Текст книги "Совсем не герой(СИ). Гексалогия"

Автор книги: Олег Бубела

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 245 страниц) [доступный отрывок для чтения: 87 страниц]

Оглянувшись, я увидел, что больше на меня никто не нападает, и позволил себе расслабиться. Разгневанный командир подошел к нам и спросил у меня:

– Что тут произошло между вами?

– Если бы я знал, – пожал я плечами. – Безо всякой причины напали и пытались лишить зубов. Пришлось маленько ответить.

– Кто напал? – уточнил Хагел.

Перед этими воинами у меня никаких долгов не было, поэтому я кивнул на одну из туш, лежавшую на полу:

– Рыжебородый.

– Понятно, – командир почесал бородку.

– А мне не поясните? Я ведь в следующий раз и убить могу ненароком.

Хагел взглянул на меня:

– У Ламина эльф девушку увел еще в молодости. С той поры он ушастых… извини, Алекс… эльфов терпеть не может!

– И что будем делать? – задал я вопрос, глядя на то, как уцелевшие медленно приводят в себя пострадавших.

– Я поговорю с ним, – пообещал Хагел. – Как только он придет в себя… Он ведь очнется? – с тревогой спросил он.

– Должен, – пожал я плечами. – Сильно я не бил, так что только голова пару дней болеть будет.

– Добро, – ответил командир и приказал: – Всем привести себя в порядок, а Ламина занесите ко мне. И чтобы подобного не повторялось!

Я вернулся к парням и своему остывающему ужину, мимоходом еще раз подмигнул восхищенно смотревшей на меня из кухни девице. И успел доесть свою порцию, прежде чем воины привели всех пострадавших в себя. Приятным сюрпризом оказалась кружка холодного кваса, принесенная мне из кухни той самой девушкой, что восхищенно меня рассматривала. Улыбнувшись, я ласково сказал ей: «Спасибо, красавица!», чем вызвал легкий румянец на ее щечках. По многообещающему взгляду, которым она меня наградила, я понял, что продолжение нашего знакомства точно последует. Может быть, не сегодня, но непременно в ближайшие дни.

Глава 15 Нападение

После ужина я зашел в комнату к Хагелу. Там же обнаружился уже приведенный в чувство Ламин.

– С добрым утром! – поприветствовал я его ехидно, а затем обратился к командиру: – Мне нужна схема Города и всех точек, где ночью дежурят бойцы. Да, вы карту-то достали?

– Достал, – четко ответил Хагел и протянул мне приготовленный листок, видимо, уже успев ознакомиться с приказом короля.

Карта была ужасной. Даже контурные ученические, которые были широко распространены на Земле, превосходили ее на порядок. Это была даже не карта, а примитивная схема местности, где рядом с такими пометками, как «Холм Дикий» или «Ручей Быстрый», можно было обнаружить надписи: «Ягодная поляна, собирать в желтне» или «Место для силков на зайцев». Хмыкнув, я с сожалением понял, что лучшей карты у меня все равно не будет, а потому постарался запомнить ее хорошенько, чтобы не лишать Хагела единственного экземпляра. К немалому удивлению, я увидел еще две пометки, заставившие меня задуматься.

– А что такое «Первая» и «Вторая», которые обозначены тут жирными кляксами? – спросил я командира.

– Две деревеньки, – ответил тот. – От нас примерно в трех часах ходьбы – что одна, что другая.

Я посмотрел на их расположение. Эти деревеньки находились немного дальше от границы, чем Город, и прикрывались им как щитом. Первая была немного севернее, а вторая южнее, образуя с Городом своеобразный равнобедренный треугольник. Между деревнями было расстояние, которое наверняка можно пройти за час.

– И много в них жителей? – уточнил я, полагая, что если кочевники до них доберутся, то волей-неволей придется помогать.

– Да как нас примерно.

– А кочевники к ним забегают?

– Нет, пока случаев не было, – порадовал меня Хагел. – Их же только год назад построили.

– Все когда-нибудь бывает в первый раз, – глубокомысленно заявил я, возвращая карту старику.

Итак, контакты с тамошними жителями наладить не помешает. Нужно будет снабдить их амулетами, чтобы хоть подмогу быстро смогли позвать. Но это уже дело будущего. Я спросил Хагела, где меня поселили. Оказалось, что неподалеку стоит пустующий дом, где раньше жила семья из трех человек, который и станет моим пристанищем. Остальных моих ребят расселили по трое-четверо подобным же образом. Также я взглянул на схему Города, что быстро нарисовал для меня командир (овал с четырьмя точками – местами дозорных). Уладив все хозяйственные вопросы, я повернулся к Ламину:

– Теперь разберемся с тобой. Какие-то вопросы или претензии ко мне имеются?

Тот скривился и сплюнул в сторону.

– Понятно, говорить не желаем, – резюмировал я. – Что ж, командир Хагел, придется вам потерять еще одного бойца.

– Ты что, его убьешь? – воскликнул Хагел.

– Конечно, – спокойно ответил я, подходя к рыжебородому воину. – Я никогда не оставляю живых врагов, чтобы у них не появилась возможность воткнуть мне нож в спину.

– Стой! – закричал Хагел. – Он все понял и больше задираться не будет, только не убивай!

Я посмотрел в глаза привставшему Ламину и задумался, что лучше – мое спокойствие или сохранение одной боевой единицы…

– Ладно, – скривился я. – Под вашу ответственность!

– Спасибо, Алекс, – обрадовался Хагел. – Не сомневайся, я все ему растолкую. Он тебя и пальцем не тронет…

– А просто стрелу из-за угла выпустит, – иронично закончил я и вышел, оставив командира разбираться с поведением своих подчиненных.

В столовой в ожидании меня все еще толпились мои ребята. Так же там стояли несколько воинов Хагела, хмуро переговариваясь.

– Отряд, – негромко скомандовал я, – сейчас идите отдыхать, а с завтрашнего утра начинаем тренировки и отрабатываем умение сражаться на улицах города. Разойтись!

Ребята заторопились к выходу, а проходящий мимо Крот шепнул мне, что мои вещи уже отнесли в дом. Я смерил взглядом оставшихся воинов, прикинув, стоит ли мне в ближайшее время ждать от них подлянок, и тоже вышел на улицу. А там была уже глубокая ночь, и лишь в некоторых окошках горел свет, да на городской стене виднелось несколько ярких факелов, отмечающих места дозорных.

«Надо будет со следующей ночи привлечь ребят к дежурству, – подумал я, ища нужный мне дом. – Пускай постепенно приучаются к ответственности».

Двор моего жилища густо зарос сорной травой, а сам дом был очень пыльным и грязным. Посреди комнаты стояли мои сумки, на них лежал лук, а рядом – мешок, по округлостям которого я понял, что там находится котелок. Усмехнувшись, я понял, что Трит наконец-то избавился от своей непосильной ноши. Пару раз чихнув, укладываясь на лавке, я понял, что завтра придется выкроить время еще и для уборки. В деревни мне точно не успеть, так как по плану у меня тренировка, осмотр местности, развешивание сигналок на южном направлении и еще…

Уже через мгновение я крепко спал, полностью погрузившись во всепоглощающую темноту.

Однако посреди ночи меня разбудило некое чувство тревоги. Спросонья я натянул куртку и принялся надевать на спину перевязь с ножнами. И лишь только я поднялся с лавки, снаружи прозвучал истошный вопль:

– Кочевники!

И понеслось. Тут же где-то за городской стеной послышался дружный рев многих луженых глоток, в доме неподалеку Хагел строил своих людей, отдавая приказы, куда кому бежать. А я лихорадочно натянул тетиву на лук, схватил один колчан из сумки, забросил его на спину и машинально взял в руки то, что выкатилось следом. Это оказалась фляжка лимэля, и я по привычке сунул ее во внутренний карман формы. Выскочив на улицу, я услышал свист и взглянул на небо. Оно расцвело десятками огненных точек, которые стремительно мчались к земле. Спустя мгновение горящие стрелы начали вонзаться в крыши домов, в стены, в уличную пыль. Раздались крики людей, призывающие тушить огонь, и я понял, что пора и мне выходить на сцену. Перекрывая общий шум, я заорал:

– Третий отряд, всем взять оружие со щитами и отправиться защищать стены Города!

– Слушаюсь, командир! – раздалось в нескольких местах, но я уже бежал туда, где крики раздавались отчетливее всего.

Подбежав к западной стене, я увидел, как через нее перемахивают личности, очень похожие на разбойников. Достав стрелу, я выпустил ее в ближайшего, а потом стал стрелять в тех, кто уже успел перелезть через стену и бежал по улице прямо на меня.

«Хорошо, что кочевники щиты с собой не захватили, – подумал я, – да и правильно – мне так удобнее их расстреливать».

Через десяток стрел нападавшие, прорвавшиеся в этом месте, закончились, а я подошел вплотную к стене и увидел двух мертвых воинов Хагела. У одного в груди торчала стрела, нашедшая уязвимое место в доспехах, у второго было перерезано горло.

Подойдя к трупам, я почувствовал, как в меня вливается энергия из мертвых тел, и включил свой насос на полную катушку, чтобы не упускать такую нужную и полезную в хозяйстве вещь. По шуму в округе я понял, что атаковали сразу с нескольких направлений, а потому залез на стену и поглядел, не осталось ли нападавших с этой стороны. Оказалось, что это была только первая партия. Остальные просто еще не добежали, так как вместо этого старательно закидывали город горящими стрелами. Пожалев, что взял мало боезапаса, я сел на стену и, как в тире, начал расстреливать кочевников. Пара стрел прилетела мне в ответ, но мой защитный кокон они пробить не смогли и бессильно упали в ров.

Пока никто из горожан не видел, я начал пробовать на кочевниках свое новое изобретение – лезвие. Бесшумная бритва срезала им головы, разрезала пополам, а я расширил свой радиус поглощения и постарался дотянуться до груды мертвых тел, что осталась от этой группы поддержки. Впитав всю видимую энергию, я побежал на противоположный конец города, где уже вовсю шумела битва. По дороге увидел, как горожане пытаются потушить горящие стрелы и уже занявшиеся кровли домов. Также я встретил четверых своих парней и развернул их, велев охранять западную стену.

А вот на восточной было жарко. Около десятка защитников отражали атаки кочевников, которые пытались через нее перелезть, приставив лестницы. Поняв, что мне там самое место, я, не снижая скорости, подбежал к стене и, не обращая внимания на крики воинов: «Куда?!», перепрыгнул через нее, постаравшись оттолкнуться посильнее, чтобы не рухнуть в ров с кольями. Оказалось, мои старания были напрасными – ров был закрыт во многих местах деревянными настилами, по которым перебегали кочевники. Кинув свой лук на землю и запомнив это место, я достал клинки и начал упражняться.

Я бил, резал, распарывал бездоспешные тела нападавших, чувствуя, как сила широким потоком вливается в мое тело. Вскоре мой резерв оказался переполненным, и я пустил энергию прямиком в сафрус – он до сих пор лежал у меня во внутреннем кармане форменной куртки. Разделавшись с тремя десятками нападавших, которые не успели отправиться покорять стену города, а терпеливо ждали своей очереди, прикрывая своих стрелами, я побежал обратно. И начал методично уничтожать противников, перерубая лестницы, срубая головы кочевникам и не обращая внимания на редкие удары, что мне доставались. Защитный кокон делал их не опаснее комариного укуса.

Добивая в спины нескольких последних степняков, я уже было подумал, что на сегодня это все, но не тут-то было! К Городу из близлежащего лесочка уже направлялась конница, которую я не заметил во время своих упражнений. И секунд через десять она должна была оказаться совсем рядом со стеной.

– Всем лучникам приготовиться! – крикнул я и бросился к тому месту, где оставил свой лук.

К моему счастью, на него никто не наступил, поэтому я быстро подхватил его и понял, что стрел у меня осталось не больше двух десятков, а всадников было явно больше.

– Лучники, залп! – крикнул я воинам на стене, начав стрелять сам.

У меня получалось хорошо, а у защитников Города – не очень. Кочевники не потрудились взять с собой факелы, чтобы осветить себя, поэтому четко их видел один я. Остальные жители Города не обладали таким хорошим зрением, позволяющим видеть в кромешной тьме, а огонь факелов не мог развеять ее дальше полусотни шагов. Кочевники стали соскальзывать с седел один за другим с моими стрелами в телах, но тут я увидел, что оставшиеся натягивают луки.

– Всем лечь! – рявкнул я, когда нападавшие на бегу открыли беспорядочную стрельбу.

Крики на стене показали, что не все защитники успели выполнить мой приказ, что сыграло на руку кочевникам. Воины Хагела были весьма заметны на стене в свете факелов и горевших крыш, а потому представляли собой замечательные мишени. Когда я выпустил последнюю стрелу, нападавшие лишились двадцати двух всадников, но остальные уже доскакали до городской стены и прямо с лошадей стали через нее перепрыгивать, доставая сабли. С десяток гадов увидели меня и попытались приласкать клинками, но я выпустил лук из рук, сбил с лошади первого попавшегося ударом своего лезвия в грудь и запрыгнул в седло, понимая, что мне нужно находиться на одном уровне с нападавшими, а не бегать за каждым и подпрыгивать.

Дело пошло веселей – пришпорив лошадь, я срубил головы пяти ближайшим кочевникам и бросился на подмогу горожанам, проехав по настилу над рвом и перепрыгнув через стену, по примеру кочевников, прямо с седла. А защитникам приходилось туго – больше двух десятков воинов с налету перемахнули через стену и уже устроили на улице кровавую баню, подавляя их своим яростным напором. Я сразу же включился в бой, бросаясь туда, где кочевников было больше всего. В один из моментов схватки, полоснув степняка поперек живота, снеся вторым клинком голову следующего, я вдруг увидел впереди Глена, который самоотверженно рубился с опытным воином кочевников. Эта схватка длилась всего две секунды, понадобившиеся мне, чтобы вонзить один меч в сердце ближайшего и достать из ножен кинжал.

Но я не успел всего на мгновение – мой кинжал вонзился в глаз кочевнику как раз в то мгновение, когда тот пропустил мимо себя неумелый удар Глена и вонзил ему в грудь свою саблю. Ярость бурной волной поднялась из глубины души, превратив меня в дикого зверя. Зарычав, я ускорился и почувствовал упругое сопротивление воздуха, платя за это растяжением мышц и долгими минутами боли, которая придет впоследствии. Срубив головы еще семерым кочевникам, находившимся в пределах моей досягаемости, я мигом оценил ситуацию и понял, что оставшихся здесь воины Хагела прикончат без меня. Поэтому, метнув клинки в двух степняков, которые медленно перелезали через стену, я подхватил лук с колчаном, что валялся рядом с одним из убитых горожан, и наложил стрелу.

Сбив тремя выстрелами тех, которые как раз очень удачно высунули свои головы из-за стены, я помог воинам, прикончив еще одного кочевника, оставшегося на ногах, а затем подбежал к стене и стал максимально быстро выпускать стрелы во вражеских всадников под ней, постепенно возвращая себе нормальное восприятие времени. Когда в живых осталось всего пятеро нападавших, они поняли, что их атака окончательно провалилась, и повернули коней к лесу. Но мои стрелы доставали их, впиваясь в затылки и незащищенные спины.

Когда остался последний, краем сознания я подумал, что, вообще-то, мне очень нужен пленный, а я тут всех убиваю направо и налево. Хоть бы оглушил кого-нибудь! Убрав лук, я сформировал магический захват и вытянул вперед, надеясь добраться до всадника, который скакал, тесно прижавшись к лошади и стремясь слиться с ней. Мой захват вскоре нащупал шею коняги и туго обвил ее. Сосредоточившись, я рывком опрокинул лошадь вместе с седоком на землю, а затем в который раз перепрыгнул через стену и отправился за пленным, понимая, что он – мой единственный шанс узнать нужные сведения.

Вот только на полдороге, по начинающей таять ауре, я понял, что кочевник мертв. Лошадь со всего размаху упала на него и смяла человека практически в лепешку. Остановившись, я проверил магическим зрением все окрестности, но больше человеческих аур в пределах моей видимости не наблюдалось – видимо, степняки и в самом деле закончились. Раздраженно сплюнув, я поспешил назад, надеясь, что хоть в Городе раненые кочевники должны остаться. В очередной раз перелезая через стену, я едва успел увернуться от свистнувшего над моей головой меча одного из воинов.

– Тихо! – крикнул я. – Своих-то рубить не надо!

Спрыгнув со стены, я увидел, что горожане уже потушили практически все горящие крыши и начали заниматься ранеными. Пройдясь по месту драки, я убедился, что ни одного живого кочевника защитники мне не оставили, и опять сплюнул. Все летит демонам под хвост! (Если они здесь хвостатые, конечно.) Операция проведена бездарнее некуда – куча трупов и никакой информации.

«Еще и новоявленного жениха не уберег, – с сожалением подумал я, обходя мертвые тела нападавших. – Теперь Ларе придется самой растить ребенка. Нехорошо получилось, но я хотя бы постарался».

Впитывая остатки энергии из мертвых тел и переправляя их в сафрус, я подумал, что нужно будет собрать свое оружие. Первым делом я пошел за кинжалом, который остался в глазнице у кочевника, убившего Глена. Воины и горожане почтительно расступались передо мной, но я совсем не обращал на это внимания. Мне был понятен их испуг, ведь я один убил почти половину всех нападавших, но сам при этом не получил ни царапины. Такого поневоле бояться начнешь! Да и ладно, не буду я с ними налаживать отношения, пускай опасаются, пускай восхищаются, мне абсолютно на это начхать. Как только добуду нужную информацию, передам ее Фариаму, и пускай уже он сам с ней разбирается.

Подойдя к трупу кочевника, я выдернул кинжал и еще раз с сожалением посмотрел на тело Глена. И тут же очень удивился – Глен был еще жив! Его аура пока держалась в теле, а когда я наклонился над ним, то услышал его хриплое дыхание. Осмотрев бойца, я обнаружил, что сабля кочевника насквозь пробила ему грудь совсем рядом с сердцем, и лишь чудом его не задела, повредив несколько ребер и легкое. Когда я перевернул Глена, то хриплое дыхание сменилось бульканьем, а в уголках рта появилась кровь. Я понял, что нужно спешить, и достал флягу из внутреннего кармана, не обращая внимания на любопытных, что уже окружили нас. Первым делом я вытащил зубами пробку, а потом одним рывком выдернул из раны саблю кочевника. Потекла кровь, но я моментально опрокинул в рану фляжку с целебной жидкостью, надеясь на лучшее.

Да, эта рана практически смертельная и, вполне возможно, это был простой расход ценного продукта, но я не мог поступить иначе. Подняв голову Глена, я влил ему в рот еще несколько глотков лимэля, надеясь, что зелье поможет и на этот раз. Несколько минут ничего не происходило, а потом я увидел, как края жуткой раны на груди начинают медленно сходиться. Я принялся им помогать, выравнивая и прижимая друг к другу. Под изумленные возгласы Глен закашлялся и открыл глаза. Я помог ему повернуться на бок, чтобы он мог выкашлять всю еще не запекшуюся кровь из поврежденного легкого, а затем дал выпить еще несколько глотков лимэля, а несколько капель вылил ему на спину в том месте, где был разрез.

«Не помешает», – подумал я и стал смотреть магическим зрением, как происходит процесс заживления.

Не прошло и двух минут, как Глен уже полностью пришел в себя и удивленно стал ощупывать свою грудь, найдя на месте раны лишь большой шрам. К тому времени как он окончательно пришел в себя, я уже успел отыскать клинки, очистить их от крови и вложить в ножны.

– К-командир? – изумленно уставился на меня боец. – Мы что, уже на том свете?

– Поднимайся, – я подал ему руку. – Или ты от такой царапинки помереть надумал?

Глен схватил меня за руку и с трудом поднялся. Его пошатывало, видимо, от большой потери крови, поэтому я тут же приказал ему:

– Сейчас идешь в столовую и выпиваешь кружку вина, а потом набиваешь желудок, так как тебе еще только предстоит узнать, что такое настоящий голод. А после этого – спать! Понял?

– Слушаюсь, командир! – вытянулся в струнку пошатывающийся Глен и попытался отдать мне честь.

Я едва успел перехватить его руку, чтобы ненароком он не поломал себе подживающие ребра. Как маленький, честное слово!

– Иди давай, – сказал я с улыбкой и обратился к окружающей нас толпе: – Кто-нибудь, проводите его, а то еще сомлеет по дороге.

Двое горожан с готовностью подхватили Глена под ручки и повели к столовой, а я колыхнул фляжку, обнаружив, что она еще на треть заполнена целебной жидкостью. Эх, гулять так гулять!

– Еще раненые есть? – спросил я народ.

– Есть! Конечно, есть! – засуетились все и буквально потащили меня к дому, куда сносили всех пострадавших.

Их было много, в основном легкораненые, получившие стрелы в мягкие ткани или просто небольшие порезы. Их я лечить не стал – нечего добро переводить, а вот нескольким тяжелораненым помог. Одному из них кочевник пропорол бок кинжалом, поэтому я влил в рану немного лимэля, а потом дал воину сделать глоток из фляжки. Когда процесс пошел, я повернулся к следующему. Им, к моему удивлению, оказался Ламин, получивший стрелу в грудь. Рана оказалась серьезной, потому что стрелу уже пытались извлечь, что привело к ужасным последствиям – наконечник отломался и остался в ране в непосредственной близости от сердца. Здесь смог бы помочь очень опытный хирург, а не местная знахарка, которая сейчас штопала разрезы Трита. Последнего угораздило каким-то образом влезть в самую гущу драки и получить больше десятка глубоких ран.

Секунду поколебавшись, я все же решил помочь Ламину и присел рядом с ним. Воин был без сознания, что облегчало мне задание. Под удивленные шепотки раненых и любопытных, что зашли вслед за мной в дом знахарки, я двумя пальцами залез в рану на груди воина и сосредоточился. Нет, я не стал пытаться пальцами ухватить наконечник, вместо этого я небольшим магическим коконом обернул его вместе со всеми частичками грязи, попавшей в тело, а потом осторожно стал подтягивать, стараясь не задеть сердце. Через минуту наконечник стрелы уже был в моих пальцах, и я вытащил его под изумленные охи раненых, наблюдателей и самой знахарки. После этого я капнул в рану лимэль, влил пару глотков в рот Ламину, а остаток дал выпить Триту.

Затем я вышел из дома и отправился искать командира Хагела. Он обнаружился за стеной, где вместе со своими воинами осматривал мертвые тела кочевников. Когда я, отыскав свой лук, подошел к нему, он находился в полнейшей прострации.

– Командир! – позвал я его.

Спустя несколько мгновений он повернулся и уставился на меня.

«Ну, сейчас начнется», – мысленно вздохнул я.

– Алекс… – Хагел выглядел донельзя ошарашенным, под стать своим воинам, которые стояли рядом с ним. – Я слышал многое про рассветную школу, некоторое вообще принимал за откровенное вранье… Но теперь поверил всему, что мне говорили!

Я огляделся и попытался сосчитать трупы под стенами. Где-то десятков семь-восемь будет, почти как в лагере разбойников, с которыми я встретился полгода назад. Вот только тогда мне сильно помогли эльфы, а сейчас я практически всю работу проделал сам. Оглядывая в свете горящих факелов тела, лежавшие местами поодиночке, а кое-где целыми грудами, я поймал себя на мысли, что не чувствую ни жалости, ни сострадания, ни ужаса от того, что абсолютно хладнокровно зарезал и пристрелил больше полусотни людей. Может, эльфы были правы, я действительно тот самый Убийца?

– Спасибо, Алекс! – твердо произнес Хагел. – Ты спас Город и всех…

– Не стоит, командир, – прервал я его, понимая, что изъявление благодарности может затянуться надолго. – У меня к вам парочка советов. Во-первых, нужно как можно быстрее отловить всех лошадей, которые сейчас еще не успели разбежаться по всей округе. У меня на них имеются большие планы. Во-вторых, нужно собрать все оружие кочевников, чтобы к утру я смог хорошенько в нем покопаться и прикинуть, как лучше вооружить людей. Это нужно сделать тоже быстро, поэтому пусть вам помогают все мои бойцы и горожане. Хорошо?

– Сделаем! – отдал мне честь Хагел.

– Ну, а пока вы все это будете делать, я вздремну, – сказал я и пошел досыпать, провожаемый восхищенными взглядами воинов.

На улицах Города было людно. Там находились практически все жители, помогая воинам стаскивать трупы кочевников в одну кучу. Все громко обсуждали происшедшее, склоняясь к мысли, что если бы не «новый командир», то кочевникам удалось бы без проблем захватить поселение. Когда я проходил мимо, разговоры стихали, превращались в шепотки. Это все мне ужасно льстило, но одновременно я понимал, что жить здесь долго не смогу, так как со временем такое отношение окружающих превратится в пытку. Добравшись до своего дома, я отметил, что постепенно начало светлеть, и подумал, что часа два у меня еще есть, пока Хагел со всем разберется.

И вот тут адреналин в крови перестал действовать, и на меня навалилась маячившая на краю сознания боль. Наступила расплата за несколько мгновений ускорения, и теперь все разорванные ткани, все поврежденные мышцы ныли, требуя срочно заняться собой. Рухнув на жесткую лавку, я задействовал процессы восстановления тела, даже не имея сил на то, чтобы снять перевязь с мечами. А потом мое сознание снова унесла с собой темнота.

Когда я вынырнул из забытья – ведь сном мою угольную яму назвать было весьма сложно, – на дворе уже был день. Поднявшись, я при солнечном свете оглядел себя и свою одежду. Защитный кокон мне очень помог, заодно избавив от необходимости отчищать одежду от крови кочевников. Хорошо, что я в этот раз настроил его на защиту от стрел, отодвинув от тела сантиметра на два, что позволило мне остаться целым и чистым. Вот только мое лечение Глена и еще нескольких раненых оставили на рукавах и правом боку форменной куртки засохшие пятна, которые теперь вряд ли отстираются. Придя к выводу, что их не сильно видно на черном фоне, я не стал переодеваться и вышел на улицу. Там меня уже поджидал Дин. Он радостно мне улыбнулся.

– Доброе утро, командир!

– Дин, запомни, утро добрым не бывает, – хмуро ответил я, потирая мятое лицо и чувствуя, что на этот раз почему-то не выспался. – Из наших ночью кто-нибудь погиб?

– Лютый, – ответил уставившийся в землю Дин.

Вот это было плохо, ведь теперь я остался без офицера в своем отряде. Нужно срочно подыскивать ему замену, назначить одного бойца, а лучше сразу двух на должность десятников, иначе может быть неразбериха. Лютый, весельчак и балагур, еще недавно с таким упоением рассказывал о своих хождениях по борделям… Я тяжело вздохнул. Да, не уследил я, и теперь в нашем отряде стало на одного меньше.

– Как это произошло? – спросил я Дина.

– Он кинулся на троих кочевников, что свалили одного из людей Хагела, двоих сумел положить, а третий все-таки достал его… – хмуро ответил парень.

– Он погиб как герой, – уверенно сказал я, подбадривая тем самым совсем повесившего нос Дина.

Хотя для меня, если честно, не было никакой разницы – что умирать героем, что трусом, результат-то все равно один.

– А ты чего здесь караулишь?

– Хагел приказал дождаться, когда ты проснешься, а потом отвести к нему.

– Ладно, – согласился я, ища взглядом хоть какую-то бочку с водой.

Но на моем дворе ничего подобного не обнаружилось.

«Нужно будет завести», – подумал я, чувствуя непреодолимое желание умыться.

– А тут колодец есть? – спросил я Дина, отправляясь с ним к дому командира.

– Есть, через два дома отсюда.

Свернув в указанном Дином направлении, я действительно обнаружил колодец. Там стояли несколько пожилых женщин с полными ведрами и вовсю общались. Подойдя к ним, я поздоровался и, не обращая внимания на их настороженные взгляды, покрутил ворот, поднимая ведро с водой. Она была чистая, холодная и очень вкусная. Напившись, я попросил Дина полить мне на руки и с наслаждением умылся. Однако это никак не помогло снять мне сонное состояние, а потому я просто вылил ведро себе на голову, чувствуя, как ледяные струи прогоняют дрему.

После водных процедур я бодренько отправился к командиру, но до него дошел не сразу, потому что меня остановили соблазнительные запахи, доносившиеся из столовой. Решив, что пару минут Хагел может и подождать, я вместе с Дином зашел на кухню и добыл завтрак, подарив мимоходом несколько комплиментов положившей на меня глаз девушке.

«Ох, чувствую, сегодня мне что-нибудь обломится», – подумал я, ловя ее восхищенный взгляд.

Быстро умяв свой завтрак, я отправился к Хагелу.

В кабинете у командира было людно, там собрались все его бойцы. Их количество явно уменьшилось. Как видно, теми двумя, что я нашел у западной стены, потери не ограничились. Тихонько проскользнув внутрь, я встал за их спинами и решил не прерывать инструктаж, проводимый командиром.

– …многие новички показали себя храбрыми воинами, так что вам поручается взять их себе в ученики и поднатаскать в умении обращаться с оружием, а то некоторые из них вообще меч в руках держать не умеют. Пусть каждый из вас сейчас же выберет себе двоих и начинает с ними тренироваться. Парни, сегодня ночью мы потеряли четверых, поэтому чем скорее вы сделаете из новичков умелых воинов, тем больше у нас шансов отразить следующее нападение. Всем понятно?

Воины нестройным хором подтвердили, а я подумал, что теперь у меня снимается еще один камень с души. И мне уже не придется заниматься подготовкой ребят, а значит, появится больше свободного времени, которое можно будет потратить на вылазку в степь. Тем временем Хагел скомандовал бойцам разойтись, и они дружно повернулись к выходу, но остановились, уставившись на меня. Такие удивленные взгляды меня уже порядком начинали доставать. Я шагнул в сторону, освобождая проход, но никто из воинов выходить из комнаты не спешил, зато подал голос Ламин, стоявший сбоку.

– Алекс… – помявшись, смущенно произнес он. – Ты это… Прости меня за вчерашнее.

– Я не обиделся, – ответил я рыжебородому воину, надеясь закончить на этом разговор, но тот решительно продолжил, машинально дотронувшись до свежей заплатки на доспехах:

– Мне рассказали ребята, что ты спас меня. Так что теперь я должен тебе жизнь!

Я раздумывал, что же сказать в ответ, чтобы и не обидеть, и не унизить воина. Тем временем сквозь ряд бойцов прошел Хагел и посмотрел на меня:

– Алекс, ваши распоряжения выполнены.

Я недовольно поморщился. Так дело не пойдет!

– Хагел, не нужно мне выкать, я же ваш подчиненный, да и лет мне поменьше будет.

– Но…

– Никаких возражений! – отрезал я. – То, что я умею хорошо махать мечами, еще не означает, что у меня больше полномочий. Я вчера всего лишь давал вам советы, а не отдавал приказы. Так буду поступать и впредь, а вы оставьте этот тон и общайтесь со мной как с одним из своих воинов. Ладно?

– Почему? – недоуменно спросил Хагел.

Нет, все приходится разжевывать!

– Потому что у вас больше опыта, вы больше меня знаете о кочевниках и об обороне Города. Если здесь буду командовать я, то могу таких ошибок наделать, что самому потом стыдно станет. Это понятно?