Текст книги "Звездная бирема "Аквила". Рубеж (СИ)"

Автор книги: Олег Мелехов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

Ливия искоса глянула на него, выгнув бровь, а потом снова уставилась на панель. Диагностическая программа завершила анализ и выдала целый поток отчетов, из которых утешительными были только процентов 30.

– Ага! Сенсоры у нас пока есть. Частично. Но это лучше, чем ничего.

А еще система отчиталась о штатной работе орудийных установок, включая и новые, только-только смонтированные Фабрицией, но эту информацию наварх пока придержала. Легкий флирт и трагическая история Северина – еще не гарантия его безусловной лояльности.

Фурий задумчиво и осторожно потрогал собственную шею, тщательно подбирая слова:

– Для настоящей планеты – не густо. Условия не располагают. В экваториальном поясе есть крупная база. Еще несколько мелких форпостов, но они не в счет. По моим прикидкам тут чуть больше ста тысяч, но это с рабами.

Он, конечно, мог и ошибаться. К счастью, на поверхности Алнота астрогатору часто бывать нет никакой необходимости. Здесь у всех примерно одинаковые и небольшие возможности. И если хорошо знаешь обстановку орбитальной станции, то запросто можно прикинуть, как дела внизу.

– А сколько из них боеспособных? – как бы невзначай поинтересовалась Ливия, возясь с отладкой сенсоров, и буркнула себе под нос: – Ecastor, в следующий раз, когда буду ломать бот, сначала определю координаты, куда падать-то... Есть! Ничего себе погрешность! – она присвистнула и крутанулась в кресле, чтобы не просто засыпать Фурия вопросами, но еще и взглядом пронзительным просканировать. На всякий случай.

– Мы на ночной стороне планеты? Как скоро нас обнаружат? Или есть шанс, что нас приняли за случайный метеорит?

– Давай-ка я определю точнее, – предложил Марк.

Надо отдать должное покойнику Дагону, его выбор "гарпаго" оказался наилучшим из возможных. Бот кувыркался и горел, как факел, но сенсоры продолжали сканировать поверхность планеты и автоматически составлять карту местности. Республика по праву гордилась надежностью своей техники. И пока наварх, переквалифицировавшийся в пиратского астрогатора, разбирался с показаниями приборов, он продолжил свою короткую повесть.

– Боеспособных... навскидку тысяч тридцать пять – сорок. Вооружение... мммм... разное. Сама понимаешь, свое производство – кустарное, а так, что вечные боги... и галийские торговцы пошлют, тем и воюем. Мое корыто склепали из чего попало.

За техобслуживание отвечал, кстати, Дагон. И получилось, что его появление в рубке перед абордажем лишь ненадолго отсрочило смертный приговор. Судьба!

Северин сделал предупреждающий жест, мол, погоди, сейчас будут точные координаты.

– Ну вот. 59 градусов 13 минут северной широты 39 градусов 54 минуты восточной долготы. Миленькое местечко. От центральной базы мы очень далеко, но здешний наро... контингент крайне недоверчив, а потому искать нас будут обязательно. На всякий случай. Кто-то захочет прикрыть свою задницу.

Хозяева Алнота на лацийский бот смотреть сквозь пальцы не будут ни за что.

– А системы планетарной обороны? – уточнила наварх. – Наземные, я имею ввиду. Комплекс на орбите я уже видела. Впрочем, с этим позже. Главное, что сейчас мы прочно стоим на грунте и при этом не тонем в каком-нибудь высокогорном болоте...

Почвенная мерзлота – коварная штука. И Аквилина в очередной раз продемонстрировала осведомленность в вопросах, далеких от стандартной компетенции наварха. Что ж, еще один повод порадоваться, что судьба наконец-то смилостивилась и послала ему навстречу нормальную республиканку, женщину, с которой можно поговорить на профессиональные темы.

– Сейчас откалибрую аварийный маяк, – она сделала поправку на координаты места крушения и сморщила нос: – А, зараза! "Аквила" сможет засечь нас, только если выйдет на низкую орбиту и станет целенаправленно сканировать поверхность. Впрочем, именно это мой префект и проделает. Раз уж не сбил сразу, значит, будет спасать. Интересно, сколько кругов он нарежет, прежде чем запеленгует сигнал...

– Есть, конечно. Куда ж без них? Сеть ракетно-зенитных комплексов. Есть сателлиты навигации и связи, и даже авиация. Без шика, но надежно.

Она покачала головой и поднялась, бросив последний взгляд на управляющую консоль.

– Пойдем, взглянем на пассажиров, да и вообще надо осмотреться.

Сведения, полученные от Фурия, следовало еще проанализировать, а вот отладка системы жизнеобеспечения была первоочередной задачей. Да и из грузового отсека начали доноситься какие-то звуки, напоминающие царапанье.

"Надеюсь, что Клейт выжил, он же оставался в рамке", – рассуждал Марк, помогая Ливии справиться с заклинившим люком.

Не то чтобы они сдружились, но данаец, как ни крути, оставался единственным относительно цивилизованным человеком в этом скопище дикарей. Пусть у них в Данайе целиком другая концепция вмешательства в человеческий геном, но она есть, и по Клейту это заметно.

Глава 5

«Я мыслю, следовательно, существую». Спорное утверждение, ибо, хоть Луций Антоний и подозревал, что до сих пор каким-то чудом жив, то с процессом мышления наблюдались перебои. И глаза не открывались, но тут психокорректор отмел физические причины, самокритично обозвав нежелание разлеплять веки психосоматикой.

Последнее, что он помнил – Ливия, со зверской ухмылкой загоняющая его в "рамку". Воспоминания возвращались урывками. Вот Аквилина, похохатывая, кричит: "Ну что, покувыркаемся?!" Вот ненадолго очнувшийся данаец, вытаращив глаза, безуспешно пытается свернуться в своей "рамке" в клубок. А затем – пронзительный свист, треск, удар – и темнота.

Однако на героическое сгорание в атмосфере эти ощущения не походили. Уже хорошо. Или нет – зависит от того, с какой стороны посмотреть.

Антоний дернулся в своем "коконе" раз, и другой, но особенного прогресса не достиг. Десантная "рамка" – коварное устройство, если не обладать необходимым навыком, из нее не так-то просто выбраться. А откуда взять такой навык психокорректору без опыта экстремального десантирования? И вся логика, все остатки здравомыслия человека разумного на все голоса вопили Антонию – лучше не видеть, куда именно забросила его судьба в лице чокнутой маньячки Аквилины. Но он отмёл здравомыслие и уже в который раз совершил подвиг – глаза все-таки открыл. И тут же пожалел об этом.

В грузовом отсеке клубился полумрак пополам с испарениями хладагента, чуть подсвеченный миганием аварийных световых полос. Психокорректор сумел повернуть голову и обнаружил, что створка двери, ведущей в командный отсек, отжата, и из рубки, перекрывая шипение и шкворчанье, доносятся невнятные голоса. Антоний содрогнулся. Один из голосов явно принадлежал Ливии. Значит, наварх "Аквилы" уцелела и даже снизошла до беседы с похитителем. Следует ли заподозрить, что соотношение "пленники-угонщики" изменилось?

Он задергался активней, но сбитая с толку автоматика "рамки" восприняла его старания неадекватно и выпускать из своих цепких объятий не собиралась. А напротив застонал данаец, пошевелился и тоже открыл глаза.

Оказаться обездвиженным в одном помещении с уроженцем Данайи – это что-то из области ночных кошмаров любого мужчины традиционной ориентации. И тот факт, что данаец и сам спеленат силовыми полями "рамки", Антония не слишком утешал. Психокорректор беспокойно поерзал и подал голос, сперва тихо, а потом погромче и понастойчивей. Как бы там ни было, а общество Ливии с ее энергоплетью все-таки безопасней.

– Ливия... – прошептал Антоний, и тихий звук его голоса окончательно вернул к жизни данайца.

– Фы-фу-си. Офуфисссс...

Тот активно шевелился, попытался высвободить руки и... улыбнулся. Слишком, слишком дружелюбно.

– Ливия! Ливия! – требовательно крикнул психокорректор. – Помоги мне!

Нет-нет, конечно же, он не испугался. Просто неожиданно для себя понял, что успел соскучиться по беспокойной Аквилине.

– Уже иду, – отозвалась наварх и бросила через плечо своему невидимому пока собеседнику. – Особисты безнадежны. Застрять в рамке, надо еще умудриться.

И тон у неё был самый что ни на есть дружелюбный. Вряд ли она так запросто стала бы болтать с сумасшедшим пунийцем. Значит, со вторым из беглецом.

Ливия протиснулась внутрь грузового отсека, деловито оглядела поле деятельности и заявила своему новому... другу. Другу?

– Марк, будь добр, займись своим приятелем. Объясни, чтобы глупостей не наделал. А я пока...

Даже в неритмичном мигании поврежденного освещения Луций Антоний рискнул бы заявить с полной убежденностью, что видит перед собой республиканца. Такие чеканные профили – типичное порождение отечественной генной инженерии и селекции. Но не успел опытный мозговед как следует порыться в мысленном каталоге типичных фенотипов и классифицировать нового... друга Ливии, как наварх "Аквилы" снова его удивила.

– Не дергайся, Антоний, сейчас я разберусь, – она вскрыла крошечную панельку, за которой в углублении пряталась кнопка аварийной перезагрузки, и показала её беглому республиканцу. – Да расслабься ты хоть на пять секунд. Я же говорю, если такому Антонию не везет, то по-крупному, даже в такой мелочи, как заклинившая "рамка".

Марк Фурий застыл на месте, затем медленно обернулся и уставился на пленника "рамки" со странным выражением на лице. Но быстро справился с нахлынувшими чувствами.

– Лучше скажи мне, где ты так качественно научилась паковать живых людей, Аквилина? У вигилов брала уроки? – спросил он напряженно и принялся возиться со скулящим данайцем, по старой доброй республиканской привычке освобождая рот пленника в последнюю очередь. Чтобы меньше болтал.

– Не поверишь, Марк Фурий, это была импровизация в чистом виде. Вдохновение, если угодно.

Ливия была деловита, собрана и на редкость миролюбива. Нет! Она мурлыкала от удовольствия и, должно быть, каким-то чудом удерживалась от неуместной в данной ситуации нежности.

Антоний решил съязвить, и внезапно ядовитая подколка замерла на его устах, не родившись.

Ба! Да ту же материала хватит на целую диссертацию. Или даже на фундаментальную работу по психологии эмоций Ливиев! Ни в одном психопрофиле не были описаны компанейские Ливии, Ливии, спонтанно проявляющие к другим людям столько искренней симпатии и... участия.

Он почти с мистическим восторгом уставился на Фурия.

Что же это за Фурий такой? Откуда взялся? На какие скрытые рецепторы Аквилины он повлиял?

Навархи рождаются одиночками, навархи – жестокосердные эгоистичные мизантропы, навархи всегда друг другу соперники и конкуренты, навархи никогда не флиртуют между собой – это истины из разряда прописных. И надо быть амикусом-литератором, чтобы нафантазировать парочку: Фурий плюс Ливия.

Антоний завороженно наблюдал, как они мило щебечут, и жалел только об одном – под рукой не было экспресс-биокомбайна для проверки крови обоих навархов на содержание гормонов, нейромедиаторов и хемокинов.

Вечные боги, какой опытный материал пропадает!

– Эй, Луций! – Ливия пощелкала пальцами перед глазами онемевшего психокорректора. – С тобой все в порядке? Сотрясения нет?

– Всё... всё в порядке, – заверил её очнувшийся Антоний. – Не познакомишь нас? Раз уж мы тут все... сегодня собрались.

– Марк Фурий Северин, – безмятежно сообщил новый... друг Ливии. – А ты, значит, психокорректор?

Смотрел он так, словно собирался в ближайшем будущем удавить свежего знакомца энергоплетью. Сначала забить до полусмерти, а потом уже задушить. И имел на то все основания.

О навархе "Северы" Антоний знал, наверное, даже больше, чем тот сам о себе. После инцидента с триремой Фурием вплотную занималась знаменитая Антония Альбина, глава психокорректорской службы станции Альба Нова, не тратя время и силы на гуманизм. Опыты по стиранию ему памяти по бесчеловечности превосходили парфийские пытки, но достижения вышли скромные, а после взрыва на станции и гибели Антонии проект и вовсе был закрыт и засекречен. И теперь же, глядя в прищуренные от ненависти глаза Марка, Цикутин догадался, кто именно отправил Антонию и ее проект в небытие. Непонятно, как, но именно Фурий уничтожил лабораторию, убил Альбину и, похоже, останавливаться на достигнутом не собирался.

– Да, – честно признался Антоний. – Случайность, причуда Децимы*... или Ливии Терции, если угодно.

– Не повезло тебе, мозговед, – мрачно молвил Северин. И многозначительно покосился на рукоять энергоплети.

– Наш Луций Антоний и мухи не обидит, – заверила его Ливия. – Теперь уж точно.

В её планы не входило убийство бывшего психокуратора. Во всяком случае, пока.

На борту «Аквилы» царила гнетущая атмосфера: префект был мрачен, осрамившиеся, запертые на гауптвахте, вигилии трепетали, Фиделис страдал, остальной экипаж трудился в поте лица, словно от нечеловеческих усилий напрямую зависело спасение наварха.

На вкус Квинта, холодный свет из потолочных панелей придавал их разговору с Вителлием неуместный оттенок мелодраматизма. Какая, к воронам, мелодрама? Тут у них производственный роман!

– Вителлий, я полагаю, слова порицания будут излишни, – процедил сквозь зубы Квинт Марций. – Твои подчиненные нарушили все мыслимые инструкции, не только уронив честь республиканской биремы в глазах паршивых варваров, но и фактически поспособствовав побегу пленников. Они должны понести наказание. Ты согласен?

Бледный от волнения и потный от стыда глава службы корабельных вигилов громко сглотнул слюну. В глаза префекту он старался лишний раз не смотреть.

– Так точно, господин. Их ждет суровое наказание.

Квинт Марций в решимости вигила ничуть не сомневался. Потому решил сразу внести ясность. По-хорошему, вина хренова мозговеда, возомнившего себя дознавателем всех времен и народов, втрое превосходила оплошность вигилий. И тянула на те самые пресловутые "десять энергоплетей", которые, помнится, так смущали юного контубернала.

– Недельный арест, а затем урезать паек вполовину и наложить трехмесячный запрет на посещение рекреации. Остальные взыскания на твое усмотрение. Свободен.

Не выкидывать же двух дееспособных и умелых бойцов за борт, в то время как каждый член экипажа на счету, верно? Проштрафившихся вигилий по окончании заключения ждал такой "теплый" прием, что Квинт им не завидовал. Особенно, симпатичной блондинке. Как её там? Виниция! Отдать энергоплеть мозговеду, это ж надо удумать! До конца жизни хватит насмешек.

Собственно, едва из претория выветрился запах пота Вителлия, префект и думать забыл о злосчастных вигилиях. Он бережно почесал спинной гребень сцинка, печально возлежавшего в опустевшем кресле хозяйки.

– Ты ведь знал? – спросил он у ящера.

Конечно, Фиделис знал, не мог не знать, что даже летай Квинт Марций лучше Ливии Терции... Если изрядно напрячь натренированное регулярным чтением воображение, то такое в принципе можно представить.

Квинт собрал все душевные силы, представил и незамедлительно понизил планку. Впрочем, это неважно, все равно он никогда не смог бы стать настоящим навархом. Командиром звездного корабля нужно просто родиться. Иначе ровно через три стандартных часа безраздельная власть над биремой сплющит твой позвоночник невыносимым прессом ответственности. Как это случилось с префектом "Аквилы".

– Да, друг мой Фиделис, это тебе не игрушечный мятеж. Хихикающая Ливия Терция не сидит в своей каюте, готовая в критический момент явиться на мостик и вытащить мою задницу из дерьма, – с горечью молвил Квинт.

Фиделис совершенно по-человечески вздохнул. Он страдал. Имел полное право.

Но у префекта не было ни малейшего шанса составить компанию аррианскому сцинку.

– Пост астрогации, префект, – подал голос Плавтий. – Это срочно.

Благо от претория до мостика два шага сделать. Квинт бесцеремонно подхватил Фиделиса и направился в свое одинокое кресло позади рулевого.

На борту любого звездного корабля всегда хватает работы. Всем, даже тем редким индивидам, чьи руки благодаря неустранимым ошибкам в генном программировании выросли отнюдь не из положенного им места. «Гарпаго», упавший в суровой и, по счастью, необитаемой местности этой неприветливой планетки, в отношении объема работ отличался от прочих кораблей только тем, что трудиться на нем нужно было больше, а все дела переделать по возможности сразу и одновременно. Поэтому Аквилина нашла применение даже холеным рукам Антония. Подсобник из психокорректора, конечно, вышел аховый, но ничего. Сноровка приходит с опытом, а возможностей для экспериментов в этой области у Антония было – целая тундра.

– Поаккуратней с этим! – прикрикнула наварх на невольного... э... невольника, охнувшего под тяжестью некой детали внутренней обшивки, точное назначение которой теперь не определила бы и сама непревзойденная Фабриция. – Уронишь – пожалеешь.

– Но почему? – буркнул психокорректор. – Всего лишь кусок металла...

– ... который ты только что чуть не бросил со всей дури на участок плазмопровода. Единственный неповрежденный участок, – фыркнул Марк Фурий, выглядывая из-за поднятой крышки ящика с инструментами.

У Ливии слегка дернулся уголок губ. Аквилина исподтишка, но прицельно стрельнула глазами и подавила смешок. Северин – это невероятный и определенно заслуживающий внимания феномен, и у наварха "Аквилы" уже разыгрался исследовательский аппетит. И если бы не список текущих и неотложных дел...

– А что твой данаец? – спросила она, мельком глянув, как ловко временно освобожденный пленник сортирует "мусор", присев на корточки рядом с утилизатором. Ливия подразумевала, что на пиратских судах специалисты обычно водились, так сказать, широкого профиля.

– Клейт Орестид, жен... – гордо подал голос уроженец Данайи, но тут же сам себя поправил. – Госпожа.

Аквилина усмехнулась. Данайцы всегда демонстрировали отличную приспособляемость. Вся их культура под это заточена. Иначе как бы выжило общество, где соотношение мужских и женских особей – 99 к 1, и то по приблизительным подчетам?

– Увы, наш Клейт – хороший связист, но он только связист, Аквилина, – вздохнул Марк Фурий. – Впрочем, еще и повар неплохой, но вряд ли нам грозит роскошный ужин.

– Откалибруем утилизатор под переработку протеина... – Ливия ящеркой нырнула под снятую панель распределительного узла и выставила наружу руку, требовательно прищелкнув пальцами. Северин тут же вложил ей в ладонь пневмоключ. Женщина повозилась немного, затем из-под обшивки донеслась серия щелчков и болезненное "Ох!"

Марк Фурий немедленно пришел на помощь, обхватив Аквилину за торчащие наружу ноги повыше колен, и аккуратно потянул. Ноги замерли, а потом кокетливо дернулись.

– Полегче! – Ливия выбралась на волю и продемонстрировала коллеге поднятый палец. – Прищемила.

– Может быть, позволишь мне? – намекнул Фурий.

– Там сложно развернуться, – возразила она. – А ты – слишком крупный.

– Зато труднодоступные места – мой профиль, Аквилина.

– Я это учту, – мурлыкнула Ливия и выразительно глянула на добровольного помощника. Марк Фурий убрал руки.

Навархи поменялись местами. Теперь уже Аквилина подавала инструменты, как бы невзначай продлевая прикосновения рук. Угрюмые взгляды данайца и полные научного любопытства – Антония, она невозмутимо игнорировала.

Отладить энергосистемы "гарпаго" следовало как можно скорее, ибо легкое томление в окрестностях пилотской татуировки Ливии свидетельствовало о том, что гормоны наварха "Аквилы" посовещались и пришли к консенсусу. А такой шанс Ливия упускать не собиралась.

Марк, в свою очередь, надеялся, что годы, проведенные среди варваров, окончательно не убили в нем чутья. Аквилина ведь не просто женщина, а первая республиканская, то бишь настоящая женщина за много лет. Местные... хм... дамы, дикарки во всех смыслах слова, не стоили доброго слова и тех денег, за которые предлагались к употреблению. Но Ливия... О! Она – наварх, а, следовательно – самое лучшее, что может случиться с другим навархом. И если коды, так сказать, доступа за десять лет радикально не поменялись, то по всем признакам их с Аквилиной взаимный обмен опознавательными сигналами проходил просто-таки отлично. Даром, что ли, Марк работал астрогатором? Прикосновения, взгляды, тонкие и не очень намеки, улыбки и... все прочие физиологические признаки взятого курса на сближение.

– Готово! – доложил Фурий бодро и добавил вполголоса: – Надеюсь, Дагон оценит мои старания.

Огненное погребение у пунийцев считалось наилучшим, а гибель соратника можно было смело считать героической. Так что все традиции, столь важные для варвара, они соблюли, уважив хотя бы и после смерти.

Ливия любезно подала руку, чтобы помочь ему выбраться, и пожатие крепкой ладони оказалось таким ласковым, таким обещающим. Марк аж дыхание задержал.

– Угу, пустим дорогого друга на растопку, – не удержался и съязвил Клейт. – Впрочем, ты точно не замерзнешь.

Фурий бросил очень выразительный взгляд на данайца. Мол, еще одно слово, и на растопку у них будет ровно вдвое больше биоматериала. У республиканского наварха, пусть бывшего, в арсенале есть минимум пять вариантов леденящих кровь ухмылок, предназначенных специально для языкатых особей.

– А я ничего такого... Сижу вот, сгребаю мусор.

И глаза невинные такие. Все данайцы – скользкие твари!

– Вот и отлично, – отчеканил Марк. – Если придумаешь, как поддержать на борту температуру выживания без утилизации Дагона, вообще будешь молодец. Он подождет.

На морозе и ветру при полном отсутствии хищников мертвецу ничего не угрожало.

– И пока зреет твое инженерное решение, мы с Ливией Терцией найдем способ согреться. Верно?

– Точно, – улыбнулась Аквилина, дернув подбородком в сторону рубки – места, сакрального для любого пилота.

Психокорректор завороженно смотрел вслед новоявленной паре, ничуть не страшась остаться наедине с данайцем. Какие уж тут опасения, когда прямо на глазах в очередной раз случается нечто невозможное. Среди кадетов летных школ любовные отношения не редкость, как, впрочем, и в любых других коллективах, где совместно живут и учатся полные сил молодые мужчины и женщины. И Марк, и Ливия в объятиях сокурсников провели в тесных рубках своих учебных судов немало свободных от занятий часов. Тоже своего рода обучение, считали их наставники. И способ выпустить пар. Но вся романтика заканчивалась в тот день и час, когда каждый из кадетов становился командиром своего корабля. Наварх наварху – всегда соперник, какой уж тут секс?

Вот что значит сила привычки, подумалось Марку, когда, едва оказавшись наедине, они с Ливией без лишних разговоров бросились друг к другу с вполне определенной целью. В рубке "гарпаго" либо работают, либо... Третьего не дано.

– Может, сначала надышим? – предложил Фурий, когда мороз куснул его за голый зад.

– Вот как раз и надышим, – отрезала Ливия.

И то верно! Дышалось им хорошо. И не только дышалось. И если...

– Нет, моя Ливия! Тут есть и понетерпеливее.

Фурий, в очередной раз подтверждая фамильную несдержанность, не дал Аквилине взять инициативу в свои... ну пусть будет, руки. И если... она так же хорошо летала, то республиканские генные инженеры прыгнули выше головы. А летала она... ве-ли-ко-леп-но! И не только летала...

Теперь сквозняк приятно холодил разгоряченную кожу и не более того.

– Потом повторим? – требовательно спросила наварх, едва отдышавшись.

– Потом? Сейчас. И в этой битве я пленных не беру.

Чтобы старый добрый Фурий уступил первенство Ливии? Никогда!

Когда в рубке стало совсем тепло, а из грузового отсека пару раз настойчиво постучали, дескать, "гарпаго" еще одного удара не выдержит, усталая, но довольная Аквилина вдруг сказала:

– Летаешь ты, как Фурий, выглядишь, как Фурий...

– Как его звали? – спросил очень догадливый Северин.

– Марк Фурий Либертин. "Ворчун".

– Значит, это судьба.

– Она самая.

Аквилина сладко потянулась, чтобы сразу же снова прижаться к Марку. После секса её потянуло на разговоры.

– Он погиб совсем недавно. Нейрофаг. Меня, кстати, тоже немного задело, – призналась она в порыве гормональной откровенности.

Фурий в ответ тяжело вздохнул.

– Нейрофаг? – переспросил он шепотом, едва шевеля вмиг онемевшими губами.

Нет, Ливия Терция не просто женщина, которую нестерпимо возжелалось от одного лишь долгого воздержания, не просто взаимная вспыхнувшая симпатия, не только одинаковые воспитание, интересы и склонности. Она самый явный и отчетливый Знак, который Судьба может явить человеку. Кончились шуточки и намеки – вот что это означает на самом деле.

Что ж, волю богов потребно чтить, а Судьбу ублажать.

– Эй, ты что делаешь, Фурий? – ахнула Аквилина, не сдерживая стона и впиваясь ногтями в его спину.

– Хм... А на что это похоже, моя Ливия?

Вопросом на вопрос, только так с Судьбой и можно.

Сказать, что наварх «Аквилы» покинула рубку «гарпаго» довольная, как сцинк, заглотивший аптерикса целиком, значит, ничего не сказать. Гормональные сбои – штука неприятная, а для командира звездного корабля – еще и опасная. Служба рекреации не просто так создана, вообще-то. А двойная... нет, тройная, хотя, если точно, то учетверенная... Короче, ударная доза эндорфинов после долгого воздержания – это «переедание», конечно, но все равно впрок.

Ливия одобрительно глянула на разгребавшего беспорядок партнера и ухмыльнулась. Два наварха учинили в командном отсеке разбитого бота форменное буйство, перед которым бледнели даже выходки кадетов после выпускного застолья и оглашения назначений.

– Жаль, нельзя было законтачить нас на энергосеть, – фыркнула она. – Подключить бы к движку вместо реактора, глядишь, уже взлетели бы. А так придется все-таки твоего пуна в утилизатор загрузить. Не пропадать же добру.

– Белок, конечно, всегда белок, – вздохнул Северин. – Но по мне эта практика слишком уж отдает каннибализмом.

– Да брось, – хихикнула женщина. – Поесть бы не мешало, но я не предлагаю переработать этого, как бишь его, Дагона, на жаркое с фасолью. Нам свет и тепло сейчас важнее разносолов. Так что пун превратится в стайку симпатичных атомов, а пару десантных пайков я наверняка найду, если поищу как следует. Легионеры – они запасливые.

– Паек сейчас точно не помешает, – кивнул он и подмигнул. – Какой полет, Аквилина!

– То ли еще будет, – посулила она. – Вернемся на "Аквилу", еще не так полетаем.

Дальнейшие планы в отношении Северина Ливия скрывать не собиралась. Марк Фурий, естественно, отправится с ними дальше. В качестве кого? Этот вопрос Аквилина собиралась переадресовать непосредственному лидеру. Гай Ацилий на то и патриций, чтобы каждому гражданину найти достойное применение. Одно ясно уже сейчас – жить "воскресший" наварх сгинувшей "Северы" будет поблизости от каюты командира "Аквилы". В непосредственной близости, чем ближе, тем лучше. В идеале – на соседней койке.

– Ты управишься с турелью, если что? – спросила она.

– У тебя и турель тут есть?

– Я же говорила, что это непростой бот. Моя Фабриция собственноручно открутила с вашего патруля это орудие и чуть мне самой череп не просверлила, чтоб я одобрила модификацию. Так что да, турель есть. И если нам повезло, она уцелела.

– Надо глянуть, – Фурий закончил приборку и тоже подошел к двери. – Аквилина.

– М-м?

– Я только одного не понял: а где тернии?

Ливия хохотнула, припомнив, как внимательно Северин читал девиз на пилотской татуировке. От первой и до последней буквы. Каждую обвел пальцем, а потом и не только пальцем.

– А ты тут с варварками к терниям привык, надо думать? – она показала зубы. – Ну, извини, коль не угодила. Зато разве звезды были плохи?

– Со звездами все отлично, – подтвердил Фурий. – Не обманула насчет звезд. А тернии... Да ну их, в самом деле.