Текст книги "Звездная бирема "Аквила". Рубеж (СИ)"

Автор книги: Олег Мелехов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

Глава 6

«Аквила» целенаправленно двигалась к злополучной планете, ибо приказ префекта был прост и доступен пониманию каждого члена экипажа, включая гетер.

Квинт Марций так и сказал по общекорабельной связи, когда объявлял тревогу:

– Просто вломим ублюдочным варварам по соплям без лишних разговоров.

И поставил перед инженерным и лично Фабрицией непростую задачу – обеспечить биреме максимальную защиту на время предполагаемой атаки. Демонстрировать навыки пилотирования, которым его успела научить Ливия, было некому, а главное, незачем. Аборигены просто обязаны наложить в штаны от одного вида республиканской биремы и какое-то время искренне верить, что для стайки разномастных корабликов щиты "Аквилы" – преграда непреодолимая. Хотя это не совсем так, точнее – совсем не так. И вообще не пристало биреме гоняться за каждой миопароной. Не с летучим префектом за штурвалом вместо настоящего наварха, так точно.

– Торвенторий, по всем, кто окажется недостаточно увертливым, стрелять на поражение, – распорядился Квинт Марций. – За каждое сбитое корыто десятнику – премия.

Фульвий, в свою очередь, получил четкое указание игнорировать любые попытки связи. Переговоры будут потом, после капитуляции и просьб о пощаде.

– Не такие уж они и варвары, у них есть орбитальный комплекс, – доложил Плавтий, перекидывая добытые сенсорами сведения на командирскую информконсоль. – Базовая галийская модель.

– Варвары всегда остаются варварами! – отрубил префект. Долгое созерцание бритого затылка Ульпия привело его в агрессивное настроение. Самое то, чтобы рассчитать необходимый вектор атаки на орбитальный комплекс. И пока Квинт корпел над схемами защиты, которыми могла, по идее, похвастаться галийская конструкция, торвенторы бодро доложили о трех уничтоженных униремах. Остальные желающие попробовать на прочность щиты биремы и меткость торвенторов порскнули в разные стороны.

– Будем считать, что наша хитрость сработала, – вяло порадовался Квинт Марций. – Фабриция, снизь пока защиту до необходимого оптимума.

Когда бы за "Аквилой" стояла вся мощь Республики, экономить не потребовалось бы, а так – только транжирить ресурсы.

– Торвенторий. Полная готовность! – молвил он и погладил Фиделиса. Просто на удачу.

Слияние с "Аквилой" на миг ослепило, а затем смыло прочь все сомнения. Пусть летает Квинт Марций плохонько, но на свет он появился специально, чтобы планировать такие вот атаки. И выигрывать, если план окажется близким к идеалу. И сейчас префекту не в чем было себя упрекнуть, он сделал всё, чтобы размазать защитный комплекс по орбите ровным слоем с первого удара – расчетное время, общая координация систем, подробная схема атаки. Умница-"Аквила" сделает всё сама. А потом... Квинт не стал отказывать врагам в уме и сообразительности. Скорее всего, они набросятся на бирему всем скопом. Он бы и сам так сделал.

"На парочку простых маневров меня точно хватит", – подбодрил себя Аквилин. Его энтузиазм испарялся как воздух.

Собственно, его на парочку и хватило. И кабы не офицеры мостика – помощники Ливии, то "Аквила" непременно вписалась бы в обломки комплекса.

Пайки из десантного НЗ нашлись быстро, но съелись – еще быстрей. И хотя стандартный рацион рассчитывался так, чтобы насытить всепожирающий, словно утилизатор, организм республиканского манипулария на сутки, для Ливии было очевидно – долго на этом не протянуть. «Гарпаго» не был загружен под завязку продуктами и амуницией, а ни Антоний, ни пленный данаец на отсутствие аппетита не жаловались. Даже если все-таки загрузить тело Дагона в утилизатор, дело не поправишь. Потерпевшим крушение требовалось тепло, свет, очищенная вода – слишком много даже при учете переработки пунийца в энергию. По всему выходило, что поврежденный бот из укрытия скоро станет ловушкой, а безропотное ожидание спасения может привести к последствиям самым печальным.

Ситуация требовала решения, а решения принимает, как известно, командир.

– Пуна – в утилизатор, – приказала Ливия, втайне ожидая возражений. Хотя бы призывов вспомнить о морали, хотя бы от Антония. Но нет, психокорректор, в обществе воскресшего Северина утративший всю язвительность, ни словом ни возразил против этого в общем-то варварского приказа. А что до данайца, так тот со свойственной уроженцам Колониального Союза быстротой уже приспосабливался к новой ситуации. И радовался четвертушке легионерского пайка, словно роскошному застолью.

– Антоний, возьми в помощь Клейта и займись, – продолжила Аквилина. – Далее. Все щели по возможности задраить. В ремнаборе есть термофольга. Мы должны соорудить что-то вроде контура живучести, чтобы протянуть эту ночь. Я так понимаю, нас ждет резкое понижение температуры. Марк Фурий, пока за бортом плевок еще не замерзает на лету, выйдем-ка. Надо поговорить.

Марк понимающе улыбнулся. Снова вернуться в рубку означало снова предаваться радостям плоти, что в их положении слишком... энергозатратно, хотя и соблазнительно. С другой стороны, разговор на морозе и ветру будет кратким и сугубо по существу, без расшаркиваний.

"Насчет незамерзающих плевков я слишком оптимистично высказалась", – пожурила себя Ливия, клацнув зубами. За бортом было не просто холодно, а как в проклятом вакууме! Ткань форменной туники Аквилины, рассчитанная на максимальный диапазон температур, конечно, не давала замерзнуть насмерть сразу же, но...

– Благие лары, может, проще было придушить Антония вместе с данайцем, чтоб не подслушивали? – пробормотала наварх "Аквилы", покосившись на стремительно меркнущее небо над унылыми равнинами Алнота. Невыразительная местная звездочка – как бишь ее, Элефера? – и в зените-то тепла особенного не давала, но с ее заходом поверхность планеты и вовсе потеряла всякую пригодность для жизни. Радовало только небо – роскошное, с алмазными блестками звезд и росчерками мелких болидов, щедро сыпавшихся на Алнот. Как раз то место, где Ливия больше всего и мечтала оказаться. Прочь, прочь с этого убогого шарика! И побыстрее.

– Обойдемся без предисловий. Нам надо выбираться отсюда, Марк Фурий. Дагон скоро кончится.

Северин беззвучно хохотнул, наслаждаясь незамутненной практичностью соотечественницы.

– Бррр... Разве только специально вызвать сюда варваров, – предположил он. Климат Алнота отлично стимулировал умственную деятельность. – Вроде как мы с Клейтом тебя в плен захватили. Как тебе?

– Неплохо, – холод и Ливию заставлял соображать быстро, почти с рат-скоростью. – Пуна после переработки хватит на пару выстрелов из турели. Но есть один минус. Мне придется полностью тебе довериться.

Что ж, логика прирожденного наварха безупречна.

– Наш случай удивительно симметричен, – хмыкнул Марк. – Мне ведь тоже придется довериться тебе, а ведь ты вправе сдать меня первому же республиканскому патрулю. Так как ты поступишь со мной, Аквилина?

Интересный вопрос, верно?

– Не сдам я тебя никому, – отрезала она, поморщившись. – Самой пригодишься. В качестве кого – пока не знаю, но лишним точно не будешь. Кроме того... "Аквиле" сейчас нет резона лишний раз встречаться с патрулями. Я пока не расскажу тебе всего, но на борту моего корабля есть человек, который все разъяснит подробно. Гай Ацилий Курион – слышал о нем? Лидер популяров. Ему очень интересен будешь ты сам и "Севера". Bona Dea, как же холодно! Если слово наварха "Аквилы" что-то значит для тебя, я его даю. Я тебя не сдам.

Вот так сходу раскрывать все карты Ливия не спешила. Да и сложно предугадать реакцию человека, так давно оторванного от Республики, на признание: дескать, я только называюсь навархом, а на самом деле – командир бродячей банды мятежников, среди которых самым нормальным на поверку может оказаться "летучий" префект. Хотя нет, все-таки Фиделис.

"Однако! – мысленно всплеснул руками Марк. – А тут дело нечисто! Курион, лидер популяров – на "Аквиле"? Вот так номер!" Фурий не ожидал, что кто-то сумеет его по-настоящему удивить и заинтересовать.

– Я тоже не предам тебя, Ливия Терция, можешь быть уверена, – крайне серьезно сказал Северин. – Обещаю.

В лояльности Клейта он и не сомневался. Данайцу общество дикарей и варваров надоело до тошноты. Он давно рвался в цивилизацию.

– Тогда решено. Придумать, как заманить варваров и захватить какую-нибудь посудину, способную выйти на орбиту, мы можем и внутри. Можем даже в рубке, – Аквилина не удержалась от лукавого смешка. Перспектива потратить калории на обогрев самым естественным путем уже не казалась ей таким уж расточительством. – Но предлагаю подождать до утра – обзор будет лучше. Да и моему префекту надо дать шанс спасти наварха. Вдруг успеет?

Фурий покосился на собеседницу с сочувствием.

"Значит, в этом отношении на флоте ничего за последние 10 лет не изменилось. Женщине-наварху по-прежнему неуместно посещать своих корабельных амикусов" – подумалось ему.

Ливия расшифровала его взгляд несколько предвзято, но не обиделась и тем паче не смутилась своей активности:

– Я не настаиваю. Хотя с моим префектом – и с Антонием! – ты бы тоже озверел, – пожала плечами она: – Ладно, пошли на борт. Калорий жалко.

– Погоди! – почти выкрикнул Фурий, удерживая Ливию на месте. – Я должен тебе рассказать о "Севере".

Он вдруг понял, что сейчас у него появился единственный, уникальный шанс рассказать кому-то правду о своем корабле. Другого может просто не случиться. Через несколько часов, когда сюда явятся местные бандиты, его, скорее всего, убьют. А при психокорректоре, при Антонии, говорить не хотелось. Поэтому – прямо здесь и только сейчас.

– Я не настаиваю, – с нажимом повторила Аквилина свои недавние слова, но совершенно иным тоном. – Тебе необязательно... – она запнулась, подбирая слово для того, что собирался сделать Марк Фурий. Как это назвать? "Обнажаться?" "Выворачивать душу?" "Сдирать с себя кожу?" Нет названия тому, что случается с навархом, потерявшим корабль, пережившим его. Расспрашивать о таком – подлость, а выслушивать – еще хуже. – Я верю тебе и так, Марк Фурий.

– Нет, ты не понимаешь! Вера не нужна, нужна правда! – страстно воскликнул Фурий.– Ты – наварх, ты сумеешь донести ей до границ Республики. У тебя же на борту сенатор! Ацилий Курион! Он точно не будет молчать.

Он захлебывался словами, будто пронизывающий ветер выдирал их с корнем прямо изо рта. Пар от дыхания становился всё гуще, всё больше похожим на дым, словно изнутри Фурий заживо горел

– Ты должна знать! – надрывно кричал он, то ли захлебываясь, то ли задыхаясь. – Все должны. Не было никакой ошибки в расчетах, ничего подобного. Это ложь, Аквилина, огромная подлая ложь! Дружественный огонь, это был он. Это "Фортуна" убила мою "Северу"! Не знаю, случайно или специально. Но это они ударили по моей триреме нейрофагом, а потом... Потом они стали заметать следы, подтирать за собой, прятать концы. А тут я – живой и с покореженными мозгами. Нужно было просто добить, все равно ведь в коме. Но они, – он яростно ткнул пальцем в обшивку, оставив на ледяном металле кусочек кожи, как бы указывая на Антония, притаившегося внутри. – Они решили поэкспериментировать, заставить меня самого придумать собственную вину. Хотели затеять показательный процесс. Но я их, – он снова кивнул в сторону невидимого психокорректора, – я их обманул. И сбежал. Теперь я – всё, что осталось от "Северы", я – правда и честь её экипажа. Они не были ни трусами, ни болванами. Их предали и убили! Поэтому я и рассказываю тебе, Аквилина.

За десять лет правда о "Севере" как следует настоялась, став чистым огнем и ядом. И Марк Фурий сам себе напоминал какое-то мифическое существо – дышащее смертью, переполненное жаждой отомстить. Любой ценой!

Ливия невольно отшатнулась, уперлась лопатками в покрытый изморозью металл, словно хотела врасти, спрятаться. Она перестала замечать холод. То ли модифицированный организм звездолетчицы приспособился, то ли по сравнению с ледяной пропастью, которую прямо перед ней распахнул Фурий, легкий сквознячок Алнота – так, детские шалости... И нет ни слова лжи в том, что он сказал. Мертвецы не лгут.

Но он жив, все еще жив – настоящий, дышащий и кричащий Фурий с горячей кровью, со словами, облачками пара, срывающимися с губ. Не тень с берегов Леты. Пока не тень. Живой человек, заплутавший среди мертвецов. Надо лишь протянуть руку – и перетерпеть мгновенный не-живой холод...

Она помолчала немного, а потом шагнула навстречу и медленно проговорила:

– Знаешь, Марк Фурий, я думала, что меня уже никто не удивит. Мой префект умеет летать и прямо сейчас где-то там, – она дернула подбородком вверх, к звездам, – ведет нашу "Аквилу" в бой, сидя в кресле наварха. Я подняла мятеж, чтобы вытащить с Цикуты Вирозы лигария, который прежде был патрицием Ацилием. Украла психокорректора, в конце концов. Что среди звезд могло меня поразить? Но ты смог. Что ж, здравствуй снова, Марк Северин. Я не ошиблась – на "Аквиле" тебе самое место. Добро пожаловать на борт, – и протянула ему ладонь. – Ты не один. И мы теперь тоже. С нами "Севера". Ведь ты и она – с нами?

Марк Фурий даже голову к плечу склонил, разглядывая Аквилину. Тут есть, над чем поразмыслить на досуге.

– А я-то считал себя самым безумным навархом Республики.

– Ты себе бессовестно льстил, Марк Фурий, – усмехнулась она, но сразу же посерьезнела: – Но теперь у нас две проблемы. Первая: мы обязаны выжить. Желательно, оба. И вторая: у меня на борту Фортуната. Кассия, осужденная манипулария с "Фортуны". Она была лигарией, напарницей Ацилия, а теперь – его... как это называется? – дестината. Невеста патриция.

Ого! Пожалуй, только беглый наварх убитой "Северы" мог по достоинству оценить уникальный звездный бестиарий, собранный на борту "Аквилы": летающий Марций; патриций, который был лигарием и теперь решил взять в жены бывшую манипуларию-Фортунату; похищенный психокорректор и мятежный наварх во главе. Круто! Нет слов.

– Вот такая я загадочная женщина, – верно расценила его молчание Ливия. – А еще у меня ручной сцинк есть, – и вдруг оскалилась, сверкнула глазами: – Чтобы ты не счел нас просто сборищем мятежных психов, скажу так: "Аквила" – корабль, который изменит нашу Республику. Если уцелеет. И если уцелеем мы. Ты с нами?

И она еще спрашивает!

– До самой смерти, Аквилина! – яростно кивнул Марк и крепко сжал её ладонь.

И звезды над Алнотом засвидетельствовали союз, если говорить языком поэтов. Но погодка не располагала к поэзии.

– Вот и славно, – Ливия потерла руки и подмигнула: – Отлично! Еще один опытный офицер на мостике – это просто дар богов. Я тебя включу в расписание, и у каждого прибавится хотя бы полчаса лишних на отдых... – Аквилина уже деловито прикидывала выгоды от нового члена экипажа. – А Клейта твоего определим в рекреацию – вигилии будут визжать от счастья... Все! Пошли на борт, а то мы сейчас точно окоченеем.

Это был хороший план, не просто за неимением лучшего, а действительно хороший. Нельзя сказать, чтобы Ливия успела соскучиться по варварам, пинкам, плевкам и монтажной ленте на запястьях, но навархи созданы, чтобы действовать, действовать, а не прозябать в ожидании спасения, сидя по уши в ледяной грязи. Такая порода. Но если у Аквилины не было сомнений в необходимости риска, то при Луции Антонии о грядущих опасностях лучше было даже не заикаться. Ливия не обольщалась насчет твердости духа психокорректора: Антоний был существом исключительно мирным, несмотря на принадлежность к такой однозначной структуре, как служба психокоррекции. Он и его коллеги имели дело с гражданами лояльными и безоружными, в идеале – вообще неспособными «дать сдачи». Безнаказанность, как известно, развращает. Табельное оружие Антония мирно пылилось в сейфе, в боевых действиях он прежде не участвовал, а трусливая истерика во время крушения «гарпаго» продемонстрировала наварху, что Луций Антоний, говоря по-простому, слабак. Значит, он не только пыток не выдержит, но и запаникует в самый неподходящий момент и провалит всю операцию. И слово наварха для него не закон, а повод для очередного исследования. Так что от данайца и то будет больше проку, чем от Цикутина.

Решение могло быть только одно: Антония надо обезвредить прежде, чем реализовать план спасения. Ливия, пожалуй, и вовсе избавилась бы от пленника, но... Во-первых, он мог еще пригодиться. Во-вторых, Цикутин подпадал под юрисдикцию "консула", то бишь – Гая Ацилия, а в этих вопросах Аквилина была щепетильна. В-третьих же, у Квинта Марция, как наиболее пострадавшего от деятельности Антония, прав на него было больше. И у Марка Фурия, к слову, наверное, тоже. Ливия прикинула так и этак, но в итоге решила, что Цикутину пока рановато в утилизатор. Но чтобы избавить его от страданий, а себя – от искушения, собственноручно оглушила, а потом связала бедолагу, рассудив, что то, о чем Антоний не знает, его не побеспокоит. А вернуть Луция на "Аквилу" можно и не приводя в сознание. Не такой уж он тяжелый.

Клейт, кажется, только и ждал, что Фурий полюбовно договорится с навархом «Аквилы» об их скорейшей эвакуации с Алнота.

– Ну как? – спросил он. – Чего она сказала?

– Даже не знаю... Ты должен мне помочь, – серьезно молвил Марк. – Иначе... Сам считать умеешь, – подразумевая, что из четырех человек, спрятавшихся в обломках "гарпаго", трое – республиканцы. А кое-кто в явном меньшинстве и просто обязан доказать остальным свою полезность в качестве живого и деятельного помощника. Прямо сейчас. А то ведь и в реактор можно отправиться.

– Что хочешь сделаю! – обрадовался Клейт и, многозначительно скосив глаза на Ливию, громко сообщил. – Ты меня знаешь, Фурий, слово командира – это закон.

О да! Марк знал данайцев слишком хорошо, чтобы так вот сразу, без предварительных условий, исполнять их тайные и явные желания. Они моментально теряют всякую осторожность и наглеют прямо на глазах. Часа не пройдет, Клейт начнет капризничать: и голодно ему, и холодно, и никто не чешет пяток, и почему так медленно спасаемся.

– Поглядим, – неопределенно буркнул Фурий. – Лучше подскажи мне, кто из местных атаманов самый рисковый, но при этом не самый жадный? Кого лучше выманить? Хлодарда?

Клейт размышлял недолго.

– Он – трус. Явится сюда с целой армией, не отобьемся.

– Фалько?

Его данаец тоже не жаловал. Слишком жесток, даже для Алнота. Марк не спорил, полагаясь на информированность связиста. Любой данаец в любой обстановке будет тщательно собирать сплетни, слухи, проверять и перепроверять данные, классифицировать потенциальных врагов и союзников.

– Тогда кто? Чтобы и рискнул, и без армии, и не сожрал живьем?

Клейт промаялся примерно с четверть часа, бормоча себе под нос и почесываясь во всех доступных местах. Что ни говори, а планета Алнот – суровое место, здесь нет места слабакам.

– Ханнон, – выдал данаец после внутреннего мозгового штурма. – У них с Дагоном были делишки. Какие – не скажу, но тот хорошего мнения был.

Прозвучало не слишком убедительно. Пун пуну, как известно, глаз не выколет, но на всех остальных правило не распространяется.

– И я помню только его позывные, – изобразил простодушную улыбку лукавый Клейт.

"Очень по-данайски, – нахмурился Марк. – Или он успел "заразиться" хитростью задницы у психокорректора?"

– Отлично. Вызывай его, но если что-то пойдет не так – пристрелю.

– Да пожалуйста! – беспечно фыркнул Клейт, но за дело принялся с прямо-таки республиканским кипучим энтузиазмом.

Марк его очень понимал. Здесь, на Алноте, всем приходилось тяжко, особенно цивилизованным людям, привыкшим к главенству пусть суровых, но законов. К наличию гражданских прав и свобод, сколь бы призрачны они ни были, например. Право сильного лишь тогда хорошо, когда это твое собственное право. Фурий не любил вспоминать, как вписывался в здешние реалии. Хотя уж ему-то точно повезло, как-никак, республиканские офицеры флота везде в цене. Марку быстро нашлось место астрогатора, а вместе с ним и покровительство одного из главарей, означавшее – долю в добыче, правда, очень небольшую, приличную еду, выпивку и доступ к женщинам. Блага, которыми Северин пользовался очень аккуратно. У него уже была главная привилегия – он летал. Остальное – по мере надобности.

Клейту пришлось приложить втрое больше усилий, чтобы выжить. И только за то, как виртуозно он сумел приспособиться к варварским нравам, его следовало уважать и ценить.

Марк еще немного подумал и понял, что данайцу можно доверять. Тот сделал идеальный выбор. Пунское землячество считалось самым сплоченным, и Дагон, служа своему хозяину-галлу, никогда не отрекался от сородичей, а если выпадала возможность, то помогал по-всякому, тем паче, когда тот выбился в главари. Пусть Ханнон – хищник мелкий, зато он не станет трубить на всю планету, что засек передачу с упавшего "гарпаго", он явится поживиться с парой боевиков из самых проверенных.

– Отличная мысль, Клейт, – не удержался и похвалил данайца Фурий.

– А то! Небось, уже чешет сюда весь в предвкушении.

– А что ты ему посулил?

– Наварха. Живого республиканского наварха в заложниках! – хохотнул тот. – Редкий товарец – дорогого стоит.

– Кстати, – заметила Ливия, заглядывая в рубку, – о навархах. Марк Фурий, похоже, мне пора входить в роль, – она показала моток монтажной ленты и подмигнула, дескать, давай, связывай.

– Не уверен, что это необходимо, – поморщился Фурий, когда Аквилина, усевшись на палубу, протянула ему руки. – Можно сделать так, чтобы ты могла освободиться...

– Э, нет, Северин, давай по-взрослому, – покачала головой она. – Еще не хватало, чтобы у твоих приятелей возникли подозрения. Боевая единица из меня и так никудышная, если дело дойдет до столкновения. Не будем дразнить удачу. Да, вот так, и ноги тоже.

Вопрос доверия между ними уже не стоял: Ливия прямо дала понять, что не только верит Фурию, но и доверяет ему спасение собственной жизни. В глазах любого наварха это бесценно.

– Хорошо, что Антоний не видит, – усмехнулась она. – А то нарвались бы мы на лекцию о сексуальных девиациях. Это у него любимая тема.

– Я б еще и о кляпе подумал.... – вскользь заметил Клейт, опасливо косясь на Аквилину.

Женщина хохотнула.

– Данаец, не зарывайся! А то не возьму на борт, так и останешься тут с варварами до конца дней. Ну что, летят?

– Летят, – ответил Фурий и машинально погладил энергоплеть – их единственное оружие. – Летят...

– Теперь все зависит от тебя, Северин.

Ливия словно в изнеможении прикрыла глаза и привалилась к переборке. Хотя лицедейства тут было не так уж много: наварх "Аквилы" вдруг поняла, что смертельно устала.

Обычно наварху звездного корабля нет необходимости пускать в ход кулаки. Нет повода и возможности. Остаются лишь кадетские воспоминания, и те с годами становятся всё приятнее и приятнее. Но на Алноте Марк Фурий быстро вспомнил нужные ухватки и, чуть что не так, давал волю вспыльчивой натуре. Дерзких и несдержанных варвары, согласно их варварской логике, считали смелыми и мужественными, и напротив, сдержанных и рассудительных – трусами.

Поэтому, когда явился Ханнон с двумя головорезами, Фурий постарался быть крайне дерзким. И сразу напомнил про свою долю от выкупа за пленницу. Четвертую часть и ни сестерцием меньше. Иначе нельзя. Пуны любили торговаться и знали толк в этом виде сугубо варварского искусства, а того, кто не торгуется, обмануть считалось делом священным.

– Ну, ты и наглый, Марк! – поразился Ханнон и посмотрел на республиканца с подозрением, вдруг тот и Дагона завалил, чтобы не делиться. – Уверен, что эта баба – навархиня?

Фурий презрительно сплюнул.

– Наварх. Она – наварх. Не коверкай мой язык.

Пун поцокал языком, словно бы оценивая товар. Обостренный нюх на чужие пакости подсказывал ему, что здесь что-то не то происходит. Телохранители, по крайней мере, вели себя настороженно и держали руки поближе к кобурам "фалькат".

– А второго мужика вы сами шлепнули?

– Угу, стукнули по башке, – важно кивнул Клейт и зябко повел плечами. – На растопку Дагона маловато оказалось. А ты на чем прилетел? Мы все поместимся?

– Не боись, не на двухместном геликоптере, – быстро успокоил его Ханнон, намекая на своих крупногабаритных спутников. – Баба с виду легкая, ты – тоже.

Хитрый пун зубы им заговаривал, это Марк понял сразу. Делить выкуп он ни с кем не собирался, да и никто на Алноте не стал бы, если только не находился под прицелом бластера. Лучше – сразу двух.

Но пленница-наварх бандита интересовала крайне. Причем во всех смыслах. Ханнон сначала развернул её лицом к лицу, дернув за подбородок, а потом недвусмысленно облапил за грудь. И Марк не сдержался, испортив всю операцию.

– Так! Руки от моего товара быстро убрал!

– Не сотрется, – огрызнулся пун. – Надо же, сиськи как у настоящей, а – наварх. Может сначала пусть перелет отработает, а?

И ухмыльнулся, препохабно облизываясь и демонстративно почесывая промежность. Впрочем, для Алнота ничего странного не происходило, тут именно так относились ко всем пленницам. И не к пленницам тоже.

Неожиданно для себя самого и в полностью вразрез с продуманной тактикой, Фурий с разворота врезал пуну в челюсть. Видеть, как грязное двуногое животное глумится над достойной женщиной – командиром звездной биремы, его женщиной, было просто невыносимо. Марк вспылил и тут же получил по ребрам. И по печени, и по почкам от дюжих пунских телохранителей. Ему повезло, что в замкнутом пространстве стрелять из "фалькат" – настоящее самоубийство, хотя, признаться честно, Фурий в тот момент, когда ломал пуну челюсть, думал меньше всего. Хрустнуло знатно, и Ханнону сразу расхотелось лапать пленницу. Оно и понятно – Фурий в удар вложил всю ненависть к Алноту, которую тщательно копил все эти годы. А вот Клейт пребывал в уверенности, что Марк с самого начала придумал такой замечательный отвлекающий маневр. И когда ближайший охранник повернулся к данайцу спиной, ловко ткнул его в основание черепа активированной на максимум энергоплетью. Благо, затылок у парня был гладко выбрит и волосы не помешали. Тот молча рухнул на своего же напарника, невольно сбив его ног. Марк оказался погребен под горой плоти, а тут еще и данаец решил закрепить тактический успех. Он несколько раз от всех души прошелся по спинам пунов энергоплетью. Немного от боевого заряда досталось и Фурию, и без того лишенному возможности как следует вдохнуть. Северин попытался крикнуть, но не смог выдавить из груди ни звука. В глазах у него потемнело, сознание отключилось и... Одним словом, механическая асфиксия – штука серьезная.

– Да что ж такое, одни отморозки... то есть самородки вокруг! – Ливия щурилась и дергала связанными ногами, отпихивая придавившее ей ступни тело, пока Клейт искал, чем бы разрезать монтажную ленту на ее запястьях. – Верно говорят: бойся данайцев, сзади подходящих! Данаец, а, данаец? Пойдешь ко мне в вигилы? – и подмигнула весело. – А то для рекреации ты, как я смотрю, слишком лютый!

Аквилина брезгливо пнула бесчувственную кучу малу у своих ног, потерла освобожденные руки и присела на корточки, примериваясь, как бы половчее ухватить разбойные тела.

– Помоги-ка, – бросила она Клейту. – Ну и здоровенные же эти варвары...

Освобождая придавленного Фурия, Клейт успел подумать, что теперь он, кажется, точно отработал свой билет на республиканскую бирему. И что дело того стоило. Какими бы грубоватыми солдафонами не были граждане Лацийской Республики, но они, по крайней мере, регулярно мыли ноги.

Прежде чем пиратская флотилия отважилась атаковать «Аквилу», республиканская бирема успела в пыль разнести большую часть защитного комплекса. С офицеров десять потов сошло, пока «летучий префект» маневрировал, избегая ответного огня. Квинт Марций мобилизовал все силы и все знания, прыгнув выше головы. Но всего пять точных попаданий тяжелых торпед, и с орбитальной обороной варвары попрощались очень надолго, возможно навсегда. Дорогое это удовольствие, а история знает много примеров, когда после такой атаки жизнь на планете скатывалась к примитивному уровню. Если бы «Аквила» возглавляла эскадру, то Квинт Марций не поленился бы размазать по вечной мерзлоте планетки и наземные оборонные системы, а так же уничтожить всё, что сможет покинуть атмосферу. И через пятьдесят лет здесь можно основывать республиканскую колонию с чистого, так сказать, листа.

Но сейчас победу праздновать было еще рановато.

– Двадцать объектов разного класса, – озабоченно сообщил офицер поста связи. И, как оказалось, по внутренней стороне черепа Квинта Марция в его общем с "Аквилой" нейро-пространстве потекли потоки данных. При виде обломков станции пиратские главари поняли, что настал их, может и не последний, но уж точно решительный бой. А вот для "Аквилы" все могло теперь закончиться фатально. При критическом уровне повреждений они не смогут долететь даже до галийского сектора. И проще будет сразу взорвать реактор и погибнуть с честью, чем медленно издыхать в скорлупе бесполезного и беспомощного корабля где-то в пространстве.

Но сожалеть о сделанном было уже поздно, да и не свойственны Марциям долгие душевные метания. "Делай то, что умеешь лучше всего", – говаривал его наставник – префект "Константы". Хотя вряд ли он имел в виду самый простейший маневр "атака-уклонение", с которых начинают обучение кадеты летных школ Республики. Его-то Квинт Марций отработал до автоматизма.

– Схема 1-А, – кратко приказал летучий префект торвенторам, прежде чем полностью слиться с "Аквилой". Иначе было нельзя, только до почти полной потери самосознания.

Удар по целям, уклонение, разворот, снова атака торвенторов, снова уклонение. И так без остановки.

Сначала чуть неуклюже, но с каждым повторением маневра они с "Аквилой" становились всё быстрее и ловчее. Может, поэтому повреждения, которые неизбежно получила бирема, не сразу стали опасны и чреваты. Но время шло, бой продолжался, а пираты не кончались. Зато подходили к исходу силы – и моральные, и физические – Квинта Марция. Префект не просто выдохся, он понял, что еще чуть-чуть – и "Аквиле" не сдобровать.

– Критический уровень боеспособности, – сообщила бесстрастная Фабриция.

"Я снова облажался", – подумалось Квинту Марцию, но как-то совсем отстранено. Бурные эмоции поблекли и выцвели, осталось лишь генетическое непоколебимое упрямство свойственное его фамилии. Оно, как ни странно, пригодилось ничуть не меньше, чем уроки Ливии Терции или её же учебник по пилотированию. На нем и продержались ещё какое-то время.

– У нас еще есть запас, чтобы перейти на рат-скорость, – напомнила Фабриция. Видимо, её личные запасы спокойствия все же истощились.

Но обдумать её предложение у Квинта Марция не получилось. Пираты предприняли массированную, очень слаженную атаку, и из этого боя "Аквиле" уж точно не суждено было выйти победительницей.