Текст книги "Русские масоны. От Романовых до Березовского"

Автор книги: Олег Соловьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 36 страниц)

Военное поражение России стало весомым международным катализатором первой русской революции 1905—1907 гг., обусловленной глубинными социально-экономическими причинами положения империи. Ее движущие силы во главе с рабочим классом имели немало попутчиков, в том числе либеральную интеллигенцию. В результате масонство Франции сразу выступило в ее поддержку при одновременном осуждении самодержавия и в меньшей степени радикальных крайностей. Свидетельством тому, в частности, была серия статей в журнале «Акация». Уже первая из них за подписью Дюрана содержала резкую критику абсолютизма за систематическое нарушение прав человека, подавление забастовок, ссылок бунтовщиков в Сибирь и другие эксцессы. «Русский народ, – писал автор, – решительно враждебен царизму. Студенты, рабочие, крестьяне, буржуа, видимо, хотят действовать совместно». Поскольку же интеллигенция составляет лишь меньшинство населения, нынешнее движение не является исключительно ее делом, решающую роль играет «индустриальный плебс крупных городов, заводов и портов, выступающий не по идейным соображениям, а вследствие чрезвычайной нужды, что вовсе не волнует правительство». В заключение подчеркивалась необходимость для всех французских масонов «страстно желать близкой победы русской революции, дабы заслужить своей активной позицией доверие народа, свобода которого приблизит его к нам»¹⁵¹. Однако ничего конкретного не предлагалось.

Примерно через год «Акация» опубликовала редакционную статью «Революция в России», где сперва излагались черты сходства между событиями у нас и во Франции в 1789 г. Далее заявлялось: «Как и Людовик XVI, Николай II несет ответственность за своих предков, организовавших гибельный для страны режим. Он более, чем символ, он – олицетворение существующих порядков, искупительная жертва всех ошибок и преступлений». Но между двумя государствами имеются и разительные отличия из-за «мистического характера» всех русских, их главной трудности – отсутствия способности формулировать «четко очерченные идеи», поскольку имеются анархические тенденции. Выражалось пожелание близкой или отдаленной победы нашей революции и бегст ва монарха. «Пусть он скроется и его кровь не прольется. Мы желаем этого, ибо французская революция доказала бесполезность кровопускания». Содержалась и критика французского правительства за недальновидные меры по укреплению союза с Россией с выделением ей крупных займов, которые она не в силах будет погасить. Мало того, «ультрарадикальное» правительство, с участием и представителей масонства, даже посоветовало Орде ну не спешить с отправлением приветственной телеграммы Государственной думе. А тем временем царь ее распустил¹⁵². Другие выступления орденской печати не отличались по тональности и содержанию от приведенных статей.

В то же время последние являлись как бы новым шагом подготовки к возрождению отечественного масонства усилиями ио-священных в Париже наших «вольных каменщиков». Непосред-ственным инициатором стал М.И. Ковалевский, который убеждал своего друга Шаховского попросить известного либерала Гессена навестить его в московской гостинице «Националь». Далее либерал рассказывает: «Мы поднялись этажом выше, добродушно разжиревший, с таким же жирным голосом Ковалевский, едва успев поздороваться, сразу стал доказывать, смотря мимо меня, что только масонство может победить самодержавие... Это мне не понравилось, и пропал всякий интерес к сближению с ним»¹⁵³. Гессен предложение отклонил и в Ордене не состоял.

Неудачным оказался и другой вербовочный заход маститого ученого, когда в апреле 1905 г. во время съезда земцев он предложил Милюкову стать «вольным каменщиком». Но тот отказался под предлогом желания сохранить свои убеждения, признав в мемуарах: «Мне неоднократно впоследствии предлагали вступить в масонскую ложу. Я думаю, что это впечатление было одним из мотивов моего упорного отказа. Такая сила коллектива мне казалась несовместимой с сохранением индивидуальной свободы»¹⁵⁴. Впрочем, Ковалевский все-таки кое в чем преуспел.

По мере разрастания революции прежние либеральные кружки и группы постепенно трансформировались в обьгчные партии. Первой оформилась конституционно-демократическая (кадетская) партия с учетом программных документов «Союза освобождения», выступив за введение политических свобод и социальных реформ через созданную по решению царя Государственную думу с последующим превращением самодержавного режима в конституционную монархию. К ним примыкала образованная Ковалевским и его ближайшим окружением малочисленная праволиберальная партия демократических реформ. Либералы консервативного толка образовали «Союз 17 октября» (октябристы), стремясь содействовать правительству в обновлении государственного строя. Близкие им мелкие партии не являлись существенным фактором политической жизни. В неодинаковой степени либералы проявляли готовность к заключению временных соглашений с реформистским крылом РСДРП, представленного меньшевиками, которые развернули широкую кампанию против большевиков.

В свою очередь, охранка инспирирована в правой прессе ан-тимасонскую шумиху, прежде всего для компрометации левой оппозиции в глазах населения. Столичное охранное отделение занялось но чьей-то наводке поисками масонских лож в доме № 42 по Николаевской улице, дабы собрать «по означенному предмету сведения для доклада» начальству. Полиция немедленно бросилась выполнять приказ, но ничего полезного для себя не обнаружила¹⁵⁵. Вскоре поиски прекратились из-за бесперспективности.

На помо!ЦЬ коллегам через некоторое время поспешил умудренный немалым международным опытом министр иностранных дел В.II. Ламздорф, сочинив 14 декабря 1905 г. «весьма секретное» письмо министру внутренних дел П.Н. Дурново. В витиевато-канцелярской манере там сообщаюсь о начатом по своей линии «исследовании», которое пока не завершено из-за «глубокой тайны действия центральной масонской организации». В начале документа отмечаюсь «разрастающееся влияние на Западе масонства» стремящегося якобы извратить основную мысль первой мирной конференции в Гааге при подготовке ее продолжения там же, чтобы придать пацифистскому движению «характер пропаганды интернационализма». И далее без тени доказательств заключаюсь: «Масонство деятельно стремится к ниспровержению существующего политического и социального строя европейских государств, к искоренению в них начал национальности и христианской религии, а также к уничтожению национальных ар мий». Отсюда был лишь один шаг к предположению, что «быть может, масонская пропаганда захватила и Россию, в особенности же ее польские окраины, всегда тяготевшие к Западу». Министр просил поставить его в известность в случае проведения МВД «соответствующего исследования»².

Момент для подобного демарша был явно неподходящим. Дурново занимался подавлением восстания пролетариата Москвы, а тут толковалось бездоказательно о каких-то масонских коз-дою. Однако. Л амздорф упорствовал, прислав вскоре коллеге копию депеши русского посла в Берлине Остен-Сакена, сообщавшего, что все местные масонские ложи не имеют серьезного характера и политикой не занимаются. Главная их задача сводится $ взаимной поддержке братьев в коммерческих и иных жизненных начинаниях. И тут же дипломат утверждал для очистки со г вести: «Их истинные цели покрыты глубокой тайной, проникнуть в которую для посольства представляется делом совершенно невозможным». Царские чиновники тогда и в дальнейшем прикрывали пресловутой тайной неспособность заполучить точные сведения о происках «вольных каменщиков», хотя во все иные секреты они проникали без особого труда. А вот донесение посла в Риме Муравьева было конкретнее, сообщая о протесте какого-то «великого мастера» Феррари от имени итальянских масонов против «кровавой репрессии» в России 9 января 1905 г. Но кто тогда $ Западной Европе не протестовал против подобного вандализма? В депеше 24 января 1906 г. упомянутый посол препроводил, видимо, заимствованную из печати резолюцию миланской ложи «Разум» с «братским приветом новой русской масонской семье, которая мужественно начинает свое существование в печальную мйнуту для страны и среди все более свирепеющей реакции»¹. Итальянские масоны были явно неплохо осведомлены о происходящих у пас событиях.

Между тем Дурново, отличавшийся дальновидностью и здравым смыслом, так ответил Ламздорфу 3 января 1906 г.: «Исследование действий масонской организации и предполагаемого распространения масонского учения в империи связано при настоящих обстоятельствах с значительными трудностями, не позволяющими ожидать успешных результатов от могущих быть принятыми в этом направлении мер». Короче говоря, вежливо, но и недвусмысленно коллеге давался совет не заниматься делами вне круга его прямой компетенции. Одновременно выражался ироничный Скепсис, вроде бы масонство у нас существовало, но следов его не обнаружено. Тем не менее 11 февраля 1906 г. Дурново представил монарху всеподданнейшую записку «но поводу возрождения ® России общества масонов». Текст ее в архивах не обнаружен, известна лишь резолюция Николая II «продолжать выяснение», что указывает на отсутствие в документе веских данных¹⁵⁶.

Разумеется, царь не мог не знать о причастности прежде все го французского финансового капитала к содействию в подавле нии властями народной революции. Ведь с января 1906 г. наши чиновники вели переговоры в Париже о получении крупного зай ма при посредничестве масонов премьер-министра Рувье и мини стра иностранных дел Делькассе. После получения займа в 2250 млн. франков наш министр финансов В.Н. Коковцов ходатайст вовал перед императором о награждении непосредственных уст роителей займа в числе 35 человек, причем список открывал из вестный масон JI. Буржуа, ибо сам Рувье получил орден Белого Орла еще в 1904 г. Мало того, председатель палаты депутатов Поль Думер, член совета Великого Востока и многих братств, просил отметить «российскими знаками отличия его личный каби нет»¹⁵⁷. Просьбы были уважены.

Процесс возрождения в России масонских лож при поддержке того же Великого Востока Франции в общих чертах подтверждают¹ документы, впервые опубликованные на Западе в 1966 г. кадетом Элькиным, далеко не сразу замеченные учеными. Первый их анализ был дан нами, после чего они широко использовались другими авторами¹⁵⁸. Оказывается, Ковалевский еще 11 января 1906 г. адресовал председателю совета ВВФ Ф. Десмону просьбу о получении временных полномочий для образования в Москве или Петербурге правильной ложи, работы которой могут быть начаты позднее в законной форме. Разрешение не замедлило последовать, но первая ложа открылась не сразу.

Протокол о создании такого братства от 15 ноября 1905 г. гласит: «После обмена мнениями между присутствующими члена ми решено основать ложу французской системы под эгидой Вели кого Востока Франции на Востоке Москвы под названием «Воз рождение». Протокол подписали М. Ковалевский, Н. Баженов, С. Кот ляревский, В. Маклаков, В. Немирович-Данченко, Е. Аничков, И. Лорис-Меликов, Г. Гамбаров и Е.Д. де Роберти. Одновремеп до они направили в Париж такой документ: «Желая системати-*jgcKH работать над развитием масонства и общего блага человечества, просим вас о приеме в какую-нибудь федерацию Великого– Востока, представив нам символическую конституцию, ^догорая узаконит ложу французской системы, основанную нами временно на Востоке Москвы. Связанные с вами узами братства 0; солидарности, мы постараемся своим усердием и настойчивостью сделать нашу ложу всегда достойной принадлежности к Федерации. Мы обещаем непоколебимо оставаться приверженцами Великого Востока Франции, точно соблюдать его устав и общий регламент, точно выполнять обязательства, вытекающие из них для лож и франкмасонов». Следовали подписи главы мастера Бабкенова, 1 -го, 2-го надзирателей Маклакова и Аничкова, оратора Котляревского и секретаря Немировича-Данченко в качестве временных должностных лиц. Приложенный к документу список содержал еще фамилии известного адвоката, кадета Кедрина и чле-:|Ш той же партии князя Д.О. Бебутова, уже имевших степень j^icrepa. В списке от 24 мая 1908 г. значатся еще семь принятых $а месте адептов: адвокатов И. Сахарова, В. Обгинского, О. Голдовского, С. Балавинского, бывшего товарища министра внутренних дел С. Урусова, драматерга А. Дворжака и актера А. Сум-батова-Южина. Они либо состояли в кадетской партии, либо приближались к ней по взглядам.

Позднее в Петербурге появилась ложа «Полярная Звезда», насчитывающая в 1908 г. 13 человек, включая тех же Кедрина, Бебутова, Маклакова и Немировича-Данченко, во главе с графом А.А. Орловым-Давыдовым. Фигурировали там и адвокаты-кадеты Маргулиес, Переверзев и Колюбакин. Их обязательство гласило: «Нижеподписавшиеся активные члены ложи Полярная Звезда, законно учрежденной сегодня на Востоке Петербурга, Клянемся и обязуемся верно соблюдать устав¹ и общий регламент Великого Востока Франции и французских владений»². Тексты Документа и списки были составлены от руки, не по установленной форме, в отличие от аналогичных материалов Возрождения.

Наиболее полный список «Полярной Звезды» от 9 мая 1908 г. ^Ьтоял из 19 фамилий, а еще один, без указания даты и подпи-

Документ не датирован.

²Elkin В. Op. cit. Р. 457.

сей, содержал еще 10 фамилий. Среди них значились вице-директор Императорской публичной библиотеки А.И. Браудо, видный кадет А. Шингарев, присяжные поверенные Н. Окунев и Ю. Ан тоневский, барон Г. Мейдель, архитектор П. Макаров, профессор Г. Тираспольский, помещик А. Свечин, адвокаты А.В. Болотин и С. Кальманович, профессор Горного института Л.И. Луту гин, член Госдумы трудовик А.А. Булат, известные историки П.Е. Щеголев и Н.Г1. Павлов-Сильванский, бывший народоволец Н.А. Морозов и некоторые другие¹⁵⁹.

Образование братств осуществлялось в соответствии с устав иыми документами ВВФ, которые позволяли в специфических условиях временно создавать ложи без соблюдения обычных формальностей. Интересно, что из основателей Ковалевский, Аничков и Лорис-Меликов входили в ассоциации Великой Ложи Фраи ции. Оба братства были официально инсталлированы в июле 1908 г. прибывшими тайно в Россию вице-председателем, вскоре ставшим председателем совета ВВФ, Ж. Буле и членом того же совета Б. Сеншоллем¹⁶⁰, о чем охранка узнала много позже. Адепты принадлежали к сливкам либеральной интеллигенции, близкой кадетам, в своем большинстве они являлись великороссами, за ними шли по численности иудеи, затем армяне. Почти одновременно с ложей возникли братства в Киеве («Заря»), Нижнем Новгороде («Железное Кольцо»), Одессе («Истина») и ряд других, о которых почти ничего не известно.

Фактически они не занимались традиционными работами, сосредоточившись на– иных делах. Маргулиес позднее вспоминал в эмиграции: «Наше содружество имело прежде всего политический характер», его адепты «стремились меньше к моральному совершенствованию, чем к борьбе против царского самодержавия». В свою очередь, Кандауров отмечал в известной «записке» такие особенности: «По имеющимся сведениям работа этих лож шла вяло и малоинтересно. Участвовали лица одного и того же общественного слоя и той же политической ориентации, и без то го встречающиеся каждый день. О работе собственно франкма сонской, по недостатку образованных в этом отношении братьев,

С могло быть и речи. Работе общественной мешал страх себя об-^дружить, а также малая личная влиятельность членов лож. Иностранных сношений не могло уже быть потому, что' Великий росток Франции тогда, как и теперь, почти ни одной из мировых франкмасонских организаций не признавался. Некоторые члены дож с самого начала подозревались в том, что по секрету сообща-&г друзьям сведения об их существовании (как, например, Баженов, кн. Бебутов и др.). Вся организация жила на счет досточ-дамого мастера петербургской ложи гр. Орлова-Давыдова»¹⁶¹. На самом деле подозрения на счет упомянутых лиц не подтвердились, хотя сомнения в их честности остались.

Пресловутый Бебутов написал пространные мемуары, опубликованные частично. При всех неточностях и путанице он недалек от истины при освещении дел, когда на собраниях масонов йачала 1908 г. «разыгрались сцены, которые так знакомы и свойственны всем организациям в России». В председатели Ковалевский предложил «типичного дегенерата» Орлова-Давыдова, отливавшегося и «феноменальной глупостью». Начались сумбур и перепалка между Ковалевским и Кедриным, «были моменты, когда все кричали, подбегали друг к другу, махали руками. Ковалев-ский и его друзья Гамбаров, Иванюков, де Роберти и Аничков отделились от Полярной Звезды, мастером которой все же был избран Орлов-Давыдов в надежде на получение от его богатств больших средств на масонские нужды, что не вполне оправдалось нз-за скупости». Бебутова и Баженова направили в Париж для информации об основании двух лож¹⁶².

По утверждению Бебутова, посланцев радушно встретили в Совете Великого Востока Франции, сразу посвятили в 18-ю степень шотландского обряда и даже пригласили присутствовать на масонской свадьбе. Французы решили послать в Россию двух вид-Иых представителей своего руководящего органа для официальной инсталляции наших братств, как и было осуществлено, о чем Говорилось выше. Деятельность лож заключалась в регулярных собраниях на частных квартирах для посвящения новых адептов и повышения их в степенях. В ноябре 1908 г. состоялся масонский конвент, на котором тайным голосованием лишь мастеров избрали управляющий орган – Верховный Совет, а также капитул 18-й степени, первый состоял из Бебутова (секретаря), Ф.А. Головина, М.С. Маргулиеса, А.А. Орлова-Давыдова и С.Д. Урусова, Бебутов возглавлял и капитул¹⁶³. Они занимались главным образом распространением лож в провинциальных городах, но в этом мало преуспели, очевидно, из-за отсутствия кандидатов.

Безуспешные поиски охранкой отечественных «вольных ка мешциков» неожиданно обрели союзника в лице одной из круп ных антимасонских организаций Парижа во главе с аббатом Тур-мантеном, наладившим контакты с заграничной агентурой Де партамента полиции под начальством бывшего провокатора Геккельмана,. скрывавшегося под именем инженера Гартинга. Очевидно, через него вышли и на дипломатическое представительство. И вот уже посол Нелидов направил в МИД подробную реляцию о попытках образования у нас масонских лож, для чего Францию посетил «уже давно принадлежащий к франкмасонам» гласный Петербургской городской думы Кедр™. А недавно сюда прибыл Бебутов, вошедший в сношения с «главарями масонства», которое управляет Францией, постоянно «низводя ее нравственный уровень и убивая все высшие побуждения». Напротив, британские и немецкие аденты Ордена представляют меньшую опасность, они преследуют человеколюбивые цели и в основе учения своего признают «Великого Зодчего», т.е. Бога. Их влияние на политику не особенно велико при отсутствии стремления играть государственную роль и нахождения «во власти евреев»¹⁶⁴. И он дал волю своим антисемитским чувствам, перепевая трафаретные ут верждения.

Министр иностранных дел А.П. Извольский не замедлил представить полученную из Парижа депешу царю, начертавшему резолюцию: «Сообщил, председателю Совета министров». По всей вероятности, его глава II.А. Столыпин отдал подчиненным необ ходимое распоряжение, вследствие чего Департамент полиции разослал начальникам районных охранных отделений империи

^довершенно секретный» циркуляр, который фактически воспро-10водил информацию Нелидова. Оказывается, «в разных местах возникают попытки к организации в России тайного ордена ма-£0НОВ, сильно развившегося за последние десятилетия в Европе и Дерике». Столь громкое заявление подкреплялось, однако, лишь Сделками на поездки Кедрина и Бебутова во Францию. Охранке Предписывалось обратить серьезное внимание на эту организацию.-. и принять энергичные меры к беззамедлительному выяс яению лиц, причастных к этому преступному сообществу при самом его возникновении»¹. Онять-таки шла речь о некоем «выяснении» без указания мер пресечения в случае обнаружения. Вероятно, в России жандармы не обнаружили подходящего закона для доказательства якобы преступного характера масонства. Старания охранников оказались тщетными, поскольку из Риги, Харь-кова, Тифлиса и прочих городов последовали заверения в отсутствии «организованной деятельности» масонов.

Пока же Нелидов отправил в Петербург следующую телеграмму: «По сообщению здешнего противомасонского кружка, два видных представителя французских масонов Л афер и Вадекар находятся в России, куда отправились с целью основания у нас масонской ложи». Первый из них, как мы видели, являлся председателем совета ВВФ, второй генеральным секретарем. Полиция попыталась установить за таковыми «необходимое наблюдение». И опять дело потерпело фиаско. На посланный Гартингу запрос тот сообщил о нахождении обоих лиц в Париже и отсутствии сведений о их намечаемой поездке в Россию. Да и вообще, ввиду занимаемого положения, их открытый приезд представляется маловероятным. Отправляться же нелегально они вряд ли согласятся. Все же их фотокарточки и приметы были в Петербург направлены.

; Появление в России первых масонских лож вписывалось в общую линию либеральной оппозиции, которая после подавления властями революции стремилась использовать и нетрадиционные формы деятельности. Рост разочарования в способности Столыпина «замирить» страну, недовольство им даже в стане правых и Националистов, падение влияния кадетов и октябристов приводи-

ли, в частности, политически активную часть московской буржуазии к убеждению в необходимости создать какую-то особую организацию. Группа текстильных фабрикантов братьев Рябушип ских-Коноваловых (тогда еще не масонов) начала в 1908 г. про водить на своих квартирах «экономические беседы» при участии крупных предпринимателей, политиков и ученых, в том числе П.Б. Струве, Ковалевского, Котляревского и других. Они собира лись объединить оппозиционные самодержавию силы вокруг лозунга «Великой России» в противовес программе революционной социал-демократии¹⁶⁵. В результате началось оформление при со действии масонов еще одного либерального течения, называвшего себя «прогрессистским». С учетом опыта французских настав ников из Великого Востока, проецированного на российскую действительность, прежний курс на ограничение самодержавия мыслилось подкрепить коалицией с группировками меньшевиком и эсеров. Прогрессисты выдавали себя за деятелей левее кадетов при одобрении их политики. Центральный комитет кадетов был осведомлен и частично поддерживал намерения попутчиков-союзников.

В развитие обозначенной линии молодой кадет из московской ложи «Возрождение» В.II. Обнинский был направлен в мае 1908 г. в Париж для установления рабочих контактов с пределавителями левой эмиграции. И мая меньшевик Ф.И. Дан уведомил Г.Б. Аксельрода, что он и Г.В. Плеханов в качестве представителей редакции газеты «Голос социал-демократа» встретили Обнинского, сообщившего о возникновении московского кружка из левых кадетов, членов партии демократических реформ, народных социалистов, трудовиков, эсеров, меньшевиков и беспартийных левых, стоявших на платформе «непримиримости к существующему правительству». Политическое положение в стране расценивалось как затишье перед бурей, призванное в дальнем! шем смести монархию. Готовясь к этому, кружок обсуждал текущие вопросы, намечал пункты, по которым представители всех входящих в него партий могли бы, каждая по-своему, вести кампанию дискредитации правительства, в том числе через намеченные филиалы в провинции. Обнинский хотел бы узнать мнение редакции меньшевистской газеты насчет возможности публиковать подробную информацию и просить разрешения доставлять ей материалы.

Очевидно, предполагаемые партнеры озаботились сперва сведениями о прибывшем посланце. Не исключена и их осведомленность на сей счет. Ведь во многих отношениях Обнинский был фигурой примечательной, видным кадетским деятелем, близким к руководству партии, он являлся членом первой Госдумы, после ее роспуска властями подписал вместе с соратниками т.н. Выборгское воззвание против самоуправного произвола, за что отбыл трехмесячное тюремное заключение. Проявил себя также в журналистике и издательском деле. Пожалуй, он один из первых выпустил в свет сборник материалов о революционном движении, где содержались строки: «Мы, депутаты первого русского парламента, не более как каменщики, слагающие фундамент для этого здания, и народ охранит нас во времена ответственной работы от посягательств прежних хозяев, оставшихся ныне не у дел». Похожий рефрен еще громче звучал в конце книги с рассуждениями о «залагаемом подножии просторного храма, в коем народ будет свершать святое служение своей родине»¹⁶⁶. К тому же публицист подвизался главным образом в Москве, входя в местную ложу «Возрождение», о чем Дан и Плеханов, видимо, догадывались.

Поэтому они подтвердили всегдашнее сочувствие идее объединения оппозиционных сил для «натиска», но сейчас, мол, необходимые условия отсутствуют. Все-таки последовало обещание отнестись к начинаниям москвичей с полным сочувствием в случае принятия следующих условий: участники не станут именоваться «организацией» и фактически не войдут в ее состав, в сфере политической речь пойдет о подобии клуба, где деятели различных направлений обмениваются мнениями,’ дабы узнать о Мыслях и действиях других партий. «Мы же лично никакого прямого отношения к этому кружку иметь не будем». Обнинский высказал «полное удовлетворение» и обещал выполнить высказан-

пые ему пожелания. Лидеры меньшевиков, без сомнения, уяснили истинную подоплеку общества, возможно, стремящегося образовать новую либеральную партию при покровительстве крупных финансово-промышленных магнатов. Из опасений скомпрометировать себя в глазах последователей, они сочли нецелесообразным открыто вступить в кружок или дать прямое согласие на сотрудничество с ним и дипломатически остановились на промежуточном варианте. В примечании составителей сборника, откуда извлечен настоящий материал, говорится: «Как видно из переписки, сохранившейся в бумагах Ю.О. Мартова, последний к сообщению Обнинского отнесся более скептически, чем Г.В. Плеханов и Дан. Из начинаний Обнинского ничего существенного не вышло»¹⁶⁷.

Позволим себе в этом усомниться. Вряд ли стоит приписывать иным обстоятельствам выход в Москве с 15 декабря 1908 г. «общественно-политического, культурно-философского, популяр-но-научиого, литературно-художественного» журнала с красноречивым названием «Возрождение». В этом меньшевистском органе сотрудничали открыто, без псевдонимов или с использованием таковых, давно известных полиции, политические эмигранты Дан, Мартов* Мартынов, Дейч, Маслов и другие. Обстоятельства появления журнала и каналы его финансирования инициаторы скрывали. Укажем еще на одно обстоятельство, проливающее некоторый свет на вопрос. 4 февраля 1909 г. по сообщению Московского охранного отделения в Департамент полиции из РСДРП «выделилась группа меньшевиков», считавших, что «партия как подпольная организация должна быть распущена, ибо своим существованием ничего, кроме вреда рабочему классу, принести не может, не пользуясь авторитетом в массах и порождая лишь ненужные репрессии». Подпольная большевистская газета Москвы «Рабочее знамя» напечатала за подписью Г.И. Хундадзе письмо в редакцию от имени единомышленников: «Несколько времени тому назад в Москве организовалась группа интеллигентов, которая под флагом работы в легальных учреждениях пролетариата ведет борьбу против РСДРП». Как сообщалось далее в статье, п ре дета-вители течения автора «ничего общего» с подобной группой не имеют и начнут бороться «против всех врагов партии, как бы они там ни назывались»¹. Словом, имелись в виду попытки консолидации ликвидаторского течения, игравшего на руку царизму. Отсюда и издание «Возрождения» с ведома властей и, очевидно, при поддержке предпринимателей. За активную пропаганду ликвидаторства журнала стали систематически критиковать большевики. Да и в меньшевистской среде произошел раскол, Плеханов и ряд его приверженцев поспешили себя объявить меньшевиками-пар-тийцами и начали дрейфовать в нап{)авле11ии сторонников Ленина.

Отношение последних к масонству было весьма непростым. Их, безусловно, привлекал конспиративный опыт иностранных «вольных каменщиков», помноженный на тактические приемы нейтрализации противников. Тому способствовало и общение ленинцев с масонами по линии контактов с зарубежными рабочими партиями и II Интернационалом во главе с бельгийским масоном Гюисмансом и близкими ему лицами. Исследователей в этом отношении давно привлекает личность В.И. Ленина, который почему-то не упомянул ни одним словом в своих опубликованных произведениях и переписке об Ордене, тогда как Маркс и Энгельс нередко делали по его поводу нелестные замечания в связи с критикой авантюр Бакунина. Известно, что Ленин с декабря 1908 г. обосновался в Париже, где, в частности, в круг его близких знакомых входили масоны – зять Маркса П. Лафарг и революционный певец Монтепос, что, конечно, ни о чем не говорит.

Тем не менее, авторитетный французский справочник утверждает: «Владимир Ульянов якобы был посвящен в парижскую ложу «Союз Бельвиля Великого Востока Франции» перед войной

1914 г. Поскольку же архивы такой мастерской рассеялись, формальные следы принадлежности Ленина к масонству отсутствуют. По категорическим утверждениям одних, он являлся масоном, по столь же категорическим заявлениям других, это отрицается. С уверенностью известно лишь, что он в то время был другом Монтепоса, членом названной ложи. Покрытые в качестве савана знаменем Парижской Коммуны останки Ленина, выставленные в Кремле, расположены, к удивлению, соответственно степени ученика масона»¹⁶⁸. Наши ученые ссылаются на невозможность документально подтвердить данную гипотезу. Однако полагаем, что историк, в отличие от юриста, вправе опираться в своих предположениях и на косвенные свидетельства. Он всегда искатель истины, стремящийся из разрозненных данных сделать объективное заключение. А в освещаемом случае такого рода фактов предостаточно.

По чисто прагматическим соображениям Ленин не мог не интересоваться масонством, о «происках» которого французская печать трубила чуть ли не ежедневно, и потому наверняка находился в курсе деятельности Великого Востока, зная и о преследованиях отечественных масонов царскими властями. Он понимал смысл оппозиционности тех и других, как и враждебность к большевикам. Однако не считал возможным открыто критиковать тайные общества сторонников иностранной буржуазии, как и противников царизма. Отсюда вытекала его линия на осуждение ревизионизма конкретных деятелей без привязки их к масонству, пусть и ясной для себя принадлежности. Очевидно, именно его адептов он имел в виду под «кадетами второго призыва», отмечал тенденцию к созданию «новой политической организации», члены которой отличались от своих предшественников 1905 г., причем за ними тянулись меньшевики и эсеры.