Текст книги "Звездная бирема "Аквила". Рубеж (СИ)"

Автор книги: Олег Мелехов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

Глава 13

Нормальные герои предпочитают думать головой и стараются остаться живыми, а по возможности еще и здоровыми. В расчете на будущие подвиги, разумеется. С дымящейся дырой в груди геройствовать крайне неудобно, и подвиги, в итоге, получаются какие-то убогие. Но когда у героев есть приказ, а отступать некуда, то приходится отчаянно рисковать.

Бот спасателей был такой яростно-оранжевый, что прямо глаза резало. Бочком и щурясь, к нему приблизился один из манипулариев – Квинт Кассий, выбранный в авангард из-за своего невысокого роста и глупейшей улыбочки, словно нарочно приросшей к губам.

– Ребята, у меня тут типа связь забарахлила, – хихикнул он невпопад. – Может, в мою рацию фигня какая-то летучая влезла?

– Все работает, – жестко отрезал спасатель-галиец. – Проверь свой аккумулятор, квирит.

Его совершенно не радовала дюжина республиканцев, топтавшихся в сторонке. Известно же, один лациец – шпион, два – консулы, три – вторжение.

Квинт Кассий изобразил лицом крайнее смущение и прямо на ходу начал поспешно расковыривать свое устройство связи. Шаг за шагом, постепенно и вроде бы как неосознанно сокращая расстояние между собой и бдительным спасателем.

– Stercus accidit... – крышечка вывалилась из его лопатообразных ладоней. – Mentulam сaco! – шаг, и она хрустнула под подошвой солдатской калиги.– Не, ну а tergo... Apterixus stercus! – взвыл разочарованный манипуларий. – Всё! Vae! Десятник башку отвинтит!

Он так искренне и громко сокрушался, что на миг усыпил знаменитую галийскую бдительность. Едва причитающий манипуларий подошел вплотную, дальше все произошло быстро: Кассий одним ударом кулака сшиб спасателя, затем прыгнул и подсек ноги второму. Три минус два – отличная вышла бы арифметика, но последний из команды бота успел выхватить оружие.

– Вперед! – скомандовал Квинт Марций.

Эффект неожиданности работает каких-то пару мгновений. Две-три секунды стоит надеяться, что застигнутый врасплох промажет. Так оно и случилось. Следующий импульс все же задел одного из Аквилинов. Но, к счастью, драка вышла короткой, а потому не слишком кровопролитной. Опять же, в спасательном боте перевязочных материалов и медикаментов в достатке.

– На самом деле, я двумя пальцами запросто откручиваю болт на внешней обшивке, – добродушно и белозубо усмехался Кассий, укладывая обездвиженных пленников рядком на палубу захваченного транспорта. – А еще я ловко узлы вяжу. Так что не балуйте, ага?

– Взлетаем.

Безболезненно отдав бот в полное управление "летучего" префекта, Либертина тем временем развернула трофейную проекционную карту. На ней оранжевыми огоньками отображались другие спасательные бригады, дежурившие в эти сутки на Второй луне Бренны, а синими – все прочие транспортные средства.

– Так-так! – проворковала она ласково. – Все птички, как птички, по своим гнездышкам сидят, и только одна куда-то летит. Куда? – скинула координаты на панель управления. – Давай-ка поглядим, куда борт 12-39 держит путь.

Конечно, где-то на задворках сознания ржавчина сомнения вовсю разъедала монолитную плиту уверенности, но Квинт Марций ничего не мог поделать с собой. Связи с "Аквилой" нет – это раз, госпожу Кассию похитили – это два, и три – лидер сказал всемогущее слово "Приказ!". Вот и весь расклад. Фактически, дюжина республиканцев на оранжевом боте и есть сейчас звездная бирема "Аквила", а то и весь Лаций, чья военная доктрина не предусматривает сдачу корабля в плен.

– Ух ты! Классно у тебя получается! – восхитилась Либертина, когда префект совершил ловкий маневр, пытаясь нагнать предполагаемых похитителей. – Эдак мы их в три счета...

Но на счете "три" авантюра и закончилась. Откуда ни возьмись, вынырнули "морриганы" – галийские универсальные перехватчики, взяли бот "в клещи" и, вместо того, чтобы уничтожить угонщиков на месте, приказали вернуться на посадочную платформу.

"Что будем делать?" – безмолвно спросил Квинт Марций у патриция.

Чей был приказ, тому и решать. Гай Ацилий к этому моменту пришел в норму и смог рассуждать здраво.

"Подчиняйся!" – было его решением.

– Мы возвращаемся.

– Очень хорошо. И даже не пытайся что-нибудь эдакое выкинуть, Квинт Марций Аквилин, – добавил на всякий случай командир звена, давая понять, что в курсе, с кем имеет дело.

"Прекрасно! Значит, обойдемся без тайн и недомолвок", – подумалось Аквилину.

– Я требую восстановить связь с "Аквилой"!

– Хм! Да ты – наглец, префект! – возмутился галиец.

"Есть маленько", – согласился тот.

"Летучий" префект подчинился, но просто так сдавать свои позиции не собирался. В конце концов, это в отношении лацийцев было проявлено недружелюбие, а не наоборот. Что же касается бравых Аквилинов, то они ни на мгновение не потеряли уверенности – их спины прикрывают боевые корабли Республики, Ливия Терция знает, как поступать в подобных случаях, а Квинт Марций решительно ведет их к победе над еще одними паршивыми варварами.

– Рядовой Квинт Кассий, попробуй еще раз поговорить с Ливией Терцией. У нас на борту сенатор, это большая ответственность.

– Никаких изменений, – очень громко доложил Кассий. – Глухо, как в данайском рудовозе.

Конечно, галийский командир не мог видеть, как доблестный префект "Аквилы" надменно выпятил подбородок и сложил руки на груди, но совершенно точно почувствовал напряженность момента.

– Проблемы со связью будут устранены в ближайшее время, а пока мы могли бы обсудить сложившуюся ситуацию, – почти миролюбиво молвил он. – Я, Кеорл Асхелм, уполномочен вести переговоры.

Лацийцы дружно переглянулись. Такого резкого поворота они не ожидали.

– А почему нас не сбивают? – шепотом спросила Либертина.

– Потому что, если бот рухнет, он станет причиной лесного пожара, – бесстрастно объяснил Гай Ацилий. – Деревья, знаешь ли, растут медленно. Внешний вид будет надолго испорчен. Это называется вероятная упущенная выгода. Мы того не стоим.

– Чего-чего?

Солдаты вопросительно уставились на своего начитанного префекта, ожидая перевода с патрицианской зауми на доступный их пониманию язык.

– Ёлок им жалко, – мрачно буркнул Квинт Марций. – А нас они и так шлёпнут. Потом.

– А! Понятненько.

Курион тактично промолчал. Ну не объяснять же этим простым, как поршневой механизм, ребятам, что в глазах большинства цивилизованных народов галактики все поголовно лацийцы – психи. Такие себе отборные, генмодифицированные убийцы-отморозки с купированными чувствами и напрочь отсутствующими тормозами. Это – выражаясь мягко и политкорректно. Обидно, конечно, но как раз сейчас мятежный патриций собирался использовать этот стереотип по полной программе.

Поэтому, когда галийский командир на всякий случай уточнил, с кем он будет вести переговоры, Гай Ацилий сделал знак префекту, мол, погоди, дай подумать. Он отлично помнил, как выглядит дипломатия Квинта Марция. Возможно, Кеорлу Асхелму тоже стоило бы лично познакомиться с нравом настоящего республиканского префекта, хотя бы для расширения кругозора, но у патриция созрела другая идея.

Еще каких-то полчаса назад безлюдная, посадочная площадка, по матовым плитам покрытия которой ветер беспечно гонял одинокую обертку от леденца, вдруг заполнилась разнообразным и крайне озабоченным народом. Что тут делали бойцы спецподразделений, Квинт Марций отлично понимал, экологам он тоже не удивился, но зачем на поле вероятной битвы вертятся клерки, он даже представить себе не мог. Их яркие клетчатые кепки с жестким козырьком мелькали в толпе даже чаще, чем бледно-салатовые комбинезоны медиков.

– Это биржевые брокеры, – терпеливо пояснил Гай Ацилий. – В зависимости от того, что дальше произойдет, будет зависеть, поднимутся или упадут в цене акции экосистемных компаний.

– Ух, ты! Как интересно. И как они определяют стоимость... э... активов? – очень живо полюбопытствовала Либертина. – По потерям в живой силе или по ущербу, нанесенному ёлкам?

Центурионшу вся эта суета искренне забавляла и ничуть не смущала. Как говорят в таких случаях манипуларии: "Поздняк метаться!" Их окружили, из оружия – три паршивые галийские пукалки, а из всех перспектив самая приятная – придавить тушей бота десяток-другой этих рыжих брокеров... то бишь, варваров!

– Ыыыый, – жалобно заскулил один из пленных спасателей, которому воодушевленная Либертина специально наступила на ногу.

– А ну цыц!

Снаружи уже собралась команда переговорщиков во главе с невысоким, крепким мужиком в летном комбинезоне. Краснолицый и цепкоглазый, он производил серьезное впечатление на республиканцев – новичков переговорного процесса.

– Надо полагать, это и есть достойный Кеорл Асхелм.

В голосе Квинта Марция звучала отчетливая нота неуверенности. Пилот "морригана" – переговорщик? Или у них тут принято поручать самую важную работу старшему по чину? Где профессионалы? Этот варварский обычай мешать всех в одну кучу изрядно смущал республиканца, привыкшего к четким правилам. Патриция расклад нынешний тоже не радовал, и тот с каждой секундой наливался опасной мрачностью.

"Стимул-доза, что ли, кончается?" – гадал Квинт Марций, но, к счастью, Курион удостоил его объяснением:

– Я не вижу женщин. Ни одной. А если здесь нет никого из руководства, то, значит, к нам относятся несерьезно.

– Никто из... как у них это называется-то?.. координаторов не пожелала оторвать свою жопу от кресла? Мы что, настолько легкая добыча? – рассвирепела Марция Септимия.

О политике, нравах и порядках в галийском секторе она имела весьма поверхностное представление, почерпнутое из краткого курса Общей истории. Изучению галийцев традиционно отводилось пять стандартных учебных часов и, скажем, Гай Ацилий так до сих пор и не уяснил, откуда проистекает столь откровенное пренебрежение – из-за какого-то несерьезного разнообразия обычаев или же из-за язвящего взоры всех галактических народов правления матриархов.

И тут наконец-то опальный сенатор озвучил свою мысль:

– Марция Септимия, ты будешь нашим переговорщиком. К словам женщины твоего звания и ранга они, по идее, должны прислушаться, – сказал он преувеличенно самоуверенно.

В теории статус женщины в звездных системах галийского сектора выше мужского, но на практике то, что ты женщина, еще не означает какого-то особого отношения. Главное не пол, а наличие у тебя реальной власти. Но не манипуларию же посылать на переговоры?

– Я – готова!

– Требуй связи с "Аквилой" и "Либертас" как первоначального условия для начала полноценных переговоров. Сначала нужно точно выяснить, что с нашими кораблями на орбите, – проинструктировал её патриций напоследок.

Он совершенно явно хотел добавить что-то еще, похоже, что-то крайне важное для него, для живорожденного, но сдержался и промолчал. Ну и ладно, живорожденным виднее, что говорить и когда. Марция же Септимия, командир центурии либурны "Либертас", смерти боялась чуть меньше, чем это положено по стандартам её фамилии, и всегда надеялась, что встретит свой последний миг в настоящем бою, в пространстве. Еще лучше, если где-то неподалеку окажется Квинт Марций – живой и невредимый, чтобы было кому помнить о доблестной Либертине. И сам факт, что сейчас их с Аквилином смерть станет лишь причиной понижения котировки акций на галийских биржах, казался девушке бесконечно противным. А потому Марция повела себя довольно дерзко. Особенно, когда оказалось, что она на полголовы выше всех мужчин, в том числе и Кеорла Асхелма. Такая вот приятная мелочь – галийцу пришлось говорить, глядя на переговорщицу снизу вверх. Зря он дожидался официального представления и взаимных раскланиваний.

– Я уполномочен госпожой координатором... – пробубнил он.

"Как там выразился Квинт Марций, когда гнул в бараний рог поганцев с Алнота?"

– Наши требования!

Галиец подавился именем своей руководительницы.

– Итак, мы требуем выполнения следующих пунктов, – высокомерно отчеканила девушка.-

Пункт номер один – связь с "Аквилой", пункт номер два – немедленное возвращение госпожи Кассии.

И, разумеется, гражданка Лация не снизошла до разговора на каком-то варварском наречии. Звонкие гласные, четкие согласные одного из самых древних и прекрасных языков в галактике должны были заставить верить всех и каждого, что Либертина в своем праве.

– Но координатор...

– Пункт номер один – немедленная связь с навархом "Аквилы"! – рявкнула Марция.

И в этот момент в наушниках у всех присутствующих на эпохальных переговорах раздался резкий голос Ливии Терции.

– Галийцы пытаются глушить нашу передачу, – доложил Фульвий.

– О, значит, уже поняли, чем может обернуться дело, – усмехнулась Ливия. – Ты знаешь, что делать, мой Фульвий. Продолжай.

Связист в ответ только плечом дернул, не оборачиваясь, дескать, на любой варварский заслон найдется хитрый лацийский финт. Сообщение, точнее. Ультиматум наварха "Аквилы" заглушить было не так-то просто: передача велась с биремы, но "Либертас" и "Целера" усиливали и ретранслировали сигнал. За пультом связи на "Целере" сидел ушлый данаец Клейт, который словно задался целью переплюнуть коллегу-Аквилина. В общем, на этот счет Ливия могла не переживать. Другое дело, хватит ли сил выполнить столь красочные угрозы.

Наварх прищурилась, невольно вслушиваясь в собственный голос:

– ...уведомляю правительство Бренны о своем намерении атаковать второй спутник в случае, если мои требования не будут выполнены. Даю 20 минут на эвакуацию гражданского населения и персонала. Повторяю. Я, Ливия Терция, наварх биремы Республики "Аквила", требую незамедлительно освободить и вернуть на борт членов моего экипажа, вероломно захваченных и силой удерживаемых на втором спутнике Бренны. Совокупный залп орудий моей эскадры способен полностью уничтожить всю эко– и энергосистему спутника. В случае попытки захвата или уничтожения моих кораблей я буду расценивать действия правительства Бренны как враждебные. Настоящим уведомляю...

– Может, надо было добавить насчет самоуничтожения? – пробормотала она себе под нос. Но риторический вопрос неожиданно не остался без ответа.

– Галийцы, а в особенности – галийки, отнюдь не такие тупицы, какими их пытается выставить наша родная пропаганда, – заметил Северин, подмигнув с экрана. – Раз они окружили нас, но до сих пор не стреляют, значит, о твоей нестандартной тактике уже догадались. И вскоре свяжутся, чтобы подтвердить свои подозрения.

К мнению Фурия, столько лет тесно общавшегося с варварами и изучившего все их привычки, стоило прислушаться. Но Ливию заботило иное.

– А вы с Либертином почему до сих пор здесь? – недовольно спросила она, умудряясь одним глазом косить на перемещения вражеских сигналов на тактическом экране, а другим – щуриться в сторону обоих Марков, Фурия и Флавия.

– Я, то есть мы – добровольцы, – набычился Флавий и отчеканил: – Без моей Марции Септимии "Либертас" никуда не улетит.

– Ну что ж, – Ливия подавила неуместную улыбку и кивнула. – Достойная позиция, Либертин. А что насчет тебя. Марк Фурий?

– А меня покуда не вычеркивали из списка покойников, – весело отозвался Северин. – Что до экипажа, то да, и они тоже выразили желание остаться. Очень настойчивое. Если хочешь знать мое мнение, разделяться нам нельзя. Поодиночке нас передавят, а вместе имеется хоть призрачный шанс.

– Пусть так, – Аквилина снова кивнула. – Будьте на связи. Оба.

К тому времени на мятежную эскадру уже нацелилось все, что могло стрелять в системе Бренны, от систем планетарной обороны до слабеньких, но назойливых патрульных "цельт", которые прямо-таки роились в опасной близости от республиканцев. Но для любого наблюдателя, еще не утратившего от страха способность рассуждать, было очевидно: хозяева системы не решаются пересечь некую черту. Словно "Аквилу" и ее спутниц окружал невидимый, но прочный щит, вдобавок ко вполне заметным защитным полям. И это, безусловно, было обнадеживающим фактором, едва ли не единственным во всей этой безумной ситуации.

– Наварх! – напряженную тишину на мостике нарушил голос связиста: – Нас вызывают с планеты.

– Кто именно? – осведомилась Ливия, не отрываясь от тактического экрана. Казалось, замысловатые перемещения осторожных галийцев занимают ее гораздо больше, чем возможные переговоры.

– Эта... прежняя галийка. Третья дочь или как там ее.

Наварх решила, что не стоит просвещать по-лацийски высокомерного Фульвия и сообщать ему, что третья дочь Матери бреннов, вообще-то, в галийской иерархии стоит примерно на уровне консуляра Республики.

– Передай, что я... занята инвентаризацией орудийных погребов, – усмехнулась Аквилина. – Они упустили шанс решить все быстро и тихо. Теперь только старшая матрона Бренны может отвлечь меня от подготовки к бою.

– Так и передать, наварх? – Фульвий занес руку над пультом и нерешительно добавил: – А если они начнут стрелять в ответ?

– Не начнут. Да, так и передай. Мы будем вести переговоры с самой госпожой Эпонимой – или не будем вести их вообще.

Только ларам ведомо, чем обернулась бы дерзкая эскапада Либертины для остальных лацийцев, кабы не вмешательство Ливии Терции. Возможно, они бы сумели как-то выкрутиться, но угроза, прозвучавшая из уст наварха «Аквилы», подтолкнула галийцев к решительным действиям. Перспектива своими глазами увидеть, как огромная звездная бирема самоликвидируется в атмосфере Второй луны, вынудила руководство Бренны быстренько закончить игры в дипломатию и свернуть едва начавшиеся переговоры. Вежливый Кеорл Асхелм, получив добро, незамедлительно выстрелил в Либертину из парализатора. Та и глазом моргнуть не успела, тем паче задаться вопросом: почему, собственно, её в плен берут, а не убивают на месте. Зато у Гая Ацилия такого вопроса не возникло в принципе.

– Не сопротивляться! Сдаемся без боя! Это приказ сенатора! – успел проорать он буквально за три секунды до того, как в спасательный бот ворвались бойцы штурмового отряда.

Застигнутые нестандартным приказом врасплох манипуларии попросту остолбенели, а Квинту Марцию потребовались дополнительные пять секунд и удар прикладом по локтю, чтобы выронить оружие и сдаться. Хвала республиканским генным инженерам!

Справедливости ради, Гаю Ацилию тоже изрядно досталось от разъяренного галийского спецназа. Рыжие варвары били больно, но меру знали и серьезно навредить уважаемому владельцу банковского счета не собирались.

А когда обездвиженных, но вполне живых лацийцев начали аккуратно паковать в силовые ленты, то стало понятно, что пленников собираются использовать как разменную валюту в торге с лютой Ливией Терцией.

Слова наварха слышали все, а потому особо не дергался даже бешеный Публий Силий, главный обитатель гауптвахты. Что же до дерзкой Марции Септимии, то она сладко посапывала и во сне очень трогательно пускала слюни. Она сделала всё, от неё зависящее, они все очень старались, пусть же теперь Гай Ацилий позаботится о своих соратниках, неспешно думалось Квинту Марцию. Ему оставалось лишь наблюдать за паникой в стане врага. Эк, Ливия шороху им навела! Забегали-то как!

Префекту было даже пальцем не шевельнуть, зато он мог спокойно обдумать ситуацию, не отвлекаясь на боль. Силовые ленты – самое гуманное средство фиксации, они не мешают кровообращению и специально придуманы, чтобы пленник оставался жив-здоров и невредим.

Если их не убили, значит, будут торговаться, и тут у галиек есть отличный козырь – Гай Ацилий Курион. Пока госпожа Кассия у них в руках, то патрицием можно крутить как угодно. По крайней мере, пока та жива. В теории. А что получится на практике – неведомо даже ларам.

Не то, чтобы Публий Клодий не любил женщин, наоборот, он их любил, иногда даже слишком. Печаль в том, что и они его любили. Всегда и везде. А еще они млели, боготворили, таяли во всех местах, обожали и восхищались. Редкое сочетание идеальной внешности и высокого статуса делали Публия Клодия лакомым кусочком в глазах и плебеек, и патрицианок. А уж как ценил эту фантастическую привлекательность хитроумный дед – Гай Клавдий! Ценил и регулярно пользовался к своей выгоде. Что греха таить, народный трибун тоже порой не гнушался добиться нужной цели при помощи синих глаз, белокурых локонов и рельефной мускулатуры. Зря, что ли, драгоценная бабушка трудилась над его геномом? Правда, с галийками этот метод не работал. Восхищаться-то они восхищались, но издали и как произведением искусства. Ничего страшного, ведь, кроме смазливой физиономии у Клодия имелись мозги, деньги и власть. Галийки же традиционно благоволили к кругленькой сумме на счету, а не к сколь угодно подтянутым ягодицам. Так даже проще, но, так или иначе, женщины, на которых делалась ставка, никогда Публия не подводили. До момента, пока в открытом противостоянии не сошлись наварх Аквилина и матриарх Эпонима. Как там говорится в древней поговорке: «Нашла коса на камень»? Галийская «коса» со всего маху напоролась на твердый лацийский «камушек» – только звон на всю звездную систему пошел. Каждая гнула свою линию, и никто позиций сдавать не собирался.

"Какой из спутников Бренны тебе менее всего симпатичен?" – спокойно спросила Ливия Терция вместо ответа на вопрос госпожи Эпонимы: "Кто из пленных лацийцев тебе больше не пригодится?"

Прямо на глазах Публия Клодия рушился его идеальный план. Какой-то неполный час, и годы деятельного, но терпеливого ожидания, кровь невинных жертв, тончайшая паутина интриг – отправились псу под хвост из-за амбиций двух упертых баб. Каждое их слово – словно стук от падения очередной костяшки домино, когда только чудо способно остановить эту стремительную цепную реакцию.

Не так всё должно было сложиться, совсем не так! Для начала, имплант в мозгах у лигарии никак не мог быть отключен. Ведь это полностью исключено, учитывая, что мятежная эскадра благополучно прошла сквозь нестабильную червоточину.

Вопрос: "Какого хрена?" стал самым деликатным из всех, которые задали Клодию галийские спецы по коннекции. Именно тогда госпожа Эпонима впервые поглядела на народного трибуна косо. Не помог даже очаровательнейший из богатого арсенала взглядов. Хитрая стерва криво ухмыльнулась и посоветовала впредь сначала соблазнять женщину, а потом уже пытаться ею манипулировать. Благо, что неприятный разговор велся на приличном расстоянии.

Дальше – хуже. Теплой компании экскурсантов во главе с дорогим другом – Гаем Ацилием, после похищения Кассии полагалось сидеть тихо-тихо и ждать, когда по их душу явится челнок с "Аквилы". А они что учинили? Нападение, угон спас-бота и взятие заложников за каких-то неполных полчаса! Куриону при отключении импланта мозг повредили, что ли? Как он вообще додумался до такого?

И последний удар по Клодиевой вере в человечество нанесла сумасшедшая Аквилина. Нет, то, что все Ливии в той или иной степени психи, Публий знал, но не подозревал, что наварх проигнорирует присутствие в прямой досягаемости народного трибуна Республики.

Прирожденные плебеи попросту не способны самостоятельно разрешать проблемы такого масштаба. Широты взглядов не хватит. Это – аксиома. У Ливии Терции обязано было появиться неудержимое желание обратиться за помощью к члену Сената, к патрицию, к живорожденному. Хотя в случае с Клодием вопрос с живорожденностью оставался открытым. Пусть так!

Три фатальных ошибки в самый ответственный момент! Три катастрофических упущения, и скорее всего, всё придется начинать заново.

Клодия захлестнуло уже знакомое черное отчаяние. Чувство абсолютной неспособности что-то изменить, которое самое разрушительное для духа.

– Ну и как еще мы можем заработать на лигарии? – спросила госпожа Эпонима, воспользовавшись кратким перерывом в переговорах с навархом биремы. – Поторговаться и продать парфам как военную преступницу? Что думаешь, умник?

Клодий вскинулся, будто от удара. И вдруг почувствовал, как ослепительная улыбка пробивается через панцирь застывших мимических мышц, словно травинка, взламывающая бетонную плиту. Трижды проклятое совершенство, заставляющее самых властных и суровых женщин прерывать смертельную ссору на полуслове! Обычно заставляющее, если быть точным.

– Если хорошенько подумать, то есть и другие варианты, моя прекрасная госпожа.

Губы сами разомкнулись, а многолетняя привычка незамедлительно извлекла из голосовых связок нужную тональность – чуть хрипловатый, ласкающий слух баритон.

А еще это искреннее, невозможное, лучистое сияние синих, как небеса Лация, глаз, осененных длинными темными ресницами. Телесная красота не панацея, но идеальное успокоительное средство.

"С эдаким личиком ты можешь любую бабу заставить дерьмо ложками жрать и причмокивать", – просто обожал повторять "любимый" дедушка.

– Серьезно? – женщина изогнула бровь. – И какие же это варианты?

– Например, вернуть лигарию Гаю Ацилию, но не бесплатно, разумеется.

– О как! Значит, взять и просто вернуть? И почему же, позволь узнать?

Народный трибун улыбнулся, совсем чуть-чуть снисходительно, ровно в той степени, чтобы его не сочли фамильярным.

– У тебя сложное положение, моя госпожа. Следи за моими рассуждениями. Продать Кассию парфам на деле означает её убить. Гай Ацилий тебе этого не простит никогда. Если его убить, то Аквилина устроит тебе внеплановый конец света, если оставить в живых, то Курион обязательно вернется и... Ты ведь учила историю, моя прекрасная госпожа?

Вообще-то, матриарх Бренны имела ученую степень в области общественных наук, а всегалактическая история была её любимым коньком.

– Ты хочешь сказать, что твой бывший друг способен последовать примеру своего знаменитого прадеда?

– Нууу... – задумчиво протянул Клодий, вовсю наслаждаясь тревожными нотками в голосе матриарха. – Не зря же он носит то же самое имя. Гай Ацилий Курион – человек весьма решительный и невероятно целеустремленный.

Рассказывать галийке, что с самого начала ставка делалась именно на эти черты характера опального патриция, Публий не стал. Впрочем, госпожа Эпонима и сама уже догадалась.

– Это ты втравил Бренну в неприятности, народный трибун, – поморщилась та. – Может быть, стоит продать парфам и тебя самого, а?

Клодий рассмеялся и одарил галийку еще одной обольстительной улыбкой. Он балансировал на краю пропасти.

– Пока жив мой дед и моя бабка, ты этого не сделаешь. Кто же в здравом уме станет связываться с благородной Семпронией?

Эпонима досадливо фыркнула. С такой бабкой этот смазливый гаденыш неуязвим, как бы подло он не нашкодил.

– Хорошо. Я подумаю над твоими словами, Публий Клодий.

Времени на раздумья оставалось мало, но матриарх на то и матриарх, чтобы соображать быстро.

Клодий отключил прямой канал и стал ждать, чем кончится противостояние Ливии Терции и госпожи Эпонимы. На борту собственной яхты это делать всегда полезнее для здоровья. Либо лютая Аквилина учинит расправу над наглыми варварами в истинно лацийском стиле, либо униженная матриарх изольет свой гнев на ловкого трибуна, который не только подкинул опасную идею, но еще и генмодифицированный недочеловек, презренный биоконструкт. В любом случае, придется быстро уносить ноги. Все-таки идеальное чувство нужного момента было еще одним из качеств, которыми щедро наградила репликаторного внука всемогущая бабка Семпрония. Впрочем, чем старше становился Публий, тем реже предавался самокопаниям. Если Гай Ацилий назвал его "Сукой", стало быть, так оно и есть, кто же спорит.

Единственный в целой галактике друг снова преподнес Публию Клодию сюрприз. Кто бы мог предположить, что Кассия имеет для Безупречного Куриона такое важное значение? Может быть, дело в имплантах? Или в пресловутом нейроэйдетическом парадоксе? Но Ацилий-Без-Кассии оказался на два порядка опаснее того Ацилия, который сидел прежде в Сенате.

Для полноты ощущений Клодий синтезировал себе легкого фруктового вина и медленно его цедил, не спуская глаз с проекционного экрана. Что ж, день, когда народный трибун из семьи Клавдиев допустил свою самую крупную тактическую ошибку, стоило отметить в календаре. Ошибочка вышла с этой Кассией, досадная и обидная. Теперь, если всё обойдется без жертв, то деньги со счета Куриона уплывут к галийкам. Госпожа Эпонима выцедит Ацилия до дна. А корабли мятежников, как были, так и останутся без должного ремонта и переоснащения, неспособные по-настоящему противостоять флоту Республики.

Начинать все сначала? Снова искать подходящего человека, способного всколыхнуть застойное болото республиканского общественного устройства? А вдруг уже поздно? Клодий, заложив руки за спину, прошелся туда-сюда по обзорной палубе, прикидывая в уме возможные варианты.

– Марк Флавоний, следи за новостями. Как только пройдет сообщение о начале обмена заложниками, уходим из системы Бренны.

– Курс? – бесстрастно спросил наварх.

– Летим на Рубикон, мой Флавоний. У меня есть кое-какие дела.

И добавил, мысленно обращаясь к Гаю Ацилию: "Я в тебя верю, друг мой. У тебя всё получится. И выбраться из этой передряги, случившейся по моей вине, тоже. А вина... Я её искуплю, обещаю".

В тот самый миг, когда на экране перед Ливией возникла не скрывающая раздражения матриарх Бренны, чтобы высокомерно выдавить: «Ну, ты привлекла мое внимание, Аквилина, и что же дальше?», командир «Аквилы» поняла, что стрелять галийцы не начнут. Вообще. Как бы ни повернулось дело, но первый раунд игры уже за республиканцами. А дальше...

"Планета с шестимиллиардным населением, три обжитых естественных спутника, четыре станции, системы обороны и немалый флот, – думала Ливия, без стеснения разглядывая лицо противницы. – А у меня? Три корабля, из которых один – легкий разведчик, а другой – вообще трофейное корыто, кое-как отмытое после варваров. Сорок торпед и пять с лишним сотен человек, которым без Ацилия, в общем-то, терять нечего. И мозги. Хотя по этой позиции преимущество не на нашей стороне. Побарахтаемся".

Матриархат – это власть старух, и госпожа Эпонима – повелительница мира, помешанного на естественности – была едва ли не первой по-настоящему немолодой женщиной, которую встретила Аквилина. Старость плебеев скоротечна. Если кому-то и удавалось дожить до возраста, когда тело и разум уже не в силах были служить Республике с должной эффективностью, эти "счастливчики" редко появлялись на публике. Разве что в агитроликах, посвященных прелестям заслуженного отдыха на лоне какого-нибудь Конваллиса-9. Публичная старость в Республике – удел и привилегия живорожденных.

Хотя матриарх Бренны, без сомнения, даже живорожденных лацийцев не считала себе ровней. Их ведь тоже "улучшали".

Задрапированная в складки просторного белого одеяния, с инфо-обручем, стилизованным под золотую диадему, на рыжих с проседью волосах, госпожа Эпонима смотрелась варварской королевой. Хотя именно ею она и была, впрочем.

Но Ливию варвары и их королевы – или матриархи, если угодно – интересовали в данный момент исключительно в качестве мишеней.