Текст книги "Чужое добро"

Автор книги: Оксана Стадник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 32 страниц)

– В здоровом теле здоровый дух?

– Типа того, – отозвался Вален, продолжая утаптывать полянку. – Ради тебя, между прочим, стараюсь.

– Ради меня? – искренне удивился юноша.

– А для кого ж еще? – хмыкнул дракон, разрабатывая тазобедренный сустав. В исполнении многотонной туши это выглядело забавно. – Это ж тебе приспичило узнать, кто может летать лазурными сферами, жрущими с противным звуком. Попробую слетать кое-куда. Возможно, я смогу что-нибудь узнать.

– Спасибо. Я тебе очень признателен, – заверил кузнец, удобнее устраиваясь на траве.

– Пф-ф! Ясен пень! Еще б ты мне не признателен был, – проворчал собеседник, энергично крутя хвостом.

Так прошло сколько-то времени. Рептилия сосредоточенно разминала затекшие члены, а человек мирно дремал на солнышке. Наконец с тихим хлопком серебристая туша исчезла в облачке сизого дыма, и на ее месте оказался Вален в том облике, к которому Гудрон привык. Тяжело дыша и утирая со лба рукавом пот, он плюхнулся рядом с товарищем и принялся смотреть на облака.

– Ты раньше не говорил, что у тебя есть дочь, – сгоняя с носа надоедливую бабочку, пробурчал кузнец, решив поговорить с другом за жизнь.

– А ты и не спрашивал никогда, – отозвался тот.

– Расскажи о ней.

– Ну что я могу сказать… – задумчиво протянул дракон.

Юноша обратил внимание, что голос у него сразу стал нежнее, а взгляд мягче.

– Ей 17 лет. Она у меня умная и красивая. Вся в маму. Хотя, наверное, все отцы так о своих дочерях говорят… Ты можешь не поверить, но она действительно самая красивая, самая умная, самая замечательная дочь в мире!

Кузнец хотел было возразить, что на самом деле самой красивой, самой умной и самой замечательной девушкой в мире является принцесса Тальра лам Ирольская, но вовремя прикусил язык.

– А где она сейчас?

– Не знаю, – Вален пожал плечами. – Где-то.

– Ну нормально! – возмутился Гудрон, – Твоя единственная дочь находится непонятно где, а ты так спокойно об этом говоришь!

– Когда ей исполнилось пятнадцать, она заявила, что жить на задворках цивилизации в компании родителей не в ее вкусе. Сказала, что хочет яркой, насыщенной жизни, головокружительных приключений. Мы ее удерживать не стали.

– Вален, ты меня удивляешь! Я бы в жизни не отпустил родную дочь неизвестно куда за головокружительными приключениями! А ты думал о всяких опасностях, с которыми может столкнуться юная беззащитная девушка? Ты думал о разбойниках? О диких зверях? О всяких извращенцах? И ты совсем не беспокоишься?!

– А почему это я должен беспокоиться о всяких разбойниках, зверях и извращенцах? – картинно удивился дракон. – Пусть они сами о себе беспокоятся! Я ж тебе уже говорил, что она характером пошла в мать. Да и от меня ей кое-что досталось…

– То есть она тоже может превращаться во что-то необъятное, крылатое, зубастое и когтистое? – уточнил Гудрон, невольно проникаясь жалостью к тем несчастным, что на свою беду могут выскочить из-за угла на девушку, унаследовавшую характер Юлады и способности Валена.

– Не-е-ет… Не утрируй уж. Да будет тебе известно, этим мои умения не исчерпываются! Например, я могу еще вот так…

– Зовут-то ее как? – юноша не дал товарищу договорить и уничтожить окружающую местность.

Он был уверен, что драконы умеют лишь сеять разрушения различной степени тяжести и масштабов, а находиться в непосредственной близи от одного из них, сказавшего роковую фразу: «Смотри, как я умею!» – смертельно опасно для здоровья.

Вален замер на середине выписываемого руками пасса и задумался. Гудрон не стал этому удивляться, помня, как долго тот пытался восстановить в памяти собственное имя.

– Эрлада. Точно. Ее зовут Эрлада! – наконец сообщил дракон, явно довольный собой.

– Такое чувство, что ее в честь маменьки хотели назвать, но потом пошли на некоторые уступки здравому смыслу, – заметил иролец.

– Не совсем так. Видишь ли, в Саварахе, откуда Юлада родом, в королевской семье существует традиция называния детей. Имя любой девочки, рожденной в доме Ванро, должно заканчиваться на «лада», мальчика же – на «зер». Например, нынешний король Савараха, являющийся по совместительству старшим братом моей жены, носит имя Молизер. Существует еще один обычай. Вот мою супругу полностью зовут Юлада Фридерика Ровелла Ванро лам Саварахская (ее мать и бабка родом из других семей). А дочь – Эрлада Юлада Фридерика Ванро лам Саварахская. Понял? После собственного имени идут имена матери и бабушки по материнской линии. У мальчиков – отца и деда по отцовской.

– А в Саварахе знают о существовании Эрлады? – заинтересовался Гудрон, никогда прежде не слышавший о таких интересных традициях.

– Пф-ф! А как же еще! Все-таки она – четвертый претендент на трон, – не без гордости заявил Вален. – Мы с женой не пожалели времени, свозили ее в Саварах и познакомили со всеми родственниками.

– И тебя вот так взяли и пустили во дворец? – с сомнением уточнил кузнец. – После того, что ты сделал?

– Пустили, представь себе! Молизер ведь умный, хоть и дурак последний. Когда я Юладу похитил, он ведь войско собрал, чтоб ее спасти. Идиот! Пришлось ему тогда доступно объяснить, что он не прав…

– Ты испепелил всю армию, – с мрачной уверенностью заявил юноша, припоминая советы дракона по похищению принцесс и скорее констатируя факт, чем задавая вопрос.

– Представь себе, нет! – обиделся Вален. – Если б я так поступил, знаешь, какой скандал мне жена бы закатила?! У-у-у… Просто ограничился наглядной демонстрацией собственной силы и превосходства. Когда войско разбежалось, я смог нормально поговорить с ее братом. Он оказался сообразительным, поэтому достаточно быстро согласился принять меня в члены семьи. Что характерно, Юлада в это время все еще продолжала швыряться в меня предметами, грозилась перегрызть себе вены и искалечить мне жизнь. Так что в каком-то смысле он гораздо умнее ее. Так что дочка моя считается законной наследницей Ванро и, возможно, однажды даже станет королевой!

– Эрлада Юлада Фридерика Ванро лам Саварахская… – задумчиво повторил Гудрон. – Так ведь это только по маменьке. А с твоей стороны ей что, никаких частей имени не перепало?

– Хм… – хозяин пещеры впервые в жизни об этом задумался. – Выходит, что так. У нас, драконов, именам уделяется мало внимания…

– Я уж заметил, – тихо пробурчал иролец.

– Если ты дракон, тебя все и так знают. Нас достаточно немного, поэтому нет особой необходимости придумывать себе сложные названия. Само понятие «дракон» будет посильнее любого титула.

– Ну неужели вообще ничего нельзя добавить? – начал ныть кузнец, у которого и фамилии-то толком не было (по крайней мере, он ее честно не знал и всегда довольствовался своим сомнительным именем).

– Ну, если тебе так хочется, можно что-нибудь и добавить, – милостиво согласился Вален, твердо решивший в глубине души, что мозг вывихнет, но придумает какую-нибудь отсебятину к и без того не короткому имени дочери.

– Валеновна? – с сомнением предложил парень после непродолжительного раздумья.

Дракон недовольно поморщился и покачал головой.

– Нужно что-нибудь более впечатляющее и поражающее воображение.

– Тогда, может быть, «де Вален»? – все никак не успокаивался юноша.

– Тоже не то… – горестно вздохнул собеседник.

Тут кусты у них за спинами зашуршали, и из зарослей выпорхнул цветущий и довольный жизнью Ральдерик. Окинув гордым взглядом открывавшуюся панораму, он вздохнул полной грудью и, упершись руками в бока, обратил свой взор на валявшегося тут же Гудрона. У того сразу возникло очень нехорошее предчувствие. Как оказалось, интуиция его не обманула.

– Вставай! Тренировка не ждет! – радостно заявил дворянин, направляясь к напрягшемуся и приунывшему ирольцу.

– Какая тренировка?! Я еще даже не завтракал! – пытался отсрочить неизбежное кузнец, пока вельможа волок его за рукав в сторону дома.

Вален печально помахал рукой на прощание и изобразил, что скорбит вместе с другом. Это выглядело бы убедительно, если б не гаденькая улыбочка, которую он безуспешно пытался скрыть.

– Соболезную, – без намека на жалость сообщил Ральдерик, пока они пробирались сквозь маскировочную рощу.

Раздался негромкий хлопок, и серебряный дракон взмыл в утреннее небо.

Пошли дни. Каждое утро Вален куда-то улетал, Юлада тихо копалась в пещере, а Гудрон постигал тяжкую науку махания холодным оружием под чутким руководством потомственного воина. Герцог, которого по этому случаю освободили от исправительного труда, работал с полной самоотдачей. Избитый и ужасно помрачневший за последнее время кузнец решил, что, видимо, дома Ральдерик всех достал своим фехтованием, вот его и послали сражаться с чудищем, в надежде, что он не вернется. За дни тренировок мало что изменилось в соотношении сил. Дворянин не переставал утверждать, что у его ученика нет ни малейшего таланта и что он только напрасно тратит время, как свое, так и своего добродетельного учителя. При этом он еще умудрялся выглядеть и вести себя так, будто находится на оздоровительном отдыхе на лоне природы. Неожиданно для себя Гудрон открыл в себе такие качества, как сила воли, терпение и упорство. Раньше у них не было возможности проявиться, зато здесь им представился отличный случай заявить о своем существовании. К своему удивлению, кузнец решил, что вытерпит эти тренировки и еще испортит прическу одному конкретно взятому аристократу. Поэтому, стиснув зубы, он снова и снова поднимался с земли и шел в атаку. На шестой день у него наконец перестало ломить все тело и жизнь сразу показалась светлей и ярче.

3

Вечером шестого дня, когда все сидели за ужином, Вален поинтересовался:

– Ну, как продвигаются занятия?

– Ужасно, – безапелляционно заявил Ральдерик. – Он абсолютный бездарь! Здесь даже я не в силах ничего изменить…

– Ты уж меня с собой не сравнивай! – вспылил Гудрон, которого эти разговоры уже успели достать. – В отличие от тебя, фехтующего с раннего детства, я тренируюсь всего неделю! Лично мне кажется, что этот баклан неплохо меня натаскал. По крайней мере, я теперь точно в одиночку смогу победить всю ирольскую армию.

– Нашел повод для гордости… – буркнул дракон, обеими руками удерживая рвущегося мстить за баклана аристократа. – Я помню, что представляет собой твоя хваленая ирольская армия…

– Но ведь прогресс налицо! – кузнец увернулся от пущенной в него дворянином ложки.

– Это хорошо, – довольно кивнул Вален. – Теперь попроси прощения у Его Сиятельства, или как его там правильно называть.

Гендевец перестал вырываться, спокойно сел и стал демонстративно ждать извинений за нанесенное оскорбление.

– А почему это я должен перед ним извиняться? – неожиданно для себя вдруг уперся обычно миролюбивый иролец. – Он меня безнаказанно обзывал всю эту неделю…

– Ты не забывай, кто я, а кто ты!

– Так, умолкли оба! – Юлада одновременно дала обоим по затрещине. – Теперь никому не обидно? Ральдерик, мы с тобой уже обсуждали эту тему. Здесь всем плевать, как тебя зовут. Ты здесь на тех же правах, что и Гудрон. Хотя нет. У него их даже больше. Все-таки он не приезжал сюда с целью убийства моего мужа.

Юноши молчаливым согласием решили это дело замять, потому что оба слишком хорошо знали, что представляет собой «драконша» в гневе. Даже вельможа был вынужден проглотить гневную тираду о том, что на него никто и никогда не смел поднять руку, разве что в ней был зажат меч или боевой топор.

– Это хорошо, что прогресс налицо, – продолжил Вален, когда все успокоились. – Потому что завтра утром ты выходишь в поход, как бы громко это ни звучало.

– Как завтра? – опешил кузнец, порядком разомлевший и привыкший к жизни с семейством высших рептилий.

– Вот так. Завтра самое время. Я узнал все, что хотел, ты научился держать в руках оружие. Дольше ждать не имеет смысла, это во-первых. А во-вторых, неужели тебя не терзает мысль, что твоя невеста мучается в плену у какого-то маньяка-извращенца?

– ЧТО-О-О?! У маньяка-извращенца?! – у юноши от ужаса задрожал голос и чуть не потекли слезы. – Значит, пока я тут бил баклуши, Тальра…

– Тихо, тихо… Это я для примера сказал. Она, может быть, и не мучается даже. Возможно, отмучалась уже… Шутка, шутка!!! – замахал руками дракон, увидев выражение лица Гудрона. – В общем, я не знаю, где она сейчас. Принцессе твоей мог попасться какой-нибудь милый, вежливый престарелый монстр, который девушек не ест уже несколько сотен лет, а ее похитил, чтобы форму не терять, или стариной тряхнуть.

– Ты же сказал, что все выяснил, – немного успокоившись, укоризненно сказал кузнец.

– Выяснил все, что мог выяснить, – поправил его собеседник, – Я тебе сразу сказал, чтоб ты на многое не надеялся.

– Но хоть что-то ты все же узнал?

– Обижаешь! Конечно, узнал. Смотри.

– Еще одно наглядное пособие, – констатировал иролец, когда на столе появились листок бумаги и огрызок карандаша.

– Не ехидничай, – огрызнулся Вален, принимаясь что-то вырисовывать. – Ты смотришь? Вот тут у нас Ирола. А вот тут сейчас находимся мы. Так. Север, юг, запад, восток… В нашу сторону никакая лазурная светящаяся сфера не летела. Я б заметил. Так что север автоматически исключается. На юге она тоже не появлялась. Прат утверждает, что и на западе ничего подобного не было. Я ему, старому маразматику, конечно, верить б особо не стал. Поэтому я уточнил. Действительно, там ничего такого не было. Напрасно в нем сомневался.

– Кто такой Прат? – заинтересовался Ральдерик, пододвигаясь ближе к дракону и отбирая у него «наглядное пособие».

– Прат – мой старинный друг. Вервольф. Живет примерно тут, – Вален вырвал у герцога бумагу и поставил жирную точку сильно западнее Иролы.

– А что с югом?

– Там у меня тоже куча знакомых, – неопределенно пояснил хозяин пещеры, многократно тыкая карандашом в нижней части листа. – Так что единственно возможное направление – восток.

– Совсем не обязательно, – заявил герцог. – Эта ваша лазурная сфера просто может находиться где-то между нами, этим Пратом и кучей южных знакомых.

– Или они просто могли ее проглядеть, – мрачно добавил Гудрон.

– А я говорю восток! – разозлился дракон. – Много вы понимаете… «Они могли ее проглядеть… сю-сю…» Не могли! Мы, монстры, всегда в курсе, кто еще живет на нашей территории. Это дело чести, а то и жизни. Земли Прата и товарищей на юге заканчиваются там, где начинаются мои. Я точно знаю, что на моем участке проживает колония вампиров, пара мелких оборотней, несколько низших духов и еще кхм… тот резной камень. Мне известны все их тропы, источники питания, места обитания. Невозможно втайне от меня пересечь границы моих владений…

– Однако приход Ральдерика был для тебя неожиданным, – встрял иролец, решив подколоть дракона.

– На людей это не распространяется, – отмахнулся Вален. – Так же, как и на белок, ворон и прочих тварей… Я говорю о существах, подобных мне. Так что не могла эта штука незамеченной пролететь.

– А что восток?

– А что восток? А на востоке у меня друзей нет. Более того, там вообще никого из наших нет.

– Что? – поразился дворянин. – На всем востоке ни одного монстра?

– Я не говорю про весь восток. Лишь про ту его часть, с которой граничу. Что там дальше, мне неизвестно.

– А слетать на разведку ты не пробовал? – удивился гендевец такому отсутствию любопытства.

– Мне кажется, или там что-то не так? – насторожился Гудрон. – Судя по твоим словам, в обычных условиях и шагу некуда ступить, чтоб не нарваться на какого-нибудь оборотня или низшего духа. А тут вдруг огромная необитаемая территория…

– Ты прав, – согласился дракон. – Много лет назад существовала одна очень развитая цивилизация. Тот каменный столб от них, кстати, остался.

– Угу. И был у них добрейшей души бог, которого они очень любили. Оттого и умерли, – сострил кузнец, припоминая резьбу на камне.

– Примерно так все и произошло на самом деле. Не знаю, что у них там случилось, но в один прекрасный, не для них конечно, день они действительно погибли. Я тогда был еще молодой и наивный. Жил гораздо юго-западней. Ну так вот. В тот самый прекрасный день на востоке вдруг образовался то ли барьер, то ли еще что… Не знаю, как вам объяснить. В общем, там такая пелена мутная, человеческому и животному глазу невидная. Из-за нее никто из наших никогда не приходил, хотя у многих жилища и семьи по эту сторону остались. Как-то своими глазами видел, как один не в меру шустрый и смелый упырь пытался ее пересечь. От того, что с ним стало, меня потом долго кошмары по ночам мучили.

– Я так понимаю, что всякая нечисть гибнет при попытке перейти эту местность, – выразил общее с Гудроном сомнение Ральдерик. – Однако ты уверен, что та штука улетела именно туда. Несостыковочка.

– Знаю, но альтернативы нет! – развел руками Вален. – Это единственно возможный вариант. Вероятно, эта штука гораздо сильнее меня или любого из местных. Может быть, она каким-то образом выработала иммунитет к барьеру…

– Или просто не подпадает под определение нечисти, – выдвинул неожиданную теорию кузнец.

Вален крепко над этим задумался. Видимо, подобный вариант не приходил ему в голову.

– Кстати, а обойти с юга или с севера этот барьер никто не пробовал? – спросил Ральдерик, сильно заинтересовавшись предметом разговора.

– Наверное, кто-нибудь пытался, – пожал плечами хозяин дома. – Я – нет. У меня на той стороне особых дел и не было-то никогда.

– А на людей эта штука какое влияние оказывает?

– Ну-у-у… Вроде бы видимого никакого, – задумался дракон. – Оттуда приходили люди, возвращались обратно. Они его, кажись, и не замечали даже.

– Отлично. Тогда завтра с утра я иду, – решил Гудрон. – Кстати, я все хотел поинтересоваться. Та развилка. Дороги куда ведут-то хоть?

– Хорошо, что спросил. Тебе по левой ветке идти. Она как раз на восток тянется.

– А правая куда?

– Правая? Правая делает петлю и уходит на юг. Это путь на Саварах, Гендеву и прочие неизвестные тебе страны.

– Я по ней приехал, – подтвердил Ральдерик.

Тем временем Юлада достала из сундука два каких-то небольших мешочка и положила их перед кузнецом на стол.

– Смотри, в этом деньги, а в этом разные амулеты.

– Спасибо, я обязательно когда-нибудь верну, – смущенно пообещал Гудрон, с любовью глядя на проступавшие сквозь ткань монеты. – А вам они точно не нужны? Если это последние средства, припасенные на черный день, я не возьму!

– Ой, да забудь, – спокойно сказала женщина, садясь рядом с мужем. – У нас этого добра еще целая куча. Неужели не слышал о груде сокровищ, которая есть у каждого уважающего себя дракона?

– Слышал. Только я был в пещере. Там точно не было никакой золотой кучи.

– Я что, дурак, что ли? – хмыкнул Вален. – Оставлять ценные вещи у самого входа…

– Тогда ладно, – успокоился кузнец, решив, что, скорее всего, деньги возвращать не придется. – А что за амулеты?

– Не знаю, – пожала плечами Юлада после смущенного молчания.

– Как не знаешь? – удивился Ральдерик.

– Ну так… Они у мужа уже давно лежат. Наверное, предполагалось, что смогут защитить от него их обладателей. Если это правда, то они не работают. Но вдруг все-таки польза от них какая-нибудь будет, так что на всякий случай возьми. Тем более что весят немного.

– Э-э-э… Спасибо большое.

– Я тоже иду! – заявил вдруг гендевец.

Все с удивлением на него посмотрели.

– Тебе-то это зачем? – прямо спросил Гудрон, ожидая какого-либо подвоха.

– Ну-у-у… Все-таки это мой непутевый ученик, – Ральдерик покровительственно похлопал ирольца по голове. – Будет обидно, если все мои старания пропадут, когда его убьют в первой же подворотне какие-нибудь агрессивно настроенные типы.

– Не верю, – заявил парень, убирая руку герцога со своей кучерявой макушки. – С каких это пор моя судьба так тебя заботит?

– С тех самых, как идти в поход гораздо увлекательней, чем чистить коровник и рубить дрова, – прошипел в лицо кузнецу аристократ.

– Ты можешь ступать домой, – подала голос Юлада. – Больше тебя здесь никто не держит. Считай, что отработал повинность.

– Я уже сказал, что иду с ним, – безапелляционно заявил Ральдерик. – В Гендеву я пока не могу вернуться в силу… э-э-э… определенных причин.

– Отлично, – довольно хмыкнул Вален, доставая из кармана какую-то бумажку и что-то на ней рисуя.

Когда он протянул листок Гудрону, тот увидел, что это был список предполагаемых членов команды. Напротив пункта «воин» стоял жирный плюс.

На следующий день, рано утром, двое юношей уже шли по пыльной дороге, ведшей на восток. День снова обещал быть солнечным, ясным и очень жарким. Путники шли в розово-лилово-оранжевый восход, подобно эпическим героям, которых так любят вспоминать в песнях у костра, когда вся выпивка уже закончилась, а спать еще не хочется. Они шагали молча. Каждый думал о чем-то своем. Наконец, тот, который смуглый и кудрявый, нарушил всю торжественность момента.

– Вот объясни мне, пожалуйста. Почему ты несешь деньги и список команды, а я – всю еду, все оружие и еще наши сумки с вещами?

– Ну-у-у-у… Потому что я – это я, а ты – это ты.

– И что с того?

– А то, что я… То, что у меня большой опыт переноски ценностей и важной документации, а у тебя – в сфере ношения тяжелых грузов. Просто каждый из нас занимается тем, в чем он разбирается лучше.

– Да ты что?! А ты никогда не думал о том, что тебе было бы неплохо научиться чему-нибудь новому? Не слышал фразу «В жизни надо попробовать все»?

– Сказать по правде, я большой сторонник традиций и немного старомоден…

– Бери половину вещей, я сказал!

После небольшой свары и дележа багажа товарищи пошли дальше. Они достаточно быстро добрались до развилки. Дворянин задумчиво посмотрел на правую дорогу, исчезавшую за поворотом в лесу, и решительно шагнул на левую. Гудрон последовал его примеру. Очень скоро ему надоело идти молча.

– Ральдерик, а Ральдерик.

– Ну, чего еще?

– Я вот все никак не могу понять…

– Ничуть не удивлен…

– Вот ты. Вроде ведь неглупый. Так какого рожна на дракона охотиться пошел?

– Это тебя не касается.

– Да ладно тебе. Ответь, а то ведь я сейчас версии выдвигать начну. Хуже будет.

– Слушай, ты молчать вообще умеешь? – разозлился гендевец. – Разговорчивый ты наш! Если нечем рот занять…

– Версия номер один. «Романтичная».

– Отвяжись, я сказал!

– У-у-у… Какие мы сердитые! Ну так вот. Жила-была красотка. И полюбилась она одному конкретно взятому герцогу. Однако девушка решила, что тот для нее не слишком красив, самовлюблен, самоуверен и вообще хам…

– Что значит «не слишком красив»?! – со смесью ужаса и гнева возопил Ральдерик, поспешно роясь в карманах в поисках зеркальца.

– Ну хорошо. Если тебя это так беспокоит, пусть будет «слишком красив». Доволен?

– Вполне, – разом успокоился вельможа.

– А остальные эпитеты тебя не волнуют? – с нездоровым любопытством поинтересовался вошедший в раж иролец.

– Еще как волнуют. Но фамильная честность и гордость не позволяют мне соврать, что они совсем лишены зерен истины…

– Хорошо. Тогда продолжаю. И сказала девушка этому герцогу: «Слушай, дорогуша. Ты мне, конечно, не безобразен…» Ральдерик, что за выражение лица? Что за взгляд? Не отвлекай меня. «Не могу сказать, что ты мне безобразен, однако, боюсь, папа не одобрит нашего брака, ибо какой толк от мужа, который все время проводит напротив зеркала? Вот если бы ты совершил подвиг (убил дракона, к примеру, того самого, который слопал уже неизвестно сколько принцев и прочих фанатиков), тогда совсем другое дело». И вскочил тот герцог на коня верного, и оставил он мозг дома в родовом замке. Потому что, если б не выгрузил он его за ненадобностью, то понял бы, что красотка просто не знает, как от него отделаться. Причем насовсем. Или на худой конец надеется, что ему дракон как минимум лицо попортит, и ей будет не так обидно стоять с ним рядом и комплексовать по поводу собственной внешности.

– Мне показалось, или в этом поистине трагичном рассказе было много автобиографичного? – в ответ уколол кузнеца Ральдерик. – Ты не угадал.

– Хорошо, тогда версия вторая. «Сердобольная».

– Ну, давай, я весь в предвкушении.

– Жил был один конкретно взятый герцог…

– Слушай, ты не можешь придумать какую-нибудь другую формулировку? От этого твоего «конкретно взятого герцога» меня уже тошнит.

– Хорошо. Жил был один ты. И был у тебя престарелый дедушка. Не было у тебя ни братьев, ни сестер, а родители твои умерли от страшного недуга, когда ты был совсем маленьким. Вообще никого не было, кроме этого престарелого дедушки (который, кстати, тебе родным не приходился, но ты об этом не знал и любил его, как всю семью, вместе взятую). И вот ты вырос до нынешнего состояния. Совсем состарился твой дедушка, приготовился оставить этот грешный мир ради сомнительных перспектив загробного. Долго и безутешно рыдал ты над его смертным одром, заранее горюя о своей трагичной судьбе никому не нужного сиротинушки. А потом в одну грозовую ночь в двери замка постучала уродливая старуха в черном плаще с капюшоном. И поведала она тайну великую (после того как на халяву сожрала кучу дорогостоящих продуктов, выпила половину марочного вина из герцогских подвалов, прихватила все ценности, которые «плохо лежали», и выспалась на шелковых простынях с… ладно, мысль дальше продолжать не буду, а то ты обидишься). Что может спасти старца твоего драгоценного от смерти верной и лютой лишь желчь убитого любящей внучачьей рукой дракона, смешанная с кровью двадцати девственниц не старше шестидесяти лет. По три чайной ложки после еды четыре раза в день. И вскочил ты на коня верного… Дальше ты знаешь.

– Знаешь, я поражен.

– Угадал что ли? – обрадовался Гудрон.

– Нет. Не угадал! Я просто поражен, и все тут. У тебя в роду сказочников не было? Ты подумай о смене профессии. С таким воображением нужно либо книжки писать, либо серьезно лечиться кровопусканием с полнейшим запретом на дальнейшее употребление мухоморов.

– Ну что, хочешь услышать третью версию?

– Нет.

– А то давай?

– Я сказал «НЕТ!»

– Хорошо. Тогда твоя очередь. Не хочешь придумывать, расскажи правду.

– Я, кажется, понял.

– Что ты понял?

– Твою принцессу не похитили. Она сама от тебя сбежала, а все ваше королевство ей искренне сочувствует и всячески покрывает.

– Не смешно.

Какое-то время они даже шли молча. Если быть точнее, Гудрон обиделся и твердо решил, что он теперь слова не скажет, разве что спутник будет на коленях его умолять. Спустя примерно час он как следует все обдумал и постановил, что заговорит, но только в том случае, если разговор начнет Ральдерик. А сам он будет гордо идти молча и созерцать окрестности. Да, именно так. Однако дворянин поднимать беседу не торопился и, казалось, упивался образовавшейся тишиной.

Солнце было в зените. Если б не спасительная тень от деревьев, путникам пришлось бы ой как несладко. Видимо, мухи тоже не выдержали этого пекла и срочно иммигрировали на север. На самый северный север. Примерно в зону вечной мерзлоты. Ральдерик остановился и предложил закусить. Гудрон милостиво согласился. Они расположились на траве недалеко от дороги и молча жевали. Иролец сидел с видом щенка, которому харкнули в распахнутую душу в ответ на искреннее дружелюбие и доверие. Гендевцу стало за себя стыдно. Чуть ли не впервые в жизни. Он виновато глянул на отрешенно жевавшего спутника.

– Знаешь… Причина, по которой я напал на дракона…

Кузнец не реагировал.

– Ну так вот. Меня… эээ… вынудили определенные обстоятельства…

– Я не заставляю тебя говорить, – сухо возвестил иролец, внутренне торжествуя и упиваясь триумфом.

– Я уже начал, – возразил герцог, думая, как бы объяснить ту щекотливую ситуацию, в которой оказался, с меньшим уроном для своего престижа. – Ладно. По порядку. Как ты уже знаешь, я родом из Гендевы – старинного королевства, граничащего с Саварахом. Она исторически разделена на пять больших провинций: Велия, Дофалия, Пранди, Увеб и Заренга. Во главе каждой из них стоит герцог. Герцоги подчиняются только монарху и являются его очень дальними родственниками, не имеющими права претендовать на трон. Это не распространяется на правителя Велии, потому что им всегда является наследник престола, старший сын короля. Сам я из Заренги.

– Ну и зачем ты мне это говоришь? – равнодушно спросил Гудрон.

– Не сбивай, я ж сказал, что по порядку рассказываю!

– А, ну тогда продолжай…

– Ну так вот. На чем я остановился? Ага. Как я уже сказал, герцоги подчиняются королю, однако в то же время обладают очень большой самостоятельностью. Все свои внутренние дела решают сами, платят в столицу достаточно небольшие налоги, все остальные деньги остаются в их распоряжении. Ну и так далее. Велия, несмотря на свой статус, – самая маленькая из провинций, как раз граничащая с нашей Заренгой. Нынешний ее правитель сильно недоволен таким положением вещей. Он, как будущий король, считает, что герцогства уж слишком самостоятельны, что Велия несправедливо мелкая и всё такое прочее. В общем, он решил уже сейчас начать укреплять королевскую власть и подчинять себе остальные земли.

– Разве ж это плохо? – удивился Гудрон.

– Ну знаешь! Если ты будущий правитель одной из этих провинций, то для тебя это плохо!

– Но для государства-то, наверное, хорошо… – задумчиво предположил кузнец.

– И с каких это пор ты вдруг стал разбираться в политике и управлении?! – разозлился обиженный вельможа. – Если я правильно помню, ты всю жизнь за наковальней провел, а образования у тебя вообще нет!

– Ладно, извини.

– Зря я с тобой пошел.

– Ты сам вызвался, тебя отговаривали. Но ты сказал, что не можешь пойти домой в силу определенных причин. Это те же причины, почему ты напал на Валена?

– Да, – после долгого молчания ответил Ральдерик и нахмурился еще больше.

– Ну, так что там дальше-то было? – вернулся к основному разговору Гудрон, уже не пытаясь притворяться равнодушным и незаинтересованным.

Устало вздохнув, гендевец продолжил рассказ.

– Как оказалось, он решил начать именно с Заренги. В общем-то, это вполне логично. Только я об этом тогда не знал. И вот, примерно четыре месяца назад мы с ним кое о чем поспорили. Спорили на желание. Я проиграл. Он точно мухлевал!

– Значит, спорили, говоришь? – ехидно спросил Гудрон.

– Хорошо, не спорили, – согласился герцог. – Играли в карты. Теперь ты доволен?

– Вполне. И ты продул.

– Да. Главное, в течение всей игры мне везло, я даже не сомневался, что победа моя…

– Еще и не совсем трезв был, да?

– Какая разница?!

– Никакой, не обращай внимания.

– А потом он предложил сыграть на желание. Я согласился.

– И проиграл.

– Именно. И тут он огласил, чего хочет. Я как услышал, чуть не поседел весь. Он пожелал Заренгу.

– Что-что? – подавился хлебом опешивший иролец.

– Повторяю. Он пожелал, чтобы Заренга стала частью Велии и перешла в его владение.

– И у этого человека еще хватает наглости меня дураком называть! – громко возвестил кузнец, обращаюсь к миру в целом. – Только Вален-то здесь причем?