Текст книги "История Одной Оптимистки (СИ)"

Автор книги: Ольга Егер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 39 страниц)

   – Чес! – обратился он к домогателю Джулии, и девушка резко обернулась на звук его голоса, впрочем как и не ожидавший встречи мужчина. – Давно не виделись!

   – Ты его знаешь? – прошипела рыжая.

   – Вы знакомы? – следом за ней адресовал свой вопрос музыканту Норфолт.

   – Да! – ответил всем сразу парень.

   – МММммм... – вырвался многозначительный стон из сомкнутых уст взбешенной девчонки, резко опустившей голову и плечи.

   Все трое мужчин уставились на нее, не зная, врача звать или психиатра.

   – Похоже, ей все еще плохо! – заключил Роберт.

   – Пошли! Нянька! – буркнула девушка, развернулась на каблуках и побрела в направлении офиса бывшего начальника.

   – Я не нянька! Я – менеджер! – злился Чес, проклиная Генри за то, что тот уговорил его вернуться к прошлой работе и подсунул это неуравновешенное создание. Оно тем временем все удалялось и удалялось от него, ведомое своими какими-то неизвестными природными инстинктами. Пока сие "чудо" не сбежало, менеджер поспешил догнать свою подопечную. Она же оказавшись в приемной Хармана, мигом скользнула, как уж, в другую комнату. Продюсер поздоровался с девчонкой по-русски, из чего Честер заключил, что они не просто знакомы, но и все в это "чертовой корпорации" между собой повязано и зациклено.

   – Привет! А ты какими судьбами здесь? Вернулся на работу к Генри? – заинтересовался Дин появлением Честера.

   – Да. Позвольте только узнать, что моя подопечная забыла у вас? – сурово так потребовал ответа никогда не признающий рангов и должностей мужчина.

   – У... – злобно провыла рыжая девчонка, прячась за спиной Хармана. – Могу я поговорить с бывшим начальником?

   Тут она внезапно и очень артистично изобразила скорбь душевную, припала к груди шефа и начала хныкать. Элизабет давилась смехом, раздосадованная тем, что у нее нет под рукой фотоаппарата или камеры, запечатлеть очередной фарс двух славян.

   – Прощаться я пришла! – пустила слезу украинка. – Отдали вы меня, мистер Харман, в чужие руки! Узурпаторам всяким, понимаете ли!..

   Чес прокашлялся. Ему этот спектакль не понравился в первом акте, – еще там в коридоре! Девчонка прекратила канючить, резко обернулась к менеджеру и, насупившись, требовательно вопросила:

   – Могу я поговорить с человеком, который помог мне в жизни? Или стоит отплатить ему черной неблагодарностью? А?

   – Говори! – махнул рукой Норфолт, устало рухнул на стул в приемной, помышляя о звонке Генри и объяснении доступным набором ругательств: насколько ему приглянулась будущая певица, как глубоко в печенках... то есть в сердце она засела, и как далеко бы он ее... отвез, ну до первого попавшегося дурдома... то есть, мьюзик-холла.

   Заговорщицки переглянувшись, двое скрылись в апартаментах продюсера и плотно закрыли за собой дверь.

   – О чем вы хотели поговорить? – устало спросила Хармана девушка.

   Он только жестом попросил подождать, добрался до своего стола, извлек из него какую-то странную дуделку (судя по всему, футбольную) и, встав прямо над ресепшином, на котором горела красная лампочка, выдающая шпионов с навостренными ушками из соседнего помещения.

   – Так вот, я хотел сказать тебе кое-что очень важное! – наигранно и драматично заявил мужчина.

   – Что же? – подыграла Джулия, закрывая уши ладошками.

   – А вот что... – и нажал кнопку, заставляя предмет в его руке дико завопить, соревнуясь в громкости с прибрежными сиренами. Девушка даже зажмурилась. Но через секунду вместе с бывшим начальником выглянула в приоткрытую дверь: как и ожидалось, любопытная секретарша сидела на полу. Вокруг валялись бумаги, у стула отломалось колесико, а сама женщина впервые вслух произнесла все особо запомнившиеся маты русского лексикона (не зря же столько подслушивала).

   – Ай-я-яй! – посмеиваясь, качала головой Джулия. – Как же вам не стыдно! Взрослый, серьезный человек!...

   Харман закрыл дверь и довольный собой вернулся в кресло, притворяясь, будто и не делал ничего. Мало того, снова воспользовался ресепшном, приторно слащавым голосом попросил оскорбленную им секретаршу:

   – Элизабет, принеси-ка нам чаю!

   В ответ снова послышались нелестные перечисления сомнительных достоинств начальника, но ровно через три минуты чай был подан. Как только за недовольной секретаршей захлопнулась дверь, Харман пригласил Джулию пересесть к нему ближе, и шепотом, чтоб точно никто не подслушал, заговорил:

   – Я хотел тебя кое о чем предупредить! Так как Генри всерьез тобой занялся и даже Чеса прислал... А в этом случае особенно! В общем, ни твой менеджер, ни сам Генри не должны знать о вашем тесном общении с Эриком.

   – Но... – хотела возразить ему девчонка.

   – Подожди! – прервал ее Дин. – Я знаю, что сам уговаривал тебя присмотреться к нему и так далее. Но, понимаешь, у них очень сложные отношения. Когда-то Генри был продюсером Эрика. Расстались они не очень хорошо...

   – Погодите-ка! – отставила кружку с чаем Джулия. – Вы не всегда были продюсером Блайда? А что случилось между Эриком и Генри?

   Дин поморщился и отвернулся.

   – Спроси у самого Эрика. Но не знаю, захочет ли он тебе рассказывать.

   – Неужели такая темная история? – заподозрила девчонка и одним глотком опустошила кружку.

   – Но я тебе ничего не рассказывал! – тут же отрекся Харман.

   – А я-то думаю, из-под чьего это кабинета слухи разные расползаются! – насмешливо протянула Джулия и секундой спустя стала вдруг грустной. – Дин, все так быстро происходит... Я даже не успела испугаться. Это нормально?

   – Плыть по течению? Да! – кивнул мужчина.

   – Кстати, я хотела сказать вам "спасибо" за то, что заставили пересмотреть свое мнение об Эрике. – Странное меланхоличное настроение она тут же попыталась чем-то объяснить. – Наверное, сегодня у меня день переосмысления. Потому, что я оглядываюсь и вижу людей совершенно по-другому. Те, кого я терпеть не могла, оказались хорошими друзьями. Дин, неужели я совершенно не разбираюсь в людях?

   – Судя по тому, как ведешь себя с Чесом. Не разбираешься! – хихикнул начальник и, сделав глоток чая, мечтательно повернулся к окну, рассматривать пейзаж.

   – Да он меня пугает просто. – Поморщилась девушка.

   – Ты к нему еще привыкнешь! Он отличный парень!

   – По его физиономии можно сказать, что он – замечательный бандит! – уперто продолжала верить глазам, а не сердцу Джулия.

   – Не придирайся!

   – Ладно. Пойду тогда ближе знакомиться со своей нянькой! – поднялась девушка, одарила бывшего начальника поцелуем в лоб и направилась к двери. Там остановилась, глубоко вдохнула и шагнула за порог.

   – Не припомню, чтобы Дин был таким!.. – сопровождал, встретивший Джулию новый менеджер, по пути в классную комнату.

   – Это все мое влияние! – похвалила себя девчонка.

   "Сомнительная радость!" – оставил при себе комментарий Чес, распахивая перед будущей певицей дверь.

   В просторном зале девушку уже поджидала учительница. Вокруг нее буквально вскипал воздух, наэлектризованный пренебрежением и неприязнью. Норфолт подметил мимолетное изменение в настроении рыжей девицы: на долю секунды уголки ее губ поникли и снова вздернулись, но уже изображая несколько натянутую лживо-вежливую улыбку. Она прошла вперед и издевательски склонилась в легком реверансе перед Дианой.

   – Добрый день, мадам! Как ваши дела?

   – Пока еще не знаю. Сейчас посмотрим! – свысока бросила учительница. – Для начала давай поговорим. Итак, ты выполнила домашнее задание?

   Диана незамедлительно приступила к проверке знаний. Так как поблизости наблюдался всего один стул, и на нем уже сидел грузный менеджер, Джулия не долго думая уселась прямо на пол, скрестив ноги в позе лотоса. Диана присела на скамейку у пианино.

   – Да. Нора Джонс! У нее приятный и нежный голос. Но из женщин с более низким тембром мне понравилась Джамелиа. Музыка – это отдельный разговор. – С деловитым видом выдала отчет девушка, ожидая реакции немки Ди.

   – Что ж, хорошо. Так как Джамелиа ты петь не сможешь, а вот как Нора Джонс... – и она скривилась, размышляя, сможет ли воспитать из непоседливой, абсолютно невоспитанной девицы певицу высокого уровня.

   – Вы же научите? – подмигнула нахалка, заставив Диану подавиться застрявшими в горле словами.

   Честер порадовался, что не ему одному приходится мириться с бессовестной иностранкой. Зная, каким характером обладает Диана Хольц, он искренне надеялся на ее воспитательные навыки. Но пока в неравной схватке двух стерв счет был 1:1. Мало того, дальше стало только хуже. Джулия горланила на распев ноты в разных тональностях, а преподаватель наигрывала на пианино мелодии. И вдруг девчонка ненавязчиво поинтересовалась у Дианы:

   – Он вас не раздражает?

   Та оглянулась через плечо.

   – Не отвлекайся! – прорычала женщина.

   – Надеюсь, у него скоро разболится голова! – озвучила мечты певичка, и после этих слов Диана заставила ее перейти на низкую тональность. А та, явно стараясь изо всех сил, пела громче, изрядно фальшивя. Чес не выдержал сам и покинул комнату, жалея, что давно бросил курить.

   – Представление окончено. Теперь давай нормально! Старайся! – сопроводив мужчину взглядом, сделала замечание Ди.

   Джулия ухмыльнулась и дальше исполняла все требования учителя в точности. Правда, когда дошло до хитрый штучек – упражнений перед зеркалом – тут просто забыла, что она взрослая и хохотала как дурочка.

   – Открой рот! Шире! – командовала немка, постоянно дергая за подбородок девушку. – Давай! Зевни! А теперь попробуй зевнуть и пропеть "А-а-а"!

   – И что это такое?

   – Мы с тобой назовем это "певческим зевком"! – отвлеклась на секунду Ди. – Теперь слушай. Тебе нужно разминать мышцы лица... Вот так.

   Она подошла к зеркалу, сложила губы в трубочку, выпятила их вперед и, став похожей на рыбу, повернулась к Джулии. Девушка честно пыталась не смеяться, но когда "рыбка" еще и заговорила, просто сползла на пол и забилась в истерике.

   – Относись к этому серьезно! Тебе необходимо делать упражнения каждый день и желательно по несколько раз!

   – Хи... хрю... – дала понять, что все слышала и приняла к сведению та, не в силах посмотреть в лицо преподавательнице.

   Ди терпеливо ждала, когда ученица успокоится. Хотя ее одолевало желание пнуть девчонку. Она скрестила руки на груди и долго рассматривала маникюр, ожидая прекращения хрюканья "свинки" ползающей по полу.

   – Если будешь так себя вести, я найду способы, как довести тебя до слез! – уныло проговорила немка.

   – Смех ведь подливает жизнь! – попыталась оправдаться внезапно притихшая девчонка.

   – Зато твое поведение укорачивает мое терпение! Если не хочешь, чтобы мы были врагами, поднимайся!

   – А друзьями мы с вами можем стать? – озорно улыбнулась рыжая девушка, протягивая руку немке. Та скосила глаза на раскрытую ладонь. Ее губы от усильного размышления на тему возможно ли такое вытянулись в невыразительную полоску, а лоб покрылся морщинами.

   – Всякое ведь может быть, – облегчила ее труд Джулия.

   – Да, – согласилась женщина, помогая ученице подняться. – Но только в том случае, если ты наконец станешь певицей и мне не будет стыдно за твое воспитание.

   Девушка подмигнула, пообещав бороться и петь, добраться до сцены и всех затмить... если, конечно, не рухнет от усталости. Теперь выматывающие занятия проходили более миролюбиво. Единственный, кто страдал – Честер. Но он почувствовал сладость мести, когда перечислил девчонке весь список трудового дня. В план входили не только уроки вокала, но и тренировки в спортзале, занятия танцами, походы к косметологу, имиджмейкеру, стилисту. Услышав все это, девушка прикусила губу. Чес подумал: "То-то же!", но через секунду услышал свое новое прозвище: "Мистер сыр!", с явным намеком на его полноту, которая на самом деле просто мускулатура. Сейчас, стоя в кабинете Генри (а продюсер вернулся в брошенные на долгие несколько лет апартаменты в здании компании "Стоунхерст"), следил за девчонкой и мысленно придумывал ей кличку, такую, чтоб пообидней было.

   – Как только подпишем с тобой контракт, приступим к записи твоей дебютной песни! – сказал Генри, откинувшись на спинку мягкого кожаного кресла, больше напоминавшего трон. – Кстати, я послушал то, что ты подготовила. Пока это не то, что нужно публике.

   Чес с ужасом заметил, как челюсть девчонки сползает к полу, а глаза злобно выкатываются, явно для устрашения продюсера. Она как раз собиралась вступиться за собственный труд, уже зашипела...

   Распахнув дверь, в кабинет прошел разодетый в светло-серый деловой костюм мужчина. В руках он держал чемоданчик. Поздоровавшись с присутствующими, достал и поднес продюсеру прошитые листы текста.

   – Уинстон Велс, мой адвокат. Он подготовил контракт. Ознакомься и подпиши! – скороговоркой выдал Генри и сунул стопку бумаг девушке.

   Желание накричать на него по поводу отношения к песням сменилось страхом перед неизвестностью. Джули заскользила взглядом по строчкам и поняла только одно: во всем нужно разобраться не спеша, и желательно не одной!

   – Надеюсь, вы не против, если я дам ответ завтра.

   От такой наглости Генри даже выровнялся и подался вперед. Он-то все это время считал, что девчонка в нем нуждается. А судя по ее словам – сам напрашивается ей в продюсеры.

   – Просто хочу четко понять за сколько, кому и насколько себя продаю! – выпалила наглая девица, удерживая на курносой мордашке милую, наивную детскую улыбку. Только зеленые, горящий хищным пламенем глаза выдавали ее истинную сущность.

   – Вы имеете на это полное право! – констатировал господин Уинстон Велс.

   Рыжая сунула бумажки в свою огромную сумку и поднялась.

   – Я свободна на сегодня? – этого обращения удостоился Чес, и в недоумении бросил взгляд на Генри. Тот кивнул, прикрывая глаза рукой – устал от пятиминутного разговора с подопечной. Джули выскользнула в дверь и отправилась в единственное место, где ее все еще с радостью принимали и не нужно было опасаться предательства – к Дину Харману.

   «Она была права!» – думал Блайд, слушая почти готовую версию песни. Саксофон, басы – вписалось все! Оставалось дело за малым, наложить голоса бэк-вокалисток.

   Музыкант сидел на диване в студии и разглядывал истрепанный листок, исчерченный двумя почерками. Роберт тоже оглядел жуткий кусок бумаги, сначала посчитав его грязным куском ткани. Но приглядевшись, рассмотрел таки "новорожденное творение".

   – Вижу, тебя посещала муза! – произнес Роберт.

   Блайд ограничился кивком, растянув на физиономии ухмылку. Менеджер не смог себе отказать в издевке:

   – Одна такая рыжая муза...

   – Тебе не чем заняться? – мигом изменился в лице Эрик, заметив, что к разговору стал прислушиваться Шон – он даже слегка сдвинул наушники.

   – Почему ты сразу так реагируешь? – на всякий случай отступил назад Роберт, если друг уж совсем выйдет из себя – ему ведь понадобиться место для буйства.

   – Как? – поинтересовался музыкант, но ответ не услышал, переключив внимание на вибрирующий в кармане пиджака сотовый.

   "Если можешь, давай встретимся через десять минут на нашем месте!" – гласило полученное сообщение. Загадочная улыбка, просиявшая на лице Эрика, пробудила в менеджере и звукорежиссере не малый интерес. Хотя они и так догадывались, чем вызвана "счастливая гримаса".

   – На каком это? – уточнил Блайд, перезвонив девчонке.

   В трубке послышались неуверенные интонации.

   – Ну... на лестнице...

   Блайд подавил смешок, представляя физиономию смущенной девчонки, вспомнившей все связанное с их "общением" на лестничном пролете. Парень искоса глядя на менеджера, заметил, как рот друга раскрывается для озвучивания вопроса. Эрик и от него отвернулся, избежав взгляда и вообще решил выйти в коридор, зная, что Роб преследует его, как тень.

   – Так на какой? – повторно спросил он у девушки на другом конце провода.

   – Ну, там, где ты... я... мы... ну и поцелуи... все-такое. Зачем ты спрашиваешь?

   – А с каких пор это "наше место"? – продолжал издеваться парень.

   – Ну и не надо! – буркнула сердитая девушка, устав объяснять, и положила трубку. А уже через пять секунд снова откликнулась на его звонок. – Чего тебе?

   – Через двадцать! – ответил ей голос музыканта, и снова послышались гудки.

   По истечении оговоренного времени, рыжая девчонка стояла на лестничном пролете, сжимая в руках голубенькую папку. Она думала о том, как бы так сказать Блайду, что Генри "забраковал" их общую песню. Джули ведь верила в ее успех. И Эрик приложил столько усилий. Жаль потраченного времени.

   – Хочешь повторить прошлый опыт? – раздался вопрос у самого уха.

   Девушка дернулась, отскочила в сторону от неожиданно материализовавшегося парня. Преисполненный иронии, уверенный в своей неотразимости, он стоял прислонившись плечом к стене. Очень сексуально и притягательно выглядел, вот только Джулия отметила для себя эту его склонность облокачиваться обо все подряд, словно ему нужна поддержка.

   "Трость, что ли, подарить?" – задумалась она.

   – Нет! – замотала головой девушка, переводя дыхание.

   – Тогда зачем звала?

   – Блайд, сделай мне одолжение! – промычала девушка, нервно теребя в руках папку.

   – Я не ослышался? Ты о чем-то меня просишь? Надо пойти и посмотреть, не рухнуло ли небо на землю! – не удержался от издевки музыкант.

   – Не начинай! – впилась в него колючим взглядом она. – Мне больше не к кому обратиться! Ты же все это уже прошел, должен знать о маленьких хитростях, подводных камнях, уловках... Просмотри вместе со мной контракт!

   – Генри уже готов подписать его? – удивился охладевший парень.

   – Да. Но я пока его не подписала, – сказала девушка, и Эрик почему-то более спокойно вздохнул. – Хочу знать, на что именно соглашаюсь.

   – Хорошо, – согласился парень, шагнув ближе к Джулии. – А что получу взамен?

   Лицо музыканта оказалось в пределах вдоха, и девушка попятилась назад, пока не уперлась в угол.

   – А чего ты хочешь? – опрометчиво сболтнула она.

   – Ужин! Готовишь ты!

   – Согласна! – с облегчением выдохнула Джулия, в миг повеселев, пока не услышала:

   – Готовишь голой!

   Внешне Блайд был сама серьезность, но под суровой маской веселился, как малое дитя, наслаждаясь путанными эмоциями смущенной, оскорбленной и в то же время нуждающейся в нем девчонки. Она проскользнула мимо, гордо зашагав к лестнице.

   – Придурок! – фыркнула рыжая.

   – Я пошутил! – все же рассмеялся Эрик, и Джулия остановилась. – Не совсем голой, можешь фартук надеть!

   Раздался противный скрип. Судя по всему, издала его девчонка, зубами, в порыве ярости. Она снова бросилась наутек, сжав кулаки и чуть не смяв голубую папку в комок из пластмассы и бумаги.

   – Джул! – окликнул ее Блайд, давясь смехом. – Я пошутил! В девять! У меня! Просто ужин и все!

   Она ничего не ответила, и Эрик не знал, услышала ли. Уверенные шаги доносились уже где-то снизу. Потом хлопнула дверь. Блайд остался один и позволил себе полностью отдаться волне охватившего веселья.

   До того, как отправиться в гости к музыканту, она сама попробовала разобраться в хитросплетениях адвокатской мудрости, изложенной в трактате «Как довести певицу до белого коления», в простонародье он носил более упрощенное название – контракт. Все возникающие по ходу прочтения вопросы она записывала в блокнот.

   Сара сидела в кресле. Своими большими круглыми глазами напоминала сейчас филина. Ее трижды прозвучавшее "Что делаешь?", поглотили тишина и шелест бумаги. Другие предложения, вроде: "Хочешь есть?", "Пошли в клуб!" и даже "Смотри, я сделала себе тату на всю спину!" – остались без внимания.

   Подруга зачахала над разбросанными бумажками, бледнела и даже покрывалась красными пятнами, иногда издавала странные звуки, напоминающие рычание дикого голодного зверя, после чего билась лбом об стол. С каждой минутой Саре становилось все страшнее... Не столько за душевное и физическое здоровье подруги, сколько за свое собственное, ведь жить с полоумной в одной квартире, конечно, не скучно, но жутко!

   В результате каких-то невидимых внутренних конфликтов девчонка вскочила на ноги и начала собирать бумаги заново. Видимо, бой разума с желанием послать все к черту был проигран.

   – Ты куда? – следила за метаниями подруги Сара.

   – Ты можешь меня возненавидеть, но у меня просто нет другого выхода. Я пойду к Блайду. – Замерла на месте Джулия, уставившись на блондинку глазами побитой собачонки. – Только он сможет объяснить мне написанные здесь вещи!

   Глаза модели на мгновение выкатились, едва не повываливались и снова вернулись на место. Она нервно прикусила губу и опустила голову, чтобы не смотреть на соседку. А та, испугавшись потерять единственную подругу, присела рядом.

   – Я новичок во всем этом, – говорила она, оправдываясь, – а он хорошо во всем ориентируется. Он сможет подсказать мне, где ловушка. Понимаешь? Я не хочу быть проданной Генри с потрохами. Мне нужно знать, что после подписания контракта останется мне! Ты разрешишь?..

   – Почему ты спрашиваешь у меня? – отстранилась Сара.

   – Вы же были вместе. И ты болезненно относишься к тому, с кем он. – Она вдруг схватила блондинку за руки и заговорила, как сумасшедшая. – Я очень рада тому, что ты в меня веришь! Без тебя у меня ничего не получилось бы!

   Блондинка смотрела на восторженную подругу, проникаясь ее оптимизмом, будто через пальцы украинки проступало светлое электричество, впитываясь будоражащими искрами в тело манекенщицы.

   – Иди к нему. Я как-нибудь переживу. – Уступила модель. Подруга сорвалась с места, подхватила папку, забросила туда многострадальный контракт, все это – в сумку, и блокнот туда же.

   – Только никакого интима! – спохватилась Сара.

   – Интим будет! А как же без него? – повернулась, насладилась перекошенной физиономией взбешенной подруги и внесла поправку. – Но только... с контрактом! Обещаю! – улыбнулась Джулия и убежала делать покупки.

   Она обошла несколько продуктовых магазинов и покинула их с двумя здоровенными пакетами, которые с трудом доволокла до жилища музыканта. Увидев груженую продуктовыми сумками рыжую девчонку, консьерж Руперт выскочил ей на помощь, подхватывая из рук тяжести.

   – Привет, Джули! Давай помогу! – предложил свои услуги расторопный паренек.

   – Ничего, я и сама могу! – пропыхтела девушка.

   – Ты к Эрику?

   – Ну, больше, кроме тебя и его, я здесь никого и не знаю. – Хмыкнула Джулия.

   – Решила устроить романтический ужин? – избавив ее от одного пакета, парень зашагал к лифту. – Как ты несла это сюда?

   – Просто. – Пожала плечами она. – И нет. Просто ужин! Кстати, Руперт, я могу тебя о чем-то попросить?

   – Да! Конечно! – обрадовался консьерж.

   – Никто не должен знать, что я здесь бываю. Хорошо?

   Руперт даже остановился. Подозрение в совершенной необычайности ужина, явно романтичной направленности, его снова расстроило.

   – Хорошо, – все же согласился парень.

   Они уже вошли в лифт, и консьерж нажал кнопку пятого этажа. А потом помог донести сумки до квартиры музыканта. Девушка постучала, не обратив внимания на все еще мнущегося поблизости парня. Он явно хотел о чем-то спросить, но не успел – двери распахнулись, явив Блайда во всей красе: в одних только спортивных штанах, с голым мускулистым торсом и полотенцем на плечах. Он не слишком доброжелательно покосился на консьержа, заставив того попятиться назад.

   – Да, я смотрю ты меня ждешь! – оценила внешние данные музыканта Джулия.

   – Ты ко мне переезжаешь? – его взгляд скользнул по здоровенным пакетам.

   – Да, Сара выгнала, как только узнала, куда я иду! – вручила ему свою ношу девушка.

   – Ты серьезно?

   – Шучу! Это продукты! Должна же я из чего-то приготовить тебе ужин! Или ты обойдешься холодцом из дохлой мыши, повесившейся в твоем холодильнике?

   Он скривился. Мысли о мохнатом зверьке в качестве главного блюда ему совершенно не нравились. Парень впустил девушку в квартиру и только сейчас вспомнил о консьерже.

   – Спасибо, Руперт! – поблагодарил за помощь музыкант и закрыл дверь перед носом любопытного провожатого. Причем обвинить Блайда в невежливости было сложно, поэтому Джулия только адресовала ему ехидный взгляд.

   На кухне закипела работа. Блайд сначала утолял любопытство, заглядывая в каждый пакет, чтобы иметь хоть какое-то представление о том, чем его сегодня попробует отравить... то есть накормить сумасшедшая. Она отваривала овощи, потом тушила, затем нарезала и готовила мясо. Ароматы, окутавшие комнату, пробуждали в парне аппетит и настроение озорничать.

   – Лук порежешь? – нашла занятие лениво изучающему ее музыканту Джулия, подсунув головку овоща и нож.

   Блайд скосил на все это глаза. Признаваться в том, что список его кулинарных шедевров состоит из одного пункта – яичницы, он не стал. Гордо попытался нарезать луковицу, пока его весьма сомнительное сражение с овощем не увидела девушка.

   – И что ты делаешь? – отложив натертую морковку и поставив на плиту вермишель, поинтересовалась она, злорадно посмеиваясь. – Смотри.

   Эрик пропустил ее под руку, позволяя встать перед собой и предоставить мастер-класс по нарезанию лука. Положив свои руки поверх его, она направляла движение ножа. Но Блайду было все равно, что она делает. Только он прижался щекой к ее голове, как позабыл обо всем и вдыхал запах рыжих волос.

   – Ты сменила шампунь! – выдал он.

   – Эм... – замялась Джули. – Да. Мой закончился, я воспользовалась Сариным. А откуда ты знаешь?

   – У меня чувствительный нос! – усмехнулся он. – И кстати, тебе этот запах не идет!

   Джули замолчала. Она смотрела на свои руки поверх его – крепких и широких, ощущала тепло, исходящее от музыканта, слушала ровное тихое дыхание. Понимала, что они одни в большой квартире, и если стоять так и дальше, то... Эрик склонился, коснулся губами ее шеи, оставляя легкий поцелуй, а потом медленно и осторожно, словно ожидая протеста, его поцелуи опускались ниже и ниже, к плечу. Девушка сначала не шевелилась. Потом непроизвольно откинула голову назад, примостив ее на плече парня. Мурашки промчались по коже. Сердце забилось сильнее. Руки и ноги задрожали, выдавая ответный порыв. Блайд наоборот, чувствовал прилив сил и развернул девушку, сладко, нежно, жадно целуя, прижимая ее всем телом к себе. Не останавливаясь и не отвлекаясь, он отодвинул в сторону лишнее со стола, чтобы усадить главное блюдо этого вечера – Джулию – на него. Она прильнула к парню, сжав коленями его бедра, а руками обхватила за плечи, жадно притягивая.

   – Подожди! – сбиваясь проронила она, вспомнив нечто очень важное. – Остановись! Блайд! Пожалуйста!

   – Зачем? – не открывая глаз, он продолжал целовать ее, только крепче сжимая в объятиях.

   – Не надо! Остановись! – Джулия уперлась руками ему в плечи, чтобы заставить отодвинуться.

   – Прошу тебя! – во взгляде девушки читались горечь и растерянность. – Я не могу! Я пообещала Саре...

   Он смотрел на нее серыми злыми глазами, затуманенными внезапной страстью. С минуту они оба просто слушали тихое шипение бурлящей на плите воды в кастрюле. Потом Блайд, наплевав на все, снова приблизился к девушке, лишая ее возможности дышать. Она отвечала ему так же жадно, как он требовал поцелуя.

   – А если бы ты никому ничего не обещала? – предположил музыкант и сорвал еще один поцелуй с ее губ.

   Джули ответила его зову, поцеловала, но потом, оттолкнув, резко спрыгнула со стола, и отошла в сторону.

   – Я не стану отвечать на компрометирующие вопросы! – фыркнула она и скрылась в ванной, оставив Блайда наедине с пекущимся в печке мясом и уже почти готовой вермишелью.

   Руки и ноги предательски дрожали. Джулия несколько минут просидела на полу под дверью, борясь с желаниями разреветься или вернуться в кухню и больше не останавливать Блайда. Вспомнила разговор с Сарой, то, как болезненно она воспринимает слухи о нем. Представила, каково ей самой было бы на месте подруги, услышь она о том, что у Ромы появилась другая. Хотя зачем представлять? Она ведь именно из-за этого сбежала. Не только от лжи, но и измена тоже сделала больно. Джули поднялась, подошла к рукомойнику, умылась холодной водой, но унять эмоции так и не смогла.

   – Приготовила, блин! – раздосадовано и зло заявила она своему отражению в зеркале.

   – А ты, бедная овечка, не знала, куда идешь? – ехидно ответил ей близнец из зазеркалья.

   – Знала, но надеялась, что...

   – На что? Что он не такой? Еще и какой! Очень даже такой! – продолжало насмехаться отражение.

   Джулия не слушала плод собственной фантазии, прикоснулась пальцами к губам, по-прежнему сохранявшим вкус и нежную страсть его поцелуев. Почему-то подумала о Роме и о том, что он никогда не вызывал в ней таких поглощающих чувств, какие вырвались на свободу там, на кухне...

   Она еще несколько раз умылась и, уняв дрожь в теле, осмелилась выйти из ванной, очень надеясь, что после случившегося (откровенной страсти и ее отказа) их отношения не изменятся.

   Эрик сидел за столом, согнувшись над ее контрактом. Просматривал страницу за страницей. Казалось бы, вел себя привычно и немного отстранено. Но на самом деле, просто пытался отвлечься, выбросить кое-что из головы. А для этой цели прекрасно подошел мудреный текст контракта. Джулия робко замерла на пороге кухни, подумала и снова постаралась вернуть общение в привычное русло. Прошла мимо склоненного над бумагой парня, быстро доготовила и накрыла журнальный столик в гостиной.

   – Пойдем! – заглянув ему в глаза, позвала девушка и взяла за руку.

   Он подхватил контракт, не выпуская теплой маленькой ладошки, последовал за украинкой. Они оба уселись на полу, перед маленьким, низким столом. Ели молча, пока Джулии не пришло в голову спросить:

   – Почему вы с Генри разорвали контракт?

   Парень чуть не поперхнулся, отставил тарелку и уставился на девушку, как разъяренный бык на красную тряпку в руках тореадора.

   – Ты решила меня сегодня просто добить? Сначала отказ, теперь этот вопрос! – он хотел подняться и, если не уйти, то нервно побродить туда-сюда по комнате, но тонкая ручка ухватила его за запястье. Зеленые глаза виновато просили прощения.

   – Извини, – проронила она. – Не хочешь, не рассказывай!

   Блайд остался сидеть на месте. Пыл потух, но остался неприятный осадок, пеплом осевший на сердце. Джулия подсела ближе, подвинула к парню тарелку, зачерпнула лакомство и поднесла ему, как капризному малышу, который отказывается кушать сам. Эрик посмотрел на девушку и рассмеялся.

   – Я сам справлюсь! – отобрал у нее вилку музыкант, с удовольствием возвращаясь к поеданию позднего ужина.