Текст книги "Твой силуэт как иллюзия (СИ)"

Автор книги: Ольга Анафест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Натянув на лицо улыбку, Алеся спустилась вниз и едва сдержалась, чтобы не взвыть, увидев в гостиной Копейкину. Только её не хватало…

– Привет, – Олег подошёл к девушке и потрепал по волосам. – Всё хорошо?

– Конечно, – она обняла его. – Наконец-то приехал. Я думала, что ты застрянешь в своём Питере.

– Я всегда возвращаюсь, ты же знаешь.

– Да…

***

Слава заливисто смеялся, глядя на своего подвыпившего друга, вытянувшегося на коленях трёх девушек.

– Присоединяйся к нашему бутербродику, – в который раз позвал его Миша. – Девочки, вы же хотите, чтобы Славик к нам присоединился?

Пьяные девицы глупо кивали головами, продолжая щупать Громова. Бессонов же сидел в одиночестве на противоположном кожаном диванчике, опершись локтями на разделяющий их стол. Они не виделись месяц. Есть дружба, которой не помеха разница в возрасте, социальном положении и прочем. Это просто дружба. Славе было уже тридцать, а Мишке только двадцать один. У Славы была сеть магазинов элитного алкоголя, деньги и два высших образования, а у Мишки ещё не законченное высшее на заочке иняза, съёмки в паре клипов и подработки на переводах. Их называли удачливыми сукиными сыновьями, на что оба не обижались. Возможно, так оно и есть.

– Мне снова придётся тащить твою тушку домой? – спросил Бессонов.

– А разве мы торопимся? Мне здесь нравится. А вам, девочки?

– Идиот, – покачал головой Слава. Он знал, что его друг не так пьян, как пытается изобразить. Да, театральные подмостки рыдали по Громову. Ему бы другую профессию выбрать, так нет же, помешался на языках. К слову, у него были потрясающие способности к их изучению. Миша свободно говорил на английском, французском и итальянском, сносно общался на немецком и китайском и без проблем переводил арабский. Его жажда к изучению нового всегда поражала Бессонова. Казалось, что парень боится не успеть что-то в этой жизни. За образом бесшабашного раздолбая скрывался живой ум, алчный до знаний. Хотя… Бабник, весельчак, гуляка, любитель выпить и оторваться – Мишка Громов действительно был таким. Но ничто не мешало ему иметь свои цели в жизни и с упорством танка идти к ним.

– Девочки, кто хочет потанцевать? – блондинистое бестие, скатившись с женских колен и поднявшись во весь рост, игриво улыбнулось.

Девиц не нужно было уговаривать, так что компания, покинув столик в вип-зоне, спустилась на танцпол, прихватив с собой Славу, который не рискнул возражать, ибо друг бросил на него такой взгляд, что безопаснее было согласиться.

Бессонов с улыбкой смотрел на отплясывающего в окружении девиц Мишу. Есть ли женщина, способная отказать ему? Ах, да. Есть одна. Женщина, которую Громов захотел с первой встречи, но так и не получил. Женщина, которой он никогда не предложит чего-то, кроме дружбы. Женщина, в которой он всеми силами пытается не видеть женщину. Женщина, которую и сам Слава отпустил несколько лет назад.

Задумавшись, Бессонов нечаянно задел кого-то локтем. Вроде бы ничего страшного, – клуб, алкоголь, танцпол – но кому-то явно не понравилось это.

– Аккуратнее! – раздражённый женский голос и ответный толчок.

Слава обернулся из любопытства: растрёпанные волосы, майка с глубоким вырезом, вздымающаяся от рваных вздохов грудь. Грудь… Отличные формы! Он откровенно пялился, не пытаясь скрыть этого. Довольно быстро грудь сменилась спиной и скрылась из виду. Жаль, конечно, но оно не стоит того, чтобы в тридцать лет бросаться на поиски неизвестной девки, каких тут хватает.

– Не повезло, братишка? – ухмыльнулся наблюдательный Громов, незаметно приблизившийся к другу.

– Забей, – махнул рукой Слава, заприметив другую девушку, явно заинтересовавшуюся его персоной.

– Слушай, а это не сынок Артамасова? – Миша пытался рассмотреть кого-то.

– Где?

– Точно он! Кстати, та девка сегодня занята им. Ох ты ж, как присосался! – присвистнул блондин.

– Как ты можешь видеть что-то? – Бессонов развернулся и посмотрел туда, откуда не отрывался взгляд Миши.

– Слепень. Да, деваха при фигуре, но мозгов явно не хватает, раз связалась с этим придурком малолетним.

– Тебе не плевать?

– Твою мать! – Громов остолбенел, когда девушка повернула голову. Ему хватило этих нескольких секунд, чтобы узнать её.

– Ты чего?

– Слав, как думаешь, чем сейчас Олег занят?

– Тупой вопрос. Они с Женькой месяц не виделись. Угадай.

– А что будет, если я ему позвоню прямо сейчас?

– Твоё тело найдут в сточной канаве к утру какие-нибудь бомжи. И, поверь, я скажу, что вообще не видел тебя сегодня. А что такое?

– Эта девка точно без мозгов. И знаешь, кто она? Младшая сестра Олега.

– Алеся? – Слава сосредоточенно вглядывался в парочку в толпе танцующих. – Ты уверен?

– В отличие от тебя я знаком с ней очень хорошо.

– Я видел её пару раз. Она вроде малолетка.

– С баблом Артамасова ей ничего не стоило попасть сюда и налакаться.

– Это её дело, забей.

– Спятил? Я не могу сделать вид, будто ничего не видел. Она сестра Олега! Он наш друг!

– Ну так иди и отшлёпай её за плохое поведение. Лично мне плевать, Мих.

– Иди на улицу и заводи машину. Мы едем домой.

– Хорошо, – Бессонов пожал плечами. Он давно хотел смыться из этого клуба, устав наблюдать за чужим весельем. Дав возможность другу оттянуться, сам он не выпил ни капли.

– Я скоро подойду, – Миша двинулся через скачущую толпу прямиком к парочке.

– Дурак, – хмыкнул Слава, направляясь к выходу. Его действительно не волновало, как и с кем проводит время сестра Олега. Он не знал её толком. Жизнь посторонних людей никогда не интересовала его.

Возле машины Громов появился лишь спустя двадцать минут, помятый, с разбитой губой, злой и тащащий на буксире сопротивляющуюся девушку.

– Отвали уже! – верещала она, когда он заталкивал её на заднее сиденье, швырнув следом маленький клатч, угодивший ей прямо в голову.

– Заводи, – рявкнул парень, садясь рядом с Бессоновым.

– Куда едем? – поинтересовался Слава, выруливая со стоянки.

– Домой. Вряд ли тёте Тане понравится, если мы притащим эту дебилку в таком состоянии.

– Кто тебя просил лезть? – бесилась Алеся. – Сделал бы вид, что не узнал, как этот, – она кивнула на Бессонова.

– Я действительно не узнал, – хмыкнул тот. – Скажи лучше, ребёнок, как тебя угораздило оказаться в таком злачном месте и в такой компании?

– Никита мой парень, – прошипела девушка. – И мудило, сидящее рядом с тобой, только что сломало ему нос.

– Не сломал, не беспокойся, – огрызнулся Миша, – но обязательно исправлю эту оплошность, если ещё хоть раз увижу его рядом с тобой!

– А вот это уже не твоё дело! Кто ты такой вообще, чтобы вмешиваться в мои дела?

– Друг твоего брата, которому явно не понравилось бы то, что сегодня увидели мы. Радуйся, что спас тебя от разбитых надежд! Ты не представляешь, какое дерьмо этот сопляк, которого ты считаешь своим парнем.

Алеся расхохоталась, откинувшись на спинку сиденья. Это она не знает Никиту? Это её надо было спасать?

– Чего ржёшь? – резко спросил Громов.

– Я не ржу, я смеюсь.

– Да хоть хуем давишься! Если бы я не забрал тебя оттуда, утром ты бы ныла в подушку, дура!

– Это ты идиот, – Антонова в момент перестала смеяться. – Я никогда не остаюсь в его постели до утра. Больше не вмешивайся в мою жизнь, рыцарь хренов. Я делаю то, что хочу. А ты, раз так переживаешь за Олега, перестань капать слюной на Копейкину или лучше трахни её наконец и избавь моего брата от этой швали!

– Закрой рот! – Слава резко затормозил и обернулся. – Ещё раз услышу что-нибудь подобное о Женьке, сверну твою тонкую шейку и скажу, что так и было. Не тебе её судить, усекла? Ты ни черта о ней не знаешь, так что заткнись, пока я не вышвырнул тебя на обочину. Думаю, найдётся много желающих приютить тебя на ночь. Только из уважения к твоей семье я сейчас отвезу тебя к нам, позволю переночевать, доставлю утром домой и никому ничего не скажу. Но если ты не заткнёшься, я плюну на всё. Ясно?

– Да, – тихо ответила Антонова и поёжилась. Этот мужчина пугал её. Если Громова она знала достаточно хорошо, то всё, что ей было известно о Бессонове, так это то, что он бывший любовник Копейкиной и их общий с Олегом и Мишей друг.

Блондин же молчал, отвернувшись и глядя в окно. После слов, брошенных взбешённой Алесей, он больше не издал ни звука, думая о чём-то своём. Правда не колет глаза. Правда просто остаётся правдой, какой бы она ни была. Ни больше, ни меньше.

Слава снова тронулся с места. Злость понемногу утихала. Он умел контролировать эмоции, когда это требовалось. Да и был ли смысл злиться на малолетнюю девчонку, хмельную, глупую и ни черта не разбирающуюся ни в людях, ни в жизни?

Покосившись на друга, он вздохнул, прекрасно понимая, о чём тот сейчас думает. Мишкины самокопания иногда пугали, но Бессонов знал, что Громов справится со всем и снова станет собой. Так всегда бывало. Есть то, что никогда не меняется.

========== Глава 5 ==========

Алеся проснулась в дурном настроении. Сев на постели, она осмотрелась, пытаясь сообразить, где находится. Повсюду, на стенах и на полках, были фотографии. Слишком много фотографий. У неё даже в глазах зарябило от этой пестроты. Достаточно быстро она сообразила, что спала в комнате Миши, потому что почти на каждом снимке был он в компании друзей и знакомых. Яркость– это в его стиле. На столе возле окна была навалена куча бумаг. Это заинтересовало девушку, и она, поднявшись, подошла к столу, отметив на ходу, что на ней надето всё то, в чём она была в клубе.

– Ничего не трогай, – донеслось до неё от двери. – Эти документы очень важны.

– Копии самых сочных страниц порножурналов? – съехидничала Антонова, оборачиваясь к Славе.

– Умой рожу и сделай что-нибудь со своим гнездом на голове. Потом я отвезу тебя домой. Не люблю ждать, так что поторопись. И не шуми. Разбудишь Мишку – убью, – Бессонов круто развернулся и вышел из комнаты.

– Вот урод, – прошипела Алеся и вышла следом за ним.

Взглянув на себя в зеркало в ванной комнате, она ужаснулась: тушь размазана по лицу, волосы всклокочены, на щеке след от подушки. Красотка, ничего не скажешь… Кое-как приведя себя в порядок, она пошла на резкий запах кофе. Слава нашёлся на кухне, а умопомрачительный запах исходил из чашки в его руке.

– Можно и мне кофе? – рискнула спросить она.

– В турке осталось. Если хочешь есть, загляни в холодильник, – голос мужчины был бесцветным.

– Спасибо, я только кофе, – Антонова ополоснула чашку, стоящую в раковине, и вылила в неё остатки кофе. Присев напротив Бессонова, она старалась не смотреть на него и молча глотала горячую жидкость.

– Пошевеливайся, у меня ещё много дел.

– Я могу вызвать такси.

– Я отвезу. Мишка попросил.

– Ты сделаешь всё, что он скажет?

– Я не сломаюсь, выполнив просьбу друга.

– А если он попросит спрыгнуть со скалы?

– Разве я смогу отказать ему в последнем желании?

– Почему в последнем?

– Потому что он прыгнет вместе со мной.

– Типа мужская дружба? Вы больше на парочку похожи.

– Не старайся, тебе всё равно не понять.

– Где уж нам…

– Действительно. Жду в коридоре, – Слава резко поднялся, со стуком поставив чашку на стол. – Шевелись. Твоя сумка в машине.

– Иду я, иду, – девушка поспешно допила кофе и, вздохнув, оставила чашку на столе, как и хозяин квартиры. Быть может, если бы с ней были хоть немного дружелюбнее, она бы расщедрилась на мытьё посуды.

В коридоре, оттолкнув Бессонова в сторону, она обнаружила свои туфли в обувной полке и с тоской взглянула на них: ей только на шпильках сейчас выхаживать.

– Живее, – мужчина распахнул дверь, приглашая Алесю на выход.

– Ты такой гостеприимный, слов нет.

– Рад, что тебе понравилось. Надеюсь, больше ты здесь не появишься. А ещё лучше, если я вообще вижу тебя в последний раз. Я не Мишка, я не добренький.

– Наши надежды совпадают.

Когда Алеся вернулась, в доме было тихо. Оно и понятно: Олега сейчас не найти, родители на работе, а няня с Кирой на прогулке. Но где же…

– Ну и видок у тебя, сестрёнка! – Егор появился из ниоткуда. – Весёлая ночка?

– Не твоё дело! Где Олег?

– В тренажёрке. Напомни, у какой подруги ты ночевала? – прищурился парень.

– Отвали! – девушка бегом поднялась наверх, желая спрятаться в своей комнате. Передозировка общения с моральными уродами.

Смирнов хмыкнул, взял со столика в гостиной наушники, за которыми приходил, и вернулся в сад, где его ждала Женя, устроившаяся в гамаке, висящем между двумя яблонями.

– Двигайся, – Егор нагло полез в гамак.

– Горик, он не выдержит! – заворчала Копейкина.

– Да ладно? Нас двоих он вместит, – парень вытянулся на длину всего гамака, крепко прижав к себе дёргающееся тело. – Лежи спокойно, – он смотрел в серо-голубые глаза и улыбался. – Ты тёплая.

– Ты тоже не ледышка, – Женя стянула с шеи Смирнова наушники и подсоединила их к своему телефону. – Держи, – она ловко воткнула один наушник ему в ухо, а другой себе. Включив музыку, она с трудом запихала телефон в карман и обняла освободившейся рукой Егора. Музыка играла тихо, так что они могли свободно разговаривать.

– Как твои глаза?

– Хорошо. Даже на солнце больше не реагирую, как раньше, – Егор моргнул несколько раз, как бы подтверждая, что всё в порядке. – Может, и тебе стоит сделать операцию?

– Да нет. Пока терпимо. Не люблю больницы, ты же знаешь.

– Я тоже. Спасибо, что тогда была со мной, Жень.

– Перестань. Ты не должен был оставаться один.

Когда Лариса примчалась в Россию, она забрала сына и узнала от него спустя время при случайном разговоре, что Роман планировал операцию по восстановлению зрения. Быстро изменив планы, она потащила Егора в Германию, в город Любек. Пусть операция и не была очень сложной, но ребёнок всё равно боялся, а Лариса лишь орала на него, называя трусом, и в итоге просто спихнула на врачей. Мальчик понимал, что мать сделает всё, чтобы Роман до него не добрался, да и сам не хотел дёргать отца с Татьяной, которая только отошла от родов. Но страх вынудил его хоть с кем-то поделиться переживаниями, и он связался с Женей. Удивительно, но в день, назначенный для операции, она появилась перед ним настоящим чудом, святой, спасительницей. Копейкина успокаивала мальчика, держа в своих объятиях. Она никому ничего не рассказала, как и обещала. Просто взяла несколько выходных, купила билет на самолёт и без каких-либо объяснений рванула в другую страну лишь для того, чтобы провести полчаса рядом с напуганным мальчишкой. Полчаса – это много или мало? Полчаса порой целая жизнь.

Когда слов не осталось, Женя поцеловала Егора. По-настоящему. По-взрослому.

Операция была успешно проведена, Копейкина уже вернулась в Россию и рассказала обо всём Роману, Лариса увезла сына в Швецию, а он всё ещё не мог прийти в себя после своего первого поцелуя, перевернувшего его маленький мирок.

Мальчик начал меняться, почувствовав немного уверенности. И это был робкий шажок на пути становления новой личности. А после было ещё много чего, сделавшего из Егора того, кем он теперь являлся. Но Женя, тепло её рук и губ тогда, когда казалось, что нет ничего, кроме страха и боли, – это отпечаталось в сознании парня навсегда.

– Помнишь? – Смирнов осторожно коснулся пальцами тонких губ девушки.

– Конечно. Не каждый день целую в засос ребёнка, – она засмеялась. – Ты так трясся, что я сама начала бояться и ничего умнее не придумала.

– Ты правильно сделала. От шока я перестал думать о предстоящей операции и тупо делал то, что говорили врачи. Я никогда не забуду этого, – Егор, задумавшись на несколько секунд, всё же решился и мимолётно коснулся губ девушки своими. Отстранившись, он улыбнулся и прошептал: – Это всё, что мы можем себе позволить.

– М? – Копейкина, не расслышав, вытащила наушник.

– Ничего. Слушай музыку.

– Лучше расскажи мне, мой юный друг, как у тебя дела на интимном фронте?

– Отлично. Но первый раз я точно буду ещё очень долго вспоминать, – парень хохотнул.

– Всё было так плохо?

– Я слился раньше, чем понял, что происходит.

– Это нормально. Сейчас всё в порядке?

– Никто не жаловался.

– Эх, молодость! – тяжело вздохнула Женя. – Гуляй, пока молодой, Горик.

– А где же пожелания счастья и любви? – притворно ужаснулся Смирнов.

– Не смеши. Херня всё это. И будет эта херня, когда придёт её время. Не торопись жить. Наслаждайся.

– Женщина, в тебе есть хоть капля романтики?

– Я её ещё в школе потеряла.

– Боюсь даже спрашивать…

***

Дмитрий поморщился: ужасно болела голова. Виски давило так, что, казалось, череп вот-вот лопнет.

– Дмитрий Александрович, ваш кофе, – Татьяна бесшумно вошла в кабинет и поставила на стол шефа поднос с дымящейся чашкой и пирожками. – Там Захарова рвётся к вам.

– Пошла она, – простонал мужчина. – Позже. Пусть придёт позже.

– Дим, что с тобой? – Смирнова отбросила формальности в один момент. – Тебе плохо?

– Танюш, не могу, сдохну сейчас. Есть от головы что-нибудь? Топор не предлагай.

– Конечно, сейчас принесу. Может, домой поедешь?

– Не могу. Толик отгул взял на сегодня, они с Еськой у нас. Наташка попросила с мелким посидеть, ей в больницу нужно. Ты ведь знаешь, что Еся меня попросту добьёт.

– Она заболела?

– С желудком вторую неделю мучится.

– Ужасно. Тогда езжай к нам.

– Ага. Насколько я помню, у одной очень активной сотрудницы из Пашкиного отдела отпуск, и я могу без вариантов сказать, где и с кем она его проводит.

– Да, ты прав. К Кисе?

– Да ладно, Тань. Потерплю. Просто дай мне каких-нибудь таблеток.

– Минутку, – женщина быстро вышла из кабинета.

Дмитрий откинулся на спинку кожаного кресла и закрыл глаза. Как хорошо было бы сейчас оказаться дома в своей постели. Елисей. Маленькое чудовище.

К чему может привести случайность? Забытый телефон – мелочь. Но именно мелочи порой создают нечто грандиозное.

Как Финогенов, всегда внимательный и собранный, умудрился оставить телефон дома и уехать «проветриться», Сизов не мог понять и по сей день. Просто так вышло. На звонок с неизвестного номера Дмитрий ответил на автомате.

– Толя, помоги! – женский голос в трубке был больше похож на жалкий скулёж. – Умоляю! Приезжай! Ради Бога!

– Адрес, – с трудом выдавил Сизов, не имея представления, зачем ему всё это нужно. Собеседница, видимо, была сильно напугана чем-то, потому что даже не поняла, что разговаривает не с хозяином телефона. Это ещё больше насторожило Дмитрия, и он бросился на улицу, как только записал необходимые данные. В голове был лишь жалобный женский плач и ни одной здравой мысли. Успеть. Успеть. Успеть.

Мужчина максимально быстро добрался до нужного места. С грохотом вломившись в заплёванный подъезд хрущёвки, он услышал крики сверху и пулей взлетел на третий этаж. То, что он увидел, повергло его в настоящий шок: солидно одетый мужчина совсем не по-мужски бил по лицу зарёванную женщину. Она отмахивалась от него одной рукой, а другой пыталась прикрыть огромный живот. И тут Сизова сорвало. Бывает, когда мозг отказывает, оставляя пустое тело, двигающееся на рефлексах. Он наносил удары один за другим, желая насмерть забить засранца, посмевшего поднять руку на беременную женщину. Остановили его невесть откуда явившиеся люди в форме. Это Россия, детка! Здесь можно сидеть в своей тёплой квартирке и преспокойно смотреть телек под раздающиеся из-за двери крики избиваемой соседки, но счесть своим долгом позвонить в полицию, когда обидчик вдруг превратится в жертву.

– Мрази! – сплюнул скрученный двумя мужчинами Дмитрий, взглянув на вынырнувших из квартир людей.

– Объясните, что здесь произошло? – один из полицейских с неподдельной жалостью посмотрел на избитую женщину, сжавшуюся в комок возле распахнутой двери её квартиры.

– Ну, это… – лохматая старушка неуверенно взглянула на неё. – Хахаль Наташкин уму-разуму её учил, – она ткнула корявым пальцем в избитого Сизовым мужчину, – а этот, – палец повернулся к Дмитрию, – влез. Посмотри, голубчик, как он его истязал! Да на нём места живого нет! Изверг!

– Гражданочка, – прошипел полицейский, – идите на… домой идите! Все разошлись! – рявкнул он. Когда жильцы расползлись по своим норам, он посмотрел на Сизова и коротко приказал: – Отпустить. Эй, – склонившись над беременной, мужчина коснулся её плеча, – вы в порядке? Лейтенант Окунев. Можете объяснить, что случилось?

– Скорую, блядь, вызвать надо, а не тратить время на болтовню! – Дмитрий торопливо набирал номер.

– Уже вызвали, – успокоил его полицейский, кивнув в сторону ещё одного бойца, поднимающегося к ним по лестнице. – Едут?

– Да, – вновь прибывший замер на мгновение. Сжав кулаки, он резко спросил: – Кто её так?

– Этот,– лейтенант указал на пришедшего в себя стонущего мужчину.

– Выродок. А с этим что?

– Ничего, – Окунев покачал головой. – Пока ничего. В участке разберёмся.

– Толя, – неожиданно прохрипела женщина, поднимая голову. Взглянув на неё, Сизов сглотнул. Только сейчас он разглядел её и узнал даже с распухшим лицом. Фотографию Натальи он видел лишь однажды, но запомнил её навсегда. Разве так бывает?

Сейчас она была не в себе, принимая его за Щербатого. Может, оно и к лучшему?

– Мужики, мне позвонить надо, – прохрипел Дмитрий.

– Да звони куда хочешь, – отмахнулся Окунев. Куда больше его интересовал вопрос, когда помощь, обязанная быть скорой, наконец прибудет, потому что состояние избитой женщины ему совсем не нравилось. И страх лейтенанта не был напрасным – у Натальи начались схватки.

Всё, что происходило дальше, Сизов не осознавал. Он успел только позвонить Лёне и коротко обрисовать ситуацию, попросив найти Толика. Он не просил помощи, он просил найти Финогенова. Это казалось наиболее важным.

– Дим, – Татьяна аккуратно дотронулась до плеча шефа. – Уснул?

– Нет, – мужчина открыл глаза и улыбнулся. – Задумался.

– Выпей, – Смирнова протянула ему на раскрытой ладони две таблетки.

– Спасибо.

– Вот, – следом ему вручили стакан воды.

– Я спасён.

– Тебе бы поспать.

– Где?

– Да хоть здесь! Я никого не пущу.

– Танюш, спасибо, но мне надо работать, – Сизов погладил секретаря по руке. – Как Егор?

– Приезжай к нам и увидишь.

– Как только, так сразу, обещаю.

– В выходные… – Татьяну прервал звонок.

– Прости, – Дмитрий взглянул на дисплей и вздохнул. – Минутку, – он кивком пригласил женщину присесть. – Привет, мам, я на работе, – прижав к уху трубку, Сизов старался говорить бодрым голосом.

– …

– Нет, Толя не рядом.

– …

– Да, я передам.

– …

– Нет, я ещё не отравил его.

.– …

– Я нормально готовлю!

– …

– Но он же ест!

– …

– Я не заставляю!

– …

– Он не притворяется!

– …

– Мам, кто твой сын, а?

– …

– Нет, мы пока не можем приехать.

– …

– Нет, один Толя к вам тоже не может приехать!

– …

– Он позвонит тебе вечером! Отцу привет. Пока, мама, – сбросив вызов, Дмитрий насупился.

– Что такое? – Смирнова не смогла сдержать рвущийся наружу смешок.

– Иногда я жалею, что познакомил Щербатого со своими родителями.

– Но он же им понравился.

– По-моему, он им чересчур понравился! Мать на него чуть ли не молится, а отец благодарит за то, что подобрал меня убогого.

– Дим, они просто рады за тебя.

– Ага, и поэтому мать говорит, что ничего страшного, что я занят, ведь Толик может и один приехать?

– Ты такой ребёнок порой! – Татьяна рассмеялась. – Радуйся, что они приняли его.

– А я радуюсь. На расстоянии.

Да, безумные идеи были коньком Дмитрия. Если его заклинивало на чём-то, он не успокаивался, пока не исполнял желаемого. И однажды в его больную головушку пришла мысль показать Финогенову свою вторую родину. После долгих уговоров ему удалось затащить любовника на борт самолёта рейсом «Москва – Берлин».

На родителей Сизова мужчина произвёл неизгладимое впечатление с порога: отец заозирался по сторонам в поисках запрятанного ружьишка, решив, что перед ним бандит, а мать, схватившись за сердце, рухнула на пол. Эффектно. А потом как-то так получилось, что в Толике пожилые люди смогли разглядеть то, что видели лишь те, кто хотел увидеть. Отец сухо подытожил, что его непутёвому сыночку повезло встретить хорошего человека, а вот мать не скупилась на комплименты, покорённая раз и навсегда этим простым русским мужиком.

Сизову было жаль, что с семьёй Финогенова ему не стоило даже надеяться на подобное понимание. Разные страны, разные культуры, разное мировоззрение. Он осознавал это и не пытался что-то изменить. Для матери и бабушки Толика он навсегда останется его хорошим другом, таким, каким был Кирилл Антонов. Кстати…

– Тань, я оградку Киру подкрасить хочу. Облупливается быстро. Малым скажи, что помощь нужна.

– Хорошо. Дим, – Татьяна с благодарностью смотрела на мужчину, – ты замечательный, знаешь?

– Почаще говори это Щербатому, поняла?

– Он знает.

– Чтоб не забывал. А то совсем расслабился!

– Куда он от тебя денется? Ты же его из-под земли достанешь.

– Мало ли?

– Ой, – Смирнова покачала головой, – не пори чушь. Если он до сих пор не запретил тебе готовить…

– Ты на что намекаешь? Я хорошо готовлю, – серые глаза сузились. – Толику нравится!

– Да-да, я знаю. Это так… с языка глупость сорвалась.

– Между прочим, Наталья обожает мои рыбные котлеты! Она даже с собой всегда просит! – прихвастнул Сизов.

– Она и огурцы солёные парным молоком запивает, – не удержалась Татьяна. Спохватившись, она вскинула руки в примирительном жесте и ласковым голосом произнесла: – Дим, я не оспариваю твоё умение готовить, не подумай.

– Кстати, я вчера сделал один салатик! Толик съел, я ещё сделаю и принесу тебе завтра попробовать.

– Ой, Дим, не утруждай себя…

– Да мне в радость!

– Господи, спаси меня…

========== Глава 6 ==========

– Еська, прекрати издеваться над Диком! – Толик пытался отцепить хваткие пальчики сына от ушей жалобно скулящего пса. – Перестань!

– Папа, мы играем, – маленькое белокурое чудовище и не думало останавливаться.

– А по заднице?

– Не-а, – синие детские глазки хитро сверкнули.

– Елисей! – Щербатый нахмурился. – Мне позвонить тяте?

– Нет! – ребёнок в одно мгновение отскочил от измученного Дика и вытянулся по струнке.

Финогенов вздохнул: снова ему пришлось использовать единственную угрозу, действующую на сына.

– Тятя расстроится, – продолжал давить Толик, – и больше не будет с тобой гулять и катать тебя на машине.

– Папа! – худенькие ручонки обвились вокруг ноги Щербатого.

– Будешь слушаться?

– Да! – и столько честности на встревоженном личике… На день точно хватит.

– Эх, Еся, Еся…

Не всякий мужчина, поучаствовавший в зачатии, имеет право называться отцом.

Финогенов и по сей день мечтал собственными руками задушить подонка, едва не убившего его ещё не рождённого сына. Он ненавидел вспоминать тот день и в то же время благодарил за него небеса, потому что именно тогда на свет появилось крохотное кричащее существо, ставшее смыслом его жизни.

Толик, как порой случалось, решил проветриться под вечер и слишком поздно заметил отсутствие телефона. Вроде ничего страшного не произошло, но на душе было как-то мерзко. Вернувшись, он увидел возле своего подъезда расхаживающего туда-сюда Леонида.

Костенко ничего не объяснил, он просто велел Щербатому ехать на другой конец Москвы и всю дорогу висел на телефоне, крича на кого-то, матерясь, угрожая и обещая сломать собеседнику всё, что сочтёт лишним. Финогенов был удивлён, когда взвинченный Лёня коротко приказал ему остановиться возле отделения полиции. Мужчина пулей выскочил из машины, велев Толику ждать. Вернулся он спустя полчаса в компании помятого Дмитрия.

– Какого чёрта? – Щербатый обернулся к усевшемуся сзади любовнику.

– Потом, – отмахнулся Сизов.

– Погнали, – скомандовал Костенко, громко хлопнув передней дверцей. – Лейтенант сказал, что её увезли в ближайшее.

– Да, – Дмитрий устало прикрыл глаза. – Толь, ты бы поторопился… У тебя вот-вот ребёнок родится или уже родился, а ты тут вопросы какие-то задаёшь.

Так бывает? Оказалось, что бывает.

– Папаша, успокойтесь, – тучная медсестра мёртвой хваткой вцепилась в плечо наматывающего круги по длинному коридору Леонида. – Роды тяжёлые, но она держится молодцом.

– Он папаша, – рыкнул Лёня, кивнув в сторону Толика, бессмысленным взглядом уткнувшегося в стену.

– А это кто? – женщина с подозрением покосилась на Сизова, сидящего на стуле в конце коридора и пытающегося оттереть грязь и кровь с измятого пиджака.

– Фея, блядь! Крёстная фея, – Костенко был на пределе.

– Так это он её спас? Нам врачи с неотложки рассказали. Бедная девка!

– Он, он!

– А папаша где был?

– За спичками ходил! – Леонид так зыркнул на медсестру, что она, вздрогнув, невольно отступила от него, а после и вовсе испарилась.

Финогенов стал отцом спустя несколько мучительно долгих часов, наполненных болью и криками одной очень сильной женщины.

Звонок в дверь заставил Щербатого отвлечься от воспоминаний. На пороге стояла Наталья. Красивая, как прежде, только во взгляде теперь были тепло и спокойствие.

– Привет, – женщина вошла в квартиру и, скинув шлёпанцы, устремилась навстречу выбежавшему из комнаты сыну. – Есечка, ты папу слушался? – спросила она, обнимая ребёнка.

– Да, – не моргнув глазом, соврал мальчик.

– Ты рано, – Толик последовал за женщиной, направляющейся на кухню с сыном на руках.

– Без очереди же. Есть хочу дико.

– А что тебе можно?

– Не спрашивай, – поморщилась Наталья, усаживая Елисея на стул и садясь рядом с ним. – Послушать врачей, так мне вообще ничего нельзя, кроме сухого хлеба. Мяса хочу. Димка котлетки не жарил? – она облизнулась в предвкушении.

– Он постоянно что-то жарит, – Финогенов усмехнулся, открывая холодильник. – Рыбные есть. Ну, судя по запаху, они всё-таки из рыбы.

– Отлично! Давай скорее. И побольше! Всё давай.

– Погреть? – Щербатый не представлял, как можно заставить себя съесть ужас, который готовит его любовник, да ещё и холодный.

– Нет, я очень голодная. Так съем.

– Неудивительно, что ты гастрит заработала. Скоро и до язвы дойдёшь.

– Разве можно отказаться от Димкиных котлеток?! А его супчик грибной вообще супер! – женщина, схватив вилку, нетерпеливо постучала по столу и довольно улыбнулась, когда Толик поставил перед ней тарелку с корявыми, местами пережаренными котлетами.

– Ой, не напоминай мне о том супчике! Адское зелье.

– Зато вкусное.

– А почему зелёное? Что за грибы он туда сунул? Нет, не хочу знать…

– Ты ворчишь, но никогда не отказываешься от его кулинарных изысков, – Наталья хитро улыбнулась и откусила большой кусок от котлеты, довольно щурясь.

Даже Елисей, ковыряющий пальчиком скатерть, с сомнением посмотрел на мать. Нет, он ел всё, что готовил Дмитрий, но категорически не переносил рыбу в любом её виде.

– Он же старается, – пожал плечами Финогенов. – И, знаешь, проще сожрать, чем объяснить ему, что некоторым людям не дано готовить.

– Нет, Толь, это любовь! – заключила женщина, подняв вверх указательный палец.

– Ты бы при ребёнке чушь не порола.