Текст книги "Переход"

Автор книги: Ольга Гребенщикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц)

Адельгейда опустилась на одно колено и коснулась ладонями теплого камня мостовой. Непонятные, незнакомые ощущения пронзили ее, она чувствовала память этого города, стихию эмоций и обрывки картин прошлого. Застывшая, звенящая тишина. Ужас и боль, сполна, без пощады. Сотни лет, по кругу, возвращаясь снова и снова. Кровь, призыв крови, щедро впитавшейся в землю. Грохот облаченной в железо смерти, чего-то гораздо более страшного, чем звон клинков и свист стрел. И вкрадчивая, незаметно проникающая в душу, невероятная власть этого места, способного внушить любовь даже тем, кто пришел стереть его с лица земли, заставить умирать за него даже врагов. Смерть. Любовь. Бездна. Свобода. Вот оно – свобода. Адельгейда по-прежнему касалась руками земли, но на миг – один лишь миг – у нее возникло ощущение крыльев, готовых распахнуться за спиной.

Она подняла голову, вглядываясь в уходящую вдаль улицу и понимая, что оказалась здесь не случайно, у нее есть цель. Существо, такое же, как она, чужое в этом мире. Чужое лишь наполовину, но это ничего не меняет. Существо, так похожее на этот мир. Свет совершенства и кошмар разрушения. Эта женщина нужна ей, ее необходимо найти, чтобы… чтобы…

Внезапно Адельгейда почувствовала острый, необъяснимый ужас. Удивительный город бледнел, выцветал на глазах, превратился в тусклый рисунок на пожелтевшей от времени бумаге. Голос невидимого существа шептал: "Опасность, опасность, опасность…"

Опасность!

Шелест листьев, прохладный ветер, запах травы. Над головой на фоне серого неба сходились верхушки деревьев. Адельгейда смотрела на них, возвращаясь к реальности. Сон закончился, уже утро, ночь пролетела незаметно.

Опасность!

– Взять их! – громко скомандовал чей-то голос, и огненная стена с воем взметнулась вокруг лагеря. Точно по границе защитного круга.

Девушка вскочила, выхватила меч, еще не понимая толком, что происходит, кроме одного – погоня все-таки нашла след. Рядом стоял брат, тоже спросонья, но готовый к бою.

– Приведите Роланда, – воскликнула Веллита, – пожалуйста, торопитесь!

Адельгейда побежла к повозке, на бегу успев бросить взгляд на противника. Нападавших было десятка полтора, не королевские гвардейцы и не солдаты, скорее бандиты или наемники. Только напали они не случайно и вовсе не для ограбления.

Двое мужчин в темных плащах держались за спинами бойцов, но атаковали первыми. Россыпь огненных шаров полыхнула у них в ладонях и устремилась к волшебнице. На полпути шары наткнулись на невидимую преграду и рассыпались, не причинив вреда. Лица у магов при этом сделались изумленные, будто они знать не знали, что все так обернется.

Веллита ответила невидимой силовой волной, сбив с ног половину противников. Новые магические удары посыпались один за другим, но пробить защиту не могли. Поддерживая короля, едва способного устоять на ногах, Адельгейда услышала голос девушки:

– Готовьтесь, долго я их не удержу!

Роланда пришлось на время предоставить самому себе. Веллита больше не тратила силы на защитный круг, лишь с невероятной ловкостью пресекала все попытки двух типов в темных плащах добраться до поляны. Несколько наемников прорвались, но здесь их было, кому встретить и без магии.

В пылу боя брат и сестра не заметили, как в просвете между деревьями показались первые лучи солнца. Свет, сначала бледный, а потом почти ослепительный, разлился прямо возле того места, где стояла волшебница и склонился к земле обессилевший король.

– Портал! – крикнул один из магов, – Не дайте им уйти!

Разрушенный щит Веллиты внезапно ожил, по кругу взвилось прозрачное алое пламя, отрезав охотников от добычи. Яркий белый свет в середине поляны померк, превратившись в серое марево портала.

– Быстрее, сюда! – воскликнула Веллита.

Ее спутников не пришлось долго уговаривать. Брат и сестра втащили короля в пространственную дыру, но там маячила еще одна, такая же.

– Не оглядывайтесь, вперед! – подгоняла волшебница.

Пришлось преодолеть четыре портала, открытых один за другим, прежде, чем она сказала:

– Добрались!

– Это всегда так долго? – выдохнула Адельгейда.

– Нет, я создала коридор из четырех переходов с разными координатами и полной зачисткой следов. Пришлось постараться, зато пусть теперь попробуют нас найти!

– Если это бабушка научила тебя таким штучкам, то она и правда была бесподобна. Кстати, это у вас наследственное, – сказал Алекс.

Его слова походили бы на грубую лесть, не прозвучи они так искренне. Адельгейда легко согласилась с братом – чего стоило одно только выражение лиц непобедимых столичных магов, не сумевших справиться с девчонкой. Измотанная, уставшая до дрожи в коленках волшебница польщено улыбнулась.

– Добро пожаловать домой! – сказала она, показывая на лес безо всяких признаков жилья. Но угрюмый пейзаж вдруг мигнул и изменился, иллюзия исчезла. Вместо лесных дебрей появился одноэтажный деревянный дом, окруженный зеленой травой. И Адельгейда, вспоминая пережитое, с тревогой заподозрила, что слишком рано обрадовалась чудесному убежищу. Впереди ждет новое страшное испытание – домашнее хозяйство без прислуги.

Глава 4

Безумное путешествие закончилось, воцарилась тишина, какая бывает только в глубине леса, когда далеко вокруг нет ни одной живой души. Очень далеко вокруг. Веллита разложила карту, показала новое местонахождение, и Алекс даже присвистнул. Дом стоял в лесу гораздо севернее тех мест, где их настигла погоня, на пологом склоне у подножия Алмазных гор. Вернее, это на карте место обозначалось как непроходимая, гибельная чаща, но на самом деле лес вокруг выглядел вполне дружелюбно, а прямо перед домом зеленела лужайка, заросшая густой травой и цветами. Впрочем, идиллия заканчивалась за первыми деревьями, дальше начинались обещанные дебри.

Дом, вопреки ожиданиям, оказался не ветхой избушкой с рухлядью вместо мебели, а вполне приличным жилищем. Не сказать, чтобы достойным короля, но, если вспомнить, те же охотничьи домики на землях Короны редко бывали намного лучше. Деревянное строение, одноэтажное, но с просторным чердаком и куда более просторным погребом, вмещало кабинет хозяйки, спальню, кухню с огромной печью и две комнаты не вполне определенного назначения, которые при желании можно принять за комнаты для гостей. Именно такое желание у внезапно нагрянувших гостей и возникло.

Но первое, что пришлось сделать – это устроить Роланда в спальне, единственном месте, где кровать была именно кроватью, а не диваном или лавкой. Сразу после прибытия, когда король, не особенно ясно понимая, где он вообще находится, обессилено опустился на долгожданное ложе, Веллита угостила его каким-то снадобьем, и вскоре он впал в забытье. По ее словам, дня на три. Будь он в сознании, лечению это только помешало бы.

Адельгейда поразилась, каким образом здесь, в лесной сырости, за минувшие полгода, пока в домике никто не жил, постельное белье сохранило такую свежесть, будто его застелили вчера. Но чудеса еще только начинались. Во время бегства леди Эсперенс прихватила сумку с одеждой, но привести себя в порядок так и не удосужилась. О своем непотребном виде – сапоги, испачканные землей кружевные панталоны, нижняя сорочка и накинутый сверху плащ – девушка вспомнила, когда, протягивая Веллите флакон, склонилась над засыпающим королем и вдруг заметила его изумленный взгляд. Если запомнит и спросит, скажу, что это была галлюцинация, побочный эффект заклинания, решила она.

– Вы мне поможете? – спросила Веллита, когда расставила на столике многочисленные склянки и принялась распутывать бинты на теле короля. Алекс привычно кивнул – разумеется, одной ей не справиться.

Неподалеку, за домом, обнаружился колодец, где и набрали воды, а уж согрелась она сама, повинуясь заклинанию. Волшебница сосредоточенно обрабатывала раны настойкой с резким, свежим запахом, с ее пальцев то и дело соскальзывали зеленоватые искры, будто впитываясь в поврежденную беспощадными ударами плоть. Адельгейда, молча, по первому слову, подавала то воду, то полотно, и думала о том, что теперь Роланд, пожалуй, выкарабкается – Веллита свое дело знала. Она больше не походила ни на испуганную девочку, какой была той незабываемой ночью на залитых дождем столичных улицах, ни на удрученного собственным бессилием мага, годного только на то, чтобы упасть и заснуть. Теперь она излучала решимость, и, стало быть, Диасте не грозит лишиться своего светлейшего повелителя. Во всяком случае, в его планы теперь это точно не входит.

Целительница ополоснула руки и облегченно вздохнула – дело сделано, можно передохнуть и разобраться, где предстоит жить в ближайшее время. Остальные были того же мнения. И первое, на что упал взгляд Алекса, в их прежней жизни было бы скандалом и безобразием: его сестра, нисколько не смущаясь, с интересом осматривала комнату, как будто разгуливать на людях в нижнем белье – дело совершенно обычное.

– Я понимаю, ничего нового мы не увидим, но может, оденешься? – предложил он, – Хоть комаров пожалей, не дай умереть от обжорства!

Сестра что-то недовольно буркнула в ответ и вытряхнула из сумки дорожный костюм, отсыревший и помятый. Идея завернуться в кроватное покрывало тоже не вызвала восторга, но тут на помощь пришла новая хозяйка дома. Веллита открыла шкаф, где, к немалому удивлению гостьи, висело несколько платьев. Правда, уже лет десять как вышедших из моды. Но их же не при дворе носить, решила Адельгейда, и вдруг подумала, что, как ни странно, именно при дворе. Ведь где король – там и двор, не так ли? Придется его величеству потерпеть свиту, одетую не по последней моде. Содержимое шкафа она решительно сгребла в охапку и утащила в "комнату для гостей", ту самую, которую им предстояло занять вместе с Веллитой.

Слегка перекусив остатками съестных припасов, прихваченных во время бегства, все трое приступили к осмотру владений. Первым делом Алекс зажег свечу и спустился в погреб, и вскоре с самым жизнерадостным видом выбрался обратно в обнимку с увесистым окороком.

– Там целый склад еды, – сообщил он, – глазам своим не верю! Крупа, картошка, колбаса! Даже вино!

– Бабушка была хозяйственной! – гордо ответила Веллита.

– Только все подозрительно свежее. Полгода, говоришь, никто не жил?..

– Самая обычная магия, – фыркнула любящая внучка, – подумаешь, полгода!

Мысль устроить второй обед, а заодно и отметить успех предприятия, пришла в голову как-то сама собой. Ближе к вечеру Адельгейда вкрадчиво спросила, нельзя ли устроить купание посущественней полива из ковшика, потому как после беготни под дождем и ночевок в лесу она чувствует себя бродяжкой из городских трущоб, которая моется только по большим праздникам.

– Проше простого, – сказала Веллита и вручила высокородной леди ведро.

Маленькая комната в дальнем углу дома превзошла все ожидания, только бегать к колодцу пришлось долго. Нет, никакой мраморной ванны и зеркальных стен в комнатушке не было, но и самая обыкновенная дубовая бочка обрадовала несказанно. Правда, волшебница отказалась снова греть воду заклинаниями, заявив, что сил на эту бадью нужна уйма, а они ей понадобятся для более важных дел. Воду нагрели здесь же, на очаге, о чем, в общем-то, никто не пожалел. Хоть на дворе и лето, не так уж плохо после трудной дороги принять ванну, слушая, как потрескивают дрова в камине.

Закат бесконечно долгого дня Адельгейда провожала, сидя на стареньком деревянном крыльце. Солнце медленно опускалось за верхушки деревьев. Сначала девушка боялась, что на нее накинутся комары, но ничего подобного не случилось. Дом оберегала магия – от разрушений, от врагов, от мелких неудобств, от назойливых насекомых. Магия, наверное, здесь везде, куда ни посмотри, тонкая, незаметная, надежная, и дело не только в маскировке и защите, а в каждой мелочи, во всем, что делало дом готовым к встрече гостей, даже если после смерти хозяйки пройдут годы.

– Милое местечко, не ожидал, – сказал Алекс, усаживаясь рядом на ступеньку.

– Да, хорошее убежище. Но зимой здесь, наверное, скучища…

– Убежище? – он посмотрел на сестру и понял, что думали они об одном и том же.

Надежно упрятанный в глухом лесу дом, готовый принять тех, кто в этом нуждается – это просто предусмотрительность или что-то еще? Слишком хорошо покойная волшебница позаботилась о том, чтобы ее внучке в ближайшие годы было, где поселиться. Или спрятаться. А если есть, от кого прятаться, значит, есть и кому искать. Конечно, есть, подумала Адельгейда. Вон, утром еле ноги унесли! Выдумывать врагов нет никакой необходимости, их и так более чем достаточно.

Через несколько дней после приезда Веллита застала Адельгейду в бабушкином кабинете. Леди Эсперенс беззастенчиво шарила по книжным полкам, изучая названия на корешках чужих книг. Весь ее вид свидетельствовал о том, что причина для самоуправства самая уважительная. Заметив, что ее заметили, она сказала:

– Так жить нельзя, нужна кулинарная книга. Хоть какая-нибудь.

Внучка хозяйки прошлась вдоль полок и вытащила на свет увесистый том с аккуратной подписью: "Любимые рецепты старой ведьмы". Несмотря на подозрительное название, рецепты действительно оказались подходящими – несложными и вполне достойными в результате. Но Веллита все равно не очень доверяла знатным дамам и господам такой ответственный процесс, как приготовление пищи. Адельгейда была у нее разве что на подхвате, а почетная миссия ее брата вообще сводилась к колке дров и доставке воды из колодца.

Алекс, немного помаявшись от безделья, нашел себе занятие по душе – иногда выходил поохотиться в этот якобы глухой лес вокруг дома и в ближайших окрестностях. Адельгейда, разумеется, при каждом удобном случае составляла ему компанию. От волшебницы брат и сестра получили по амулету, чтобы магический круг на подступах к дому каждый раз при их появлении не оповещал о нарушителях невидимой границы.

Крупного зверья здесь не водилось, только волки иногда забредали, хоть ни разу охотникам не встретились, а вот подстрелить пару-тройку птиц удавалось почти всегда. Пустячок, а приятно, да и Роланду свежий бульон сейчас нужнее, чем копченый окорок. Один раз даже подвернулось спустившееся с гор стадо диких коз. До того, как животные бросились бежать, завидев двуногих жителей леса, Алекс вскинул арбалет и выстрелил. Выстрел был удачным, но тащить на себе увесистую тушку до самого дома оказалось неудобно и непривычно, особенно под нахальное хихиканье сестры и ее дурацкие советы по поводу того, куда пристроить рога.

Прошло две недели, и все чаще обитателям лесного домика приходило в голову, что неплохо бы устроить вылазку в ближайший городок и проехаться по окрестным деревням. Вернее, проехаться было не на чем, и это упущение требовалось исправить в первую очередь. Стало быть, предстояли большие покупки – лошадей, оружия, да и Веллита хотела обновить кое-что из своих целительских запасов. Адельгейда уже потирала руки в предвкушении поездки, даже собралась пообещать волшебнице купить все травы и порошки по списку, ничего не перепутав, когда брат огорошил известием, что поедет с ним вовсе не она.

Сначала девушка не поверила своим ушам, а потом немедленно воспротивилась такой несправедливости. Но все ее доводы, из которых главными были "я же мечом махать умею" и "хоть посмотрю, что вокруг творится", и в сравнение не шли с доводами брата. Только Веллита знала, как выбраться отсюда через непроходимый лес, могла заметить магические ловушки, если такие встретятся на пути. А уж если где-нибудь по ту сторону леса они встретят мага из заговорщиков, то без ответной магии не обойтись. Предложение взять с собой обеих девиц было отвергнуто сразу, поскольку нельзя оставить раненого короля одного. Адельгейда отлично понимала, что брат не передумает, но возмутиться для порядка следовало.

– Ты бросишь меня здесь одну?! – скорбно вопросила она на следующий день, ранним утром подкараулив Алекса у сарая, когда тот заканчивал сборы в дорогу.

– Не одну, а с Роландом!

– Вот именно, одну – с Роландом.

Он сначала даже не понял, о чем речь, а потом самым наглым образом подмигнул:

– Ничего страшного, у тебя же есть пояс верности!

Адельгейда задохнулась от возмущения. Шуточка, по ее мнению, была древней, как мир, и заезженной, как дорога на ярмарку, но у брата все равно числилась в любимых. Примечательный пояс у нее действительно был, только никакой не "верности", а самый обыкновенный, на котором держались штаны. Много лет назад отец привез его из далекой южной страны в подарок своей непоседливой дочери, как раз затеявшей учиться фехтованию. Ремешок шириной всего в два пальца сделали из шкуры какого-то невиданного зверя, похожего на очень большую ящерицу, а шкура эта славилась невероятной гибкостью и прочностью, далеко не сразу поддающейся даже самому острому ножу. Пестрый зеленоватый ремень украшали серебряные накладки и хитроумная застежка, справиться с которой, не зная маленького секрета, было весьма затруднительно. Дочери подарок пришелся по душе, с тех пор с ним она почти не расставалась, но надо ли говорить, что Алекс, тогда еще мальчишка, обрадовался не меньше – поводу обозвать экзотический предмет гардероба "поясом верности" и при случае поддразнивать сестру. Случая давно не представлялось, и вот на тебе – вспомнил!

Насчет непристойного уединения в компании Роланда – это, конечно, смехотворная глупость, у него и глаза-то открыть сил едва хватало, не то, что посягать на чью-то невинность. Но Адельгейда решила обидеться, даже подумала – что бы сказал отец, узнав о таком вопиющем нарушении приличий? Ее бросили одну в пустом доме наедине с совершенно посторонним мужчиной! И тут же осеклась. Ничего бы не сказал, да еще и устроил бы нагоняй за пустые капризы. Потому как ее не бросили наедине с мужчиной, а доверили присматривать за раненым.

Помахав на прощание брату и Веллите, леди Эсперенс побрела к дому, выполнять свой нелегкий долг. Долг пока не выглядел слишком обременительным – король попросту спал. В последние дни ему стало намного лучше, появился аппетит, он то и дело порывался встать с постели, но Веллита не позволяла ему покидать комнату больше, чем на несколько минут, только по естественным надобностям. Впрочем, это не помешало ему неожиданно просто разрешить неловкость, возникшую сразу, как только он открыл глаза. В маленьком доме, отрезанные от всего мира, три человека оказались заперты вместе, ни много ни мало, с правителем их страны. Пару дней Роланд с интересом созерцал поклоны и реверансы, которые по очереди изображали его спасители, слушал витиеватые обращения в полном соответствии с этикетом, а потом не выдержал и сказал:

– Не смейте больше говорить "ваше королевское величество, не соблаговолите ли сменить простыню". Мне слишком больно смеяться!

Так что первым приказом короля на новом месте жительства было – немедленно перестать хотя бы в его присутствии вставать, кланяться и каждую мелкую просьбу сопровождать перечислением титулов. А еще через несколько дней произошло событие похлеще, пожалуй, чем дворцовый переворот – Роланд предложил своим новым придворным перейти на "ты". Адельгейда, которая заглядывала в его комнату реже остальных и обо всем узнавала последней, почему-то решила, что брату такое предложение покажется невозможным, но Алекс после недолгого разговора с королем идею поддержал. Да и Веллита понемногу начала смотреть на своего подопечного как на друга, попавшего в беду, а не как на недосягаемую персону монарха.

Адельгейда отодвинула занавеску и приоткрыла окно, впуская в комнату свежий утренний воздух. Ее взгляд задержался на кровати и на том, кто там лежал. Почти две недели назад, в королевском замке, она увидела сильного и гордого человека, олицетворение власти для бесчисленных подданных. Интересно, понимает ли он, что с ним стало? Во всяком случае, вряд ли ему снились дурные сны – лицо короля было безмятежно спокойным, только темные волосы в беспорядке разметались по подушке.

Выполняя обязанности сиделки, леди Эсперенс поправила сбившееся одеяло и собрала лишнюю посуду со столика, когда вдруг поняла, что больной уже не спит. Роланд открыл глаза, и она только теперь заметила, какого они цвета – темно-серые, а может быть серо-синие. Он смотрел на девушку приветливо и немного удивленно. Не ожидал ее здесь увидеть? Алекс вчера говорил о поездке, мог бы и запомнить, невежливо подумала Адельгейда. Не выпуская из рук подноса, она сделала реверанс, легкий, совсем не придворный, но, в конце концов, надо же как-то поприветствовать не вовремя проснувшегося короля. Роланд, похоже, не считал свое пробуждение несвоевременным. Он приветливо улыбнулся и спросил, не будет ли она против, если он встанет. Веллита на этот счет не оставила никаких указаний, да и привязывать его величество к кровати команды не было. Поэтому "сиделка" возражать не стала и ушла, чтобы он мог привести себя в порядок.

Судя по звукам из-за двери, Роланд долго и обстоятельно плескался в умывальнике. На кухню он явился в полном блеске – причесался, соскреб многодневную щетину с лица. Только с костюмом не заладилось. Из всего запаса одежды, который он унес на себе из замка, вернуть в пристойный вид удалось только штаны и сапоги, и теперь к этим предметам гардероба, когда-то дорогим и добротным, прибавилась простая льняная рубашка, купленная по дороге в какой-то деревенской лавке. Но короля это совершено не беспокоило, хотя при других обстоятельствах он мог показаться в таком виде лишь перед очень близкими людьми. И если судить по наряду, поневоле задумаешься, что и в самом деле пора переходить на "ты".

Полный блеск, конечно, оказался сильным преувеличением. Роланд заметно похудел, по-прежнему не мог похвастаться здоровым румянцем, и иногда придерживался за стенку. Бинтов на нем уже не было, стараниями Веллиты раны быстро затянулись, но резких движений он старался не делать. Адельгейда сомневалась, можно ли ему разгуливать по дому, как здоровому, но поняла, что теперь загнать строптивого пациента обратно в постель не удастся.

Непонятно, искал ли он что-нибудь на кухне, или просто заскучал в одиночестве, но уходить и не думал, вот только не знал, как начать разговор. От Роланда не укрылось, что из всех, кто оказался рядом с ним, эта девушка единственная избегала его – заходила лишь по делу, никогда не заговаривала первой, на вопросы отвечала коротко и односложно, убивая всякую надежду на приятную для обеих сторон беседу. Не обращаться же к знатной даме как к давней приятельнице, если дама ни разу не давала повода думать, что хочет этой приятельницей быть.

Адельгейда сложила в кастрюльку все, что в недалеком будущем обещало стать "овощным рагу" (во всяком случае, так утверждала кулинарная книга старой ведьмы), водрузила посудину на огонь, и теперь сосредоточенно чистила картошку. Она покосилась на задумчивого короля. Если бы он попался ей вот так пару недель назад, то немедленно и в подробностях узнал бы, сколько боли принесло людям все, что из-за него случилось. Но теперь ярость сменилась грустью, все прошло, перегорело, да и не имело значения.

Время на размышления появилось не только у Роланда, и девушка не раз думала о том, что лучше бы оно не появлялось вовсе. Когда нужно защищаться от опасности, как-то не вспоминаешь, что это не просто очередное приключение, которое закончится возвращением домой. Никакого дома у нее больше нет. Даже если она вернется в замок Ларани, ее всегда будут преследовать воспоминания о запахе гари и трупах на полу. Отступившая тоска и старательно изгоняемые воспоминания внезапно нахлынули вновь, встав комом в горле.

– Что с вами? – спросил Роланд, заметив ее застывшее лицо, – я могу помочь?

– Вы умеете воскрешать мертвых? – она заглянула ему в глаза с горькой иронией.

– Увы, не умею.

Повисла неловкая пауза, и Адельгейда вместо овоща вдруг попала ножом по собственному пальцу. На стол полетели алые капли, она вскочила и вышла, хлопнув дверью. А через несколько минут, сидя на крыльце, услышала, как Роланд вышел следом и сел рядом на ступеньку.

– Вам больно?

Она кивнула, торопливо вытирая следы слез:

– Я скучаю по ним.

– Ваша беда тоже на моей совести, – негромко сказал Роланд не то ей, не то самому себе. Начни он оправдываться или скажи, чего доброго, что во время переворотов жертвы – обычное дело, девушка возмутилась бы, но такое самообвинение показалось ей несправедливым.

– Это сделали не вы, не надо себя мучить… – чуть слышно отозвалась она, и добавила, – не сердитесь за безобразную сцену, я должна была держать себя в руках.

– Не думаю, что у вас есть долги передо мной. И я надеюсь, вы простите меня.

– Вы… ты не сделал мне ничего плохого, – набравшись смелости, сказала Адельгейда.

Смелость понадобилась не потому, что она покривила душой. Просто не каждый день ей доводилось предлагать дружбу королям.

– Значит, мир?

– Мир.

Какое-то время они молчали, а потом Роланд спросил, указав на ее палец, кое-как затянутый платком с помощью другой руки и зубов:

– Можно?

Его руки были теплыми и уверенными, словно он всю жизнь только тем и занимался, что перевязывал пальцы неосторожным девицам. Он не мог не увидеть у нее на ладони не слишком сильные, но вполне заметные следы от рукояти меча, остающиеся, даже если не забываешь надевать перчатки. Придворные дамы, наверное, умерли бы со стыда при одной мысли о таком безобразии, а эта нисколько не стеснялась. Впрочем, со всех остальных сторон ручка была хоть куда, да и Роланд не выказал ни удивления, ни пренебрежения, скорее любопытство. Но спрашивать ни о чем не стал. Неизвестно, где он научился перевязывать раны, наверное, подсмотрел, как это делает Веллита, но пострадавший палец оказался завернутым в платок довольно ловко.

– Теперь без моей помощи точно не обойтись, – сообщил король, подозрительно довольный этим сомнительным обстоятельством.

Глядя на него здесь, под ярким летним солнцем, Адельгейда вспомнила свое колечко с сапфиром, которое брат все забывал ей вернуть. Глаза у Роланда были цвета того самого сапфира, если смотреть сквозь камень на небо в пасмурный день. Сравнение вышло на редкость банальным, зато в самую точку. Она вдруг смутилась, что ее рука слишком надолго задержалась в его руке, и мягко, но настойчиво высвободилась, не без иронии спросив:

– Что же вы умеете делать, ваше величество?

– Меня учили управлению, военному делу, дипломатии…

– Значит, война с соседями нам не грозит. А чистить картошку ты умеешь?

Адельгейда вернулась на кухню и уселась за стол, великодушным жестом предложив королю место напротив. Но браться за работу Роланд не торопился.

– Я еще не завтракал, – заявил он, деловито заглядывая во все кастрюли и банки, будто с детства мечтал пошарить по кулинарным закромам, но его самым жестоким образом лишали этих невинных радостей. Девушка не стала подсказывать, что в печке припрятана горячая каша, приготовленная Веллитой перед отъездом. Король сам обнаружил вожделенную посудину и лишь коротко поинтересовался: "Это все мне, правда?" Когда с кашей было покончено, оказалось, что он углядел и колбасу, которую Адельгейда принесла из погреба с неблаговидными намерениями – если с обедом у нее совсем не заладится, придется употребить запасы.

– Можно я это съем? – спросил прожорливый монарх и, получив утвердительный ответ, принялся сооружать устрашающих размеров бутерброд.

Кажется, перекормила Веллита своего подопечного кашками и бульонами, поневоле заскучаешь от такого меню. Разобравшись и с колбасой, Роланд прошелся по кухне, но не нашел больше ничего привлекательного из того, что можно было бы съесть. Девушка терпеливо ждала, когда он вспомнит про обещанную помощь, и, наконец, дождалась.

Любой поваренок в замке схлопотал бы подзатыльник, если бы чистил картошку так лихо, несколькими взмахами, отправляя в очистки едва ли не половину продукта, но Адельгейда не придиралась. Она любовалась зрелищем, достойным того, чтобы рассказывать о нем потомкам, если, конечно, ей суждено таковыми обзавестись. Не каждому в жизни выпадала честь увидеть, как его величество король Диасты храбро орудует кухонным ножом.

Сидеть в молчании было неловко и глупо, к тому же леди Эсперенс давно собиралась расспросить Роланда кое о чем. Теперь подвернулся самый подходящий случай.

– Я хотела бы узнать… – осторожно начала она.

– О чем же?

Король только и ждал повода поговорить, поэтому, как вежливый человек, немедленно воткнул нож в картофелину, отложил работу и приготовился внимательно слушать. Но повод оказался не самым веселым.

– Роланд, почему их убили?

Он понял, что она спрашивает о родителях.

– Я не знаю. Я все время думаю об этом и ничего не могу понять. Лорд Экхарт предложил твоему отцу много всяких благ и преимуществ когда, как он сказал, "изменится расклад", за поддержку некоторых решений в Совете. Собственно, это все, остальное – мелочи и догадки. Возможно, лорд Эсперенс сам не знал, что ему попалось на глаза нечто важное.

Адельгейда выслушала молча и не стала продолжать разговор, который снова грозил привести к слезам. Она лишь спросила:

– Тебе здесь трудно?

Король посмотрел на нее с искренним удивлением.

– Трудно из-за того, что никто не подает мне штаны, а во время завтрака на меня не таращатся пятьдесят человек? Просто непривычно, но даже приятно. А особенно приятно чувствовать себя живым, с этим никакая роскошь не сравнятся.

Адельгейда уважительно кивнула, услышав про пятьдесят человек, но Роланд уже говорил дальше:

– Я хочу вернуться не потому, что там слуги и роскошь. Там люди, которые мне дороги, им грозит опасность…

Собеседница не стала напоминать, что миновало уже почти две недели с тех пор, как они покинули столицу, и если кому-то и вправду грозила опасность, то уже, скорее всего, не грозит. По слухам, на небесах, куда попадают безвинные жертвы предательства, нет никаких опасностей. Роланд знал это не хуже нее. Не про небеса, конечно, а про то, что две недели – большой срок, более чем достаточный. Так что незачем лишний раз бередить раны.

– А Дальенна? Ты скучаешь по ней?

Он удивился еще сильнее.

– С чего бы вдруг?

– Но ты же любил ее?

Роланд замялся.

– Это другое… Как бы тебе объяснить…

На самом деле все объяснить он сумел легко и просто, как будто давно знал наизусть положенные слова:

– Королевский брак скрепляет союзы между государствами и кланами, личные пристрастия не так уж важны. Иногда все складывается удачно, но если нет – устраивать из-за этого баталии мелочно и безответственно. Я был ребенком, когда отец решил, что мне предстоит жениться на этой девочке, милой, красивой, к тому же наш род когда-то запятнал себя предательством в отношении ее рода. Пока был жив отец, мы и встречались-то с ней только на балах. Я просто знал – у меня есть невеста, неизбежная и неприкосновенная…