Текст книги "Чужое добро"
Автор книги: Оксана Стадник
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц)
– Ты чего не спишь? – тихо спросил парень, передавая ей кружку с еле теплым отваром, оставшимся с ужина.
– Да как-то не спится, – пожаловалась девушка. – Смотрю, ты один. Думаю, дай-ка с тобой посижу… Ты не против? – на всякий случай спросила она осторожно.
– Я-то не против, – спокойно пожал плечами собеседник. – Вот только завтра носом клевать будешь.
– Не. Не буду я завтра носом клевать. Обещаю, – заверила его Филара. – Не забывай, что я днем немного подремала…
– Значит, в то время, пока Ральдерик тонул в болоте, а я прилагал все усилия, чтобы не свалиться с лошади, ты дрыхла самым бессовестным образом? – хмыкнул юноша.
– Ну-у-у… Можно сказать и так, – согласилась девушка. – Зато, если б я днем не выспалась, сидел бы ты сейчас здесь в одиночестве.
– Я привык к одиночеству, – сказал Шун и подкинул в костер еще пару веток.
При этих словах у Филары ёкнуло в груди. Он произнес это слишком спокойно, слишком обыденно. Девушке вдруг стало невыразимо горько. «Так не должно быть! – думала она. – Все это неправильно…» Ей было очень-очень жалко кота, которого всю его жизнь трепала судьба и другие люди, а тут еще пришли они и добавили бедняге бед, превратив в человека. Проглотив ком в горле, Филара как можно небрежней сказала:
– Что ж… Придется отвыкать. Теперь у тебя есть мы, так что вряд ли тебе часто удастся наслаждаться уединением и тишиной…
– А куда ты пойдешь, когда мы спасем эту принцессу? – сменил тему юноша.
– Я не знаю, – честно ответила девушка. – Не имею ни малейшего представления. Стараюсь об этом не думать, а то совсем грустно становится. Буду решать этот вопрос, когда с принцессой закончим. А ты?
– Ну, уж если даже ты не знаешь, то что с меня-то взять? – усмехнулся Шун. – Если посмотреть правде в глаза, то у меня гораздо меньше вариантов, чем у тебя. Тебе, по крайней мере, можно домой вернуться и выйти замуж за «приличного человека»…
– Я ЭТОТ вариант даже не рассматриваю! – сурово прервала его рассуждения Филара. – Знаешь, что я подумала?
– Что?
– А давай с тобой потом вместе искать свое место в жизни.
– Как ты себе это представляешь?
– Ну-у-у… Подумай сам. Когда со всем разберемся, Ральдерик вернется к себе домой и когда-нибудь станет счастливо править своим герцогством, Гудрон женится на своей невесте и триумфально возвратится в Иролу, Дунгаф практически наверняка захочет отправиться в свою библиотеку. Лишь нам с тобой идти некуда… А вдвоем у нас гораздо больше шансов что-нибудь придумать…
– Вот только жалеть меня не нужно, ладно? – вдруг холодно сказал Шун. – И всяких мыслей типа «Бедный котик, за что его так?! Несчастненький! Сейчас ему за ушком почешу из жалости» тоже не надо.
– Я ни о чем таком и не думала! – возразила девушка, не совсем уловившая логику между ее словами и реакцией бывшего кота.
– Да у тебя на лице все твои мысли написаны! – юноша легонько ткнул ее в лоб. – Так что нечего мне тут врать…
– Серьезно говорю, – обиделась Филара. – Я в одиночку никогда не справлюсь. Прекрасно понимаю, что совершенно не приспособлена к самостоятельному существованию. Меня всегда ограждали от всего, что могло причинить мне вред, как физический, так и моральный. Я росла, как в теплице.
– Ты думаешь, что я прям в жизни разбираюсь, да? – задушевно поинтересовался Шун, подпирая подбородок кулаком. – Довожу до твоего сведенья, что весь мой жизненный опыт сводится к ловле мышей, лазанью по разным вертикальным поверхностям, а также попыткам выжить в условиях убегания от собак, людей и падающих шкафов. Ну-у-у… еще я пал жертвой нескольких магических экспериментов. Вот, пожалуй, и все.
– Ты в одиночку тоже не справишься, – уверенно заключила девушка, хлопнув его по плечу для убедительности.
– Ну, можно напроситься к кому-нибудь богатому и благородному на иждивение, – тихо шепнул ей юноша, предварительно убедившись, что Ральдерик мирно спит и их не слышит. – Думаю, ему вполне хватит денег прокормить двух лучших друзей.
– Ты это серьезно? – подозрительно спросила Филара.
– Нет, конечно, – пожал плечами парень. – Чтобы я зависел от НЕГО?! Да никогда!
Они опять замолчали. Ночную тишь не прерывал ни один звук, кроме потрескивания костра. Никто не храпел и не разговаривал во сне, не стрекотали кузнечики и не жужжали стрекозы, даже свист ветра не раздавался в этом безмолвии. Тишина была такой густой, такой звенящей, что, если прислушаться, казалось, что звезды действительно пели, прямо как в балладе, которую девушка исполнила за несколько часов до этого. Именно в такие моменты человек осознает свое ничтожество и никчемность пред величием и мощью Вселенной. Наверное, именно в такую ночь древние люди впервые вгляделись в звездное небо внимательнее и увидели в разрозненных сверкающих искрах изображения животных, героев и богов.
Однако двоих, сидевших возле костра и наблюдавших за предсмертным танцем мотыльков, интересовали гораздо более земные проблемы. А именно: где взять много-много денег и безбедно жить до самой смерти в свое удовольствие? Как это ни прискорбно, ответить на данный вопрос обычно не легче, чем придумать какую-нибудь более или менее стройную теорию сотворения мира или открыть новое созвездие (а если уж говорить совсем откровенно, то ГОРАЗДО сложнее).
– Знаешь, о чем я подумала? – застенчиво спросила Филара, решив отложить решение столь ответственных задач до момента их непосредственного возникновения.
– Куда уж мне… – отозвался Шун, борясь с дремотой.
– М-м-м… А давай я буду твоей сестрой?
– Что-что? – не понял юноша, разом просыпаясь.
– Ну, просто я всю жизнь мечтала иметь брата, – принялась объяснять девушка, совершенно теряясь под удивленным взглядом золотистых глаз. – Чтобы он меня защищал, чтобы обо мне заботился… А я бы в ответ заботилась о нем. Я бы им гордилась… Вот только брата у меня никакого нет. Даже двоюродного. А жизнь-то проходит… Вот. А так ты подумай, сестры ведь на дороге не валяются. Нет, если, конечно, ты против, то я все пойму и даже не обижусь! Просто я подумала, а вдруг ты тоже о сестре мечтаешь? В этом случае все очень удачно бы сложилось… Вот… Примерно так… Ну, так что скажешь?
– Ты меня прям удивила, – Шун смутился и отвернулся, чтобы девушка не увидела, что он покраснел.
Однако от взгляда Филары это все равно не укрылось.
– Итак, будешь ли ты моим братом? – повторила она свой вопрос, уже точно зная, какой последует ответ.
– Ладно, – буркнул юноша, по-прежнему глядя куда-то в сторону.
– Ну, вот и породнились! – радостно засмеялась девушка.
– Тихо ты! – парень быстро зажал ей рот. – Ты себе хоть представляешь, что начнется, если мы с тобой сейчас разбудим Его Благородие? Тебе-то ничего не будет, а вот брату твоему явно достанется! – и тоже засмеялся.
– За собой следи! – пихнула его в бок «сестра».
Шун одной рукой пригнул Филару к себе, а другой старательно разворошил ей волосы. Девушка пыталась отбиться, но силы были явно неравны, поэтому достаточно быстро она выдохлась и сдалась.
– Значит так, – принялся рассуждать юноша, облокотившись на спину новоявленной родственницы. – Я так понимаю, что на правах брата, я теперь должен тщательно проверять круг твоего общения, а всех нежелательных дружков отсортировывать с подбитым глазом. И вообще, прежде чем заводить с кем-нибудь знакомство, ты сначала этого человека будешь приводить ко мне, и я уже решу, можно ли ему с тобой общаться или нельзя.
– Только попробуй! – глухо буркнула Филара и вновь попыталась вырваться.
– Я не договорил, – Шун легко ее удержал и ухватил поудобнее. – Еще я теперь буду следить за твоим моральным обликом. Так что, прежде чем что-нибудь сделать, сначала спрашивай разрешение у меня.
– Тиран! – раздался полу заглушенный кафтаном вопль откуда-то из области его груди.
– Но-но! Побольше уважения! Все-таки я – твой брат. Ты теперь должна меня кормить, обшивать, обстирывать, чистить мне сапоги…
– Обойдешься, – злобное шипение. – У тебя и сапог-то нет…
– Вот! Это твой явный недосмотр, что у твоего брата даже сапог нет! И вообще не перебивай. Еще ты должна ходить и смотреть на меня с обожанием во взгляде и все время приговаривать: «Да, мой дорогой братик! Конечно, мой дорогой братик! Уже исполняю, мой до…» Кхэ-кхэ… – ощутимый удар в солнечное сплетение прервал эту тираду.
Однако за свою непродолжительную, но крайне насыщенную жизнь Шун проходил и не через такое, поэтому вырваться Филаре все равно не удалось.
– Ну а еще я буду тебя от всех защищать, беречь и так далее… По поводу последних пунктов возражения имеются?
– Нет, – отозвалась девушка серьезно, – Последний пункт только приветствуется.
– Отлично, – отпустил «сестру» юноша, – Итак. Можешь начинать обо мне заботиться!
Филара пригладила растрепавшиеся волосы и, подумав, накинула на Шуна свой плед.
– Ну не-е-ет, – покачал тот головой, снимая одеяло. – Даже и не думай. Ты совершенно точно замерзнешь. Надень обратно и иди спать. Утром рано вставать все-таки.
– Не замерзну, – девушка решительно сложила руки на груди. – Если мне станет так уж холодно, я в плащ могу завернуться. А у тебя и его-то нет…
– Еще один твой явный недосмотр. Вот так ты о брате своем заботишься!
– Перестань. Купим тебе и сапоги, и плащ, – пообещала Филара, сильнее заматывая плед вокруг парня, чтобы у того даже не возникло и мысли о том, чтобы снова попытаться ей его вернуть.
Убедившись, что «брат» больше не предпринимает попыток избавиться от одеяла, девушка довольно вздохнула и прижалась к новообретенному родственнику. Так они и сидели в обнимку, глядя на пламя и думая о чем-то своем, пока к реальности их не вернул голос, вдруг раздавшийся у них за спиной.
– Прошу прощения, что порчу вашу идиллию, – холодно заявил Ральдерик, входя в освещенный круг возле костра. – Но сейчас моя очередь дежурить. Так что просьба освободить бревнышко.
От неожиданности Филара вздрогнула.
– Сколько сейчас времени? – спросила она, тря кулаком глаз и зевая.
Шун тоже боролся со сном из последних сил, поэтому появлению герцога был рад чуть ли не впервые в жизни.
– Много сейчас времени, – все также сухо ответил воин. – Все приличные девушки уже мирно спят в своих кроватках.
– Уже иду, – заверила его Филара и, хлопнув Шуна по плечу на прощание, поковыляла к своему лежбищу, где завернулась в плащ и тут же заснула.
Гендевец проводил предыдущего дежурного самым мрачным взглядом, на который был способен, и, сердито сопя, приступил к дозору.
Проснувшись на следующее утро, девушка обнаружила, что была заботливо укрыта собственным же пледом. Все остальные еще спали (даже Гудрон, который по идее должен был бдеть на посту). Тихо, чтобы никого не разбудить, Филара встала и занялась хозяйством. Первым делом она укрыла многострадальным одеялом заботливого «брата» и даже прижала его края камнями для наглядности и убедительности. Потом занялась костром и приготовлением завтрака. Вопреки всем опасениям, ночью лагерь не подвергся набегу страшных болотных тварей. Все были живы, имущество никто не растащил. Поблизости бродили кони, не утруждавшие себя бесполезной растратой собственного времени на сон и всякие глупости типа дозора. Они уже успели слегка подзакусить травкой, попить водички из ручья и сейчас откровенно скучали, поэтому пробуждение девушки стало для них приятным сюрпризом. Судя по всему, Неветерок с Геранью взяли у Мерзавца пару уроков нахальства, и сейчас все трое с видом опытных попрошаек обступили Филару со всех сторон и таки выклянчили каждый по корочке хлеба.
Когда завтрак уже начинал малоаппетитно пахнуть, остальные тоже стали просыпаться. Гудрон успел вовремя сделать вид, что всё время бодрствовал, и послал девушке умоляющий взгляд. Та легонько кивнула, пообещав, что никому не проболтается. В сторону ручья прошествовал уже привычно мрачный и сосредоточенный Ральдерик. Шун с удивлением убрал камни со своей постели, проводил грозовую тучу по фамилии Яэвор озорным взглядом и, весело подмигнув Филаре, пошел следом, на ходу насвистывая какую-то незатейливую мелодию. Дунгаф с умным видом протирал свои очки и порой щурился на солнце. Вскоре со стороны водоема донеслись ожидаемые звуки свары. Утро выдалось неплохим.
– Я полагаю, что сегодня мы пересечем границу Гирастана, – поведал гном во время завтрака.
– Это хорошо, – обрадовался кузнец.
– Ничего хорошего, – мрачно буркнул гендевец. – Нам еще предстоит блуждать по полям и лесам в поисках какого-нибудь населенного пункта, где можно будет узнать наше точное местонахождение и примерные ориентиры, где искать земли этих Фанизидов…
– Если быть точными, то у Фанизидов, как и у прочих благородных семейств Гирастана, земли располагаются практически везде, – начал очередную лекцию Дунгаф. – Чтобы было понятней, я объясню это на примере Ральдерика… Итак. Яэворы правят Заренгой. То есть все их владения сосредоточены в одной, достаточно компактной части страны. Если б Гендева была Гирастаном, то они бы владели парой городов в Велии, несколькими деревнями в Увебе, некоторым количеством крепостей в Пранди… И так далее. В свою очередь, все остальные дворянские рода тоже растащили бы Заренгу на населенные пункты. Таким образом, кланы распределены по территории страны ровным слоем, нигде не имея значительных владений. Очень удобно, если не хочешь, чтобы какая-нибудь благородная семья вдруг решила отделиться и основать собственное государство. Зато, с другой стороны, это вызывает целую кучу проблем и сложностей. В том же управлении своими землями. Морока страшная, наверное…
– Идиоты, – констатировал Ральдерик со своей дворянской точки зрения.
– Ну, идиоты не идиоты, зато там очень сильная центральная власть и внутригосударственных военных столкновений практически нет…
– Значит, по-твоему, где бы мы ни находились, где-то поблизости обязательно есть одно из владений Фанизидов? – уточнил Гудрон.
– Скорее всего, да, – подтвердил гном.
– Я вот тут подумал, – подал голос Шун. – Если их города равномерно раскиданы по всей стране, как мы найдем тот единственный, который нам нужен?
На это гному было нечего ответить. Все приуныли, уже предвкушая блуждания по огромным пространствам Гирастана в поисках какой-нибудь захудалой деревни, в которой держали Тальру. Однако, решив, что отступать уже давно поздно, а девушку спасти все-таки надо, путники смирились со своей судьбой и морально приготовились к долгой дороге.
Примерно к трем часам дня товарищи вошли в село, где им подтвердили, что они действительно находились в славном государстве Гирастан, да хранят боги его вечно. Там же удалось по дешевке приобрести пару черных сапог для Шуна, чему тот был несказанно рад, и узнать путь до ближайшего города, управляемого представителем семейства Фанизидов.
– А вы, кстати, кто такие? – спохватились под конец селяне, к которым никогда и никто не приходил с запада.
– Мы – мирные путники. Пишем книгу о своих странствиях, – соврал Ральдерик, помахав в воздухе отобранной у Дунгафа тетрадкой.
– А как вы сюда попали? – удивились доверчивые крестьяне.
– А мы из Каланура по болоту пришли, – решил сказать правду Гудрон, ленясь придумывать что-нибудь иное.
– По болоту?
– Ну да.
– По тому самому болоту, которое обычно называют Чёртовым?
– Наверное, мы не спрашивали, как оно называлось…
– По тому самому болоту, которое считается непроходимым, и из которого по слухам никто и никогда не возвращался?
Путники задумались и переглянулись.
– Ну, мы бы не сказали, что оно такое уж и непроходимое, – проговорила, наконец, Филара. – Скорее просто неприятное… А у вас в окрестностях сколько болот?
– Одно.
– Ну да, значит, именно его мы и пересекли, – заключил Шун, игнорируя перекошенные от удивления и страха лица местных жителей.
Поблагодарив за помощь и попрощавшись, отряд поехал дальше. Им вслед молча смотрела вся деревня. Потом селяне переглянулись, задумчиво поглядели в сторону топи, пожали плечами и вернулись к своим делам, решив, что им нет дела до сумасшедших, которые ходят по Чёртовому болоту, как по дороге.
Согласно полученным от крестьян сведеньям, до Лапады – ближайшего города, управляемого Фанизидом, – путники должны были добраться к следующему дню. Утром всю мужскую часть отряда ждал сюрприз. Все со смесью удивления и испуга смотрели на Филару. Девушка надела темно-зеленое платье до пят с длинными рукавами и высоким вырезом горловины. Роскошная белобрысая грива была заплетена в толстую косу и уложена на затылке кренделем.
– Ну как? – спросила спутница, крутанувшись волчком и взмахнув подолом, отделанным белыми рюшечками.
– Эээ… Ты это чего? – выдавил из себя Гудрон.
– Необычно, – подтвердил Дунгаф, склонив голову. – Скорее даже непривычно.
– А мне нравится! – заявил Шун со своей братской точки зрения.
– Ну хоть кому-то, – Филара обиженно закусила губу и разгладила складки на животе.
– Нам тоже нравится, – заверил ее герцог. – Просто это слишком уж отличается от того, что ты обычно носишь. Вот мы и удивились…
– Я обратила внимание на то, как одеваются женщины в этой стране, – пояснила девушка. – Местных обычаев я не знаю, поэтому решила не рисковать и не выделяться из толпы.
– А платье-то ты где взяла?
– Я ж рассказывала о своей семье. Еще два месяца назад у меня вся одежда такой была. Просто захватила с собой парочку.
– Помнится, однажды я просил тебя одеться менее откровенно, – припомнил кузнец. – Ты тогда почему-то об этом одеянии и не вспомнила…
– Я его не очень люблю, поэтому по возможности стараюсь не надевать. Кстати, завтрак давно готов.
Уже через два часа они подходили к воротам Лапады, круглосуточно охраняемым доблестной стражей славного Гирастана, да хранят его все свободные на данный момент боги…
8
Возле ворот толпился народ, желавший попасть в город. Здесь были и крестьяне с телегами, груженными сельхозпродукцией, и какие-то вялые монахи, судя по виду сильно жалевшие, что покинули родной монастырь. Также попадались редкие всадники, несколько нищих, а еще бродячий цирк в красочных фургонах. Коровы мычали, куры кудахтали, лошади ржали, народ гомонил, шут, сидевший на крыше цирковой повозки, играл на губной гармошке, а озлобленная стража орала благим матом на тех, кто пытался попасть в Лападу без обязательного досмотра. Пыль стояла столбом. Очередь практически не двигалась. Компания пристроилась в конце толпы и с интересом стала изучать сборище, порой ловя на себе недоуменные взгляды монахов и прочих прохожих. Какой-то попрошайка, опытным взглядом выцепивший потенциально самого богатого и благородного из гостей города, ныл возле Мерзавца и надоедливым голосом клянчил у Ральдерика на хлебушек. Герцог стоически это терпел и не обращал на нищего внимания в течение примерно пятнадцати минут. В конце концов, тот сдался и пошел доставать кого-нибудь более жалостливого и с менее устойчивой нервной системой.
– Интересно, у них тут каждый день так? – поинтересовался Гудрон после еще десяти минут ожидания в потной и шумной толпе.
– Понятия не имею, – отозвался гендевец, брезгливо отводя коня от какой-то явно больной коровы. – Меня больше интересует вопрос, как долго нас собираются здесь держать?
– Как думаете, те люди, что хотят покинуть город, что делают? А то за все время, пока мы тут стоим, из ворот никто не вышел. Все только входят, – внесла свою лепту в разговор Филара.
Цирковой шут отвлекся от губной гармошки и с интересом посмотрел на соседей по очереди.
– Сегодня особенный день для города, – сказал он наконец, обращаясь к девушке. – Ежегодный фестиваль. Еще планируются ярмарка, маскарад и фейерверк. Не удивительно, что нет ни одного желающего уйти из города. Наоборот, все стремятся сюда попасть.
– А что за фестиваль? – оживился Шун.
– Думаю, имеется в виду праздник Полных Улиц, – предположил Дунгаф. – Я читал об этом. Корнями он уходит в далекое языческое прошлое, поэтому его истинное значение уже никто не помнит. В этот день принято веселиться, смотреть цирковые представления, переодеваться в несуразные костюмы, много пить и кушать. Такие празднества под разными названиями присутствуют практически во всех культурах и являются отражением…
– Мне нравится этот фестиваль! – воскликнул рыжий, так и не дав гному договорить, отражением чего именно являлся праздник Полных Улиц.
Дунгаф обиженно замолчал и дал себе зарок больше никогда и ничего не рассказывать, раз уж его не дослушивают до конца.
– А вы будете выступать на ярмарке? – спросил у циркача Гудрон.
– Ага, – ответил тот, убирая губную гармошку в нагрудный карман яркого комбинезона в крупный ромбик. – Если попал в Лападу на праздник Полных Улиц, считай, весь остальной год можешь не работать. Здесь столько денег можно получить всего за день, что просто ух! Мы сюда уже шесть лет приезжаем. И каждый раз приходится подолгу торчать у ворот. В этот раз-то еще не так все плохо, а вот два года назад что было… Не поверите, мы простояли пять часов! ПЯТЬ ЧАСОВ! Вы когда-нибудь проводили в гриме на солнцепеке столько времени? Это был какой-то кошмар. Нас потом еле пустили. Сказали, что мы своим видом портим всю атмосферу праздника, типа «слишком все страшно». Ну а чего они хотели?! Ясное дело – все краски на лице растеклись и перемешались… Поэтому в этом году мы решили, что начнем краситься лишь тогда, когда до нашей очереди останется не больше получаса. Кстати, прошу прощения. Думаю, как раз настал именно такой момент. Приятно было поболтать.
С этими словами циркач эффектным прыжком скрылся в глубинах фургона и принялся там с кем-то переговариваться.
– Какой приятный человек, – высказала свое мнение Филара.
– Да уж, разговорчивый только слишком, – отозвался Ральдерик, никогда не являвшийся большим любителем ярмарок и уличных представлений.
Говоря по правде, он никогда и не был ни на одной из них, всю свою жизнь предаваясь таким элитарным увлечениям, как соколиная охота, рыцарские турниры и балы в свободное от первых двух занятий время.
– Полагаю, – добавил Гудрон, – наша очередь тоже наступит уже примерно через полчаса, потому что мы стоим сразу после них.
– Очень надеюсь, что это так, – толпа действовала герцогу на нервы, и он страстно желал поскорее оказаться от нее подальше. – Иначе кто-нибудь может пострадать.
– От чего? – не понял Шун.
– От меня, – пояснил Ральдерик, доставая флягу с водой, чтобы хоть как-то отвлечься.
Действительно, через сорок минут цирковая повозка поравнялась с уставшими и сердитыми стражниками. В кирасах и причудливых шлемах им наверняка было жутко жарко. В одной руке бедолаги держали по копью с пестрыми праздничными ленточками, привязанными к древку возле наконечников, а в другой – по носовому платочку, которыми они постоянно вытирали пот с лица и шеи. У стражей был такой вид, будто до теплового удара им оставался шаг. Уже знакомый отряду шут снова показался из-за яркой с блестками занавески, только в этот раз на нем был приличествовавший профессии рогатый колпак с бубенчиками и сантиметровый слой краски на лице. Следом за ним вылезли пара акробатов, маленькая девочка в полупрозрачных шароварах и маечке, обезьяна на поводке, карлик, судя по всему, шпагоглотатель и огромный яркий попугай с такими умными глазами, что ирольцу опять стало за себя стыдно. Пока Шун думал, как они все умудрились там поместиться, стражники, поговорив с циркачами, сделали тем знак проезжать и обратили свое внимание на трех мужественных лошадок, отважно везших на себе пятерых всадников.
– Кто такие? Зачем пожаловали в славный город Лапада? – задал дежурные вопросы один из охранников, думая, как бы дождаться конца дежурства и пойти праздновать в казармы.
– Да это еще одни циркачи от своего табора отбились, – окинул путников мрачным взглядом второй прежде, чем те успели хоть что-то ответить. – Проезжайте быстрее, не задерживайте очередь. А то понаехали тут в город… Чего встали?! Идите фургоны свои догоняйте, не одни вы такие умные… Я не собираюсь свое время на вас тратить.
Чувствительный к разного рода неприятностям и прекрасно знавший своего хозяина Мерзавец нервно дернул ушами и быстро проскочил вперед, затылком почувствовав, как у Ральдерика в гневе забурлила кровь. Остальные последовали за ним, искренне беспокоясь о стражниках.
– КАК они меня назвали?! – возмущался герцог, пытаясь развернуть коня и возвратиться к воротам для серьезного разговора. – Я! ЦИРКАЧ?!
– Успокойся, – пыталась вразумить его Филара, преграждая Геранью дорогу. – Они не имели в виду ничего плохого.
– МЕНЯ?! Да они хоть представляют, с КЕМ позволили себе так разговаривать?!
Общими усилиями дворянина-таки удалось успокоить и увести дальше.
Улицы города были под завязку набиты людьми, твердо решившими весь день веселиться, пить и есть. В толпе сновали предприимчивые лоточники, торговавшие сластями и пирожками с самой разнообразной начинкой. Везде развевались цветные флажки и гирлянды. Иногда попадались маленькие оркестры, игравшие зажигательные народные мелодии. Вокруг них залихватски отплясывали местные жители и гости города. На площадях уже начали свои представления многочисленные цирковые труппы, полуголые танцовщицы с бубнами, мимы и кукольные театры, разыгрывавшие незамысловатые сценки, в которых главный герой зарубал нереально большим мечом какого-нибудь несчастного дракона под веселое улюлюканье и гогот толпы.
Все это страшно бесило Ральдерика. Дунгаф смотрел на все происходящее с чисто исследовательской точки зрения, беря на заметку наиболее любопытные элементы праздника, чтобы позже можно было подробно все описать в своей тетради. Все остальные же получали от происходящего истинное удовольствие. Шун развел герцога, практически единолично владевшего деньгами, уже на три пирожка и жареное мясо, Филаре кто-то подарил цветы и большую конфету, однако невезучему ухажеру пришлось быстро ретироваться под яростным огнем суровых взглядов гендевца с котом. Гудрон же просто пораженно воспринимал бешеный калейдоскоп цветов, звуков и запахов, крутившихся вокруг него со все нараставшей мощью и скоростью.
Праздник Полных Улиц обрушивался на сознание бетонной плитой и выбивал почву из-под ног. Он ревел, хохотал, улюлюкал, кружился волчком и бил в барабаны. Пах специями, жареным мясом, пивом и потом. Хотелось слезть с лошадей и присоединиться к общему веселью, однако здравый смысл пока брал верх. Сбоку от кузнеца раздался хлопок. Обернувшись, он увидел обсыпанных конфетти Филару с Шуном. Юноша сжимал в руках останки хлопушки и удивленно хлопал глазами – такого эффекта он явно не ожидал. Ральдерик презрительно фыркнул и отвернулся, осторожно ведя коня сквозь толпу, чтобы ненароком не затоптать какого-нибудь нерасторопного гуляку.
– Пошли посмотрим выступление наших знакомых циркачей! – радостно предложила девушка, вытряхивая из волос бумажные кружочки.
– ДА! А еще я тут где-то видел голую женщину с бубном! – подхватил инициативу рыжий парень, направляя взрыв очередной хлопушки в сторону сурового дворянина.
Ральдерика осыпало дождем из конфетти, а Мерзавец испуганно вздрогнул от неожиданного «бабах».
– Мы не веселиться сюда приехали, – раздраженно заявил герцог, отбирая у расшалившегося товарища оставшуюся пиротехнику и вышвыривая ее прочь. – И уж тем более не смотреть на голую женщину с бубном…
При последних словах гном заметно погрустнел.
– Не забывайте, что у нас здесь важное дело… – продолжил монолог гендевец. – Нет, Шун! Даже не думай! Больше мяса я тебе не куплю! Если такой голодный, обрабатывай Гудрона: у него должны были остаться какие-то деньги. Я предлагаю уйти подальше от толпы. Наверняка здесь где-то есть улочки, где этого безобразия не происходит. И еще нам нужно найти постоялый двор, бросить там вещи и начать выяснять полезную информацию.
– Ты, правда, думаешь, что сегодня в Лападе есть хоть одна свободная комната? – прищурившись, поинтересовался Дунгаф. – Очень сомневаюсь…
– Черт! Ну почему каждый раз, когда мы приезжаем в какой-нибудь город, там обязательно проходит праздник и все гостиницы забиты?! – окончательно разозлился герцог.
Решив не действовать товарищу на нервы, отряд принялся медленно продвигаться вперед, стараясь не отвлекаться на окружавшие искусы. Вскоре они выехали на менее людную площадь. Присутствовавший на ней народ почему-то не танцевал, а, сбившись кучей, смотрел в одну сторону и приветственно махал кому-то руками и шляпами, восклицая что-то верноподданническое.
– Что это с ними? – поинтересовался Шун, глядя поверх голов.
– Похоже, они кого-то приветствуют, – констатировал очевидное Дунгаф.
– Пойдем посмотрим, – предложил Ральдерик, бесцеремонно расталкивая Мерзавцем пешую толпу.
В образовавшийся проход тут же нырнули Неветерок с Геранью, предоставляя мирным людям право сколько угодно негодовать за их спинами. Лошадям удалось протиснуться почти до первого ряда – дальше стояли совсем уж непреклонные и стоические зрители. Взглядам путников предстал живой коридор, образованный такими же зеваками, радостно «эгейкавшими» и махавшими платочками. По нему двигалась достаточно внушительная процессия. Вначале ехали четверо стражников с выражением собственной значимости и гордости за свои обязанности на лицах. Следом катилась карета. Ральдерик тут же охарактеризовал средство транспорта как излишне вычурное, ненадежное и устаревшее. Создавалось впечатление, что кто-то взял повозку, в которой ездил еще его прадедушка, отремонтировал ее, почистил, покрасил и облепил всякими золотыми финтифлюшками, решив, что именно так и должна выглядеть уважающая себя карета, в которой ездят уважающие себя вельможи. Окна были задернуты розовыми шелковыми занавесками. Шествие завершали еще двое стражников.
– А вот и местный правитель поехал, – высказался герцог с легким презрением в голосе, наблюдая за приближением кортежа.
– Уверен? – обеспокоено спросил иролец.
Гендевец кивнул и указал пальцем на герб, вышитый на шторках. Первая пара караульных уже миновала то место, где стояли путешественники. У них на спинах Гудрон тоже разглядел карпов с бабочками.
– А ты дома в такой же карете ездишь? – обратился к дворянину Шун, разглядывая золотую лепнину экипажа.
– Разумеется, нет! – передернуло Ральдерика. – Такой каретой только печь топить. Она ж развалится на первом же вираже! К тому же это вопиющая безвкусица…
– А мне всегда казалось, что именно в чем-то подобном и должны ездить всякие правители… – пожала плечами Филара.
Гендевец ничего не ответил, не захотев спорить об очевидных, с его точки зрения, вещах. Тем временем обсуждаемое средство транспорта поравнялось с группой всадников. Кузнецу показалось, что одна из занавесок дернулась. Спустя пару минут экипаж с верховыми скрылись из виду в одном из переулков, а толпа вернулась к своим делам.
