Текст книги "Мачехина дочка (СИ)"
Автор книги: Оксана Зиентек
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)
Мама так и не поняла, почему папа-барон отказался срочно послать в деревню за работниками, но, как обычно, спорить не стала. Я же могла только догадываться, что все это как-то связано с тем таинственным заговором, и с боем в лесу, и с принцем у нас в замке. Видимо, папа-барон не хотел пускать в дом посторонних именно сейчас, и я могла его понять. А маме папа-барон объяснил, что уставшие горничные все рано напутают меньше, чем не обученные крестьянки, с чем тоже сложно было не согласиться. Матушка еще что-то говорила, но я слушала и не слушала одновременно, позволив себе в мыслях унестись в незнакомый дом, где мы с Эриком будем жить после свадьбы.
Дом, где хозяйкой буду я, и уже мне предстоит заниматься всеми этими мелочами: бельем, меню, хозяйством… Или нет. Наверное, в серьезность нашей помолвки я поверю только в день свадьбы, а пока что я невестой себя почти не ощущала. Мы и знакомы-то всего около трех недель, хоть и случилось за эти недели столько, что мне вполне хватило бы на год. «Меня отзывают…» – Всплыла в памяти последняя фраза из нашего разговора, которую я только сейчас осознала. Вот так просто все и закончилось. Хотя, а чего я ждала? Я ведь с самого начала знала, что загадочный «господин Рик» служит Короне. А, значит, как и папа-барон, делает, что должно, рассказывает не все… С самого начала видела кипы бумаг на его столе, он не работал только тогда, когда метался в горячке, да еще когда отвлекался на наши занятия. Ничего удивительного, что принцу так понравились наши проказы, во дворце, наверное, так не подурачишься. Интересно, когда Его Высочество уедет? Наверное, уже завтра утром, раз он так хотел поговорить именно сегодня. Сделала себе заметку, что до вечера надо бы еще раз взглянуть на комнату. Кати, конечно, там убирает, но не хотелось бы потом краснеть перед принцем за забытую пыль в углу или книгу из тех, что мне так строго запрещали учителя.
– Агата! Ты меня совершенно не слушаешь! – Недовольный мамин голос вырвал меня из размышлений.
– Прости, мама, я задумалась.
– Я вижу. В твоем возрасте уже пора задумываться о собственном доме, а не витать в облаках. – Строго заметила матушка. – Иди, займись чем-нибудь подобающим приличной фройляйн, а то об этих твоих занятиях магией уже скоро слуги сплетничать начнут.
– Да, матушка. – Воспользовавшись случаем, я сбежала на кухню. Не знаю, сплетничали ли слуги обо мне, но о маминой утренней истерике уже сплетничали вовсю.
– Совсем госпожа баронин себя не бережет. – Ворчала наша кухарка, привычно управляясь на кухне. – Ишь, зачастила: что ни год, то дитя.
– А что ей, твоей баронин, станется? – Судя по голосу, отвечала одна из горничных постарше. Насколько я помню, это была одна из тех, кто с самого начала не мог понять, что папа-барон нашел в маме. – Это ж тебе не аристократка, те фройляйн хрупкие, как цветочки. А эта с обычной деревни, как и мы, только и того, что благородная.
– Вот и я говорю, хорошая баронин, крепкая. – Кухарка, вроде, и соглашалась со своей собеседницей, но продолжала гнуть свое. – Жалко будет, если что. И незлая совсем, поворчит-поворчит, а даже тебя еще не выгнала.
– А за что меня выгонять? Я свою работу делаю. – Взвилась горничная. – Это тебя гнать надо, крутишь шашни направо и налево, а сама…
Не знаю, что ответила бы ей кухарка, скорее всего, вытолкала бы с кухни взашей, как она это может. Но тут я решила войти. С одной стороны, негоже благородной фройляйн влезать в склоки служанок. Но и сплетни следовало прекратить.
– Доброе утро! – Кивнула я кухарке, входя в кухню. Горничная сразу замолчала, а я убедилась, что не ошиблась в своих предположениях. – Его Высочество просил передать: «Спасибо за завтрак!» А ты, – Я повернулась к сплетнице. – Найди себе какую-то работу, что ли. А то госпожа баронин уже закончила завтрак и занялась делами. У нас в деревне – особо выделила я тоном – бездельников в доме держать не принято.
– Слушаюсь, госпожа баронесса. – Горничная, побледнев, стрелой вылетела из кухни. Остались только мы с кухаркой, да еще мальчишка-поваренок, притворяющийся глухим в углу у ведерка с овощами.
– Ишь, госпожа Гота, как ты ее! – Восхитилась кухарка. – Вижу, девочка моя совсем выросла, такой хоть завтра все хозяйство доверить можно.
– И ты туда же! – Обиженно отмахнулась я. – Матушка только что ругалась, что я все мечтаю. Теперь ты.
– Да разве ж я ругаюсь, девочка? – Удивленно всплеснула руками кухарка. – Я только что вижу, то и говорю. Ты хоть ела сегодня, или госпожа баронин и поесть не дала.
– Не успела я. Что-нибудь от завтрака еще осталось?
– Как не быть? На такую ораву рыцарей разве противня булочек хватит? С раннего утра печем, вон, совсем еще тепленькие. А на десерт сегодня будут твои, госпожа Гота, любимые воздушные пирожные. Сам Его Милость распорядился.
Под неспешный рассказ кухарки я привычно заняла свое любимое место в углу, за выскобленным до бела массивным столом. Кухарка проворно поставила передо мной тарелку с булочками, плошку с маслом и большую глиняную чашку с горячим травяным чаем. Благодарно кивнув, я принялась за еду. Выждав немного, она все же не утерпела.
– Госпожа Гота, я что там, говорят, твоя матушка прямо сама не своя сегодня? Не случилось ли чего?
– Случилось. – Вздохнула я. – У нашего соседа жена и младший сын разбились в карете. Что-то там сломалось по дроге, я толком не поняла.
– Прямо насмерть? – Кухарка от неожиданности чуть не уронила противень. – Это ж у которого соседа? – У графа фон Биркхольц. Тетя и кузен баронессы Лили.
– Ой-ей! – Кухарка покачала головой. – Оно конечно… Госпожа Лили свою тетушку очень любила. Та ей вместо матери была, хотя и баловала безмерно. Так а госпожа баронин-то чего так убивается? Можно подумать, она от такой соседки много добра видела.
– Ей графа жалко. И Лили. И всех. – Пожала плечами я, принялась за вторую булочку. – Мама переволновалась. А тут все один к одному: то разбойники в лесах, то карета.
– Это да-а-а. – Голос кухарки стал задумчивым. Она хотела было присесть возле меня, но, видимо, вспомнила про лишние уши. – Эй, ты долго там над ведром спать будешь? Заканчивай давай, да беги найди управляющего. Скажи, старая Берта просила зайти, как только сможет.
Мальчишку тут же унесся прочь, радуясь, наверное, освобождению от нудной повинности. Я улыбнулась ему вслед, потому что и сама прекрасно помнила, как мы с кузинами всячески норовили спихнуть эту работу друг на друга. А кухарка вытерла руки, поправила на голове белоснежный чепец, из-под которого то и дело норовили выбиться ярко рыжие кудряшки, и, тоже налив себе в чашку чая, присела напротив меня.
– А зачем тебе управляющий? – спросила я, скорее, для поддержания беседы.
– Попрошу, пусть велит тишком все кареты проверить.
– Зачем? – Удивилась я. Неужели история графини так взволновала ее, что она испугалась за нас? На душе потеплело от такой заботы. Вот так живешь себе в замке, и не знаешь, что тебя незримо оберегают такие хранители.
– Я тебе так скажу, госпожа Гота. – Доверительным тоном начала она. – Не нравится мне вся эта история. Я еще когда Его Милость камарадов своих раненных привез, так сразу и сказала: не могут простые разбойники целый отряд рыцарей так побить.
– Кому сказала? – Невинно поинтересовалась я. В преданности Берты, насколько я знаю, не сомневался даже папа-барон, но за каждый длинный язык в округе поручиться не мог никто.
– Да себе и сказала, девочка. Думаешь, я совсем на старости лет из ума выжила, в господские дела нос совать? Но что-то там не чисто, вот ты сама посуди: сперва графский управляющий на краже леса попался. Не успели кумушки перестать на его счет судачить, как по всей округе стали шнырять приезжие, да все благородные. А ведь до ярмарки еще ждать и ждать, с чего бы это? Потом господин принц с Его Милостью прищучили банду. А что за банда такая, если не один купец на грабеж не жаловался, ни одна баба в округе не обижена?
– На кого обижена? – Снова перебила я кухарку, временами теряясь в ее рассуждениях.
– Кхм-кхм. – Прокашлялась она, словно поперхнулась крошкой. – В том-то и дело, госпожа Гота, что ни на кого. А еще принц этот, королевский сынок. С чего бы ему по лесам за простыми разбойниками гоняться?
– Скучно в замке стало? – Предположила я, стараясь скрыть улыбку. Ай да Берта! Похоже, она из своего кухонного окошка видит дальше, чем некоторые с самой высокой башни. Хотя, чему я удивляюсь? Так всегда было, и у бабушки. И здесь, что все новости из дома и округи стекаются именно на кухню, куда рано или поздно заходит с проверкой или забегает по делам каждый обитатель дома.
– Хоть бы так, Госпожа Гота, хоть бы так… – Кухарка снова о чем-то задумалась, а потом решительно сказала. – Ты, девочка, если надо будет куда поехать, бери с собой пару рыцарей, из тех, что уже крепко на своих ногах стоят. А, лучше, обожди пока или работника пошли. И матушке своей, если соберется, ехать отсоветуй. А я поговорю-таки с Его милостью.
– Да я никуда и не собиралась. Но ладно. – Покладисто согласилась я. Забота Берты грела душу, потому не хотелось зря волновать добрую женщину. Кухарка, допив чай, собрала наши чашки, сунула их в таз для помывки, а сама опять занялась готовкой.
Сейчас, после завтрака и перед обедом, на кухне хоть и было полно работы, но не было лишней суеты и толпы народа. Наверное, это и подтолкнуло меня задать вопрос, который волновал меня последние пару дней.
– Берта, скажи, а как ты научилась целоваться?
– Да разве ж этому учиться надо? – Искренне удивилась кухарка.
– А разве нет? – Удивилась, в свою очередь, я.
– Да как-то всегда само получалось. – Пожала плечами Берта, но тут же, опомнившись. Обернулась ко мне. – А с кем это ты, госпожа Гота, целоваться собралась?
– Ну-у-у… – Я замялась. Рассказать о принце я, понятное дело, никому не могла, а показаться легкомысленной особой тоже не хотелось. – Ну вот вдруг надо будет, а я – не умею?
– Да не переживай ты так, девочка! – Рассмеялась кухарка. – Вам-то, благородным, только с женихами целоваться и можно. Вот найдете себе рыцаря по сердцу, а уж там жених сам как-нибудь разберется.
– А если и он не умеет? – Мне вопрос показался вполне логичным, но Берта, казалось. Очень удивилась.
– А бывают такие рыцари? В жизни не поверю!
– Всякие бывают. Наверное. – Я попробовала сделать такое же лицо как делала матушка, когда хотела дать понять, что эту тему дальше обсуждать бесполезно. Но, судя по смешинкам в кухаркиных глазах, мои усилия успехом не увенчались.
– Ладно, госпожа Гота, если уж так интересно, есть способ. Я не пробовала, но видела, как благородные фройляйн балуются. Только смотри мне, чтоб до помолвки – ни-ни!
– Обещаю! – Торжественно поклялась я. Действительно, помолвка-то уже состоялась, даже если знают о ней от силы шесть человек. Выслушав кухарку я попробовала представить себе это действо и ужаснулась.
– Да если матушка такое увидит, она меня из-за стола выгонит. И лишит не только десерта. Она меня вообще на хлеб и воду посадит!
– Так кто же будет госпожу баронин такими мелочами нервировать? – искренне изумилась кухарка. – Я для тебя, девочка, на отдельной тарелочке оставлю. Потом попробуешь.
Поблагодарив добрую женщину, я ушла. На кухню начинал собираться народ, а мне совсем не хотелось, чтобы вся прислуга завтра болтала по углам, что молодая хозяйка вместо работы сплетничает с кухаркой. Остальной день пролетел не сказать незаметно, но быстро. Наверное, так всегда бывает, когда есть чем занять и голову, и руки. Утренние события уже не вспоминались, словно их и не было: мама проверяла работу прислуги, совещалась с экономкой, раздавала распоряжения. Обо мне вспомнили только однажды, когда мама решила непременно заказать службу по графине с сыном.
Поскольку папа-барон очень просил ее без нужды не трястись в коляске по дорогам, она решила отправить с запиской меня, чтобы подчеркнуть всю важность поручения. Надо сказать, я не сильно любила встречаться с местным храмовником, слишком уж сильно он отличался от старого служителя в Горнборге. К тому же, сразу вспомнились как предостережения доброй кухарки, так и слова папы-барона про то, что«…с графиней все не так просто». Но придумать достойный повод для отказа тоже было сложно.
Выручил меня один из королевских рыцарей, которому непременно нужно было в город с поручением Его Высочества. Он предложил остановиться по дороге и передать храмовнику записку и пожертвование. Маме ничего не оставалось, как согласиться. Вздохнув с облегчением, я вновь занялась своими делами. Из-за того, что отменились занятия магией, у меня даже появилось время повышивать немного после обеда, пока солнце ярко светило в окно. Вот так, делаешь какую-то работу, и ворчишь. И лишь потом, после долгого перерыва понимаешь, как не хватает твоим пальцам тонкой иглы с цветной нитью. Увлекшись, не заметила, как пришла пора ужинать.
Ужин прошел спокойно. Папа-барон и Его Высочество о чем-то тихо совещались, попеременно втягивая в разговор то целителя, то рыцаря-землянника. Молодой рыцарь Мальте сосредоточенно ковырял ужин в своей тарелке, стараясь не встречаться со мной взглядом. Я беспокоилась, что он мог подумать, будто я специально скрывала от него наши отношения с принцем, и обидеться. Хотя, там и скрывать, собственно было нечего, ведь он почти все время находился в соседней комнате, а дверь всегда была закрыта неплотно. В любом случае, мне было жаль, что дружбы с этим молодым рыцарем у нас точно не получится. После ужина я постаралась как можно быстрее улизнуть к себе. До прихода принца мне еще предстояло кое-что сделать.
Кати как обычно, уже ждала меня в комнате. Раньше мы обе охотно воспользовались случаем, чтобы поболтать, но в последнее время Кати так уставала, что я старалась не загружать ее лишний раз своими прихотями. Наверное, это и к лучшему, потому что иначе она сразу заинтересовалась бы, почему я так спешу от нее избавиться. А мне очень не хотелось, чтобы она подумала, что принц часто ходит ко мне вечерами. Переодевшись в рубашку, я угостила горничную пирожным, присланным мне кухаркой, и отпустила Кати, сославшись на то, что хочу немного почитать перед сном.
Как только за горничной закрылась дверь, я вскочила с кровати и, отложив книгу, поспешила снова одеться. На этот раз я выбрала домашнее платье, самое простое, с застежками спереди. Хоть мне и хотелось, чтобы принц Эрик перед расставанием запомнил меня красивой, во взрослом платье, я понимала, что сама это платье потом не сниму. Приведя себя в порядок, я решилась наконец-то опробовать кухаркину науку.
Передо мной на тарелочке лежали два оставшихся воздушных швабских пирожных[15]15
Речь идёт об эклерах – рецепт этих пирожных из заварного теста описал в своей кулинарной книге ещё Бальтазар Штаиндль в 1547-ом году.
[Закрыть]. Моих любимых. Взяв одно из них, я старательно откусила край. Первая попытка не увенчалась успехом. Я только измазалась кремом, словно маленький ребенок, впервые допущенный ко взрослому столу. Разозлившись, я съела несговорчивую сладость. Глядя на последнее пирожное, я понимала, у меня осталась всего одна попытка. Поэтому решила для начала еще раз свериться с книгой. Трижды прочитав финальную сцену, где доблестный рыцарь навсегда прощается с дамой сердца, я так и не поняла, как же все это должно происходить на самом деле. В книге говорилось о том, что влюбленный «припал у ее устам долгим поцелуем». От этого поцелуя дама должна была расчувствоваться и понять, как сильно дорог ей этот доблестный рыцарь, чтобы потом скорбеть о нем всю жизнь. И, скажите, при чем тут крем?
– Я тебя еще раз спрашиваю, при чем тут крем? – Вопрошала я злосчастное пирожное, держа в другой руке книгу.
– Вот и мне тоже интересно. – От вкрадчивого голоса принца Эрика я подпрыгнула на месте и тяжелая книга выпала из моей руки. – При чем тут крем?
Оказывается, я так увлеклась, что даже не услышала стука в дверь. Или принц, уверенный, что его ждут, просто толкнул створку и вошел без стука в незапертую дверь? Думаю, это уже не так важно. Главное, что уезжая, мой принц запомнит меня именно такой: в домашнем платье, измазанную кремом и тайком поедающую пирожные.
Опомнившись. Я быстро положила пирожное обратно на тарелку и салфеткой попыталась вытереть крем с лица. Его Высочество в это время наклонился, чтобы поднять мою книгу. Как назло, предательница открылась именно на те страницах, которые мы с Кати читали и перечитывали чаще всего, а любопытный гость не преминул заглянуть в книгу. Быстро пробежав глазами по странице, он удивленно изогнул бровь пролистал дальше. Увидев, что я более или менее успокоилась, принц положил книгу на прикроватный столик и спросил.
– Итак, Синичка, причем здесь крем? Врать не имело смысла, поэтом я только расстроенно махнула рукой.
– Не знаю. Берта сказала, что надо попробовать съесть крем, не раскусывая пирожное.
– Зачем? – Принц выглядел удивленным. – По-моему, за обедом мы эти пирожные просто ели.
– Так то ж было за обедом! А Берта сказала, что так делают, когда целуются. Я три раза прочла, как они целуются, но я никак не пойму, что общего у пирожного с поцелуем?
– Хм, дай подумать. – Голос принца звучал так, словно он изо всех сил сдерживает смех. – Возможно, он такой же сладкий? С этими словами мой наглый жених протянул руку и взял с тарелки последнее пирожное, с явным удовольствием его надкусив. – Ум-м-м! Действительно, ваша Берта – просто волшебница. – Принц доел пирожное и продолжил. – Но, Синичка, с каких это пор кухарка дает тебе такие странные советы?
– А что тут такого? Берта не болтлива и меня любит. А про поцелуи, наверное, знает все. Недаром же за ней даже рыцари ухаживают!
– Вот даже как? Ну, ладно, пусть. Но, Агата, почему ты подобные вопросы вечно обсуждаешь с кем попало: то с горничной, то с кухаркой…?
– А с кем мне еще их обсуждать? – Теперь уже я искренне удивилась. – Если я с такими вопросами подойду к матушке, она же в обморок упадет.
– Баронин? – Кажется, Его Высочество мне не поверил.
– Если и не упадет, – Стояла на своем я. – То уж точно ничего не скажет. Просто велит не забивать голову глупостями и отправит учиться плести гобелены.
– Если ты так не любишь гобелены, – Принц Эрик подошел ко мне почти вплотную, – Ты всегда можешь спросить у меня. Уж я-то точно не отправлю тебя учиться рукоделию.
Он вытянул из-за кружевного манжета платок и осторожно вытер им мое лицо, наверное, стирая остатки крема.
– Закрой глаза, Синичка. – Почти шепотом попросил он.
– Зачем? – Удивленно спросила я, все еще додумывая наш разговор.
– Затем, что пирожных у тебя больше не осталось. – Шепот принца стал хриплым, словно ему не хватало воздуха. Я хотела спросить, что с ним происходит, но он остановил меня, осторожно приложив палец к губам.
– Тш-ш-ш! Просто поверь.
Причин не верить своему жениху у меня не было, но было жутко интересно, что он будет делать дальше. Потому я лишь прикрыла глаза, продолжая подглядывать из-под ресниц.
– Не подглядывай! – Принц, то есть, Эрик, наклонился ко мне близко-близко и прошептал в самое ухо. Пришлось и правда закрывать.
Не было никакого «припал». Губы Эрика коснулись моих легко, словно перышко. Отступили, и, я успела только вздохнуть, вернулись, чтобы поцеловать снова. Эрик целовал меня очень осторожно, словно боясь разрушить хрупкое волшебство От него пахло сливками и патокой, и его губы действительно были сладкими.
Поцелуй закончился, и теперь Эрик просто стоял, прижавшись щекой к моему виску. Я слушала его дыхание, ощущала тепло его рук и грелась в отблесках его магии. Я только сейчас заметила, что его магия изменилась. Точнее, она не изменилась, а просто стала такой, как была. Магия Эрика больше не походила ни на потухший камин, ни на угли, прячущиеся под слоем пепла. Это снова был очаг: теплый, надежный, родной. На миг забывшись, я сама потянулась к Эрику и потерлась кончиком носа об его щеку.
– Сини-ичка! – Хриплым шепотом отозвался он. И дальше, уже нормальным голосом. – Тебя не учили, что опасно так дразнить бедных порывистых огневиков?
– Нет. – Честно ответила я, в глубине души понимая, что Его Высочество прав и мы сейчас переходим все границы. – Но папа-барон сказал, что полагается на мое благоразумие.
Ответом мне был тихий смешок. Эрик еще раз поцеловал меня, правда теперь совсем по-дружески, в самый кончик носа, и отстранился. Оглядев комнату, он поискал, куда бы сесть. Потом, видимо, вспомнив прошлый раз, опять притащил к кровати мое любимое кресло и удобно устроился нем. Мне показалось, что сейчас будет глупо чинно усесться на стульчике у туалетного столика, поэтому влезла на кровать и села в изголовье, спрятав ноги под юбкой.
– Ты хотел поговорить. – Напомнила я, первой нарушив молчание. Волшебный момент прошел, и теперь мне было почти неловко за свое поведение.
– Хотел. – Эрик кивнул, неохотно отрывая от меня взгляд. Ко мне вновь вернулось ощущение, что разговор будет не из приятных. А принц, тем временем, достал из кошеля маленький кожаный мешочек и протянул его мне. – Это тебе, Синичка. Выходи за меня замуж.
– Так мы же, вроде, уже обо всем договорились. – оторопело отозвалась я.
– Вроде, решили. – Не стал спорить Эрик. – Но что то за помолвка, если у невесты нет даже кольца? Примерь, а то, вдруг, не подойдет.
В мешочке оказалось серебряное колечко, такое, как и прилично носить молодой незамужней фройляйн. На тоненьком ободке был закреплен цветочек, в центре которого мягко поблескивала крохотная речная жемчужина.
– Какая красота! Спасибо! – Ахнула я. – А на какой палец примерять?
– Не знаю. – Кажется, принц немного смутился. – В любом случае, лучше не носи пока на том, на который принято одевать кольца на помолвку.
Колечко пришлось впору на средний палец левой руки, для безымянного оказалось великовато. Но я, на всякий случай, пока решила вообще не носить кольцо (не соврешь же маме, что в лесу нашла). Как оказалось. Принц Эрик тоже подумал о таком решении, поэтому в мешочке была также тоненькая цепочка. Так вот, оказывается, зачем ездил в город мой нежданный спаситель! Налюбовавшись подарком я надела цепочку с кольцом на шею и спрятала подарок под платье. Эрик одобрительно кивнул и перешел, наконец-то, к делу.
– Агата, меня срочно отзывают во дворец. – Принц (теперь уже именно принц) помялся, словно решая, сколько правды мне можно рассказать, и, видимо, принял решение. – Речь идет о заговоре.
Я беззвучно ахнула. Конечно, кое-что я уже знала из рассказов папы-барона, который посчитал более разумным рассказать мне часть правды, чем ждать, пока я из любопытства влезу куда не надо. Но такого я даже предположить не могла. А Эрик тем временем продолжал, взяв мен за руку, видимо, чтобы успокоить.
– Но ты не волнуйся, заговор уже, можно сказать, провалился. Часть участников уже арестована, еще часть – под наблюдением. К сожалению, большая часть из них – простые марионетки, кукловода мы достать не можем.
– А кто кукловод? – спросила я.
– Этого тебе лучше не знать. – Покачал головой принц. – Мы знатно попортили им планы, но полностью исключить опасность пока нельзя. Во дворец донесли, что на меня готовится покушение. Отец решил действовать немедленно.
– Но… Он уже знает, откуда ждать беду? – Мне почему-то показалось, что раз Его Величество точно знает, что делать, то он также должен точно знать, почему так, а не иначе.
– Подозревает. Сначала мы хотели устроить ловушку в вашем замке, но твоей маме нельзя волноваться. К тому ж, я очень боюсь за тебя. Поэтому мы все сделаем в столице. Подальше отсюда.
Я понимающе кивнула и благодарно сжала руку принца. Теперь многое становилось понятно: и внезапное внимание члена королевской семьи к простым разбойникам, и серьезность ночного боя… Внезапно мне пришла в голову идея, что еще одно событие подозрительно тесно связанно с поместьем Биркхольц.
– Эрик. – Хотя я и понимала, что и говорим мы тихо, и подслушивать нас, вроде бы, некому, но невольно еще понизила голос. – А графиня, она как-то была связана со всем этим?
– Сожалею, Синичка. – По его лицу было видно, что я оказалась права. – Графиня и ее младший сын осуждены за участие в заговоре и покушение на члена королевской семьи.
– Но это же…
– Смертная казнь. – Закончил Эрик предложение, которое я не решилась даже додумать. – Прости, Агата, мне очень неприятно сообщать тебе эту новость. Но если уж барон решил, что ты имеешь право знать…
– А как же карета? – От волнения мои пальцы начали мелко подрагивать. Одно дело – несчастный случай, а узнать такое о человеке, которого ты знаешь с самого детства…
– А карету придумали Их Величества, чтобы защитить старого графа. Он папин приятель еще со времен Академии.
– Эрик, те, нуу-… те доносчики, они вам точно не соврали?
– Не думаю, маленькая. И папа с Генрихом тоже не думают. Да и мой начальник обещал перепроверить.
– А почему они решили все вам рассказать?
– Как бы тебе сказать… – Принц задумался, подбирая слова. – Агата, я тебе сейчас открою государственную тайну. Когда станешь принцессой, никогда не зли своих генералов. Рассказывая это, Эрик растирал мои пальцы, словно отогревая. Потом посмотрел на меня и, покачав головой, пересел на кровать.
– Эх, Синичка ты, Синичка! Прав был твой папа-барон, рано тебя еще втягивать в дворцовые интриги. А с моей службой… – Он приобнял меня за плечи, осторожно притянул к себе так, чтобы моя голова легла ему на плечо и продолжал рассказывать, бережно укачивая, словно баюкая. – Не волнуйся, маленькая. Все уладится, вот увидишь. Я завтра утром уеду в город по делам, все будут ожидать нас обратно к обеду. А потом пришлю барону записку с извинениями, мол, срочно понадобился королю и так далее. Что-нибудь придумаю, в общем. Потом мы будем ловить предателей в столице, а вы – спокойно жить в своем поместье, словно ничего не случилось. И, если все закончится благополучно, увидимся через несколько месяцев, на твоем балу. Ты только береги себя, Агата. – Тут Эрик коснулся губами моего виска, видимо, не удержавшись. – Я оставлю в замке пару «выздоравливающих» рыцарей. Но, на всякий случай, постарайся пока поменьше отходить от замка, особенно, одна.
– Эрик, а если на тебя нападут по дороге? – Я вспомнила совет Берты и по коже забегали мурашки. Как она могла догадаться?
– Не думаю. – Серьезно ответил принц. – Мы ожидаем, что они не захотят нападать на группу рыцарей днем, да еще и посреди оживленного тракта. Но, на всякий случай, я буду готов.
– Тебе же еще нельзя колдовать.
– Надо же, помнишь. – Мне казалось, что Эрик улыбался мне в макушку. – Осталось совсем чуть-чуть. И я – не единственный маг в отряде.
Мы замолчали. Оба понимали, что самое важное уже сказано и сделано, что дальше сидеть вот так на одной кровати становится опасно. Охрана принца в любой момент могла начать поиски, а скандал сейчас не был нужен никому… Но нам казалось (мне казалось, если быть честной), что стоит нам разойтись по комнатам, как непредсказуемое «завтра» наступит немедленно. Эрик все так же нежно обнимал меня за плечи. Мы все так же держались за руки. И я попробовала сделать то, чему всю последнюю неделю учил меня маг-целитель. Я закрыла глаза и снова попыталась представить себе магию Эрика. Да, я не ошиблась, теперь в знакомой комнате не было пустого камина, а небольшой огонек весело потрескивал в добротном очаге. И сама комната выглядела теперь куда веселее. С портретов, что висели на стенах, на меня смотрели благородные рыцари и прекрасные дамы. Мне даже показалось, один из портретов был похож на меня, но я не поверила: слишком нарядным было платье, слишком взрослой была прическа, слишком светлыми казались волосы незнакомки. Осторожно приблизившись к очагу, я присела на большой камень перед ним и огляделась в поисках дров. Дров по-прежнему не было, зато прямо на полу валялось множество больших и совсем маленьких щепочек. Осторожно, чтобы не потревожить пламя в очаге, я стала подбрасывать щепки в огонь.
– Синичка, прекрати! – Голос Эрика был сонным и звучал, словно издалека. Но щепок на полу, казалось, не убавлялось. Я решила, что еще пара штучек, и точно все. Проснулась я от того, что солнечный лучик щекотал мне лицо. И сразу же догадалась, что снова проспала. Испугавшись, что кто-то может застать нас с Эриком, я быстро огляделась. Комната была пуста. Мое любимое кресло, как обычно, стояло у окна. А я, одетая в домашнее платье, лежала, свернувшись калачиком, прямо поверх покрывала. Под моей щекой лежала открытая книга, словно я так и уснула, читая. Присмотревшись подробнее, я улыбнулась. Между страниц лежала закладка, которой раньше не было. Открыв книгу на нужной странице, я заметила тонкую линию, которой была подчеркнута одна из строк. Доблестный рыцарь обращался к предмету своей любви: «…Я не прошу обещаний. Но мне будет легче сражаться, если я буду знать, что вы меня ждете…»
– Госпожа Агата! – Прервал мои размышления голос Кати. – А госпожа баронин послала меня за вами.
– Уже встаю, Кати. Помоги мне побыстрее привести себя в порядок.
– Ой-ой, госпожа Агата, что ж вы косы вчера расплели? Я же, вроде, заплетала? И в платье это влезли зачем-то, меня не дождавшись. А оно такое мятое, словно вы в нем спали.
– Я вчера оделась, хотела сходить на кухню, что-то проголодалась. – Неловко соврала я. – А потом присела немножко почитать, и заснула.
– Вот вечно вы так! А потом госпожа баронин на вас ругается.
– Ничего. Как обычно, поругается и перестанет. Ну же, Кати, не ворчи, тебе ведь тоже нравится эта книжка.
– Нравится. – Подозрительно покладисто согласилась Кати, проворно приводя в порядок мои волосы. А ведь действительно, мне тоже казалось, что вчера у меня была коса. Я ведь прекрасно знаю, что стоит мне уснуть с неубранными волосами, как поутру я проснусь с огромной копной соломы на голове. Еще и цвет подходящий. Но за всеми вчерашними волнениями, похоже, заплести волосы я совсем забыла. Иначе не объяснишь, не мог же Эрик расплести мне волосы, пока я сплю? Конечно, не мог. И я бы заметила, и ему оно незачем.
– Мне, госпожа Агата, разные ваши книги нравятся. Но не так же сильно, чтобы ночами не спать! А там ваша матушка очень сердится: Его Высочество уехал, а вы даже попрощаться проспали.
– Как, уехал? – Я удивилась. Да, мы с Эриком вчера обсуждали его отъезд, но он же должен был сказать всем, что едет в город по делам…. С чего бы матушке сердиться? Разве только, что высокие гости увидели, какая соня и лентяйка ее дочь на самом деле.
– Так уехал же, говорю я вам! – Возмутилась Кати, подкалывая готовые косы в прическу. – Утром, перед завтраком еще, получил Его Высочество какое-то срочное письмо. И тут же побежал к Его Милости.
