Текст книги "Звездная бирема "Аквила". Рубеж (СИ)"

Автор книги: Олег Мелехов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)

– Остался лидер, – мурлыкнула Ливия, косо глянув на хаотичное облако обломков, оставшееся слева по борту. – Похоже, он вознамерился удрать от меня. Тем проще. Фабриция, статус!

– Незначительные повреждения в 10-м энергоблоке. Компенсируем, – отчиталась главный инженер и добавила не по уставу, зато искренне: – Добивай их уже, наварх!

– Всё ради удовольствия моих инженеров, – усмехнулась Аквилина. – Ну-ка, ну-ка... Покажем, как быстро мы на самом деле умеем летать.

Маневры, совершаемые Ливией, одновременно проделывал и Квинт Марций – только в мыслях. Воображение завзятого книгочея работало ничуть не хуже виртуального симулятора. Даже лучше! Аквилин словно видел весь бой со стороны: ульрамариновая бирема, расчерчивающая пространство смертоносными письменами, точно искусный мастер-каллиграф. Мысленно кувыркаясь вместе с «Аквилой», он вполне успевал командовать торвенторами.

– Дистанция... расчет по стандартной шкале... залп... – бубнил он для журнала, уже зная, что торпеда точно поразила цель. – Готовность... онагры...

Все как обычно. Нет! Гораздо лучше, легче, четче, эффективнее, естественнее. Тот пик формы, к которому столько лет идет каждый военный ментат. И где восторг, спрашивается? Радость и воодушевление Ливии были столь неподдельны, что на их красочном фоне скупой профессиональный триумф префекта выглядел ненастоящим.

– Дистанция...

Самому Квинту Марцию было неизвестно, кого он больше ненавидит – Антония или Ливию. Можно лишь предположить, что токсичной оказалась вся комбинация из наварха и мозговеда. А их и поодиночке терпеть сложно. Одна летает так, словно родилась не человеком, а биремой. Без подключения к нейросети обходится и горя не знает. И та гармония пилотирования, до которой Квинту Марцию не дотянуться, как рукой до звезд, для Ливии естественна, точно цвет радужки. Она просто есть, и всегда была.

"Ждать!" – послал префект мысль-импульс, сдвинул в сторонку схему из торвентория, чтобы на миг переключиться на обзорные сенсоры.

– Проклятье... – это Антоний шипел себе под нос

Второй...Квинт Марций позволил себе злорадную ухмылку при виде потирающего ушибы психокорректора. Теперь он корил Антония, что тот в свое время не выявил "летучее отклонение" и не вылечил. Полный абсурд, конечно! Но, бессмертные боги, кто-то же должен быть виноват во всём? Не ларов же винить, за то, что в его гены вкралась совершенно ненужная префекту последовательность нуклеотидов? И не воспитателей, которые и заботились как должно, и любили Квинта Марция всем сердцем? Ну, не себя же?

– Сузить сектор обстрела... Готовность...

И самое обидное – никогда прежде Аквилин не ощущал такого полнейшего сродства с вооружением биремы. Словно сам стал всем "онаграми" и "скорпионами" "Аквилы", её системами наведения и щитами. Тактические решения приходили сами, почти без участия рассудка, и были... Да! Они были безупречны! Тут ликовать надо, но Квинт Марций все глубже погружался в черные бездны отчаяния.

Как все время твердил Константин в минуты раздражения: "Все беды, Квинт, в твоей вере в собственную исключительность. Ты считаешь себя особенным. А это, умник, вовсе не так, и я тебе докажу!" И раз за разом словом и делом доказывал, что его контубернал -всего лишь еще один из множества Марциев со всеми достоинствами и пороками, вроде иссушающей зависти к чужим талантам.

И сейчас доблестный Марк Марций наверняка проворчал бы крайне раздраженно: "И какого рожна еще тебе надобно, а? Из-за тебя наварх мятеж поддержала, всем пожертвовала ради твоей придури. Но тебе все равно мало? Тебе теперь хочется не просто летать, а летать лучше Ливии. Ну ты и м...чудак, Квинт!" А потом посмотрел бы яркими, голубыми, как у породистых кошек, глазами из-под кустистых седых бровей так, словно залп из "онагров" дал.

С другой стороны, разве на "Аквиле" для кого-то секрет, что их префект – изрядный мудак?

Оставшийся в меньшинстве лидер разбитого патруля улепетывал с завидной скоростью, петляя, как кадет, заблудившийся в рекреационном секторе. Ливия хмурилась, не без труда следуя курсом прыткого беглеца.

– Такое ощущение, что нас заманивают, – заметил Плавтий и тут же нарвался на брюзгливое ворчанье:

– У меня есть глаза, Марк Плавтий! Я и сама вижу, – буркнула наварх. – И если у него, – она ткнула пальцем куда-то в сторону экрана, – есть мозг, он ведет нас прямиком в минное поле или еще куда похуже... Поэтому ты, – палец наварха нацелился на астрогатора, – перестаешь болтать и рассчитываешь курс на перехват прежде, чем мы влетим прямиком в парфийскую задницу. Выполнять!

– Он же постоянно меняет траекторию... – шепотом пожаловался астрогатор Антонию – за неимением других благодарных слушателей. – И дрейф астероидов в этом квадрате уже не соответствует данным, которые мы получили...

– Вот поэтому наша любимая Республика и я лично обеспечили тебя самыми совершенными системами вычисления и анализа из возможных, – ядовито бросила Ливия, демонстрируя отменный слух. – Я пока следую генеральному курсу нашей дичи, но как мне не сорваться с его хвоста, если мой астрогатор некомпетентен?

Плавтий тихонько шмыгнул носом. Упрек не назвал бы справедливым даже самый строгий предвзятый судья, но у наварха "Аквилы" имелись свои критерии для оценки эффективности работы экипажа.

– Курс скорректирован, наварх.

– Неплохо,– кивнула она. – А! Вот наша пташка. Теперь никуда не денется. Квинт Марций, дай предупредительный по вектору 7 отметка 10. О, благодарю!

Ливия удовлетворенно ухмыльнулась. Залп "онагров" "Аквилы" превратил в мелкое крошево изрядную часть астероида, за которым собирался спрятаться противник, а заодно – ослепил его системы наведения. Вражеский корабль опасно кувыркнулся вперед и начал бесконтрольно вращаться. Пока его экипаж ликвидировал последствия "привета с Лация", "Аквила" резко сократила разрыв, приблизившись на дистанцию прямого выстрела.

– Сперва – двигатели, потом – щиты, оружейные системы – на сладкое, – напомнила наварх, непроизвольно оскалившись. – Ульпий! Принять рулевое управление! А я, – она прищурилась, – займусь "рыбалкой"...

И нетерпеливо сплела пальцы, считая мгновения до момента, когда нужно будет активировать корвус – абордажный луч биремы.

Торвенторы отстрелялись быстро и чисто, как на учениях, сперва обездвижив, а затем – лишив противника возможности обороняться. И тут же узкий конус абордажного луча захватил недобитую добычу.

– Фульвий! Вызови их! – каркнула Ливия, скрючив пальцы так, словно лично скогтила подранка. Хотя, в каком-то смысле так оно и было.

– Неизвестное судно! Ваши щиты, двигатели и орудия выведены из строя. В последний раз предлагаю вам сдаться. Заглушите реактор и... О! – наварх повернулась к префекту, этак по-особенному выгнув бровь: – Они еще могут чем-то стрелять?

Дескать, Квинт Марций, разберись.

– Уже не могут, – хмыкнул префект, решив вопрос.

– Ну, что ж... – Ливия пожала плечами и откинулась в кресле. – Полагаю, твоим ребятам не терпится порезвиться, Квинт Марций. Самое время пойти на абордаж, как полагаешь?

Абордаж! Кто из юных Марциев не грезил о подвигах с оружием в руках? Не сыскать таких, хоть всю галактику переверни. И отсиживая зады на скучных занятиях по тактике, все они сквозь унылые схемы и бесконечные статистические выкладки видели, как наяву, жаркие бои на залитых кровью палубах захваченных вражеских кораблей. И себя в роли победителей – в помятой броне, с красивой царапиной на щеке и с раскаленной штурмовой винтовкой, небрежно заброшенной на плечо. Разве не так выглядят все настоящие герои – защитники Республики?

Некоторым, в том числе и Квинту Марцию, довелось участвовать в абордаже. Конечно, никаких красивых царапин там не выдавали, а после беготни по отсекам не то что винтовку на плечо положить, кто бы тебя самого отнес обратно. Однако же личный опыт, даже самый небольшой, всегда лучше любой теории. Благодаря незабвенному Константину, опыта Квинту Марцию хватило с лихвой. До сих пор ему снилась ярко-синяя вспышка парфского импульсного "иллара". Аквилин просыпался весь в поту, и в этом не было ничего удивительного, не так уж много людей видели выстрел и остались живы, чтобы рассказать о своих впечатлениях.

– Пожалуй, я пойду с легионерами, – сказал вдруг префект.

И выражение у него на лице было слишком уж удивленным, чтобы офицеры мостика не догадались о спонтанности такого решения. Оправдываться перед флотскими за свои поступки Квинту даже в голову не пришло. Еще чего не хватало! А резон у префекта имелся, хотя от командира манипулариев никто не требовал личного участия в боевой операции. Назовите это чувство интуицией, но Квинт Марций готов был отдать левую руку на отрезание плазменным резаком без наркоза, что обитатели безымянной планеты еще доставят Аквилинам немало хлопот. Пусть Антоний уже весь неэтично исхихикался, а Ливия по-особенному изогнула бровь, но тренировка навыков лишней не бывает.

Абордажная команда, конечно, не обрадуется. Но ребята прекрасно знают, что от перфекта в бою пользы больше, чем вреда. Это факт!

Ах, какой приятной тяжестью легла на плечи броня! Словно вторая кожа. Считается, что это лишь влияние энергозащиты на рецепторы, но у человека почти сразу возникает эйфорическое чувство абсолютной неуязвимости. Приходится ждать несколько минут, пока нервные окончания в мышцах привыкнут. Самые прекрасные мгновения, говоря откровенно. Когда слабое, голокожее, лишенное природной брони существо обретает силу и могущество.

В предшлюзовой, где собрался штурмовой отряд, начальство встретил самый радушный прием.

– Господин префект! – рявкнул Петроний.

Легионеры вытянулись по стойке смирно и дружно отсалютовали командиру.

– Возьмете в компанию? – криво ухмыльнулся Квинт.

– Так точно!

Бравый Гай Бруттий сверкнул белоснежной улыбкой. Лишний ствол всегда пригодится, к тому же за префектом не водится дурной привычки лезть с ценными указаниями к профи в своем деле. Квинт Марций без вопросов занял свое место в штурмовом боте-"гарпаго"и до самой стыковки тщательно дышал в респиратор, насыщая кровь стимулятором, как и предписано инструкцией. Вражеская пропаганда уже который год трубит на всю галактику об ужасах лацийской армейской наркомании, но на деле ничего ужасного в том нет, чтобы недолго побыть храбрее, быстрее и сконцентрированнее, чем обычно.

Бот упруго прилепился к стыковочному шлюзу вражеской либурны, громко лязгнули блокираторы, давая сигнал к боевому построению. Пока выравнивалось давление в шлюзовой камере, все терпеливо ждали. Не исключено ведь, что с той стороны точно такая же команда приготовилась открыть створки и ринуться навстречу захватчикам. Случалось и такое, хоть и нечасто. Обычно защитники ждут, когда атакующие справятся с затворами.

– Приготовиться!

В шлюзовой было пусто, а люк, как и предполагал Квинт, закрыт.

– Режем или...? – небрежно спросил Тит Папий.

– Ломай код, – приказал десятник без малейших колебаний, выполняя четкое указание руководства: "Это корыто нам самим потом пригодится".

– Без вопросов.

И с этого момента время потекло прерывистыми отрезками. Скачками. Нудная возня Тита Папия, а потом неожиданно – бац! – зев открывающегося люка, почти сразу звуки выстрелов – негромкие и нестрашные, и наоборот – оглушительные вопли в наушниках шлема. И какая-то раздражающая неторопливость Аквилинов и собственная неспешность. Когда кажется, всё, что делаешь, слишком медленно, и ты по-любому опоздал, везде опоздал. А враги, их слишком много и они очень быстрые, стремительные и неуловимые. А ты – медленный... Потому что голова думает быстрее, чем работают руки, и время расслаивается между работой мысли и действием. А затем ты – трах-бах! – и оказываешься практически возле чужого мостика. И только вечные боги знают, как ты там очутился.

– Сзади, префект!

Ранение от лучевого оружия похоже на ожог, боль от которого нарастает с каждой секундой. От легкого дискомфорта до нестерпимого ужаса. Но, как правило, бойцу хватает времени, чтобы впрыснуть в кровь анальгетик и местный коагулянт. Вот и Квинт Марций успел, а потом пристрелил своего обидчика.

– Как ты, господин?

Вот оно, преимущество начальства! Твоим самочувствием поинтересуются, хотя бы для будущего отчета.

– Жив покамест, – буркнул Квинт Марций, успокаивая дыхание. – Как дела у наших?

– 86 процентов помещений под контролем.

– Отлично. Нужны живые пленники.

– Держись, господин, – пророкотал Гай Бруттий. – Сейчас мы доберемся до мостика.

Префекту вдруг стало весело. Как же он понимал сейчас бывшую Фортунату. Одна команда, одна цель, одна работа – о чем еще может мечтать прирожденный воин? И всё просто до предела: за спиной товарищ, а впереди – враг. Своих защищай, чужих убивай. Вот бы и всегда так было.

– Не увлекайтесь там. Пленных приказано брать живыми, – еще раз напомнил соратникам Гай Бруттий.

Сам Квинт Марций нацелился на вражеского командира и его офицеров. Если, конечно, у этих полудиких варваров есть какой-то аналог воинской иерархии.

"Ты – сноб, Аквилин, – самокритично отметил Квинт. – Варвары только что неслабо так погоняли "Аквилу" между астероидами. И ты – настоящий мятежник, потому что способен допустить, что достижения варваров достойны какого-либо внимания".

– Прикрой меня, префект.

Десятник уже примеривался резаком к задраенному изнутри люку на мостик.

– Погоди, давай попробуем с ними договориться.

Уничтожение оборудования рубки – с точки зрения руководителя поступок недальновидный.

– Эй! – Квинт постучал в переборку прикладом, морщась от приглушенной боли в потревоженной лопатке. – Говорит префект "Аквилы". Ваш корабль уже полностью... – он бросил беглый взгляд на легионера, ожидая подтверждения своих слов. Тот деловито кивнул. – Полностью под нашим контролем. Мостик мы все равно захватим, но хотелось бы обойтись без лишнего кровопролития.

В ответ – тишина, продлившаяся достаточно, чтобы Аквилины сделали однозначные выводы.

– Упертые гады, – мрачно молвил Гай и кликнул в коммуникатор. – Тит Папий, ко мне!

Легионер притопал довольно быстро.

– Мозго... хм... ухотёрку не забыл?

– Как можно! Она завсегда со мной, – расплылся в довольной ухмылке манипуларий.

Он деловито извлек из заплечного ранца свой планшет и принялся искать, где за стенной панелью спрятана проводка, ведущая на мостик.

– Сейчас он подключится к внутренней связи и... – Гай Бруттий красочно изобразил физиономией отвращение. – Акустический удар – это такое говно.

Десятника помимо воли передернуло. Квинта Марция, кстати, тоже.

– Ну, чего... готово! – доложил Тит.

– Только не на полную мощность, – предупредил префект. Звуковой удар убивал так же верно, как выстрел из "гладия".

– Разве ж мы изверги какие! Места там мало, им и минимума хватит. А теперь! Отключить внешние микрофоны!

В полнейшей тишине Квинт видел, как люк распахивается изнутри, и им под ноги валится бесчувственное тело вражеского офицера.

– Быстро и чисто! – похвалился довольный десятник, делая префекту приглашающее движение, мол, добро пожаловать на мостик. – Система управления не пострадала. А если Луций Ицилий не пожлобится на анальгетик, то через полтора стандартных часа эти уроды смогут записать свои показания собственноручно.

– А если медицине варваров доступно кохлеарное протезирование, то можно считать, им повезло, – добавил Квинт Марций, глядя как у поверженных врагов из ушей течет кровь.

– Надо было сразу сдаться. Тогда и при ушах остались бы, – Гай Бруттий с легкостью развеял гуманистические сомнения своего доблестного префекта. – Как плечо? Вколоть еще обезболивающего? А то у меня тройной запас есть.

– Благодарю. Я потерплю до медблока.

Легионеры втихомолку одобрительно переглянулись. Начальство оказалось не только вменяемым, но еще и весьма полезным в ближнем бою: не мешалось под ногами, думало мозгами и не совало нос, куда не просят. А еще болтали всякие: "Дефективный, дефективный..."! Нормальный дядька. Ну, разве только совсем чуток с придурью. Но от книжек еще и не то бывает.

Ни одна, самая подробная и до последней мелочи документальная запись не передаст подлинное напряжение, царящее на борту корабля во время боя. Никто из офицеров шагу не сделал в сторону от своих постов и не поднял ничего тяжелее светового пера, но воротники их форменных туник потемнели от пота. Впрочем, Антоний и сам-то заметил, что волосы его взмокли, а на кончике носа повисла соленая капля, лишь когда «Аквила» захватила лучом-корвусом вражеский корабль. От волнения сердце психокорректора трепыхалось в груди, так и норовя выпрыгнуть через горло.

Подсчет пульса Антония не утешил. "107 ударов в минуту? Ого!"

Оно и понятно, ибо удовольствие от синусовой тахикардии весьма сомнительное. У Ливии, Плавтия и остальных офицеров наблюдались все те же симптомы нарушения сердечного ритма. Но им, похоже, не просто нравилось, Аквилины на самом деле наслаждались каждым мгновением нечеловеческого напряжения всех сил. Глаза их сияли от восторга! Даже у скупого на эмоции командира манипулариев! А когда зашла речь об абордаже, то лишь безумец осмелился бы встать на дороге у Квинта Марция. Антоний бы точно на такой подвиг не решился.

А Ливия! Она, созданная эдаким аватаром корабля, она кипела первозданной радостью. Ликовала откровенно по-варварски, будто дикарка с захудалой планеты, застрявшей в доиндустриальном невежестве. Разве только в пляс не пустилась – с подскоками и улюлюканьем.

"Удивляешься? – отдернул себя Антоний. – Зря. Это просто Аквилины в их естественной среде обитания. Между палубой и белым кабинетом есть разница, верно?"

И разве все они – эти одержимые мужчины и женщины, Ливии, Плавтии, Фабриции и Марции – разве они все не прирожденные безумцы, чье смертельное сумасшествие тщательно выпестовано с раннего детства, откорректировано в юности и полностью сформировано в зрелые годы?

– Ты не остановишь его? – тихо спросил Антоний у наварха.

– В честь чего это? – удивилась женщина.

– Он – префект, разве тут нет нарушения субординации?

Ливия легкомысленно отмахнулась.

– Пусть порезвится, развеется. В последние дни на нашего Доблестного слишком много всего навалилось.

– Считаешь, излечение от стресса придет к Марцию в бою?

По выражению лиц офицеров мостика Луций Антоний догадался, что те одобряют поступок префекта и вообще предпочтут смерть в бою самой деликатной психокоррекции.

Ливия лишь ехидно ухмыльнулась краешком рта, подтверждая эту неприятную догадку.

– Счастье, если ты еще помнишь, в труде. Там же черпается душевное спокойствие и жизненная сила, – неожиданно процитировала Фабриция, сделав это демонстративно – по громкой связи. – Или ты сомневаешься, Луций Антоний?

Полудобровольный пассажир "Аквилы" растерянно огляделся по сторонам. Он никогда не думал...

– Да ты мятежник почище Гая Ацилия и всех нас вместе взятых! – удивленно присвистнула Ливия. – Мы тоже безумно любим дело своей жизни, вообрази!

– И упираемся, когда какой-то великий теоретик, вроде тебя, поковырявшись в мозгах, решает отнять у нас единственный смысл жизни, – проворчал мрачный Плавтий.

Астрогаторы традиционно не жаловали психокоррекционную службу. Живым и одушевленным навигационным приборам, в чьей бездонной памяти содержится больше звездных координат, чем в некоторых галактических атласах, не улыбалось отчитываться перед умниками, не способными отличить аксиометр от астросекстанта.

Глава 3

После «Фортуны» – флагманской квинквиремы – любой корабль будет казаться маленьким. И внушительная «Аквила», и уж тем более, крошка «Либертас», где отдельная каюта есть только у наварха. Но по привычке Кассия не роптала, а Гай Ацилий стойко терпел неудобства, как и подобает живорожденному патрицию. Проблема крылась в другом: Ацилий работал в поте лица, а его невеста отчаянно скучала. Точнее, она бы прекрасно провела избыток свободного времени в своем Мире Зимы, но Гай каждый визит Кассии в виртуальный лес сопровождал деликатными увещеваниями, мол, теперь, когда перед ней открыто столько возможностей, стыдно бездельничать.

– Да где они открыты-то? – ворчала бывшая манипулария. – Какие еще возможности? В десант меня не берут, ремонт "Либертас" не требуется, книжки, которые Антоний насоветовал, я прочла, Луций вокруг Марции отирается, центурионша за Квинта Марция переживает, Марк Флавий занят все время. А в Зимний Мир ходить не моги, потому что – безделье. Просто мои знания и умения сейчас никому не нужны.

– Давай зайдем с другой стороны, – предложил патриций. – Давай ты начнешь серьезно планировать свое будущее.

– До него еще нужно дожить.

– Это так, ты права. Но кто же мешает заблаговременно продумать, чем ты станешь заниматься, когда станешь моей супругой. Уверяю, обязанностей у тебя будет превеликое множество, но уже сейчас ты должна понять, что хочешь лично для себя. Такое вот тебе задание.

– Хм... Составить список?

– Можно и список. Да, начни со списка.

Задание показалось Кассии простым. Тоже мне задача для взрослого человека – определиться с желаниями. Девушка уединилась с рабочим планшетом и исчезла из поля зрения Ацилия почти на целых пять часов. Затем она отправилась на мостик – советоваться с Луцием, Марком и Марцией, которых почему-то считала настоящими экспертами в области планирования. Конечно, она прекрасно понимала, что попала в дружеский круг флотских и армейских офицеров только благодаря изменившемуся статусу, как госпожа Кассия из семейства Ацилиев. Кассия Фортуната могла лишь безропотно выполнять приказы Марциев или Флавиев.

– Ну-ка, дай посмотреть на твой план... – деловито спросила Марция.

– На список, – уточнила Кассия. – Блонд... то есть, Гай Ацилий предложил для начала перечислить все желания. Там много пунктов.

Центурионша внимательно вчиталась.

– Купить Руфусу подружку и ворона? Ты уверена?

– Я понимаю, что он всего лишь виртуальный лис, но он единственное, что у меня есть. Кроме сволочного парадокса в мозгах и патриция в постели. Ты дальше читай, там и про мои желания есть.

– Я вижу. Пункт номер сорок три: "Хочу летать через кротовины без принуждения"? Это оно?

– Угу. И чтобы все лигарии работали только добровольно. Это следующий пункт.

И точно: сорок два пункта были целиком посвящены нуждам лигариев всей галактики, виртуального лиса – Руфуса, Зимнего Мира, биремы "Аквилы", либурны "Либертас", Гая Ацилий Куриона, Ливии Терции, Квинта Марция, Луция Антония, Луция Марция, Марка Флавия, Фиделиса, а так же самой Марции Либертины. Бывшая манипулария не умела желать чего-то только лишь для себя.

– Понятно, – вздохнула растроганная Марция. – Я думаю, твое следующее желание: "Хочу попасть в настоящий зимний лес" вполне осуществимо. На Тиррене, на родной планете Куриона, в высоких широтах есть смена времен года, а значит – зима и снег.

– И лисы, – мечтательно зарделась Кассия. – А еще я хотела бы заняться скалолазанием и разводить редких диких животных.

– Лис? – засмеялась Либертина.

– А они, правда, редкие? – встревожилась бывшая лигария.

– Нет. Обычные. Но редких тоже хватает.

– О! Это хорошо! А лошади?

– Я не в курсе, у Куриона спросишь.

– Ну как, хороший список?

– Отличный, но... Понимаешь, речь шла только о тебе, о твоих планах и желаниях.

– Еще подумать? – озадачилась Кассия. – Может быть, мне попробовать научиться управлять либурной, а? Господин префект же научился, я тоже смогу.

Марция моментально вообразила себе "радость" Марка Флавия и поспешила переубедить девушку.

– Нет, так не пойдет. Ты ведь на самом деле не хочешь летать, верно?

Фортуната старательно изучила глубины своей души, но отчаянного желания сесть за штурвал корабля не обнаружила.

– Ты права, не хочу. Дело, наверное, интересное, но...

– Вот! Обдумывая каждое свое желание, ты должна слушать себя. Насчет лисиц ты же не сомневаешься ни на миг. Значит, это настоящее желание.

Стыдно, конечно, уподобляться малышке из ясельной группы, которой добрая нянюшка Ювенция объясняет простейшие вещи, но, право же, до сих пор никто и никогда не интересовался желаниям Кассии из Игнациевой трибы.

Ливия встретила команду прямо у шлюза. За спиной у нее переминался Антоний, а чуть в сторонке рыла копытом стайка техников во главе с Фабрицией. На пленников наварх глянула мельком, ее интересовал корабль.

– Отчет! – потребовала наварх, но Квинту Марцию не дала и рта раскрыть: – Префект, живо в медчасть. Я приму доклад у центуриона, а ты, Квинт Марций, мне живым нужен. Ицилий! Готовь медблок к приему раненого. У нас тут ожог от "орода", – и отвернулась. – Петроний, докладывай.

– Судно зачищено. Потерь нет, – отрапортовал центурион. – Пленники...

– Вителлий! Пленных в карцер! Подготовить их к допросу, но... – она задумчиво поморщилась. – Не увлекайтесь первой помощью.

И тихонько буркнула себе под нос: "Все равно потом в расход".

Фабриция выразительно глянула на наварха, дескать, ты ничего не забыла?

– О! Фабриция, добыча твоя, – и Ливия широким жестом отдала захваченное судно на растерзание команде инженерного. А сама доверительно положила руку на плечо бравому центуриону: – А теперь, Авл Петроний, мы пройдем в преторий, и ты мне все по порядку расскажешь. О том, как префект получил ранение – в особенности.

– Благодарю за службу, квириты. Всем отдыхать! – и, уже уходя и увлекая за собой Петрония, бросила через плечо психокорректору: – Антоний, подготовься к допросу. Полагаю, ты составишь компанию Юлии Приме. Ей необходим практический опыт выбивания сведений из варваров.

– Идем, господин префект. Займемся твоей раной, – заботливо проворковал Луций Ицилий. – Пока не закончилось действие анальгетика.

Так и есть. Плечо неумолимо наливалось жгучей болью. Но напоследок Квинт Марций обернулся к растерянному Петронию, тот провожал командира жалобным взглядом брошенного на произвол судьбы... сцинка. Ну что тут сделать можно? Только посочувствовать бравому центуриону. Ему предстояло вкусить от горького плода наварховой въедливости.

А еще лицо одного из пленников Квинту показалось знакомым. Словно виделись совсем недавно...

– Ицилий, а тебе не показалось, что их астрогатор подозрительно смахивает на одного из наших? – спросил префект.

– Хм... – корабельный эскулап в сомнении наморщил нос. – Буду осматривать, проверю. Республиканец? Здесь, в этой дыре?

Размышлений о подобной вероятности Квинту хватило до порога медотсека. Загадка прекрасно отвлекла от нарастающих болевых ощущений, но очень скоро раненому стало не до пленников.

С префекта сняли броню, столь удачно спасшую его правое плечо и лопатку от обугливания. Сейчас ожог выглядел так, словно пораженную часть тела чуток не доварили для хорошего мясного бульона.

– Да, согласен, паршивенько смотрится, – признал Ицилий после тщательного сканирования. – Но, на самом деле, не все так уж плохо. Степень поражения невысокая...

– Зато глубокая, – вздохнул Квинт.

– Но пара инъекций регенератора сделают свое дело.

– А если одной постараемся обойтись?

Нет, Квинт Марций не собирался играть в несгибаемого эпического героя, которому всё нипочем. Ему было больно, до слез больно, если честно. Но в их положении регенерационные инъекции, зачастую творящие чудеса, следовало всячески экономить.

Ицилий благодарно улыбнулся.

– Я буду крайне признателен. И твои лимфоузлы я спасу по-любому.

На обезболивающее корабельный врач тоже не поскупился, чтобы раненый выдержал уколы в подмышку и обработку ожога. Затем на раневую поверхность нанесли аэрозолем тончайшую пленку, частично заменяющую поверхность кожи, пока своя заново не вырастет.

– Сутки душ не принимать, а потом...

– Я помню. Не в первый раз, – отрезал префект, уставший не столько после боя, сколько от лечебных манипуляций. – Ты мне этого астрогатора проверить не забудь.

Задерживаться в медблоке дольше положенного ему совсем не хотелось. Как-никак, плохая примета.

Но путь Квинту Марцию преградила Ливия, стратегически точно рассчитав время и выполнив маневр-перехват в тот самый момент, когда перед префектом уже отъезжала створка двери. Наварх выглядела довольной и бодрой до омерзения. Взглянув на Квинта Марция с нескрываемым участием, она воскликнула:

– Префект! Как твоя рана?

Наигранность в тоне наварха различило бы только натренированное ухо. Такое, как у Квинта Марция, например. Она и в самом деле беспокоилась о нем, как была бы озабочена здоровьем любого члена экипажа или, скажем, состоянием плазменных инжекторов "Аквилы". Префект оставался неотъемлемой и важной частью биремы. Но проведать командира манипулариев Ливия заглянула не только из беспокойства, но еще и затем, чтобы самую малость позлорадствовать. В конце концов, ранение префект получил самое подходящее: ничего смертельного, но довольно болезненно.

– Ничего. Жить буду, – признался Квинт, бдительно высматривая в сияющем лике наварха тень сожаления.

– Отлично. Но, – с нажимом проговорила она, глядя теперь в упор на доктора, – я считаю, что тебе, префект, показан сейчас отдых. Верно, Ицилий? Отдых и покой.

Конечно, запереть Марция в царстве Ицилия на денек-другой было бы не только приятно, но и полезно, однако не в нынешних обстоятельствах. Так что пусть отдохнет, книжки свои почитает, а то и в вирт заглянет. Тоже ведь живой человек все-таки, а всему живому нужно иногда расслабляться.

Корабельный врач поспешно кивнул. Слишком поспешно.

– Поэтому, – продолжала Ливия, – я освобождаю твою каюту, Квинт Марций. Временно. Пока обстоятельства позволяют. Ты, верно, порядком устал от нас с Фиделисом, а в привычном тебе уединении на личной территории, – и наварх тонко улыбнулась, – выздоровление наверняка пойдет лучше. Я уже попросила Антония перенести мои вещи.

Казалось бы, надо не просто радоваться, а прямо-таки ликовать. Это же прекрасно – снова свободно распоряжаться собственной каютой и санузлом. Но, как это обычно получалось, когда вмешивалась наварх, ликование Квинта Марция неизменно трансформировалось в жестокое разочарование. Не говорить же прямо: "Убирайся к себе в каюту, но Фиделиса оставь", верно?

Подлая стерва снова, сама о том не подозревая, заставила префекта ревновать и завидовать. У неё была "Аквила", а у Квинта не было, у неё был сцинк, а у него...

– Очень мило с твоей стороны, – проворчал до мозга костей неблагодарный Марций и, взвесив все "за" и "против", добавил: – Я на досуге кое-что почитал по сцинкам... Есть отличная программа для синтезатора. Настоящие аррианские тараканы. Я потом покажу.

Не оставлять же невинное животное без важных витаминов и минералов?

Наварх, не будучи полной дурой, мигом расшифровала все гримасы префекта. Квинт Марций снова изволил выказывать недовольство. Интересно, чем она провинилась на этот раз? Ливия не стала развивать тему, ограничившись кивком, и повернулась к Ицилию: