Текст книги "Звездная бирема "Аквила". Рубеж (СИ)"

Автор книги: Олег Мелехов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

– А ты бы воспользовался случаем и пожаловался Гаю Ацилию, чтобы тот усмирил Неистового Квинта. Раз уж ты у нас – слуга двух господ, – хихикнул Флавий.

– На него только у Ливии управа есть, – отмахнулся Аквилин.

И снова дал кусочек священного аптерикса ублажаемому любимцу наварха.

– Кушай, дружище, кушай.

– О! – предложил Флавий, не переставая сосредоточенно жарить. Аптериксы, хоть и считаются "священными курами", а готовить их мясо не в пример сложнее, чем настоящую курятину. Чуть передержишь – и блюдо приобретет прочность, подходящую для подметки штурмовой калиги. – А что, если ты ему намекнешь, мол, тоже летать потянуло прям со страшной силой, а? Типа, от него подцепил заразу эту. А я б тебя обучал... типа.

От священного ужаса Луция перекосило всего. Летать он не хотел никогда, и даже еще больше, чем читать Овидия в компании Кассии.

– Не поверит, – отрезал он.

Иногда порученцу казалось, что префект видит его насквозь, вплоть до содержимого кишок. И так нагло врать Квинту Марцию в его теперешнем возбужденно-активном состоянии – опасно вдвойне.

– Ну, как знаешь, – вздохнул Флавий. – Наше дело – предложить... А вот Марции Септимии понравилось, кажется... Верно, Марция?

На самом деле опыт обучения пилотированию неотразимой центурионши так и остался однократным. Наверное, потому, что когда Флавий в процессе обучения попытался Либертину слегка полапать, то получил такой тычок поддых, что "Либертас" выдала опасный крен, вся автоматика обоих кораблей взорвалась тревожными сигналами, а извиняться перед оскорбленной Марцией пришлось целых три дня. Хотя, казалось бы, что такого преступного в практически невинном объятии? Даже не объятии, а так, намеке на оное. И вовсе ничего недопустимого он не имел в виду, просто поддержать хотел. Морально. За что же сразу в ребра, а потом еще и по шее?

Девушка, злопамятная, как все Марции, не забыла об инциденте и скептически хмыкнула. – Тебе показалось, Марк Флавий. И лгать по такому серьезному поводу господину префекту – нехорошо, – молвила она с той укоризной, которая частенько появлялась в общении между командирами центурий и навархами. – Правда, мой милый Фиделис? Хорошенькие толстенькие сцинки всегда говорят только правду.

Правдолюбивый сцинк в доказательство честно обвил хвостом ногу Марции, исполняя тайные желания обоих молодых людей.

Флавий поспешил замять тему, стратегически точно подпихивая к Либертине тарелку с обжаренными мясными ломтиками:

– Сделай милость, начинай заворачивать в них начинку.

Сытые женщины, по авторитетному мнению специалистов... да того же Овидия, кстати! – более снисходительны, нежели голодные. А если приправить яства толикой вина, то обряд "ублажения ларов" пойдет гораздо веселее.

– Что мы насухую-то сидим? Луций, глянь под столом, там баклажка. Фабриция Секстия передала вчера от инженерного "Аквилы" нашему, а мои... э... Либертины поделились с мостиком.

Как и подозревал в глубине души Луций, экипажи обоих кораблей были в курсе предстоящего празднования дня рождения сцинка и даже поучаствовали в оном в меру сил.

– То-то я смотрю, Плавий вдруг решил поговорить со мной о данных с дальних сенсоров, – сказал он и покосился на Марцию эдак многозначительно, разве только не подмигнул.

Как-никак стратегические сведения! А они всегда козырь в глазах любого Марция.

– О! – выдохнул Марк. – Неужели планета? В системе этого желтого карлика, прямо по курсу, да? Ну, Луций, не томи – планета? До Рубежа Республики еще лететь и лететь, мы ж за два месяца друг друга сожрем, не то, что бедных птичек, – и в подтверждение своих слов принялся красиво, по спирали, выкладывать готовые рулетики на тарелку.

Луций расплылся в торжествующей улыбке.

– Она самая! Планета, излучающая радиоволны, как приличная звезда! Давайте-ка выпьем за это!

Обжитая планета вне границ Секторов главных политических игроков галактики – это всегда любопытно и познавательно. Так сказал Гай Ацилий, а Луций Марций его мнению доверял абсолютно. Выбор невесты – да, не шибко одобрял, но во всех остальных вопросах почитал патриция непререкаемым авторитетом.

– И за это тоже, – кивнул Флавий. – Но сперва... – и как старший на борту, он встал и торжественно поднял чашу: – Лары и маны Ливии Терции Аквилины, мы взываем к вам и делаем это приношение, чтобы вы даровали этой женщине, Ливии Терции, наварху "Аквилы", скорое выздоровление!

О да! Ливия была нужна Аквилинам и Либертинам как воздух, ибо атмосфера повышенной дисциплины, созданная неудержимой активностью "летучего" префекта, грозила удушить экипажи обоих кораблей, как избыток углекислоты в системе кондиционирования.

За возвращение наварха из медотсека выпили дружно, невзирая на чины, звания и симпатии, а еще единодушней – за избавление от тирании префекта. Ну, и за Фиделиса, конечно. Куда уж без него?

Переборки мельтешили, закручивались безумными спиралями и смыкались, потолок порхал над головой, как чокнутая бабочка, да и пол так и норовил выскользнуть из-под ног у наварха «Аквилы». Ливия подавила приступ тошноты и моргнула, не опуская вытянутые вперед руки.

– А теперь указательным пальцем правой руки дотронься до кончика носа, – скомандовал Антоний, маяча где-то на периферии сознания призрачным светло-зеленым пятном. – Хм... неплохо. Теперь – левой. Тебя тошнит?

Женщина бесстрастно выполнила требуемое. Внешне бесстрастно, конечно. Но как бы не кипело всё внутри у плененной медиками Ливии Терции, не признаваться же, что если ее и тошнит слегка, то точно не от теста, а скорее, от того, кто тестирует. Поэтому вопрос бывшего психо-куратора, а ныне – личного выедателя мозга, наварх проигнорировала.

– Отчет, Луций Антоний, – потребовала она и села обратно в крутящееся кресло, не дожидаясь разрешения. Ей еще три дня назад, с тех пор, как медики отменили постельный режим, надоела эта "игра в доктора", но наварх сдерживала эмоции до поры. Но теперь терпению Ливии пришел конец. Довольно с нее медицинских манипуляций, бесконечных тестов, больничной туники на голое тело и тапочек.

– Отчет, – повторила она, и это было уже не требование пациента, а приказ командира корабля.

Антоний вздрогнул и выразительно нахмурил светлые брови. К ледяным приказам наварха он, всегда знавший Ливию исключительно как объект своих исследований и подопечную, если не подопытную... короче, психокорректор очень старался привыкнуть, но пока еще в этом не преуспел.

– Я жду, – Ливия положила ногу на ногу и опустила руки на подлокотники "пыточного" кресла. – Вердикт, Антоний. И поживей.

– Похоже, что твоя нервная система возвращается к норме, – буркнул психокорректор, не скрывая своего недовольства этим командирским диктатом. – Если к такой, как ты, вообще применимо понятие "норма". Зато я не поручусь за стабильность твоей психики, Ливия Терция, и крайне не рекомендую тебе слияние с нейро-сетью корабля.

Что касается Слияния, то Ливия сама себе его тоже не рекомендовала, во всяком случае, сейчас. До тех пор, пока не убедится полностью и окончательно, что парфийский нейрофаг не нанес ее мозгу пусть незаметных, но фатальных повреждений. Скорость реакции, адекватность и тому подобные параметры можно было отлакировать в вирт-симуляциях, но настоящей проверкой станет только реальное, полноценное боевое Слияние. Но ошибка наварха во время такого "теста", скорее всего, будет последней и для нее самой, и для биремы, и для экипажа. И риск... Ливия ни за что не призналась бы не только Антонию, но вообще никому, даже Фиделису, что риск казался ей сейчас... слишком большим.

– Но командовать с мостика я могу, – она не спрашивала, а констатировала.

– Можешь, – вздохнул Луций Антоний, не столько подчиняясь силе, сколько устав спорить.

– Отлично!

Наварх и не подумала скрыть хищную радость, с аптериксовским изяществом (все-таки долгие часы в капсуле-регенераторе не прошли даром) выпорхнула из кресла и тут же принялась стаскивать с себя опостылевшее одеяние больной и немощной.

– Тогда я требую немедленного отчета о статусе корабля и флотилии в целом, а так же... – пропыхтела она, пойманная в ловушку складок больничной туники. Стягивать одежду через голову, не расстегнув воротник, было все-таки... недальновидно.

Вздохнув, Антоний в два движения освободил застрявшую голову наварха и помог ей раздеться окончательно. И заметил:

– Ливия Терция, я, к твоему сведению, персона неопределенного статуса. И Квинт Марций мне не докладывает. Хотя на совещание пригласил.

– Совещание? – Ливия, порозовев от всплеска активности, уже избавлялась от многочисленных датчиков, усеивавших все ее тело наподобие пиявок. Или клещей. – Совещание – это хорошо, это просто замечательно... Вот и сопроводи меня туда.

– Непременно, мой наварх, – психо-куратор с изворотливостью, свойственной людям его профессии, уже оценил и юмор ситуации, и возможные выгоды от содействия "побегу" Ливии из медотсека. – Но не раньше, чем ты оденешься. Хоть во что-нибудь.

– Что? – наварх, теперь уже полностью обнаженная, замерла и недоуменно моргнула. – А! Форма. Ну, конечно. И, разумеется, белье. Будь добр, Луций Антоний, займись этим, – и царственным жестом предложила психокорректору сгонять на склад за одежкой.

– Это означает, что я повышен до контубернала? – уточнил тот, не удержавшись от смешка.

– Пока еще нет, но я рассмотрю твою кандидатуру со всей тщательностью, – кривовато улыбнулась в ответ Ливия и, изогнувшись, потянулась снять датчики и со спины тоже. – Бегом!

Внезапно явиться на собранную Квинтом Марцием планёрку – это практически то же самое, что и воскреснуть. Уж не списал ли ее "летучий" префект вчистую, а?

– Вот и поглядим, – хмыкнула наварх, подцепляя ногтем очередной датчик. – И послушаем. Да.

Квинт Марций и сам от себя не ожидал такого энтузиазма. Нет, высокая ответственность всегда текла в его крови вместе с эритроцитами, а любое начатое дело префект «Аквилы» и прежде обязательно доводил до конца. Но в отсутствии наварха эти прекрасные для военного человека качества стали подозрительно граничить с патологией. И если поначалу Квинт приписывал психокорректорские намеки Луция Антония и возмущенный ропот Аквилинов общему влиянию мятежной атмосферы, царящей на биреме, то потом все же догадался, что изрядно перегибает в стремлении превзойти Ливию. Каждодневные учебные тревоги, ограничение рациона, особый режим распределения энергии – все эти меры наполняли префекта непередаваемым ощущением собственной значимости. Без устали работать на благо «Аквилы» – разве не счастье? Оно самое!

И даже деликатные укоры беглого патриция, мол, такими методами мы отвратим от реформаторских идей даже наших самых преданных сторонников, не помогали. Квинт Марций не слышал ни намеков Гая Ацилия, ни робких увещеваний Марции Либертины. Единоначалие оказалось вкусной конфеткой. Совсем как леденцы для Кассии Фортунаты.

Сидеть в претории во главе стола, без Ливии, Квинту нравилось. Тем паче появился повод достаточно важный, чтобы собрать на утреннее совещание не только офицеров "Аквилы" и "Либертас", но и Гая Ацилия с Луцием Антонием, в качестве независимого эксперта. Вовлеченному в мятеж помимо воли, психо-куратору пришлось так же смириться с тем, что дефектный Марций вовсю эксплуатировал его знания и умения, не считаясь с формальным положением "гостя". Впрочем, заботился о раненом навархе Антоний по собственной инициативе. А вот то, что на совещание он опаздывал, Квинту совсем не нравилось.

"Непорядок! А еще требовал пунктуальности при исполнении своих тестов! – возмутился префект, и вдруг мысль его резко сменила тональность. – Ты замечаешь, как постепенно превращаешься в тупого солдафона, в такого, каких Ливия на дух не переносит?" – спросил он себя.

Если бы не Марция Септимия, то со дня отчаянного прыжка "Аквилы" в червоточину Квинт не прочел бы и пары страниц. История одинокого молодого человека и его взаимоотношений с миром, написанная так давно, что имя автора безнадежно утрачено, но актуальная до сих пор, которую Аквилин смаковал целый месяц, была полностью забыта. Но юная центурионша вдруг проявила интерес к его книгам, и пришлось признать, что загруженность лишь повод не читать, а причина, она глубже и серьезнее. История о человеке, ищущем себя, заставляет не только думать, но и сомневаться в себе, и наоборот – Власть каждую минуту убеждает человека в непогрешимости и правоте. "Знаешь ли, тираны во все времена не любили книгочеев", – сказал он Либертине стандартные сутки назад, перекидывая на её планшет очередную порцию чтива.

Марция, словно почувствовав, что мысли префекта обращены к ней, дружелюбно улыбнулась, и её милые веснушки растворились в румянце.

– Что ж, начнем, – открыл совещание Квинт. – Плавтий, что у нас есть про населенную планету?

Астрогатор пожал плечами.

– Система звезды спектрального класса G в каталоге обозначена, как Ку-Эр двенадцать дробь сорок один. И больше сказать нечего. Ни количества планет, ни плотность астероидного пояса, и уж тем более нет никаких сведений о колонизации.

– Дыра, – комментарии Юлии всегда отличались предельной краткостью.

– Судя по излучению, нескучная дыра, – заметила глава инженерного отдела. – Теперь бы еще выяснить, кто свил гнездышко так далеко от проторенных галактических путей.

На самом деле, существовало множество способов заселить далекую звездную систему – начиная от драматического крушения корабля с колонистами и заканчивая тайными пиратскими базами. В данном случае загадочная, самопроизвольно открывающаяся и закрывающаяся червоточина могла сыграть решающую роль.

– Будем считать, что нам повезло, и по поверхности планеты бегают не одичавшие потомки парфов, а вполне цивилизованные люди, обладающие современными технологиями. Люди, с которыми можно иметь дело, – сказал Квинт Марций

– Современные технологии отнюдь не гарантируют цивилизованности, если префект позволит заметить, – хмыкнула Фабриция. – Кроме того...

Главный инженер осеклась, повернув голову на звук открывающейся двери, да так и замерла с полуоткрытым ртом, словно призрак увидела.

На пороге, подперев плечом переборку, стояла Ливия Терция – бледная, осунувшаяся и слегка помятая, но вполне живая и здоровая. И даже одета она была по форме, как полагается командиру звездного корабля, а не в больничный балахон. За плечом наварха маячил светло-зеленый Антоний. На собравшихся, в особенности на префекта, психо-куратор старался не смотреть.

– Salve! Прошу прощения за опоздание, – молвила наварх, сполна насладившись немой сценой. – Но о начале совещания меня почему-то уведомили в последний момент. Едва хватило времени, чтобы переодеться. Квинт Марций, – она кивнула префекту. – Офицеры.

Первым от неожиданности опомнился Плавтий. Астрогатор подскочил с места, словно его Фиделис цапнул, вытянулся по стойке "смирно" и почти заорал, по-особенному, преданно выкатывая глаза:

– Наварх в претории!

Субординация! Квинт Марций сам не успел осознать, как вскочил и отсалютовал Ливии Терции четко в соответствии с уставом. Привычка, она – вторая натура, а у военного человека, зачастую, и первая. И, пожалуй, самые точные атомные весы не смогли бы отмерить, чего в душе Квинта было больше – радости или ненависти. Радости от осознания, что бирема снова обрела наварха, или ревнивой жгучей ненависти к вечной сопернице за обладание "Аквилой".

К тому же надо знать характер этой женщины. Префект незамедлительно во всех красках вообразил себе, как зловредная Ливия небрежным жестом прогоняет его из кресла во главе стола. Как непослушного сцинка, как Фиделиса. И непременно на глазах у всех! И у Либертинов – тоже.

Ливия чуть прищурилась, оценивая обстановку и, так сказать, проводя рекогносцировку, и улыбнулась. Префект во главе собрания смотрелся так... органично, что наварху стоило больших усилий совладать с искушением и не согнать ушлого заместителя с насиженного места. "Что, моя дорогая, быстро тебя подвинули, а?" – мысленно усмехнулась она и... непринужденно уселась на противоположном от Квинта Марция конце стола. В то самое кресло, которое прежде занимал префект. В конце концов, какая разница, где именно сидит наварх? Где командир сядет, там и командирское место, верно?

– Вольно! – она взмахнула рукой, приглашая подчиненных садиться. – Бесконечно рада всех вас видеть, – "Хоть бы навещали почаще, сволочи! Некоторые, не будем показывать пальцем, так и вовсе носа в медотсек не совали!" – громко подумала наварх, транслируя эти упреки движением бровей. Умницы-Аквилины, быстренько припомнив, как именно следует читать ее мимику, привычно притихли.

– Итак, не посвятишь ли теперь меня в подробности того, что вы так бурно обсуждали, Квинт Марций?

Мысль о сцинке настигла префекта внезапно и сразила наповал. Это же теперь и его придется возвращать! Синеязыкий ящер с горя повадился спать у Квинта Марция на животе, а тому ведь понравилось. И ни разу не закогтил, скотина лукавая, не говоря уж о том, чтобы нагадить в неположенном месте.

– Населенную планету звездной системы, в которой мы обретаемся, – молвил полностью морально раздавленный Квинт. Не помог даже дружеский взор Марции Септимии.

Ливия как ни в чем ни бывало уселась на его прежнее место, и все взгляды обратились к наварху. Хозяйка вернулась, как же!

– А! – кивнула Ливия и, не глядя, протянула руку в сторону Антония и скомандовала. – Планшет!

Где и как бывший куратор умудрился достать и мгновенно вложить требуемое в нетерпеливо раскрытую ладонь наварха, осталось загадкой. Во всяком случае, ни Ливия, ни остальные этого так и не поняли, а значит, Антоний скрывал еще многие таланты. Например, склонность к профессии фокусника.

Собравшиеся в претории офицеры быстро-быстро обменялись понимающими взглядами. Единогласно признав, что Луций Антоний вполне справится с обязанностями контубернала. И, похоже, не только с ними.

– Прошу тебя продолжать совещание, Квинт Марций, а я покуда постараюсь вникнуть в ситуацию... Все отчеты подразделений незамедлительно перенаправить ко мне. Фабриция, Марк Плавтий – вас это касается в первую очередь. О, так скоро? – она пробежала глазами колонки пиктограмм. – Любопытно... – и подняла голову, снова кивая префекту: – Планета, Квинт Марций. Твои соображения?

– Надо высадить десант, – отрезал префект. – Вернее, сначала войти в контакт с... аборигенами и договориться о высадке дипломатической миссии. Хорошо вооруженной миссии.

Отдавать Фиделиса ему не хотелось. В том смысле, что придется снова делать вид, будто равнодушен к сцинку, в то время как привязанность к животному стала сильнее, чем была, скажем, к Луцию Марцию. В отличие от бестолкового порученца, Фиделис никогда с префектом не спорил и не умничал. А если говорить не о сцинке, то... Квинт решил, что должен честно себе признаться, "отдавать" бирему ему тоже не улыбалось. Умом он всё понимал, но внутренне противился каждой клеточкой.

– Разумно, – согласилась Ливия и, еще раз обежав взглядом собравшихся, покачала головой. – Вот что... предлагаю перенести совещание по этому вопросу на шесть часов. Мне нужно время и информация, чтобы оценить наше положение. Посему можете быть свободны, офицеры. Пока свободны, – она откинулась на спинку кресла. – Будьте готовы явиться для докладов в течение этой вахты. Квинт Марций, прошу тебя задержаться. Думаю, твой отчет я предпочту выслушать наедине.

Совещание в претории «Аквилы», созванное Квинтом Марцием по вопросу обнаружения планеты, Ацилий пропустил. Небольшая привилегия лидера – являться не тогда, когда зовут, а лишь когда ты сам решишь, что встреча стоит твоего присутствия. Поэтому подробности «явления» Ливии Терции патрицию пришлось выуживать из потока восторженной и не всегда членораздельной речи Луция Марция. Молодой человек так и выразился – «явление», сопроводив свой рассказ бурной и очень благоговейной жестикуляцией. Из чего Гай Ацилий сделал логичный вывод: популярность наварха в их маленькой флотилии изрядно возросла за то время, что Аквилина провела в медотсеке. И вывод этот Куриона отнюдь не радовал.

Нет, не потому, что он сам не симпатизировал женщине, рискнувшей столь многим ради его спасения. Аквилина навсегда заслужила его благодарность, вытащив пару осужденных лигариев со Станции Вироза с наглостью, достойной легендарных основателей Республики. Другое дело, что нарастающее соперничество между Ливией и Квинтом Марцием – двумя старшими командирами их миниатюрного флота, соперничество, подстегиваемое и редким талантом префекта, и самой ситуацией – ничем хорошим кончиться не может. И, положа руку на сердце, Гай Ацилий пока и сам не определился, на чью сторону встать в случае конфликта. Преданность Ливии Терции восхищала и подкупала, однако Квинт Марций был... перспективней. В смысле пропаганды и политической конъюнктуры префект – живое подтверждение правильности курса популяров. И если придется выбирать...

– Да ты размяк, мой Гай, – невесело усмехнулся он. – Право, ты определенно размяк.

Немногого же он будет стоить как лидер, если под его непосредственным командованием перегрызутся между собой единственные союзники!

Короче, Гай Ацилий дорого бы дал за то, чтобы или вернуть наварха в медотсек, или... найти Квинту Марцию поле для применения его талантов. Еще один корабль, например, который Ливия и Марций не станут пытаться распилить пополам.

Когда Марция Либертина последней, тревожно оглядываясь, шмыгнула за дверь, Ливия вздохнула, посмотрела на своего префекта этак понимающе и негромко заметила:

– Ты же не думал, что я навсегда останусь в медотсеке? Потому что если ты рассчитывал именно на это, то шанс упущен, Квинт Марций. Не надо было выводить меня из комы.

– Не надо судить по себе, Ливия, – мрачно проворчал Квинт. – Я, конечно, дефектный Марций, но мой дефект не так уж сильно влияет на нормальную работу мозга. "Аквиле" нужен наварх, а не "летучий префект".

Не признаваться же в мальчишеских фантазиях на тему: "Ах, как бы я командовал биремой, если бы внезапно проснулся гениальным пилотом", верно?

– Ты вернулась в строй. И я этому рад. Если тебе, конечно, интересны мои чувства.

В логические промежутки между рублеными фразами префект затолкал столько горького сарказма, сколько накопилось в нём за десять лет совместной службы. Ливия, как и следовало ожидать, не умела ценить крупинки симпатии, выкристаллизовавшиеся из их взаимной нелюбви.

За время реабилитации наварх не только похудела. Говоря образно – вылезли наружу ребра жесткости ее непростого характера. Квинт же Марций, напротив, отрастил жирок самоуверенности. В одной упряжке им снова стало неуютно.

– Да-а? – недоверчиво ухмыляясь, протянула Ливия. – Ну, тогда я счастлива ошибиться. Хотя для представителя твоей фамилии странно не стремиться к доминированию. А, не обращай внимания, это я с Антонием переобщалась... Однако мы сейчас практически в равном положении, префект. Слияние с нейро-сетью мне пока противопоказано, так что буду командовать вручную.

Один из личных методов Ливии Терции. Как справиться с самыми тайными и постыдными страхами? – Небрежно оповестить о них окружающих и посмотреть, что будет. Наварху необязательно быть в постоянном нейро-контакте с кораблем, да, но если префект за время единоличного командования затаил некие надежды... Что ж, признание в собственном неполном соответствии вполне может подтолкнуть его к действиям. Каким-либо. Главное, открытым. С некоторых пор Ливия очень ценила моменты откровенности.

– Итак, планета... – она задумчиво щелкнула ногтем по планшету. – Что ты на самом деле думаешь насчет планеты?

"Без Луция Антония точно не обошлось", – мысленно вздохнул префект. Слишком уж проницательной стала Ливия для типичной представительницы своей фамилии.

– Гены Марциев во мне жаждут десантирования, – через силу улыбнулся Квинт. – Чтобы сразу показать, кто здесь главный. Стремление к доминированию, как ты очень верно подметила.

– Если говорить о доминировании, то я бы прежде предъявила обитателям этого затерянного мира ультиматум, подкрепив его орбитальной бомбардировкой, а потом уже начинала переговоры о тех ресурсах, что они могут нам предоставить. Или – не могут, – улыбнулась Ливия в ответ, демонстрируя сдержанную, но все-таки кровожадность. Среди лацийских командиров и впрямь не принято было полагаться на доброе слово в отношениях с варварами. Сперва стреляем, а потом договариваемся с выжившими – вот принцип, благодаря которому Республика уже который век не только сохраняла свои территории, но и преумножала добытое предками. – Но кровь Ливиев велит мне прежде выслушать мнение нашего общего лидера и учесть его пожелания. Хотя десант, соглашусь, штука весьма заманчивая. Но не сразу. Чуть погодя. Кстати, туда еще надо долететь.

А лететь им было порядочно. При сохранении текущей линейной скорости – порядка двух стандартных суток.

– Значит, у нашего лидера есть 48 часов, чтобы решить, чем мы займемся, выйдя на околопланетную орбиту.

На Гая Ацилия у префекта вся надежда была. Патриций на то и живорожденный, чтобы "дикие" гены подтолкнули его к активности. Должен же он понимать, что первая маленькая победа обязательно поднимет моральный дух мятежников и вдохновит на дальнейшие подвиги?

– Одно я тебе скажу сразу – "Либертас" останется нашим резервом, который мы покуда прибережем. Надо прикрыть ее щитами, чтобы либурну не засекли во время сканирования. Если тем, на планете, вообще есть, чем сканировать. Ну, хорошо, – она повела рукой в сторону двери, дескать, можешь вернуться к обязанностям. – Я пока займусь отчетами подразделений, а через пару часов сделаю обход всех палуб. Не откажусь, если ты решишь составить мне компанию, префект. Я тебя больше не задерживаю.

Надо ли еще раз напоминать, что возвращение корабельной жизни на круги своя префекта не порадовали?

– Наверное, я чего-то не понимаю, Руфус. Все вроде бы складывается преотлично. Мы с Гаем не только сбежали со станции живыми, но еще и от проклятых имплантов избавились. Блондинчик теперь главным стал, все его слушаются. Но как-то мне все равно непонятно, – вздохнула Кассия.

Виртуальное небо над Зимним Миром вызвездило так, что глаз не отвести от красоты этой невозможной. Упасть спиной в сугроб и лежать, лежать... Несколько раз Кассия так и делала, и кабы не безмолвный уговор с лисом о встрече, то до самого утра считала бы колючие искорки. Это так романтично, когда знаешь, что тебе уже довелось побывать возле некоторых из этих звезд и увидеть вблизи ярость их бушующих энергий.

– Кстати, Антоний так и сказал: "Ты, Кассия, очень романтичная девушка. Что само по себе нетипично для твоей генетической линии", – поведала бывшая манипулария своему виртуальному любимцу.

Они окончательно сдружились, насколько это вообще возможно между диким животным и человеком. Лис без боязни подходил к костру, который разводила хозяйка его мира, садился рядом и внимательно слушал её монологи. Иногда позволял осторожно погладить себя по носу, чуть ниже глаз, там, где шерстка коротенькая и бархатная.

Большего Кассии и не требовалось. Кто она такая, чтобы тискать гордого зверя, словно игрушку? Хватит того, что Гай её саму регулярно тискает.

– Учиться – классно. Столько, оказывается, всего есть на свете, кроме развлекательных ателлан и вакуум-сварки! Ты себе и представить не можешь! Но без реального дела мне скучно. И... – девушка оглянулась по сторонам, словно её мог кто-то подслушать. – Не складывается у меня с Аквилинами. Я уже и так, и эдак подкатывала к центуриону. Не мужик, а гранитная скала этот Авл Петроний. И когда подробненько, учтиво рассказывает мне, как был бы просто счастлив, но местечка свободного нет, на лице у него выражение такое...

Кассия с шипением втянула морозный воздух через сжатые зубы, старательно пытаясь подобрать подходящие слова.

– Кислое оно. Будто его мороженый лайм заставили сжевать. А ведь я прошу всего лишь включить меня в тренировочную группу. Я же не дурная, я понимаю, что десяток – это сработавшаяся годами команда. Как у меня на "Фортуне" было.

Никто не надеялся, что ради чужачки, да еще и с республиканского флагмана, кто-то задницу подвинет и свое законное место уступит. Но она же старалась понравиться, из кожи вон лезла, если уж на то пошло!

– И от Гая Ацилия толку никакого. Приказать он не может, через голову наварха и префекта прыгать не хочет. А уж как начнет говорить... О! Слово за слово, логично всё, умненько, правильно, и вот – моргнуть не успеешь, как он тебя в чем угодно убедит. Патрицианские фокусы какие-то. Я каждый раз ловлюсь на эту удочку, как дурочка последняя. Правда, перед его хитрой агитацией против нашего Зимнего Мира я устояла. Блондинчик сам не знает, от чего отказывается. Скажи?

Руфус с важным видом почесал себя за ухом. Мол, даже не сомневайся, хозяйка! Что они, эти патриции, понимают в зимах и лисицах?

– Вот и я говорю: "Глупый, там у меня ручей, елки, тишина, снег, совиное уханье и самый умный в галактике лис. Идем – познакомлю". Отказывается. Извиняется и отказывается, – вздохнула Кассия. – Публий Меммий тоже, к слову, стрелялки предпочитал. Смеялся над моими фантазиями. Но по-доброму.

Девушка подбросила в костер еще несколько сухих веточек. Зимний Мир время от времени создавал сушняк специально для таких целей, но прежде чем его собрать, приходилось изрядно побродить по заснеженному лесу.

– Гай незлой, просто занятой очень. И не умеет ценить простые радости, как его древнючие поэты. Они-то, я уверена, знали толк в ночных посиделках у костра и задушевных разговорах. Ты меня слушаешь и не поучаешь, как, скажем, мозговед или префектов контубернал. И не отмахиваешься, как от надоедливого насекомого, как центурион. А человеку иногда просто необходимо, чтобы его хоть кто-то выслушал от начала до конца.

Они с Руфусом сидели рядышком, молчали и глядели на звезды. Неведомо, о чем размышлял виртуальный лис, а его хозяйка думала о том, что только здесь, только в Зимнем Мире она по-прежнему Кассия Фортуната из Игнациевой трибы, а не какая-то невнятная "госпожа Кассия".

– А может, доблестный Петроний рогом уперся из-за субординации? – вдруг осенило новоявленную патрицианку. – Как думаешь, Руфус? "Госпожа рядовая" звучит странновато, десятники у него свои, проверенные... А ведь у мужика дилемма!

Лис в ответ сочувственно тявкнул.

– Пожалуй, теперь я стану проситься уже во вспомогательную службу.

Не может такого быть, чтобы отличницу боевой и психологической подготовки не оценили по достоинству храбрые Аквилины. Надо лишь себя проявить с лучшей стороны. Тогда и Авл Петроний сдастся. Потому что она – Кассия из Игнациевой трибы прежде всего, а потом уже чья-то там дестината* и какая-то "госпожа"!