Текст книги "Русские масоны. От Романовых до Березовского"

Автор книги: Олег Соловьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 36 страниц)

В заключительном слове председатель поставил перед участниками вопрос о том, есть ли вообще у масонов философия. Сам он склонялся к отсутствию таковой. После нескольких выступлений я напомнил в краткой реплике, что крупнейший немецкий мыслитель, «вольный каменщик» Фихте выпустил аж в 1800 г. цикл своих лекций в обобщенном сочинении «Философия масонства», не допуская, следовательно, на сей счет каких-либо сомнений. К тому же работа эта вскоре выйдет у нас из печати на русском языке. Дергачев не отреагировал и вскоре закрыл собрание. Кстати, он и два-три единомышленника раскрыли в печати принадлежность к Ордену, остальные предпочитают отмалчиваться, несмотря на официальную регистрацию своих братств, возможно, из опасений навлечь на себя враждебные акции экстремистов. Но с этим они должны разобраться самостоятельно и без подсказок со стороны. Что до меня, то я смог поучаствовать еще в одной научной конференции подобного рода, о чем сообщу в последней главе. Другие общения наши свелись к публикации двух статей в непериодическом сборнике «Масонство и масоны» (вып. 11 и III за 1997, 1998 гг. под редающей С. Г1. Карпачева).

Эпизодические попытки контактов с противоположным лагерем касались исключительно сферы публицистики для просвещения насчет истинной сущности Ордена. Взяв на заметку несколько очерков корреспондента «Правды» Большакова о масонстве Франции, я послал в редакцию трехетраничный материал с изложением прошлого масонства России на имя тогдашнего главного редактора газеты, позднее спикера Госдумы Г.Н. Селезнева, который предпочел отмолчаться. Когда же вышла моя книга по истории русского масонства 1730—1917 гг., первая такого рода, я презентовал ее экземпляр Г.А. Зюганову через газету Горкома КПРФ «Правда столицы» в сопровождении краткой записки с сетованиями по поводу ряда его националистических высказываний. Меня заверили в выполнении пожелания. Увы! Я не дождался хотя бы устной благодарности, как водится в нормальном обществе. Демарш, впрочем, оказался не бесплодным, поскольку выпадов без тени доказательств по адресу масонства не пришлось зафиксировать. Вывод, конечно, чисто гипотетический. Думая обратиться к другому корифею, В.В. Жириновскому, я пришел в штаб-квартиру ЛДПР в одном из переулков на Сретенке. Среди снующих там клерков попадалось немало лиц явно еврейской национальности, а ведь «сын юриста» то и дело разносил тогда сионистов и их приспешников из американского ЦРУ. Секретари одарили меня очередным трудом знатного либерала, после ознакомления с которым я счел свою затею бесполезной. Впрочем, и он избегал в публичных речах поносить масонство.

Несколько успешнее вначале пошло общение с монархистами либерального закваса. Через одного знакомого «посчастливилось» пристроить статью в «Русском вестнике» и даже получить мизерный гонорар. Затем я предстал перед молодым главным редактором, бывшим чиновником Идеологического отдела ЦК КПСС, расположившимся за внушительным столом, а над головой его висел большой портрет последнего царя, ранее прозванного «кровавым», ныне причисленного со своим убиенным семейством к сонму святых. Было ясно, что журналист без труда перевоплотился в ревностного приверженца коронованных и их церковных покровителей. Когда же зазвонил телефон и он узнал, кто находится на проводе, то быстро поднялся во весь рост и только повторял: «Будет сделано, Владыко». Очевидно, то был какой-то митрополит. Приняв к «неуклонному» исполнению порцию высоких наставлений, главный, наконец, занялся моим делом. Ему была откровенно изложена позиция независимого ученого, исходящего полностью из анализа фактов и документов, с чем он согласился. Однако по напечатанию еще двух статей четвертую отклонил, несмотря на предварительное одобрение, туманно намекнув на негативное мнение вышестоящих менторов. И более мы не встречались. К моему удивлению, масонство не жаловали и сугубо демократические издания, в том числе «Литературное обозрение», «Тайная власть», даже парижская «Русская мысль».

Будет уместным остановиться вскользь на нескольких новейших работах по избранной проблематике и поведать об их авто-Рях. Среди весьма плодовитых хулителей масонства почти не оказалось историков-профессионалов или лиц, имеющих хотя бы малое представление об использовании различных источников, их сравнении и сопоставлении. Самым модным сейчас среди определенной публики является, наверное, О.А. Платонов с его анонимной бригадой, ибо одному человеку просто не под силу за немногие годы выдать на-гора около десяти объемных фолиантов. Бывший ученый-экономист из далекой провинции без знания иностранных языков публиковал книгу за книгой якобы по «благословению» скончавшегося несколько лет тому назад митрополита Петербургского и Ладожского Иоанна (Снычева), не говоря о куче всяких статей. Не без помощи богатых спонсоров он уже успел побывать в США и странах Латинской Америки, но ничего продуктивного для темы не обнаружил.

В убеждении, что бумага все стерпит, Платонов «озвучивает» свои опусы зловещими заголовками вроде «Терновый венец России. Тайная история масонства», «Россия под властью масонов» и т.п. Для него последние – злейшие враги не только русского православия, но и всего рода человеческого. В аннотации на первую книгу Орден изображается «преступным сообществом, преследующим цель достижения мирового господства на началах иудаистского учения об избранном народе». Отметим к слову, что, в отличие от подобного радетеля, наша церковь никогда так не отзывалась официально о масонстве. Лишь отдельные иерархи, как упомянутый Снычев, оперировали аналогичными тирадами. К тому же пресловутое учение иудеев с неоднократным подчеркиванием их богоизбранности изложено в Ветхом Завете Библии, признанном всеми христианами. По словам ратоборца, его труд зиждется на секретных документах, ранее не подлежавших публикации. А на деле он оперирует главным образом документами царской охранки и бывшего Особого отдела КГБ СССР, которые давно изучены многими учеными, в том числе автором этих строк. При отсутствии навыков работы с документами и знания истории России, пусть и по какому-либо добротному учебнику, Платонов нередко цитирует и воспроизводит материалы в сопровождении голословных выводов и прямо-таки фантастических представлений об известных событиях.

Расхожим приемом экономиста является навешивание всем революционерам, от декабристов до большевиков, «антирусского» ярлыка при обязательном участии в страшных заговорах против России. Николай I и почему-то Александр II обвиняются им в недооценке всей опасности якобы угрожающего стране масонства. Другим любимым коньком служит заимствованный у академика И. Шафаревича тезис о «русофобии», будто бы присущей всем противникам царизма, включая социалистов и либералов, которые в большинстве относились к великороссам. Применительно к новейшему времени пускается в ход без должных разъяснений понятие «мировой закулисы», куда входят неведомые иностранные силы и их отечественные пособники всех мастей, якобы вызвавшие крушение советского строя. К ним прежде всего отнесены М.С. Горбачев и А.Н. Яковлев.

Превзойти Платонова тщится его молочный брат по духу, еще меньше разбирающийся в истории В.М. Острецов. Убежденный православный монархист умудрился выпустить первую брошюру с откровенным изложением взглядов в комсомольском издательстве «Молодая гвардия»¹. Непонятно, куда же смотрели тогдашние политические надзиратели, если только они не получили указаний свыше. Все же отдадим Острецову должное, поскольку он со студенческой скамьи взглядов не менял и с юношеской непосредственностью поведал о начале диссидентства под влиянием некоего полумифического персонажа Александра Филипповича, объявлявшего себя еще в старые времена завзятым черносотенцем. В результате на свет появился маленький антисоветский кружок молодежи, собиравшийся на тайные вечери в Измайловском парке. О том, конечно, пронюхал КГБ и подверг участников аресту, исключая нашего героя, который предусмотрительно уклонился от явки на последнюю встречу единомышленников. По окончании Медицинского института Острецов вызвался послужить врачом в сибирской глубинке. Через несколько лет возвратился в родные пенаты и быстро переквалифицировался в гуманитария.

Собрав воедино написанное ранее и снабдив его дополнением, он выпустил пухлый фолиант «Масонство, культура и русская история» (М., 1998), где объявил о намерении осветить тему с «духовно-религиозной точки зрения», т.е. признав высшей Ценностью догмы Православия. Значит, остальное было отнесено к явлениям низшим, вовсе бесполезным и даже вредным, вроде

Острецов В. Россия на подломе: Историко-философские очерки. М., 1990. С. 48.

масонства. Чубайс, Смоленский, Березовский, прочие олигархи, к коим были присовокуплены театральный режиссер Ю. Любимов, А. Яковлев, 3. Церетели, И. Глазунов, А. Солженицын, М. Ростропович и, естественно, сам Ельцин, прямого отношения к «вольным каменщикам», дескать, не имеют, но входят в светские клубы под их полным контролем. «Так где же выход?» – взывает автор. Как все гениальное, он лежит на поверхности, стоит только признать «безусловный авторитет Бога и утвержденной им церкви». И свершится чудо, «пессимизм сменится упованием на вечную жизнь, тогда поселится спасительный страх Божий и с ним подлинная духовная свобода, прекратится и представление о всесилии масонства» (с. 696). Ну что сказать о столь простых рецептах, перепеваемых проповедниками христианства? По меньшей мере ясно, что люди их серьезно не воспринимают, предпочитая искать другие пути.

В компанию названных сочинителей и их последователей протиснулся декан истфака Петербургскою университета, профессор И.Я. Фроянов, дока по части комментирования древнерусских рукописей. Если несколько лет назад он смело обличал академика Рыбакова в недобросовестном обращении с источниками, то затем круто повернул руль своих изысканий в сторону новейших времен. Поступок коллеги заслуживал бы одобрения в случае выдвижения свежих трактовок и обнаружения новых материалов. Однако появился лишь очередной поклонник православия. А тоненькая работа «Октябрь семнадцатого. Глядя из настоящего» (СПб., 1997) была посвящена «светлой памяти» того же владыки Иоанна (Снычева), что позволило якобы обнаружить элемент «явной антироссийской направленности», связанной с игрой внешних сил. Оказывается, революции наши финансировались из кошелька немецких и еврейских банкиров через известного социал-демократа Парвуса (А. Гельфанда). В свое время версия эта, выдвинутая противниками большевиков, проверялась царской контрразведкой, сыском Временного правительства, разведслужбами держав Антанты, плеядой лиц прошлого и настоящего, включая Солженицына, которые, кроме догадок и общих рассуждений, не привели ни одного веского факта. Зато обнаружили доказательства финансирования немцами крупных лидеров правых эсеров, национал-сепаратистов Украины, Закавказья, фннляпдии, что предпочли замолчать. В цени досужих вымыслов ученого фигурировали и масоны как пособники сионистов.

Через пару лет убеленный сединами знаток древности вынус-гдол в Питере на сей раз довольно пухлый труд «Погружение в бездну» о причинах тягостного состояния России и вскоре переиздал его в Москве, дав очередную возможность ознакомить обывателя с повествованием о гибельности перестройки, деяниях Горячева, Яковлева, Ельцина и сплоченной pain демократов. Ученый прибег к испытанному методу посредственных журналистов – ножницам и клею, настриг уйму цитат из воспоминаний очевидцев событий и рассуждений публицистов, снабдив их убогими домыслами о пережитом. Ни одного архива профессор не использовал, ни одного иностранного исследования в подлиннике не изучил. Зато вновь возвестил о зловещей роли «мировой заку-лисы» и пресловутых «агентов влияния», сиречь главным образом масонов. Ар1ументы им черпались из старых черносотенных писаний, но особенно ценным он, видимо, считает «Терновый венец России» Платонова, ссылками на который пестрят многие страницы произведения. Наставник юношества полностью забыл азы собственной науки, требующей в первую голову критически сопоставлять источники и выводы предшественников. Наговорив о Масонах кучу небылиц, Фроянов предлагает _в заключение «послушать богодухновенного владыку Иоанна, наделенного необык-новешюй исторической интуицией». Большую надежду вселяет, дескать, и история русского народа, о чем должна свидетельствовать цитата из творения маститого В.О. Ключевского. И невдомек коллеге о вступлении последнего на склоне лет в масонство, которое он безмерно уважал. Как говорится в простом народе, вот и приехали!

Изыски ученого не остались втуне. Тревогу забила демократическая общественность, набросив пелену на собственную практику регулярно выдавать не менее пустые обличения противников, подключили сюда и часть студентов, возмущенных антисемитскими выпадами. Нешуточный сыр-бор сопровождался резкими филин пиками в адрес Фроянова. А на его защиту под флагом плюрализма бросилась газета коммунистов «Советская Россия». Центральный же орган КПРФ, красная «Правда», предпочел благоразумно остаться в стороне. Напуганная скандалом администрация университета поспешила созвать расширенное заседание ученого совета истфака, где взгляды профессора подверглись осуждению с решением освободить его от должности декана факультета. Град обвинений не заставил Фрояиова раскаяться, и он гордо удалился из зала, заявив о намерении продолжать баталии в прежнем духе.

На выпады врагов масоны и близкие им по мышлению исследователи отвечают время от времени статьями, да дает интервью знакомый нам философ Дергачев. Публикуют они и научные работы. Так, кандидат исторических наук А.И. Серков увлекся тематикой еще на студенческой скамье истфака МГУ, защитил диссертацию, выпустил с комментариями несколько не переиздававшихся дореволюционных книг, опубликовал ряд любопытных статей в журналах и три солидных тома о русском масонстве. Недавно из печати вышел его биобиблиографический словарь адептов Ордена с XVIII в. до наших дней. Эти произведения построены на солидной источниковедческой основе, включая отечественные и французские архивы, давая в целом верное представление о развитии важного феномена. Естественно, пока не все удается автору, сказывается отсутствие широкого международного кругозора, надлежащих знаний об окружающем масонство внешнем мире, особенно о социально-политических плоскостях бытия западных держав, специфике отношений между ними. В завершающем томе своей трилогии он откровенно сообщает о приверженности ландмаркам в трактовках англо саксонского масонства с верой в Бога и бессмертие души, что пришлось не по вкусу предводителям Великого Востока Франции, исповедующим в целом противоположные взгляды. В своих трудах Серков концентрирует внимание на детальнейшем изложении эволюции масонских братств России, взаимоотношениях их руководителей, аспектах обрядности и идеологии и лишь бегло касается места и роли Ордена «вольных каменщиков» в общественной жизни, отношении к нему властей и прочих организаций¹. Все сказанное, конечно, не умаляет заслуг ученого в избранной области, включая и более широкую деятельность.

Доктор исторических наук С.П. Карпачев приобрел известность первым в Москве спецкурсом по истории масонства в Государственном открытом педагогическом университете. Первым из наших исследователей он глубоко разработал проблему масонской интеллигенции России на рубеже XIX—XX веков с привлечением крупных массивов архивной документации и многочисленной литературы¹. Его перу принадлежат и статьи разнообразной тематики. Популярная работа сотрудника Института всеобщей истории РАН Д.Э. Харитоновича «Масонство» (М., 2001) без претензий на открытия рисует картину распространения в мире масонства с давних времен главным образом по новейшей русскоязычной литературе. Особенно удался автору показ скрытых механизмов фабрикации определенными силами прежде всего мифа о «жидомасонстве», не углубляясь, однако, в некоторые немаловажные обстоятельства. Немало полезных наблюдений и фактов содержится в расширенном варианте монографии полковника КГБ, профессионального журналиста Л.П. Замойского. К сожалению, с его концепцией всемирного масонского заговора согласиться нельзя, что будет показано в настоящей книге (За-майский Л. 11. Масонство и глобализация. Невидимая империя. М., 2001).

Впрочем, настала пора отвлечься от настоящего и углубиться в бездонные лабиринты былых эпох. Ведь масонство уходит корнями в библейские времена, впитывая ценности буддизма, индуизма, иудаизма, но вдохновляясь Библией с переходом к организационному оформлению в средневековой Англии, когда появились гильдии каменщиков, по праву считавших свою созидательную профессию свободной и общественно значимой. Недаром королевская власть даровала им в признании заслуг широкие привилегии. Действительно, то были не просто рабочие, скорее искусные ремесленники, отчасти даже архитекторы. Издавна они обладали собственным уставом и опирались на давние традиции предтеч, соблюдали их заветы, практиковали замысловатые обряды, для распознавания себе подобных во внешней среде пользовались условным языком паролей, жестов, прикосновений. Каждый неофит при носвящении в общество на собраниях в закрытых помещениях-ложах давал на Библии и уставе клятву соблюдать доверенные ему таинства, не разглашая их под страхом ужасных наказаний, являвшихся и тогда чисто символическими. Подобное масонство но признаку специализации именовалось оперативным.

Все адепты исповедовали христианство и не допускали к себе иудеев, магометан, язычников, атеистов. Почитая главными символами веру в Бога и бессмертие души, они усматривали такового в Великом Архитекторе Вселенной, некоем Высшем разуме. В обрядовых действиях часто использовались сюжеты Ветхого Завета в оригинальных трактовках, что служило противникам для обвинений членов братств в богохульстве, сатанизме, иудаизме и позднее сионизме. Почему-то целиком игнорировался факт принадлежности священного текста к Библии, где он составляет ее первую часть, за которой следует Новый Запет. Во время заседаний лож Библия клалась раскрытой на почетном месте. К тому же масонство ни в коей мере не претендует на роль религии или на ее замену, резирвируя за собой право использовать религиоз ные постулаты в собствешюй трактовке, т.е. следовать духу Хри (та во внецерковной обстановке.

Вследствие острых социальных, политических и религиозных потрясений, вытеснения католицизма протестантизмом в форме англиканства на Британских островах прекратилось строительство дворцов, соборов, рыцарских замков. Ложи стали постепенно наполняться представителями либеральных профессий, дворянства, купечества, духовенства, превращаясь в подходящее место для взаимного общения и самовыражения, некие подобия клубов, куда влекли и таинственные церемонии. Христиане только мужского пола, люди преимущественно добродетельные и высокоморальные, вытеснили со временем профессиональных строителей при сохранении символических отображений их ремесла. Так появилось масонство умозрительное, духовное, иногда не правильно именуемое при переводе на русский язык «спекулятивным». В день Св. Иоанна Крестителя, высокого масонского покровителя, 24 июня 1717 г. четыре братства образовали административный центр – Великую Ложу Англии под началом дворянина Э. Сейера и его заместителя плотника Дж. Лемболла. Их не ^медлили сменить в должностях знатные графы и нринцм, королевские отпрыски. Они-то и трансформировали действующие ассоциации в Орден «вольных каменщиков», существующий по сей день.

Дабы придать обществу надлежащие идеологические, юридические и организационные формы, руководители предложили апг-даканскому пастору Дж. Андерсону (1684—1739) написать, согласно древним преданиям и традициям каменщиков, своего рода устав, получивший не совсем точное наименование «Книги конституций». Раскроем третье, 1756 года, ее издание в хорошо сохранившемся кожаном переплете с указанием на принадлежность «старинному благородному обществу свободных и принятых масонов»². В пространном историческом введении, охватывающем период от библейского сотворения мира до выхода произведения в свет, происхождение Ордена отнесено к незапамя'гным временам появления Святош Писания, а эволюция – к этапам развития строительною дела. Божественное перекликается здесь с чисто земным, включая влияние на жизнь человеческую в духе честности, добра и справедливости. Вначале подчеркивается происхождение мира из хаоса по воле Бога. «Всемогущий архитектор не только начертал план в мировом масштабе, но и вдохнул жизнь во все сущее в определенном виде и обрамлении». Затем он произвел на свет первою человека – Адама – по образу своему и с сердцем, пронизанным геометрической наукой. В свою очередь Адам обучил свое нотом(ггво геометрии для обязательного применения в любых ремеслах (с. 4—5).

Под архитектором подразумевался древнеиудейский бог Яхве (Иегова), почитаемый христианами как Бог-отец. Отмечается также, что «Бог Иисус Христос был распят на кресте» но распоряжению римского правителя Понтия Пилата, но воскрес на третий день «для спасения всех верянщх в него». Более о нем ничего не говорится, видимо, во избежание повторения содержания Нового Завета Библии, который масоны считали божественным откровением. Главная часть книга начинается разделом «Относительно Бога и религии», подчеркивающим: «Само призвание обязывает каменщика повиноваться нравственному закону и, если он правильно понимает искусство, из него не получится ни тупоумный атеист, ни неисповедующий никакой религии сластолюбец». Под религией понималась лишь та, с которой «согласны все люди, сохраняя при себе особые мнения», ибо с незапамятных времен масоны поклонялись божествам тех стран, где они жили и работали. Независимо от убеждений им следует оставаться мужами честными и совестливыми, чтобы масонство было центром и средством поощрения «настоящей дружбы людей, кои без этого пребывали бы в постоянном отдалении друг от друга» (с. 209). При категорическом неприятии атеизма провозглашались веротерпимость и равноуважительное отношение ко всем религиозным конфессиям.

Далее постулировалось: «Масон является мирным подданным гражданской власти, где бы ни жил и работал. Он никогда не должен вмешиваться в заговоры и конспирации против мира и благоденствия народов, никогда не нарушать постановления высших властей. Ведь войны, кровопролития и смуты всегда вредили масонству, в мирные же времена оно процветало». Другой раздел ориентировал адептов на необходимость являться «хорошими и верными людьми, свободорожденными, в зрелом и разумном возрасте, не крепостными». Они не могут быть «женского пола, безнравственными или скандальными, обязательно должны иметь хорошую репутацию» (с. 211—212). От участников требовалось сохранять верноподданность и нейтралитет в конфликтах, воздерживаться от обсуждения на собраниях в ложах политических и религиозных проблем. Фиксированные обязанности призывали адептов к сотрудничеству и борьбе со вселенским злом во имя гуманизма, превращали их в сторонников эволюционных путей развития человечества без военных катаклизмов и социальных потрясений. Подобная устремленность зачастую совпадала с линией правителей стран, где масонство превратилось во влиятельную, но далеко не rociюдствующую над остальными силу.

Опираясь на положения своей Хартии, братства символического масонства назывались в честь святых, небесных светил, христианских добродетелей. Их участники регулярно собирались вечерами или ночами в прямоугольных зачах зданий-храмов, украшенных ритуальными предметами. На восточной стороне залов ^родились места для ежегодно избираемых должностных лиц ^офицеров) во главе с досточтимым мастером, которому помогали два надзирателя. За ними шли но значимости хранитель печати, доатор, секретарь, казначей, церемониймейстер, попечитель о бедных, милостынюсобиратель, привратники. Музыкшггы и певцы доеновались братьями гармонии (аталаиами). Поскольку прак-?цкуемые обряды детально описаны в многочисленной литературе, ссылки на нее не делаются.

^:ф-'- На той же стороне зала возвышался алтарь с тремя ступенями!, на нем лежали Библия, наугольник с циркулем и круг. Библия означала приверженность христианству, другие предметы указывали на Высший разум, стройность организации и относительность сущего, круг напоминал о совокупности всех масонов земли. Стены помещения были окрашены в голубой цвет, сводообразный потолок с нарисованными звездами изображал небо. Da мозаичном полу расстилался ковер со знаками Зодиака. Шольные каменщики» располагались по обеим сторонам зала на Отведенных для каждой категории местах в черных костюмах При галстуках с накинутыми передниками из белой овчины, распитыми особыми знаками, в белых перчатках и шляпах с полями. Шляпа символизировала свободу и равенство в ложах, белый цвет – чистоту жизни и помыслов, фартук указывал на встречу братьев не ради пустого времяпровождения, а для участия в важных работах, что подчеркивалось ношением строительных мастерков, указывающих на профессию каменщика.

Английское масонство, носившее имя голубого, или иоаннов-ского, в честь Св. Иоанна Крестителя, имело три степени посвящения: ученика, подмастерья и мастера, которые отличались Друг от друга лишь объемом знаний, совершенством моральных качеств и степенью преданности Ордену. Желающий стать масоном заручался рекомендациями одного-двух адептов и подавал ходатайство о том управляющему мастеру. Параллельно осуществлялось негласное изучение нравственности, свойств характера, семейного положения и гражданского состояния кандидата. Ритуал посвящения сопровождался почти идентичными правилами, Демонстрирующими каноны масонского учения. В случае благоприятных отзывов кандидат, как «ищущий света», оставлялся сперва на некоторое время в полном одиночестве для размышления о предстоящем шаге.

Мосле собеседования и подтверждения принятого решения на глаза неофита надевали темную повязку, он стучал в дверь ложи, получив разрешение, следовал на ощупь за одним из братьев, причем проходил через имитацию грядущих жизненных испытаний. Его как бы сталкивали в подземелье, заключали в темницу, заставляли подниматься по лестнице, потом приказывали бросаться вниз, испытывали огнем, не причинявшим вреда. Вдруг его останавливали, задавали множество вопросов касательно биографии и понимания масонства, на что следовали заранее подготовленные ответы. После третьего удара молотка досточтимого мастера повязку с глаз новичка снимали, направляя на него сноп яркого света и приставляя к обнаженной груди скрещенные шпаги. Он обнаруживал, что окружен братьями в традиционных одеждах. И председатель торжественно изрекал: «Во имя Великого Зодчего Вселенной и в силу дарованной мне власти я дачаю тебя масонским учеником и членом этой ложи». Неофит клал руку на Библию и готовился произнести текст клятвы или присяги, имевшей свои особенности в зависимости от характера данной ассоциации. Убранство ложи менялось, чтобы подчеркнуть значимость и скрытый смысл церемонии, призванной оказать дальнейшее психологическое воздействие на кандидата.

Существовала также определенная аналогия с убранством христианских храмов, без изображения, однако, Иисуса и апостолов, как на иконах. Они фактически заменялись фетишами, ко торые наделялись сверхъестественными свойствами, к примеру, солнца, звезд, основных инструментов каменщиков. Обряды нередко сопровождались молитвами, адресованными Великому Архитектору. Ораторы обращались к присутствующим с нравоучительными проповедями христианской направленности, но касавшимися и повседневных деяний участников, которых призывали свято исполнять долг и обязанности масонов, помогать друг другу, проявлять дисциплину и выдержку при всех обстоятельствах.

Приведем полностью содержание клятвы в одной из русских лож XVIII столетия, когда масонство прочно утвердилось в нашей стране.

«Я, Н.Н., клянусь перед Всемогущим Строителем Вселенной к пред сим высокопочтенным собранием, чтобы всеми моими силами стремиться к тому, чтобы сохранить себя в непоколебимой верности к Богу, закону, правительству, Отечеству и к сему высокопочтенному братству; чтобы любить их всем сердцем и поморий* ближним моим всеми силами; я обещаю, чтобы по всем силам моим стараться быть во всех моих деяниях предусмотрительну pi мудру; в действиях моих осторожну, в словах моих умеренну, в должностях моих праведну, в предприятиях моих честну, в образе моего обхождения человеколюбиву, благородну, добросер-цечну и преисполнен любви ко всем человекам, а наипаче к моим братьям; я обещаюсь быть послушну начальникам моим во всем гом, что мне для блага и преуспеяния Ордена, которому я обя;*ан во всю жизнь сохранять верность, повелено будет; я обещаю быть осторожну и скрытну; умалчивать обо всем том, что мне поверено будет, и ннчет такого не делать и не предпринимать, которое 5ы могло открыть оное; в случае же малейшего нарушения сего обязательства моего подвергаю себя, чтобы голова была мне отселена, сердце, язык и внутренности вырваны и брошены в бездну морскую; тело мое сожжено и прах его развеян но воздуху. В чем ца поможет мне Господь Бог и его милосердие. Аминь»¹.

Сравнение приведенного текста с аналогичными документами более ранних масонских послушаний за рубежом указывает на их почти полную идентичность. Бросаются в глаза как бы три уровня обязательств адептов. Первым делом подчеркивается необходимость твердой верности Богу, но без уточнения, какому имен-ио, закону, правительству и Отечеству. Подробно говорится о христианских добродетелях братьев с одновременным требованием сохранения орденских тайн. А при их нарушении отступпика ждет ужасное наказание.

После посвящения устраивалась в складчину «застольная ложа», род веселой пирушки с винными возлияниями. Тосты поднимались за главу государства, Отечество, великую ложу, принятого сочлена и всех масонов земного шара. Трапеза сопровождалась музыкой и хоровым исполнением масонских песен. В США практика подобных мероприятий сперва вышла из употребления, «о по прошествии многих лет традиция возродилась в качестве

Новиков В. И. ((чкгг.) Масонство и русская культура. М., 1998. С. 149.

удобного средства общения. Правда, теперь употребляются фруктовые или другие безалкогольные напитки, притом для проведения застолья надо получить заранее разрешение вышестоящих должностных лиц.