновение. Всё же водка не для него. Но, чёрт возьми, как хочется временами упиться в хлам! Вторая стопка пошла легче, третья вообще протекла по пищеводу водой.

– Привет, Тихомир, – Алеся похлопала его по плечу, проходя мимо. Она в последнее время редко тусовалась с одноклассниками. Даже удивительно, что в этот день пришла. Тем более с Перемычко близкими подругами они не были.

– Всё нормально? – Ваня догнал её и заглянул в глаза, подёрнутые грустной дымкой.

– Да, – она взяла его руку в свою и сжала. – Спасибо.

– За что?

– Просто так, – Антонова неуверенно разжала пальцы и пошла дальше, взглядом отыскивая свою лучшую подругу. Именно Жанна настояла на её приходе сюда.

– Алесь! – Хрипловатый голос, совсем не подходящий его обладательнице, зачастую вызывал у окружающих недоумение. Действительно, хорошенькое кукольное личико, русые гладкие волосы, тонкая точёная фигурка никак не сочетались с прокуренным сипом подзаборного быдла. Утрируя, конечно, но близко к этому.

– Кандер, и чего тебя понесло к Перемычко? – Алеся подошла к подруге.

– Хочу, чтобы ты расслабилась, – Жанна тепло улыбнулась. Эта девушка хоть и любила вечеринки, могла позволить себе выпить лишнего и даже выкурить пару сигарет, всё же она будто была противоположностью Антоновой. Скромнее, что ли, добрее. Многие не понимали, как столь разные люди могли так крепко дружить.

– Лучше бы о себе подумала.

– А что я?

– А ты, Жанка, в девках засиделась.

– Меня всё устраивает, – Кандер ответила достаточно резко, что бывало всегда, когда подруга касалась запретной темы.

– Ага, молчу-молчу.

Алеся вздохнула. Может, и хорошо, что у Жанны никого нет? Нет парня – нет проблем. Нет любви – нет боли. Но уж очень остро она реагировала на любые намёки относительно её одиночества.

– Здесь твой брат.

– Я видела.

– Вы помирились?

– Не знаю, – Антонова пожала плечами. – Просто… Теперь мне плевать на прошлое. Наверное, я смогла понять его. По крайней мере, мне так кажется.

– Его понимали все, кроме тебя, – Кандер усмехнулась. – Ты была чересчур эгоистичной.

– А сейчас?

– Не могу сказать. Ты моя лучшая подруга, я всегда на твоей стороне. Почти.

– Почти? Это как?

– Если ты захочешь сделать что-то плохое, я остановлю тебя.

– А как же взорвать мир вместе? Разве не так поступают друзья? – Алеся хохотнула.

– Так поступают психи.

– Привет, – к ним подошла Яна.

– Какие люди! – Антонова не пыталась скрыть недовольства.

– Привет, Ян, – в отличие от подруги Жанна тепло относилась к Казановой.. Она вообще по-доброму относилась ко всем. Даже если ей не нравился кто-то, она не показывала этого, оставаясь дружелюбной, но ограничивала общение до минимума.

– Алесь, Егор тебя искал.

– И что?

– Пожалуйста, подойди к нему.

– У самого ноги отвалятся? – Алеся начинала злиться.

– Он ждёт тебя во дворе. Там никого нет, – Яне порой хотелось врезать однокласснице. И сейчас очень хотелось.

– Лучше выйти к нему, чем провести с тобой ещё хотя бы минуту.

– И я тебя обожаю.

– Ян, – Кандер дотронулась до плеча Казановой, когда Антонова ушла. – Не цепляйся к ней. Ты же знаешь, какая она.

– Жан, я верю, что в ней осталось что-то человеческое лишь потому, что так считаешь ты. Думаю, иначе тебя не было бы рядом.

– Она не такая, какой кажется.

– Да мы все другие, – Яна улыбнулась. – Выпьем?

– Немного.

– Первая шлюха и последняя девственница школы вместе? Что-то новенькое! – Андрей Волошин уже порядком набрался и просто не мог упустить шанс достать Казанову, пока рядом нет Егора. – Эй, народ! – он пошатнулся, оборачиваясь. – Прикиньте, Жанночка с Яночкой дружбу замутили!

– Закрой рот! – Яна поморщилась и от греха закрыла собой Кандер.

– А не то что? – Андрей снова повернулся к ней и подошёл вплотную. – Смирнову пожалуешься?

– Не хочу, чтобы он руки марал. Дерьмо ты.

– Это я дерьмо? А ты кто тогда? Потаскушка!

– Прекрати, Волошин! – Жанна была возмущена.

– Целкам слово не давали. Рот бабам не для трёпа нужен. Хотя ты ж не знаешь, – парень залился пьяным смехом. – Тебе показать? Мордочка-то у тебя ничего, сойдёт.

– Ты в хлам, придурок, свали, – Казанова схватила за руку дёрнувшуюся было Кандер. Не хватало ещё тут драку устраивать с перепившим идиотом.

И самым мерзким было то, что никто не пытался его остановить. Все стояли и смотрели на них. Кто-то испуганно, кто-то осуждающе, а кто-то тупо ржал. Ещё бы телефоны достали и начали снимать.

– Шоу окончено, – рявкнула Яна и потянула за собой Жанну.

– А ну стой! – Андрей преградим им путь. – Ты уже бэушная, а вот подружка твоя свежачок.

Лицо Кандер исказилось от ужаса. Только смотрела она не на Волошина, а за его спину, на надвигающуюся тучу, готовую убивать.

– Не надо! – Её голос вдруг сделался тонким. Но было поздно.

Про таких, как Тихомиров, говорят, что они бьют дважды, причём второй раз по крышке гроба. Волошин отлетел от девушек тряпичной куклой. И вот тут толпа засуетилась: кто-то закрывал собой пытавшегося подняться Андрея, кто-то держал Ваню, а кто-то оттаскивал в сторону Казанову с Кандер. Только Жанна вырвалась и бросилась к Тихомирову.

– Остановись! – она встала перед ним, с трудом сдерживаемым одноклассниками.

– Убью, – коротко выдохнул он.

– Не смей! – она была такой маленькой рядом с ним. Пусть Ваня не был высоким, но крепкая сбитая фигура делала его по сравнению с этой хрупкой куклой просто медведем.

– Уйди, дура! – кто-то оттолкнул её из лучших побуждений, но просчитался: Тихомиров, мгновенно среагировав на это движение, вырвался.

– Прекрати! – Кандер снова бросилась к нему и замолотила маленькими кулачками по широкой груди.

– Ненормальная! – Казанова попыталась оттащить её, опасаясь, что Ваня сгоряча может ненароком прибить девушку. А он может. Все знали, что Тихомиров дрался редко, но, как говорится, метко. А тут эта малютка. Да он и не заметит, как прихлопнет её. И не со зла ведь, ибо Ваня парнем был добрым и уж точно девчонку бы никогда не тронул, но в такой ситуации…

В этот момент все дружно решили, что надо спасать Жанну и забыли о Волошине, который, с трудом поднявшись, пьяными глазами осматривался вокруг в поисках чего-то, чем можно хорошенько приложить своего обидчика. Его взгляд упал на стул.

– Только попробуй, мразь, – позади него стояла Алеся.

– Не лезь.

– Крыса, – Антонова вцепилась в него и потянула на себя. Она была в шоке от того, что здесь произошло, пока они с Егором разговаривали на улице. В голове и так была каша, а тут такое. Она вернулась за сигаретами…

– Отвали, сука, – Андрей оттолкнул её.

Алеся удержалась на ногах. Сможет ли она сделать бросок? Злости нужен был выход. Но сможет ли?

–Даже не думай, – Егор подошёл к ней. – Что за херня тут творится?

– Сам посмотри! Твой дружок как с цепи сорвался, а твоя Янка с моей подругой устроили какую-то кучу-малу. И этот ублюдок…

– Отойди, – Смирнов отстранил её подальше от Волошина. – Слышь, угомонись, пока я тебя не угомонил.

– Тебя-то я и ждал! – Глаза Андрея блеснули.

– Обойдёмся без жарких объятий. Исчезни, – он просто отпихнул Волошина в сторону как какой-то хлам и врезался в толпу. – Вано, блядь!

Тихомиров уже не вырывался, он просто смотрел на Жанну, которая по-прежнему колотила по нему своими кулачками и всхлипывала. Её оттаскивали, но она снова бросалась к нему в истерике.

Егор, расталкивая всех локтями, протиснулся к ней и, крепко сжав, буквально оторвал от друга. Она брыкалась и пыталась вырваться.

– Кандер, мать твою, успокойся! Ты ж друга моего угробишь, терминатор недоделанный!

Он приподнял её над полом и понёс к выходу. Жанна укусила его за руку, извернувшись.

Смирнов выматерился, но не отпустил её. Толпа расступалась. Егор вынес её на улицу и прижал к кирпичной стене дома.

– Успокойся!

Яна и Алеся выбежали следом. Вид у первой был потрёпанный.

– Ты в порядке? – Антонова обратилась к подруге. – Горик, отпусти её, – кивнув брату, она подошла совсем близко.

– Там же Ваня! – Кандер, ощутив наконец свободу от чужих рук, безвольно сползла по стене, села на землю и зарыдала. По-настоящему, со слезами и всхлипами. Такого ещё никто не видел. Жанна всегда была весёлой и позитивной. В любой ситуации она сохраняла улыбку.

– Вот же блядь, – Смирнов смотрел на неё, не зная, что делать. Яна с Алесей пытались поднять девушку на ноги.

– Жан, я тут, – Ваня спустился с крыльца и встал напротив неё. Она вскочила, оттолкнув подруг, и бросилась к нему.

– Опять?! – Егор уже готов был снова оттаскивать её от друга, но замер: Вано обнял Кандер и поцеловал в макушку. Она бормотала что-то ему в грудь, всхлипывая и икая.

– Я одна себя сейчас лохушкой чувствую? – Антонова глупо смотрела на обнимающуюся парочку.

– Нет, я тоже, – Казанова захохотала.

– Пойдёмте куда-нибудь, – Смирнов покачал головой.

– Давайте ко мне, – Яна продолжала смеяться. – Послушаем трагедию Ромео и Джульетты.

Собственно, трагедии не было. Ваня и Жанна начали встречаться незадолго до возвращения Егора. Как-то вышло так. Встретились случайно на каникулах, пошли вместе кататься на роликах от нечего делать. Потом сходили в кино, потом ещё куда-то… Кандер давно нравился весельчак Тихомиров, только всё не было возможности даже поговорить нормально. Не было у Жанны столько смелости, чтобы подойти к нему. Это же Вано! Он многим нравился, она знала. А что могла предложить такому парню девушка, которую не зря за спиной последней девственницей называли? Она любовалась им на переменах, издалека, тайно. Даже самой близкой подруге она не смогла открыться. Зная Алесю, она была уверена, что та попрёт танком в попытке пристроить её в крепкие тихомировские руки. Нелепая случайность, столкнувшая их на улице, стала джек-потом. Завертелось, закрутилось, захватило.

С ним всё было впервые. Всё. Не было страха и сомнений. Они были после, когда начался учебный год. Только Ваня не спешил всем и каждому хвастаться, что избавил школу от последней девственницы. Она и не думала, что оброненное ей когда-то «хочу, чтобы я и ты были лишь друг для друга» он воспримет всерьёз. Была какая-то прелесть в их тайне. Что-то трогательное в коротких взглядах на переменах, незаметных касаниях в очереди в буфете. Кандер не хотелось всеобщего внимания, оно пугало. Казалось, всё разрушится, как только кто-то узнает о них. Может, в чём-то она действительно была права, а может, зря беспокоилась – кто знает? Мир подростков порой непонятен и им самим.

Когда они сталкивались на вечеринках, она исподтишка наблюдала за ним, ревностным взглядом впивалась в каждую девушку, приближающуюся к нему. Ваня по-доброму посмеивался над ней. Жанна и к Перемычко на день рождения пошла только потому, что знала об интересе именинницы к Тихомирову. А Оксана красивая…

Неизвестно, сколько бы ещё продолжались их шпионские игры, но она не выдержала. Она испугалась. По взгляду поняла, что Ваня и убить может. Без шуток. Никогда не думала, что он способен на что-то подобное. Знала, что и прежде были драки, но вот так, на её глазах…

Успокоилась Кандер лишь дома у Яны. Заметно расслабилась и засопела под боком у Тихомирова. После нервного всплеска её сморил сон. Ваня, откинувшись на спинку дивана, поглаживал её по волосам, пропуская гладкие пряди сквозь пальцы. Ей всегда нравилось это.

– Не хочешь ничего рассказать? – первой ожидаемо не выдержала Алеся.

– Вроде и так всё понятно, – парень устало прикрыл глаза. Всё же не зря он пошёл к Оксане. Если бы его не было там… Страшно представить. Кулаки до сих пор чесались. Когда всё началось, его выворачивало наизнанку в ванной. Вернувшись, он увидел и услышал то, что сорвало стоп-кран в мозгу. Он и правда готов был убить Волошина, этого сукиного сына. Жанна стала его миром, целой Вселенной. Она проникла ему под кожу и растеклась по всему организму теплом. И какая-то падаль смеет обращаться с ней так?

– А мне кажется это прикольным, – Казанова вошла в гостиную, успев привести себя в порядок. – Не думаю, что наша спящая красавица хотела всему свету рассказать об их отношениях, и Ваня повёл себя как настоящий мужчина. А сегодня вообще бомба. Это было… вау! Тихомиров, я твоя фанатка!

– Даже не знаю, что меня больше удивило, – Егор сидел на полу возле дивана, широко расставив ноги, – то, что я не заметил всего этого, или то, что Кандер, оказывается, терминатор.

– Ты не знаешь её, – Ваня нагнулся и поцеловал Жанну в висок.

– Всё тайное становится явным. Это так или иначе случилось бы, – Антонова криво усмехнулась. – Ни хрена от этой жизни не спрячешься.

Она говорила скорее о самой себе. Тяжёлый выдался вечерок, полный открытий. Брат рассказал ей о своих планах, и она поняла его. Действительно поняла. Как и его поведение в прошлом. Наверное, ей, любимой родителями, никогда в полной мере не ощутить того, что чувствовал он по отношению к своей матери. Должно быть, это больно. Надеяться всегда больно. Она знает. Отчаяние проходит, а надежда выматывает и калечит душу. Это как медленное ковыряние засохшей болячки на коленке – проще сдёрнуть разом.

– Кто-нибудь хочет выпить или перекусить? – Яна стянула волосы в хвост и сразу сделалась какой-то другой, домашней, что ли.

– Я принесу, – Смирнов поднялся. – Тебе сегодня было нелегко.

– Спасибо, – она проводила его нечитаемым взглядом.

– Он не любит тебя, – прошипела Алеся. – Ты ничего не знаешь о нём!

– Я знаю больше, чем ты думаешь, – Казанова села на диван рядом с Жанной и Ваней.

– Ну-ну.

– Я не стану держать его, когда он наконец решится сделать то, что должен.

– Ты о Хайруллиной? – Тихомиров осторожно потянулся, боясь потревожить сон Кандер.

– Он совершает, возможно, самую большую ошибку в своей жизни, – Яна грустно улыбнулась.

– И тебе всё равно? – Антонова удивилась.

– А ты думала, я в него клещами вцеплюсь? Я желаю этим двоим счастья больше, чем кто-либо.

– Тогда какого хера ты трёшься с ним? – теперь Алеся злилась. – Кайфово ей видеть, а? Ты хоть представляешь, как это больно? Хотя… это же ты.

– Шлюхи не умеют любить, да? – Казанова ухмыльнулась. – Жизнь куда интереснее наших скромных представлений о ней.

– Девчули, по углам, – Ваня цокнул языком. – Давайте без второго раунда обойдёмся, ладно? Гор – дебил, мы все это знаем.

– Нормально, – Смирнов стоял в дверях с подносом в руках. – Ушёл на пару минут, стал в глазах друга дебилом.

– Будто не понимаешь, почему я так считаю.

– Вано, – Егор подставил поднос на стол, – я не говорил раньше… Я не останусь в этой стране.