Текст книги "Мачехина дочка (СИ)"

Автор книги: Оксана Зиентек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц)

– Во-первых, он действительно не дешев. Золото сейчас в цене. Во-вторых, ты и сама знаешь, что до замужества вам действительно не положено носить золото. Так зачем покупать вещь, которой ты не можешь порадоваться по-настоящему? В-третьих, не стоит хамить ювелиру, который поинтересовался, хватит ли у молодой дамы кредита на такую вещь. Я знаю этого мастера уже много лет и не намерен с ним ссориться из-за одной невоспитанной девицы. Ладно, Гота, бери свои булочки и иди к себе. Не стоит огорчать маму еще больше. Да, кстати, в следующий раз думай, что говоришь, ты же знаешь, как сильно твоя мама переживает по поводу приличий. Пойду ее успокаивать, а то у меня еще полно работы, а…

– А дела сами не сделаются – перебила я его. – Поцелуй маму и от меня!

К себе так к себе. Если бы последнее слово осталось за мамой, я бы, наверное, возмутилась. Лили устроила скандал, а меня-то с чего наказывать? Но папа-барон не отсылал меня в наказание за что-то, а просто просил. Подумаешь! Посижу сегодня дома. Не в первый раз. Спокойно пройти к себе не получилось. Дверь в комнату Лили была открыта и баронесса стояла на пороге. С чего бы это? Не меня же она ждет, в самом деле? Как оказалось, все-таки, меня.

– Ты не думай, что вы со своей мамашей тут все захапали! – заявила мне Лили, вздернув подбородок. – Вот как стану королевой, живо выведу вас на чистую воду! – Лили, – слегка опешила я, – Королю 56 лет, и он женат, а кронпринц давно помолвлен, об этом знают все даже в деревнях.

– Зато второй принц – свободен. И вот увидишь, на балу он непременно влюбится в меня!

Её логика всё ещё ускользала от меня, но я видела, что Лили едва сдерживается, поэтому продолжала её слушать. Потом уточню у папы-барона, что к чему.

– Но, Лили, баронесс же не приглашают на этот бал.

– Это таких деревенщин, как ты, не приглашают! А мне тетушка обещала. – На лице Лили наконец-то проявилось ее обычное высокомерие.

Фух, хорошо, а то я уже начала бояться.

– А когда я стану женой второго принца, я смогу стать и королевой.

– А-а. Ну да, действительно. – Я покивала головой и пошла к себе в комнату.

Ну что тут скажешь? Либо она слегка повредилась умом от переживаний. Либо – я. Либо меня только что посвятили в коварный план свержения правящего монарха ради возможности отомстить нелюбимой мачехе. Надо будет, при случае, сказать папе-барону, что Лили немного не в себе. Поскольку у меня обнаружилась куча свободного времени, а за недошитую картину браться не хотелось (успею еще, когда мама опять о ней вспомнит, да и не так уж там много осталось), я решила написать письмо Хельге.

«Доброго дня, дорогая Хельге! Получив твое письмо, искренне обрадовалась, что вы пребываете в благополучии. Ты тоже меня прости за все мои проказы! Конечно, я не держу на тебя зла, ведь мы были совсем еще детьми. Ты меня очень удивила своим рассказом. Я и не знала, что у твоей свекрови есть родственники в самом Люнборге. Надо же, мало кто из наших соседей сдержался бы и не похвастался такой родней. Но госпожа фон Хагедорн всегда была очень доброй и приветливой дамой. Передавай ей и господину фон Хагедорн поклон от меня. Я рада, что бабушка остается верна себе. К замужеству у твоих девиц будет самое лучшее приданое. Дорогая кузина, ты спрашиваешь о том, как мы живем. Даже и не знаю, что тебе написать. У нас здесь все очень просто, почти как раньше. Разве что живет господин барон в настоящем замке, который стоит как бы на острове. А старый замковый ров превращен в пруд, в котором цветут озерные розы [8]8
  Озёрные розы – водяные лилии


[Закрыть] . Здесь очень красиво и я охотно гуляю в парке, когда есть время. Настоящий бал я видела только один раз, когда дочери господина барона исполнялось шестнадцать лет. Но мне разрешили только совсем немножко побыть в зале, пока собирались гости. Так что мне трудно что-либо вспомнить из того вечера. Зато к нам часто приезжает настоящая графиня. Это сестра первой, ныне покойной, жены господина барона. Ее Светлость очень любит всякие украшения. Представляешь, Хельге, она даже в обычный день носит золотое колье. Господин барон, хотя и считается в округе небедным человеком, не одобряет подобное расточительство. Но, наверное, у высших аристократов все немного иначе. А на днях господина барона посетил знакомый из Люнборга. Представляешь, он – артефактор, и умеет не только видеть магические предметы, но может рассказать об их предназначении. Господин Маргитсен фон дер Шпее был очень любезен и много рассказывал о магии и своей работе, а вот господин артефактор из нашего городка никогда не раскрывает своих тайн. А костюм у этого господина был из бархата. Помнишь, Хельге, тот заморский материал, накидкой из которого так гордилась старая госпожа Марита, та, чья дочь замужем в Швингебурге? А гость господина барона ходил в костюме из такого материала так, словно носит его ежедневно. Наверное, господин барон прав, эти столичные аристократы весьма расточительны. Милая Хельге, мне не терпится узнать, что же за магические подарки получила твоя свекровь. С нетерпением жду твоего письма. Поклон от меня бабушке и Якобу! Твоя кузина Агата.»

Перед тем как заклеить конверт, еще раз перечитала письмо. Вроде, и написала так много, а почти ничего интересного не рассказала. Все-таки, странно, что мы с Хельге вдруг стали общаться, словно взрослые дамы, мало того, закадычные подружки. Наверное, мы действительно повзрослели.

Написав письмо, я подошла к окну, чтобы открыть его. Очень люблю слушать шелест деревьев за окном. Как жаль, что скоро осень окончательно затянет небо серой пеленой туч, листва с деревьев парка облетит, а окно будет открываться только утром и вечером, чтобы проветрить спальню. Я читала в книжках, что на юге есть края, где розы цветут круглый год, а люди могут спать с открытыми окнами даже зимой. Вот бы хоть раз там побывать! Открывая окно, я увидела, как от замка по деревенской улице побежал кухонный мальчишка. Ну все, теперь осталось дождаться госпожу графиню.

А в это время барон фон Роде, закончив проверять счета и отчеты управляющего, сел писать письмо своему соседу и дальнему родственнику. Не любил барон фон Роде жаловаться, очень не любил. Но было два момента, которые его старый приятель явно упустил из виду. И ждать, пока на них укажет графу кто-то другой барон не собирался.

«Его Сиятельству Удо, графу фон Биркхольц. Здравствуй, Дружище! Ты не заскучал там в своих столицах? Навестил бы свое имение, проверил плута-управляющего. Не верю я, что ты – старый охотник – мог так обойтись со своими лесами. С моей северной границы скоро твой замок будет отлично просматриваться, так лес почистили. Впрочем, я не в обиде, все зверье теперь откочевало в мои угодья. В любом случае, проверил бы ты, что он там творит. Да заехал бы ко мне на бутылочку рейнвайна. И еще, Удо, по-дружески прошу, уйми ты свою супругу. Я, конечно, ценю все, что твоя графиня делает для моей Лили, но она мне откровенно избаловала девчонку. Займи ты ее чем-нибудь в Люнборге хоть ненадолго: ну, там сыну жену подыскать, или в особняке перестройку устроить… А к зиме мы надеемся снова принимать вас с Ее Сиятельством на наших балах: традиционном – в честь праздника урожая, и в честь шестнадцатилетия моей падчерицы Агаты. С дружеским приветом, Хендрик, барон фон Роде.»

Заклеивая конверт барон усмехнулся. Графиня действительно перешла все границы, но вступать с ней в открытый конфликт ему не хотелось. Особенно теперь, когда король почти прямо приказал сидеть и не высовываться. С графом, хоть тот и старше своего соседа на добрый десяток лет, они всегда были в хороших отношениях. Он не откажет старому партнеру по охоте в такой малости. А барон, в ответ, пригласит графа поохотиться на оленей в лесах баронства. Сам он не очень любил охоту, считая ее праздным занятием, но управляющий докладывал, что селяне давно жалуются на расплодившихся оленей, что постоянно пожирают посевы. А теперь еще и с севера, из графства, зверье перекочевало. Нет, барон явно не будет в накладе, и старый Удо тоже останется доволен.

Графиня, легка на помине, приехала точно к обеду. Но в этот раз барон не стал ожидать привычного спектакля. Он сам вышел к гостье и сообщил, что Лили наказана за несдержанность и непочтительное поведение. И если графиня хочет с ней увидеться, то это прекрасно подождет до воскресенья (по его расчетам, к этому времени граф уже должен получить письмо и прислать ответ). А пока он может только пригласить гостью в салон на чашечку чаю, потому что его жене нездоровится и баронин сегодня не принимает. Вообще-то, это было вопиющим нарушением, чтобы баронин отказала в приеме графине. С другой стороны, если графиня является в чужой дом к обеду без приглашения, что тоже является вопиющим нарушением, то и отношение к ней соответствующее. Так что той ничего не осталось, как сослаться на срочные дела.

Проводив гостью, барон нахмурился. Он же четко дал понять слугам, что в этот раз он не потерпит неповиновения. Он прекрасно знал, кто носил записочки графине. Так же прекрасно знал, что за «верную службу» мальчишка каждый раз получал целых пол медяка – учитывая непростой характер как Лили, так и ее тетушки, существенная прибавка к жалованию посудомойки, которое получала его мать. И уж точно барон не собирался наказывать мальчишку за то, что он исполнил поручение. А вот с нянькой Лили надо было что-то решать. Пожилая женщина любила Лили, словно родную внучку, но она же и потакала ей настолько, что дальше такое терпеть было нельзя. Однако, и выгнать старуху – означало просто убить ее, ведь она жить не сможет без своей девочки. Надо будет узнать у управляющего, нет ли у няньки в деревнях какой-нибудь родни, к которой ту можно с почетом отправить в гости на недельку-другую. Да, – кивнул барон своим мыслям – это, пожалуй, будет самое удачное решение.

Графиня же в это время рвала и метала в своем загородном замке. Она ненавидела этот замок. Его длинные галереи, его толстые стены, его кафельные печи в расписных плитках… По-хорошему, здесь все надо было переделать еще лет тридцать тому назад, но граф упорно цеплялся за всю эту старину. Поэтому, когда графиня не была в столице, она более охотно проводила время в соседнем поместье. Белокаменный замок Роде был оборудован весьма удобно, а высокие окна и светлые стены создавали ощущение уюта. Особенно, когда жива была сестра.

То, что барон привел эту выскочку с ее отродьем, графиня еще могла стерпеть. Она даже стерпела то, что он женился на этой вдовушке. В конце концов, и слуги, и все соседи прекрасно понимали, что настоящая хозяйка в этом доме не она, а графиня. Но потом эта деревенщина родила фон Роде сына, и отобрала у Лили ее законное наследство. Теперь земли и титул больше не входили в приданое Лили, что делало ее всего лишь очередной богатой невестой на брачном рынке.

Да как он вообще посмел! Какой-то сельский барон посмел перечить ей, графине! Мало ему, что из-за него умерла ее любимая сестра, так теперь он хочет искалечить жизнь и Лили, ее маленькой девочке! Зачем, ну зачем ее сестра тогда так поспешно вышла замуж?! Графиня всячески убеждала ее подождать, обещала вывезти в столицу, найти ей партию, даже лучше чем старый фон Биркхольц. Ведь ее младшая сестренка была потрясающе красива, и, хотя Творец и не отмерил ей магии, происходила из магически-одаренного рода. Любому холостяку было достаточно просто навести справки в Дворянском Альманахе, чтобы выяснить, что и старый барон, и его старшие дети обладали довольно сильной воздушной магией, которую удачно передали по наследству… Но сестра уперлась, любовь у нее, видите ли. Какая чушь! С каких это пор аристократы руководствовались любовью при выборе супруга?! Власть, земли, увеличение магического потенциала рода… Но никак не любовь.

Однако, ее доводов никто не слушал, даже отец, старый барон, просто отмахнулся: «Оставь сестру в покое» – проворчал он – «Хендрик – хороший парень. И титул при нем, и деньги, и сам не промах.» брат, тот вообще рассмеялся в ответ на просьбы о помощи: «Ты сама-то всего три года как графиня, а уже мы, простые вольные бароны тебе не ровня? Спустилась бы ты с небес, сестрица.» Нет уж, она постаралась сделать все, чтобы Лили не повторила ошибок своей матери. Она с детства внушала ей, что любовь и брак для аристократов – понятия не тождественные. И нечего путать долг и удовольствие. Девочка выросла не только красивой, но и амбициозной, знающей себе цену. Такую не запрешь в загородном поместье. Вообще, есть люди, которые рождены повелевать, и она сделает все, чтобы ее семья поднялась еще выше в табели о рангах! Скоро будет бал, на котором второй принц будет выбирать себе невесту. И, хотя баронесс на отбор обычно не приглашают, графиня нашла нужные рычаги, чтобы племянница графа фон Биркхольц получила доступ во дворец. Она была уверена в успехе.

Метания графини прервал стук в дверь.

– ваша Светлость – доложила горничная – Модистка прибыла.

– Ах, да… Проводи ее в западную гостиную.

Графиня заказала на сегодня модистку, чтобы вместе с Лили продумать гардероб для столичных выездов. Но барон, будь он неладен, решил проявить отцовскую строгость именно сегодня. Как же не вовремя!

– Стой! – окликнула она горничную – Вели принести в западную гостиную платья госпожи Лили. Сегодня модистке придется снимать мерки с них.

Короткий путь в западную гостиную вел через семейный зал. Портреты предков мужа графиню не интересовали, поэтому она обычно проходила этот зал очень быстро, погруженная в свои мысли. Но сегодня она остановилась перед одним из самых новых портретов: Фон Биркхольц и она сидели в креслах, а рядом стояли их мальчики. Графиня вздохнула, в очередной раз заметив, как нелепо смотрелась ее юная красота рядом с графом, чьи виски уже тронула ранняя седина. А ведь этот портрет писался, когда старшему из мальчиков еще не было и двенадцати лет…

– Жаль, что у короля нет дочери, – сказала графиня, словно бы самой себе. – Но ты все равно станешь графом, мой милый – заверила она, ласково коснувшись пальцем щеки сына на портрете – Твой отец мне это обещал.

Глава четвертая: По следам древней легенды

Казалось, эту новость обсуждала вся округа. От Швингебурга до Кранборга, от Блитерстерпа до Горнборга… К девице Трауте фон Дюринг приехали женихи. Сразу трое.

Нет, в том, что девица из достойного рода оказалась просватанной, ничего такого нет. Большинство девиц рано или поздно выходят замуж, если, конечно, она не совсем уж уродина или нищенка какая-то. И даже то, что на руку одной девицы претендует несколько кавалеров, тоже никого не удивляет. Особенно, если девица хороша собой или родители дают за ней знатное приданое. Бывает даже, что замуж зовут совсем уж «залежалый товар» – старых дев. Особенно, если жених – вдовец и сам уже не так молод… Но чтобы случилось все и сразу, такого не могли вспомнить даже самые древние фру этого тихого провинциального уголка.

А начиналось все вполне предсказуемо. Некогда небогатый, но сильный и воинственный род фон Дюринг в последнее время совсем захирел. Жена предпоследнего владельца поместья, госпожа во всех других отношениях достойная, после первенца-сына родила своему мужу целых три дочки. Многовато, конечно, но иные и поболее дочерей замуж выдавали. Только для этого надо было хозяйничать на земле, достойную добычу в дело вкладывать, каждую серебрушку дважды в пальцах прокрутить, прежде чем потратить. Старый же фон Дюринг, кроме как мечом махать, ничего больше не умел. Так что бóльшая часть его добычи так и утекала сквозь горло холодной струйкой пенистого пива. Госпожа же фон Дюринг хозяйствовала умело и ловко, однако же, не жена в доме глава, но муж. Ему и деньги в руки.

Сына фон Дюринги еще женили удачно. Девица хоть и не принесла в род значительного приданого, но и совсем в одной рубашке в новый дом не пришла. выкупа особого родители за нее не требовали, все-таки, за единственного сына и наследника отдавали, быть ей хозяйкой на своем поместье. А вот к дочкам без приданого никто особо не сватался. Только и ухитрились, что спихнуть старшую Анну за соседа. Вроде, все удачно сложилось: без приданого взял, старший из братьев, хозяин. Но уже три года спустя вернулась Анна к родителям молодой вдовой, да еще и дочку с собой принесла. Очередной рот к и так не сильно полному котлу.

Молодого фон Дюринга в округе особо не праздновали. Да он и сам командовать никуда не лез. Куда уж тут среди почтенных рыцарей доблестями хвастаться, когда вся округа знает, что дома всем заправляет его жена, госпожа Агнесс. А сам Виллем смолчал даже когда овдовевшая мать ушла жить к старшей внучке, не выдержав постоянных попреков.

Агнесс сполна расплатилась со свекровью за все те годы, что старая фон Дюринг управляла поместьем. И то, работница со старухи уже была то так, то никак…, разве что в няньки. А бесплатных нянек-работниц у Агнесс и так было целых две, бесприданницы – сестры мужа, да и дети потихоньку подрастали. Старшая замужем уже, своих нянчит. И тут – такой скандал!

Знала бы госпожа Агнесс, что так все обернется, живо отправила бы золовок в какой-нибудь женский орден, да подальше. Но в орден тоже нужно было принести хоть какое-никакое приданое, да и две пары рабочих рук в хозяйстве всегда сгодятся…

«Здравствуй, дорогая кузина Агата!

В прошлом письме я сетовала, что у нас все по-простому, никаких новостей. Сейчас же у нас творится такое, что страшно и подумать. Вся округа только тем и занята, что обсуждает нашу семью со всех сторон. Мне уже стыдно из дома выходить, особенно в воскресенье, когда вся округа собирается на подворье местного храма, хотя Якоб и говорит, что я теперь – фон Хагедорн и пусть, дескать, фон Дюринги сами свою кашу расхлебывают. Утешают и укрепляют меня среди этого моря сплетен только выдержка бабушки (ты же знаешь, как она умеет с достоинством осадить самых ярых сплетниц) да доброта моей уважаемой свекрови. Но, все по-порядку.

Я прочла твое письмо, где ты описывала визит столичного гостя к господину барону. Представляешь, Агата, как же я удивилась, узнав, что вас тоже гостил господин Маргитсен фон дер Шпее! Получается, гость господина барона тоже приходится родственником госпоже фон Хагедорн? Сама она мне ответила весьма туманно, дескать, фон дер Шпее – старинный и весьма многочисленный род. Только наш гость, то ли в виду дальней дороги, то ли из снисхождения к нашей простоте, одет был весьма обычно.

Господин фон Хагедорн устроил в честь гостя небольшой прием, на который, в числе прочих, пригласили и папу с мамой, и тетушек. Вообще-то, тетушки уже никуда кроме храма не выезжают, им по возрасту не положено, но в этот раз госпожа фон Хагедорн почему-то настояла. Дескать, это семейный праздник, в узком кругу, поэтому ничего неприличного тут нет. Признаюсь тебе честно, дорогая Агата, я нашла этот праздник весьма утомительным: мама дулась на папу, тетушки обижались на маму, бабушка, сталкиваясь с мамой, просто делала вид, что той не существует…Одна отрада, бóльшую часть праздника я провела, гоняясь за своими проказницами.

Столичный гость, напротив, оказался весьма любезным господином. Подарки он привез действительно нужные. Один из них – магический охладитель напитков, мы тут же опробовали. А второй – защитный артефакт для овец. Якоб сказал, что такую вещь мы не сможем себе позволить даже если увеличим наше стадо втрое. А еще гость был очень добр к тетушкам и сестрам, пригласив каждую из них на танец, и покорил сердца всех детей, щедро угостив тех сластями.

А недавно в округу прибыл весьма почтенных лет господин рыцарь с тремя сыновьями. Остановился у храмовника и после короткого разговора с ним и моим свекром (если ты помнишь, господин фон Хагедорн является бессменным старостой нашей округи вот уже много лет) направился к папе. Представляешь, дорогая кузина, наша тетушка Трауте, оказывается, обладает магическим даром! И ей особым указом королевского наместника предписывается немедленно выйти замуж за одного из сыновей господина рыцаря, по ее выбору. Вся округа гадает, откуда господин наместник мог узнать о ее магическом даре, если даже в семье никто не знал. Но мой Якоб говорит, что, наверное, дар распознал господин Маргитсен фон дер Шпее, когда танцевал с тетей Трауте на празднике. И он донес об этом наместнику, так как люди с магическим даром всегда могут рассчитывать на хорошее место на королевской службе. Мне все это странно дорогая Агата, неужели тетушку тоже призовут на службу, как настоящего рыцаря? Это был бы настоящий скандал!

Впрочем, сейчас тетя Трауте до свадьбы живет в доме моей свекрови, потому что мама все время ругается, и тетя Ирмгард, кажется, совсем потеряла разум от потрясения. Господин рыцарь привез указ господина наместника и для папы. И в нем говорится, что папа обязан выплатить за тетей полноценное приданое.

Я не знаю, дорогая Агата, какое приданое господин наместник считает полноценным. Мое приданое, как старшей дочери, составило три сребреника и свадебный шкаф с бельем, кружевами и прочим. В нашей округе это считается не богатым, но достойным приданым. И то, мама все сетовала, что я совсем разорю поместье, но папа постыдился торговаться с господином фон Хагедорном. Пока господин рыцарь торгуется с папой за тетино приданное, я боюсь даже подумать, что останется моим младшим сестрам, коих, как ты знаешь, у меня трое.

Мне так неприятно, что денежные дела и склоки нашей семьи сейчас обсуждают в каждом доме. Я рада, что хоть у вас с тетушкой все отлично.

За сим остаюсь.

С дружеским приветом, твоя кузина Хельге.»

Получив такое длинное письмо от кузины я, надо сказать, опешила. Я, конечно, очень рада, что тетя Трауте выходит замуж. Наверное, это очень страшно, остаться старой девой и всю жизнь жить в приживалках у тети Агнесс. Если уж даже бабушка предпочла уйти к Хельге. И я помню, как папа-барон рассказывал о важности магической службы для королевства. Наверное, те господа рыцари тоже обладают магическим даром, и господин наместник надеется, что у них будут дети-маги. Ну, просто потому, что в призыв тети Трауте на службу верится с трудом, что бы там себе ни надумала Хельге. Тем более, кто ж замужнюю даму на службу-то отпустит.

Вот только зачем господину наместнику понадобилось присылать ей сразу троих женихов? Неужели ее магический дар настолько важен? Или, он просто приказал одному из сыновей того почтенного рыцаря жениться на некой девице, а уж они между собой не смогли решить, кому идти под венец с перестарком? В одном Хельге права, все это очень странно.

Сегодня почта припозднилась, так что письмо я получила уже после обеда, а прочитать смогла только вечером. Сейчас, готовясь ко сну, я размеренно расчесывала свои волосы (ну, вы сами знаете этот рецепт, сто раз щеткой каждый вечер…), чтобы лучше росли. Занятие одновременно успокаивало и давало возможность еще раз хорошо подумать над событиями дня. Раз за разом проводя щеткой по волосам, я пыталась вспомнить тетю Трауте.

Какая она? К своему стыду, мне никак не удавалось вспомнить ее лицо. Самая младшая из сестер, для меня она постоянно была в тени тети Ирмгард. Та всегда говорила громко, все ссоры начинала первой, постоянно ругалась с теткой Агнесс, перечила деду и бабушке, задевала маму, когда та еще жила с нами. А тетя Трауте всегда, словно тень, следовала за ней. Кажется, у нее был весьма приятный голос, но она редко начинала говорить первой. Всегда либо отвечала кому-то, либо продолжала тему заданную сестрой. Ей, наверное, сейчас уже двадцать пять или даже все двадцать шесть лет.

Раньше, когда я еще жила с бабушкой в поместье, мне казалось, что в этом возрасте уже не о замужестве мечтать, а место на родовом погосте присматривать пора. Однако, сейчас я вижу, что титулованные дворяне редко отдают дочерей замуж раньше восемнадцати лет, а то даже и в двадцать, если невеста особенно переборчива. Учителя говорили, что за эти перемены мы должны благодарить Ее Величество, которая очень обеспокоена количеством смертей в родах. Говорят, это она всячески порицает ранние браки и даже ввела новую моду на более свободные платья (правда, злые языки утверждают, что Ее Величество после рождения пятерых детей просто перестала влезать во все эти жуткие корсеты). Но в деревнях по-прежнему придерживаются старых обычаев.

Так что по деревенским меркам замужество тети Трауте – это и правда новость и страшный скандал. Интересно, а мне что теперь делать? Наверное, надо как-то поздравить молодых? Но Хельге, написав такое длинное письмо, забыла упомянуть не только, кого выбрала тетушка, но даже их родовое имя. И кого теперь поздравлять? И Хельге жалко, все эти сплетни действительно огорчают. Я помню, как противно было слушать, как слуги на кухне постоянно сплетничали о маме, когда мы только приехали сюда. Вот разве что… На следующее утро я сразу после завтрака увязалась за папой-бароном. Уже зайдя в кабинет, он приоткрыл дверь и смеясь позвал: «Гота, заходи!»

– Папа-барон, а ничего, что я к тебе прямо с утра?

– Во-первых, ты же не хочешь сказать что просто совершала свой утренний моцион под дверью моего кабинета? Во-вторых, я еще с завтрака заметил, что ты крутишься, как на иголках. Из этого делаю вывод, что вопрос для тебя важен. Так что, конечно, ничего. выкладывай давай.

Вместо слов я молча протянула ему письмо. Он внимательно перечитал его, потом еще раз, и, наконец, на некоторое врем задумался, нахмурив брови.

– И что ты предлагаешь мне с этим делать?

– Не знаю, папа. Мама категорически против, чтобы я общалась даже с Хельгой. Но, наверное, что-то делать надо? Или нет? Я совсем запуталась.

– Да, – папа-барон кивнул головой, – я понимаю, как тебе нелегко. Ты запуталась между двух миров. Твоя мама всячески пытается причислить тебя к миру аристократии, но пока ты не представлена обществу, пока сама не нажила в этом мире друзей и врагов, ты не чувствуешь себя одной из них. В то время как к старому миру – миру мелкопоместного дворянства, ты уже тоже не принадлежишь.

– И что мне теперь делать?

– А ничего. Подрасти немножко, а там само все утрясется. – Улыбка папы-барона была теплой, она словно передавала мне его уверенность, что все будет хорошо.

Не знаю, что и как, но хорошо будет непременно. Однако, вопрос, с которым я пришла, решать надо не потом, а сейчас.

– Так а с письмом Хельги что делать?

– А ничего. Напиши ей ответ, поблагодари за новости и что ты там обычно пишешь. А остальным напишу я.

– Остальным?

– Ну да. Твоя мама со своей родней общаться не хочет. И давай, все-таки, предоставим ей право самой решать, с кем ей дружить. Согласна?

– Да, конечно.

– Но ты понимаешь, что твою бабушку и кузину от сплетен защитить все-таки надо. – Я снова кивнула. Понятно, что Якоб прав, и Хагедорны не дадут Хельге в обиду, но изо дня в день слушать сплетни о своей семье не понравится никому.

– Поэтому я от имени нашей семьи напишу что-нибудь хорошее твоей бабушке Письмо пойдет, конечно же, по адресу твоей кузины. И вся округа, как это водится, будет знать, что фон Роде не просто состоят в родстве, но и признают его. А тягаться с нами, девочка, рискнут не многие.

– А остальные?

– А еще твою тетю надо поздравить со свадьбой. Как ты думаешь, что бы ей понравилось получить в подарок?

– Не знаю. Папа-барон, ты представляешь, я вчера пыталась вспомнить, как она выглядит, и не смогла. Мы как-то все время занимались каждый своими делами, а теперь оказалось, что я ее почти не помню.

– Понятно. Но это не так и важно. В конце концов, ты же не собираешься ее навещать. Зато небольшой подарок от знатной родни создаст видимость, что все идет по плану. И что, возможно, участие наместника в ее судьбе совсем не случайно.

– А как ты думаешь как он вообще узнал про тетю? Хельга права, это тот столичный гость – родственник госпожи фон Хагедорн? А как он это заметил, случайно?

– Гота, Гота… Не все сразу.

– Прости, папа, я опять зачастила, да?

– Есть немножко. Помнишь, ты спрашивала меня, откуда берутся магомарки?

– Да, ты еще сказал, что можешь сам их зачаровывать.

– А хочешь посмотреть, как это делается?

– Ух ты!!! А можно?

– Да, конечно. Смотри.

С этими словами папа-барон полез в стол и достал оттуда чистую льняную салфетку, какие-то щипчики и коробочки, и начал аккуратно раскладывать это все на столе. Я не совсем понимала, какое отношение имеют магомарки к нашему разговору, но переспрашивать не решилась. Возможно, папа-барон просто собирался заняться именно этим, а я со своими проблемами помешала. Возможно, это как-то поможет объяснить мне, при чем тут магия тети Трауте. В любом случае, я не собираюсь отказываться от случая посмотреть на настоящую магию.

Папа-барон, разложив на салфетке тоненькие, почти прозрачные пластинки, взял одну из них пинцетом и поднес к свету.

– Видишь? – спросил он.

Я присмотрелась. Сперва казалось, что пластинка однородно-полупрозрачна. Интересно, что я должна увидеть? Но, присмотревшись, стало заметно, что на пластинку нанесен какой-то узор из тонких линий. Они, словно паутинка, то пресекались решеткой, то свивались спиралью… Я мигнула, и линии исчезли. Осталась одна только полупрозрачная пластинка.

– Успела заметить?

– Что это было? – спросила я.

– Ага! – На этот раз улыбка папы-барона была торжествующей – Заметила-таки! Силовые линии, по ним, словно по сосудам в древесном листе, распределяется магия. Задача мага, – наполнить эти сосуды своей магией, чтобы марка «ожила». Смотри…

Сначала казалось, что не происходит ровным счетом ничего. Потом я заметила, что линии приобрели насыщенный зеленый цвет, а потом как бы сами уложились во вполне осмысленный узор-надпись: «Королевская магопочта».

– Ух ты! – восхитилась я. – Никогда не видела, как работают маги!

– Скорее всего, и не увидишь. Аристократы не показывают фокусов на ярмарке. Разве что чуть-чуть дурачатся, как наш столичный гость. А там, где работают королевские служебные маги, маленьким девочкам не место.

– Я не маленькая! – Тут же повелась на подначку я. – Мне уже скоро шестнадцать!

– Да, почти невеста, – неожиданно согласился папа-барон.

– А скажи-ка мне, немаленькая, тебе понравился господин Кароль?

– Да, конечно. Он веселый и остроумный. И не такой напыщенный, как некоторые твои гости. И смотрел весь вечер не только на Лили…

Ой, последняя фраза, пожалуй, была лишней. Добронравные девицы не обращают внимание, на кого смотрит уважаемый гость. Но папа-барон, похоже, был сегодня в хорошем настроении.

– Да, он действительно смотрел не только на Лили. А скажи-ка, если бы он приехал с указом господина наместника, как те рыцари к твоей тете, ты бы сильно огорчилась?