Текст книги "Совсем не герой(СИ). Гексалогия"

Автор книги: Олег Бубела

сообщить о нарушении

Текущая страница: 66 (всего у книги 245 страниц) [доступный отрывок для чтения: 87 страниц]

Глава 8 И снова здравствуйте!

Я медленно подходил к шатрам, направляясь к тому месту, где, по моим ощущениям, должны были находиться наемники. Сейчас они для меня были первоочередной целью, а остальные невольники могли и подождать. Я неслышно передвигался по лагерю, подходя к его центру все ближе и ближе. Наконец, я остановился возле центральных шатров и стал сканировать их один за одним. Найдя нужный, я понял, что все наемники были там, но кроме них внутри находилось еще несколько людей, у которых ауры были без плетений. Отметив их расположение, я аккуратно разрезал стенку шатра и проник внутрь.

Оглядев степняков, лежащих по центру шатра, я понял, что это именно их ауры были без плетений. Поразмыслив несколько секунд, кто это – надсмотрщики или друзья наемников, я решил не рисковать, так как времени оставалось мало, и наградил каждого магической стрелой в голову. Потом я зажег светлячок и негромко скомандовал:

– Всем подъем!

Двое наемников, лежащих недалеко от меня, открыли глаза и машинально схватились за оружие, остальные тоже зашевелились. Не двигаясь с места, я твердым уверенным голосом произнес:

– Я из Империи, меня наделили правом вам приказывать, вам ясно?

Я посмотрел на тех двух, что проснулись первыми и уже успели подняться на ноги. Остальные только-только принимали сидячее положение и разглядывали моего светлячка, висевшего по центру шатра.

– Что прикажете, господин? – произнес один из наемников, который стоял на ногах.

Я отметил, что хоть он и обращался ко мне уважительно, но самого уважения в его голосе не было. Присутствовали только злость и презрение, что говорило о том, что сломать его еще не смогли. Обрадовано улыбнувшись, я понял, что моя затея удалась, они признали меня имперцем, а значит, полдела уже сделано.

– Мой приказ таков: всем немедленно подняться, взять свое оружие и бесшумно следовать за мной.

– Слушаемся, господин! – ответил тот же наемник и принялся надевать пояс с ножнами.

Остальные последовали его примеру. Как я увидел, ни у кого из них не было ни лука, ни стрел. Это создавало еще одну проблему, которую нужно было решать в самое ближайшее время. Спустя минуту, когда почти все наемники встали и уже начали обращать внимание на тела степняков, я увидел, что один из них в углу силится подняться, но не может. Мельком глянув на его ауру, я понял, что плетение сожрало её большую часть и теперь ему уже перестали подчиняться ноги. Двое наемников кинулись к нему и начали помогать, но толку от этого было мало.

– Просон не сможет пойти с нами, – решительно обратился ко мне тот самый наемник. Видимо, он был тут за старшего, потому что остальные пока еще не произнесли ни слова.

– Пойдут все, – ответил я.

– Он серьезно болен, поэтому отмените приказ, господин, – попросил наемник, спрятав злость подальше.

А он довольно приличный человек, подумал я, раз ради товарища может наступить на горло своей гордости.

– Все равно он отправится с нами, – сказал я и кивнул двоим, которые поддерживали несчастного за плечи. – Вы его понесете. А теперь приказ – ни звука, идти бесшумно и следовать за мной, не отставая. Ясно?

– Да, господин, – ответил все тот же наемник, уже с сомнением глядя на меня. – Только нам было велено не выходить за пределы лагеря.

Вот какой молодец, уже начинает догадываться, раз напомнил мне о такой важной детали. Да и я, дурак, не подумал, что им могли поставить ограничение на передвижение. Вот весело было бы, когда наемники бы начали умирать, выйдя за границы лагеря, а я бы и не успел сообразить, в чем тут дело.

– Я отменяю этот приказ, – сказал я, чтобы всем было слышно. – За мной!

Я погасил светлячка, откинул полог шатра и вышел наружу, оглядываясь, чтобы поблизости не было свидетелей. За мной начали выходить наемники. К сожалению, их одежда была немного светлее моей, а поэтому была более заметна, но я понадеялся на дозорных, которые сейчас должны были глядеть в степь, а не в центр лагеря. Когда все вышли, я скорым шагом направился к той стороне лагеря, где дозоры располагались на большом расстоянии друг от друга. Через пять минут бесшумной ходьбы, мы достигли первого поста, который я расстрелял магическими стрелами еще издали, отметив, что дальность моих выстрелов увеличилась во много раз.

– Троим взять луки и колчаны у тел, – приказал я наемникам.

Тут же трое бросились к мертвым степнякам и начали собирать их оружие, а я мельком взглянул на лица остальных. Мое зрение уже давно адаптировалось к темноте, так что я увидел на них надежду и радость.

– Продолжаем движение, – приказал я, когда трое, вооруженные луками присоединились к группе.

А дальше был скорый шаг. Переходить на бег я пока опасался, так как и при таком движении наемники умудрялись спотыкаться о камни, вызывать шорохи, которые моему обостренному слуху казались громом. Но все было спокойно, никто не заметил, что наемники покинули лагерь, поэтому, отдалившись на большое расстояние, я перешел на бег и поменял направление, следуя напрямик к своему отряду. Спустя десяток минут бега, когда двое, что несли наемника с отказавшими ногами, уже вконец запыхались, мы достигли нужного места.

– Тихо, свои! – предупредил я человека с луком, стоящего в дозоре.

Остальные, как я видел, последовали моему приказу и использовали свободное время с толком, растянувшись прямо на голой земле. Когда мы подбежали, я увидел, что дозорным оказался Даркин. На его лице появилась дикая радость, когда он в наступающем предрассветном сумраке увидел, кого я привел с собой. Он уже было открывал рот для приветствия, но я перебил его, сказав:

– Ни слова, ни звука! Мне нужно еще пять минут!

Обернувшись к наемникам, я приказал:

– Лечь на землю, глаза закрыть и ждать!

Я не без оснований полагал, что могут быть еще некоторые приказы, отданные им, которые я просто не смогу учесть и вовремя отменить. Поэтому нужно было спешить. Я начал с того, у которого плетение извлекало из ауры последние остатки энергии. Паразита извлечь было несложно, гораздо больше времени заняло восстановление ауры человека. Тут даже нельзя было пользоваться моим методом, так как от неё практически ничего не осталось. Поэтому я начал строить её заново, используя те жалкие остатки, как основу. Провозившись пять минут, я понял, что это не так уж и сложно. Было бы желание и силы вдоволь. Когда лежащий передо мной наемник понял, что ноги вновь начали ему подчиняться, я перешел к следующему.

Это заняло гораздо больше времени, чем я планировал. Даже когда я осмелел и начал проводить две, а потом и три операции по извлечению одновременно, это мне не помогло. Я провозился полчаса, прежде чем очистил и восстановил все ауры людей. Глядя на их счастливые лица, я сам улыбнулся и сказал:

– Теперь глаза можно открыть и подниматься.

Наемники зашевелились, прислушиваясь к новым ощущениям, и начали вставать с земли. Оглянувшись назад, я увидел, что все мои бойцы тоже давно проснулись и в полной готовности стояли позади меня, наблюдая за ходом операции. И ведь никто из них не произнес ни слова! То ли Даркин предупредил, то ли сами поняли, что мешать нельзя. Молодцы!

– Теперь проясню ситуацию, – обратился я к счастливым наемникам, что стояли передо мной. – Мы – Королевские Кэльвы, элитное спецподразделение армии Мардинана, я – командир отряда, а это – мои бойцы.

Я кивнул на моих ребят и перешел к делу.

– Я освободил вас от плетения, которое превратило вас в рабов, поэтому можете идти, куда пожелаете. Но я предлагаю вам по примеру ваших товарищей оказать посильную помощь в разгроме данного лагеря степняков. Дело в том, что моих людей мало, а лагерь большой, качественно окружить его не получится, а нашей задачей является уничтожение всех врагов, – причем слово всех, я выделил особо, глядя на лица людей передо мной.

– А сейчас вы должны решить, остаетесь здесь, или идете с нашим отрядом. Решение должно быть быстрым, поскольку времени остается все меньше.

– А тут и думать нечего, – ответил мне тот самый наемник. – Если уж Даркин с вами пошел, то и мы не откажемся! Так хочется проучить этих тварей! – наемник потер руки, злорадно оскалившись.

– Все с ним согласны? – уточнил я, глядя как выражения их лиц начинают меняться со счастливых на яростные и злые.

Ответы были единодушными:

– Конечно!

– Еще бы!

– Руки чешутся прикончить пару десятков!

Я хмыкнул и сказал:

– Тогда слушайте план. Сержанты, подойдите, Даркин и ты – я кивнул наемнику, – тоже.

Наемник подошел и представился Аскором. В ответ я представляться не стал, зажег маленький светлячок, и достав кинжал, принялся чертить на земле схему.

– Действуем так: Рин и Крот заходят с севера, Ринок с востока, Дин вместе с Аскором и новыми парнями будут контролировать вот это расстояние, а Даркин и двое парней Рина возьмут на себя этот участок. Дозоры с вашей стороны вот тут и тут, – кивнул я Рину и Кроту. – Их уничтожить в первую очередь. Выдвигаемся немедленно. Я сам пробегусь по дозорам с южной стороны, они здесь, – я нарисовал еще три крестика. – Тем, кто еще не имеет лука, забрать их у трупов. А теперь информация: вот в этих шатрах находятся невольники, постарайтесь понапрасну стрелы туда не выпускать. Аскор, ты стреляешь хорошо?

Наемник кивнул в ответ.

– Тогда возьмешь мой лук, он на седле, парни покажут. А теперь начинаем, потому что уже светлеет!

Закончив эту речь, я поднялся и побежал к лагерю, чувствуя, как секунды утекают сквозь пальцы. Все-таки с наемниками я провозился неоправданно долго, а положиться на них стопроцентно все равно не мог, поэтому с юга мне нужно будет поработать более тщательно. Промчавшись вихрем по трем точкам, где сидели дозорные, я уничтожил десяток степняков, а потом стал заглядывать в шатры, которые стояли прямо у вырубки. Кочевников было много, а времени мало, поэтому я не старался обходиться минимумом энергии, тратя на каждого по магической стреле, а использовал более мощные лезвия, тренируясь контролировать как можно больше активных плетений. Когда я очистил уже больше двадцати шатров, обойдя один с невольниками, я услышал крики и понял, что теперь нужно действовать иначе. Так как я пока уничтожил немногим больше восьми сотен степняков, остальная орава, если признает во мне мага, рванет прочь и не факт, что всех их перестреляют. Поэтому я достал свои клинки и подумал, что пришло время вспомнить то, чему меня обучали в Рассветной Школе.

Из ближайшего шатра начали выбегать кочевники с оружием в руках, поэтому я начал свой танец. Трое свалились с распоротыми животами, пятеро, выскочившие из шатра напротив лишились голов, а я продолжал танцевать, чувствуя давно забытое ощущение легкости. Лагерь начал просыпаться, все больше кочевников выбегали из шатров и попадали под мои клинки, падая на землю и обагряя её темной кровью. Вот уже десяток пытается расстреливать меня из луков, но я даже не активирую защитный кокон. Зачем напрягаться, если можно просто уклониться и напасть на стрелков, за несколько секунд лишив их жизни?

Хотя кокон не помешал бы, пришла запоздалая мысль, когда струя крови из разрезанного горла одного из смельчаков, что попытался напасть на меня с мечом, окатила меня с ног до головы. Это была моя последняя мысль, а потом я просто отдался на волю танцу. Дикому, неистовому, смертоносному. Я носился по лагерю, сея смерть в рядах кочевников и собирая энергию из их тел. Это происходило уже автоматически, и моему сознанию уже не нужно было контролировать этот процесс. Вскоре я начал слегка уставать, а кочевников становилось только больше. Некоторые, одетые в кожаные доспехи с металлическими вставками, уже пытались напасть на меня слаженной группой, но не менее слаженно рухнули, успев понять, что для моих мечей их ерундовая защита вовсе не является преградой.

Спустя очень много времени по моему личному ощущению я почувствовал опасность и закрылся коконом. И вовремя – по нему тут же забарабанили стрелы. Оглянувшись, я увидел полсотни лучников, что издали пытаются меня задеть, не понимая еще, что вреда это мне не наносит. В ответ я сформировал огромное лезвие, которое перерубило всех стрелков пополам. И только теперь кочевники поняли, с кем имеют дело.

– Колдун! Спасайтесь! – прозвучали крики на аллинском.

   Я понял, что большего для ребят сделать все равно не смогу, поэтому помчался на западный край лагеря, понимая, что за этот край ответственность несу я. Парней я туда не ставил, потому что потребовалась бы половина нашего отряда, чтобы полностью перекрыть лесок. Теперь же это направление осталось на моей совести. Пробегая по лагерю, я награждал удирающих кочевников смертоносными плетениями, не жалея энергии на них, послал пару гранат вдогонку группам, спешившим прочь из лагеря, сразу уменьшив их число. Добежав до конца, я понял, что чуть было не опоздал. Более сотни кочевников кинулись через вырубку к лошадям и через несколько секунд должны были достигнуть края леса. Самых прытких я схватил магическими захватами, свернув им шеи, а потом просто залил все пространство до рощицы огнем, слыша крики умирающих в мучениях людей.

Плетение огня самое энергоемкое в моей коллекции, но зато его размеры были практически неограниченными, поскольку напрямую зависели от силы, вложенной в него. Я не поскупился и накрыл плетением всю вырубку, постаравшись, чтобы между ней и лесом осталась небольшая полоса. Не знаю почему, но мне не хотелось, чтобы эти деревья, невероятными усилиями сохранившиеся посреди степи, пострадали. После этого наступила рутина. Так как путь к лошадям был закрыт, кочевники больше не пытались прорваться на запад, а как тараканы, разбегались во все стороны. Помня, что наемники – не мои парни, у которых скорострельность гораздо выше, я уничтожал всех гадов, которые бежали на юг. Отдельным степнякам все же чудом удавалось избегать моих ударов, но и они падали от стрел наемников. Некоторые даже пытались стрелять в ответ, но таких превращали в ежиков в первую очередь.

Внезапно до меня донесся мысленный крик Рина:

– Алекс, мы не справляемся! Их слишком много!

– Сейчас, – ответил я и мысленно скользнул по связывающему нас каналу.

Взгляд чужими глазами сперва ошеломил меня, поскольку это был первый опыт подобного рода и у меня в сознании наложилось сразу две картинки – шатры и приближающаяся группа в триста человек. Через секунду я понял, что мои-то глаза можно закрыть, и картинка сразу стала четкой и понятной. Я прикинул направление, дальность от меня, а потом вернулся в свое тело, сформировал огромный огнешар и отправил его в недолгий полет, после чего снова скользнул в сознание Рина. Мой выстрел был весьма точен. Шар угодил практически в самый центр группы, моментально окутав пламенем больше сотни человек. Посмотрев на то, как остальные разбегаются в панике и становятся легкими мишенями для моих ребят, я понял, что больше моей помощи здесь не потребуется...

Все закончилось спустя пятнадцать минут, когда уже совсем рассвело. Мои ребята стали докладывать о том, что к ним больше никто не спешит выбегать из лагеря. Да и я тоже видел, что живых людей в нем осталось не больше двух сотен, поэтому скомандовал всем приблизиться, а половине начать осмотр шатров. Сам я потушил пламя на вырубке, вобрав в себя всю энергию, питающую его, и начал зачистку с западной части. Я обнаружил несколько десятков кочевников, которые пытались отсидеться в шатрах. Не мудрствуя особо, я просто выволакивал их за шею из укрытий, а затем аккуратно убивал. Вот только когда я выволок еще одного человека наружу, меня ожидал сюрприз.

Это оказалась женщина лет тридцати, с рабским ошейником, одетая в старую поношенную одежду с многочисленными заплатками. Пару секунд я недоуменно смотрел на её испуганное лицо, но потом все же опомнился и разжал магический захват. Женщина упала на землю и схватилась за горло, еще помнящее безжалостные невидимые пальцы, вытащившие её наружу. Я внезапно почувствовал, что что-то изменилось, но не в окружающем мире, а во мне самом. Будто включился другой режим действия, или произошла смена программы, но я сейчас только начал ощущать усталость, покалывание в кистях, отвыкших от долгой работы клинками, и чувство животного страха, излучаемое находящейся передо мной женщиной. Я прочистил горло, опасаясь, что после боя оно пересохло, а потом обратился к невольнице, надеясь, что она понимает общий:

– Простите, я думал, что схватил кочевника, поэтому и обошелся так грубо.

Страх женщины стал менее слышным, но совсем не ушел, а тем временем я вспомнил, что еще не весь лагерь был очищен, поэтому обратился к ней снова:

– Побудьте пока тут, по лагерю не ходите, а то мои бойцы могут задеть ненароком, все-таки темно еще.

Я пошел дальше, оставив женщину приходить в себя, а сам подумал, к чему тратил время на разговоры, когда нужно было просто идти дальше? Но тут же вспомнил о заминке в своих действиях, вызванной самим фактом её появления. Что это было? Ощущение, что в этот момент я стал другим, никак не проходило, поэтому я стал тщательнее анализировать свое состояние до этого момента и после. Первое, что я почувствовал, это то, что мне хочется как можно быстрее помыться, поскольку моя одежда и сам я был обрызган кровью с ног до головы. Это ощущение было очень неприятным, хотя до того я его просто не замечал и дискомфорта не чувствовал... Вот оно! Я просто не чувствовал, то есть у меня выключились все эмоции, все мысли, все ощущения. Я просто превратился в бездушную машину смерти, у которой всего одна задача – уничтожить всех врагов. Стал эдаким Терминатором, только без большого ружья, но зато с мечами и магией. Вот гадство!

Заметив ауру живого в шатре, мимо которого я проходил, я заглянул внутрь и едва успел увернуться от просвистевшего клинка. Затем выматерился и запустил лезвие в ответ, заставив рослого степняка развалиться надвое и рухнуть на шкуры с недоуменным выражением на лице. Продолжаем размышления и подведем итоги. Во время боя... нет, не так, во время бойни я становлюсь абсолютно другим человеком. Впервые я это почувствовал, когда врывался с моим отрядом в захваченный Город. Почувствовал, но не осознал, поскольку моя память почему-то просто стерла большинство моментов боя. Второй раз тому было подтверждение, когда я один уничтожил большую половину живых в предыдущем лагере кочевников. Вот тогда я ощутил некую странность в том, что убийство такого большого количества людей у меня не вызывают никаких чувств. И, наконец, третий звоночек прозвенел именно сейчас, когда эта женщина обеспечила мне резкий переход из одного состояния в другое. Короче, факт налицо – медленно, но верно я перестаю быть собой. Или... Или я только начинаю собой становиться?

Эта мысль заставила меня замереть посреди лагеря. Может быть, то, что мне неприятно сейчас, является нормой для Темного мага, которым я медленно, но верно начинаю становиться? Может быть, я постепенно теряю все свои чувства, эмоции, которые отмирают, как ненужные органы? И кто же виноват в этом? Ответ лежит на поверхности, за ним не нужно нырять в глубину. Та, кто уже давно сидит в моем подсознании, та, которая делает с моим разумом все, что захочет, в момент моего сна, та, которую здесь называют Смертью, а я величаю Темнотой. Именно она является причиной изменений в моей психике, именно она делает меня тем бездушным убийцей, который ей для чего-то очень необходим, именно ей сегодня придется ответить на множество моих вопросов...

Я продолжил путь, одновременно связываясь с ребятами и передавая всем одну мысль, которая должна была обеспокоить уже давно:

– Как дела? Потери? Раненые?

Первым отозвался Крот.

– У моих ничего, сейчас прочесываем северный край, нашли около полусотни рабов и двух недобитых кочевников. Оставить их в живых?

– Да, мне будут нужны пленные, – отправил я мысль по ниточке, связывающей нас, и стал слушать остальные отчеты.

В общем, никто из ребят не пострадал, мелкие царапины не в счет, но Санк, отправленный Рином страховать ребят Дарека, сообщил, что у троих наемников серьезные проблемы. Кочевники оказались меткими, и одному из наших добровольных помощников стрела досталась в грудь, совсем рядом с сердцем, а двум другим в животы. Санк и Ламеш, оказавшиеся к раненым ближе всех, уже извлекли стрелы у тех двоих и залили раны лимэлем, так что беспокоиться было не о чем, но вот тем, у которого стрела оказалась в груди, Санк заниматься не рискнул:

– Командир, я опасаюсь, что наконечник может задеть сердце, когда его будем вытаскивать, так что без тебя ничего не выйдет.

– Ладно, сейчас приду, не отходи от него, – ответил я Санку, моментально определив его местонахождение и бегом направившись туда.

Хоть наемник и не был "нашим" во всех смыслах, но его жизнь я попытаюсь спасти, хотя бы потому, что он был с нами и помогал. Союзников нужно ценить. А тех, которые еще и в перспективе могут стать твоими друзьями, в особенности. Добежав до Санка, я увидел лежащее тело, не подающее признаков жизни, вот только аура в нем еще теплилась и не собиралась пока распадаться, так что наемник был жив, а остальное – второстепенно. Раздвинув стоящих вокруг друзей раненого, я увидел, что пострадавшим оказался Аскор и порадовался за столь удачное стечение обстоятельств. Лишний плюсик в отношении меня в сознании наемников мне очень не помешает. Нет, я не был рад, что стрела досталась именно Аскору, но по привычке просчитывал варианты развития событий и приходил к неизменному выводу, что для меня лучшего подарка судьбы и быть не может.

Присев над телом, я взялся за древко и стал обволакивать стрелу своим коконом. Как и сказал Санк, ранение было очень опасным, правильно, что никто не стал трогать стрелу, ведь она мало того, что задела сердце и оставила на одной его стенке глубокую борозду, так еще и плохо закрепленный наконечник повернулся в ране так, что извлечь его было невозможно. Но не мне. Я сперва аккуратно отделил его от древка, отбросив последнее в сторону, чтобы не мешало, а затем сосредоточился и начал мельчайшими захватами раздвигать ткани, чтобы развернуть железяку и вывести её из тела, ненароком не зацепив сердце. Слаженный вздох раздался вокруг меня, когда наконечник, будто сам собой, начал вылезать из раны. Отбросив в сторону и его, я посмотрел на рану, зачерпнул кровь и частички грязи от одежды и стрелы и удалил это все, а затем щедро полил лимэлем из протянутой мне Санком фляги.

Это было кстати, так как у меня осталось этой жидкости всего глотка два, а позориться перед наемниками я не хотел. Посмотрев на то, как медленно начинаю сходиться края раны, я приподнял голову Аскора и влил несколько глотков в его рот. Наемник сразу же пришел в себя, когда живительная жидкость ошпарила его пищевод. Он открыл глаза и попытался пошевелиться, на что я сердито сказал, придавив его тело ладонью к земле:

– Лежи, рана еще не затянулась! – я обернулся к друзьям раненого, наблюдавшим за операцией. – Двое посмотрите за ним, чтобы не спешил рану грязными руками трогать и не вставал раньше времени, а остальные за мной. Пока весь лагерь не осмотрели, расслабляться рано.

Я протянул флягу обратно и поднялся с колен, провожаемый благодарным взглядом Аскора. Наемник ничего не сказал, но я не сомневался, что разговор еще последует. Вместе с остальными и Санком мы отправились обратно. По пути я добил всех раненых, которые остались после выстрелов наемников. Все-таки у них нет эльфийских рефлексов – бить в глаз, чтоб наверняка, поэтому несколько десятков кочевников стонали и дергались на земле, получив стрелы, кто в грудь, кто в живот. Милосердно облегчив их страдания, я подумал, что в будущем постараюсь не ставить наемников отдельно. И даже несколько моих парней – плохая гарантия, что кочевники не прорвут оцепление, так что нужно будет это учесть на будущее. Сегодня получилось только потому, что им активно помогал я, поэтому и возникла опасная ситуация на севере, но в другой раз может и не повезти, поэтому тактику нужно было менять.

Дойдя до лагеря, я обнаружил, что наша помощь уже и не требуется. Парни вместе с Даркином и наемниками организованно добили всех раненых, согнали десятка полтора пленных кочевников и усадили в рядок, связав им руки и ноги. Также я обнаружил, что среди ребят присутствовала та самая женщина, с которой я так бесцеремонно обошелся. Подойдя к отряду, я подумал, что нужно сказать что-то торжественное, а то лица у ребят больно напряженные, видимо, не отошли еще после схватки.

– Парни, бой окончен, мы победили. Но расслабляться пока рано, нужно прояснить еще пару моментов и тогда вы можете заслуженно отдохнуть. А сейчас слушайте мои просьбы. Трит сходи, пожалуйста, в лесок за вырубкой, найди там в одном из шатров двоих парнишек и приведи сюда.

– Сделаю, командир, – ответил добродушный здоровяк и потопал в указанном направлении.

– Рин и Даркин, найдите всех невольников и приведите сюда, раз тут самое свободное место. Следите, чтобы среди них не оказалось кочевников, которые под шумок могут слинять.

– Слушаюсь, – ответил Рин, Даркин только молча кивнул и махнул своим парням.

– А Ринок и все те из наших добровольных помощников, кто хорошо умеет готовить – отправляйтесь прямиком на кухню и сообразите что-нибудь на завтрак. Кухня... – я втянул носом воздух, а потом махнул парням рукой, – в той стороне.

Парни сорвались с места и побежали в указанном направлении, трое наемников добровольно отправились с ними. Передо мной остались только женщина и Крот с парнями.

– Крот, на тебе пленники, а я... Вы что-то хотели спросить? – обернулся я к женщине, внимательно меня рассматривающей.

– Да.

У нее оказался приятный голос, да и сама она выглядела уже не так испуганно, как в момент нашей первой встречи. Она сейчас излучала какое-то достоинство, уверенность в себе. Прирожденный лидер, даром, что женского пола, подумал я.

– Я хотела узнать, что будет со всеми рабами, – сказала женщина, глядя прямо мне в глаза.

Я оценил её смелость, ведь сейчас я выглядел весьма устрашающе – нелюдь, весь забрызганный кровью своих жертв. Сейчас бы мне еще оскалиться и зарычать – самое то для образа. Жалко клыков нет, как у темных эльфов, смотрелось бы впечатляюще.

– А простите, как вас зовут? – попытался я выиграть несколько секунд, обдумывая варианты.

– Мое имя – Снежана.

– Просто Снежана и все? Без титулов и званий? – уточнил я.

– Пока все, вы ведь тоже не представились, – ответила она с вызовом.

А это уже становится интересным, подумал я, разглядывая Снежану повторно. Да, есть в ней нечто благородное, что роднит её даже с Алоной. Осанка, властное положение головы, все её поведение говорило о том, что она происходила из знатной семьи. Даже то, что находясь в рабстве, она не сломалось, говорило в пользу этой теории.

– Алекс Эльф, – щелкнул каблуками я и церемонно поклонился. – Командир спецподразделения войск Мардинана.

– Графиня Снежана Лисецкая, урожденная ден Лей.

– Мля-я... – протянул я, потом опомнился и добавил: – Простите за мой французский... А позвольте узнать, кем вам приходится Чарнок?

– Братом, – ответила Снежана, позволив мне заметить легкое удивление на своем лице.

Я лихорадочно прикидывал, как бы и этот шанс обернуть в свою пользу. Ясен пень, что семейка ден Лей попала в немилость императора, ведь что-то же послужило причиной таких последствий, когда брата пытаются убить, а сестра попадает в рабство. Но теперь она может послужить ценнейшим источником информации, правда не для меня, а для Фариама. Все-таки ее род был довольно знатным, а его представители вращались в высших кругах власти, так что масса сведений, которыми она обладает, может послужить основой для хитрых интриг и шпионских игр Мардинана. Это я в такие грязные политические разборки влезать не намерен, а король, я уверен, должен выжать их этой графини максимум. Так что моя задача сейчас – просто обеспечить готовность этой Снежаны добровольно сотрудничать, а дальше пускай разбирается Фариам.

– Что, уже планируете, как меня получше использовать? – иронично спросила графиня, подходя ко мне поближе.

Ага, мы показали зубки, нужно скорее щелкнуть по носу, чтобы ограничить её самомнение. Так, самую малость.

– Да, вот представьте себе, у меня еще не было секса с графиней, и я думаю, что использовать вас подобным образом будет весьма продуктивно, – ответил я ей, постаравшись, чтобы выражение моего лица оставалось серьезным.

Графиня сжала губы, как будто я залепил ей пощечину. Я уже понял, что это было чересчур, но других вариантов осадить начинающую показывать норов аристократку у меня пока не было. Остальные средства были явно малоэффективными.

– Можете использовать меня, как вам будет угодно, – холодно процедила Снежана. – Только ответьте, что вы будете делать с рабами?

Я хмыкнул, но подумал, что графиня, похоже, не так уж плоха, как я предположил. Обычная аристократка спрашивала бы, что собираются делать с ней, а эта беспокоится о каких-то рабах. Стоящий рядом Крот недоуменно поднял брови, он от меня явно такого не ожидал, но я знал, что если буду вести себя вежливо и культурно, мне ничего не перепадет из той информации, которая находится в этой прелестной головке. Графиня будет отнекиваться, уклоняться от ответов, ведь будет знать, что ничего плохого я с ней не позволю сделать. Мой же вариант позволял разговорить её быстро, с минимальными затратами усилий.

– Это все целиком зависит от вас, уважаемая графиня, – ответил я, оскалившись. – Если мы поладим, то жизни невольников ничего не будет угрожать, если же нет...

Я многозначительно замолчал. Остальное пусть додумает до конца, ведь озвученная угроза представляет страх в меньшей степени, чем незнание и кошмарные предположения. Осталось подождать минуты две, пока она дойдет до нужной кондиции, и можно будет спокойно доить графиню, снимая сливки знаний. Такой вариант был для меня более приемлем, чем допрос с пристрастием или обычная перекачка ее знаний в мой мозг. С этим я вообще не хочу связываться, так как мой единственный подопытный, с которым я проделал подобную процедуру (себя-эльфа я в расчет не принимаю, так как это другое дело), был мужиком. А что будет твориться у меня в мозгу, если я запихну в него воспоминания женщины, я даже боялся представить. Поэтому, если с разговором не выйдет, такой вариант я уж точно не буду использовать.

Тем временем под надзором наемников начали стягиваться рабы. Их было много, человек семьдесят, все одеты в какую-то рвань, некоторые измождены, у многих на лицах видны следы побоев. В общем, довольно жалкое зрелище. Некоторые даже не могли передвигаться самостоятельно. Я заметил, что одно маленькое тело находится на руках высокого мужчины. Определить, мальчиком оно было или девочкой не представлялось возможным. Все невольники были примерно от тринадцати и до сорока, не было ни стариков, ни детей, ведь понятно, что такие в рабстве долго не задерживались, если степняки вообще утруждались, беря их в плен.