Текст книги "Твой силуэт как иллюзия (СИ)"

Автор книги: Ольга Анафест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Никит, не нужно! Я прошу!

– Закрой рот. Ничего не говори и уходи.

– Никит…

– Сестрёнка, он прав. Иди погуляй.

– Егор!

– Ты меня не слышала? – Смирнов посмотрел на неё. – Уходи.

И снова этот взгляд. Алеся отшатнулась от брата, спиной наткнувшись на Никиту.

– Внезапно. У кого-то выросли зубки? – Артамасов усмехнулся. – Это интересно. Иди, Антонова. – Он подтолкнул девушку. – Я его не убью, не бойся.

– Идиот, – прошептала Алеся, – я не за него боюсь.

– Даже так? – Никита коротко хохотнул. – Становится всё интереснее.

Антонова ушла. Ей отчаянно хотелось растащить этих двоих по разным углам, но она, сжав кулаки, лишь ускорила шаг. Её мнения никто не спросит. Не стоит переоценивать свои силы.

– Скучал по мне? – Егор привалился спиной к стене.

– Зверушка, тебе в Питере не сиделось?

– Гав-гав.

Ненависть. Такого Артамасову прежде не доводилось испытывать ни к кому. Он никогда не сдавался. Корчился на полу от боли, вытирал с лица кровь, порой даже ревел как девчонка, но не сдавался. Эти чёртовы глаза горели огнём, который невозможно было потушить. Это злило. Откуда в этом жалком отродье столько силы? И чем он смог привязать к себе таких, как Антонова, Хайруллина и даже Тихомиров. Сильный пацан, заслуживающий уважения, и тот трясся над жалким червяком. Что же в нём было такого?

Никита будто нырнул в прошлое. Картинки поплыли перед глазами. Он чертовски устал. Ненависть съедала его, но сил не было. Совсем.

– Потянуло в столицу?

– Так было нужно, – коротко ответил Смирнов. – Как дела?

– Издеваешься?

– Поддерживаю беседу со старым знакомым.

– Оно тебе нужно?

– Не знаю. Но у нас есть ещё вариант набить друг другу морды. Это тебе по душе?

– Ничего не изменилось. Как и раньше, уже через минуту ты будешь корчиться от боли на земле.

– Уверен? – Егор усмехнулся.

– Да.

– Проверим?

Никита привалился к стене и закурил, прикрыв глаза. Идиотский день. Нелепый. Худший. Даже злость будто выдохлась.

– За честь сестрёнки решил вступиться? Поздно уже.

– В курсе.

– Не беспокойся, она уже ответила мне. Мерзко, в её стиле. Не знал, что твоя сестра изменилась?

– Хочешь просветить?

– Нет.

Смирнов, наклонив голову, всматривался в уставшее лицо Артамасова. Складывалось ощущение, будто тяжесть всего мира легла на его плечи.

– Ты в порядке?

Никита открыл глаза, бросил окурок под ноги и от души рассмеялся. Идиотский день. Он подошёл вплотную к Егору, положил руки ему на плечи и прошептал:

– Раз уж тебе так отчаянно хочется, я вспомню былое и от души тебя отметелю, но не сегодня.

– Не в форме? – подмигнул Смирнов.

Из-за угла выбежал Шмидт и с силой оттолкнул Артамасова от парня. Да что ж за день?!

– Ник, уходи. – Севка встал между ними. Вместе с ним была и Сабина, держащаяся на расстоянии пары шагов, но не сводящая пристального цепкого взгляда, переходящего с одного на другого.

– Да, – запоздало ответил Никита, глядя на возвышающегося за Шмидтом улыбающегося Егора. – Меня сегодня дважды удивили и дважды предали. Нужно обдумать это.

– В любое время. Я буду ждать.

– Ага. Бывай. – Артамасов не сдержал смешка и пошёл прочь, на несколько мгновений задержавшись возле Хайруллиной. Дура. Красивая девка, которая заставила его поволочиться за ней, но так и не подпустила к себе. Он отступил. Всего одной фразы хватило, чтобы его отворотило от неё: Егор вернётся, я верю.

Что ж, её вера оправдала себя. Наслаждайся, девочка. Только вот… Червяк вырос и изменился, и, возможно, та, кто так верила в него, ещё наревётся.

Домой. Никите хотелось закрыться в своей квартире наедине с бутылкой, отключить телефон и послать весь мир в далёкие дали хотя бы на сутки.

Пробки настроение не улучшили, так что домой он приехал взвинченный до предела. Не разуваясь, прошёл в гостиную, достал из бара бутылку коньяка и рухнул на диван. Он будет пить в одиночестве, потому что ему на хрен никто не нужен. А нужен ли он сам кому-то? Вряд ли. Если и были такие, он благополучно проморгал их, разменяв на всякую шваль.

Опустошив бутылку почти наполовину, он даже немного повеселел. Звонок в дверь стал полной неожиданностью. Открывать не хотелось, но некто за дверью не унимался.

– Иду! – рявкнув, он поднялся и вышел в коридор. – Кого там принесло? Ты?! – Артамасов от неожиданности отступил назад. На пороге, сжимая ручку чемодана, топталась его мачеха. – Какого чёрта?

– Пустишь? – Лиза неуверенно посмотрела на пасынка, не решаясь войти.

– Ладно. – Всё ещё не придя в себя, Никита молча наблюдал, как женщина втаскивает чемодан, пристраивает его в угол, разувается, снимает кардиган и больше не производит ни единого движения, уставившись в пол.

– Так и будем в коридоре топтаться? – Парень кивнул в сторону гостиной.

– Спасибо. – Она шмыгнула мимо него.

Заперев дверь, Никита пошёл за ней, да так и застыл от увиденного: мачеха присосалась к горлышку его бутылки и жадно глотала коньяк, морщась и забавно фыркая.

– Нормально. – Он усмехнулся. – Думаю, на двоих маловато будет.

– А ещё есть? – Лиза широко улыбнулась.

– Конечно.

Это было странно – напиваться с женой отца. Они именно напивались, игнорируя стаканы, отхлёбывая прямо из бутылок, закусывая сыром и лимоном, смеясь, говоря о какой-то ерунде, но не затрагивая главного, того, что заставило их обоих в этот день быть вместе. Первой ожидаемо сдалась женщина.

Лиза, с грохотом поставив на стол бутылку, обернулась к пасынку и спросила:

– Могу я остаться у тебя, пока не найду жильё и работу?

Артамасов даже икнул от удивления.

– Папаша выгнал?

– Сама ушла. – Она гордо вскинула подбородок. – Сама, представляешь? Думала, не смогу. Внутри всё от него горит, люблю козла этого, как дура люблю.

– Почему тогда ушла? – Никита отхлебнул из бутылки.

– Потому что не нужна ему. Вот это ему нужно. – Она подёргала себя за прядь волос и засмеялась. – Он фотку её в столе хранит. Свадебная наша в гостиной висит, а её в ящике рабочего стола спрятана. И я знаю, какое фото ему дороже. Я в подушку выла, когда поняла, кого он из меня делает. Козлина! Мол, мне больше идёт этот цвет и стрижка, а родинка вообще красотку из меня делает, остроты добавляет. Монро херова! Урод твой папаша! Ненавижу… Ненавижу и люблю. Крыша едет! Он же такой… он… Сёма… Тварь! Не могу больше притворяться! Не могу!

– Лизка, ты ведь первая, кто его по-настоящему, понимаешь? Мать тоже любила, я знаю, только он ценить не умеет. У нас семейное это, порода артамасовская.

– Ты не такой, – Лиза пьяно улыбнулась. – Ты маленький ещё, злой от обиды, но внутри гнили нет. Ты на отца обижен, на жизнь, на людей.

– Забавная ты. – Парень притянул её к себе, прижав спиной к груди, и обнял, устроив свой подбородок на чёрной макушке. – А батя не понимает, какое счастье отхватил. Кретин. Вечно шваль всякую по барахолкам собирал, а такое вот чудо упустил. Где хоть познакомились?

– В лифте. – Лиза прикрыла глаза. – Смешно, да? Я на собеседование пришла, а начальник компании друг Сёмкин. В лифте с ним застряли, а у меня клауст… п…ф…

– Я понял. – Артамасов засмеялся. – Уникум ты, Лизка, уникум.

– Ага. Меня же приняли… В отделе кадров девчонки уже и подготовили всё, а я вот… Дура.

– Я ведь ничего не знаю о тебе…

– А чего там знать? Бухгалтер я, отличный бухгалтер, между прочим! Из Пензы переехала сюда пять лет назад. Там папа с мамой и сестрёнка младшая остались. Она твоя ровесница. А мне тридцать будет через неделю. Ни детей, ни мужа…

– А батя как же?

– А пошёл он к брюнетке своей! – Она резко вскочила и захохотала. – На развод подам! Сама! Ничего мне от него не надо! Работу найду, квартиру сниму и буду жить, как раньше. Сестрёнку сюда заберу, когда институт закончит, замуж выдам за нормально парня, а не за козла какого-нибудь.

– Я помогу тебе.

– Как? Ты, Никитка, хороший парень, только жить не научился. Ты работал когда-нибудь?

– Нет.

– А зря! На готовеньком всю жизнь проездить хочешь?

– Не знаю…

– А ты подумай!

И он думал. Пьяные мысли разбегались в голове, как застигнутые врасплох тараканы на кухне. Уже и Лиза уснула, свернувшись на диване в гостиной, а он всё думал, курил одну за другой и думал, пока сон не завладел его сознанием.

Утром он не обнаружил в квартире мачеху. Она ушла. Но чемодан всё ещё сиротливо стоял в углу прихожей, а ключей Никиты не было на месте. Значит, вернётся.

Лиза вернулась к обеду. Впорхнула в квартиру вместе со свежим осенним запахом. Такая, что Артамасов на несколько минут дар речи потерял.

– Что это? – наконец выдавил он, дёрнув женщину за каштановый крутящийся локон.

– А это я! Вот такая я на самом деле. – Она широко улыбнулась.

Лиза помолодела. И теперь Никита отчётливо видел, как она красива. Её ничуть не портила полнота, скорее наоборот, делала ещё более очаровательной и милой. Неудивительно, что отец не устоял. Но как он мог такую красотку превратить в чьё-то подобие?! Лизу хотелось затискать, как мягкую игрушку, потянуть за щёчки и увидеть её улыбку. Она была солнышком, осветившим эту тусклую, пропахшую перегаром квартиру.

А потом была генеральная уборка. Самая настоящая, первая в его жизни. И совместная готовка, оказавшаяся крайне весёлым занятием. С этой женщиной всё казалось смешным, забавным и по-домашнему тёплым. Артамасов и сам не заметил, как полностью подчинился ей, выполняя все указания с отчаянным рвением. Так уже было. Очень-очень давно. Когда была жива мама.

– Лизка, я тебя обожаю, – наяривая свежий борщ со сметаной, бормотал Никита. – Ты лучшая.

– Знаю. – Она засмеялась. – А поехали в Пензу на следующих выходных? Хочу тридцатник в кругу семьи отметить.

– Поедем, – уверенно ответил он. – Хочу познакомиться с роднёй.

– Мы разведёмся, Никит. – Лиза опустила голову.

– Ты от отца моего уходишь, а не от меня. Так что я хочу познакомиться со своей роднёй.

– Только не говори ему…

– Он не найдёт тебя. Обещаю.

– Он и не станет искать…

– Значит, он действительно идиот, а ты достойна большего. Всё пройдёт, Лизка. Я теперь точно в этом уверен. Благодаря тебе.

Он не врал. Он знал, что так оно и есть: всё пройдёт. Боль, страхи, сомнения – всё пройдёт, если в твоей жизни есть надежда и вера. И теперь он понял Хайруллину.

Она верила и надеялась. Она ждала, несмотря ни на что. Ей было больно, но она не сдалась. И он не сдастся. Друзей нет? Будут. Никому не нужен? Нужен. Одному человеку точно. И этот человек сидит сейчас напротив, с улыбкой смотрит на него и искренне верит, что у него, Никиты Артамасова, есть будущее, такое, какое он сам построит, своими силами. И нужен он Лизе просто так, от всей её широкой души и чистого сердца, как бы банально и избито это ни звучало. И она нужна ему. Как лучик солнца, освещающий путь во мраке. Свет рассеет тьму. Свет залечит раны.

– Лизка, когда вернёмся из Пензы, вместе будем работу искать. Я перевожусь на заочку.

– Уверен, что справишься?

– Если ты поддержишь меня.

– Поддержу.

========== Глава 27 ==========

Роман стучал пальцем по заставленному едой и напитками столу, искоса поглядывая на шушукающихся Олега и Женю. Что они снова учудили? В голове пронеслось уже множество вариантов, один другого безумнее. Татьяна же была спокойна и даже улыбалась под нос. Егор переписывался с кем-то, уткнувшись в телефон, Алеся со скучающим видом изучала скатерть, а Леонид с недовольным лицом поглядывал на часы.

Сегодня двери Egeni были открыты лишь для избранных.

Костенко, в очередной раз взглянув на часы, с шумом втянул носом воздух и полез в карман за телефоном, но в зале наконец появились родители Жени.

– Наряд выбирала? – Лёня в упор посмотрел на сестру. Она отвела взгляд. Да, он изгой, но она по-прежнему теряется под его взглядом. Так было всегда.

– Не видели смысла спешить. Что за сборы ты организовал? – Копейкин презрительно фыркнул.

– А ты, Валер, задницу свою посади на стул, закрой рот и внимай.

– Да ты…

– Да я! – Костенко сверкнул глазами. – Сядь и молчи, пока слова не дадут. Я с тобой цацкаться не буду.

– Грязный…

– Педик? Ты когда-нибудь сможешь меня удивить?

Все, кто сидел за столом, буквально застыли. Вот это семейка… Все, кроме Жени. Она лишь усмехалась, но даже сквозь усмешку Олег видел, как ей больно. Больно за Лёнечку. И пусть он может одним только взглядом заткнуть её отца, ей всё равно больно. Потому что он отвергнут собственной семьёй.

– Кто это? – Валерий всё-таки сел за стол и обвёл взглядом остальных. Жена села подле него, но сохраняла молчание.

– Моя семья. – Олег поднялся.

– И что это значит? – мужчина скривился. Он уже видел парня дочери прежде и не одобрял её выбор, о чём оповестил их обоих не в самых приличных фразах. Это же надо было: послать к чертям самого Адомайтиса и связаться с каким-то студентишкой!

– Да ничего особенного. – Олег пожал плечами и улыбнулся. Не было обидно или горько, было смешно. – Раз уж мы с Жекой женимся, пора и вам познакомиться.

Воцарившуюся тишину не смел нарушить никто. Несколько минут ошеломительной тишины.

Кажется, спустя вечность отмер застывший Валерий. Оскал, появившийся на его лице, вряд ли можно было назвать улыбкой.

– И? Моя дочь давно ни во что не ставит своих родителей, так что мы не имеем отношения к этому фарсу.

– Вы называете фарсом брак наших детей? – Роман выгнул бровь.

– А вы считаете нормальным союз между ними? Сколько вашему сыну лет? Двадцать?

– Двадцать один.

– О, это, конечно, меняет дело. – Копейкин хохотнул.

– Перестань! – Женя взвилась. – Да если бы Лёнечка не сказал, я бы…

– Не сомневался, что оторвать меня от важных дел ради какой-то ерунды могло прийти в голову только этому ненормальному гомику.

– Валерчик, – обманчиво мягко протянул Костенко, – может, выйдем на перекур?

– Лёня, не нужно. – Татьяна строго посмотрела на мужчину. – Валерий, – она перевела взгляд на Копейкина, – что бы ни произошло между вами ранее… Всё же ваша дочь выходит замуж.

– На сим и закончим. У меня полно работы.

– Горько! – Егор резко поднялся со стула, сделал несколько глотков вина из бокала, задумчиво посмотрел на оставшуюся красную жидкость и улыбнулся. Подойдя к отцу Жени, он произнёс: – До дна за молодых! – Вино полилось на голову мужчине. Со стуком поставив бокал на стол, он взглянул на брата и выдохнул: – Поздравляю.

Всё смешалось: родители Копейкиной что-то кричали, обвиняли во всём исключительно Леонида, Женька сыпала проклятиями, заступаясь за дядю, Роман удерживал старшего сына, рвущегося к будущему тестю, Татьяна пыталась успокоить разбушевавшуюся дочь, решившую поддержать Егора в его выходке и искупать в вине и мать Жени, лишь Костенко и Смирнов-младший смотрели на это представление со стороны с ухмылками на лицах.

– А ты не промах, – одобрительно кивнул парню мужчина.

– Ты мне всегда нравился. И дело не только в том, что ты Женькин дядя, поверь.

– Знаю. Давненько мы не виделись, да? А ведь ты был совсем ещё мальчишкой…

– Давай не будем вспоминать? Остановим их?

– Секунду. – Лёня влился в людскую массу в одно мгновение. И вдруг всё как-то само собой стихло: чета Копейкиных ушла в полном молчании, Татьяна, Роман и Алеся вернулись на свои места за столом, Женя и Олег стояли посреди зала, глядя друг на друга и улыбаясь.

Но Егор видел то, чего не заметили другие: кулак Костенко, врезавшийся в живот Валерия, и побледневшее лицо мужчины от сказанных на ухо слов Леонида.

Алеся смотрела исподлобья на Копейкину, потягивая вино из бокала: всё ей нипочём. Только что с собственными родителями в пух и прах разругалась, а цветёт, прилипнув к Олегу. Никто ей не нужен, кроме него. Любит? Любит. Действительно любит. Всё отдаст за него.

Почему-то не было больно. Совсем не было. Свадьба? Салатики и алкоголь! Отлично же!

– Вы всё обдумали? – прокашлявшись, спросил Роман.

– Пап, ты издеваешься? – Олег улыбнулся.

– Нет, просто неожиданно…

– Неожиданно?! – Татьяна хохотнула. – Скорее, ожидаемо.

– Мне жаль, что всё так вышло, но с этим ничего не попишешь, – Лёня развёл руками и вздохнул. – Думаю, всем понятно, что моя сестра и её муж участия в приготовлениях принимать не будут? Полагаю, и в числе гостей их не будет…

– Переживём, – буркнула Женя и обняла Олега. – Мы пытались.

– Пытались. Таня, – он с теплом посмотрел на женщину, – я знаю, что ты очень занята, но всё же прошу тебя помочь мне в организации. Без тебя я пропаду. – Костенко лукавил, но не мог же он взять всё на себя, будто остальные были не в счёт. – Составишь меню? Кроме тебя, с этим не справится никто.

– Распределение обязанностей началось? – Роман потёр руки.

– А ты, Ромочка, подготовь вместе с молодыми список гостей. Я на них положиться не могу, потому прошу тебя, – вздохнул Костенко, кивнув на целующуюся парочку.

– И всё? – Мужчина расстроился.

– Ром, это важно. И желательно узнать, у кого с кем из гостей какие взаимоотношения. Не хотел бы я, чтобы свадьба в лучших русских традициях мордобоем закончилась. Молодёжь, – Лёня обратился к Алесе с Егором, – с вас приглашения. И чтобы без розовых сердечек! Фантазию проявите. Придумайте что-нибудь креативное и покажите мне. Женя, Олег! Да отлипните уже друг от друга! Свадьба-то кода?

Все замерли в ожидании.

– Эм, – Смирнов почесал затылок, – а мы ещё не обсуждали…

– Замечательно. – Костенко скрипнул зубами.

– Мы сегодня обсудим, – Женя улыбнулась, – и завтра скажем.

– А у вас время на обсуждения найдётся? – с сомнением спросил Роман.

– Ну…

– М-да, нашли друг друга.

Никто не стал спорить с тем, что Лёня взялся руководить всем и всеми. Зачем? В возможностях и способностях этого человека никто не сомневался.

Алеся подошла к старшему брату и улыбнулась:

– Поздравляю.

– Спасибо. – Он потрепал её по волосам, продолжая свободной рукой обнимать невесту.

– Добро пожаловать в семью. – Девушка посмотрела на Женю. – Поздравляю.

– Спасибо. – Тонкие губы расплылись в улыбке.

Не больно. Совсем. Странная она, эта Копейкина. Что же в ней такого? Почему она притягивает к себе?

Антонова проводила взглядом уходящего Егора. А ведь в чём-то младшенький остался прежним…

Оставив дальнейшие разговоры на взрослых и тискающуюся парочку, она вышла из ресторана и вдохнула вечерний воздух полной грудью. А где её счастье? Может, ответ знает дьявол?

Алеся нашла его в клубе, где они встретились впервые. Слава был в компании Миши, ещё одного парня и нескольких девушек, одна из которых восседала на его коленях, повернувшись к нему лицом и обняв руками за плечи. Сучка. Антонова не стала подходить к компании сразу: устроилась на стуле возле барной стойки, заказала коктейль у знакомого бармена, осмотрелась и, заприметив, известных ей ребят, двинулась к ним. А почему нет? Артамасов открыл для неё двери в лучшие клубы и бары столицы. Она была своей и могла делать, чего душа пожелает. Сегодня её душенька желала алкоголя, танцев и Бессонова. Но на затравочку подойдут и другие.

– Леся, привет! – Лара обняла её и чмокнула в щёку. – А где Ник?

– Не знаю.

– Вы расстались? – полюбопытствовала Полина, давно запавшая на Артамасова.

– А мы разве встречались?

– Ну да, ну да. Вы же у нас птички вольные. – Влад, приобняв Антонову, улыбнулся. – Красавица сегодня одна?

– Красавица никогда не бывает одна. – Алеся подмигнула ему, но внутренне поморщилась: посмел бы он руки распускать при Никите… Каким бы уродом ни был Артамасов, ни одна шваль при нём не смела и приблизиться к ней. Нашлась, правда, пара смельчаков, но они были из другой компании. Одного из них она даже поощрила разок…

– И кто же сегодня с красавицей? – Влад прошёлся ладонью по её спине вниз.

– Ещё не выбрала.

– Мою кандидатуру рассмотришь?

– Почему нет? – Антонова засмеялась. – Пошли танцевать, претендент.

Злые взгляды жгли спину. Да, куколки, вы в пролёте. Алеся не была наивной и знала, что она для этих щебечущих пташек лишь недоразумение, отделяющее их от постели Никиты. Артамасов был тем ещё бабником, но никогда не пытался унизить её, трахнув кого-нибудь из общих знакомых. Для всех они были парой. Со своими тараканами, но парой.

Всё же и в нём было что-то хорошее… Повинуясь какому-то внутреннему порыву, Антонова достала телефон и на ходу, проталкиваясь через толпу, написала Никите короткое: прости. Ответ пришёл мгновенно, но она не прочла его, спрятав телефон в карман узких джинсов. Потом. Только не сейчас.

Танцевать с Владом было… жарко. Он буквально вжимал её в себя, довольно нагло лапая и норовя поцеловать. Что ж…

– Привет! – Поцелуй был прерван весьма бесцеремонно.

– Привет, Громов. – Алеся улыбнулась скалящемуся Мише. – Каким ветром?

– Мимо проходил, знакомую попку в каких-то левых ручках увидел. – Блондин небрежно кивнул на Влада.

– Ну и шёл бы дальше, – фыркнул парень.

– Ой, кто тут пискнул? Алесь, мне послышалось?

– Послышалось, Громов, послышалось. Владик, прости, кажется, мой выбор сделан.

– А как же…

– А вот так. – Миша обернулся к нему, улыбка сошла с лица, взгляд из доброжелательного стал колючим. И что-то ещё было в нём, что заставило Влада отступить.

– Громов, Громов, – Антонова хохотнула, – кавалера моего спугнул, так бери ответственность.

– Без проблем!

Они танцевали. Нет, всё-таки Мишка Громов определённо имел талант к покорению женских сердец. Не знай Алеся его так давно, наверняка поддалась бы чарам этого ловеласа.

– Ты одна сегодня? – Миша приблизился к ней вплотную.

– Ага, праздную помолвку брата.

– О… Сообщили уже?

– Да, это нужно было видеть!

– Мы это уже отметили.

– А я с опозданием, меня же вы не пригласили.

– Давай к нам? Славка здесь.

– Кто бы сомневался.

Громов потянул её за руку через толпу. Зачем? А вдруг… Да и просто… Не оставлять же её одну. Не одну, а с этим… Нет, уж лучше Бессонов. Мерзко всё это и наверняка херово кончится, но… Он и сам не знал, что и зачем делает.

– У нас пополнение! – громко оповестил он компанию за столиком.

– Даже так? – Слава усмехнулся, выглянув из-за сидевшей на нём девушки. – Снова решил поиграть в няньку?

– Да нет. – Миша плюхнулся в кожаное кресло, увлекая за собой Антонову и сажая её к себе на колени. – Девочки нынче рано взрослеют. Знакомьтесь, это Алеся.

– Просто Алеся? – Бессонов веселился. – А где же продолжение?

– Какое?

– Сестра моего лучшего друга. Не вариант?

– Ну, сегодня просто Алеся.

– И что же просто Алеся здесь делает?

– Развлекается. Нельзя? – Антонова посмотрела на Славу. – У меня праздник.

– Какой же?

– Тот самый брат женится.

– Вау! – запищали присутствующие девушки.

– Ты рада? – Бессонов проигнорировал восторженные вопли.

– Да.

Глаза в глаза. Пристально, без отрыва. Правда.

Слава откинулся на спинку дивана. Что ж… И такое бывает.

– Руслан, Катя, Алёна, Ира, Надя, – перечислил всех Громов.

– Приятно познакомиться. Наденька, – Алеся обратилась в спину повисшей на Славе девушки, – ты не могла бы повернуться? Мы в одинаковом положении, но, как видишь, я не игнорирую окружающих. Манеры. Есть такая штука, в курсе?

– Кто бы говорил о манерах, – прыснул Бессонов, но всё же подтолкнул девушку, вынудив развернуться ко всем лицом.

– Действительно. Алеся права, – ухмыльнулся Миша. – Мы же с ней ведём себя вполне прилично…

– И я удивлён, откровенно говоря! – Руслан засмеялся. – Громов, ты ли это?

– Так лучше? – Блондин с какой-то злостью рванул Антонову за плечо. Она повалилась назад, обернулась, понимая, чего от неё хотят, усмехнулась, и сама потянулась к чужим губам, одновременно с этим неловко разворачиваясь всем телом, из-за чего пришлось разорвать поцелуй. Ей определённо нравилось целоваться с ним. Жадно, глубоко, горячо. И руки сами поползли по пуговицам рубашки, вынимая их из аккуратных петель. Пальцы коснулись тёплой кожи, скользнули резко вниз, замерли, наткнувшись на ремень. Эх, если бы это был не тот самый Громов…

– Вот это я понимаю! – присвистнул Руслан. Девушки замерли с улыбками на лицах. Какие обиды? Это же Мишка Громов. Его хватит на всех.

– Мих, прекращай. – Слава с ленцой потянулся.

– А если нет? – Миша оторвался от губ Алеси и пошло облизался.

– Ты опоздал.

Они поняли друг друга. Громов удовлетворённо хмыкнул и откинулся на спинку. Антонова поёрзала на нём и, смеясь, сказала:

– Мишка, ты крут!

– Да, детка. – Он тоже засмеялся и уже по-дружески обнял сестру друга.

– И всё? – разочарованно вздохнула Алёна.

– Не претендую. – Девушка легко соскочила с колен Громова. – Девочки, он весь ваш.

– Эм… – замялась Ира.

– У меня другие интересы. – Алеся обошла стол. – Наденька, красавица, брысь-ка в сторонку.

– Чего? – Девушка округлила глаза.

– Вон пошла, говорю. – Антонова с силой толкнула её. – Славик сегодня занят, так что свободна.

– И кем же я занят? – Бессонов помог Наде сесть на диван рядом с собой.

– Мной.

– Не много на себя берёшь? Вывезешь?

– Проверить хочешь? Так я не против. – Алеся, глядя ему в глаза, стала расстёгивать свою блузку. И с каждой расстёгнутой пуговицей компания открывала рты всё шире. Только Миша со Славой сохраняли невозмутимый вид. Лишь когда Антонова выдернула последнюю пуговицу из петли, распахнула блузку и взялась за молнию на джинсах, Бессонов поднялся, криво усмехнулся, обнял её, закрыв от остальных, и прошептал в самое ухо:

– Наглая маленькая блядь.

Она улыбнулась своей победе. И плевать, что подумают о ней окружающие. Кто они? Никто. Фон. Дьявол должен принадлежать ей. Потому что… Потому что должен.

Громов грустно вздохнул, когда друг увёл за собой довольную Алесю. Это плохо кончится. Очень плохо. Болью и слезами. Но кто он такой, чтобы останавливать их?

– Что это было? – Надя насупилась.

– А это, Наденька, – хохотнула Катя, – самый большой облом в твоей жизни. Во даёт деваха! Огонь просто! Я бы так не смогла.

– Я тоже, – поддержала её Ира. – Девчонка та ещё оторва.

Миша обвёл всех взглядом. Кто будет с ним сегодня? В очередной раз. Встать и уйти? Тогда это будет уже не он. А какой он? Такой, каким привыкли видеть его другие. И он сам привык. Всегда был таким. Тело требует многого, а сердце малого. За неимением малости он берёт многое.

Смог бы он остановиться? Вряд ли. А если бы она попросила? Глупость. Не попросит. А если?.. Зачем гадать?

– Девочки, мне стало скучно. – Он обезоруживающе улыбнулся и подмигнул.

Мишка Громов всегда нравился женщинам. Мишка Громов всегда пользовался этим. Мишка Громов… был таким.

Можно ли хотеть других, когда нравится одна? Можно. Стоять будет как надо. Это физиология. Для секса душа необязательна.

Любить можно каждую. В определённый момент. Только такая любовь заканчивается с визгом застёгивающейся ширинки. А нужно ли больше?

Его лучшему другу оказалось нужно. Они ровесники, с горшка в детском саду вместе. Но их пути разошлись. В каком-то смысле. Или Мишка сам сбился с дороги? Не случайно, а намеренно. Просто остановился и свернул наугад.

========== Глава 28 ==========

не бечено

– Устала? – Янис сочувствующе смотрел на Сабину.

– Очень, – призналась она, откидываясь в объятья Марека.

– Вы молодцы, ребята.

– Похвала от самого Адомайтиса? – Новак хохотнул.

– Хвалил я только эту прекрасную леди, а тебя так… из вежливости.

– Кто бы сомневался!

– Марек, ты талантлив, но на одном таланте далеко не уедешь. Учись, репетируй…

– Живи музыкой! – со смехом перебил продюсера парень. – Я слышал это уже сотни раз, Янис. Я всё помню.

– Рад слышать. Что ж, через неделю начинаем съёмки. Сабина, ты не передумала?

– Нет, – Хайруллина улыбнулась. – Брат разрешил.

– Мне важно твоё мнение.

– Я готова, Янис.

– Что ж, тогда встретимся на съёмках. Просмотрите сценарий. Репетируйте.

– Есть, босс! – Марек кивнул уходящему мужчине и откинулся на спинку дивана, притягивая Сабину ещё ближе к себе.

Студия. Они сделали это: записали трек.

– Я действительно устала, – девушка вздохнула. – Но почему-то чувствую себя счастливой.

– Потому что ты устала от занятия, которое тебе доставляет.

– Думаешь? А я пока не поняла, хочу ли продолжения.

– Посмотрим, что ты скажешь после премьеры. Видела сценарий? Картинка будет отличной. А звук? Нет, всё-таки Адомайтис лучший. У него чутьё какое-то.

– Рад, что принял его предложение?

– Да. Это другой уровень.

– Брат сказал, что я должна сама решить, чего хочу. Я сомневаюсь.

– Из-за своего очкарика?

– Он не очкарик, – Хайруллина покачала головой. – И не из-за него. Из-за самой себя. Марь, ему плевать. Сейчас он с Казановой. Кто будет после? Я ревновать даже не могу! Если бы он был влюблён, а так… Он лишь на свою богиню смотрит взглядом, от которого дух вышибает.

– Может, пора остановиться?

– Давно пора. Только я не могу.

– Ты даже не пыталась. Меня порой пугает твоя собачья преданность. Люди не должны так любить. Зачем причинять боль самому себе? Это глупо.

Сабина молчала. А что здесь скажешь? Марек был прав. Она даже не задумывалась о том, что нужно остановиться. Зачем? Егор был внутри неё, а от такого не избавишься. Это как вырвать из себя душу. У неё недостаточно сил, чтобы пойти на подобное.

Это больно – любить и молчать об этом, чтобы не потерять то, что есть сейчас. И пусть это лишь жалкие крохи, но она не готова отказаться от них. Дружба – это прекрасно, но очень больно, когда вместо любви, которой жаждешь, есть лишь она.

Он всегда ласков с ней, улыбчив и добр, и от этого ещё больнее. Смирнов улыбается, треплет по волосам, а потом отворачивается и идёт к другой. Это просто секс. Все всё знают и понимают. Только кому от этого легче? Точно не Сабине.

Яна заливисто смеётся, сидя на коленях Егора, а он что-то шепчет ей на ухо, обнимая руками за талию. А потом его руки непроизвольно сползают ниже, не намеренно, а по привычке, но он вовремя останавливается, потому что не относится к ней, как к дешёвке, не желает всем окружающим демонстрировать её принадлежность ему – всё ясно без показных жестов. Любителей почесать языками он запросто затыкает, а тех, кто не понимает, учит уму-разуму жёсткими методами. И такое было не раз, когда особо охотливые поговорить неудачно прошлись языками по поводу Казановой. Да, это не прежний Егор Смирнов. Новому Егору не нужна ничья защита и тем более сочувствие.

И этого нового Егора Сабина не знала. В его глазах порой клубилась тьма. Пугающе. Маняще.

Перед своим отъездом он подарил ей серебряное колечко. Мило, романтично. Он ничего не сказал, просто положил ей узкий ободок на раскрытую ладонь и улыбнулся. Кажется, это было в прошлой жизни. Теперь это кольцо она может надеть разве что на мизинец. Не пробовала. Она носит его на цепочке, пряча под одеждой. Глупо? Почему надежда и вера является глупостью? И даже если так… Плевать. У неё больше ничего нет.

Признаться? Отказ не пугает, он очевиден. Куда страшнее, что тогда всему настанет конец. Не будет даже жалкого подобия дружбы. Не будет ничего.

***

Ему нравились её ноги: длинные, стройные, гладкие на ощупь, без единой родинки, покрытые естественным ровным загаром, сильные, в порыве страсти сжимающие до боли. Она нравилась ему вся: от кончиков пальцев до корней каштановых волос. Она была хороша и в постели, и вне её.