Текст книги "Переход"

Автор книги: Ольга Гребенщикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)

У каменной лестницы обнаружилось еще одно преимущество для тех, кто не стремился быть замеченным – полное отсутствие скрипучих ступеней. Осматривать второй этаж предстояло с осторожностью, если там кто-то спал, то спал потому, что ночь, а не под действием газа, и в любой момент мог проснуться. Системы вентиляции здесь скверные, так что газ наверняка не проник дальше ближайших комнат второго этажа. Но прежде, чем отправиться дальше, Морис обратил внимание на картины, висевшие на стене. Большинство из них, насколько можно разглядеть, не представляли собой ничего примечательного, но при виде одной картины, большой, в человеческий рост, молодой человек охнул и остановился.

– Посмотри-ка! – позвал он Кассандру.

Полотно поблескивало, отражая свет фонаря, и Морис не сразу выбрал удобный угол освещения. Зато когда выбрал, Кассандра оглядела картину и сказала:

– Вот это да! И как ты его заметил?

Он никогда не видел ее отца живым, и, может быть, узнал именно поэтому. На портрете молодой, надменный король Элвер Ринаус Экхарт гораздо больше походил на восстановленные в лаборатории варианты его внешности, сделанные для опознания и расследования, чем на кровожадного изверга, убитого за чудовищные преступления.

– Не зря классик советовал присматриваться к фамильным портретам, – задумчиво изрек Морис, переводя взгляд с изображения покойного короля на свою спутницу.

Сходство отца и дочери казалось поразительным, только черты Кассандры были мягче и женственней. Морис хотел сострить, что, к счастью, сходство ограничивалось лишь внешностью, но не рискнул. Он знал, что это не так, что благодаря крови и дару отца Кассандра – обладательница чужой силы, нить, предназначенная связывать миры. Наследница. Объект всеобщего алчного внимания. И только в одном сходство с отцом отсутствовало. Психически она совершенно здорова, иначе не попала бы на эту свою службу. Никогда, ни единого намека на отклонение. Кроме того случая, той ночи уже почти перед самым рассветом, когда он вытащил ее из ванны, полной красной воды…

Кассандра пихнула напарника локтем в бок:

– Посмотри, что у него в руке!

Она провела с отцом всего два дня после двадцатилетней разлуки (да и эти два дня в основном спасала тех, кого он не успел прирезать) и вряд ли испытывала к нему сильную душевную привязанность, так что Морис не удивился ее деловому тону. Он взглянул на портрет повнимательней. Короля изобразили в полный рост, одна рука лежала на рукояти меча, а во второй он с небрежной грацией держал Ключ Большого портала. Ключ не относился к числу атрибутов государственной власти Диасты, мало кто вообще знал о его истинном предназначении. Стало быть, король оставил неразгаданный знак потомкам? Или даже на портрете предпочитал видеть у себя в руках не символы своего сомнительного правления, а безделушку, связанную с Переходом? Фон картины тоже был странный – не золоченые драпировки или поля битв, а какие-то камни, похожие на надгробия.

– Может, это намек, что тайник за картиной? – предположила Кассандра.

Но за картиной тайника не нашлось, только время на осмотр потратили зря. Закончив с лестницей, невезучие воры вышли на галерею, длинным балконом огибавшую другой внутренний двор. Этот двор предназначался для увеселений хозяина и его семьи, здесь не обнаружилось хозяйственных построек, зато росли деревья, а в центре возвышался фонтан, впрочем, не работающий. Кассандра насторожилась, хотя с виду причин для беспокойства не было. Она коснулась шеи, провела ладонью чуть ниже, в задумчивости постояла у перил галереи, потом повернулась в другую сторону, внимательно оглядывая все вокруг. И, наконец, определилась с направлением. Там, где двор заканчивался высокими коваными воротами, факелы освещали строение, похожее на часовню, как в Лакуаре.

Кассандра запустила пальцы за ворот бронежилета и извлекла на свет цепь с подвеской. Морис давно знал про этот серебряный медальон с изображением четырехконечной звезды, но не спрашивал, откуда он у его подруги, полагая, что это обычное женское украшение. А она тем временем протянула подвеску в направлении уже обследованных комнат, потом к фонтану, потом в сторону ворот, и сделала вывод:

– Он нагревается, если повернуть его вон туда!

Морис взял медальон и почувствовал, что тот действительно становится теплее, чем мог бы просто нагреется от ее тела.

– Что это за штука?

– Его сняли с отца, когда… Ну, мне вернули вещи, все, что осталось после расследования.

– Может, он принес это отсюда, какой-нибудь амулет? Помнишь, нам говорили, что вещи не теряют силу при переходе?

– Похоже на то. Однажды я отнесла эту штуку к ювелиру, подровнять гнутый край. У ювелира случился сердечный приступ, как только он приступил к работе, – вспомнила Кассандра и забрала подвеску обратно, осторожно, как ядовитую змею. Она уже не в первый раз сталкивалась с магией, но все никак не могла смириться с ее существованием.

– Стало быть, ворота, – сказал Морис и сверился с планом, – ух ты, да там кладбище. Кстати, и фальшивая могилка его величества. Проверим?

– Проверим.

Спуститься вниз и пробраться через пустынный темный двор не составило труда. Часовые как сгинули, если вообще здесь когда-нибудь появлялись, да и остальных обитателей замка будто поразила сонная болезнь, с достижениями чужой цивилизации никак не связанная. Хотя, по слухам, у нормальных людей и в самом деле встречается такая привычка – спать по ночам.

Уютное семейное кладбище в лучших здешних традициях никто не охранял. А может, в этих местах золотишко вместе с покойными не прикапывают, тогда и в самом деле охранять нечего. Ворота за часовней оказались и вовсе приоткрытыми, а прямо за ними в свете пары чахлых факелов красовались ряды пышных надгробий. Проворчав, что здесь темно, как ночью на кладбище, Морис включил фонарь.

Семейное захоронение, или как там оно здесь называется, окружала высокая глухая стена. Кое-где росли аккуратно подстриженные деревья, но изобилия цветов не наблюдалось. Могил было не так уж много, вряд ли больше четырех десятков – коронованных Экхартов и членов их семей хоронили в королевской усыпальнице в столице, а после смены династии семья жила и, соответственно, умирала уже не в этом замке. Но выяснить во всем этом скромном великолепии и многообразии, где же могила Элвера, оказалось нелегко. Разобрать витиеватые надписи удавалось с трудом, а как здесь выглядят королевские надгробия, ни Кассандра, ни Морис не имели ни малейшего представления. Но задача решилась сама собой – медальон покойного папы-Экхарта еще больше потеплел, а потом и вовсе засиял слабым золотистым светом. Произошло это, когда начинающие гробокопатели приблизились к невзрачному саркофагу безо всяких надписей на плите. Надписи именно отсутствовали, а не стерлись от времени.

– И что такого особенного в этой могиле неизвестного солдата? – изрек Морис.

Но кое-что особенное определенно было. Он стоял совсем рядом и чувствовал, как непонятная сила не дает ему коснуться надгробия, как наползает дрожь беспричинной тревоги, будто мороз по коже. Кассандра не чувствовала ничего подобного, она просто стояла рядом, зажав в руке почти горячий амулет, и думала, что делать дальше.

Нервный окрик разорвал кладбищенскую тишину:

– Кто вы такие?!

Незваные гости разом вскинули головы и оружие в направлении голоса. Голос был совсем молодой, и если не дрожал, то лишь каким-то чудом. Его обладателем оказался парень лет шестнадцати, стройный и миловидный, насколько удалось разглядеть, пока он не закрылся рукой от яркого света фонаря. Юноша стоял возле часовни, шагах в десяти от могилы Элвера – весьма небедно одетый, да еще и с мечом в блеснувших золотом ножнах. Но в руках у него ничего не было, поэтому Кассандра вернула пистолет в кобуру, а Морис просто опустил оружие.

– А ты что здесь забыл, радость моя? – ласково спросила наследница, игнорируя вопрос.

– Я вообще-то здесь живу! – возмутился паренек.

Гости недоуменно обвели взглядами надгробия.

– Бомж или вампир? – вежливо осведомился Морис.

Парень вопроса не понял, но сообразил, что ляпнул не то, и объяснил по-человечески:

– Я сын хозяина замка, Райн Экхарт! Что вы себе позволяете?!

– Мы? Все, что захотим! – развязно сообщила Кассандра.

– Почему в замке все спят?! Даже стража!

– Пусть спят, они нам не мешают, – разрешил Морис, – да и ночь на дворе…

Райн Экхарт растеряно замолчал. Кассандра разглядывала дальнего родственника с любопытством, но вполне миролюбиво, даже уважительно. Все спят, никого не позвать на помощь, а он все равно пришел, хотя мог спрятаться и подождать, пока незнакомцы уйдут. Храбрый мальчишка, хоть и боится. Жалеет, наверное, что не разыскал на верхних этажах пару-тройку бодрствующих стражников. И хорошо, что не разыскал – оставил бы семьи без кормильцев.

– Ладно, у нас еще дел невпроворот, – сказала она, поворачиваясь к безымянной могиле, и вдруг снова услышала возглас.

– Не надо! – воскликнул Райн, – вы погибнете!

Кассандра заинтересованно наклонила голову и подошла к нему поближе. Молодой человек немного подался назад, но, очевидно, вовремя вспомнил, что неприлично отступать перед женщиной, которая, в общем-то, ничем ему не угрожает. Только действительно ли не угрожает?

– Ты так боишься встретить смерть? – вкрадчиво спросила непонятная, завораживающе притягательная и жутковатая незнакомка, заглядывая ему в глаза, – Даже чужую? А что, если она уже здесь? Не бойся. Я открою тебе все двери. Открою тебе все тайны…

– Довольно!

Голос Мориса вывел Райна из ступора, парень моргнул и уставился на спутника женщины. Тактика допроса "удав и кролик" всегда удавалась Кассандре. Хоть она и не унаследовала от отца способностей к магии, но скромные гипнотические способности у нее были, а уж пугать она и подавно умела. Но здесь не требовалось усилий, к тому же молодой человек сам пытался предупредить об опасности, не так ли?

– Зачем защищать магией могилу? Кто в нее полезет? – спросил Морис, немного обойдя нового знакомого так, чтобы ненавязчиво припереть его к стенке часовни.

– Вы, например! – не растерялся тот.

Да уж, в логике и чувстве юмора парню не откажешь.

– Кто в могиле? – спросила Кассандра.

– Король Элвер.

– Ложь! Так кто в могиле? Или что?

– Я не знаю! Этого никто не знает!

– Ну что-то же ты знаешь?

– К могиле подходить нельзя, это знают все! – выпалил он, – Раньше считали, что это проклятие убитого короля, но отец не поверил, приглашал магов. Они сказали, что это защита неподвластной им природы, они не смогли ее вскрыть. Говорят, здесь нужны особенные маги, но такие здесь не появлялись. А еще говорят, это магия короля Элвера, и она подчинится его крови. Но это так, легенда…

На последней фразе Райн воспользовался тем, что ночные гости отодвинулись, избавив его от своей слишком тесной компании, и отлепился от стенки. Но не пытался сбежать, выжидая, что они будут делать дальше. Возможно, даже вызвался бы проводить до ворот. Но все пошло не так, как он надеялся.

– Я покажу тебе фокус, – сказала Кассандра.

Она обращалась к мальчишке, но беспокойство охватило не только юного сына хозяина. Райн не понял, в чем подвох, а Морис испугался за двоих нелепой выходки, которую затеяла эта сумасшедшая по неведению и полной "магической безграмотности", запоздало понял, как она рискует. Но остановить не успел.

Бывший полицейский уже предполагал, что могло произойти на самом деле. Безымянную могилу со странным "проклятьем" объявили могилой короля, когда тот исчез, а новые правители нуждались в доказательствах его смерти. На самом деле Элвер соорудил все это, еще когда был жив. И магия подчинится крови короля…

Кассандра легко, будто и не гнала чужаков неведомая сила прочь от саркофага, положила медальон с четырехконечной звездой на темную плиту. Она понятия не имела, как положено поступать в таких случаях, и сделала самое простое, что пришло в голову. Сначала ничего не произошло, а потом в воздухе медленно проступила золотистая полусфера над могилой. Ясный, чистый свет озарил сумрак кладбища, и Кассандра почувствовала, как среди могил запахло виноградом. Сладким виноградом, вином, морем, землей, нагретой под жарким солнцем ее безнадежно далекой родины, почему-то напоминающими о том, кто две с половиной сотни лет назад создал маленький надежный щит, укрывший его тайну. Тягу к неведомому, неутоленную, иссушающую жажду. Желания и стремления, ставшие алой пылью. Это походило на завораживающий, мучительный сон, и та, что принесла из небытия имя и кровь мертвого повелителя, медленно коснулась кончиками пальцев золотого купола над его фальшивой могилой. Кассандра почувствовала что-то вроде легкого удара током, и полусфера лопнула, взорвалась облаком золотистого тумана, растаявшего прежде, чем осесть на землю. Снова стало тихо и темно.

Райн Экхарт шумно вздохнул во всеобщем молчании, и женщина мотнула головой, приходя в себя. Морис уже стоял рядом, готовый помочь, но помощь не потребовалась. То есть потребовалась, но совсем не та, о которой он думал. Леди Экхарт решительно обошла могилу и скомандовала:

– Давай сдвинем плиту!

– Тяжелая, зараза! – пропыхтел Морис, упираясь в толстый каменный блок.

Кассандра обернулась на Райна и рявкнула:

– Слушай, Экхарт-младший, будешь смотреть или поможешь? И определяйся быстрее!

Парень бросился к могиле, тоже налегая на плиту.

Под совместными усилиями камень подался в сторону, а потом шумно свалился с саркофага. Грохоту вышло достаточно, чтобы заинтересовать всю бодрствующую часть стражи, но теперь, когда рядом Райн, вряд ли кто-то в замке посмеет им помешать. А почему хозяйский сынок по ночам роется в семейных могилах, пусть придумывает объяснения сам.

Могила оказалась неглубокой, не намного ниже поверхности земли. И в ней, как положено, стоял гроб. Вернее, длинный ящик, но гости не знали, как здесь делают гробы – может, именно так. Уточнять никто не стал.

– А вдруг там все-таки тело короля? – страшным шепотом спросил Райн.

– Тело короля сожгли в крематории при Главном бюро криминалистических экспертиз, это далеко отсюда. А если там кто-то и лежит, то давно уже не пахнет, не бойся! – буркнула Кассандра, выискивая, как бы подцепить ящик. Сбоку нашлись ручки, но тащить было неудобно. Пришлось сообща свеситься через края саркофага, чтобы ухватиться получше, и если бы гроб оказался тяжелым, то так просто поднять его бы не удалось. К счастью, весил он не больше досок, из которых сколочен.

Изловчившись, гробокопатели сообща извлекли находку на свет и поставили поперек могилы, Морис коротким широким ножом сорвал проржавевшие петли и сдвинул крышку. Райн затаил дыхание, но совершенно напрасно – ящик и в самом деле оказался пустым. Впрочем, не совсем. Среди остатков темного, почти истлевшего бархата обивки лежала небольшая коробка. Когда-то она была обтянута кожей с золотым тиснением, но теперь от кожи остались одни ошметки со следами позолоты. Морис все тем же ножом подцепил почти отвалившуюся крышку и облегченно вздохнул. Внутри тускло поблескивал знакомый по рисункам из Амилара (и по картине на лестнице замка), украшенный орнаментами серебряный стержень, похожий на небольшой, раза в полтора длиннее ладони, скипетр. Стало быть, Ключ большого портала нашелся. Проверить, на что он способен, не представлялось возможным – после того, как рухнул щит над могилой, медальон с четырехконечной звездой больше не подавал признаков силы. Да и испытывают магию Ключа, скорее всего, какими-то другими способами.

А Райна тем временем одолевало любопытство:

– Что это за вещь? Отец знает о ней?

– Мы берем ее себе, – предупредила Кассандра, пряча добычу во внутренний карман куртки, – Кстати, спасибо за помощь!

Она хлопнула Экхарта-младшего по плечу. Теперь оставалось надеяться, что мальчишка не поднимет шум под занавес операции, иначе уходить придется по трупам. Они-то с Морисом уйдут, а вот парня жалко. Не такой он плохой, к тому же, как известно, ничто так не сближает людей, как совместное раскапывание могил.

Как ни удивительно, Райн шуметь не стал. Он зачарованно смотрел на медальон, который незнакомка вертела в руках, и вдруг, не отводя взгляда, спросил:

– Откуда это у вас?

– А ты знаешь, что это? – заинтересовалась Кассандра.

Сама она не знала, и медальон в Амиларе не показывала – жизнь научила ее не торопиться откровенничать с первыми встречными.

– Это древний герб королевского рода Экхарт, – объяснил юноша, и тут же поправился, – только часть герба, звезда. Но его не используют с тех пор, как сменилась династия. К тому же наша семья – побочная ветвь, у нас другой герб.

Вдруг выражение его лица изменилось. Мальчишка свел воедино все факты и домыслы, и теперь пытался поверить в то, до чего додумался. Ну как его убивать, такого умного?

– Вы маг? – тихо спросил он, цепляясь за более правдоподобную, на его взгляд, версию, – Тот самый, который может разрушить защиту?

– Нет, дружок.

– Тогда… кто вы?

Теперь Экхарт-младший смотрел уже не на медальон, а в прозрачные глаза женщины, явившейся в его дом среди ночи. И внезапно понял, на кого она так сильно похожа. Если бы немедленно разверзлись небеса, и оттуда явился король Элвер собственной персоной, Райн, наверное, был бы потрясен меньше.

– Ладно, представлюсь, и закончим мелодраму. Меня зовут Кассандра Экхарт, автор этого архитектурного шедевра… – она пнула ногой саркофаг, – был моим папой. А это мой друг, Морис Лин.

Родственник подозрительно замолчал, задумался, и Кассандра не сразу сообразила, что он не каверзы хитроумные затевает, а считает ее возраст. Каков наглец! Математик фигов! И это называется – аристократические манеры!

– Не вздумай приписать мне пару сотен лет! – возмутилась она, – Я тебе даже в мамы не гожусь! Если повезет, при случае объясню, как это получилось…

Но дальше вышло еще загадочней. Райн быстро двинулся вперед, чуть не напоровшись на кулак Мориса, едва успевшего разглядеть, что мальчишка просто опускается на колено.

– Миледи… – произнес принц с самым серьезным видом, – я приветствую в нашем замке старшую рода Экхарт. Это большая честь – принимать вас.

Он и не думал подниматься, и тогда новоявленная "глава семьи" протянула руку для поцелуя – вдруг сработает? Оказалось, юноша ждал именно этого, но вместо поцелуя лишь коснулся ее пальцев лбом. Кассандра велела ему подняться. Ей уже доводилось слышать, что в этом мире старший в роду пользуется немалым авторитетом и влиянием, касающимся всех членов семьи. И старшинство определялось отнюдь не возрастом, а близостью к главной ветви семейства и положением в ней. В данном случае – близостью к ветви давно исчезнувшего короля. Пусть этот мальчик, ее невообразимо дальний родственник, никак не находил разумного объяснения ее появлению, он все таки верил своим глазам. И теперь она знала, что ему сказать.

Глава 10

Темные заросли по сторонам дороги поредели, расступились, открывая вид на холмы и пустынные поля, за которыми возвышались стены города. Адельгейда поверить не могла, что ей удалось добраться до столицы, не сбившись с пути, не переломав ноги лошади и не свернув шею себе самой. Но небо прояснилось, а дороги на подъездах к Алуа были ровными и широким, и благодаря этому высокие шпили и башни столицы появились в просвете между деревьями даже раньше, чем предполагалось. Девушка представления не имела, как попадет в город и что скажет караульным. По рассказам брата, Западные ворота столицы выходили в Портовое предместье, обширный пригород между городской стеной и протекающей рядом большой судоходной рекой Ал. Там подступы к стене не так хорошо просматриваются, как в других местах, и, возможно, там проще найти способ эту стену преодолеть. Но от мысли, что придется ехать ночью в Портовое предместье, известное не только кварталом Сладких Грез, но и весьма свободными нравами своих обитателей, Адельгейду пробирал мороз по коже.

По мере того, как леди Эсперенс приближалась к столице, ей в голову все сильнее закрадывались подозрения, что ни одна из таких удачных, на первый взгляд, идей не годится. У Северных ворот творилось нечто из ряда вон выходящее. Время перевалило за полночь, воротам уже давно полагалось быть закрытыми. Но вместо мирного вида неприступной стены вокруг спящего города девушка увидела пылающие вдоль дороги костры и множество факелов впереди. Из Алуа уходили люди, кто-то шел пешком, иногда появлялись группы всадников. Процессия двигалась неспешно и казалась бесконечной. Уходившие шли несколько беспорядочными, но все же колоннами, и в большинстве несли оружие. Адельгейда поняла, что город покидают войска. Вот только какие? Она накинула капюшон, осторожно выехала с восточного ответвления дороги и пустила лошадь шагом вдоль обочины.

Медленно следуя навстречу солдатам, она почти добралась до ворот, теперь уже твердо зная – незамеченной в город не попасть. Не то, чтобы туда никого не пускали, но даже во всеобщей неразберихе одинокой путешественнице не пробраться мимо стражников столичного гарнизона. Они-то никуда не спешили, пытаясь навести видимость порядка, и ее наверняка остановят. Даже если днем, на глазах у добропорядочной публики, для этого не нашлось бы причин, сейчас найдутся. Одинокая девчонка, явно чужая в столице – слишком лакомая добыча, чтобы оставить ее без внимания. Она все ближе подъезжала к городу, скоро придется что-то решать, а разумное решение никак не приходило. Какой-то всадник из ехавших навстречу вдруг придержал коня, вглядываясь в прикрытое капюшоном лицо девушки. Та заметила незнакомца, похолодев от мысли, что попалась, но вдруг свет костра озарил его, и Адельгейда почувствовала, как от облегчения и радости к горлу подкатил ком. Девушка узнала в немолодом мужчине командира гарнизона замка Эсперенс.

– Святые небеса, Беренгар, это вы? – прошептала она, когда всадник подъехал ближе.

– Миледи?.. – он казался изумленным еще больше, и неудивительно – слухи о бойне в родном замке были так страшны, что не оставили надежды увидеть кого-то из господ живыми. Адельгейда развернула лошадь и поехала рядом.

– Я уже и не ждал увидеть… А где лорд Алекс? Он жив? – взволнованно спросил командир.

– Жив, – отозвалась она и мысленно добавила: "Был жив, когда я уезжала".

А вслух произнесла:

– Беренгар, что происходит? Куда вы едете?

– Домой. У лордов, наконец, до нас дошли руки. Вдруг вспомнили, что столица заполнена вооруженными людьми из гарнизонов провинций. А раз парад не состоялся, нам велели возвращаться.

– Кто подписал приказ?

– Старший лорд Совета.

– Кто же уходит?

– Все, кто прибывал для парада. Остался только отряд из гарнизона Экхарта, охранять принцессу. Адельгейда помолчала, обдумывая услышанное, и спросила:

– Вы можете мне помочь? Мне надо в город, незаметно и очень срочно.

Беренгар посмотрел на дочь хозяина с недоумением, но мольба в ее глазах слишком походила на отчаяние, и он не стал задавать вопросов.

– В город? – командир задумался, – Пожалуй, я провезу вас. Только не сопротивляйтесь и не бейте меня…

Он вдруг обхватил ее за талию и перетащил к себе на седло, не забыв шепнуть:

– Присматривайте, чтобы ваш меч не увидели!

Адельгейда расправила складки плаща, капюшон откинула, открывая лицо, а вот все остальное прикрыла понадежнее, и с замиранием сердца стала ждать, как Беренгар будет выкручиваться. Стражники у ворот встретили их хохотом и сальными шуточками, адресованными, впрочем, только ей. Оскорблять ее спутника никто не осмелился. Откуда-то снизу крикнули:

– Решили остаться, командир?

Беренгар хмыкнул, прижал покрепче "свое сокровище" и лениво отозвался:

– Видите, увязалась! Надо отвезти обратно. Красотка, со мной нельзя, у меня дома жена!

– На полях любовных сражений тебе нет равных, мой герой! – громко процитировала Адельгейда какой-то роман и игриво захихикала, обхватив попутчика за шею. Солдаты вовсю глазели на дурацкий спектакль, и оставалось надеяться, что за масками зрители не разглядят актеров.

– Отдайте мне! – под дружный смех попросил кто-то, но предложение было отвергнуто с негодованием:

– Нет уж, верну, где взял!

Беренгар коротко велел последнему десятку солдат из своей колонны развернуться и следовать за ним. Через минуту они оказались на городских улицах. Пользуясь короткой передышкой, Адельгейда захотела узнать, как обстоят дела в городе, и теперь сравнивала услышанное с тем, что ей рассказывали еще в Лакуаре. Командир гарнизона, далекий от придворных интриг, не мог ничего сказать о политическом раскладе, зато был в курсе обильных сплетен, которые витали вокруг королевского замка.

В замке жила Дальенна Экхарт. Это решение родственники королевской невесты провели через Совет, все-таки добились позволения остаться до решения вопроса о престолонаследии. Вместе с принцессой, разумеется, остались отец и старший брат, иначе она не будет чувствовать себя в безопасности. Их апартаменты охраняла не королевская гвардия, а личная стража лорда Экхарта – иначе уже все семейство не будет чувствовать себя в безопасности, хотя злые языки и утверждали, что командующий гвардией сам один из тех, кто поспособствовал исчезновению короля Роланда. Многие догадывались, что решение, из-за которого впервые за многие века в замок вошел совершенно посторонний вооруженный отряд, состоялось благодаря изменникам в Совете, как, собственно, и решение поселить сомнительную невесту вместе с родней в королевской резиденции. Но ни на что другое у них не хватило голосов. Совет пошел на уступку, но, тем не менее, не допустил многого, от чего у Роланда, пожалуй, волосы встали бы дыбом.

По слухам, это был бесподобный спектакль – Дальенна Экхарт предстала перед Советом и со слезами на глазах сообщила, как оскорблена сомнениями в ее правах и намерении короля сочетаться с ней законным браком. Мысли вслух о том, что помолвка расторгнута при множестве свидетелей, быстро увяли. Леди Дальенна заверила, что в положенное время представит доказательства возобновления союза, а пока ей остается лишь со смирением ждать возвращения своего повелителя.

Получалось, что заговорщики до сих пор не потеряли надежды отыскать Роланда, и если малую государственную печать нельзя забрать силой, значит, король нужен им живым – ведь никто не знает, что кольцо уже перекочевало к новой невесте. А это давало друзьям Адельгейды шанс продержаться в пирамиде дольше, чем они сами надеялись.

Беренгар остановил коня, спустил девушку на землю и спрыгнул следом. Солдатам он велел караулить дом, а спутнице предложил войти.

– Что это за место? – спросила она.

– Прежняя казарма, после нас ее еще не успели занять. Наверху мои апартаменты.

Вспыхнула свеча. Беренгар подал даме руку, помогая подняться по узкой деревянной лестнице на второй этаж, в небольшую комнату, еще хранившую следы недавнего присутствия владельца.

– Так что же с вами случилось?

Адельгейда отрешенно потерла висок, думая, о чем рассказывать, а о чем нет. Дело вовсе не в том, что она усомнилась в преданности человека, служившего отцу столько лет, сколько она помнила, просто некоторые тайны слишком явственно попахивают смертью и уже выпили немало крови. И выпьют еще, можно не сомневаться. За мучительными раздумьями она не сразу заметила, как Беренгар сначала внимательно всматривался во что-то, а потом вдруг изменился в лице и опустился на колено.

– Я прошу прощения, светлейшая госпожа. Неведение не оправдывает моей дерзости…

Госпожа не удержалась и хихикнула. Да, шутка ли, выставить на публике невесту короля под видом уличной девки. Хотя это, пожалуй, самая невинная шутка из тех, которые могли ждать ее в ближайшем будущем. Адельгейда тоже опустилась на колени, поцеловала своего единственного в этом городе друга и защитника в колючую щеку.

– Беренгар, милый, ну о чем вы? Вы уже спасли меня, но мне снова нужна ваша помощь. Люди, которые для меня всё, в большой беде, а я боюсь, что не смогу им помочь…

Ему не составило труда понять, о ком идет речь.

– Теперь есть, кому вам помочь, – сказал он, – но наш гарнизон – не единственная сила, можно сделать еще кое-что. Миледи, я плохо разбираюсь в политических играх, но теперь все, кому не лень, упоминают эти слова – шаткое равновесие.

– И что?

– Нужно его нарушить. Оно держится на убеждении, будто король мертв. Пусть нужные люди усомнятся в этом! У вас красивый почерк?

– Так себе. Но невеста короля не вправе отдавать приказы войскам и Совету!

– Не нужно приказов. И обойдемся без армии. Обратитесь к командирам гарнизонов провинций, еще не все ушли далеко. Попросите принять решение, не для вас, для самих себя, с кем они – с законной властью или с изменниками. Я разошлю курьеров. Любой полковой маг распознает подлинность оттиска вашей печати.

На столе все еще лежали письменные принадлежности, с бумагой и чернилами затруднений не возникло. Адельгейда спешила, ставила кляксы и даже сломала одно перо. Времени было в обрез, а писать требовалось еще и разборчиво.

– Беренгар, а что Академия? – между делом спросила она.

– Полный нейтралитет. Недавно вышел большой скандал, что-то не так с новым придворным магом и… новой придворной магией. Старый Экхарт явно не рассчитывал, что ректор откажется с ним даже говорить. Почитаемый рискует, но…

– Мы все рискуем. Нужен еще один курьер, в резиденцию ректора…

– Я сам отвезу послание.

– Нет! Возьмите сотню самых лучших бойцов, и отправляйтесь, куда я скажу… Дайте карту! Поедете с первым отрядом быстро, как сможете, а остальные пусть следуют в том же направлении.

Потрепанный пергамент развернулся на столе:

– Вот сюда. Не спрашивайте, что происходит, просто помогите!

– Лорд Алекс там?

Она кивнула и спросила:

– Да, еще… Нынешний придворный маг… по-вашему, он в городе? Вы ничего не замечали?

– Не знаю наверняка, но вчера он как будто вернулся. У него теперь эскорт, как у знатнейшего вельможи. Эскорт я точно видел, они проехали в замок. Кого еще им было сопровождать?

Адельгейда услышала все, что хотела, теперь у нее осталась последняя просьба:

– Вы бывали в замке? Можете набросать план?

– План королевского замка? Вы шутите? Я, конечно, бывал, но чтобы план!..

– Весь не надо, только покажите, где живет леди Экхарт. И где живет маг.

Беренгар принялся чертить схему, то и дело задумываясь, вспоминая и исправляя. Картинка получилась далеко не полной, командир гарнизона замка Эсперенс бывал при дворе всего несколько раз, когда сопровождал хозяина, к тому же это было давно.

– Я бы не рискнул довериться такому… – сказал он, протягивая листок бумаги, но Адельгейда схватила его с благодарностью. Эти сведения она дополнит тем, что помнит сама, а в крайнем случае уточнения можно внести прямо на месте.