Текст книги "Мачехина дочка (СИ)"

Автор книги: Оксана Зиентек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц)

Глава шестая. Как всегда, не вовремя

Агата

Вот уже вторая неделя пошла с тех пор, как Лили сбежала в столицу. Папа-барон, казалось бы, поначалу смирился и махнул рукой, но ни через день, ни через три дня после королевского бала от Лили с графиней не было никаких вестей. И, когда он уже собирался писать графу с просьбой напомнить загостившейся родственнице о приличиях, из столицы пришло письмо. Что было в этом письме, я не знаю, но на папу-барона было жалко смотреть, а мама устроила очередную истерику и вот уже три дня не выходит из своих покоев.

Мама вообще с того памятного скандала за завтраком стала какая-то странная. Порой мне казалось, что все силы у нее уходили только на поддержание видимости порядка и благополучия, на все остальное сил просто не оставалось. Волей-неволей, мне пришлось брать управление хозяйством в свои руки.

К счастью, теперь мое право отдавать приказы никто не оспаривал. Звание «баронесса» прочно закрепилось за мной в сознании слуг, так что в замке все продолжало идти своим чередом. В дела поместья, слава Творцу, вмешиваться мне не пришлось, папа-барон, хотя и ходил сам не свой, но дела не забывал. Возможно, все к лучшему, потому что за внезапно свалившейся на меня работой мне просто некогда было переживать о судьбе Лили. Хоть я и сомневаюсь, что она получила своего принца, иначе с чего бы так расстроился папа-барон, но случись с ней что-то серьезное, замолчать это просто не получилось бы. В конце концов, не у одного папы-барона родственники в столице.

В общем, сегодня у меня впервые за последние дней десять появилось время чтобы побыть в одиночестве и подумать. К сожалению, повод для этого был не самый радостный. Умерла старая Астрид. За то время, что старушка жила в Хижинах, я успела изрядно к ней привязаться. Ни отсутствие кровного родства между нами, ни разница в положении не делали эту потерю легче. Разве только надежда, что там, куда бы она не отправилась после окончания этой жизни, она непременно встретится со своим любимым мужем и четырьмя крепкими парнями – ее давно погибшими мальчиками. По крайней мере, именно это ей обещал наш храмовник в награду за ее терпеливое ожидание. И именно этого она ждала.

По традиции, за отпевание обитателей Хижин храмовник получал плату из замка. А потом оставшиеся обитатели делили вещи покойного, на память, и чтобы поскорее освободить жилье для новых бедолаг. Родственников, могущих претендовать на вещи, у жителей Хижин, как правило, не было. Но у Астрид была я.

И именно поэтому я сегодня решилась нарушить все веками сложившиеся традиции. Ну, сами посудите, зачем холостым мужчинам поношенные женские кофты и шали? Разве что, отнести старьевщику и продать за медяк. Так что я тщательно собрала все вещи Астрид (благо, их было не так и много) в сундук и велела отправить в поместье. А обитателям Хижин просто раздала по полмедяка (больше бы их приобретения все равно не стоили) на выпивку. Пусть помянут старушку. Жители Хижин странно косились на меня, храмовник недовольно морщил нос, но одобрительный взгляд бывшего баронского конюха придавал мне твердости настоять на своем. Тем более, я точно знала, кому пригодится бóльшая часть этих вещей. Себе я решила оставить только коклюшки да пару салфеточек, на память.

Отправив сундук с повозкой, сама я решила пройтись пешком, сократив путь через парк. Целую неделю у меня не было времени посидеть на старых валунах у ручья, на моем любимом месте. К моему огромному удивлению (никто, вроде бы, в замок гостей не приглашал), мое место у ручья сегодня было занято. На моем любимом валуне сидел молодой человек. Сложно сказать, сколько ему было лет: растрепанные рыжие волосы и веснушки на носу сильно молодили его, поэтому казалось, что он примерно ровесник нашей Лили. С другой стороны, строгая морщинка между бровей и упрямо поджатые губы говорили о том, что этот незнакомец, все же, постарше.

Я на краткий миг замерла на месте, размышляя, что же делать. С одной стороны, мне совсем не хотелось разговаривать с посторонним человеком, особенно сегодня, особенно, когда я – одна в пустынном парке, а солнечные лучи уже начинают окрашиваться вечерним румянцем. С другой – одет незнакомец был явно не по-крестьянски, а благородного гостя, появившегося на пороге дома, надо было приветствовать соответственно. Поэтому я решила подойти и заговорить первой, как подобает вежливой хозяйке. В конце концов, от замка нас отделяет лишь пара пышных кустов, если прислушаться, можно услышать, как слуги разговаривают на крыльце. А если папа-барон не захочет видеть этого гостя, он всегда может вежливо указать ему на дверь и после чашки чая.

– Добрый день, милостивый господин! – приветствовала я незнакомца. Поскольку некому было представить нас официально, титулов его я не знала, так что пусть пока или побудет «милостивым господином», или представится сам, как полагает. Окажется герцогом – извинюсь. От этой мысли мне даже стало немного смешно, стоило представить, как этот рыжий парень напыщенно перечисляет мне полтора десятка своих титулов.

– Здравствуйте, милостивая госпожа! – Незнакомец даже не вздрогнул, видимо, заметил меня еще издали. Ну и ладно, в конце концов, я и не скрывалась, незачем мне скрываться в собственном парке.

– Давно вы прибыли в наше поместье?

– Поместье? Простите, милостивая госпожа, – тон незнакомца был вполне учтивый, но у меня почему-то складывалось стойкое впечатление, что надо мной подшучивают, – Но я – не гость поместья, я остановился в гостинице в деревне.

– Вот как… Позвольте спросить, что вы тогда делаете в нашем парке?

– В вашем парке? – казалось, незнакомец был искренне удивлен. Умгу, а трехэтажный белокаменный замок он совершенно случайно не заметил за зарослями плюща на деревьях? Впрочем, сама виновата, прежде, чем начинать разговор с позиции хозяйки, надо было представиться таковой. А так, ничего удивительного, что незнакомец не воспринимает мои вопросы всерьез. И все его шутки – это не более чем вежливый ответный вопрос: «Девочка, а ты кто такая?»

– Я – Агата фон Блитерстерп, приемная дочь хозяина замка Роде. С кем имею честь? И что вы делаете в нашем замковом парке? Надеюсь, – я не могла упустить случая намекнуть незнакомцу, что разгадала его игру, – теперь вы признаете мое право задавать вопросы?

– Мое имя – фон Балье, Рикард фон Балье. Я прибыл, чтобы встретится с графом фон Биркхольц, слышал, ему требуется новый управляющий. Но графа лично не застал, поэтому, решил подождать в деревне, пока он ответит на мое письмо.

– Если вы воспользовались королевской магопочтой, решила поддержать беседу я, то ответ может прийти в течении двух-трех дней. Если, конечно, Его Сиятельство, найдет время написать вам. Но, насколько я знаю, новый управляющий ему действительно нужен.

– Я слышал, что старый управляющий изрядно проворовался, и попался на вырубках леса. Возможно, вы слышали эту историю и можете просветить меня в подробностях? – Осведомленность гостя меня почти не удивила. Наш местные сплетники мало уступали столичным, новости, благодаря изобретениям магов Его Величества, разлетались мгновенно, а варварские вырубки лесов скрыть действительно сложно. Но не думает же он на самом деле, что я стану сплетничать о нашем соседе с первым встречным? Поэтому я только скептически вздернула бровь, как это обычно делали Лили или мама, когда разговор, по их мнению, терял всякую благопристойность. И, судя по быстро мелькнувшей улыбке, незнакомец, точнее, уже знакомец, признавал мою правоту.

– Ну откуда мне знать? Это дела Его Сиятельства. Так как же вы, все-таки, очутились у нас?

– Решил прогуляться лесами, посмотреть, как обстоят дела, и забрел немного далековато. Решил присесть отдохнуть, и встретил вас…

Меня начинал раздражать это разговор. Сложно общаться с человеком, который тебе что-то недоговаривает. И он знает, что ты знаешь, что он…. Впрочем, раз он не наш гость, я и не обязана его развлекать.

– Что ж, господин фон Балье, когда отдохнете, пройдите еще пару шагов, во-он за те кусты. Я дам распоряжение конюху, чтобы заложил повозку и довез вас до деревни. Незачем ночью возвращаться по незнакомому лесу.

– Благодарю, госпожа фон Блитерстерп! – А вот благодарность получилась вполне искренней. И тут я его очень даже понимаю. От замка до храма, примерно, сорок минут ходу. А от деревни, что при поместье Биркхольц, наверное, все два часа, даже если спрямить путь лесом. Мелькнула мысль, пригласить гостя на чай, но сегодня мне было не до гостей. Поэтому только вежливо предложила ему зайти на днях, если ответ от графа задержится. На том и попрощались.

Дома меня ожидала недовольная мама, старый сундук от Астрид и куча дел от экономки. Предложив маме попить вечерний чай в семейной гостиной и оставив ее раздавать распоряжения, я прошла в кабинет к управляющему.

– Герберт, господин барон уже приготовил пакеты для отправки в Горнборг-Дюринг?

– Да, госпожа баронесса, велел завтра отправлять почтовой каретой. Через четыре дня будут на месте.

– Отлично. Пришлешь вечером ко мне кого-нибудь, пусть заберут еще письмо и пакет для моих кузины и бабушки.

– Будет сделано, госпожа баронесса, – склонил голову Герберт.

Попросив, походя, экономку зайти ко мне перед ужином, я поднялась в гостиную. Меньше всего мне хотелось сейчас выслушивать очередные нотации, но очередная истерика казалась еще худшим вариантом. Уж лучше пусть ругается. Как раз успокоится, пока придет папа-барон. А я зайду к нему завтра, надо предупредить про возможного гостя.

Хотя господин Балье и не был ровней барону, законы дворянского гостеприимства никто не отменял. Да и новый человек со свежими новостями немного разрядит обстановку. Вот только не пристало мне пока самой приглашать кого-то в поместье, это должен сделать кто-то из хозяев. И пора бы уже прояснить эту историю с Лили. Не знаю, как кто, а я предпочту неприятную правду любой лжи. Зная правду, по крайней мере, знаешь, к чему надо быть готовым.

Чаепитие, как я и ожидала, превратилось в тягостный ритуал. Мама постоянно жаловалась, обвиняла себя во всем, требовала от меня невозможного (имеется в виду, стать идеальной фройляйн, прекратить своевольничать и осознать свой бесконечный долг перед почтенным господином бароном), я покорно слушала и делала вид, что принимаю к сведению. Впрочем, почти как обычно.

Гораздо интереснее был послушать рассказы мамы о том, как прошли ее первые годы в качестве баронин и каких усилий ей стоило, войти на равных в местное общество. Слушая эти рассказы, я начинала понимать ее страх: уж слишком лакомым кусочком был для многих местных фройляйн молодой богатый вдовец с титулом. Слишком велика была их обида, когда он вдруг привез в поместье молодую жену: из никому не известного рыцарского рода, вдову с ребенком и, к слову сказать, не такую уж и молодую. Мама боялась, что как только появится повод, ей припомнят все. А повод Лили дала распрекрасный: умудрилась вызвать недовольство самой королевы!

К сожалению, бóльшего от мамы я не добилась, поэтому так и осталась в неведении, чем же Лили так огорчила Ее Величество. Ну не тем же, в самом деле, что графиня достала ей это несчастное приглашение?! Так что, поразмыслив немного, я решила, что и эту неприятность мы вполне в состоянии пережить. Как я уже говорила, за более серьезные проступки уже последовало бы наказание, а за какую-то мелочь Наше Величество долго дуться не будет, в конце концов, королева – разумная женщина, это известно всем.

Постаравшись успокоить маму (мои успехи в этом я могу оценить как весьма скромные, но, все же, не очередной поток слез), я наконец-то смогла дойти до своих комнат. Сейчас быстренько соберу пакет для бабушки и Хельге, чтобы завтра же утром отправить его в Горнборг. А перед сном было бы неплохо еще зайти поиграть с малышкой Лиззи, если успею. А то за этой толкотней малышей совсем забросили на попечение няни. И, хотя няня у них была замечательная, меня все равно немного мучила совесть.

Войдя к себе в комнату, я привычным движением распахнула окно. Вечерняя прохлада ворвалась в комнату вместе с потоком свежего, насыщенного запахами леса, воздухом. Мне всегда лучше думалось именно так. На миг замерев у открытого окна, я невольно скользнула взглядом в сторону парка. Во-он за той кипой рододендронов ручей делает свой изгиб среди замшелых валунов. Интересно, догадался фон Балье воспользоваться нашей повозкой, или из-за каких-то нелепых предубеждений решил выкручиваться сам? Если так, мне было его искренне жаль. По моим подсчетам, в таком случае он должен был бы только сейчас добраться до гостиницы. Надеюсь, этот молодой господин все же не лишен здравого смысла.

Проветрив комнату я закрыла окно и занялась сундуком старой Астрид. Пока руки привычно сортировали ее нехитрое добро, перед глазами снова всплыл молодой веснушчатый парень с удивительно взрослыми глазами.

– И они еще меня называют рыжей! – Возмущенно фыркнула я. И снова занялась насущными делами.

Его высочество Эрик Люнборгский

Попрощавшись с девчонкой, принц Эрик еще немного посидел у ручья. На нагретом осенним солнцем валуне сиделось вполне уютно. Парк шумел листвой, пели птицы, с заднего двора замка раздавались приглушенные расстоянием голоса прислуги… Хорошо! Как же хорошо, что иногда можно вот так, на короткий миг, закрыть глаза и отгородиться ото всей той грязи, в которой ему по долгу службы приходилось копаться вот уже несколько лет.

Нет, Эрик и до поступления на службу не был излишне наивным. Принцы, наверное, вообще наивными не бывают, особенно, такие непоседливые и любопытные мальчишки, как он. Даром старались родители навести во дворе хоть какой-никакой порядок. По мнению Ее Величества, эту работу предстоит достойно продолжить Генриху с супругой. По мнению Эрика, полностью очистить это змеиное гнездо в принципе невозможно. Мнение короля склонялось к промежуточному варианту: «Всех гадов не разгонишь, но если их не гонять, то совсем обнаглеют». Поэтому все, кто вхож во дворец, регулярно проверялись и перепроверялись. Периодически кто-то попадался, тогда дело либо тихо заминалось, либо устраивались показательные изгнания, в зависимости от интересов Короны.

Но то, чем Эрик занимался сейчас, было самой противной частью работы. Сейчас он был занят перепроверкой одного из своих старых и, казалось бы, самых надежных служак. Еще неделю тому назад они вместе сидели за одним столом и обсуждали информацию для самых доверенных лиц, а сегодня принц лично копался в грязном Белье барона, чтобы найти (или не найти) доказательства причастности того к заговору. А в том, что назревал именно заговор, увы, сомневаться уже не приходилось. Эрик уже давно лично не занимался подобными проверками. Есть достаточно надежных людей, которым это можно доверить. Второму заместителю главы Службы Безопасности такими делами уже заниматься просто некогда. Но сейчас речь шла о человеке, которого отбирал на службу его шеф, а тот ошибался в людях очень редко. На памяти Эрика – никогда.

И все же, слишком много ниточек тянулось именно в эту тихую провинцию (хотя, надо признать, что половину этих ниточек сам же барон фон Роде и вытянул), а это значит, что пускать дело на самотек Эрик права не имел. И максимум, что он сейчас мог сделать для старого, еще отцовского, соратника – перепроверить лично, что за змея затаилась в этом орлином гнезде. По поводу старшей девчонки сомнений почти не оставалось. Им очень повезла, что в это дело с самого начала оказался посвящен Эрвин, он же и предложил решение, которое устраивало всех. Точнее, почти всех, но эту мелкую пакостницу никто спрашивать не собирался, ей еще повезет, если так легко отделается. Да, Эрвин со своими способностями выручил их знатно, если бы отец не решил так наглядно продемонстрировать свое расположение к семейству фон Пехштайн (еще бы, вся столица только об этом вторую неделю и говорит), Эрик лично добился бы для Эрвина отдельного титула.

Осталось проверить остальных. Ситуацию осложняло то, что семейство вело довольна скромный образ жизни и редко выезжало из поместья. Значит, чтобы прощупать остальных домочадцев, придется как-то проникнуть в замок. Можно, конечно, использовать стандартный вариант. Гаденький, признаем честно, вариант, но, наверняка, в замке найдется какая-нибудь любвеобильная горничная… И, если будет надо, Эрик воспользуется этим вариантом без зазрений совести. Но он очень надеялся, что можно будет обойтись без крайностей. Тем более, эта смешная малышка сегодня, фактически, сама пригласила его в гости. Одна беда, хозяин замка прекрасно был знаком с Его высочеством Эриком, поэтому просто так представиться скромным рыцарем фон Балье уже не получится. Если получится отсеять сомнения по барону, то такой вариант был бы идеальным для всех.

Был, конечно, у принца и специальный амулет, который не то чтобы менял внешность, скорее, немного влиял на окружающих, делая собеседника плохо запоминаемым. Если попросить их потом описать, с кем они разговаривали час тому назад, то ничего внятного следователь, скорее всего, не получит. Ответы Будут честными, но абсолютно бесполезными: «Да, молодой такой парень, рыжий…», «Да, помню. Лицо… а простецкое такое лицо….», «Да, был такой. Очень вежливый молодой человек, хотя одет совсем недорого…». Сотни молодых дворян в королевстве можно, при некоторой дотошности, подогнать под эти описания. Да и амулет был работы Мертенса, чей почерк барон мог узнать с закрытыми глазами (или что там у магов работает в качестве органов чувств?). И даже если барон не будет ожидать никакой опасности от мелкого дворянина в качестве случайного гостя, ауру амулета он почувствует в любом случае. И насторожится.

Поэтому Эрик решил начать с самой важной фигуры на этой доске, а потом, уже с его ведома (а, возможно, и с его помощью), планомерно проверить вторых и третьих лиц. В вину самого барона Эрик верил мало. Но он помнил, сколько хороших ребят поплатились жизнью за то, что не проверили какую-то мелочь. Правила работы в их ведомстве соблюдались неукоснительно не потому, что служили там тупые исполнители, нет. Просто, за каждым правилом стояла ошибка, унесшая чью-то жизнь, а иногда и не одну.

Что касалась дела фальшивомонетчиков, тут барон был чист. Ведь именно его работа позволила отследить основные потоки и сильно сузить круг поисков. Оставалось найти ответы на следующие вопросы: «Не являются ли заговорщики и фальшивомонетчики двумя различными группами, работающими на разных хозяев?», и: «Могли ли заговорщики использовать барона или его ресурсы в темную?». Подумав о ресурсах, принц снова вспомнил падчерицу барона. Действительно, смешная малышка. От красавицы баронессы она отличалась, словно детская кукла от фарфоровой каминной статуэтки. И, вместе с тем, что-то в ней подкупало. То ли живые, умные глаза на еще почти детском лице, то ли отсутствие всякого кокетства в разговоре с ним, то ли еще что-то неуловимое. Сколько там лет приемной дочке фон Роде? Пятнадцать? Или, все-таки, шестнадцать? Обществу ее точно еще не представляли, это четко значилось в актах, которые заводились на каждого проверяемого в их Службе. Хотя, в случае с Агатой, как она представилась, эти акты были возмутительна скупы. Самое важное что в них значилось, что фройляйн фон Блитерстерп обладает малой толикой водной магии… Стоп! Эрик понял, почему его мысли снова и снова возвращаются к малышке. Малая толика – это не то количество магии, которое позволяет создавать птичек. Пусть и таких полудохлых (тут принц снова невольно усмехнулся, припомнив взъерошенную и наглую синицу-недомерка). Как там сказал барон: «Моя вторая дочь сообщила….»

Надо срочно узнать, что известно по остальным дочерям барона (вплоть до самых маленьких) и сколько их вообще у него, законных и нет. Не исключено, что имелась в виду совсем не Агата. Но если и она… Пятнадцать лет. Не хотелось принцу верить, что его целью может быть эта не по годам серьезная девочка. Должно же быть в этом мире хоть что-то святое… Мысленно отвесив себе оплеуху (совсем размяк на солнышке, а еще старый служака!), Эрик встал с валуна. Хорошее местечко, здесь легко думается, одобрительно отметил он. Разберутся с фон Роде, надо будет как-нибудь снова напроситься в гости. Возвращаться в деревню пешком не хотелось. Тело, хотя и привычное к физическим, но, все же, иным нагрузкам, отозвалось неприятным нытьем при одной мысли, отмахать пешим ходом очередные три-четыре мили. Но, если маленькая синичка не соврала, в паре шагов отсюда его ждет запряженный экипаж. Эрик ухмыльнулся, почему бы и нет? Вот тебе и повод поговорить со слугами. Как ни странно, экипаж действительно стоял на заднем дворе. Точнее, старая повозка, запряженная таким же старым конягой. Но, с другой стороны, а чего вы хотели, «милостивый господин фон Балье» – возможный будущий управляющий соседа, чтобы вам парадную баронскую карету на заднем дворе поставили? Эрик даже улыбнулся своим мыслям. Нет, что бы там не всплыло в результате расследований позже, сегодня, определенно, выдался неплохой день. Постояв минуту, необходимую, чтобы вычислить среди постоянна сновавших по двору слуг старшего, принц представился и попросил разрешения воспользоваться транспортом. На что ему сообщили, что «С превеликом удовольствием..» и что «Госпожа баронесса лично распорядилась..». Видимо, девочка пользовалась среди слуг если и не любовью, то уважением. Впрочем, Эрик надеялся, что это не помешает ему разговорить по дороге слугу, возможно, удастся узнать что-то новое.

Агата

Сортировка старого сундука не принесла никаких сюрпризов. В конце концов, никто не приходит жить в Хижины от хорошей жизни. Кружева, которые старательно плела старушка, она обычно продавала местной белошвейке. Но в этот раз той придется заплатить другой, более молодой кружевнице, которая не будет довольна такими жалкими грошами. Часть вещей, конечно, можно было просто сохранить на память. Но вот эту шаль, расшитую яркими шелковыми цветами, или вот эту кружевную скатерть – это вполне можно выслать бабушке. вышедшие из моды в поместьях крупных землевладельцев, такие вещи все еще высоко ценились среди мелкой знати и зажиточных горожан. Будет кому-то из девочек приданое. Туда же я отправила несколько полосочек кружева различной ширины, видимо, Астрид надеялась более выгодно продать их перед Новолетьем, когда в лавку к белошвейке толпой повалят новые заказчики. Несколько мотков ниток, часть из которых я же ей недавно и принесла… И еще покрывало. Красивое, ажурное покрывало, которым покрывают кровать поверх одеял. Ему было, наверное, уже много-много лет, Астрид как-то говорила, что это покрывало они с мамой и бабушкой плели перед ее свадьбой. Не сумев после смерти мужа справиться с хозяйством, вдова одну за другой продавала ценные вещи, пока не дошла до Хижин. Но это покрывало, как и шаль – первый подарок мужа, она продать так и не смогла.

Так пусть же эти вещи послужат кому-то, кто по достоинству оценит их красоту. Осталась только написать письмо. Не сильна длинное, думаю, самое главное папа-барон уже написал в своих письмах. Вот ведь, и не забыл в этой суете.

«Добрый день, дорогая кузина Хельге! Твое последнее письмо привело нас в недоумение, но и порадовало несказанно. Передавай мои наилучшие пожелания тете Трауте. Пусть она будет счастлива! Недавно я получила небольшое наследство от одной милой старой женщины, жившей в поместье господина барона. К сожалению, здешние господа рыцари предпочитают получать приданое за невестой не в шкафу, а деньгами. Надеюсь, что вы с бабушкой сумеете лучше распорядиться этим имуществом. Напиши мне, как прошла свадьба тети Трауте. И, ты так и не написала в прошлый раз, за кого же выходит замуж тетя Трауте. Кланяйся бабушке и целуй твоих девочек. С любовью, Агата вон Блитерстерп.»

Подумав, я решила, что нет смысла сидеть в комнате, дожидаясь курьера, если это можно поручить кому-нибудь другому. вызвав Кати и велев ей оставаться в моих покоях пока не придет человек Герберта, чтобы забрать почту, так же я велела послать за мной в детскую, когда зайдет экономка. Уладив это дело, с тоской подумала, что до ужина еще оставалось пару часов. День еще не закончился, а я уже смертельно устала. И это я еще, в отличие от мамы, не стараюсь быть самой лучшей хозяйкой в округе, мне достаточно просто, чтобы хозяйства в замке не развалилось окончательно, пока уладится эта история с Лили. Ох, попадись мне она сейчас! Если первые дни после ее побега я ей даже немножко завидовала (ну как же, Королевский Бал!), потом – искренне волновалась, то сейчас я была на нее настолько зла, что с охотой протащила бы ее за белобрысые косы по поместью. Пусть бы посмотрела, откуда берутся деньги на ее капризы! Так размышляя, я дошла до детской и на миг остановилась. Что бы ни происходило в этом мире, Лиззи и братик еще слишком малы, чтобы делить этот груз с ними. Поэтому я, как учила гувернантка, расправила плечи, глубоко вдохнула и сказала себе: «Улыбнись, Гота! Вечер еще не закончился.»

Хендрик, барон фон Роде

Вот уже который день баран мотался по поместью, как заведенный. Казалось, он задался целью переделать за эти дни все дела на несколько лет вперед. И, все же, даже работа не позволяла ему забыться совсем. Лили! Девочка, его маленькая глупая девочка! В какой момент он позволил вбить между ними клин? В какой момент он ошибся, позволяя другим делать свою работу родителя, надеясь, что женщины лучше знают, что нужно детям…? Как же он мог настолько ошибиться?! Ну уж нет, со своими малышами он такого в будущем ни за что не допустит! Если оно будет для них всех, будущее…

С того момента как Лили уехала с графиней, барон фон Роде получил две весточки из столицы. Первая – официальное письмо из королевской канцелярии, где черным по белому Было написано, что «… Баронесса фон Роде вызвала недовольство Ее Величества и задержана до выяснения…». Второе – короткое сообщение о том, что на время расследования дела Лили он отстраняется от всех дел, а ниже – приписка лично главы Службы: «Хендрик! Ты – дурак!». Эти три слова, надо отметить, несказанно порадовали барона. Понятно что раз уж Лили вляпалась в какую-то гадость, то его будут проверять сейчас по всем статьям. Но, раз уж сам Шеф взял на себя труд лично высказать свое мнение о его, Хендрика, умственных способностях, то не все еще потеряно. Потому что с чужаком шеф разговаривал бы совсем иначе. Именно поэтому барон и писал сегодня сообщения. Отстранен он или нет, есть вещи, которые необходимо сообщить.

Например, что в поместье графа фон Биркхольцу вместо одного уволенного мошенника, внезапно явились двое якобы управляющих. Один заявлял, что разговаривал о найме с самим графом, другой – что его наняла госпожа графиня. Причем, и барон потрудился проверить по дворянским альманахам, оба имени были явно вымышленными. Из того, что успел узнать барон, «управляющий графа» вел себя достаточно скромно. Поселился в гостинице, где был неизменно вежлив и ничего запредельного не требовал, отправил графу письмо с магопочтой и спокойно бродил по окрестностям, ожидая подтверждения своих полномочий.

«Управляющий графини», наоборот, сразу потребовал поселить его в поместье, искренне недоумевал, что слуги не получили распоряжения, которое (по его словам, само собой) госпожа графиня отправляла прямо при нем, искренне сокрушался беспорядком и рассказывал всем, кто готов был послушать, какой замечательный порядок он наведет в поместье… Но дворецкий с экономкой, старые графские слуги в Творец знает каком поколении, стояли насмерть, отказываясь принимать нового управляющего без личного или письменного распоряжения Его Сиятельства (или, на худой конец, Ее Сиятельства). По иронии судьбы, оба «управляющих» поселились в разных деревнях, поэтому не знали (или не подавали вида), что знают друг о друге.

Если Бы кто-то спросил лично барона, то он сам затруднился бы сказать, кто из управляющих внушает ему больше подозрений. С одной стороны, наглый и скандальный «управляющий графини» больше походил на какого-то мошенника, чем на ответственное лицо. С другой – такой задиристый и крикливый персонаж – идеальное прикрытие, чтобы отвлечь внимание от кого-то более серьезного, появившегося в окрестностях. На этом фоне «управляющий графа» смотрелся почти идеально, разве что чуть более уверенно, чем подобало бы младшему сыну безземельного рыцаря. Хотя, кто знает, возможно, мальчик рано выучил, что наглость – второе счастье.

Но если бы барону предстояло самому «прощупать» окрестности, то лучшей личины было бы не найти: тихий, спокойный, ненавязчивый постоялец, который никуда не лезет и только днями шляется по окрестностям. Хотя любой чужак здесь сразу становится поводом для сплетен, на такого довольно быстро перестают обращать внимание. Надо только обождать, пока стихнет первый интерес, а уж потом можно творить, что пожелаешь. Так что, на всякий случай, барон выслал в Службу максимально детальные характеристики обоих, приставил к каждой деревне по толковому мальчишке с наказом приглядывать за чужаками, но, памятуя приказ об отстранении, знакомство сводить пока не спешил.

За всеми этими хлопотами барон вчера так и не доехал до замка, пришлось заночевать в одной из деревень. Хорошо, хоть Анна не будет волноваться, он ей еще утром сказал, что приедет очень поздно, чтобы не ждала его и ложилась спать. А на рассвете, когда Хендрик тихонько крался по коридору в свою комнату, он, практически, нос к носу столкнулся с горничной, спешно выносящей из спальни хозяйки тазик.

– Что с моей женой? – Беспокойство и недосып дали о себе знать, бедная служанка дернулась от прозвучавшей в голосе угрозы и чуть не уронила тазик со всем содержимым.

– Госпоже баронин нездоровится, ваша Милость – сдавленна пискнула она.

– Давно ей нездоровится? – Барон сперва мысленно попытался вспомнить, что вчера собирались подать на обед, потом – кто мог выйти на него по делам службы…

– Вторую неделю. Госпожа просила вам не говорить, не хотела волновать, пока не убедится точно…. – Голос служанки звучал все тише и тише, постепенно сходя на шепот.

– Ясно. Иди. – Барон махнул рукой, отпуская служанку. А сам сел прямо на лестнице, схватившись за голову.

Вторую неделю Анне нездоровится. Она ведет себя, временами, необъяснимо, постоянно плачет, переживает по малейшему поводу… Он-то думал, она потрясена скандалом с Лили, или переживает за него… Перед глазами снова замелькала приписка от шефа: «Хендрик! Ты – дурак!».